Никогда не любила дождь. Мне нравится в нем только то, что в непогоду носят плащ. А это существенно, если вы - диггер с Аномалии.
К началу сезона дождей Монк пустеет. Улетают инопланетные корабли, прибывшие на них хворые и увечные нанимают конные повозки и отправляются вглубь аномальной зоны, торговцы подсчитывают прибыли от перепроданных блист, падают цены. Хуже то, что в дни льющихся с неба потоков не работают визоры, сеть, связь, вообще ничего, и потому местные лезут на стену от скуки, таскаются по расползающимся в грязи улочкам или собираются в барах.
Получив за блисты неплохую выручку, задерживаться в городишке не хотелось. Подёргав потемневшую от влаги дверь хозяйственной лавки, я вздохнула: придется искать хозяина. Впрочем, Монк слишком мал, чтобы на это ушло много времени. А Ниман, кажется, не менял привычек все двадцать лет, сколько я его помню.
В "Синей луне" было по обыкновению шумно и людно. Сырой полумрак тщились разогнать керосинки и коптящие свечи в плошках, отчего воздух в баре казался густым киселём, нарезанным неверными лучами на ломти. На освещённом пятачке румяная девушка довольно лихо терзала струны.
В шевелящихся тенях удобно прятаться, но Нимана обычно легко обнаружить: больше ни у кого нет такой сияющей лысины и такого пронзительного тенора, не нуждающегося в собеседнике. Помнится, соседи всегда придерживались именно точки зрения Нимана, поскольку знали его обстоятельное мнение о каждом событии, весть о котором когда-либо добиралась до Монка.
Сегодня его почему-то не было видно. Без всякого удовольствия я пристроилась у дальнего конца стойки и заказала яичницу с пивом. Замотанная официантка не обратила внимания ни на мои перчатки, ни на нежелание снимать мокрый плащ.
Не то чтобы я боялась случайных встреч. В Монке слишком хорошо меня знают, чтобы пытаться доставлять неприятности. Просто за последние годы я отвыкла от навязчивого внимания, которое служит главным развлечением в сезон дождей.
От нечего делать я оглядывала зал, потягивая пиво. Большинство посетителей не так давно были моими друзьями, знакомыми...
Уж лучше взглянуть на новые лица. За столиком у окна двое. Молодые, широкоплечие парни. Интересно, что заставило их задержаться в Монке? Может, из тех энтузиастов, что всё ещё пытаются найти технологический способ добычи блист? Взамен биологического, о котором только ленивый не кричит "бесчеловечно". Но и не отказывается.
- Не может быть! Лэй?
Я сжала губы. Вот кого меньше всего хотелось бы видеть.
- Ты решила присоединиться к нам? А что ж одна, давай, подсаживайся к компании, в отличие от некоторых мы-то запросто...
- Фил, - уронила я, не собираясь следовать приглашению. Правда, мои намерения никогда не имели для него особого значения.
Он был чуть старше, высок, самоуверен, и в юности считался моим ухажёром. В Монке не сомневались, что мы вскоре поженимся и станем добропорядочной семейной парой. Возможно, так оно и случилось бы, не появись на нашей планетке другой.
- Не хочешь? Что так? - С тех пор Фил разговаривал со мной только в одном тоне. Который, по его мнению, должен задевать больнее всего. - А, погоди, я вспомнил. Ты называла нас "заплесневелыми пнями" и "гнилым болотом". Мечтала вырваться из Монка, полететь к звёздам... Что, вырвалась? Ну, летать-то научилась. Но к звёздам ли?
Фил давно женился, но почему-то по-прежнему считал себя оскорблённым. Его приятели за столиком притихли, ожидая развлечения. Я вздохнула с досадой.
- А где этот, твой... Как, кстати, его звали? Неужели улетел и не позвал с собой? Правильно, зачем ты ему теперь - здоровому-то. Нужна была только добывать блисты, которые спасали его бесценную инопланетную жизнь, загибающуюся от нехорошей опухоли. Как только спасли - фьють! И нет героя.
Я поёрзала на неудобном высоком табурете; хотелось устроиться привычнее, поджав под себя ноги и согнув спину. Но тогда я еще больше буду напоминать нахохлившуюся ворону в плаще, и рядом соберутся все зеваки, которые до сих пор не обратили внимания на устроенное Филом представление.
А он вдруг понизил тон:
- Послушай. Думаю, после всего случившегося ты любишь инопланетников не больше нашего. Они только делают вид, что хотят нам помочь, а на деле засыпают своими бесполезными электронными диковинами, как дикарей бусами, только для того, чтобы втираться в доверие и обманывать. Чтобы простаки вроде тебя позволили превратить себя в добытчиков блист. А деньги... Разве ты разбогатела за эти годы? Скупщики платят диггерам гроши, на других планетах товар стоит в тридцать раз дороже! Инопланетники наживаются на нашей крови!
Допив пиво, я отставила стакан. Явилось мое спасение: пошатываясь и сверкая мокрой лысиной, в заведение вплыл Ниман под руку с представительным седым господином - мэром Темлом.
- Ладно, Фил, - рассеянно сказала я, бросив на стойку купюру. - Ты открыл мне глаза. Теперь я буду приносить улов тебе, чтобы ты смог нажиться на моей крови.
Этого оказалось достаточно, чтобы бывший жених побагровел и заорал в спину:
- Значит, предпочитаешь выслуживаться перед чужаками, которые тебя изуродовали? Так чем ты лучше подзаборной шлюхи?
Я не дослушала.
- Лэй, девочка! - при виде меня Ниман расплылся в широкой пьяной улыбке. - Зашла проведать старика? Посиди с нами, я угощаю. По случаю начала сезона дождей.
Мэр смерил меня таким взглядом, будто боролся с искушением кликнуть служителей порядка: на всякий случай. Диггерам в Монке не доверяют неспроста, надо признать. Мы порой неважно себя ведём. Какое имеет значение, что я выросла на глазах у Темла и дружила с его дочерью? Когда оказалось, что мне больше не место в доставшейся от родителей свечной лавке и доме, где провела всю жизнь, я долго не могла смириться. Хулиганила.
Не проронив ни слова, мэр брезгливо дёрнул ртом и отошёл.
- Пойдем в магазин, Ниман. Я хочу купить кое-что.
- Я так и знал! - Его настроение по пьяному обыкновению тут же изменилось. А поскольку молчать он не умел, уже на улице на меня посыпались упрёки. - Ты не появляешься просто так, поболтать, верно? Забыла старых друзей... Живешь неизвестно где, неизвестно как. Вот скажи, отчего бы тебе не построить в Монке хороший домик, получше той сгоревшей лачуги? Я-то знаю, что деньги у тебя есть. А теперь никто не посмеет перечить! Уважают тебя. Немного боятся, конечно, не без этого, ну, ты ж сама понимаешь.
Я не собиралась ни разубеждать Нимана, ни пускаться в откровения. Но и слушать было неприятно. Поэтому я просто толкнула его в ближайшую лужу: хоть немного сбить хмель. Отплёвываясь, старик вынырнул из грязи и недоумённо заморгал:
- Зачем ты так, Лэй? Я ведь твой единственный дядя. Помогал тебе, даже когда весь город ополчился...
На миг мне стало не по себе, будто старому хламу вроде воспоминаний удалось выглянуть из-под слоя пыли. Я протянула руку и легко подняла дядюшку из лужи:
- Я трачу заработок именно в твоей лавке. Не жди от меня большего, Ниман.
Мы почти дошли до магазина, когда путь преградили двое. Те самые новички из бара, поняла я.
- Мы не хотели бы никому причинять вреда, мадам, - растягивая слова, заявил один из парней и извлек внушительных размеров мачете. - Но раз вы идете за покупками, у вас есть деньги. А у нас как раз закончились, поэтому не откажемся от благотворительного взноса. И разойдёмся добрыми друзьями.
Второй улыбался. Ему нравилась витиеватая манера приятеля грабить прохожих.
Но я так не умею. И без того слишком много времени потеряно зря в Монке.
Заметив краем глаза, как сжался Ниман, я стянула перчатки, сбросила плащ и прыгнула.
- Не убивай их, - крикнул дядюшка, но я и не собиралась. С некоторых пор я стала больше ценить жизнь и терпимее относиться к её слабостям.
Инстинкт, наверное.
Крылья разметали струи дождя, чиркнули по стенам домов. Сделав несколько взмахов, я всем весом обрушилась на вежливого. Его улыбчивому приятелю достался скользящий удар когтей. Он схватился за распоротую щёку. Хозяин мачете тряс головой и пытался сесть. Крепкий.
Клинок я забрала себе. Пригодится.
- Он... тот, из-за которого... что же, правда этого стоил? - пробормотал Ниман, наблюдая за тем, как я вновь накидываю плащ на кожистые, словно у огромной летучей мыши, крылья. Его голос дрожал, будто часть той боли он пережил сам. Может, так оно и было.
- Все чего-то стоят, - сказала я.
- Постойте! Так вы - Лэй, диггер? - Перед нами стоял уже очухавшийся владелец мачете. - Понимаете, мы ведь и приехали, чтобы поговорить с вами! Мы тоже хотим пройти биотрансформацию. Ведь добыча блист - выгодное занятие, верно? А крылья не очень мешают в обычной жизни, да?
Мы с дядюшкой переглянулись. Такие порой появляются в Монке и других городах на границе аномальной зоны. Их манят баснословные заработки, которые якобы загребают диггеры, и не пугает необходимость превратиться ради них в чудовище.
Я бы сразу ушла, но пришлось стоять и слушать, как Ниман объясняет:
- Даже если какой-то безмозглый чиновник Компании даст вам разрешение на биотрансформацию, вы не выживете. Для этого нужно родиться на Аномалии и всю жизнь мокнуть под блистогенными дождями, копить жизненную силу. Ясно? Возвращайтесь-ка вы туда, откуда явились, и займитесь чем полезным. Ни грабители, ни диггеры из вас не выйдут.
Они сомневались и всё же пытались увязаться за мной, но безуспешно. Я купила у Нимана немного одежды, нитки, инструменты и, попрощавшись, покинула Монк.
Наконец-то можно освободиться от сковывающей движения одежды. И от завернутого в тесный дождливый саван мирка.
С каждым днем все слабее моя связь с Монком, но пока я не в силах совсем отказаться от человеческих привычек и потребностей, и потому приходится выдерживать общение с людьми. Хотя, может быть, и наоборот: вещи и деньги служат предлогом побывать в монкском баре, увидеть своих недавних сородичей и в очередной раз с горечью убедиться, что понимать их становится всё труднее.
Моё тело не замечает тяжести рюкзака на груди. Крылья мерно и сильно пропарывают хлещущие струи, пока я не взмываю над завесой облаков, в глубокую синеву с розовой полосой заката. Впереди - тёмная громада гор, что подпирают небо в центре аномальной зоны. Дом.
Только там, на раздвигающих тучи пиках, образуются блисты - залежи странного соединения, блистогена. Учёные так и не решили, органика это или организм. Оно существует только на нашей планете. Оно доминирует над нами, древними поселенцами. Оно не позволяет работать электронике, механизмам, но каким-то образом прямо сквозь кожу насыщает наши тела чистой живительной энергией. Мы живём не меньше трёх сотен лет, не болеем, регенерируем утраченные части тела. Мир готов дорого за такое платить. Но мало кто из жаждущих продлить свой срок готов навсегда переехать на Аномалию, где три четверти года беспросветные дожди, угли в очаге, запряжённые лошадьми повозки. Поэтому им нужны мы - диггеры.
Некоторые говорят, что блисты - только приманка. Просто Аномалия нашла способ изменять пришлых существ, как ей хочется.
Не важно. Мы уже другие. В действительности тот, чьё имя никто не хочет называть, покинул планету, когда я сама оставила его. Однажды полёт над пеной облаков и горными вершинами, под пристальным взглядом звёзд, стал важнее тепла мужчины, который не может разделить со мной этот мир.
Сложив крылья, я пикирую на базальтовый карниз, усеянный зелёными каплями блист. С нависающей скалы, поджав под себя ноги, наблюдает неподвижная крылатая фигура. Нам ещё нужна стража: некоторые молодые диггеры не успели отвыкнуть от привычки копить инопланетные деньги. Но это быстро проходит. Потому-то Компания продолжает искать тех, кто согласится изменить себя. И наш посёлок растёт.
В маленькой пещере, которую я сама обустроила под жильё, ждёт моя главная тайна. Навстречу бросается малыш:
- Мама! Смотри, как я умею! - Он неловко хлопает короткими крыльями, но целую минуту держится в воздухе. - А мы когда-нибудь сможем полететь к звёздам?