"Таких извращенцев, Джонни, нужно сажать", -- всплыли в памяти старшего сержанта полиции Нью-Йорка Джека Стайна слова его наставника, сказанные ему, тогда еще зеленому новичку, почти пять лет назад. Всего пять лет! Как мало времени прошло, а кажется будто целая вечность. Сержант Вервек ушел на пенсию, Джонни занял его место... а маньяки остались. Говорят, старый Вервек тоже начал сдавать после того, как его сына, будущего выпускника Полицейской Академии, поймали на этом.
Впрочем, такие тяжкие мысли посещали Джонни только пока он поднимался по лестнице на 22-й этаж стандартной многоэтажки.
"Вот, даже здесь, в самом обычном, среднестатистическом районе нашелся один. Один ли? Если уж в это царство посредственности и обыденности смогла прокрасться эта зараза..." -- горевал сержант Стайн.
В дверях квартиры Джонни столкнулся с подозреваемым, которого как раз выводил констебль Маккалистер. Славный малый, недавно пришедший в отдел морали, напоминал Джонни его собственную копию пятилетней давности.
"Так, парень программист, 25 лет, холост, ранее не привлекался", -- вспоминал Джонни досье, полученное в участке, смотря вслед горе-маньяку, который выглядел как памятник искреннему раскаянию: опущенная голова, ссутуленные плечи, бледная кожа и слезы в уголках глаз -- хоть сейчас в мрамор и на площадь.
Квартира на первый взгляд была вполне обычным холостяцким логовом. На второй тоже. Разбросанные тут и там вещи, диски, на столе -- остатки обеда и пара пустых пивных бутылок... По старой академской привычке Джонни выглянул в окно. Он был свято убежден, что вид, открывающийся оттуда, может охарактеризовать человека не хуже десятка психологических тестов. Картина открывалась самая что ни на есть обыденная: снующие туда-сюда аерокары, парочка соседних высоток, да бигборд с рекламой Майкрософта. С него на окрестности счастливо улыбался Билли Джон Гейтс Третий, нынешний глава корпорации и сын знаменитого Била Гейтса, до зубной боли напоминающий отца. Джонни усмехнулся, вспоминая прочитанную недавно в какой-то бульварной газетенке статью о том, что на самом деле Гейтс продал душу дьяволу и стал жить вечно, скрываясь под именем сына. Велика все же журналистская фантазия!
За спиной прокашлялись. Джон повернулся, отрываясь от дурных мыслей.
-- Сэр, криминалисты просят вас посмотреть, они там чегой-то нашли в спальне, -- отрапортовал констебль Брайтон.
Джонни зашел в спальню. Да уж, вот вам и "ничего особенного": если десяток компьютеров самого разного толка -- и настольных, и ноутбуков, и КПК -- еще как-то можно списать на профессию программиста, то нейрошунты с насадками общим счетом до полусотни в образ законопослушного жителя ну никак не вписывались.
-- Нашли это в коробке в шкафу, -- кивнул на отвратительные девайсы, сейчас беспорядочно разбросанные на кровати, криминалист.
-- Угу, -- буркнул Джонни, цепляя один из шунтов пальцем и с гримасой отвращения одергивая руку. -- Какая гадость!
Вытирая палец платочком, Джонни подошел к бережно расставленным на столе компьютерам, щелкнул по кнопкам включения. Чудо-техника даже не мигнула. Джон заглянул под стол и, вытащив из клубка проводов сетевой фильтр, щелкнул тумблером.
Голографические экраны ожили. На первом появилась среднего возраста женщина, на втором -- девочка лет десяти. Джонни поморщился. Еще на пяти экранах возникли женские лица, на остальных -- мужские. Джонни окончательно помрачнел, кривясь, будто перед ним положили кусок тухлятины. Впрочем, от мертвечины его так не воротило, как от этого.
Искусственные интеллекты стенали в десять глоток и заламывали руки.
-- Господа, я старший сержант Джон Стайн, полиция Нью-Йорка. Успокойтесь, всё кончилось, мы его поймали.
Галдеж не прекращался. Джонни обернулся. Он был в комнате один, криминалисты, видимо, пошли обследовать остальные помещения. Джонни щелкнул тумблером. Экраны погасли. "Вряд ли они потом вспомнят это маленькое нарушение".
-- Парни, у нас на него куча материалов. Давайте быстренько все здесь осмотрим и посадим этого урода! -- выходя из спальни, сказал Джонни. Пусть, боевой дух нужно поднимать, тем более тем, кто работает на такой грязной работе.
* * *
Домой Джонни возвращался в приподнятом настроении. Еще бы! Десятеро за один раз ("Как в сказке!") -- редкая удача. А если еще удастся расшифровать записи переписки с другими...
Но дома Джонни не любил думать о работе. Пусть усталость и была приятной, символом хорошо проделанного труда, но это все равно была усталость. Поэтому дома он был весь для себя, расслабляясь и успокаиваясь.
На автоответчике была только запись от мамы, которая добрых десять минут (а ведь не поленилась надиктовать!) костерила его за отсутствие внуков и перспектив их появления, ненавязчиво сватая очередную дочку одной из своих многочисленных подруг или кого-то там еще. Впрочем, нет, навязчиво!
"Началось!" -- мысленно простонал Джонни, запуская в телефон ботинком. Чертыхнувшись по поводу собственного косоглазия и рассыпанного после прицельного ботинкометания мусора, который давно пора было бы вынести (вон, даже ведерко около двери поставил), он полез под душ. Звук струящейся воды заглушил телефон, что сделало жизнь еще чудесней.
Освежившись, Джонни все-таки прибрался в квартире ("Да, мама, в женитьбе однозначно есть своя прелесть!"), посмотрел баскетбол и даже сам приготовил ужин, вместо обычного поглощения суррогатной пиццы из ближайшей забегаловки. Вечер был чудесен. Не хватало только развлечений.
Но на это у Джонни были особые планы. Он аккуратно зашторил окна ("Да, мама, мне нужно установить фотохромные окна!"), проверил, закрыта ли входная дверь. Лишние свидетели были ему ни к чему. Пошел в спальню, включил компьютер и поставил недавно найденный в бабкиных вещах диск со старым, еще плоским фильмом с интригующим названием -- "Матрица". Умели ведь в старину делать вещи на века, будто в воду глядели.
Джонни подключил все необходимое к компьютеру, удобнее устроился в кресле и, нащупав на затылке скрытый копной волос разъём, нелегальная и анонимная установка которого стоила бешеных денег и усилий тогда еще простому студенту Джону Стайну, вставил нейрошунт сразу на всю длину. Где-то в глубине сознания растворилась в море удовольствия мысль: "А чем я лучше того парня?" Но потом Джонни стало не до того -- его ждал мир несказанных электронных удовольствий. Ведь он полицейский, ему можно. Врага нужно знать в лицо! Тем более, если никто не узнает его маленькой тайны.