Это произошло в обычный, хмурый день. Солнце спряталось за тучами, моросил мелкий, противный дождь. Ветер разносил капельки по всей шумной улице, проникая сквозь защиту зонта.
Поняв, что от зонта больше вреда, чем пользы, я закрыла его и уныло брела мимо разноцветных магазинных витрин. Юбка промокла, какая-то машина весело проехала мимо, обрызгав меня с ног до головы. Все было, как обычно - мне не везло, катастрофически не везло. В сумке настойчиво трезвонил телефон. Мой любимый... мой бывший любимый упорно желал со мной поговорить. Извиниться, наверно, хотел. За то, что изменил пять минут назад с другой. Я его понимаю. Та девушка, с которой он сидел рядом, полуголый, на кухне у себя в квартире, была очень красивой, очень, такому искушению трудно не поддаться. Но понимание этого не унимало боль в моем сердце.
Очередная машина, проезжая мимо, в очередной раз обрызгала меня. Белый свитер мгновенно приобрел грязновато-коричневый оттенок. Я равнодушно оглядела свое отражение в витрине магазина и горько усмехнулась - не везет, так не везет во всем. Самая настоящая мокрая курица.
- Девушка, вас подвезти? - раздался голос сбоку.
Я повернула голову - молодой человек в темном пиджаке выжидающе глядел на меня сквозь окно своего "Нисана". Симпатичный. Белые, слегка завивающиеся волосы, прозрачные голубые глаза, лукавая улыбка. Из тех, что без разницы с кем. Я вздрогнула: внешне парень был здорово похож на моего.. бывшего. Я что-то буркнула в ответ, отвела взгляд и ускорила шаг, почти убегая от любезного джентльмена. Хватит с меня блондинов, и вообще, любовных отношений. Надоело. Эти вечные проблемы, эта постоянная головная боль - а вдруг предаст? А вдруг разлюбит? А вдруг изменит? Хватит. Больше никакой любви.
Парень из "нисана" все правильно понял и скрылся за ближайшим поворотом. Я проводила его взглядом и замерла посреди дороги.
- Встала, как столб! Не пройти, не проехать! - какая-то старушка грубо толкнула меня позади, не заботясь о том, что я, не удержав равновесие, шлепнулась прямо в лужу.
Презрительно глядя на мое мокрое и грязное тело, она добавила:
- Смотри, куда идешь!
Я вяло огляделась. Улица была пустынной, кроме меня и милой старушки на ней никого не было. Она вполне могла меня обойти, благо, дорога была широкой. Я равнодушно смотрела вслед пожилой женщине. Еще неизвестно, какой стану я в старости. Не мне ее осуждать, не мне ее судить. Кто я? Всего лишь еще одна двадцатилетняя девушка из тысячи. Тень среди живых. Полная неудачница, просто ничтожество. Я даже не плакала. Слез не осталось. Прошло то время, когда я проклинала Бога, злилась на свою судьбу. Прошло то время, когда я пряталась в ванной и под шум льющейся воды рыдала. Прошло то время, когда я спрашивала Бога: "Господи, за что?! Что я тебе плохого сделала? Почему у меня все так плохо? Почему в моей жизни было так мало радости? Чем я это заслужила? Неужели я не достойна счастья? Простого, человеческого счастья? Господи, ну за что? Господи, помоги мне! Я тебя молю..."
Сейчас осталось... да ничего не осталась. Пустота в душе. Нет ничего. Как будто я превратилась в камень. В холодный, бездушный камень.
Мой мозг отметил, что я по-прежнему сижу в луже, выставив коленки в разорванных колготках на всеобщее обозрение. Капли дождя лениво текли по моему телу, смешиваясь с грязью от брызг проезжающих машин. Я подняла голову к верху. Передо мной высилось двадцатиэтажное здание, загораживая собой полнеба. Я посмотрела серое полотно над головой. Вот так бы забраться на самый верх многоэтажки, а потом спрыгнуть с крыши. Полетать хоть раз в жизни, почувствовать себя вольной птицей и умереть. Я тяжело вздохнула. Не могу. И вовсе не потому, что боюсь смерти, нет, я не струсила бы перед ней. В этом холодном мире есть мои родители, для которых я - единственная радость в жизни. Моя смерть их убьет. Я не настолько эгоистична, чтобы ломать жизнь матери и отца.
Я согнула ноги и обхватила коленки руками, удобно уперев в них подбородок. Торопиться не куда. Никто и нигде меня не ждет. Родители далеко-далеко, дай Бог им здоровья. У меня нет друзей. Я сама от них отказалась. Были, конечно, когда-то, выпивали дружной компанией, ходили по дискотекам, клубам. Два года назад, когда были студентами. А потом.... Какой смысл в друзьях, если их нет в самый нужный момент? Например, сейчас? Я вытащила непрерывно заливающейся песней "О нем" мобильник и повертела в руках. Представила на секунду, как звоню одной из своих подруг, а та в ответ: извини, мне некогда... Я махнула рукой. Черт с ними, с друзьями.
Вдруг я почувствовала, как что-то теплое коснулась моего плеча. Я резко обернулась, пытаясь удержать испуганную душу в пятках, и облегченно вздохнула. Никто не посягал на мое одиночество, никто меня не трогал. Просто среди хмурых туч выглянуло солнце, и его лучи ласково легли мне на плечи. А я и не заметила, как дождь прекратился. Я подняла голову к небу и ахнула. Полнеба по-прежнему закрывала двадцатиэтажное, мрачное здание, а по второй же его половине раскинулись две радуги, словно драгоценные ожерелья на темно-сером бархате. Казалось, кто-то невидимый разделил небо на три части: технического прогресса, радужную, и солнечную. И все три части удивительно гармонировали друг с другом. Лучи солнца скользили по синим, застекленным окнам здания, отражаясь в них тысячами и тысячами светлячками. Сизые тучи слегка приглушали природную красоту, и радуга, будто ворота в другой, счастливый и светлый мир, разрывала их мрак.
Ослепленная невиданной красотой, я на миг перевела свой взгляд с неба на аллею, что разрывала проезжую часть на две равные дороги. Тысячи и тысячи маленьких, тонких травинок, что проросли сквозь дорожную пыль, сияли изумрудным, ярким, волшебным светом, покрывая крохотный островок земли зеленым, мягким покрывалом. Ничуть не бледнее, шептались, грациозно танцевали под силой ветра темно-зеленые листья на редких тополях, стоящих вдоль аллеи. До меня донесся слабый, едва заметный аромат цветущий сирени, что в гордом одиночестве стояла в самом конце, и смело выпускала под золотистые лучи солнца нежные, бледно-фиолетовые лепестки.
Аромат цветущий сирени смешивался с запахом мокрой, крепко прибитой к дороге пыли. Лужи, еще не раздавленные проезжающими машинами, блестели под солнцем, открывая миру сквозь прозрачную воду спокойное, чистое дно.
Что-то могущественное почудилось мне в этом мгновении, наступившем после дождя. Я вдруг поняла с ясностью прозревшего человека, как не прост мир, в котором я живу. Состоящий из тысячи и тысячи частичек: живых, созданных самой матушкой-природой, или же самой планетой; из многочисленных людей и зеленых листьев; из грациозных животных и неведомых пока нам далеких звезд; из каплей дождя и лучей света. И все это дышит одним могучим дыханием, что дарит нам сама жизнь, полная несокрушимой силой.
Затаив дыхание, я наблюдала за разбушевавшимися красками природы, боясь пропустить хоть секунду от всегда скрытой и невидимой силы самого существования. Спустя еще одно мгновение, словно испугавшись, что посмело показать свою силу, спряталось солнце за тучи, погасив вслед за собой и две радуги. Медленно погасли светлячки в двадцатиэтажном здании, поблекла изумрудная трава, замерла усталая от вальса с ветром листва.
Я же по-прежнему сидела в луже. Ослепленная, оглушенная, восхищенная, долго ничего не видела вокруг себя. Ни вышедших на улицу после дождя людей, с презрительной брезгливостью обходящих меня, сидящую на грязном асфальте, ни проезжающих мимо машин, бросавших на меня еще больше капелек грязи. Что-то невидимое, но перевернувшее все мое мировоззрение произошло пять минут назад. Что-то такое, отчего я почувствовала, что хочу жить. Не страдать от несчастной, горькой любви, не рыдать в ванной, испуганно спрятавшись от людей, не боятся того, что может ждать меня в будущем. Не бояться жизни, в конце концов, а ЖИТЬ. Жить по-настоящему, выкинув из головы похоронные мысли и глупые, пустые мечты.
Я широко и ясно улыбнулась походящей мимо старушке. Та от неожиданности запнулась, растерянно посмотрела на меня и... улыбнулась, смешно собрав морщинки возле глаз. Голубые когда-то глаза, чуть поблекшие к старости, заискрились позабытым в суете весельем, сгорбленная спина чуть распрямилась. Старушка укоризненно покачала головой, оглядев меня, сидящую в луже. Но было видно, что сделала она это, потому что старше на много лет, потому что нужно учить младших, как правильно и цивилизованно жить. Что-то подсказывало мне, что, будь она помоложе, сама бы прогулялась босиком под дождем.
Старушка, все еще улыбаясь поблекшими губами, побрела дальше. Я наконец-то встала из лужи, почувствовав, что на улице все-таки весна, а не лето, вспомнив, что в такую погоду легко заболеть. В сумке по-прежнему надрывался сотовый телефон уже поднадоевшей мелодией "О нем". Я решительно нажала на кнопку:
- Алле?
- Родная! Ты где? Милая, родная, - в трубке орал испуганный, гневно-тревожный голос моего любимого. - Слышишь? Не вздумай ничего с собой делать! Милая, я тебя очень люблю! Слышишь меня? Это была моя сестра! Слышишь?
Мой любимый продолжал орать в трубку, явно обеспокоенный моим молчанием. А я вдруг вспомнила, что уже видела ту девушку, что была у него на кухне. В семейном фотоальбоме, где была запечатлена вся жизнь моего любимого с детства и до сих пор, в компании друзей, родителей и... сестры! Той самой, что сидела на его кухне в прозрачном пеньюаре.
- Слышу, я слышу тебя, - хрипло ответила я, - как хорошо, что ты мне позвонил...