Аннотация: Миниатюра... Что-то вроде антиутопии...
- Зак, ты уверен?
- Уверен, как никогда, Майк, - устало ответил человек с печально-целеустремленным лицом. Оба говоривших сильно отличались внешне: один был плотного телосложения, глаза его говорили об уме и некоторой доле мудрости, а в движениях сквозила основательность. Второй же не мог похвастаться упитанностью - его вид был скорее измученным и истощенным, что сильно контрастировало с внешностью спутника.
- Я пойду до конца.
Майк грустно вздохнул - он знал, что переубедить товарища не получится. Если тот решил что-то, то обязательно будет бороться до последнего. Нет, Майк не был рохлей или слабаком - совсем наоборот, обладал завидной силой воли и целеустремленностью, не меньшей, чем у своего друга. Он просто не разделял и не мог понять выбора, сделанного другом.
- Может быть, ты присоединишься ко мне? Я подожду пока ты не станешь готов к побегу, - предложил тот Майку.
- Нет, дружище, мне нечего искать там, - он махнул рукой на лес, видневшийся за решеткой, огораживающей периметр. Майк добился немалого положения в этой тюрьме и повышения для себя социально-материальной нормы, выделяемой начальниками. Терять все это ему весьма не хотелось. Да и ради чего: ради абстрактного понятия свободы? ради возможности лишиться всего, что у него было и начать добывать все необходимое самому? ради тягот и лишений, что ожидали его по ту сторону решетки? - И не понимаю, что ты хочешь найти там ...
- Я сам не знаю, - пожал Зак плечами, - но раз стоит решетка, значит за ней есть что-то такое, чего нет здесь. И я найду это... тем более для того, чтобы покинуть тюрьму достаточно лишь упорства и желания.
Они подошли к периметру. Он был огромным: опоясывал несколько квадратных километров территории тюрьмы. Высота его была метров десять - не перелезть, фундамент бетонный - подкоп не прорыть, прутья толстые, стальные - не перепилить. И все-таки была у него ахиллесова пята - расстояние между прутьями было великовато. Нет, конечно, большинству обитателей тюрьмы не удалось бы протиснуть между ними, поэтому начальники и не опасались массового побега, а на одиночек им было наплевать. Они все равно не могли сделать ничего серьезного, и обретенная свобода обернулась бы для них либо забвением, либо попаданием в другую тюрьму. Их хватало в этом мире.
- А что ты будешь делать дальше, куда пойдешь?
- Я еще не решил, - ответил ему будущий беглец. Он задумчиво стоял перед периметром и запоминал эти последние минуты заточения. Ему не нужно было собираться с силами, Зак просто мысленно прощался с неприятным, но все-таки ставшим привычным местом, с людьми, к которым невольно привязался, с Майком, ставшим его единственным другом, - там будет видно, главное - выбраться наружу.
- И ради этого ты столько голодал, - невесело улыбнулся собеседник, глядя на худого товарища, который был, наверное, раза в два-три меньше в обхвате. Габариты самого Майка не позволяли протиснутся сквозь толстые прутья: он не ограничивал себя в изобильном питании, щедро предоставляемым ему по правилам заключения.
- Ну, ладно, мне пора, - Зак на прощание обнялся с другом, глянул напоследок на серые корпуса тюрьмы и стал пролезать сквозь решетку. Даже такому худому человеку, как он, на это потребовалось немало усилий. Наконец, ободрав кожу на плечах, он оказался снаружи. Помахав на прощание рукой, Зак не оглядываясь пошел легкой походкой к шумевшему лесу.
Майк взялся ладонями за толстые прутья и грустным взглядом проводил его:
- Что же ты там ищешь, друг, - риторически спрашивал он себя и не находил ответа.