Друидов Бонгард : другие произведения.

Изнаночная вязь вечности (Воспоминания, оставленные в наследство)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Мне снилось, что я ткачиха,
  Которая часто бывает мною во сне.
  Я долго пытался понять - то ли я снюсь ей,
  То ли это она снится мне.
  Да, я знаю, что об этом писали китайцы,
  Но теория суха, а древо жизни зеленеет в листах.
  
  Борис Гребенщиков, "Ткачиха"
  
  
  Мы сидели с отцом на кухне. Пили чай. Естественно, перед этой процедурой мы познакомились с листьями чая, поговорили с ними, пожелали им доброго вечера, а потом слушали, как они орали, когда мы их заливали кипятком. Но дело не в том, что я сейчас придумал последнее предложение, а в том, что тогда отец рассказал мне историю, которую я, к стыду своему, ещё ни разу не слышал. Хотя лет мне тогда было уже довольно много, и я не только умел читать и писать, а даже был способен взять производную какой-нибудь простейшей функции, в общем, на всех парах стремился к совершеннолетию. Но этот вечер помахивал мне чем-то неприличным из-за штор и говорил: совершеннолетие твое наступает не тогда, когда ты достигаешь определенного возраста, а тогда, когда заканчивается твое детство.
  Но об этом чуть позже, - сказал отец, - раз уж мы заговорили на эту тему, то позволь мне рассказать, как наступило совершеннолетие у одного человека, имеющего к нам непосредственное отношение.
  Я позволил, и жизнь моего деда стала обретать реальные очертания.
  Детство деда закончилось в печально известном тысяча девятьсот семнадцатом году, когда его - четырнадцатилетнего паренька - призвали в Красную армию. Но насладиться прелестью нахождения в доблестных большевистских войсках ему довелось не больше года. Деда вместе с его таким же неоперившемся другом спас красный командир - отважный мужественный рубака, - которому на тот момент уже исполнилось полноценных восемнадцать лет. В одной из ночных разведок, происходившей в такую ночь, что даже Луна зажмуривается от невыносимого света темноты, командир отправил двух юных бойцов домой, а вышестоящему командованию на следующий день доложил, что они погибли при исполнении, что позволило ему увидеть слезу, бороздящую немолодое лицо старого солдата, правда, не в этот раз и не по этой причине.
  А мой дед успешно добрался до родной деревни, где их с другом встретили белоказаки, явно не ожидавшие увидеть представителей красных, да ещё и в таком немногочисленном составе. Но первый год гражданской войны отличался от своих младших братьев тем, что люди еще не дошли до состояния озверения, и человеческая жизнь была ещё чем-то более весомым, чем чем-то менее значимым. И деда не расстреляли, а просто отделали шомполами так, что он весь следующий месяц не мог сидеть. С тех пор он до самой смерти недолюбливал апрель.
  В гражданскую войну деду больше воевать не пришлось, но на всю жизнь он запомнил своего командира и спасителя. Уже в преклонном возрасте дед вспоминал этого восемнадцатилетнего юношу с сабельным шрамом, разделяющим лицо на женскую и мужскую половины, но вспоминал он его этаким исполином, настоящим богатырем и героем, каким его образ отложился в почти детском сознании.
  В следующий момент поглощения напитка, настоянного на утонувших чаинках, я осознал, что война может привносить в человеческую жизнь абсолютно противоречивые чувства и эмоции. Вот, к примеру, если бы не было Великой Отечественной войны, то не было бы и моего отца и, как следствие, и меня. Но это я зачем-то начал с вывода, сделанного из услышанного мной далее.
  Дед был на фронте с первых дней войны. Ему довелось увидеть первый залп "Катюш", которые повергли немцев в шок, сравнимый для них с отсутствием бутерброда на завтрак. Наши солдаты были людьми более стойкими, но и их поразило, когда "Катюши" были взорваны при отступлении, чтобы они достались врагу, который мечтал надругаться над ними и таким образом узнать секреты русской души и оружия. Тогда же довелось деду ходить в атаку с вилами в руках, поскольку винтовок на всех не хватало, а людей в стране было много, и считать их не привыкли. Впервые вместо пуль мимо деда пролетали ноги, руки и головы солдат, многие из которых он мог назвать по именам. По именам, оставшимся в истории на его глазах. Естественно, атака каждый раз захлебывалась, но подходило пополнение и все начиналось сначала. Только один раз атакующим удалось освободить oдну из деревень и захватить продовольственный немецкий склад. На радостях солдаты наелись вдоволь колбасы, шоколада, выпили шнапса, и жизнь стала прекрасной как радуга, перескакивающая из одного глаза в другой при попадании первых солнечных лучей в темную спящую комнату. Но длилось это недолго. В атаку пошли немецкие танки и начали давить наших солдат как котят, которые своим появлением никого не обрадовали, кроме всё понимающей, но ничего не осознающей матери. Винтовки и вилы были бессильны против ревущих монстров и тем более танков, в которых они сидели. Но и на этот раз везение деда обратилось в спасительную встречу с противотанковым рвом, таким желанным и гостеприимным. Танки были остановлены, немецкая пехота отстала. Страх деда перемешивался с желанием уничтожить хотя бы одну дулоносую железную машину противника, но для воплощения этой мысли в реальность не хватало гранат и бутылок с зажигательной смесью. Хотя, в данном случае, вместо "не хватало" правильнее сказать "не было".
  И, как это ни парадоксально, когда появилось оружие, закончилось везение деда. В тысяча девятьсот сорок втором году он попал в плен в составе двух армий, окруженных под Харьковом и всё оставшееся до конца войны время провёл в концлагере. Изнурительный труд, бесконечные побои и голод превратили его в настоящий скелет. При росте сто восемьдесят пять сантиметров он весил сорок пять килограмм. Думаю, что он с радостью бы проклял современных анорексо-булимичек, которые сознательно доводят себя до подобного состояния. Дед уже мысленно прощался с жизнью, но, к счастью, концлагерь освободила американская армия. Потом последовали счастливые три месяца, за которые союзники откормили деда, у которого открылись неожиданные способности к изучению иностранных языков. Правда, всё многообразие чужого языка вместилось в слове "ОКЕЙ", которое являлось ключом к братанию с американскими солдатами и к сытой жизни. Но и сейчас мы понимаем, что зачастую этого слова достаточно, чтобы прослыть полиглотом за пределами своей родины. Но позвольте мне продолжить начатую историю. ОК? ОК!
  В лагерь прибыли эмиссары из НКВД и начали уговаривать пленников вернуться домой. Вас с нетерпением ждёт Родина! Ждут ваши семьи! Советский народ встретит вас как героев-освободителей!
  Лишь пять человек согласились на предложение союзников уехать в Америку. Остальных с почестями посадили в купейные вагоны и под "Прощание Славянки" отправили на Родину. Но как только поезд пересек границу с Польшей, всех бывших узников выгнали из вагонов, и, присвоив им звучные звания предателей и врагов народа, отправили в штрафные батальоны на японский фронт. В силу возраста и плачевного состояния в штрафбат дед не попал, зато попал на бесплатные работы в Украину - восстанавливать разрушенный город Никополь. Удивительно похожие по звучанию и действию слова - голод и холод - косили ссыльных строителей сотнями, но даже там находились поводы для радости, одним из которых явилась встреча двух разнополых одиночеств. Так в этой истории появляется моя бабушка, а вскоре и моя тетя, которая прожила всего полгода. Детский организм оказался не готовым к подарку в виде голодно-холодных дней. Девочку похоронили в саду, а на её могилке посадили абрикосовое дерево. Мой отец был вторым ребенком и первым выжившим, хотя до года он был настолько истощен, что никто не верил, что он способен победить склонившуюся над колыбелью смерть. Он выжил назло всем, а назло голоду к своим шестидесяти годам даже стал довольно-таки упитанным.
  Своего деда я, к сожалению, не помню, но знаю, что когда меня трехмесячного привезли ему показать, то он три дня носил меня на руках, внимательно рассматривал и, наконец, признал, что пацан свой. Через три месяца его не стало.
  В этот год был невиданный урожай абрикосов на дереве в саду. Это радовалась моя тетушка тому, что круговорот жизни на земле продолжается, не смотря ни на что.
  А теперь, собственно, вернемся к эпиграфу, чтобы понять, что он здесь совершенно ни при чем. И пусть китайские философы думают: им ли снятся бабочки или они бабочкам, а я предпочитаю жить вне снов, жить реальной жизнью и знать как можно больше о не менее реальной жизни своих предков...
  ... А а продолжить свой рассказ, позвольте, историей про своего отца, которую я, конечно же, начну с того времени, когда он был в пятом классе, потому что историю в школах начинают изучать именно с пятого класса. Как раз тогда в его более-менее спокойную детскую жизнь пришли, не поздоровавшись, непредвиденные испытания, знавшие, что для утяжеления жизни ребенка необходимо охотиться на его родителей. Вначале заболела бабушка. В груди у нее обнаружили раковую опухоль, которая прочно засела в теле молодой женщины. Всё закончилось удалением молочных желез. Не успела бабушка восстановиться, как у деда возникла необходимость в срочном удалении аденомы. Таким образом, оба родителя оказались нетрудоспособными, а социальная защита в те времена не работала, да и не существовала, что существенно отличает её от неработающей соцзащиты нашей современности. Пришлось всей семье жить впроголодь, а отцу, ко всему прочему, научиться стирать, убирать и готовить. Через год дед, к счастью, начал восстанавливаться, но, к сожалению, коварный рак запустил свои щупальца - метастазы - бабушке в легкие, что стало вызывать частые плевриты и другие осложнения, и она начала медленно угасать. Болезнь родителей пригласила на порог дома необходимость поступления моего отца в металлургический техникум. Все учителя уговаривали родителей дать возможность отцу закончить десять классов и поступить в институт. Однако, как это неоднократно бывало в истории человечества, материальная сторона оказалась важней. В техникуме платили стипендию в размере двадцати рублей, а довольно-таки продырявленному бюджету семьи были необходимы любые деньги. Они очень помогли в последние бабушкины полгода. Она медленно умирала и почти ничего не могла есть, кроме дорогих и дефицитных продуктов. Когда её не стало, отцу было всего четырнадцать лет. И первые удачные шаги в металлургии никак не смогли скрасить свершившегося.
   Жизнь оказалась тяжелой штукой, да и труд металлурга - нелегким. В этом отец убедился в быстро пролетающие восемнадцать лет, когда попал на долго тянущуюся восьмимесячную практику на "Днепроспецсталь". Студентов на практике очень ценили, и с самого начала доверяли им работать третьими подручными сталеваров! И не где-нибудь, а на дуговой сталеплавильной печи ДСП-25 (а это вам не ДСП-6!). Естественно, бригадирами участков со сталеплавильными печами были сталевары со сталинской закалкой. Поговаривали, что всё-таки лично Сталин их не закалял, но, несмотря на это, многие являлись героями социалистического труда и передавали свой опыт следующему поколению, никого не щадя. Дисциплина была железной (в данном случае слово "стальной" как-то не смотрится). Свободного времени не было, про перекур вспоминали только в конце рабочего дня. Каждая свободная минута использовалась для уборки любимого рабочего места, которое должно было всегда блестеть и поражать своей чистотой гостившую по соседству пыль и грязь. Бригадиры частенько подшучивали над студентами: "Свободного времени нет, так хоть сам на свободе!" (сталинская закалка!) ...
   А теперь добавим в историю ещё немного правдоподобности, скрасив её небольшим отступлением к технологическому процессу. В то время еще не придумали водоохлаждаемых скребков для скачивания шлака, поэтому отцу приходилось набивать кувалдой дубовые скребки на металлические штыри. Процедура не из легких, особенно когда нет опыта, а желание его приобрести никак не просыпается. Да и сам процесс скачивания шлака окислительного периода не назовешь привлекательным времяпрепровождением: во время этого процесса в лицо тебе дышит жаром ненавистная печурка, и жар этот более чем на тысячу градусов выше температуры твоего тела. А неподалеку ждет тебя главная девушка в жизни сталевара - лопата, - которой нужно забросить ферросплавы точно в назначенное место, достаточно кучно и, не дай Бог, промазать. Все промахи фиксировались наблюдательными коллегами и в раздевалке неумеха получал в награду соответствующее количество волшебных пенделей, которые, как ни странно, лучше всего способствовали росту мастерства. Ночью после смены отца преследовали саблезубые кошмары. Ему снилось, что он у печи совершает очередную ошибку за внеочередной, и его жизнь превращается в один сплошной пинок.
   На первых порах все студенты проклинали тот час, когда стали
   постигать искусство варения стали.
   (И это не плохие стихи с рифмой "стали-стали", это - проза жизни).
   Но прошел месяц. Кувалда и лопата стали легче. Начало закрадываться сомнение, что их подменили. Такое же сомнение закрадывалось и про лица студентов: настолько они загорели и возмужали.
   А жизнь продолжала раздавать заслуженные подарки: пришло время первой получки, которая была на порядок выше стипендии. Теперь можно было позволить себе пить только дорогие вина, курить недешевые сигареты, ходить в престижные рестораны и нравиться девушкам.
   Выявленные способности зарабатывать деньги собственным трудом взрастили в отце и его друзьях повышенное чувство справедливости, которое привело их на путь борьбы с людьми, честно работать не желающими - спекулянтами. В их городе был еврейский район, жители которого отличались предпринимательской жилкой. Например, выращивали редкие в те времена тюльпаны и продавали их по высоким ценам. Можно ли было мириться с такой ситуацией? Конечно же, нет.
   Собаки во дворах, где выращивали тюльпаны, аккуратно отвязывались и, оказавшись на свободе, радостно носились по улице, не мешая вершить справедливость. Дверь дома надежно подпиралась и, как следствие, утром на крыльце у симпатичных девочек лежали огромные букеты тюльпанов. Правда, некоторые из них потом слезно просили не делать больше таких дорогих подарков, так как родители избивали их подаренными букетами, незаслуженно обзывая проститутками.
   Но намного больше нравилось борцам за справедливость экспроприировать у буржуев винные запасы. После удачных ночей робингудствования бутыли с вином выставлялись на улице. Собственноручно добытыми запасами вдохновляющей жидкости угощались все желающие и прохожие. Всеобъемлющая щедрость раздающих не знала границ. Но не всегда надежды на богатый улов оправдывались. Однажды удалось вскрыть огромный подвал, казавшийся бездонным дворцом и обещающий большую добычу, но посредине помещения стояла только одна вещь - большая кастрюля супа. Хорошо, что самый умный из неуловимых мстителей (а самым умным, без сомнения, был мой отец) догадался сунуть в суп руку, и за это был вознагражден огромной жирной курицей. Голодные добытчики жадно пожирали её и с ехидством представляли как утром муж, потирая руки и предвкушая неземное удовольствие от поедания мертвых пернатых, запросит у жены курочку, а в ответ услышит, что сообразительная птица чудесным образом воскресла и улетела в неизвестном направлении. Как и концовка моего рассказа.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"