Джимми был первым на своём курсе практически по всем предметам, поэтому неудивительно, что сразу же после выпуска ему предложили место в одной из лабораторий НАСА. До университета он жил с родителями недалеко, в милом уютном городке под названием Милосердие Господа, штат Флорида, недалеко от Залива, так что и теперь, как и во время учёбы, ему не пришлось переезжать слишком далеко от стариков и он мог по-прежнему навещать их по выходным.
Люси, жена Джимми, училась с ним на одном курсе, но они практически не обращали внимания друг на друга все эти годы, хотя время от времени они зависали в одних и тех же компаниях, а однажды в кемпинге даже провели часть ночи вместе. Правда настоящей близости у них тогда не получилось - Люси, хоть и была в то время секс-спортсменкой, умело скрывавшейся под маской серой невзрачной мышки, в то время была увлечена другим парнем и затеяла это всё только для того, чтобы вызвать у того ревность. Так что она милостиво позволила Джимми приласкать её и даже допустила его к своим интимным местам, но через некоторое время твёрдо и настойчиво сказала "нет", так что Джим оделся и ушёл обратно в компанию, где его ждала выпивка и друзья.
Но через пару лет после начала его работы в НАСА случилось так, что они снова встретились - наверняка случайно, хотя он и припоминал, что буквально за секунду до того, как она к нему подошла и заговорила на той грандиозной вечеринке в кампусе в честь очередного выпуска, куда он был приглашён как член Совета Выпускников, он видел Люси вдвоём с её лучшей подругой, внимательно рассматривающую толпу и заметил, что подруга, увидев его, толкнула Люси локтем и закричала той прямо в ухо, указывая на него глазами. И через секунду они были рядом, и болтали, и он шутил и она смотрела на него своими чудесными глазами и в тот же вечер они были вместе и любили друг друга у него дома.
А ещё через пять лет у них уже росла дочь - чудо из чудес, и у них было замечательное жилище, любовно обставленное разными диковинами и рисунками Люси.
А ещё у него были его исследования, и в те годы всё ему казалось прекрасным - и в доме, и вокруг.
А мир тем временем менялся: Советы наконец-то решили, что с них довольно прозябания и начали свою Перестройку, и тут-то и родился Проект - первое поселение человека на Марсе. Для мировой общественности это был совместный проект бывших противнмков в Холодной войне, но реально, конечно, львиную долю как денег, так и знаний вносили Штаты. Тем не менее, Проект был широко раскручен и десятки тысяч людей как на Востоке, так и на Западе осаждали офисы с красивой красной эмблемой на вывеске и доказывали, что именно они - незаменимы и именно их знания и опыт необходимы для Колонии.
Для Джимми, Люси и их дочери места были зарезервированы безусловно и даже Люси, которая не представляла себе жизни без всех благ общества потребления, смотрела на предстоящий отлёт с оптимизмом и даже с нетерпением - когда случались бесконечные задержки, она возмущалась чуть ли не громче всех и по вечерам вслух мечтала об их будущей жизни в Колонии.
И вот это случилось. Новейшие корабли - технологическое чудо, странная смесь американских Шаттлов с советскими орбитальными станциями, в несколько заходов доставили все тридцать тысяч колонистов на Красную планету, где им предстояло возвести гигантский купол над Колонией, а также построить меньшие купола-поселения на Фобосе и Деймосе.
А ещё через несколько лет случилось то, чего все боялись, но во что никто на самом деле не верил - бывшие Советы, как десятилетие назад до них Балканы, погрузились в бесконечную череду войн, революций, переворотов и гражданских войн - кровавых, бесмыссленных и невыигрываемых. На вновь образуемых и постоянно меняющихся территориях возникали всё новые народные диктатуры, диктатуры порядка, правительства согласия и откровенные фюреры, неизменно кончавшие своё короткое, но всегда кровавое правление на фонарях, у стенки, а в паре случаев - даже на костре. Бывшая Восточно-Восточная Европа погрузилась в хаос, а с ним пришла и Вторая Холодная - как Запад, так и Восток направили на неё все свои ракеты и со страхом ждали появления суперфюрера, вождя, который мечом и огнём объединит этих варваров и поведёт их в последний бой против остального мира.
Колония на Марсе оказалась отрезанной и предоставленной самой себе. Совет Колонии провозгласил независимость и послал заявку в ООН, где она и была благополучно похоронена в самой большой бюрократической машине всех времён и народов. Но марсианам было на это уже наплевать - их мало трогало, что думают о них на далёкой голубой планете, у них были более насущные проблемы - выживания, обеспечения, поиска пути.
Прошло пятнадцать лет. Колония выжила, разраслась, подросло первое поколение детей. Люси влюбилась в молодого русского, улетевшего вскоре на Фобос, но полететь к нему не смогла - для него это было просто приключением, но никаких матримональных планов с женщиной старше его, да впрочем и никаких других, у него не было, так что всё кончилось утомительной для обеих сторон перепиской да редкими видеозвонками. К тому времени она окончательно ушла от Джимми и поселилась с дочерью отдельно, благо теперь места для жилья было уже достаточно для всех, кто в этом нуждался.
Для Джимми её уход стал крушением всей его жизни. Раньше он как-то не задумывался над этим - его работа поглощала его целиком, и, хоть он изо всех сил и старался уделять жене максимум своего свободного времени, что-то невидимо отравляло их отношения, что-то мешало им быть по-настоящему счастливыми вместе. Он на самом деле был искренним в своём чустве к ней, но время от времени он чуствовал, что она что-то недоговаривает и зачастую остаётся неудовлетворённой.
И всё-таки это случилось - она ушла и ему как-то нужно было жить с этим. Жить, работать, существовать. И он попытался, но мысли о ней не давали ему ни спать, ни есть, ни заниматься чем-либо, так что он в конце концов обратился к своему всё понимающему врачу и начал проходить курс лечения анти-депрессантами. Но и здесь его ждал подвох - в редких случаях эти медикаменты дают побочный эффект, когда депрессия только усиливается, так что ровно через полгода после Ухода, через четыре дня после дня рождения Люси и на следующий день после своего дня рождения он не выдержал и, написав е й прощальное письмо, принял супердозу снотворного, запив её всё еще запрещённым официально в Колонии, но всё же доступным, виски.
Потом был госпиталь, переливания крови, бесконечные сеансы терапии, возмущённый звонок от Люси о том, что он создаёт ей "определённые неудобства", дружеское, но тем не менее унизительное, участие немногих оставшихся друзей и странное, почему-то постыдное, желание жить дальше - но как-то совершенно по-другому, тихо, незаметно, не общаясь ни с кем из своих бывших друзей и коллег.
Однажды во время очередного сеанса, врач предложил ему погрузиться в гипноз. Неудовлетворённый результатами своей работы с пациентом, он хотел всё-таки как-то помочь ему, и Джимми согласился. Доктор погрузил его в сон и медленно, терпеливо провёл его назад во времени - к последним месяцам его семейной жизни, в одну из ночей, когда они с Люси ещё были вместе. Практически сразу же он разбудил Джимми и задал только один вопрос:
- Кто такая Одри?
Джим не нашёлся, что ответить. Пол кабинета вдруг ушёл из-под его ног и следующее, что он увидел, было склонённое над ним лицо потрясённого врача.
- Джимми, что случилось? Ты в состоянии хоть что-то сказать? Не молчи, чёрт тебя побери!
Он встал, и сказал, что ему уже лучше, но он должен побыть один.
- Но, боже мой, доктор, откуда Вы взяли это имя?
- Джим, ты называл Люси этим именем, когда вы были близки.
Не говоря больше ни слова, он развернулся и вышел. Придя домой, он достал остатки виски - ещё того, оставшегося от его попытки самоубийства и стал его пить - без воды, без льда, без всякого ощущения вкуса или крепости. Глоток за глотком, без всякого уже гипноза, он начал двигаться назад во времени, к той, кого он так старательно хоронил в самых дальних углах своего подсознания все эти годы.
Она только что закончила школу и поступила в тот же университет и в то лето впервые стала посещать кампус уже не как ребёнок одного из профессоров, но как студентка и одна из девушек, всё время ищущих развлечений и приключений. Джимми заметил её тогда и она ему очень понравилась, они познакомились и между ними практически сразу возникла симпатия и даже дружба, но сказать ей о том, что она нравится ему как женщина, он почему-то не мог - в его мозгу возникал какой-то необъяснимый блок и, в конце концов, он оставил эти попытки, но всё равно в течении нескольких лет он старался быть ближе к ней, посещал те же компании, общался, наблюдал со стороны её личную жизнь, а сам прыгал из одних отношений в другие, пока наконец не случилась та история с повторным знакомством с Люси и его браком.
Так продолжалось до самого его отлёта на Марс. Недели за две до него он неожиданно для самого себя позвонил ей и приехал после своей работы к ней в офис, под предлогом помощи с какими-то проблемами с компьютерной сетью. Они вместе выпили вина на лестнице и с того дня начали встречаться то там, то здесь, ходить в гости к её подруге, сидеть вечером в кафе и даже устроили прошальную вечеринку по поводу его отлёта у друзей за городом. Ему временами казалось, что Одри наконец-то хочет быть с ним, что он видит что-то в её глазах, а через секунду он снова становился просто другом и проклятый блок снова оживал. Но теперь к нему добавлялось болезненное чуство долга перед Люси и дочерью, да и врать он не умел. А в их последний вечер, когда они оба достаточно крепко набрались и ему нужно было отвести её домой, где она жила со своим бойфрендом, обычно поздно возвращавшимся со своей работы, он ухватился за наивное предложение одного из собутыльников заехать сначала к нему и принять ещё немного спиртного, так что они поехали сначала туда, и последний раз, когда Джим видел Одри, та стояла одетая на пороге и говорила "Я ухожу" и выжидающе смотрела прямо ему в глаза. Блок в сочетании с алкоголем и семейным долгом победил, и Джим остался сидеть на подоконнике, рассказывая друзьям о том, как он устроил свою будущую лабораторию на Марсе.
Через два дня он улетел. Она не позвонила ему, он ей - тоже. Он просто улетел и стал жить другой жизнью. Правда где-то через год они всё-таки начали обмениваться редкими дружескими письмами с оказией, но настал день, когда она написала, что несколько месяцев назад она вышла замуж за своего бойфренда и прислала фото себя улыбающейся на фоне замечательно живописных развалин где-то в южной Калифорнии, где они провели свой медовый месяц. Это к лучшему, решил Джим, и даже не стал отвечать на это письмо. Жизнь сложилась так, как она сложилась и назад дороги нет. А вскоре после этого события на Земле и вовсе прервали возможные контакты, и он действительно благополучно отправил это чуство вглубь себя. Точнее, он, конечно, не забыл того, что было, но помнил об этом как о чём-то отстранённом, просто как о фактах биографии.
Но наше подсознание работает совсем по-другому, и то, что мы похоронили в глубине, далеко не всегда оказывается забытым. Теперь, когда гипноз снял ту кирпичную стену, которую подсознание возвело вокруг всего, что было связано с Одри, он вдруг вспомнил всё - каждую ночь он повторял её имя и, кажется, даже вслух. Он всегда удивлялся, почему он не помнит своих снов - и вот он получил ответ: потому что это она снилась ему, но заботливый мозг убирал воспоминания об этих снах, чтобы ничего не омрачало его дневную жизнь.
Как раз в то самое время, когда Люси уходила от него, маятник событий на Земле качнулся в обратную сторону. Снова наладилась связь с Колонией и уже было сделано несколько грузовых и пассажирских рейсов туда и обратно, как будто мать-алкоголичка наконец-то вылечилась от своего пристрастия и прижала уже было потерянного сына к своей груди - так и земные политики наперебой братались с коллегами с Красной Планеты, а новейшие технологии позволяли доставлять людей и грузы всего за несколько дней, не говоря уже о связи, которая была практически мгновенной - двадцатиминутные задержки между репликами были практически незаметны для тех, кто годами не общался со своими родными.
И Джимми позвонил Одри. Она была рада и выслушала его историю о разводе, но он опять не стал говорить ей ничего о том, что он чуствует, а тем более о том, что произошло с ним во время гипноза. Она рассказала, что уже несколько лет, как развелась, о том, что она очень тяжело это пережила и он с болью подумал о том, что он ничего не знал, что он не мог поддержать её тогда, когда это было ей нужно. Они стали созваниваться, и она пригласила его в гости.
Во время полёта на Землю он всё время сидел один, со стаканом виски и думал о том, что он ей скажет. Сможет ли он объяснить ей, что она значит в его жизни, а главное - значит ли он сам хоть что-то для неё или он просто превратился в инопланетную диковину, которую можно показать подругам и потаскать по местным клубам. Казалось бы, что проще - ты сам всё увидишь и поймёшь, но это могло бы быть с кем угодно, но не с Одри.
Она встретила его, кажется, с радостью, но - и настороженно, и потащила на кухню, где накормила ужином и они выпили и почти до утра разговаривали о том, что случилось с ними за эти годы. А под утро она отправила его спать в отдельную комнату и это было ожидаемо, судя по тому, как разворачивался ночной разговор. Каждый раз, когда она спрашивала что-то о Люси, он замечал, как она следит за его реакцией на эти вопросы и как он на них отвечает - не слова его были важны, а движения, язык тела. К тому времени он не оправился ещё окончательно от потери жены и, хоть внутренне и смирился с этим, но его тело всё ещё хотело её, а это трудно скрыть в откровенном разговоре.
Потом были замечательные десять дней проведённые вместе - каждый день они ходили куда-то, шутили, смеялись, а он всё мучительно пытался начать разговор о любви, о будущем, о том, что они могут быть вместе. И в последний день он всё-таки заговорил - с трудом, запинаясь, но он сказал ей, что любит её, давно и, как видно, неизлечимо, и предложил ей быть с ним. Она замолчала и погрустнев, сказала с нажимом:
- Мы не будем об этом говорить.
- Одри, я всегда поступал так, как ты хотела, но сейчас я не могу, я должен об этом тебе сказать и узнать твой ответ.
- Это не приказ, это просьба. Мы не будем об этом говорить.
- Но мне нужно знать - это "нет"? Ты не любишь меня? Скажи, я пойму.
- Не говори так. Мы не будем об этом говорить.
Это было последнее, что он от неё услышал. Через три часа он уже поднимался в корабль, а через пять - летел через невообразимую даль, обратно домой, к работе, что из любимой стала постылой, хоть и позволяла зарабатывать достаточно, чтобы не отказывать себе ни в чём - хотя зачем ему теперь это было нужно? Обратно к редким встречам с любимой дочерью - редким не потому, что что-то мешало, а потому что каждая встреча напоминала ему - нет, не о Люси, а о том, что это мог бы быть их с Одри ребёнок и она не виновата в том, что её родители принесли её в этот мир.
Для него навсегда останется загадкой - что хотела сказать Одри, что было её тайной причиной ответить так, как она ответила, а не сказать "нет" или "да". Он никогда не узнает этого, и никогда больше они не будут вместе. Вселенная велика, и мы для неё - просто пыль на ветру, и ей нет никакого дела до того, что две песчинки по прихоти ветра уже второй раз столкнулись вместе и покатились дальше, каждая по своей орбите, чтоб никогда не встретиться вновь.