Аннотация: История о том, как дети спасли котёнка.
СКОВОРОДКА
Надя и Коля, вдоволь накупавшись и немного задержавшись на реке, теперь бежали по пыльной грунтовой тропе, что ведёт к селу. Солнце уже поднялось высоко, а им до обеда надо было ещё много успеть: навестить друга, набрать для коровы Зорьки травы.
Ребята добежали до села и свернули направо по дороге, обрамлявшей село по краю и ведущей от Волги к дальним улицам. Там ряды домов заканчивались и раскрывались огромные пространства степи. Вдалеке виднелся непривычный для этих мест массив деревьев - это были посадки садовых деревьев и смородины, о которых рассказывал Коля.
- Коль, а мы с вами в посадки когда-нибудь сходим?
- Надо поговорить с отцом. Может, в техникуме ему дадут машину. Туда своим ходом далековато будет.
Отсюда они свернули влево и побежали в обход села по другой его стороне. Отдельно стоящие дворы сменялись пустырями. Не было ни малейшего ветерка, который хоть немного бы теребил листву. Яблони и груши, усыпанные крупными плодами, будто притомившиеся под тяжёлым грузом, раскидистыми ветвями опирались о забор. С богатым урожаем стояли и вишни со сливами. Людей не было видно. Село будто в полудрёме переживало полуденную жару, дожидаясь вечерней прохлады. Даже редкие куры и гуси, выбравшиеся на уличный простор, прятались в тени кустов, окопавшись в пыльных ямках слегка остывшей земли. Некоторые из них, опасаясь приближения ребят, нехотя поднимались с насиженных мест, стараясь на всякий случай улизнуть в безопасное место.
- От греха подальше, - засмеялся Коля.
В противовес этому "сонному царству" только ребята находились в движении, но и они стали уставать. Теперь они молчали, пытаясь сберечь силы. Шлёпанье босых ног становилось медленнее, оба перешли на шаг.
Здесь Надюшка ещё не была и с радостью отметила про себя: "Вот ещё одно новое место". Она хотела, было, поделиться своими мыслями с Колей, и уже повернулась к нему, чтобы заговорить, как вдруг где-то рядом послышался звук, похожий на плач грудного ребёнка.
- Кто это? - Коля, остановившись, стал вслушиваться. Брови его сдвинулись, словно силясь помочь разгадать неожиданную загадку.
- Не знаю. - Девочка и сама ещё не понимала, кому могут принадлежать эти звуки.
Хоть звук и не был сильным, но с самой первой нотки ребятам стало ясно, что это - зов о помощи. Видно, рядом произошло что-то нехорошее.
- Похоже, ребёнок, - предположил Коля. Они повернулись в сторону, откуда был слышен плач, и в нерешительности направились туда.
Плач не возобновлялся, и, казалось, эта коротко обозначенная мольба о помощи зависла в давящей тишине. Коля и Надя, прислушиваясь, продолжали продвигаться в выбранном направлении.
Но вот непонятный звук, полный горя и отчаянья, раздался снова, и теперь сильнее, отчетливей. Ребята, определив, откуда он идёт, ускорили шаг. Звук раздавался со стороны одиноко стоявшего за высоким забором дома.
Мальчик и девочка в нерешительности посмотрели друг на друга. Они пока не понимали, что могло случиться за забором, постучали в калитку.
Звуки снова раздались, и ребята с некоторым облегчением поняли, что это плакал не ребёнок. Скоро они уже утвердились в мысли, что это был котёнок. Но где он? Что с ним случилось?
К ним никто не вышел.
- Я посмотрю, а ты подожди - коротко и решительно сказал Коля, он хотел перелезть через этот деревянный глухой забор.
- Я с тобой, - поспешила за ним Надюшка. Они перемахнули через него, пробежали глазами по саду, пытаясь увидеть горемыку в кустах, за деревьями, в траве. Сам он к ним не выходил.
- Хорошо, что никакая собака не набросилась на нас, - подумал парнишка и первым направился обследовать сад.
Сад не выглядел заброшенным - фруктовые деревья, бросая возле себя короткие тени, стояли вперемежку с грядками овощей. И всё же было видно, что за садом ухаживали редко. Это было видно и по пожелтевшей ботве овощей, и по сеточке трещин на грядках. Но сильнее всего удивляла восстановившаяся после плача и словно застывшая здесь тишина. Никто не отреагировал на их вторжение: не залилась лаем собака, не вышли с вопросом хозяева. Никого не было, кроме них, настороженных и ощущавших что-то неладное. Котёнка тоже не было видно. Коля в недоумении посмотрел на Надю. Та застыла в нерешительности, и лишь её встревоженный взгляд выражал готовность что-либо предпринять.
Опять раздался зовущий крик, подсказывая, где искать. Ребята поспешили к нему и, обогнув дом, на открытом месте увидели странное небольшое сооружение.
Это был домик-колодец, сложенный из замыкавшихся в шестигранник кирпичей по принципу детских пирамидок. Ряды кирпичей были стянуты глиняным слоем. На глиняных швах проступала более выраженная, чем на грядках, сетка трещин. Несколько рядов образовывали множество щелей-окошек. В последнем ряду со смещением к центру лежало пять кирпичей. Рядом валялся большой прямоугольный лист железа, на верхней стороне которого оставался высохший след от глины. Видно, лист не подошёл в качестве крыши.
Завершала эту башню нигде не выступающая, как раз подходящая по размерам массивная чугунная сковородка. Она была без ручки, видавшее виды дно было повёрнуто кверху.
- Сейчас малыш, сейчас, - надеясь подбодрить узника, произнёс Коля и стал снимать "крышу", подцепить которую руками оказалось непросто. Тяжёлая, низкая и неимоверно нагревшаяся на солнце она никак не поддавалась. Мальчишка снова и снова пробовал приподнять её или хотя бы сдвинуть, но от волнения, охватившего его, руки не слушались. Похоже, что сковородка в некоторых местах тоже была прихвачена глиной.
Плечи начинали болеть то ли от напряжения, то ли от палящего солнца.
- Сейчас, сейчас, - всё приговаривал Коля, понимая и почти ощущая ту изнуряющую жару, которая была внутри. Надюшка поднесла валявшийся лист железа и попыталась им поддеть сковородку, но та никак не поддавалась.
Когда же со сковородкой удалось всё-таки справиться, ребята, готовые увидеть измученного котёнка, забеспокоились ещё больше. Видимо, сопротивлявшийся до последнего и уже не в силах улечься удобней, котёнок плашмя уронил своё измученное тельце и беспомощно вытянул лапки. На примятой и подсохшей траве не было ни блюдечка с водой, ни остатков пищи. Надюшка протянула руки, чтобы достать его из этой камеры, а тот только сделал слабую попытку прижать уши, словно в ожидании удара.
Девочка аккуратно подняла малыша, закрыв его собою от солнца. Ему было месяца три, но своими выступающими рёбрышками сквозь поникшую шёрстку он совсем не был похож на пушистеньких кругленьких сверстников. Особенно поражали выступавшие на исхудавшей мордочке глаза. Казалось, они вобрали в себя всю влагу, которая ещё оставалась в тельце, и острота сырого взгляда этих, не успевших повзрослеть серых глаз, была невыносима.
- Миленький, за что тебя так? - прошептала Надюшка, глаза её застлала мутная влажная завеса. Девочка поспешила подняться на ноги и вскинуть голову, чтобы слёзы не закапали вниз. Когда Надя справилась с этим мокрым туманом, внимательно посмотрела на малыша. Ран на тельце не было, но он сам был рана.
- Мерзкая сковородка, - еле слышно проговорил Коля. В голосе слышались боль и угроза. И потому, как исподлобья глядел парень куда-то вперёд себя, Надюшка поняла, что не к куску металла были обращены эти слова.
Мальчишка ладонью зачерпнул воды из стоявшего недалеко ведра и поднёс к котёнку. Тот не смог пить, лишь слабо повёл язычком.
- Сколько же он здесь пробыл? - Понять было невозможно, но по состоянию котёнка было видно, что мучения его были слишком жестокими. Вид малыша не допускал никаких промедлений. Ребята подошли к яблоне, спрятались в её тени. Коля ещё попробовал ткнуть мордочку котёнка в ладонь с водой. Тот не пил.
- Надо срочно бежать домой, там мы сможем его напоить из пипетки.
- А ещё его надо обернуть во что-нибудь мокрое, так ему будет прохладней.
- Точно, - паренёк намочил свою майку в том же ведре и, отжав, осторожно обернул ею малыша.
Теперь им надо было выбраться на улицу. Коля помог Надюшке перебраться через забор, встав на четвереньки и подставив ей свою спину. Он передал котёнка в найденную под забором щель и перебрался через забор сам. Положив котёнка на одну руку и слегка придерживая другой, поспешил к дому.
- Не отставай.
Ребята сначала шли, приноравливаясь к ноше, но издававшийся время от времени писк подгонял их - они снова перешли на бег. Теперь бежать им было трудно. Это было и оттого, что они устали, и потому, что солнце становилось всё более нещадным, а главное потому, что надо было как можно скорее оказаться дома и там помочь несчастному малышу, и именно эта обязанность отчего-то сковывала.
Оба уже заставляли себя переходить на бег.
Девочке казалось, что ноги её стали чужими, то ли они налились свинцом, то ли стали ватными. А в голове стучало, словно отсчитывая потерянные секунды, и в такт этому стуку пульсировала мысль: быстрей, быстрей, быстрей...
Надюшка сменила Колю - у него отекли руки. Теперь она несла котёнка. Так они добежали до дома и, едва вбежав во двор, увидели тётю Ксеню.
- Что это у вас? Что с вами? - всполошилась тётка, увидав красные лица ребят с обильно выступившими каплями пота.
- Тётя Ксеня... - только и успела выговорить Надюшка и разревелась.
Они забежали под навес крыльца, приоткрыли влажную майку, и женщина ахнула.
- Скорее в дом, - почти скомандовала тётя Ксеня.
Все поспешили в дом, который встретил их прохладой, несравнимой с жарой улицы. Ставни были прикрыты, в доме был полумрак. Тётка дала им напиться воды.
- Мам, дай пипетку.
- Берите, берите, - поспешила та к аптечке - возьмите ещё стаканчик для воды. - Она включила свет.
Надя тем временем раскрыла на диване малыша. Танюшка, подбежав к ребятам из другой комнаты, бросилась помогать, она вернулась в детскую комнату, принесла мягкое кукольное одеялко и разложила его на диване:
- Кладите сюда котёнка.
Но и здесь его лапки бессильно разъехались. Единственным преимуществом теперешнего его положения было отсутствие изнуряющей жары.
Тётя Ксеня взяла малыша на руки. Немного приподняв головку, она слегка открыла котёнку ротик.
- Коля, заливай по капельке.
К общей радости тот стал делать глотательные движения.
Немного напоив котёнка, тётка стала мастерить для него более удобное место.
- Ребята, кто сходит к дяде Васе? Он сейчас должен прийти на обед. Скажите, что я очень прошу его немедля зайти к нам.
- Я, - вызвался Коля.
Паренёк поспешил к дому дяди Васи - сельского ветеринара. Тот ухаживал за совхозным стадом, да и хозяева скотины и другой живности нередко обращались к нему за помощью. Он на селе был таким же необходимым и уважаемым человеком, как доктор Нина Николаевна.
Когда Коля прибежал на двор ветеринара и узнал у тёти Клавы, что тот дома, с облегчением выдохнул. Сбивчиво Колька рассказал, что произошло, и попросил поскорее помочь котёнку.
- Ну, поскорей, так поскорей, - проговорил дядя Вася, подхватывая между делом свой чемоданчик и добавляя в него необходимое, - идём.
Когда они вошли в комнату, и ветеринар увидел несчастного, то сразу понял, что котёнок измождён до крайности и спасти его - задача почти невозможная. Он взглянул на тётку Ксению, перевёл взгляд на ребят, намереваясь высказать своё мнение, однако, встретив вытянувшиеся в напряженном ожидании лица ребят, сказал иначе:
- Мы попробуем ему дважды в день делать уколы, которые его поддержат. Первый я сделаю сейчас, второй - вечером, а дальше посмотрим.
И началась борьба за жизнь маленького существа, столкнувшегося сначала с нечеловеческой жестокостью, а потом, с человеческим милосердием.
Жаркие дни сменялись душными ночами. Хотелось наступления прохлады, но голубое небо не обещало ослабления жары.
Стоит ли рассказывать в подробностях, какой сложной была борьба за жизнь котёнка? Как взрослые с пониманием и участием отнеслись и к котёнку, и к ребятам, ввязавшимся в такое трудное дело, страстно желая изменить ход событий, определённый чьим-то бессердечием, или глупостью, смешанной с беспечностью и бездушием? Как заходил к ним дядя Василий и помогал уколами, советами? Сколько труда, сил и терпения стоило им, чтобы вернуть к жизни это маленькое существо, сколько умения и изобретательности приходилось применить, чтобы придумать, как и чем накормить, устроить его измученное тельце? Сколько сбежавших и задержавшихся в глазах слёз было за эти долгие часы и дни совсем недетского сражения?
Для ребят время тянулось долго. Иногда у ребят опускались руки, им казалось, что невозможно изменить ход того, что произошло. Но они продолжали свою борьбу.
Ребята в первое время отказались от всего остального. Друзья, забегавшие за ними купаться, когда узнали об их подопечном, на время оставили их. Малыш занял буквально всё их время, всё их внимание. По ночам ребята устроили дежурство около него. Чтобы лучше слышать котёнка, они разложили на полу матрац рядом с его подстилкой и спали на нём по очереди. Им даже пришлось научиться быть чуткими во сне, чтобы не проспать момент, когда понадобится помощь. Укладывая его на ночь, ребята с нетерпением ждали утра. Иногда казалось, что он уже не спит вовсе, что его уже нет... С замиранием сердца они ещё больше приближались, чтобы понять, дышит ли он, и облегчённо вздыхали, когда он подавал слабые признаки жизни.
Дни, в которые продолжалось сражение за жизнь котёнка, были очень долгими.
Он почти всё время спал, просыпаясь и открывая глаза, жаловался, чуть слышно попискивая. Ребята отогревали его, нежно перекладывая к себе на колени или прижимали к груди, тихонечко поглаживая. И тогда его непонятно куда смотрящие глаза закрывались, он переходил от писка к посапыванию.
С тех пор, как они его нашли, котёнок не мяукал. Видимо, весь свой писклявый запас истратил в своей западне, а, может, знал или чувствовал, что теперь в этом не было необходимости, ведь все его желания и потребности заранее угадывались и исполнялись заботливыми опекунами. А тут котёнок стал иногда подмяукивать, словно, желая выразить уже не столько то, что чувствует и требует его исстрадавшееся и начавшее отходить от тяжёлого испытания тело, сколько то, что начинал чувствовать и желать он сам, медленно ощущая, как боль и бессилие отступают от него.
Так шли дни. Ребята крутились и днём, и ночью, то, замирая от страха и неуверенности, а то, вновь обретая надежду, искренне и бурно радуясь каждому мельчайшему улучшению. И уже котёнок начал не бессмысленно таращить свои глаза, пока всё так же выступавшие на мордочке, а явно останавливая свой взгляд на ребятах. Возможно, теперь он начинал постепенно знакомиться со своими спасителями, или, может, чем-то делился с ними, ожидая от них ответной реакции.
Котёнок стал работать язычком. Какая была радость, когда он сам в первый раз стал лакать водичку! Тельце постепенно становилось не столь беспомощным, и уже не требовалось придумывать тряпочных сооружений, чтобы в удобной позе поддерживать его во время сна и не сна, которое ещё невозможно было назвать бодрствованием.
Только тогда, когда состояние котёнка чуть отступило от пугающего края, которое ветеринар называл "критическим", ребята позволили себе немного перевести дух. Совсем ненадолго, пока он спал, они стали позволять себе отходить от него, чтобы заняться чем-то другим.
Как-то, когда в очередной раз Надя и Коля сидели около малыша, мальчишка тихонько сказал:
- Знаешь, я ещё так никогда не переживал.
- Я, наверное, тоже, - девочка помолчала и, немного задумавшись, сказала: - Коль, а девчонки хотели посмотреть нашего котёнка. Пока, наверное, рано? - в голосе была неуверенность. Надюшка опасалось подпускать других к котёнку, боялась их неловких движений, но и отказывать подругам было неудобно.
- Знаешь, я сам тебе хотел сказать, что мне хочется ребятам показать его. Да вот только мамка говорит, что пока не время, ещё успеется. Давай подождём недельку, ладно?
- Договорились. А ты, малыш, смотри, не подведи, - обратилась она к котёнку.
- Ещё успеет наиграться со всеми! - пытаясь вселить уверенность, говорил Колька, а сам про себя понимал, что пока всё очень зыбко, и со вздохом думал про себя: - Когда же это состояние перейдёт во что-нибудь более надёжное? Эх, скорей бы.
И, наконец, наступил счастливый день, когда они почувствовали, что в их борьбу включился и сам котёнок. Он ещё шатко и неуверенно, но уже смог, опершись на передние лапки, немного приподнять своё тельце, едва отрывая его от подстилки, а спустя некоторое время встать и на все четыре лапки. С едой дела так же неспешно шли на поправку. От мизерного количества разбавленного молочка он переходил к неразбавленному молоку, а потом - к молоку с хлебом и творожком. Позже к его рациону добавились жиденькие кашки, размятая отварная рыба. И чем крепче становилось тельце котёнка, тем сильнее крепчал его аппетит.
Вечером, когда жара унималась, ребята стали выводить его на прогулку, прикладывали к остывшей земле, чтобы от неё он брал силу, как советовали взрослые. Он растягивался на земле, сначала неловко, потом удобней, лучше ощущая своё тельце, нюхал траву, пытался уловить другие блуждающие запахи, стал посматривать вокруг. Джульке было разрешено подходить к нему. Но без строгого предупреждения "Вести себя хорошо!", конечно же, не обходилось. Но собака будто и сама понимала, что он многого натерпелся, и как могла, пыталась его подбодрить. Поначалу собака просто сидела с котёнком рядом, наблюдая за его "прогулкой" и охраняя от неожиданностей в виде пробегающей курицы или ещё какой возможной напасти, а потом стала подходить поближе, обнюхивать и полизывать его шершавым языком, словно пытаясь зализать непонятные для неё раны. Да малыш и сам стал осваиваться во дворе, привыкать к окружению.
Котёнка назвали Васькой.
То ли оттого, что Танюшка была младше, а может потому, что не была она около того сооружения, только, переживая за него и ухаживая, она всё же проявляла меньше участия в нём, чем Коля и Надя. Она не отказалась от купания, выходила вечерами к подружкам. Как-то, когда Ваське стало лучше, она спросила ребят:
- А вы не пойдёте сегодня с нами на речку?
- Идите, затворники, сходите, искупайтесь. Вон ребята гурьбой пошли к реке. Про вас спрашивали. А я за вашим малышом присмотрю, накормлю, если понадобится. Поди, за это время не пропадёт.
- Ну что же, избавители, - подхватил дядя Паша, - похоже, ваши дела идут не так уж и плохо. Молодцы. Теперь можно немного и расслабиться.
Ребята решили, что действительно можно сходить на речку, быстренько собрались и пошли купаться.
- Надо же, какой груз на себя взвалили, - сказала тётка своему мужу, провожая взглядом ребят и радуясь их выходу.
Жизнь потихонечку стала возвращаться к обычному руслу, дети стали утром бегать купаться, а вечерами друзья приходили к Коле во двор и тоже смотрели, как идут дела у Васьки. Он уже не только крепче вставал на лапки, но и начинал ходить.
Иногда, почти совсем на ночь вместе с котёнком ребята забирались в баньку, чтобы послушать всплески реки, стрёкот саранчи, полюбоваться лунной дорожкой на воде.
Каждый старался внести свою лепту в его выздоровление. Тётя Ксеня каждое утро вперёд заглядывала к нему, а уж потом принималась за свои дела, часто помогала ребятам советами. Дядя Паша снабжал Ваську свежей рыбой. Валентин заходил к малышу, брал на руки и разговаривал с ним:
- Знаешь, каким ты должен стать сильным котом? Подожди, узнаешь!
Так и поправился малыш. Он научился самостоятельно перебираться через борта коробки, в которой спал. Котёнок уже сам стал выходить в свет - из комнаты, в которой жил, дальше к крылечку, которое своими огромными ступенями пока отделяло его от большого мира, но всё же, манило туда.
Дядя Вася заходил все реже и в одно из последних своих посещений сказал ребятам:
- Надо же, победили! Ай да молодцы! А может, вы теперь врачами или ветеринарами станете? - и, шутя, добавил: - Я вам рекомендацию дам.
Надюшку и Колю их общая забота сдружила ещё больше, ведь им столько пришлось вместе пережить... Их малыш начал немного округляться и даже играть с клубочком ниток.
Мама в письме предлагала взять Ваську в Москву.
- Пожалуй, ему будет интересно быть москвичом, - согласился Николай. Хотя ему было жалко расставаться с Васькой, но он же - мальчишка, он видел, как заботливо ходила за котёнком Надюшка и, конечно, был согласен отдать ей котёнка, чтобы та ухаживала за ним дальше. Однако семейный совет решил иначе - оставить котёнка здесь, в селе.
Надежде, конечно, хотелось взять его в Москву, но дорога для него была ещё очень сложной. К тому же, в городской квартире ему вряд ли будет так хорошо, как здесь. Да и Надюшка, наверное, приедет на будущее лето и встретится с Васькой - уже взрослым котом.
Время пребывания на Волге подходило к концу. Билет был куплен на конец августа. К этому времени малыш подрос. Шёрстка его стала пушистой и красивой. Ребята, оставляя своего подопечного на тётю Ксеню или Валентина, чаще бегали купаться на речку, где вместе с другими ребятами веселились почти так же беззаботно, как и прежде.
И вот наступил день отъезда. Чемодан стоял у крыльца. Надюшка пробежала по огороду и саду, заглянула к животным, курам, попрощалась с ними, подержала за лапу Джульку, ещё раз окинула всё взглядом, мысленно прощаясь со всем.
Коля с Танюшкой сидели на скамейке под грушей. Девчушка соломинкой играла с котёнком. Тот бил лапкой по соломинке, пытаясь её поймать, старался ухватить зубками.
- Ах ты, игрушка, - засмеялась Надя, взяла его на руки, погладила: - Счастливо тебе оставаться, малыш, - она подняла его над своею головой, посмотрела на пушистое тельце, потом нежно прижала к своей щеке, немного потёрлась щекой о его бочок, ощутив необыкновенную мягкость его шубки. Где-то в груди у неё что-то напряглось и заныло. Она отдала котёнка сестре и потерянно посмотрела в сторону...
- Счастливо тебе там в городе! - Коля протянул для пожатия руку.
- Хорошей дороги тебе, всего хорошего! - подхватила тётя Ксеня, обняв Надюшку.
- А вам - счастливо оставаться!
Вот опять слеза предательски стала выдавать её состояние.
Старенький уазик уже стоял за воротами - сосед дядя Семён обещал подбросить до вокзала.
- Коля, ты мне пиши, как он будет себя вести. И про себя пиши, про всех вас. Танюшка, а ты мне Ваську нарисуешь, ладно?
- Обязательно. А папа ещё его будет фотографировать, мы фотографии пришлём.
- А ты напиши, как приедешь в Москву, как добралась, как дома дела.
- Договорились.
Все присели "на дорожку", обнялись на прощанье. Надюшка с дядей Пашей пошли к воротам, уселись в машине.
- До свидания! - выглядывая в открытое окно машины, девчушка замахала рукой провожающим, одновременно расставаясь и с селом, и со временем, которое она здесь провела, и, главное, с событием, которое её заметно изменило.
Здорово, что её брат оказался таким отличным парнем и другом: добрым, сильным и очень ответственным. Лето выдалось ярким, интересным, хотя и сложным. Им удалось, нет, они сумели выходить несчастного малыша. Теперь у котёнка есть хороший дом и добрые хозяева. Жалко только, что так далеко от Москвы.
Надежда загрустила, но тут же подумала, что уже соскучилась по своему дому, родителям, друзьям и школе. Ей было очень интересно увидеть, как подрос братишка.
Себя она чувствовала повзрослевшей, и ей хотелось поскорее узнать, как изменились все остальные.
Уазик застучал мотором и запрыгал по ухабам сельской дороги.