Токарев Сергей : другие произведения.

Панцератопс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    6 место на Мини-Прозе 16 (весна 2009). Очень сырой, поэтому пока прошу считать черновиком.

 
  

Панцератопс 0.5

  Полковник смеялся. Красные капли срывались с его губ и падали на экран хэндбука. Теперь там уже ничего нельзя было разобрать - ни иконок служебных программ, ни значков секретных файлов, ни даже фоновой картинки с обнаженной девицей. Некогда красотка купалась в зеленом море. Теперь она тонула в крови.
  Сержант Вормер прятался под перевернутым броневиком. Услышав смех, он выполз из укрытия и короткими перебежками пересек поле битвы.
  - Как его остановить?! - заорал он и рванул полковника за руку. - Стоп-код, хайд-ордер?! У вас должен быть способ!
  Хэндбук упал на траву. Полковник прекратил смеяться, склонил голову и что-то прошептал.
  - Что?! - воскликнул сержант.
  - Нет земли для солдата, - повторил полковник, дернул ногами и затих.
  Сержант поднял хэндбук, протёр экран рукавом и оглянулся. За ним лежал перевернутый броневик, похожий на смятую банку из-под пива. В ста метрах дальше дымил разбитый "Эвенджер". Оторванная лазерная турель застряла в борту транспортера, как гигантский двойной дротик в мишени для дартса.
  - Окей, - сказал сержант, медленно поворачиваясь спиной к джунглям. И рванул с места, одновременно чувствуя, как там, за зеленой стеной, приходит в движение нечто огромное, ужасное и безжалостное.
  Он успел добежать до броневика и обернуться назад, прежде чем его настигли.
  - Сука! - выдохнул сержант Вормер.
  Удар был таким сильным, что хэндбук, выпавший из сломанных пальцев, перелетел через груду металлолома, бывшую некогда боевой машиной, и врезался в капот "Эвенджера".
  * * *
  - Раньше здесь любили гулять хиппи. Пляски голыми у костра, гитарные сейшены с марихуаной, фрилав и все такое. Приезжали целыми фургонами. Заказывали открытый грузовик вскладчину, ставили палатки в кузове и отправлялись на воссоединение с природой. Пляски начинались сразу, как только фура выезжала за ворота порта. Благо места в кузове хватало.
  - Ты что, хипповал?
  Петр Верхоглядов стряхнул пепел на пол кабины и усмехнулся.
  - Нет, на съемки ездил. Как и сейчас. Удобно, кстати, было. И потусоваться можно, и, если что внапряг, отказаться. Мол, я цивил и все такое, не из вашей системы.
  - Морду за такое динамо не били?
  - Не, они все пацифисты. Я же говорю - удобно! Лучшие сессии в моей жизни. Как вспомню, так вздрогну. Полон кузов голых баб и все пляшут под Боба Марли. Вот по той дороге катались.
  Он ткнул погасшим окурком вниз. Под прозрачным полом, метрах в ста под вертолетом, бежала узкая лента дороги.
  - Одна девчонка раньше служила в ЦАХАЛе, - усмехнулся Петр. - Из центаврианского кибуца, вроде бы. У неё имплант нервный был. Когда пошла в хиппи, перестроила его на акустический сексуальный резонанс.
  - Это как?
  - А вот так. Как кто заиграет на мандолине, у неё сразу глаза закатываются. Ходячий экстаз, а не девка!
  - Да ну, брось!
  - Я правду говорю. Она постоянно с музыкантами тусовалась. Тощая, как пудель-торчок! Правда, потом какой-то мандолинщик заделал ей ребенка и она малость отъелась.
  Петр вытащил новую сигарету и щелкнул зажигалкой.
  - Сейчас подлетим к Родимому Пятну, - сказал он, выпуская клуб дыма. - Ты его сразу увидишь. Вот около него все и ставили лагеря. Типа в память о Забриски-пойнт.
  - Что за Забриски-пойнт?
  - Да, херня какая-то культовая. В детали не вдавался. Что-то с песком связано. С песком и сексом, ага. Смотри вниз, Максимка.
  Второй пассажир вертолёта посмотрел вниз.
  - Вижу, - сказал он. - Красное пятно, как ты и сказал. Только песок какой-то странный. А это что?! Сади вертолет! Сади, Петруха!!!
  Петр уронил сигарету, выругался вполголоса и схватил штурвал. Вертолёт заложил круг, пронёсся над деревьями, срубил пару веток хвостовым винтом и сел рядом с дорогой.
  Первым из кабины выскочил Максим. Сев на корточки, он прикоснулся к тому, что показалось ему песком, а затем посмотрел на свои пальцы. Красные капли ползли по перчатке, как ожившие рубины.
  - Это яблоки, - сказал подошедший Петр. - Тхуканские яблочки. Многовато их тут!
  Перед ними расстилалось огромное красное пятно, настоящее поле из яблок. Смятые и раздавленные, истекающие соком, как кровью, эти фрукты были похожи на бойцов, павших в неведомой битве. В воздухе стоял сильный сладкий запах, такой густой, что казалось - его можно разливать по банкам.
  Посреди поля, как кости, белели останки тяжелой фуры. Перед ними, как поверженный исполин, лежал гигантский диск оторванного колеса.
  - Кузов словно разорвали пополам, - заметил Петр и пошел к останкам. Яблоки глухо лопались под его ботинками, выпуская густую сукровицу плоти. Немного постояв на краю, Максим побежал за Петром.
  - Не ссы, - сказал Петр. - Это просто фрукты. Интересно, что случилось с кабиной?
  Кабину они нашли в яме. Точнее, в настоящем кратере рядом с порванным кузовом. Края кратера сочились алыми струйками. Дно уже полностью скрылось под яблочным соком. В сердце кратера раздавленной Джомолунгмой и лежала кабина.
  Они присели у края ямы, посмотрели вниз, а потом друг на друга.
  - Позволь, я сформулирую, - сказал Петр.
  - Ну?
  - Что-то столкнуло тяжелый грузовик с дороги, порвало металлический кузов, как картонную коробку, а затем долго и яростно втаптывало кабину в землю. Осознал?
  - Да.
  - Тогда бежим!!!
  Они пролетели сотню метров, как на духу. В трех шагах от вертолёта Максим поскользнулся и упал, но тут же вскочил и запрыгнул в кабину. Петр даже не стал обходить - прыгнул вслед за ним, толкнув локтем в спину, и хлопнул дверью.
  Вертолёт завыл, застриг воздух лопастями и скакнул в небо безумным кузнечиком. Петр щелчком выбил сигарету из пачки, вставил её в зубы и трясущимися пальцами потянулся за зажигалкой. Лицо его блестело от пота, на щеках выступил румянец.
  Максим же, отдышавшись, первым дело схватил пакет с пивом. Глотнул пару раз, посмотрел на свои руки, запачканные яблочным соком, и рассмеялся.
  - Вертолёт - это хорошо! - выдавил он.
  - И не говори, - отозвался Петр, протягивая ему какую-то ветошь. - Оботри морду. На тебя смотреть страшно. Как будто из военного госпиталя сбежал.
  - А ты бы в следующий раз предупреждал, что здесь такая живность.
  - Да какая живность! На Тхукане отродясь ничего крупнее саранчи не скакало. Здесь эволюция дальше божьей коровки не ушла. Планета-рай! Потому хиппи сюда и ломились, как на курорт.
  - А сейчас не ломятся?
  - И сейчас ломятся. Просто конкретно этот район для них закрыли. Здесь, видишь ли, яблоки хорошо растут. Видишь внизу джунгли? Это все плантации. Так что хиппи и прочих дикарей здесь ловят, а потом выбрасывают пинком под зад.
  Максим открыл хэндбук и начал набирать номер.
  - Кому звонишь? - поинтересовался Петр.
  - Надо в полицию стукнуть, что тут на трассе за дела.
  - Брось, зёма! Мы здесь почти дикари, а это частная дорога. И частный грузовик, к тому же автоматический. Хозяева сами разберутся. Они, небось, получили сигнал сразу, как только грузовик сошел с трассы.
  - Они не шибко-то торопятся, - проворчал Максим, закрывая хэндбук. - У меня ощущение, что этот порванный грузовик там уже долго валяется.
  - В преуспевающей компании людей мало, одни роботы, - ответил Петр и схватил приятеля за локоть.
  - Смотри, смотри, вот она! - воскликнул он. - Родимое Пятно! Большая Астроблема Тхукана!
  Серебряная нить дороги внизу бежала уже не по зеленому ковру джунглей, а по зубастому краю обрыва, мимо скал и раздробленных валунов. За обрывом расстилались пески цвета медного провода. Красные, с желтым отливом, они доходили, казалось, до самого горизонта.
  Максим уже слышал об этом чуде природы. Миллионы лет назад, задолго до всеобщего галактического единства и обязательной орбитальной обороны, в сердце единственного материка Тхукана ударил незваный гость. Комета или астероид, ученые еще не решили. Но память об этом визите осталась навеки. Джунгли так и не смогли отвоевать до конца сожженные земли. Дно астроблемы так и осталось мертвым.
  - Я тебе покажу местный Забриски-пойнт, - сказал Петр. - Только с Маришкой отработаем сначала. Мы и так уже опаздываем.
  Маришка оказалась невысокой, но стройной девушкой. Единственное, что портило впечатление от почти идеальной фигуры, так это излишне развитые плечи и грудь. Не бюст - с этим у неё все было в порядке, а именно грудная клетка, широкая, как у горных жителей или профессиональных пловцов.
  Максим уже знал, что Маришка выросла на Поушене и является чемпионом Галактики по аквакультуризму среди гуманоидов земного типа. Девяносто процентов Поушена покрывали моря, а его жители славились искусством выдумывать новые виды спорта, связанные с водой. Аквакультуризм, аква-бокс, аква-гонки на велосипедах и так далее. Многие из таких дисциплин считались обитателями других планет слишком странными и экзотическими. Немудрено, что большинство аква-чемпионов были родом с самого Поушена.
  Девушка ждала их на станции монорельса. В пустынном зале ожидания не было ни души. Лишь робот-уборщик гремел в углу, отдирая засохшую жвачку со дна урны.
  - Привет, Маришка! - крикнул Пётр.
  - Привет, - кивнула она с серьезным видом. И тут же с размаху ткнула Петра пальцем в живот: - Ну-ка, пресс!
  Пресс выдержал. Петр усмехнулся и потер живот кулаком.
  - Я привез звукооператора, как договаривались, - сказал он, кивая в сторону Максима. - Толковый парень. И берет недорого.
  Максим напряг мышцы живота. Но Маришка не стала проверять его пресс, а просто протянула руку.
  - Привет, - сказала она. - Не волнуйся, это мы с Петром так, по-дружески. Зовут как?
  - Максим. Максим Эверест.
  - Серьезно, что ли? Это фамилия или отчество?
  - Фамилия.
  - Ясно. Ты почему такой мокрый, Эверест?
  Максим смутился, но Петр быстро пришел на помощь.
  - Он тут душ принимал в комнате отдыха, - объяснил приятель, хлопая Максима по плечу. - Чистюля!!!
  Маришка внимательно посмотрела на Максима.
  - Мы на Поушене любим чистюль, - сказала она. - Ладно, поехали. Я без багажа. Ведите к мышонку.
   Вертолёт системы "Мышонок" стоял там, где его и оставили - на открытой парковке у станции. По теплому плексигласу кабины бродили жуки в бронзовых доспехах. Что-то похожее на помесь саранчи и кролика выпрыгнуло из-под колеса и поскакало в сторону джунглей. Максим проводил существо взглядом и с опаской посмотрел на зеленые заросли. Но там царила тишина. Ничто не предвещало опасности и в какую-то долю секунды Максиму даже подумалось, что разорванный пополам грузовик им померещился.
  - Красиво, правда? - спросила Маришка. - Похоже на рай?
  Она встала рядом. Её плечо теплым мячиком коснулось плеча Максима.
  - Да, похоже, - кивнул он.
  - Но в этом раю завелись демоны! - вдруг резко сказала девушка. - И у меня есть конкретное желание посадить этих демонов на сковородку!
  Максим непроизвольно отшатнулся и посмотрел на Петра. Тот кивнул головой и поднес палец к губам.
  - Ладно, за дело. Лезем в кабину. Отправляемся к нашей первой цели.
  - Да, угадаю, - произнес Петр. - Это участок дороги примерно в километре от Родимого Пятна?
  - Нет. Это заброшенная деревня сквоттеров. Знаете, сколько их сюда прилетело?
  Максим не знал. Петр, судя по выражению лица, тоже. И, пока они поднимались в небо на стрекочущем "Мышонке", пока ложились на курс и неслись над джунглями, Маришка рассказывала.
  В первый год колонизации на Тхукан высадилось две тысячи шестьсот семей. В их числе были такие известные личности, как Джон Лифарковский, знаменитый биолог, Иван Рубинштейн, чемпион по бильярду на двухмерных столах, и Арсениус Драглз, полковник десанта в отставке.
  Прибытие первого и последнего вызвало немало толков. Одна новостная станция (вроде бы "Кольца Мебиуса") даже выступила с сенсационным репортажем про секретный проект, в котором некогда участвовали и профессор Лифарковский, и Драглз, бывший тогда еще майором. Но потом выяснилось, что это утка. Доказательством тому послужило онлайн-интервью на одном из центральных сайтов в сети "Галактик-нет". Профессор просто не смог правильно произнести имя полковника, а сам полковник допустил неприличную, но очень смешную оговорку в фамилии Джона. В общем, вся история не стоила и выеденного яблока.
  Колонисты селились по периметру Родимого Пятна. Для этого имелись причины. Во-первых, гигантская астроблема служила отличным визуальным маяком для посадочных капсул. А во-вторых, огромные залежи песка в кратере обещали стать неплохим источником дешевых строительных материалов. Так оно и случилось.
  Первые два года колонисты добывали песок с помощью шагающих землеройных машин. По краям Родимого Пятна выросли поселки и многочисленные усадьбы. Закон о сквоттерстве гарантировал свободу выбора и пожизненное право владения для тех, кто успел выбрать землю на новой планете. И поселенцы старались успеть.
  Так начался золотой век Тхукана. Помимо поселенцев, на планету стремились попасть тысячи туристов, прослышавших о новом рае. Жару добавил солист культовой группы "Правнуки Вудстока", который заявил на одном из своих концертов, что следующий Вудсток должен возродиться на планете с красным пятном.
  В эти годы произошло только одно печальное событие. Иван Рубинштейн упал нетрезвым в бассейн, заполненный шампанским, и чуть не захлебнулся. После этого чемпион по двухмерному бильярду покинул планету и отправился на матушку-Землю залечивать психологические травмы. С тех пор о нем ничего не слышали.
  А на третий год пришла беда. Землеройная машина "Беллерофонт-12" при переходе на новый участок вдруг провалилась в песок. Срочно вызванные спасатели, в свою очередь, вызвонили геологов. А те поставили диагноз: зыбучие пески и подземные каверны. Странно, но до этого геологическая разведка утверждала обратное - кратер абсолютно безопасен. На нем даже хотели построить курорт для серфинга на песке.
  Но теперь все Родимое пятно объявили запретной зоной. Работы по добычи песка прекратились - якобы до проведения повторного геологического обследования. Но, как оказалось, навсегда.
  Сразу после этого профессор Лифарковский и полковник Драглз продали свои роскошные особняки и покинули планету.
  - И вот что странно, - сказала Маришка, открывая карту материка. - Вот третий год колонизации. Синим отмечены поселения сквоттеров, красным - собственность и инфраструктура колониальной администрации.
  Вокруг диска астроблемы, как солнечная корона, вспыхнуло сотни голубых точек. Чуть поотдаль на север светилась розовым нитка монорельса и красное пятнышко станции, которую они только что покинули.
  - Пятый год колонизации, - сказала Маришка.
  На карте что-то изменилось, но Максим не понял, что именно. Но на всякий случай он кивнул.
  - Седьмой год.
  Синяя корона словно потускнела. Да, точек явно стало меньше!
  - Десятый год! - воскликнула Маришка.
  Синее сияние практически исчезло. На периметре астроблемы еще светилось несколько поселков, но большая часть карты погрузилась во тьму.
  - Сначала исчезали только усадьбы и дома, стоявшие на отдельных участках. Потом люди стали покидать поселки. Они бежали с Тхукана. По крайней мере, те, о которых остались записи в базе миграций.
  - А остальные? - подал голос Максим.
  - Есть мнение, что они остались здесь навсегда. Если не все, то многие.
  Максим замолчал, пытаясь осознать полученную информацию. И чем больше он думал о судьбе пропавших колонистов, тем чаще вспоминал картину, которую они с Петром видели утром. Металл, порванный, как бумага. Оторванное колесо размером с палатку на двенадцать человек. Кабина тяжелого грузовика, сплющенная в лепешку на дне ямы. О боги Тхукана, да что же за дьявола вы выпустили из преисподней? Или он здесь и царил всегда?
  - Ясно, - сказал Пётр.
  - Что ясно? - спросила девушка.
  - Землеройные машины разбудили какую-то хрень. Хрень выползла из кратера и начала всех жрать.
  Маришка засмеялась.
  - Это чудовище и сейчас здесь, - сказал Петр. - Мы видели его след так же ясно, как и тебя. Оно столкнуло автоматический грузовик с яблоками и разорвало его на куски.
  Маришка посмотрела на Максима, а затем перевела взгляд обратно на Петра.
  - Ну-ка, пресс! - сказала она, выбрасывая перед собой палец. Петр ойкнул и согнулся.
  Девушка хмыкнула.
  - Петя, если ты еще раз будешь накуриваться перед работой, я тебе такой пресс покажу, что ты неделю разогнуться не сможешь, - сказала она. - Чудовище, ха! Смотрите на карту!
  Вокруг Родимого Пятна вспыхнула сеть из желтых точек и линий. Они обтягивали астроблему, как мяч, застрявший в тугой баскетбольной корзине.
  - Что это? - спросил Петр.
  - Это, Петя, паутина плантаций компании "Агрокульт". Пока колонисты бежали с планеты, её территория росла, как опухоль. И у меня есть серьезное подозрение, что это и есть наше чудовище. За этим мы и летим - чтобы сделать репортаж об этом пауке, который оплел половину Тхукана. Но я буду не я, если не заставлю его поперхнуться тем, что оно уже успело проглотить!
  Петр очень долго смотрел на карту.
  - Мы покойники, - наконец сказал он и потянулся за сигаретой. - Но другого я от тебя и не ожидал, стрингер ты недоделанный. По крайней мере, ты хорошо платишь. Редакция уже перевела деньги на наши счета?
  - Да!
  - Отлично. Значит, похороны будут с музыкой!
  Поселок сквоттеров выглядел не до конца прожеванным куском, застрявшим в зеленой пасти джунглей. По крышам полз мох, из окон выглядывали ветви, а водосточные трубы были похожи на длинные катушки, обмотанные лианами.
  В этом самом поселке, как сказала Маришка, некогда жил Иван Рубинштейн. Особняк чемпиона отличался от других тем, что в его саду стояла высокая пирамида, сложенная из настоящих бильярдных шаров. Но с вертолёта ничего подобного разглядеть не удалось.
  Пётр посадил "Мышонка" на плоскую и широкую крышу бывшего супермаркета. Маришка осталась у вертолета уточнять сценарий съемки, а они отправились ставить свет и звук. Процедура эта заключалась в том, что Пётр запустил управляемый беспилотник с камерой и отправился развешивать "глаза" на деревья. А Максим пошел рассыпать микрофонную пыль. Предполагалось, что при просмотре будущей записи зрители смогут сами выбирать ракурс. Для такой съемки требовался объемный звук - если не на всей площадке, то хотя бы вдоль заданного маршрута.
  Многие синтезируют звуковую дорожку в студии. Но студия, на которую работала Маришка, предпочитала живой звук. Так получалось гораздо естественнее, особенно в лесу. Вот почему им потребовался Максим.
  Из любопытства он заглянул в несколько коттеджей. Увиденное его не обрадовало. Полы во всех домах частично провалились. Уцелевшие доски торчали, как ребра мертвеца, а серые кольца пластиковых труб под ними напоминали кишки.
  На одном крыльце он увидел старое кресло-качалку из бамбука. На кресле сидел гипсовый котенок с качающейся головой. При прикосновении к загривку котенок неожиданно произнес жалобное "мяу-мяу", чем напугал Максима до смерти. Тут же придя в себя, он хотел уже взять котенка с собой, как сувенир, но в этот момент поступил входящий звонок.
  - Алё, зёма, как успехи? - раздался голос из хэндбука.
  Максим поднёс запястье ко рту.
  - Я нашел мяукающую статуэтку.
  - Отлично! А я - женские трусы необъятных размеров, - сказал Петр.
  Максим засмеялся.
  - Тут такие дела, зёма, - сказал Петр. - У меня беспилотник зафиксировал какое-то движение на периферии. Прослушай звуковые каналы - на что это похоже? Если не понравится - можешь не звонить, сразу беги к супермаркету. Хорошо?
  - Хорошо.
  Максим нацепил гарнитуру и пробежал пальцами по хэндбуку.
  Так, так, что тут у нас? Стрекот насекомых, хруст веточек, шуршание листьев. Еле слышный треск от домов, как от рассыхающейся древесины. Легкий ветер гонит полиэтиленовый пакет по бывшей улице. И легкий гул с севера, будто пчелы танцуют над ульем.
  Максим прибавил громкость и выставил низкие частоты на максимум. Гул распался на отдельные звуки. Или нет, звуки к нему добавились? Стоп, что это? Глухие тяжелые удары, будто кто-то мерно забивает сваи в землю. Или...
  - ПЕЕЕЕТЯЯЯЯЯ!!!
  Крик Маришки был таким сильным, будто она стояла за спиной. Он сорвал гарнитуру, потряс головой и крутанулся на месте, оборачиваясь. Потом понял и надел наушники снова.
  Сейчас все микрофоны, что он рассыпал по маршруту, шли через один канал. Шум деревьев, гул "пчел", тяжелые удары "сваи" - все смешалось в бурлящем коктейле. Тяжелое дыхание, звуки быстрых шагов... Кто-то бежит по асфальту, переспелые яблоки лопаются под его ботинками. Смех Маришки.
  - ВЫКУСИЛИ, ГАДЫ? ВАМ ЕГО НЕ ПОЙМАТЬ!!!
  Максим поморщился, добавил фильтр на голос. Крик упал до шепота. Парой щелчков подкинул до нужного уровня. Так, теперь нормально.
  - Он один? - раздался резкий мужской голос.
  - Похоже на то, - ответил второй голос. - Журналистка и оператор... Обычно они работают парами.
  - Отработались! Запускай гончую!
  Максим оглянулся по сторонам, посмотрел на кресло-качалку с гипсовым котенком и полез внутрь дома, давя серые кишки коммуникационных труб. Забравшись вглубь, он сел у стены и потянул на себя кусок оторвавшихся обоев. Обернулся грязным листом, как личинка, и вновь прислушался.
  То, что он услышал, ему не понравилось. Звуки, которые напомнили ему молоток, падающий на отбивную. И еще - шлепки мокрым полотенцем. И еще - удары профессиональных игроков по баскетбольному мячу.
  - Суки, - прошептал он, сжимая кулаки. Ногти впились в кожу, костяшки захрустели. Но что он мог сделать? Тем более, что гончая уже бежала по земле.
  Он слышал её легкие шаги, её шорохи. Звуковой запах, как говорил наставник. Комплекс шумов, однозначно идентифицирующий объект. Механический стук когтей по асфальту, бурчание газовых микроклапанов в синтетических мышцах.
  Кто-то тяжело вздохнул. Кто-то заплакал. Кто-то чиркнул зажигалкой. Хрустнул веточкой, наступил на переспелый плод, взвел предохранитель, хлопнул дверью, ударил по стене, перебежал через улицу, хлестнул пощечиной, прыгнул через канаву и оступился, попав ногой в лужу... Звуки со всего поселка, со всех сотен микрофонов втекали в уши Максима одним потоком и он не мог определить, что и где происходит. Был только один выход.
  - Ладно, - пробормотал он, лихорадочно набирая хайд-ордер. - Ладно, последний раз.
  За долю секунды, пока перестраивался информационный поток и загружались кодеки, он успел подумать, что сейчас не самое подходящее время, чтобы сойти с ума. И закрыл глаза.
  Если бы бог хотел, чтобы люди хорошо слышали, он создал бы их слепыми. Потому что в голове нет места для двух талантов. И тем более - для двух способов восприятия мира.
  Максим качнулся и завалился на бок. Он едва осознал это, как и тот факт, что его тошнит. Нормальная реакция. Вестибулярный аппарат перегружен. Ничего, скоро пройдет, как только мозг разберется с новой информацией. Как только разберется...
  Сейчас он плыл по морю звуков, по океану новых ощущений. Никто в мире не видит так, как звукооператор, напрямую подключивший к своему мозгу сотни микрофонных датчиков. Звуковые волны, отражаясь от препятствий и обтекая их, проникают даже туда, куда нет хода свету. И если у тебя есть двести грамм микрофонной пыли - ты бог! По крайней мере, там, где успеешь её рассыпать.
  Он не слишком разбирался в теории. Просто знал то, что необходимо для работы. Что-то идет в зрительный отдел, что-то в отдел, отвечающий за равновесие. Все для того, чтобы видеть то, что обычно слышат.
  Теперь он видел их всех. Маленький вертолет с металлической сеткой, наброшенной на остановившиеся лопасти. И еще один вертолет. Большой и здоровый, как кот рядом с мышкой. Два высоких охранника. Необычный рост для человека, но все же люди. Движутся слишком быстро, похожи на профессиональных военных. Низенький человек с сигарой. Он стоит... черт! Маришка перед ним на коленях!
  Максим почувствовал боль в ладонях. Надо разжать кулаки, пока ногти не порвали кожу. Он медленно выдохнул, поднялся и начал выбираться на улицу.
  Теперь он не боялся гончей. Как можно бояться того, кто кажется слепым по сравнению с тобой? Вот она, как на ладони. Бежит по усадьбе Рубинштейна, обнюхивает развалившуюся пирамиду, прихватывает клыками один из бильярдных шаров и роняет его. А затем...
  Максим застыл, чувствуя, как по стене струится холодный пот. Звуки, похожие на удары сваезабивочной машины, прекратились. Но только потому, что их источник остановился. И сейчас Максим "видел" его.
  У человеческого мозга есть особенность - он не может сразу воспринять что-то действительно новое. Не может ассоциировать его с чем-нибудь знакомым, не может подобрать ориентиры. Он может только впитывать. Впитывать и запоминать, чтобы потом, в будущем, быть может, найти подходящее место для новоявленной сущности в картине мироздания.
  И Максим впитывал и запоминал. То, что он воспринимал, не было похоже ни на что. Ни на одно существо, живое или неживое, ни на один предмет, искусственный или природный. У этого странного объекта было только одно свойство, которое мог осознать мозг Максима.
  Эта штука была огромной. И когда она пришла в движение, мир в голове звукооператора словно подернулся рябью. Воздушные волны вносят искажения, подумал он. И еще - "Я как на ладони".
  Гончая не успела даже хоть как-то среагировать. Она просто исчезла. В звуковой картине мира на её месте как будто выплеснули ведро кислоты. Вместе с гончей исчезла и пирамида из бильярдных шаров. И большая часть деревьев на пути между особняком Рубинштейна и огромной тварью.
  Максим закричал. Его мозг тонул в звуковой пене, звуковые объекты складывались друг с другом, звуковые волны перехлестывали через борт его ментального корабля. Он больше не "видел".
  Вместе с ним кричал мир. Кричали деревья. Кричали рушащиеся дома. Захлебывался в предсмертном вопле супермаркет. Стонали бетонные перекрытия. Визжал в агонии вертолет-кот и плакал вертолет-мышонок.
  И только Петр сказал лишь одно слово.
  * * *
  Он летел над землей. Странное чувство, не такое, как в снах. Руки и ноги тяжелые, болтаются. Голова свисает, но туловище - будто парит в воздухе. Почему?
  - Очухался, - сказал незнакомый голос сверху.
  - Где я? - спросил Максим.
  - У меня на руках.
  - Я ничего не вижу.
  - Это потому, что я завязал тебе глаза. У тебя был эпилептический припадок. Давно с имплантом?
  - Давно.
  - Рисковый парень.
  - А ты? Ты не рисковый парень? - сказал Максим и попытался освободиться от стальных объятий.
  - Не дрыгайся. У меня гармоничная система. Она лишь раздвигает горизонты моих возможностей. Твоя - меняет восприятие мира. Поэтому ты шизик, а я нет.
  Максим прислушался.
  - Маришка? - позвал он.- Я слышу твое дыхание. С тобой все в порядке?
  Маришка, судя по звукам, двигалась рядом, очень близко к незнакомцу. Она странно дышала. Максим раньше не встречался с уроженцами Поушена и потому никак не мог понять, что с ней.
  - Ты смеешься? - спросил он. - Маришка, ты смеёшься?
  - Пётр... - начала Маришка и снова начала странно дышать.
  - Пётр, да. Что с ним?
  Тут он вспомнил и прикусил губу. Петр умер. Он слышал это. Или еще "видел"? Неважно. Теперь ничто не имеет значения. Может, они тоже умерли?
  - Вы видели эту тварь? - спросил Максим.
  - Да, - ответил незнакомец.
  Они шагали по лесу. Мягкие ветки касались Максима, щекотные паутинки садились на лицо. Он попробовал поднять руку, но не смог. Загремела цепь.
  - Это наручники?
  - Типа того, - сказал незнакомец. - Мы теперь, хых, одной цепью скованы!
  - Брось нас.
  - Не могу. У меня приказ доставить вас на станцию монорельса.
  - Пешком?
  - Скоро трасса. Там поймаем яблочный грузовик. У меня есть служебный код.
  Максим дернулся.
  - Эта тварь... Она догонит нас!
  - Может и не догонит. Последний раз, когда я её видел, она выдавливала селезенку из вертолётов. И я подозреваю, что они ей больше по вкусу, чем три жалких кусочка мяса.
  - На что она похожа?
  Незнакомец помолчал. Потом, перепрыгнув через какое-то препятствие, остановился и спустил Максима на землю.
  - Мы на старой дороге, - сказал он. - Иди рядом и не вздумай шутить. В противном случае, потащу волоком за цепь.
  - На что похожа эта тварь?!!
  - Хых, вот ты упорный.
  - И все же?!
  - Я служил на разных планетах. Но самое страшное, что я видел до сих пор - это военные шагающие экскаваторы ЦАХАЛа в системе Центавра. Кажется, нет никакой силы в природе, которая могла бы их остановить.
  - Значит, эта штука выглядит как шагающий экскаватор?
  Собеседник засмеялся.
  - Шагающий экскаватор рядом с ней, как крыса рядом с тигренком.
  Максим остановился и стянул повязку. Поморщился от яркого света, затем посмотрел на спутников. Рядом стоял высокий брюнет в форме охранника. На груди горел фирменный знак компании "Агрокульт".
  - Я Шолом, - сказал охранник и широко улыбнулся. - А тебя Максим.
  - Я как бы в курсе, - ответил Максим и поискал взглядом Маришку.
  Под глазами девушки желтели кровоподтеки. Веки набухли, а нос потерял свою идеальную форму. Маришка отвернулась и взмахнула рукой, будто пытаясь прикрыться.
  - Это не я! - предупредил охранник. - Я вообще в стороне стоял. А того, кто сделал, тварь в труху перетерла. Можешь ей спасибо сказать.
  - Крыса ты, Шолом!
  - Эй, эй! Следи за языком! Я девчонке даже помог - нос вправил. Ничего, доберемся до цивилизации, там новый хрящ поставят. Станет еще красивее, чем прежде.
  Максим пнул охранника в голень, но тот с усмешкой увернулся.
  - Хых, лучше бы ты в мышцы имплант ставил, а не в башку, - сказал он. - Меня бить, что против ветра ссать. Нет, погоди, даже так скажу - лучше ссать против ветра, чем меня бить! Смешно?!
  - Развяжи и дай пистолет, тогда посмеюсь.
  - Хватит, - попросила Маришка.
  Дальше пошли молча. На дороге лежали ветки, блестели лужи. Какой-то пузатый зеленый жук, похожий на крохотный вагон метро, выполз на упавшее дерево на обочине и начал гудеть, словно провожая странных пришельцев.
  - Тихо! - воскликнул Максим и поднял руку. - Машина!
  - Грузовик? - поинтересовался Шолом.
  - Нет, что-то маленькое. Типа фургончика.
  Охранник повертел головой и подозрительно посмотрел на задержанного.
  - Я ничего не слышу. Или у тебя микрофоны в башке?
  - Элементарно, Шолом, - ответил Максим и постучал по запястью. - Хэндбук!
  Он не стал говорить про пару хитрых пылинок, что прицепились к его одежде. Тем более, что Шолом вдруг начал расстегивать на них наручники и сматывать цепи.
  - Остановите машину, - сказал он и полез в кусты.
  На дороге показался крохотный желтый микроавтобус. Яркие цветы на его боках казались миражом. За рулем сидел человек, похожий одновременно и на вождя Чингачгука, и на китайского императора Ши-Хуанди.
  Он остановил машину, вылез из неё и снял очки.
  - Э, парни. Тусуемся?!
  Никто не успел ответить. Из лесу молниеносно выпрыгнул Шолом. Китайский Чингачгук сразу поскучнел и поднял руки.
  - Э, засада! - только и сказал он.
  - Сам ты засада, - усмехнулся Шолом. - Я охранник, а не охотник.
  - А почему так, белозубый человек?
  - Потому что у меня другой приказ - доставить вот этих ребятишек до монорельса.
  - А потом отпустишь? Я тебе пацифик навешу!
  - Отпущу, конечно. А пацифик мне без надобности! Я сам могу навешать, кому хочешь и чего хочешь.
  - Ну, тогда прыгайте в дом. Что смотришь? Дом, дом это! На колесах!
  Максим полез первым. Мало того, что фургончик был очень тесным внутри, так почти половину его занимал огромный предмет, похожий на мягкий кожаный стол с колокольчиками по краям. Кое-как, сложившись в три погибели, они разместились вокруг предмета и вытянули ноги.
  - Слушай, Чингачгук! - крикнул Шолом. - А эту мебель сложить никак нельзя?
  - Сам ты Чингачгук, - отозвался водитель, хлопая дверью. - Я Бато Батуич, потомственный шаман из Тувы. А это мой бубен.
  - Да неужто? И зачем тебе такая дура?
  Бато Батуич нацепил зеркальные очки и крутанул руль, разворачивая фургончик в обратную сторону.
  - Помогает, - сказал он. - Я чуть что - сразу в бубен. И все проблемы как рукой снимает.
  Охранник засмеялся, посматривая то на Маришку, то на Максима.
  - Может и вам попробовать? - предложил он.
  - Себе в бубен постучи, - отозвался Максим. - Это же ваша тварь на людей бросается. Чем вы её кормили? Я слышал, агрокорпорации злоупотребляют химией, но не думал, что до такой степени.
  Шолом прекратил смеяться.
  - Это не наша тварь.
  Водитель бросил короткий тревожный взгляд на незваных попутчиков.
  - Э, что за тварь?! - воскликнул он.
  - Грузовики жрёт, вертолётами закусывает! - зло сказал Максим. - Попутно плющит всех, кто на пути оказался. Ну, примерно, как компания "Агрокульт".
  - Рот закрой! - бросил охранник.
  Водитель прибавил газу.
  - Слава духам! - сказал он. - А я уж думал, что грибы плохие. Видел я вашу тварь прошлой ночью. Вокруг дома ходила, дом нюхала. Думал, меня хочет снюхать. Но ничего, к утру отпустило.
  - Нюхала?! - не поверил Максим. - И не порвала?!
  - Ну, как видишь!
  Маришка, до того подавленно сидевшая на заднем сиденье, вдруг зашевелилась.
  - На что она похожа? - тихо спросила она.
  Батуич почесал стриженый затылок.
  - Страшная, как первородный грех, - сказал он. - И движется, как зверь. Но на живое не похоже. Мертвое оно какое-то. Зря я сюда вообще приехал. Хотел как в старые дни оторваться, по хипповской дорожке проехать. А тут никого, один стрем.
  - На станции я тебе пропуск выбью, - сказал охранник. - Поедешь обратно по большой трассе. Нечего тебе по заброшенным дорогам покрышки мять, раз такие дела творятся. Ясно?
  - Куда уж яснее.
  В этот раз на станции, можно сказать, кипела жизнь. Группа людей в офисных костюмах и со значками "Агрокульта" сидела в креслах вокруг автоматического бара. Периодически кто-то из них подбегал к стойке за новым заказом. Остальные недружелюбно поглядывали в сторону гостей.
  Шолом повел Батуича за пропуском, а Максим с Маришкой сели у большого окна на длинную, как рельса, скамейку без спинки. Девушка осторожно прикоснулась к переносице.
  - Болит? - спросил он.
  - У нас на Поушене говорят так: если болит, значит, еще не захлебнулся.
  - Хорошая поговорка, - усмехнулся он и подвинулся ближе. - Надо бежать, пока этот бык не вернулся!
  - Не гони пургу! Самое страшное уже позади. Это в джунглях надо было бояться. В цивилизации они нас не тронут. Напротив - еще и кофе предложат со сладкими сигаретками. А там, глядишь, из редакции адвокат подоспеет. Не в первый раз.
  Маришка встала и подошла к газетному киоску.
  - Свежая пресса пришла, - сказала она. - Сюда пакеты с запозданием идут, слишком далеко от центра.
  Она заметила своё отражение на стекле.
  - Они мне, суки, еще и лечение оплатят. Но это ерунда. Петьку жалко. Он добрый был. И дело своё знал. А я даже не поняла, как он умер.
  Максим подошел, протянул носовой платок.
  - Быстро, - сказал он. - Он умер быстро.
  Его взгляд упал на ленту новостей. "Полковник Дрэглз не вернулся с Тхукана!" - гласил второй заголовок сверху в основном потоке. Кто такой, подумал он. И вспомнил. Пальцы сами собой прикоснулись к сенсорному экрану. Новость была короткой, но емкой.
  "Колониальная администрация Тхукана с прискорбием сообщает, что связь с экспедицией полковника Дрэглза потеряна. Ведутся поисковые спасательные работы. В ближайшее время планету посетит близкий друг полковника, профессор Джон Лифарковский."
  - Твою мать, - всхлипнула Маришка и тут же опомнилась: - Извини, Эверест!
  - Не стоит. Я тоже так подумал. Похоже, у этих ребят все-таки были общие интересы.
  - О да!
  - Надо Джона пощупать насчет твари. Хотя бы ради Петьки.
  Она усмехнулась, вытерла последние слезы и попробовала подмигнуть. Получилось это у неё плохо.
  - Ты хороший парень, Эверест! - сказала она.
  Маришка хотела сказать что-то еще, но охранник уже шел по залу, лавируя между рядами кресел, как шагающий броненосец. За ним бежал шаман Бато Батуич.
  - Эвакуация! - крикнул Шолом, не дойдя до них десяти метров.
  В ту же секунду завыла сирена. С потолка раздался доброжелательный мягкий голос:
  - Внимание! Просьба соблюдать спокойствие! Эвакуационный вагон прибудет с минуту на минуту! Внимание! Просьба соблюдать...
  Батуич бросился к выходу, но охранник поймал его за шиворот.
  - Куда?! - рявкнул он. - Смерти хочешь?!
  - Мой дом! - заорал Батуич и, извернувшись, со всей силы ударил каблуком сапога по правому ботинку охранника. Надо полагать, он целил по пальцам. Но Шолом даже не дрогнул.
  - А ты, фокусник, - только и сказал он. - Марш на посадку!
  И точным броском, как шар в кегельбане, отправил Батуича в сторону выхода на перрон. Корпоративные служащие, оказавшиеся на пути, повалились на пол. Кто-то завизжал. Максим с удивлением понял, что среди сотрудников компании есть и женщины.
  - Почему бы просто не шарахнуть по этой твари ядерной бомбой? - спросил он.
  - Ты дурак?! - усмехнулся охранник. - Здесь в каждом квадратном километре целые состояния. Тхуканские яблочки - на вес золота.
  Вокзал содрогнулся, как от подземного толчка. Огромный газетный киоск, мигавший баннерами и рекламой, отшатнулся от стены, словно желая порвать с ней всякие отношения, и рухнул на стоявшие рядом кресла, дробя их на кусочки. Люди у стойки поехали в разные стороны, только один, самый смышленый, успел зацепиться за кран-сосок автоматического бармена и устоял на ногах.
  - Живо на перрон! - закричал Шолом, толкая стоящих рядом. - Живо, живо! Оно уже здесь!
  Монорельс на Тхукане проложен на высоте в сорок шесть метров над уровнем поверхности. И чтобы сесть в вагон, нужно выйти на специальную площадку, которая одновременно исполняет и роль перрона, и роль лифта. Создатели предполагали, что пассажиры должны выходить одновременно. Но в этот раз вышло иначе. Не успел перрон наполниться наполовину, как вверху что-то щелкнуло, и площадка поехала вверх, даже не закрыв двери. Один из сотрудников "Агрокульта" не удержался и выпал обратно, откатившись под ноги Максиму.
  Здание сотряс новый удар. У Максима возникло ощущение, что он плывет. Возможно, это была лишь иллюзия, вызванная остаточной реакцией вестибулярного аппарата. Но люди рядом с ним тоже начали падать.
  - Дракон-бык! Дракон-бык! - закричала какая-то женщина, и её вопль подхватили остальные.
  - Ты это слышишь? - спросила Маришка, хватаясь за Максима. - Запомни - дракон-бык! Если выживем, пригодится для репортажа.
  - Выживем, - отозвался он. - Держись крепче, я тебя выведу!
  Со стороны могло показаться, что парочка танцует, надравшись виски. Но на самом деле они просто пытались удержаться на ногах. Охранник Шолом поднимал упавших людей. Он попытался рвануть за Максимом и Маришкой, но потом махнул рукой и вернулся к стонущим сотрудникам компании. Батуича нигде не было видно.
  Они не видели тварь. Но то, что она атаковала вокзал, было ясно, как божий день. Максим слышал стон железных балок, хруст и грохот ломающихся стен. Больше всего он сейчас боялся, что панцератопс вломится именно в этот зал. Но, судя по всему, он начал с разборки грузового депо.
  - Яблоки, - прокричала Маришка. - Может, его привлекают яблоки?!
  Большие мономолекулярные стекла в окнах вылетали наружу, как крылья гигантской стрекозы, и с гулом шлепались во двор. Здание дрожало. Все боится смерти, и человек, и робот, и даже здание, подумал Максим. Но надо идти наружу, как бы ни было страшно. И он направился было к большому входу, но тут же передумал и увлек Маришку к служебным помещениям.
  - Ты с ума сошел?! - крикнула она.
  - Нам нужно найти вход в подвал! - крикнул он. - Там мы уцелеем!
  На самом деле он не был в этом уверен. Просто вспомнил кадры из военной хроники. Первыми рушатся верхние этажи. Последними - нижние. А в подвале можно пережить даже прямое попадание бомбы.
  Они достигли служебного входа, распахнули двери и остановились. Максиму показалось, что он сошел с ума - настолько невероятная картина открылась перед ними. Нет, так просто не бывает! Это невозможно!
  В двадцати метрах перед ними коридор обрывался - вместе с остальными помещениями. Будто кто-то снёс половину здания опасной бритвой.
  Тряска прекратилась. Из уцелевшей двери справа выглянул старичок в черной форме железнодорожника. Он заметил Маришку с Максимом и заохал:
  - Жалко-то как! Такие молодые!
  - Ты чего, отец? - недружелюбно спросил Максим.
  Старик оглянулся и показал рукой в сторону разрушенной части вокзала.
  - Бегите в лес! - крикнул он. - Прячьтесь в хижинах Адама! Он убивает всех, кто ходит по новым дорогам!
  - Покажи дорогу, - сказал Максим.
  Старик молча повернулся и исчез за дверью. Они переглянулись и последовали за ним. Сразу за небольшим тамбуром начиналась длинная лестница, ведущая в полузатопленный подвал. Вода на подземном уровне доходила до щиколоток.
  - Пройдете до конца, там будет лестница, выходящая на парковку, - сказал железнодорожник.
  - А ты?
  Старик пригладил волосы и выпрямился.
  - Мне от него не уйти, - сказал он. - Дракон-бык убьет всех нас.
  - Всех вас?
  - Всех, кто работает на "Агрокульт".
  - Почему?!
  Старик вдруг заплакал.
  - Потому что мы сорвали плод... Плод с райского дерева!
  - Хватай за руки, - сказала Маришка. - У него шок, его надо вытащить отсюда.
  Но старик вывернулся и, шлепая по воде и поднимая тучи брызг, бросился к лестнице.
  - Вы мне не поможете! - крикнул он. - Мы уже пали! Нас осталось лишь собрать!
  И он застучал ботинками, поднимаясь наверх.
  - Ты что-нибудь поняла? - спросил Максим.
  - Хватит молоть языком, Эверест. Выбираемся на парковку.
  Площадка для летающего транспорта пустовала. А вот на местах для колесного транспорта стояло несколько автобусов. Точнее, сказать, лежало. Осколки стекла сверкали повсюду, как чешуйки, упавшие с мертвых рыб. Дракон-бык не тронул лишь кислотный фургончик Батуича.
  Максим подергал ручку, вернулся к ближайшему разбитому автобусу и поднял какую-то железку.
  - Погоди, - сказала Маришка. - Может, хозяин рядом.
  - Ты думаешь, у нас есть время?
  - Ты же слухач, а не я. Что тебе говорят микрофоны?
  Он прислушался. Тварь либо ушла, либо полностью прекратила движение, как тогда, в заброшенном поселке. От вокзала доносился странный треск. Максим сосредоточился на нём, пытаясь вспомнить, где он его уже слышал.
  - Амаканское землетрясение, - пробормотал он. - Тысячи людей оказались погребены заживо. Я помню этот звуковой запах. Пальцы, скребущие по бетону, ладони, скользящие по тяжелым плитам, тихий плач. Ты знаешь, что такое сдавливание? Некроз наступает в течение нескольких часов. Восемь часов под завалом - и восемьдесят процентов умрут.
  - За восемь часов сюда прилетит помощь, - заметила Маришка.
  - Никакая помощь не поможет, если сюда вернется дракон-бык.
  Девушка посмотрела на своё отражение в боковом зеркале фургончика, прикоснулась к носу и поморщилась.
  - Я уже начинаю привыкать к боли в носу, - сказала она. - Ладно, возвращаемся. Посмотрим, кто остался в живых.
  Первым они нашли Шолома. Охранник сидел в луже крови, привалившись к стене около барной стойки. Его правая рука ниже локтя отсутствовала.
  - Вернулись, - улыбнулся он белыми губами. - Молодцы. А меня тут гильотинировали неправильно. У вас бинты есть?
  Маришка рванула край своей футболки, с силой потянула в разные стороны и, видимо не рассчитав, разорвала её полностью. Она не носила лифчика и ошарашенный Максим непроизвольно уставился на крепкие круглые груди, вырвавшиеся на свободу.
  - Бой-баба! - уважительно сказал Шолом. - Я тебе нос вправил, ты мне руку сделала. Теперь мы квиты.
  Маришка закончила с перевязкой, выпрямилась и посмотрела на Максима.
  - Ну, чего уставился?! - рявкнула она. - Снимай рубашку!
  - Снимай, снимай! Не видишь, даме холодно, - пробормотал охранник, закрывая глаза. - И это, пошарь справа от стойки... Там моя рука лежит. Ты её себе можешь оставить, а хэндбук сними и принеси.
  Мертвая рука похожа на тряпку, отстраненно подумал Максим, расстегивая ремень хэндбука. Видать, еще не окоченела. Как бы меня не вырвало, с такими-то мыслями.
  На хэндбуке мигал индикатор входящего звонка.
  - Открой и поговори, - сказал охранник с закрытыми глазами. - Скажи, что я слишком занят и не могу подойти. И еще скажи, пусть что-нибудь придумают. Потому что я тут не один занят. Тут еще человек двадцать таких.
  На экране хэндбука появился человек в форме майора.
  - Эй, цивил, - сказал он. - Зачем ты взял чужую вещь? Верни её хозяину! Или он не может подойти?
  Максим повернул экран так, чтобы его собеседник увидел лицо Шолома.
  - Ясно, - сказал майор. - Значит, ты. Докладывай, цивил!
  - Вокзал разрушен, но поезд ушел. Примерно двадцать человек под завалами.
  - Поезд не ушел, - перебил его майор. - Он упал с монорельса, когда Снарк разрушил опорную вышку.
  - Если вы все знаете, какого хрена я тут кривляюсь?
  - Мы не все знаем, цивил. Коммуникации частично разрушены, автоматические службы бездействуют.
  - А спутники? А беспилотники, наконец?
  - Спутники проходят на районом один раз в шесть часов. Что же касается беспилотников, то... они слишком низко ходят. Снарк ловит их, как мух.
  - Местные называют его драконом-быком.
  - Мы в курсе.
  Майор посмотрел куда-то вбок, за камеру, и кивнул.
  - Сейчас с тобой поговорит эксперт по этому вопросу, - сказал он. - И вот что, Максим. Постарайся сделать все, что в твоих силах.
  Максим так удивился, услышав своё имя, что даже не сразу понял, кто появился на экране после майора.
  - Меня зовут Джон Лифарковский, - сообщил новый собеседник. - И прежде всего я хочу сообщить, что монстр скоро вернётся и убьёт всех вас. Убьёт, если ты не сумеешь его отвлечь.
  Максим едва не потерял дар речи.
  - Да какие проблемы! - завопил он. - Сейчас выйду, отвлеку! Делов-то, ха!! Вы, верно, с ума сошли?! Или вы думаете, что я та самая соломинка, которая может превратиться в волшебную палочку, раз вы за меня хватаетесь!
  - Спокойно, Максим, без истерики. Его нужно просто отвлечь. Для этого тебе нужно знать две вещи. Оно, а точнее, он - разумен. И второе - его зовут Адам.
  - И что?! Он побежит за мной и попросит почесать за ушком после этого? Да вы хотя бы представляете, что он тут натворил?!
  - Представляю. Я каждый день читаю отчеты о его деятельности.
  - Вот как?!
  Профессор повысил голос.
  - Да!! - закричал он. - Но сейчас все это не важно!! Все, что тебе нужно сделать - это попытаться заговорить с ним до того, как он убьет вас всех!! Это ваш единственный шанс выжить!! Ты можешь это сделать?!
  - Могу.
  - Хорошо. Я могу еще чем-нибудь тебе помочь?
  - Сбросьте мне схему его анатомии.
  - Хорошо, - повторил профессор и отключился.
  Максим повернулся к Маришке и стал расстегивать рубашку на ней.
  - Это твой план по нашему спасению или последнее желание? - спросила она.
  - Не дури. Под воротником у меня зашито пять грамм микрофонной пыли. Она мне сейчас нужно.
  Средневековые схоласты любили спорить, сколько ангелов умещается на кончике иглы. Ответ на этот вопрос остался тайной до сих пор. Но если допустить, что каждый ангел не больше микрофонной пылинки, то на одном острие таких сущностей уместилось бы по три-четыре нимба. Пять грамм - это несколько тысяч датчиков. Ими можно вымостить концертный зал или стадион, в зависимости от предполагаемого качества прослушки и записи. Но сейчас Максим собирался сделать кое-что совершенно иное.
  - Здесь должна быть лестница на крышу, - сказал он.
  - Пожарная тебя устроит? - спросила Маришка. - Я видела, она еще держится.
  - Где?
  - Как выйдешь через окно - направо.
  - Беги к фургончику Батуича и заводи мотор. Если у меня получится укротить этого Снарка, или дракона-быка, или Адама - я попытаюсь добраться до тебя. Если нет - сваливай отсюда. По крайней мере, я попытаюсь его отвлечь.
  - Хорошо.
  Она поцеловала его в щеку и бросилась к парковке. А он сжал в зубах пакет с микрофонной пылью и пополз вверх по пожарной лестнице.
  На крыше ему пришло сообщение на хэндбук Шолома. Он открыл письмо и увидел файл с описанием тяжелой землеройной машины класса "Беллерофонт-12". Используется на всех планетах типа Земель и Супер-Земель, обеспечивает замкнутый цикл выживания и независимое существование экипажа.
  Прочитав пару строк, он набрал последний входящий номер и попросил соединить с профессором.
  - Что вы мне прислали? - спросил Максим.
  - Техническое описание шагающей землеройной машины "Беллерофонт-12"...
  - Я уже понял! Я спрашиваю - какого хрена? Что я просил?
  - Это и есть анатомия Адама!
  Максим замолчал, осмысливая услышанное.
  - "Беллерофонт-12" не может причинить вред человеку, - сказал он после паузы. - "Беллерофонт-12" не обладает свободой воли и желанием разрушать. И он не движется, как хищник.
  - Это не обычный "Беллерофонт".
  Максим вспомнил рассказ Маришки.
  - Это та самая машина, которая провалилась в кратер?
  - И да, и нет. Адам изменил её и сделал своим телом.
  - Да кто такой этот Адам! - в сердцах крикнул он.
  Земля дрогнула. Джунгли вскипели. Нет, джунгли расступались, разбегались, как волны. Из зеленого моря Тхукана выплывал дракон-бык. Огромный, как гора, и страшный, как первородный грех. С клыкастой головой, увешанной рогами-роторами и бивнями-шнеками. С чудовищными ногами-колоннами, сгибающимися под невероятным углом. Теперь, с высоты и на большом расстоянии, Максим видел, что чудовище действительно похоже на машину. И все же оно вело себя, как живое существо. Вот дернуло головой, будто прислушиваясь к подозрительным звукам. Вот обнюхало трассу и двинулось к вокзалу. Пора!
  Он послюнил указательный палец и поднял его, пробуя ветер. Ветер был что надо. Максим раскрыл пакет с пылью и, выждав пару секунд, подбросил её в воздух. Лети-лети, лепесток, через запад на восток, вспомнил он и засмеялся.
  Только не лепестки сейчас летели к чудовищу, а серебристые крошки-джинны. Или ангелы, если угодны. Проводники его воли. Потому что он, Максим, снова превращался в бога.
  Микрофоны и динамики - родные братья. И те, кто проектировал хитрую пыль, учли это обстоятельство. Каждый профессиональный звукооператор знал, как включить обратный режим - не прослушку, а вещание. Просто обычно не было достойного повода. Для таких целей имелась и более подходящая аппаратура. Но сейчас и здесь, на дрожащей крыше полуразрушенного вокзала, повод нашелся.
  - Адам! - позвал Максим. - Адам!!
  Дракон-бык остановился перед самой стеной и закрутил башкой, словно пытаясь понять, откуда идёт звук.
  Крути-крути, подумал Максим, спускаясь по лестнице. Хрен ты чего определишь. Потому что мой голос сейчас исходит из твоих стальных кишок, ползет по твоей бронированной коже, раздается в твоих воздухозаборниках-легких.
  И пока Снарк дергался на месте, он бежал. Пересек пустую площадь перед вокзалом, перепрыгнул через раздавленные кости рейсовых автобусов и заколотил в дверь желтого фургона.
  - Извини, забыла... - начала Маришка, но он прижал палец к губам и показал на руль.
  Они проехали по краю поля, совсем рядом с жуткими опорами монстра, вырулили на трассу и остановились, не глуша мотор.
  Снарк начал двигаться.
  - Адам, - повторил Максим. - Адам-Адам-Адамчик!!!
  Но похоже было, что срок действия волшебного заклинания истёк. Дракон-бык игнорировал зов и атаковал зал ожидания. До них донёсся грохот. Маришка закричала. Максим заглушил каналы пыли и начал набирать номер.
  - Имя не действует! - закричал он, когда профессор Лифарковский появился в поле зрения камеры. - Он больше не реагирует на него! Что я еще могу ему сказать? Джон, к черту формальности, он убивает людей!!!
  Но профессор лишь грустно посмотрел и выключил связь, ничего не сказав.
  Максим попробовал позвать чудовище еще раз. При каждом его зове дракон-бык встряхивал головой, как будто отгоняя мошек, и снова принимался за вокзал.
  - Как думаешь, там еще кто-нибудь остался в живых? - прошептала Маришка.
  Он не ответил - кто-то звонил на его собственный хэндбук. Это оказался профессор.
  - Адам - это один из первых колонистов, - сказал Лифарковский. - Мы прибыли вместе, на одном корабле. Я, Иван Рубинштейн, полковник Драглз и Адам. Мы построили дома в одно время. Мы были почти друзьями. Но Адам потерял свой рассудок.
  - Больше конкретики, профессор. Кем был Адам? Почему он стал таким?
  - Адам служил в тяжелых войсках десанта. У него остались импланты, позволяющие... ну, как бы это объяснить?...
  - Управлять боевыми машинами?
  - Да. И не просто управлять, а отождествлять своё тело с ними.
  - Ясно. Что дальше?
  - В год, когда провалился "Беллерофонт-12", компания "Агрокульт" обнаружила, что тхуканские яблоки пользуются очень высоким спросом. Из них делают такую штуку, типа лечебной грязи.
  - И Адама попросили покинуть район?
  - Ну, в той или иной манере, это предложение было сделано всем колонистам. Мне, к примеру, перечислили на счет неплохую компенсацию, так что я не возражал.
  - А Адаму?
  Профессор замялся.
  - Адаму?... нет.
  - Почему?
  - Потому что Адам пытался создать что-то вроде союза колонистов, чтобы отстоять права на землю. Насколько я в курсе, ему не особо-то было куда убираться. Он бывший профессиональный вояка. Про таких говорят - за плечами ранец да винтовка, и больше ничего.
  - Это всё, что вы можете сказать?
  - И еще самое важное, Максим! У Адама дома жила кошка. Кажется, он её очень любил.
  Профессор замолчал.
  - Что дальше, Джон?! Что дальше?!!! - заорал Максим, уже догадываясь о том, что произошло.
  - Однажды, когда Адам вернулся, он обнаружил, что по его дому прошла дорожная машина. Проще говоря, его усадьбу закатали под трассу.
  Максим выключил хэндбук.
  - Эта история пахнет дерьмом, - сказал он. - Вся эта планета воняет, как сортир.
  Маришка смотрела на то, как Адам ровняет с землей останки вокзала.
  - Возможно, там еще кто-то остался в живых.
  - Возможно, - согласился он.
  Затем посмотрел на девушку, поцеловал её и полез назад.
  - Ты куда? - спросила она.
  - За бубном. Сдается мне сейчас понадобится хоть крошка шаманского счастья.
  Потом он полез на крышу, положил бубен рядом и позвал Адама.
  - А теперь гони! - крикнул он девушке. - Гони к Забриски-пойнт что есть сил!
  Теперь у него были новые слова, новая магия. Домой, Адам, домой! Возвращайся домой, сядь на крыльцо
  На бархан Максим приземлился, как мешок с кирпичами. Песок смягчил удар, но посадка получилась жесткой.
  - Ох, ох, - сказал он, ощупывая ноги. Кости вроде остались целыми. Зато в рот попало достаточно песка, чтобы вся слюна моментально превратилась в подобие жидкого цемента. Максим сплюнул красной грязью.
  Херня, а не Забриски-пойнт, подумал он. Это все равно, что в подшипники пыли подбросить. Секс и песок несовместимы. Разве что виртуально.
  Он подобрал упавший неподалеку бубен и захромал прочь от берега. Примерно через полминуты за спиной раздался грохот. Максим поднес хэндбук ко рту.
  - Домой! - сказал он. - Домой, солдат!
  Затем прибавил шагу и на ходу обернулся.
  Дракон-бык неуверенно топтался на краю кратера. При каждом его движении с обрыва рушились скалы, поднимая тучи пыли.
  - Домой! - позвал Максим. - Домой!!
  Гигант подался вперёд и падающей горой ухнул вниз. Петра накрыла песчаная туча. Красная пыль затмила небесный свет и на несколько секунд вокруг воцарился мрак.
  Слюна закончилась и, чтобы очистить рот от песка, Максим использовал пальцы. Все равно, что лысым ершиком бутылки мыть. Такой же результат, да еще и оцарапаешься.
  Панцератопс вытащил ноги-колонны из песка и побрел к нему, оставляя глубокие воронки на месте барханов. С каждым шагом его тело опускалось все ниже, будто он не шел по дну кратера, а заходил в океан все дальше и дальше от берега.
  Иди, иди, подумал Максим, прибавляя шагу. Роли поменялись, и теперь ты не кот-громовержец, а бедная мышка из Гаммельна. Что, интересно, пел крысолов в этом городе? А детям, что он пел детям? Я знаю, что надо петь для тебя, и этого достаточно.
  - Домой, - прохрипел он.
  Чем дальше от берега, тем глубже море. Теперь и мои ноги тонут в песке, как в придонном иле. Но тебе ведь еще хуже, солдат? Ты уже не идешь, ты ползешь на брюхе, вытягивая лапы одна за другой. Как ты выбрался из этой трясины? Как ты вообще нашел своё новое тело?
  Максим провалился по пояс. Вытянув перед собой руки, он лег на шаманский бубен, как на доску для плавания, и осторожно, сантиметр за сантиметром, выполз на него. Оглянувшись, он увидел, что клыкастая морда "Беллерофонта-12" раскачивается почти в пятидесяти метрах. Для шагающей землеройной машины это меньше, чем ничего. Но дракон-бык уже не шагал и даже не полз. Он барахтался.
  - Еще чуть-чуть, - попросил Максим. Ему удалось пробежать шесть шагов, а потом он снова провалился. На этот раз - по грудь.
  - Я тебя, в общем-то, понимаю, - сказал он в хэндбук. - А ты меня понимаешь? Или ты уже все, заблудился в новом измерении своего стального тела?
  Я тебя понимаю, брат. Вот ты летишь через сотни световых лет, в поисках рая. Друзья, один за другим, превратились в таблички. Ни родных, ни близких.
  Но вот случается чудо. Новая земля, новый дом. И все - твоё! Просто протяни руку и сорви, как спелое яблоко. Ты мечтал об этом, как тысячи других скитальцев, и теперь мечты сбылись. Два года жизни в раю - это много, очень много.
  И вдруг к тебе приходят и предлагают убираться прочь, потому что место, на котором стоит твой дом, оказывается слишком дорогим, чтобы отдавать его всяким бродягам. Уходи, уматывай, уноси ноги! Сваливай к чертям собачьим, хоть в ад, хоть в чистилище, потому что райский сад не про тебя. Но тебе некуда сваливать. Потому что нет земли для солдата, нигде нет земли для солдата. И это ой как херово.
  А ты выйди, устрой демонстрацию перед домом, глумятся они. Закрой его своим телом. Ляг под бульдозер. Только предупреждаем сразу - мясом железо не остановишь. А бульдозер же дурак, шпарит на автомате. Он тебя и не заметит, как мышку.
  Что ты им ответил тогда? Может, это: "Вы сами, суки, под бульдозер ляжете!". Или проглотил молча? А нельзя глотать. Тех глотает, пользуют по полной.
  И молчишь ты или кричишь, не имеет значения. Потому что дом за домом, поселок за поселком уходят в никуда. Люди бегут из рая и многие даже не требуют компенсаций. Да многим из них и не предлагают, если честно. Что ты чувствовал, когда последний сосед пожал тебе руку? Пожал ли он вообще? Или тихо съехал, стараясь не попадаться тебе на глаза.
  Что ты чувствовал, когда дорожная машина показалась на горизонте? Как можно было её сопротивляться? Как вообще можно остановить гору, если ты человек? И в чем тогда вообще смысл оставаться человеком?
  Я знаю, ты держался до конца. Ты помнил силу, но ты боролся с соблазном. Но когда твой дом сминает грохочущие гусеницы, когда твою землю заливают кипящим дорожным покрытием, все смыслы заканчиваются. И нет больше сил оставаться человеком. Потому что в голове только одно желание: убивать, убивать, убивать!
  Но всё, всё! Пора возвращаться, богатырь. Я отведу тебя. Ты теперь большой и участок у тебя будет большим. И земли у тебя будет много. Вся твоя, без остатка.
  Максим подтянул к себе шаманский бубен и положил на него голову. Песок уже не обжигал тело. Напротив, по пяткам уже текла прохлада. В голове плясали лица приятелей, умерших и живых. Вспомнил Маришку без футболки, улыбнулся. Потом, среди обрывков мыслей подцепил, как гарпуном, одну фразу и подтянул её поближе к центру гаснущего сознания.
  Котенка на крыльце надо было забрать, подумал он. Так и будет теперь там валяться всю вечность. И, выкашляв последнюю порцию красной грязи, выдавил:
  - Зато дома.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"