Фёдор не раз просыпался от того, что жутко хотелось пить. Если и существовала "геенна огненная", то он уже не сомневался в её местонахождении. Голова трещала, и это было слышно. Ледяная вода из-под крана хотя и не сразу, но усмирила разбушевавшуюся стихию. В осколке разбитого зеркала просматривалась заросшая физиономия с носом, похожим на уценённую сливу. Сознание Фёдора долго пребывало в растерянности, отказываясь признать самого себя. Наконец опознание состоялось. Его мозг услужливо воспроизвёл вчерашнюю тёплую компанию с Михеичем и Коляном. Как всегда немного выпили, а в завершение разговора кто-то из них огрел Фёдора бутылкой по голове.
"Да, так и есть" - рука нащупала свежую припухлость. "Что это со мной? Чем я занимаюсь? Почему я так живу"? - вопросы захлёстывали, как волны утопающего. Тут же нашлась бритва и флакон случайно не допитого одеколона, началась кропотливая работа по восстановлению человеческого облика.
Фёдор уже заканчивал припудривать нос, когда в дверь постучали, и на пороге появился Михеич.
- Здорово, Федь! Я вот... - он хотел ещё что-то выговорить, но, увидев Фёдора, лишь обалдело изрёк: - Ты чё, тля...
- Неправильно мы живём, Михеич. Недостойно. На работу устроюсь. Куплю телевизор. Газеты выпишу. В жизни столько интересного! Музеи, театры..., наконец, литературный русский язык... - Фёдор возбуждённо заходил по захламлённой комнате.
- Ты, тля, вчерась случайно не радиом закусывал? Чешешь, тля, как... Чё делаешь, тля, чё делаешь? Кто же на харю одеколон переводит? Видать, здорово тебя вчерась Колян по кумполу двинул... К врачу тебе надо, тля. Ненормальный ты стал какой-то. Слышь, может Коляна позвать? Пущай, тля, он те ещё раз врежет. Клин клином...
- Страшно подумать, что я мог так и умереть, не узнав о существовании настоящей жизни...
- Ну, хрен с тобой, тля. Живи, как хочешь. Только отвали нам с Коляном на опохмелку. С тебя причитается. Если бы не он...
Михеич зажал в руке смятую бумажку и молча вышел.
Фёдор попросил у соседей ведро и тряпку и стал приводить своё жилище к виду, который бы удовлетворял его внезапно возникшим эстетическим потребностям.
Интересно, что именно ему повредил Колян? Хотя это уже не так важно, ведь впереди ожидала новая, большая и неведомая жизнь.