"C' est un homme mediatique, il est vraiment ouvert" За спиной остался влажно-сладкий город, пропитанный запахом трубочного табака и сахарных вафель, город, сделанный кондитером - пряничные фасады и белая глазурь окон. Мягкий утренний туман. Впереди должно быть что-то совершенно другое, более четкое и имеющее более определенный вкус, не обманчивая сладость, а, наверное, резкая горечь крепкого пива на середине языка.
Этот вкус переходит в тошноту, которую невозможно преодолеть - ни сон, ни крепкий чай, ни прогулки по бульварам, она все нарастает. Заставляешь себя пообедать, но чем больше ешь, тем больше худеешь, за два дня джинсы уже обвисают мятыми складками на бедрах, нужно сделать новую дырку на ремне. Во дворе слишком громко разговаривают по-английски, как я их ненавижу. Воскресный вечер Rue Rodier.
"Ne touchez pas des oeuvres" Как хочется свернуться калачиком в египетской комнате, там мягкий желтый свет и узкие стены, там так спокойно, что кажется, что ты слышишь мягкое шуршание дождя, влажный туман окутывает в сладкую дремоту.
"Je veux te lecher partout, je veux te lecher..." Жаркий, еле слышный шепот. Здесь самый мелкий банковский клерк в голубой рубашке владеет тонким искусством обольщения. Он проводит кончиками пальцев за ухом, по шее, поймает завиток волос "Я знаю, ты хрупкая, нежная, чувствительная, ты любишь заниматься любовью долго, долго, да..." Могу поспорить, что он не носит белья под тонкими шерстяными брюками. Он умеет отдохнуть в обеденный перерыв в саду Тюильри, на ходу запуская руку за пояс своей любовнице.
"Encore, encore!" После работы перед тем как отправиться на обед к своим родителям он заезжает за ней, купив по дороге бутылку Moet & Chandon и два пластиковых стаканчика. Десять минут в пробке на бульваре, открытые окна, на каждом светофоре он целует ее в ухо. Остановить на Champs Elysees, под деревьями ему нет дела, что думают проезжающие мимо, только иногда, отрываясь от ее губ, он стреляет глазами - полиция? Он умеет говорить о любви, для него не существует запретов. Говорить о самом сокровенном, вырывая у будней сладкие мгновения в раскаленной машине. Обжигающе-холодное шампанское. J 'adore comme tu fais ca .
"Ca ne te derange pas?" Секущий дождь по лицу длинными тонкими хлыстами, нескончаемый, как улица Rivoli, тянущаяся через пол города. Можно закрыть глаза и бежать по прямой мимо витрин огромных магазинов, мимо тонированных стекол банков, не задумываясь о цели этого бегства, вырываться из скользких водяных пальцев . Этот сумасшедший рыжий парень с зелеными глазами, махнувший мне рукой, даже не знает, от чего он меня спас.
"I suppose that I need a friend" Как легко отклеивается этикетка от бутылки, каждый раз, и мнется в пальцах в клейкий шарик. Говорят, одна из излюбленных мужских фантазий - одним движением вытащить шпильку из прически женщины, чтобы ее волосы упали водопадом ей на спину. Почему бы мне сейчас не представить, как я прячу лицо в его огненных волосах? Он не знает и этого, он просто реагирует на каждое новое лицо, здесь, на улице Rodier.
"J'aime bien tes sourir quand tu me donne ces petites caresses". Здесь даже негр с Мартиники искусен во французских поцелуях. У него маленькие влажные глаза, нежная, как тонкий шелк кожа и узкие плечи. Он покупает пахнущую мускатом туалетную воду и спит на полу в дешевой гостинице - слишком короткая кровать с железной решеткой. По вечерам - холодный ветер. Засыпая, он представляет себе, как она прикасается языком к его соскам, в темноте видно только его белые зубы.
"Such a lovely face" Расположившись во внутреннем дворике между пальмой в бочке пластмассовым столиком они пьют вино из горла и поют так громко, что их слышно даже на пятом этаже при закрытых окнах. Бриоши с кремом и шоколадом, камамбер, дижонская горчица... Кто-то берет уроки танцев, кто-то работает ночным портье, кто-то занимается своим дипломом, кто-то просто ждет следующий поезд на Амстердам.
"Elle parle francais?" " - Avec un petit accent" "- Ca va ? " - " Ou-u-u... " В Винсентском лесу - плоская тарелка озера, сухой хруст песка под ногами, гуляют, совершают пробежки, дремлют на газонах, после бессонной ночи, от которой кто-то помнит только звук легких шлепков по ягодицам, кто-то - льющейся из душа воды, или - я хочу видеть твои глаза! Теплая дремота, сладкая, как блинчики с бананом и шоколадом, искушение - облизывать липкие от соуса пальцы. Утром губы такие сухие.
"O, oui cherie!" Через несколько дней замкнутый неразговорчивый англичанин перестает сам себя узнавать, начиная разговор с вертлявой южанкой вопросом, бреет ли она подмышки и все остальное, задаваемый отчасти языком жестов, отчасти с помощью нескольких знакомых ему слов. Легкие брюки так низко на бедрах, что он видит ее сиреневые кружевные трусики. Он не боится положить руку ей на талию, когда прохладный ветер в парке Montsourie несет запах сладкой пыльцы, а она смеется и не говорит ни да, ни нет. Она не любит парижан, они слишком предсказуемы в их навязчивой любезности, а этот, называющий ее мамзель, совсем другого сорта.
"Ca finit , ca!" Окно, выходящее на улицу Mont Cenis, гудки машин и солнце. Опереться на кованую решетку балкона. Жизнь, проходящая в постоянной дремоте неторопливого наслаждения. Не различать времени суток, чувствовать только себя, теряя координаты, отдаваясь естественному. Не прощаться, внезапно поднимаясь со стула в разгар вечеринки, не давать обещаний, улыбаться, чтобы каждый мог понять твою улыбку так, как он хочет. Не оценивать, не привязываться ни к чему. Когда твой любовник крепко заснет, сфотографируй его на черно-белую пленку и уходи.
"Tu est plus seduisante que tu penses " Спать крепко, без сновидений, не отвечать на ночные телефонные звонки. Утром, когда он возвращается, он приносит кофе, булочки с шоколадом и сладкие, тающие маслом на языке круассаны. Вечером он просыпается. Два "танго" - малиновая пена на стенках бокала, откинувшись на спинку плетеного кресла, смотреть на проходящих мимо людей, не оборачиваясь друг к другу. Омлет с овощами, китайские грибы, желтые макароны с соевым мясом, открыто каждый день до 22, кроме воскресенья. Ночью, сидя с ногами на кровати - нежные кусочки камамбера и зеленый салат.
"La porte, s'il vous plait!" И только здесь немолодой мужчина в светлом костюме, с портфелем, сидевший полчаса с неподвижным лицом, может высунуть язык, скорчить гримасу, проехать так пару остановок, а потом начать невозмутимо насвистывать легкую мелодию (Между Saint Lazare и Madelaine) Или рядом - читающий газету юноша с гривой нерасчесанных волос, в огненно-красной майке и спускающихся мягкими складками на рваные кроссовки коричневых носках...
Так, иногда бывает - сорвешься - сломанный в замке ключ, горькое нёбо, хочется выспаться перед вечеринкой, в желудке поднимается голод, но булочная уже закрыта. Все пожимают плечами, с каждым днем все меньше смотришь по сторонам.
В жаркие дни, ближе к обеду, идут в парк, раздевшись, лежат на газонах. Он кладет голову ей на колени, она перебирает его волосы, курит и думает, что в следующие выходные стоит поехать к морю. Потом они разворачивают большие пакеты из супермаркета: апельсиновый сок, багеты, сыр, ветчина, булочки с изюмом - небольшой пикник в обеденный перерыв. Солнце обжигает колени, пора возвращаться.
"Est ce que tu as joui? " Приехавший из Каира шестидесятилетний глуховатый на оба уха мужчина в первый день за завтраком рассказывает, на каких войнах он был, как он работал в военном училище, чем теперь занимаются его выросшие дети. На следующий день он начинает спрашивать адреса и приглашать к себе, без лишних слов протягивая блокнот и ручку, он занимается гаданием (выберите три цветка, выберите животное...) и дает расплывчатые, но лестные толкования. На третий день он признается в любви маленькой пухлой англичанке с кривыми зубами и тусклым взглядом. Он не отходит от нее весь вечер, приглашает на чашку кофе, обещает отложить свой отъезд. Он гладит ее белую коленку и бархатным глубоким голосом читает стихи по-арабски. Но она вскакивает, подхватывает свою сумочку и убегает.
"Avec ce truc la..." Мучительно долгие часы в St-Denis: жаркий безветренный вечер, серые здания , бетон, грязные тротуары, маленькие бедные магазины за мутными витринами, закопченные закусочные. Душно, темно в глазах. Громкая музыка из открытых машин. Иногда приходится долго ждать. Потом, сжимая в кармане шуршащий пакетик, пахнущий сладко-горьким, в метро - рассеянно водить рукой по спине подружки под прозрачной рубашкой, закрыв глаза. Она прижимается всем телом и влажными губами целует в плечо.
"A quoi tu penses?" Вечером небо затянулось серыми облаками, ветер трепал флаги. На узком балконе: мужчина спиной и женщина лицом к нему, она гладит, гладит его затылок и целует в лоб. Косые струи дождя: ледяные по горячему лицу, все тело горит. Вздрагивают от ледяных капель. И он говорит, все время что-то говорит, а она смотрит ему через плечо и не открывает рта.
"Tu me manques" В ту же минуту, когда поезд мягко и неслышно тронулся с места и какой-то высокий мужчина на платформе безнадежно бегал глазами по затемненным стеклам вагонов, внезапно с неба хлынули потоки воды, и в ту же минуту по щекам сами собой потекли слезы. Gare du Nord. Горечь пива, смешанная со сладостью малинового сока. Ни во что не верить, ничего не воспринимать всерьез, ни о чем не думать, ничего не помнить.