Нет, конечно, с профессией я в своё время угадала, это да - очень востребованная профессия в эпоху тотальной безграмотности.
Только эту бы голову, да на те плечи.
Впрочем, по порядку.
Мне не нужно добираться куда-то общественным транспортом - это слишком опасно. Но на мой вкус - сомнительная привилегия при необходимости стабильно, каждый будний день вставать в семь утра.
А пока включается медиацентр, бодрый голос сообщает о небольшом заторе на углу Ворошиловского и Красноармейской - нет, нет, никаких террористических актов, просто небольшой затор, представьте себе, пробочка... ахренеть, дайте два.
Вот уж никогда не думала, что когда-нибудь уйдет из нашей жизни это умопомрачающее стояние в сплошной стене медленно ползущего транспорта. Ан нет! - и всего-то стоило перейти на экологически чистое топливо...
В два года, в каких-то два жалких года вымерла едва не половина населения Земли... конечно же, в первую очередь в Африке, но и средней полосе России дай боже досталось. Какое счастье, какая невероятная удача, что более-менее благополучный Юг не поддался тогда всеобщему безумству и сохранил поля под твердые сорта пшеницы, вместо того, чтоб выращивать экономически выгодный рапс.
Зато теперь мы диктуем цены на хлебушек... Вот уж никогда не думала, что когда-нибудь хлеб будет стоить столько!
Поэтому нож кухонного комбайна режет его то-о-оненько, прозрачно - два кусочка на завтрак. Зато настоящий, свежий - не готовые тосты для поставок в регионы. Я вдыхаю его запах, вспоминая, как когда-то давно, в другой стране, которой и на карте-то даже нет, покупала домой батон и булку, и надкусывала, обжигаясь, зажаренную до черноты корочку - мышки обгрызли, говорила маме.
Боже ж ты мой, и где ж те мышки?
Беру бутерброд с сыром - закусывать пресную протеиновую кашку из водорослей, а второй - с джемом - кладу к чашке чая, на блюдечко. Хлеб греется от горячей чашки, распространяя по комнате тёплый, уютный запах.
Ну хоть так.
Глядя на задернутые шторы, вовсе не хочется вставать и распахивать их. Мне не нужен солнечный свет, я и так знаю, какой бардак царит в квартире: корпуса старых компьютеров, модули к моему искину - я никак не могу завершить сборку, и бедное создание, и так удешевленное по максимуму, страдает жуткими машинными болезнями, включая периодическое выпадение целых блоков памяти... я всё жду, когда ж он окончательно спятит. И это только крупные детали всеобщего хаоса, а ведь есть еще куча винтов, информацию с которых нужно скинуть на компактные носители, книги, требующие оцифровки... - ну, собственно, этим можно и закончить. Книгами завалено всё.
Одним глазом приглядывая за работой искина, допиваю чай. Одеваться не хочется - от страшной жары на улице не спасает даже кондиционер, которого, впрочем, нет. Их запретили, как только ситуация с глобальным потеплением достигла критической точки. Мой бедный электронный друг периодически виснет, пытаясь обработать ту лавину данных, которую гонит ему по широкополосным каналам Федеральный информационный центр. Известное дело, лучшее - враг хорошего, и на мой взгляд, можно легко обойтись безо всей этой виртуальной дребедени. Что я, собственно, и делаю.
На фоне просторной, наполненной солнцем и легким весенним ветерком виртуальной аудитории я смотрюсь шикарно! - меня там нет. Аудитория, впрочем, тоже полупуста. Сидит в первых рядах пара вполне профессионально смоделированных девиц, выше - прячутся аватары попроще. Вот ведь занятно: молодых людей с такой модельной внешностью я ещё тут ни разу не видела.
Поздоровавшись, я начинаю лекцию.
И пока искин трындит себе моим голосом, наливаю еще чашечку чаю.
Из почти восьмидесяти слушателей визуализирована едва половина - остальным не позволяет полоса пропускания, либо, как у меня, просто нет денег на соответствующий модуль к искину.
Это плохо - так я не могу понять, кто реально присутствует на паре, а кто просто подгрузился для галочки... Впрочем, те, кому не хватает денег на широкополосный интернет, учатся, как правило, хорошо.
Кое-кто ведет конспект - читает проецируемый на рабочий стол текст лекции и выделяет основное маркерами, а иногда даже режет, удаляя целые куски. Последнее меня раздражает жутко, хотя казалось бы - давно ли прошли те времена, когда сама записывала лектора через слово, а то и два?
Просматривая конспекты, я тоже редактирую их - ставлю кое-где свои примечания. В нижнем углу экрана всплывают вопросы: в основном приходится отвечать гиперссылками на текст учебника - и это жаль. Редко когда попадается что-нибудь дискуссионное, достойное отдельного семинара или практического, а высасывать семинары из пальца нету ни смысла, ни желания.
К концу третьей пары меня уже ломает: вопросы повторяются с точностью до буквы, искин сам отвечает на них, простым копипастом, и хотя за почти пять часов я лишь раз вмешалась в ход лекции, исправляя замеченные кое у кого системные ошибки, для всей аудитории разъяснив подробней кое-какие пункты, горло у меня першит, а голова раскалывается, будто бы я действительно, как в старые добрые времена, вещала, надрываясь, на весь зал с кафедры.
А впереди еще вторая смена школы, и это - жесть. Школьники - не студенты, искин тут не справится.
Я работаю без перерыва, чтоб поскорей закончить со всей этой каторгой и получить лишний час свободного времени вечером. В итоге, впрочем, получается, что вечер я провожу все за тем же - готовясь к лекциям, проверяя ученические работы. Сегодня, например, нужно будет обязательно отредактировать и вставить в текст этот новый, надиктованный только что отрывок... иначе завтра я просто забуду об этом.
Подумать только, а ведь меня не раз приглашали в муниципальные школы - где все осталось по-старому, и есть еще настоящие, а не виртуальные классы с настоящей, хотя и электронной доской.
Эх, бросила б тогда я подработку в университете, перебралась бы из рассыпающейся пятиэтажки в новые жилые кварталы и не боялась бы выходить вечерами на улицу. Я ж говорю: эту бы голову, да на те плечи.
Кому и что пытаюсь я доказать, за гроши работая в частной школе? Открестившись от государства, я потеряла право голоса... Своё дело, впрочем, можно делать и молча. А вот представляю, как бы меня клемануло, повстречай я в коридоре учителя ОПК...
Я улыбнулась, представив. Налила себе еще чашечку чая - сполоснуть горло перед началом первого урока - отхлебнула, не спеша.
Звонок мобильного заставил меня подпрыгнуть в кресле.
Сто лет не слышала, как звонит эта штука - удивительно, как еще не сел аккумулятор. Вскочив, я принялась сбрасывать с полок на пол скопившиеся там неровные стопки книг. Телефон звонил прямо в недрах стеллажа и скоро показался - запылённый, но аккуратно поставленный в зарядное устройство. Надо же - живой.
Я взяла трубку и с трудом нажала потёкшую от жары клавишу.
- Алло? - это было жутко странно разговаривать вот так. По мобильному.
- Это мама Вадима, - всё стало на свои места, наверняка она просто не умеет пользоваться портативным терминалом домашнего искина... а может быть, у неё его даже нет, - Вадик вчера вышел из дома...
На том конце повисла напряженная тишина.
Я шагнула к окну, чуть отдернула штору, выглядывая.
Улица за пуленепробиваемыми стеклами была пуста.
Никто не выходит из дома.
- Хорошо, - ответила я, кладя трубку. Метнулась к рабочему месту, но вовремя спохватилась, запрыгнула в джинсы, рванула с плечиков какую-то пронафталиненную блузку, - изображение, - скомандовала, садясь в кресло, - запись.
...
- Ребята, - голос звучал как чужой, необычайно тихо, веско и мягко, - ребята, - повторила я, всё ещё не узнавая себя, - на сегодня наши с вами занятия отменяются. Через несколько секунд на ваши терминалы загрузится очередной модуль учебника, попробуйте пройти его сами. Тот, кто справится со всеми заданиями, будет вести следующий урок вместо меня. Я внимательно просмотрю ваши модули и решу, кто это будет. А пока, - я так боялась запнуться на этом месте, - прошу Вадика срочно соединиться со мной. Жду.
Я замолчала, и искин остановил запись, уловив завершающие интонации голоса. Что ж, вроде все получилось неплохо. Если Вадька у кого-то из друзей, то минут через пять-десять мы его найдём.
Хотелось подождать эти пять-десять минут.
- Степан, - скомандовала я, обуваясь и доставая из заначки пистолет. У меня не было кобуры. Я накинула посеревшую от времени джинсовую куртку, сунув ТТ в карман, и сразу вся взмокла - по спине, меж лопаток, пробежала капелька пота.
Когда я открыла все замки и все двери эта скотина ещё не ответила мне.
- Степан, Степан, Степан, - повторяла я, сбегая по лестнице.
- Ау, - прохрипел он спросонья.
- Где там твой добровольный отряд милиции? Давай, поднимай, - прошептала я в микрофон гарнитуры, просматривая окрестные улицы с терминалов внешних камер наблюдения. Вокруг было тихо. Камера за пару кварталов отсюда не давала картинки, значит в ту сторону я не пойду. Мне-то всего-то надо - добраться до автобусной остановки...
- Какой милиции? Я до утра работал, только-только лег...
- Ребёнок пропал, - отрезала я.
- О! - согласились на том конце, и я увидела, что Степан наконец-то включил навигатор. . - В твоем районе?
- Нет, я только вышла, лови координаты.
- Буду минут через дцать. Надеюсь, из ребят кто подтянется, жди.
Он отключился, а я открыла первую дверь, прошла в тамбур и, открыв вторую, осторожно выглянула наружу.
Все и впрямь выглядело мирно: ржавые авто убраны с проезжей части и закрывают окна нижних этажей, пустая улица ярко освещена солнцем, и только жаркое марево поднимается над дорогой.
Я, наконец, вышла из подъезда.
- Ма-ма а-нархия! Па-па-а-а ста-кан порт-вей-на! - заорало вдруг хрипло и пьяно откуда-то сбоку. - Салют! - со скрипучего остова детских качелей меня приветствовал початой бутылкой старый дворовый алкаш Баранов.
- О, дьявол! А я надеялась, ты уж сдох, - развернувшись, я поспешила к остановке.
Всего-то - два квартала по родному городу.