Произошло это в незабываемые дни студенческой колхозной жизни. Нужно было привезти на лошади какой-то груз. Мои скудные знания о лошадях ограничивались рамками популярной передачи "В мире животных". Я слышал, что эти умные животные хорошо поддаются дрессировке, но отсутствие их на городских улицах наводит меня на мысль о том, что лошади всё-таки не могут выучить правила уличного движения. В деревне ездят без правил даже шофёры, и лошади, глядя на них, чувствуют себя умнее. Однако для меня остаётся загадкой, как извозчику (так, кажется, он называется) удаётся договориться с лошадью, куда надо ехать. Насколько я знаю, в городе это возможно далеко не с каждым таксистом. Правда, мне приходилось наблюдать движущуюся лошадь с телегой, но на расстоянии, которое не позволяло определить причину, побуждающую её к совершению добровольной работы. А теперь мне предстояло личное знакомство с этим удивительным существом, стоявшим привязанным к телеге, на которую было брошено всё его снаряжение.
Оказалось, что лошадь, как и маленький ребёнок, не может одеваться сама. Сначала пришлось рассчитать местоположение лошади относительно телеги. Вскоре с этим было покончено, и я изложил ей свои соображения. Лошадь не возражала. Описывать дальнейший процесс подготовки к поездке не представляется возможным в силу того, что названия предметов лошадиного обихода,
с которыми пришлось вести отчаянную борьбу, мне совершенно не известны. Скажу только, что отношение к этой церемонии у лошади точно такое же, как и у ребёнка. Если, например, ему перепутать левый ботинок с правым, он может ничего и не заметить. Что касается лошади, то я и вовсе не нашёл, во что бы можно было её обуть, но она не проявляла никакого беспокойства.
Когда со сборами было покончено, я сел на телегу и намекнул лошади, что, мол, пора ехать. "Наверно, она глуховата", - подумал я и попросил её более настойчиво, не опускаясь, однако, до резких выражений, которые применяют конюхи. Позднее мне пришло в голову, что она реагирует не на все высказывания в её адрес, а только на те... Но произнести их без предварительной тренировки я не решался даже лошади. Пришлось зайти на конюшню. Просеяв всю словесную мишуру, которой меня наградили, удалось выбрать одно слово, не возмущающее мой слух и не травмирующее эстетические вкусы. Это слово "но". Оставалось непонятным как оно может быть связано с движением, но я решил рискнуть. И, действительно, лошадь пошла.
Сидя на телеге и размышляя о происходящем, я вдруг с ужасом обнаружил, что мой словарь лошадиных слов состоит из одного слова. Конечно, иногда можно ничего не знать, а достаточно лишь пользоваться авторитетом, но, судя по тому, что она не обращала на меня никакого внимания, авторитетом у неё я тоже не пользовался. А может быть, это сильное и доброе животное само знает, куда оно должно двигаться и с какой скоростью? Эта спасительная мысль показалась мне настолько симпатичной, что уже не хотелось её отпускать.
Погрузившись в глубокое раздумье, я не сразу заметил, что телегу перестало трясти. Любопытство заставило меня посмотреть на лошадь, но её на месте не оказалось. С её стороны это был несколько безответќственный поступок. Я понимаю, что у каждого может возникнуть потребность выйти по делу, но надо же предупреждать. Едва справившись с внутренним волнением, я заметил мою знакомую метрах в ста от телеги. Она беспечно пощипывала траву, забыв, вероятно, о возложенной на неё миссии. Может быть, у неё начался обеденный перерыв, я не знаю. Я ещё надеялся, что её совесть пробудится, и она вернётся. Но время шло, а телега стояла. Сознанье того, что в данной ситуации говорить ей "но" просто неуместно, заставило искать какие-то другие решения. Размышляя логически, я пришёл к выводу, что для восстановления прежнего состояния необходимо либо лошадь привести к телеге, либо телегу - к лошади. Я выбрал второе, ибо уже знал, как это делать на примере лошади. Когда цель уже казалась такой близкой, лошадь, почуяв неладное, подозрительно покосилась на меня и отошла метров на пять. От неожиданности я выронил оглобли и сел прямо на землю, вытирая со лба крупные капли пота. Я ещё продолжал хорошо думать о лошадях вообще, считая, что просто мне попалась какая-то неправильная лошадь. После второй неудачной попытки я резко изменил своё мнение. Теперь уже все лошади представлялись мне круглыми идиотами. Зачем им такая большая голова, если они всё равно ни черта не соображают? Не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы не появившийся местный житель.
Вскоре зарвавшуюся лошадь поставили на место, и я увидел, как это нужно было делать. Нет, что ни говорите, а братьям нашим меньшим далеко до людей.
Вот ведь простой деревенский мужик, - и тот оказался умнее лошади.