Богданова Екатерина Сергеевна
Ведьмина дочь. Руны судьбы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.33*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Автор обложки Руся

    описание У неё было всё, дом, семья и счастливое детство. Но, её всего лишили. Она выжила вопреки всему. И теперь в душе Амируны горит огонь ненависти. Сможет ли она удержаться, балансируя на канате судьбы и не сорваться в пропасть сжигающей душу ярости. Возможно, судьба позволила ей остаться, чтобы отомстить? Или её ждёт нечто большее? Не просто прочесть руны своей судьбы.
    Начало проекта - 31.01.2015.
    ЧЕРНОВИК.
    Проект завершён 30.03.2015.
    Часть повести удалена!!!

    Как, по вашему мнению, должна поступить Амируна?

    contador de visitas счетчик посещений
   ВЕДЬМИНА ДОЧЬ. РУНЫ СУДЬБЫ
  Екатерина Богданова
  
  Глоссарий:
  Папуша - куколка, цыг.
  Дэвэл - Бог, цыг.
  Гримория(гримуар) - колдовская книга, родовая книга потомственных магов.
  Шувани - "ведающая сокровенным знанием", цыганская колдунья.
  Ило - дух, цыг.
  Барунэ - тюрьма, цыг.
  Чяёри - девочка, цыг.
  Бэнг - дьявол, нечистый, цыг.
  Вэрго - злой дух, цыг.
  Мэрибэн - смерть, цыг.
  Отпсирадэм - открывать, цыг.
  Закэрдём - закрывать, цыг.
  Мами - бабушка, цыг.
  
  ПРОЛОГ.
  Толпа. Это жестокий, жадный до крови хищник. У толпы нет лица, но очень длинные руки и грязные языки. А ещё, толпа любит зрелища. Сегодня этим зрелищем стала моя семья. Мама... Моя всегда ласковая и весёлая мама. Её больше нет. И отец, сильный, смелый, любящий, но оказавшийся бессильным перед безликой толпой. И его нет. Кто совершил навет на маму - я не знаю, и уже никогда не узнаю. Да это теперь и не важно, это не вернёт родных.
  Они пришли на рассвете, люди обезличенные толпой. Они говорили ужасные вещи, будто мама ведьма и повинна в море, скосившем полторы тысячи человек в прошлом году, будто она убила младенца госпожи Кройк и наслала порчу на скот почтенной Болтри. Но я-то знаю, что Кройк сама приспала ребёнка, подпив на празднике Первого Имени, а Болтри купила прелое зерно из жадности. Но толпа не желала слушать, толпа всё решила. Маму схватили, отец бросился её защищать и его тоже причислили к нечистым. Меня просто схватили за волосы и потащили за связанными родителями.
  На площади уже был приготовлен костёр. Маму привязали к столбу в центре высокого кострища, отец кричал и взывал своих вчерашних друзей к благоразумию. Но у дружбы оказалась низкая цена, его никто не слушал, его били, долго и жестоко, палками и камнями. А кто и просто ногами, не боясь испачкаться в крови. Мама не кричала, не просила пощады, она просто смотрела в глаза тем, кому не раз помогала за прожитые в Верне годы. Она даже не плакала, только смотрела, а в глазах столько боли и звериной тоски, что в результате люди начали отводить глаза.
  Когда к кострищу поднесли пылающий факел, мама сказала только два слова.
  "Дочь пощадите" - это были последние слова, которые я слышала от матери.
  Взревел огонь, я закричала, вырываясь из болезненной хватки взрослых, сильных мужчин. Бесчувственного отца бросили в пылающий костёр.
  - Будьте вы все прокляты! - закричала я, захлёбываясь слезами и бессильной злобой.
  - Смерть ведьминскому отродью! Нужно убить ведьмину дочь! Она тоже нашлёт на нас мор! - загудела площадь.
  Меня швырнули к уже полностью поглотившему родителей костру и начали безжалостно забрасывать камнями. Сколько это продолжалось, я не знаю, потеряла сознание от пришедшегося на висок удара. Глаза застилало кровью, а последней связной мыслью была чёрная радость, что мама этого уже не увидит.
  Когда сознание вернулось вместе с дикой болью во всём теле, вокруг было тихо и сумрачно. Костёр догорел, оставив вместо моих родных только кучу пепла. Но, ни пепел, ни меня не тронут до заката. Только ночью придут чистильщики и к утру на площади не останется и следа вчерашней жестокости. Меня видимо посчитали уже мёртвой, если бы не потеряла сознание, наверняка тоже отправили бы в костёр. А раз и так мертва, то нечего и руки в крови пачкать. Только они и так у этих монстров в крови по локоть и от этой крови им никогда не отбиться.
  Я лежала и боялась даже глубоко вздохнуть, чтобы не застонать и не выдать себя. Сегодня закончилось моё детство. Мне пятнадцать, но лёжа на грязной мостовой, в луже нечистот и собственной крови я чувствовала себя дряхлой старухой. Мелькнула постыдная мысль, что лучше бы толпа довела дело до конца и убила меня. Но в следующее мгновение я вспомнила последние мамины слова и устыдилась. Она хотела, чтобы я выжила, значит, я обязана выжить.
  Солнце уже почти село, ещё полчаса и у меня будет шанс уйти из города. И я обязательно им воспользуюсь, чтобы окрепнуть, выучиться, вернуться и отомстить.
  
  Часть первая: НОВАЯ ЖИЗНЬ.
  
  - Многоуважаемые дамы и господа, девушки и юноши, девочки и мальчики, и прочие любопытствующие! - нараспев горланил Ронияк, наш ведущий, а по совместительству и владелец балагана - Позвольте представить вам несравненную, очаровательную, ослепительную, прекрасную Амируну, невесомую повелительницу небес!
  Мой выход. Канат дрогнул под моим весом, толпа замерла. Внизу бушевал огонь и сверкали острые клинки. Ненавижу толпу, а вот она меня боготворит.
  Плавный, перетекающий шаг и я опять над пропастью. Огонь отразился в моих глазах и с этого момента окружающий мир перестал существовать. Все эти жадные до зрелищ зеваки стали всего лишь декорациями, несущественными деталями далёкого мира. Уже привычно отдалась во власть ощущений и начала дразнящий танец со смертью. Лёгкие, тягучие движения сменялись резкими поворотами и прогибами. Здесь, на высоте, я богиня. Это мой мир и я готова танцевать над бездной вечно. Ничто больше не дарило того же ощущения лёгкости и свободы, ничто не спасало от съедающей изнутри черноты. Только во время коротких выступлений я забывала, для чего живу, растворяясь в пьянящем ощущении опасности. Но танец не может длиться бесконечно и я вынуждена его завершить. Последний стремительный поворот на одной ноге, прогнулась назад, касаясь рукой каната, закрыла глаза и замерла.
  Мой маленький неповторимый мирок взорвался криками и аплодисментами. Волшебство разрушилось и я стремительно покинула свою арену. Как же не хотелось расставаться с этими щекочущими нервы ощущениями, но прыжок и я на тумбе. Лёгкий поклон, как прощание со свободой до следующего выступления.
  Ронияк громогласно объявил следующий номер и про меня мгновенно забыли. Спустилась по верёвочной лестнице и никем не замеченная скрылась в своей повозке. Старая Вадома уже ждала меня.
  -На, выпей, папуша. - ласково проговорила она, протягивая мне кружку с тёплым успокаивающим отваром - Совсем сердечко не бережёшь, сгоришь ведь. - как и всегда ворчала цыганка, заменившая мне семью.
  Моя милая, терпеливая и всепрощающая Вадома. Она одна понимала меня, но она же всё время и пыталась сдержать. Только Вадома знала мою историю, только ей я доверяла. Ведь это именно она спасла меня. В ту страшную ночь судьба, лишив меня всего, решила показать свой безжалостный лик на мгновение и я смогла подняться превозмогая боль. Никто не встретился на пути, улицы были пусты и безмолвны, даже дворовые псы не выдали моего присутствия. Город притаился после свершения кровавой мессы. Я покинула город и даже отошла на какое-то расстояние. Но, силы покинули меня, я упала в высокую пыльную траву у дороги.
  Не знаю, сколько я там пролежала, то приходя в себя, то вновь впадая в беспамятство. Но судьба опять проявила великодушие и меня нашла Вадома. Она отошла от становища за травами и наткнулась на меня, едва дышащую, всю в крови и грязи, с начинающими загнивать ранами. Я три недели пролежала в бреду, но старая цыганка вырвала меня из лап смерти. Она рассказывала, что я умерла, но Дэвэл услышал её молитвы и вернул мне дыхание. Так началась моя новая жизнь, жизнь среди бродячих артистов. Мне повезло попасть в один из самых успешных балаганов страны. Но главным его достоинством была сплочённость, вся труппа была одной большой дружной семьёй, которая с радостью приняла меня.
  
  Очередной город был покорён знаменитым балаганом Ронияка и мы уезжали с приличным кушем. Теперь можно будет обновить костюмы и инвентарь. Да и лошадей придётся менять, Роста совсем стара, и суставы её раздулись от болезни. Мы любили своих животных, но дело есть дело, кобыла стала обузой, её продадут на скотобойню. Вадома иногда посмеиваясь шутила, что придёт и её час отправиться на мыловарню. Ронияк обычно отвечал - "За тебя ещё и приплачивать придётся, старая плутовка", или "Ты ещё нас всех туда проводишь". Наш хозяин тоже был обязан Вадоме жизнью, когда-то она и его выходила после пьяной драки, закончившейся ножом под рёбрами. Из Брана мы сразу отправились к торговцам, тратить заработанное. Близняшки Ирса и Ямза были сильно возбуждены перспективой набрать новых нарядов для своего танца с кинжалами и болтали без умолку, обсуждая новый номер. Булсар жаловался, что нужны новые бинты и гири, Зария, ещё одна цыганка в нашей труппе и жена Ронияка, нещадно пилила мужа по поводу нового вагончика, побольше и поудобнее. В общем, всё как всегда, громко, весело и радостно. Я не участвовала во всеобщем галдеже и меня никто не трогал. Все знали, что первые несколько часов после танца на канате, я находилась в полусонном состоянии эйфории.
  Из приятной неги вырвало всего одно слово, резанувшее по душе острым клинком.
  - После торга заедем в Верн, там, говорят градоначальник сменился и бродячих теперь принимают. - проговорил Ронияк, не подозревая, что значило для меня это название.
  "Верн", город погубивший моих родителей и только чудом не убивший меня. Вадома сжала мои похолодевшие пальцы и прошептала:
  - Вот и пришло твоё время сразиться со своими демонами, папуша.
  После известия о предстоящем маршруте, я находилась в состоянии оцепенения и даже обновки мне выбирали Ирса с Ямзой. Они решили, что я всё ещё под впечатлением от выступления и не тревожили меня лишними вопросами, только прикидывали ткани, проверяя сочетание расцветок. Ночь прошла как в тумане, Вадома будила меня, не давая переполошить всех криками. Они уже отвыкли от моих кошмаров и было бы жестоко, снова тревожить сон друзей. Уже почти год, как я перестала звать родителей и молить о пощаде во сне. И вот кошмары прошлого вернулись, открывая старые раны и вытаскивая наружу притаившиеся страхи. Завтра я вернусь туда, в город своих кошмаров. Завтра у меня будет шанс отомстить.
  Под утро, когда старая цыганка задремала, после бессонной ночи у моей постели, я встала и крадучись прошла к сундуку, в котором Вадома хранила самое ценное. Ключ цыганка всегда носила в большом кармане цветастого передника который сейчас висел на стуле, и достать его не составило труда. Открыла сундук, осторожно отодвинула в сторону мешочки с монистами, браслетами и прочими украшениями, которые Вадома собиралась передать мне, когда встречу мужчину, готового вести меня по жизни за руку, убрала документы и осторожно достала завёрнутую в сукно, старую гриморию. Вадома никогда не позволяла мне оставаться с этой книгой наедине, потому что страшилась неведомого. Эта книга реагировала на мои прикосновения, будто оживая, и цыганка боялась, что порождённая болью чернота в моей душе откроет мне те страницы знания, которые скрыты даже от неё. Да, горожане были правы, моя мама была ведьмой, но она было доброй, и я была... Теперь я стала намного сильнее, благодаря ненависти и жажде мести. Сейчас я чувствовала себя готовой свершить эту месть, и книга мне поможет.
  Ткань, в которую была обёрнута гримория нагрелась и начала потрескивать, стоило мне только взять её в руки. Прижимая к груди бесценный источник силы и знания, побежала прочь из вагончика, ступая невесомо, как по канату. Все ещё спали, и животные, как впрочем и всегда, не выдали моего присутствия. Отбежала подальше от становища, углубляясь в редкий, ещё не распустивший окончательно густую листву, лес и остановилась только тогда, когда гримория дрогнула в руках, будто указывая нужное место. От книги исходило мягкое, обволакивающее тепло и, хотя вокруг царил предрассветный мрак, стоило убрать сукно, как по толстой, кожаной поверхности гримории побежали сверкающие руны. Я так и не смогла их прочесть, иногда казалось ещё совсем немного и понимание придёт, но Вадома неизменно забирала книгу раньше, чем знание открывалось мне. Но сейчас старой цыганки нет рядом и, возможно, гримория откроет мне то, что скрыто даже от её хозяйки.
  Села на сухую листву с пробивающейся молодой травой поджав под себя ноги, положила книгу на колени и с замиранием сердца открыла первую страницу. Стояла полная тишина и даже лёгкого, играющего в кронах деревьев ветерка не было, но страницы начали быстро перелистываться, будто вокруг бушевал ураган. Когда листы замерли, на открывшейся странице ослепляя, вспыхнули всё те же, непонятные мне рунические символы.
  Внутри, где-то в глубине моей маленькой, исполосованной шрамами души появился захватывающий, схожий с эйфорией во время танца на канате, трепет. Рука сама потянулась к манящим огненным светом письменам. Пальцы легко прошлись по шероховатой поверхности старой бумаги, повторяя изгибы символов, в которых таилась великая мощь знаний. А потом произошло нечто одновременно ужасающее и завораживающее - рука утонула в книге до запястья. По моим венам побежал истинный, сжигающий и в то же время возрождающий огонь. Я впитывала это пламя, будто была рождена именно для него, и оно горело внутри гримории не одно столетие, в ожидании, когда придёт та, кто сможет его впитать.
  Но бурлящий и уже переполняющий меня огонь не иссякал, напротив, поток становился всё сильнее. А я не могла разорвать контакт, гримория будто захватила моё тело для каких-то, только ей одной ведомых целей. Всё тело горело, а из глаз казалось, бегут не слёзы, а сочится жидкое пламя. И я закричала бы от боли и страха, но не могла сделать даже этого. Перед глазами начали мелькать руны и картины из чьей-то чужой, не моей жизни, а может и множества жизней. Но все они заканчивались пожирающим тела и души пламенем, которое врывалось в моё сознание, как и бегущий по венам огонь.
  Крики, рвущие сердце крики тех, кого поглотил огонь. Они врывались мой мозг и оставались там, будто мои собственные. Всё перемешалось, воспоминания о том, как я гибну в огне множество раз сводили с ума, но и заставляли сознание оставаться чистым, не позволяя погрузиться в небытие. Лижущие душу языки пламени окрашивали всё в кроваво-красные цвета, и в какой-то момент мне показалось, что я тону в крови... или в огне.
  Вдруг всё пропало, посреди пустоты существовал только тонкий канат, по которому мне предстояло пройти в стремительном танце жизни. И я легко шагнула на этот канат. Вокруг взметнулось пламя и слова, сказанные вроде бы мне и в то же время произнесённые мной же "Кровь будет смыта огнём. Он поглотит боль и подарит новую...".
  Всё прекратилось так же стремительно, как и началось. Надо мной стояла Вадома, прижимая к груди закрытую гриморию и, с осуждением смотрела на меня сверху вниз. А я так и не услышала последнее слово пророчества.
  Она не сказала ни слова, молча развернулась и ушла в наш вагончик. А для меня её молчаливое осуждение было больнее пощёчины. Ведь Вадома знает, что съедает мою душу и почему я так поступила. Но она безжалостно отняла надежду быть отомщённой, просто выдернув из моих рук книгу, которая открылась передо мной, не перед ней. Может это просто зависть, нежелание мириться с тем, что, даже прожив такую длинную жизнь, она не заслужила права быть посвящённой?
  Обида разгорелась злостью. Сейчас я перестану себя жалеть, встану, пойду и заберу у старухи гриморию. Она не достойна владеть тем, чего не в силах постичь, а я достойна!
  По мере приближения к становищу, ощущение опасности всё возрастало, придавая мне уверенности в том, что все эти люди враги. Они все завидовали мне, но боялись, поэтому и улыбались каждый день на протяжении нескольких лет, восхищались и ненавидели одновременно. Но теперь я увидела их жалкие сущности, они тоже не достойны! В этот раз моё приближение не осталось незамеченным, все животные всполошились и подняли оглушающий шум. Кони фыркали, вставали на дыбы и щерили на меня свои большие квадратные зубы, попугай пронзительно кричал и мотал головой как умалишённый, а звезда нашего балагана - дикий чёрный кот, просто взбесился, он шипел и бросался на прутья клетки, сверкая на меня своими жёлтыми голодными глазами. Когда я поравнялась с клеткой, не удержалась, повернулась к обозлённому хищнику и усмехаясь проговорила:
  - Ещё вчера ты ел из моих рук. Такой же лживый трус, как и твои хозяева!
  Кот зашипел и с новыми силами бросился на решётку грудью. Клетка дрогнула, звякнул, слетая с петель засов и большой, лоснящийся в лучах восходящего солнца зверь бросился прямо на меня.
  - Ширан, стой! Нельзя! - закричал выскочивший из своего вагончика Ронияк, но кот уже свалил меня с ног и впился в плечо мёртвой хваткой.
  А я даже боли не почувствовала, только дикий животный азарт охотника. Схватила Ширана за ухо и впилась ногтём большого пальца в глаз. Кот заверещал, выпуская моё плечо, и наотмашь резанул острыми когтями по руке.
  А потом всё заволокло едким, удушливым дымом. Ширан зафыркал и отступил, пропадая в жёлтом дыму. Сквозь кашель и хриплое дыхание я слышала чьё-то бормотание и шорох шагов, будто кто-то ходит по кругу, но не приближается. Уже теряя сознание от нехватки воздуха, увидела в рассеивающемся дыму склоняющихся надо мной Вадому и Зарию с дотлевающими пучками шалфея вперемежку с молодой полынью.
  В горле першило, всё тело болело, особенно правое плечо и левая рука. С трудом открыла глаза и осмотрелась - я находилась в своём вагончике, на своей же постели и никак не могла понять, что произошло. Помнила, что всю ночь мучили кошмары, после них я всегда чувствовала себя разбитой, но не настолько же. Постепенно начали приходить смутные воспоминания о том, как решилась взять старую гриморию Вадомы, как ушла подальше от становища и открыла книгу, а дальше ничего. Полная пустота и липкое чувство вины, ощущение, что сделала что-то неправильное и непоправимое. Попыталась встать и не смогла! Руки и ноги были привязаны к вбитым в стены вагончика крюкам, а рядом с кроватью стояла и исходила вонючим дымом чашка с тлеющими травами. Да что происходит? Вадома сошла с ума и решила провести надо мной какой-то обряд? Но она же говорила, что отреклась от пути шувани и никогда не вернётся к прежней жизни. И что мне теперь делать? Позвать на помощь?
  Попыталась закричать, но из саднящего горла вырвался только булькающий хрип. И мне стало очень страшно, от пришедшей в голову ужасающей мысли - а что, если на наш балаган напали охотники на ведьм и каким-то образом узнали о моём происхождении? И теперь меня сожгут на костре, как маму! В панике начала дёргать руками и ногами, в надежде порвать верёвки или расшатать крюки.
  - Тихо, тихо, папуша. Успокойся, всё будет хорошо. - проскрежетала Вадома, входя в вагончик - Я помогу тебе, глупая. Раны затянутся, а чернота покинет твоё тело. Дэвэл мне помоги, я этого не хотела. - приговаривала цыганка, подсыпая трав в чашку и нашёптывая какие-то цыганские заговоры.
  Она подошла, протянула рука и попыталась погладить меня по щеке. Я вздрогнула от прикосновения холодных шершавых пальцев и отпрянула, вывернув привязанную руку. Плечо запульсировало от резкой боли и я буквально почувствовала, как по коже потекли горячие струйки крови.
  - Что же ты с собой делаешь, папуша! - всплеснула руками Вадома и, схватив какие-то тряпки, не обращая внимания на хриплые протесты, туго перетянула рану, о происхождении которой я даже не догадывалась.
  - Что происходит? - прошептала я, обессилив от боли и страха.
  - Всё наладится, мы всё исправим. - приговаривала цыганка, поправляя тёплый, цветастый платок, которым укрыла меня.
  - Отвяжи. - взмолилась я, чувствуя, как из глаз бегут крупные слёзы, стекая по вискам в волосы и уши.
  - Не могу, папуша, я не знаю, на что ты теперь способна. Да и ты ли это? - грустно ответила Вадома.
  - Не называй меня папуша, старая шувани, ненавижу это слово! - неужели это произнесла я? И ведь даже голос появился, несмотря на хрипоту.
  - Вот видишь, нам нужно вернуть ило в барунэ и тогда всё наладится. - судя по тому, что в речи Вадомы появилось много цыганских слов, старушка сильно волновалась. И по её словам выходило, что либо она помешалась, либо я выпустила из гримории что-то, что не стоило выпускать.
  - Объясни. - прошептала, чувствуя в какой-то степени облегчение от того, что не помню о произошедшем после того, как открыла книгу.
  - Рано тебе ещё, папуша. И открывать барунэ было рано, и знать. Не готова ты, горе глаза застит, душа черноту принимает. Вот освободишься от прошлого своего, тогда и готова будешь, а уж захочешь принять или нет, то только твоё решение будет. - как всегда ушла от ответа Вадома.
  - К чему привели твои тайны? Я всё равно открыла гриморию и по незнанию сделала что-то не так. А если бы ты мне всё объяснила, этого не случилось бы. - сказала и отвернулась. Вина и обида грызли как голодные псы. Да, я совершила ошибку, но ведь цыганка могла это предотвратить, хотя бы немного приоткрыв завесу тайны своего прежнего ремесла. Теперь она называла себя састыпнарья, что означало целительница. Но раньше эта маленькая, иссушенная годами старушка была одной из сильнейших шувани Веринайских степей. Но, несмотря на огромный запас знаний, Вадома не учила меня управлять своими силами, наоборот, сдерживала и всячески отговаривала от познания своих возможностей. И вот итог, я пострадала, и страшно подумать, что пострадал ещё кто-то. Или может пострадать, если не удастся исправить то, что произошло.
  Вадома только поцокала языком в своей привычной манере, когда чем-то недовольна и вышла, так и оставив меня связанной. Запах тлеющих трав одурманивал и я то приходила в себя, то впадала в полусонное состояние. Когда пришла в себя в очередной раз за окнами вагончика было темно и тихо, внутри же горели свечи и всё так же тлели травы в чаше. А посреди вагончика сидели Вадома и Зария, склонившись над раскрытой гриморией и о чём-то споря в полголоса.
  - Она не выдержит, мала ещё для такого. - шептала Зария, нещадно тыча пальцем в старую книгу.
  - Сама мала, да душа старушечья. - возразила Вадома, - Чувствую, выдержит. Сейчас не то в себе держит, а горе да обида сил дадут вернуться. Местью девочка на земле держится, ради мести по ней ходит и не уйдёт, пока не отомстит... или не простит. Так то.
  - Что вы собираетесь со мной делать? - спросила тоже шёпотом, будто боясь испугать и растревожить притаившуюся по углам тьму.
  - Очнулась, пора, если ты не передумала. - проговорила Зария, пристально глядя на Вадому.
  - Не передумала, я её поведу, а ты будь рядом, если что не так пойдёт, кидай барунэ в огонь. Уж лучше так, чем ещё кто вырвется.
  - Я вы меня не забыли посвятить в свои планы? И спросить, согласна ли я? - спросила, дёргая верёвки, на руках.
  - А нет у тебя выбора, чяёри, пока нет. - грустно улыбнулась Зария и вышла из вагончика.
  Вот теперь мне стало действительно страшно. Зария в принципе не умела грустить, она либо злилась, забрасывая Ронияка всем, что под руку попадётся, либо смеялась до упаду и всех задирала своим острым языком. Но грусти на её лице, наверное, даже муж никогда не видел!
  - Послушай, папуша. Ты открыла не книгу, а барунэ - темницу, в которой уже больше пяти веков томятся грязные, жестокие духи. Те, кто продал свои души бэнгу за силу и власть, но не смогли их удержать из-за жадности и гордыни. В тебе есть сила, но ило сильнее и хитрее, они увидели твои слабости и проникли в наш мир через них. Они сейчас в тебе, и если их не вернуть в барунэ, то они выйдут наружу, захватят твои тело и разум. И польются реки крови, а кровь та будет на твоих белых ручках. Сейчас мы с тобой вернём вэрго в барунэ, закроем злых духов в темнице. Я поведу тебя, но победить зло в себе ты должна будешь сама, это твоя борьба.
  Я слушала старую цыганку и холодела от ужаса, от осознания того, что могло произойти, если бы Вадома не отобрала у меня гриморию. Я чуть не выпустила зло в мир, чуть не вернула тёмные времена жертвоприношений и каннибализма. Ну почему Вадома не сказала мне, что её гримория не что иное, как одна из тринадцати дверей в мэрибэн - мир мёртвых порождений тьмы. Умирают только тела, а питаемые ненавистью и жестокостью души слишком сильны, чтобы уйти, они оставались среди нас и после смерти. Вот и были созданы тринадцать книг-ловушек, которые отправляют духов туда, где им и место.
  И сейчас Вадома поведёт меня в Мэрибэн, в мир мёртвых духов. А оттуда не возвращаются! Только не в своё тело! Да и попасть туда можно только умерев! А я не собираюсь умирать. Только не сейчас, в двух днях пути от Верна, от убийц моих родителей!
  - Ты боишься, Амируна. - по имени Вадома меня называла всего три раза за все эти годы, когда я вспомнила своё имя, когда выбрала номер, которому буду обучаться и когда впервые встала на канат над огнём и клинками. Сейчас назвала в четвёртый раз.
  - Забудь про страх, в нём твоя слабость, а тебе нужно быть сильной. Впустить тьму легко, изгнать сложнее. - говорила цыганка, присаживаясь рядом со мной и кладя гриморию мне на живот - Мы вместе сильнее, мы справимся. И ты опять пойдёшь танцевать на своём канате, а я буду гадать доверчивым кумушкам, обещая богатого мужа и красивого любовника. - отвязала мою правую рука, положила её на раскрытую книгу, сверху уместила свою сухую, со скрюченными узловатыми пальцами ладонь, закрыла глаза, громко прошептала "Отпсирадэм" и надавила.
  Я закричала от хлынувшего в меня огня.
  Всё завертелось в сумасшедшем вихре, перед глазами мелькали перекошенные болью лица, с разинутыми в безмолвном крике ртами. В какой-то момент наступило облегчение, огонь изменил направление и теперь выходил из меня. А когда поток иссяк, наступила полная темнота. Только ощущение чьей-то руки, крепко сжимающей мою ладонь, не позволяло окончательно затеряться в чернильной пустоте.
  "Пойдём, нам пора возвращаться" - услышала как через вату. Это была Вадома, она потянула меня куда-то вверх, но окружающая тьма превратилась в густой кисель и начала затягивать как болотная трясина. "Держись, папуша, не отпускай мою руку", тихий, отдаляющийся шёпот. Я изо всех сил сжимала не по возрасту крепкую руку цыганки, но она всё равно начала выскальзывать из моих ослабевших пальцев. "Слушай мой голос, ты найдёшь выход по моему голосу". - ладонь Вадомы пропала и я осталась совершенно одна.
  Я барахталась в чёрной, безмолвной пустоте, среди абсолютного ничто, тщетно пытаясь найти выход. Здесь не было ни времени ни направления, только я и мои мысли. Зачем искать выход? Зачем? Что меня ждёт там, в жестоком шумном мире, где правят глупость и предрассудки? Там на плечи давит тяжёлый груз потери, а здесь тихо и спокойно, ничто не тревожит и ничего не нужно. Будет лучше, если я останусь здесь.
  Какой-то отдалённый шорох отвлёк от вялотекущих мыслей. Шум нарастал, окружающая вязкая темень начала мелко подрагивать и мне стало страшно. А что, если по мою душу пришли обитатели Мэрибэна? Может я ошиблась и безмятежность этого места только затишье перед пришествием запертых здесь духов? Шум уже перерос в оглушающий гул, а чернильная темень уже вибрировала, отдаваясь болью во всём теле.
  Нарастающее напряжение разлетелось осколками, когда перекрывая гул, пространство разрезал громкий, протяжный крик - "Закэрдём". Меня куда-то потянуло, в глаза ударил яркий свет и я потеряла сознание.
  Голову сдавливало что-то тяжёлое, перетягивающее лоб, на глаза давило что-то холодное и, кажется, круглое. И не было возможности пошевелиться, потому, что меня спеленали, как младенца. Что происходит? Почему так онемело всё тело? И кто плачет? Совсем рядом слышны отчётливые всхлипы. А в носу щекочет от запаха погребальных трав. Кто-то умер? Неужели Вадома? Запах погребального сбора становился всё навязчивее, я не удержалась и громко чихнула. Почувствовала движение воздуха, поднятая, видимо, моим чихом ткань на лице поднялась и опала. Это была невесомая, мягкая ткань, потому я и не почувствовала сразу. Кто-то завизжал, что-то загремело, послышался топот. Саван! У меня на лице саван! Это я умерла, меня оплакивают! Но я же не умерла.
  - Вадома. - позвала хриплым шёпотом, голос почему-то не слушался - Вадома, ты здесь, мами?
  Мне никто не ответил, помотала головой и с глаз слетели тяжёлые монеты, но через саван всё равно невозможно было что-либо рассмотреть. Только огоньки свечей выделялись среди белёсого фона.
  - Кто-нибудь?! - подбородок затрясся, как в детстве, когда было очень страшно, из глаз побежали слёзы и даже утереть их не было возможности, саван плотно стягивал тело, не давая и шанса выбраться из кокона.
  - Амируна? - полный удивления вперемежку со страхом голос Зарии.
  - Зария, миленькая, освободи меня! Я живая! За что вы так со мной? Где Вадома? Как она такое допустила? - я начала дёргаться и извиваться, пытаясь вырваться из посмертных пут.
  - Тихо ты, шальная! Поранишься! - прикрикнула пришедшая в себя Зария, разматывая ткань.
  Я не дождалась, пока Зария до конца снимет с меня саван и, как только освободились руки, села и сама начала судорожно срывать с себя белую тонкую ткань. Когда с саваном было покончено, сдёрнула с головы медный обруч упокоения, надеваемый на покойников, чтобы их мысли не тревожили живых, и осмотрелась. Мы находились в маленьком шатре, которые устанавливают для прощания с усопшими близкими. И я здесь была не одна, с кем приходили прощаться. В метре от меня, на дощатом возвышении лежало ещё одно тело, замотанное в саван. Вадома!
  Попыталась встать, ноги не слушались, в результате свалилась со своего смертного одра и ползком подобралась в соседнему, встала на колени и принялась остервенело разрывать ткань на лице мами.
  - Амируна, прекрати. Она не вернётся. - Зария взяла меня за плечи попыталась оттащить от тела старой цыганки.
  - Нет! Я вернулась и она вернётся! Ещё можно что-то сделать! Она не могла умереть. - прокричала сквозь слёзы, отпихивая руки Зарии.
  Цыганка обхватила меня со спины, прижимая руки к телу и оттащила от помоста.
  - Принюхайся, она уже пахнет смертью! И пятна мёртвые по телу пошли. - прикрикнула она, встряхивая меня - Уже вторые сутки пошли, как вы перестали дышать.
  Я обмякла, перестав сопротивляться, только вздрагивала от беззвучных рыданий и думала, думала, думала. Это я виновата... Если бы я не взяла книгу, ничего этого не случилось бы. Но как же так? Ведь перед тем, как потерять сознание, я слышала голос Вадомы. Это она вытолкнула меня из Мэрибэна и крикнула "Закройся". Это она меня вернула! А значит она ещё там и её тоже можно вернуть!
  - Дай мне гриморию! - сказала, высвободившись из рук Зарии.
  - Нет! - твёрдо ответила цыганка - Поздно, Амируна, она мертва. Вадома предупредила, что ты возможно вернёшься. Но только ты, она не хотела возвращаться. Вадома устала, она была слишком стара... но упряма, чтобы отпустить тебя. После того, как вы отправили ило в Мэрибэн, ты не смогла выбраться, тело было живым, но душа осталась там и Вадома пошла за тобой. Она пошла, не собираясь возвращаться. В тот момент, когда она перестала дышать, твоё тело тоже умерло, но мы ждали сутки. Сегодня утром пошёл запах и появились пятна, и мы начали готовить вас к погребению.
  Я осмотрела себя и увидела в вырезе свободного погребального платья уродливые чёрные синяки на груди, на руках тоже начали проступать пятна. Силы окончательно покинули меня, и я просто повалилась на утоптанный земляной пол. Я умерла... Вадома умерла, моей милой мами больше нет, она отдала свою жизнь в обмен на мою. Да и жива ли я? Судя по тому, что происходит с моим телом - нет.
  - Это пройдёт, всё пройдёт. Всё наладится, девочка, всё будет хорошо. - шептала Зария, сидя рядом со мной и гладя по голове, как маленькую испуганную девочку.
  Зария набросила мне на плечи саван, укутала в него и вывела из шатра. Вся труппа толпилась в сторонке, опасливо поглядывая на ожившего мертвеца. Вадома уже давно заставила их проститься с суевериями, но такое сложно принять даже самому открытому для чудес человеку. Под настороженными взглядами, цыганка отвела меня в вагончик. Здесь всё осталось нетронутым. По традиции, вещи начнут раздавать только через тринадцать дней после смерти.
  - Полежи, тебе нужно отдыхать, чтобы тело восстановилось. И не выходи пока, я с ними поговорю. - проговорила Зария и закрыла дверь вагончика.
  Я медленно подошла к кровати Вадомы, упала перед ней на колени и, уткнувшись лицом в подушку мами, завыла в голос.
  - Ты что творишь! - прошипела, ворвавшаяся в вагончик Зария - Хочешь, чтобы тебя вместе с кибиткой спалили? Они же сейчас подумают, что ты мертвец бездушный, синяя вся, ещё и воешь!
  Я хлопала полными слёз глазами и удивлённо смотрела на цыганку. И видела не Зарию, смуглую, черноволосую красавицу, а овальное пятно пульсирующего тумана. И чем сильнее злилась цыганка, тем быстрее пульсировал этот сгусток.
  - Чего уставилась? Ополоумела от горя? - спросила Зария.
  Я мотнула головой и видение исчезло.
  - Постараюсь не шуметь. - прошептала, утирая слёзы.
  - Уж постарайся. - и цыганка снова ушла, хлопнув дверью.
  
  Вадому хоронили без меня. Ронияк запретил показываться на глаза остальным членам труппы, пока не восстановится тело.
  - Посиди маленько здесь, отдохни. А как выздоровеешь, так и вернёшься к своим обязанностям. Вещи Вадомы мы делить не будем, пусть всё тебе остаётся. Одна теперь будешь, а там видно будет. Может и подселим кого. - Ронияк переминался с ноги на ногу и явно нервничал, глядя на меня - Тебе, это... еду-то надо носить?
  - Роник! - прикрикнула Зария - Это же Амируна. Та же самая девочка, которая всегда приносила тебе большой доход своим номером. Она живая! И конечно ей нужна еда. Иди уже отсюда, я сама о ней позабочусь.
  И цыганка вытолкала не сопротивляющегося мужа из вагончика.
  - Ты больше ешь и отдыхай. Утром на Верн выдвигаемся. И так три дня потеряли. Видишь, Ронияк сам не свой, переживает, что деньги теряем. А теперь ещё и гадалку новую искать. - тараторила Зария, выкладывая передо мной нехитрую снедь. Плошка жареных грибов, ножка куропатки, тушёная с бобами и яичная каша - всё было ещё горячим, и запах от еды исходил аппетитный, но Вадома готовила намного вкуснее.
  Я поблагодарила цыганку и приступила к еде. Зария удостоверилась, что я ем и вышла. Я тут же бросила ложку и метнулась к сундуку - гримории в нём не было.
  Наверняка Зария забрала книгу и спрятала, чтобы я снова не сунула в неё нос. Но теперь я знаю, как работают ворота, и больше не совершу такой ошибки. В гримории может быть информация о последствиях путешествия за грань жизни. И мне просто необходимо узнать об этом как можно больше, теперь нет Вадомы и помочь мне некому. А я изменилась, что-то во мне стало другим. Странные видения, когда я смотрела на людей, отголоски фраз, которые люди не произносили, а иногда и обрывки событий, которые происходили только через несколько минут после того, как я их видела, были прямым тому доказательством. Зария вряд ли сможет мне помочь, она не шувани, она даже по руке гадает с трудом. Выход один, нужно достать гриморию.
  Как только стемнело и становище затихло, я накинула на плечи чёрную шаль и крадучись вышла из вагончика, осторожно прикрыв за собой поскрипывающую дверь. В свою кибитку Зария вряд ли бы книгу принесла, Ронияк не позволил бы. А значит, нужно искать в грузовых повозках с инвентарём для выступлений. Грузовые повозки стояли в стороне от жилых, за клетками с животными. Ширан, увидев меня, заворчал и отвернулся, только глаза сверкнули в свете костра.
  Я не боялась встретить кого-то из труппы, в ночь после погребения считалось плохим знаком разгуливать под лунным светом. Говорили, что под луной покойник может призвать к себе, забраться в тело живого, заперев его душу в своём мёртвом. Мне такое не грозило, даже если это было бы правдой, а не суеверием. Моё тело сейчас вряд ли можно было назвать живым, учитывая то, что оно покрыто пятнами смерти.
  В первой повозке я ничего не нашла, только руки оцарапала о мечи и кинжалы для жонглирования. Если бы они были настоящими, а не бутафорскими, вообще без пальцев осталась бы. Во второй повозке прокопалась намного дольше, но вот, в сундуке с цветными лентами и колокольчиками, рука наткнулась на что-то квадратное, завёрнутое в сукно. Пока доставала свёрток, подняла жуткий шум, растревожив колокольчики, но ради гримории стоило рискнуть. Прижала ценную ношу к груди, выбралась из повозки и только в последний момент успела спрятаться за неё, чтобы не столкнуться с тёмной фигурой.
  - Амируна? Это ты? - спросила шёпотом Зария.
  Я молча отступила дальше в тень.
  - Ты ищешь её, да? Эту чёрную книгу? Надо было сжечь это порождение нечистого. - пробурчала Зария и залезла в повозку.
  Когда зазвенели колокольчики, я сорвалась с места и побежала к своему вагончику. Влетела вовнутрь, сунула книгу под короб с посудой, туда же отправила шаль, быстро разделась и легла. Пришедшая Зария увидела мирно спящую, бледную и измученную испытаниями девушку. Она постояла в дверях, прикрывая рукой чадящую лампу, и вышла. Я выдержала минут десять. Потом вскочила, вытащила из-под короба свёрток, отряхнула его от вездесущей дорожной пыли и развернула. В этот раз я знала намного больше и только руны засветились, тут же прикрыла их рукой и приказала "Закройся". Свечение постепенно спало, теперь можно задавать вопросы.
  Положила похолодевшие от волнения ладони на гриморью и мысленно сформулировала вопрос, глубоко вдохнула и открыла книгу. Страницу гримория должна сама указать. Сначала увидела только чистые пожелтевшие от времени, слегка светящиеся страницы. Но постепенно, по мере пристального всматривания в листы, на них начала проступать вязь светящихся, цепляющихся друг за друга рун. Многие из них теперь были понятны, но связать отдельные значения в предложения никак не получалось. Почти каждый знак по отдельности был ясен и прост, но понять смысл их сочетания не удавалось. Закрыла глаза и не приказала - попросила "Покажи". Перед глазами замелькали смазанные образы и силуэты. Но вот мелькание прекратилось и я увидела себя, с всклокоченными волосами, в грязном длинном платье, посреди усеянной мёртвыми и раненными людьми площади. Руки мои были в крови, она стекала и падала крупными каплями на изувеченное тельце ребёнка лет шести. "Пощади", прохрипела молоденькая девушка, прижимая руки к большому животу. "Я тоже просила пощады" - ответила та, стоящая среди умирающих, Амируна. Потом подняла руку и простёрла её над ожидающей ребёнка девушкой. Взрыв! В лицо брызнула кровь.
  Я завизжала и отпрянула от гримории. В вагончик влетела Зария, схватила книгу, резко повернулась и наотмашь ударила меня по лицу.
  - Не смей! - прошипела цыганка и вышла, так хлопнув дверью, что она перекосилась, а вагончик покачнулся.
  Я подняла руку и рефлекторно вытерла разбитую губу. Ранку защипало, кожу начало тянуть и подёргивать. Я зажгла свечу и подошла к маленькому овальному зеркалу, прикреплённому к стене над окном. И чуть не выронила свечу от удивления. Лопнувшая на губе кожа срасталась прямо на глазах. Не прошло и минуты, как ранка полностью затянулась, и даже следа не осталось, только размазанная по щеке кровь. Поднесла свечу ближе и осмотрела шею и грудь - пятна сошли полностью! Кожа приняла свежий, розовый оттенок, и даже синяков под глазами не было. Выходит, пока я смотрела страшное видение, гримория как-то исцелила меня. В эту ночь я не сомкнула глаз ни на минуту, но спать совершенно не хотелось, я чувствовала себя полной сил и готовой к выступлению.
  Утром никто не принёс мне завтрак, но я и не хотела есть. Выходить пока не решилась. Осталась в вагончике даже когда в него впрягали лошадь. Но править-то придётся мне, раньше это делала Вадома, так что когда услышала, как другие понукают своих коней, решилась выйти, но не смогла. Меня заперли снаружи! На козлы кто-то взобрался, мой вагончик тронулся, вклиниваясь в обоз других, таких же повозок. Вот уж не думала, что ставшая мне домом кибитка когда-нибудь превратится в тюрьму.
  Остановились мы только на ночлег. Видимо, Ронияк действительно очень переживал из-за потерянного времени и торопился. Пришла Зария, отперла дверь, придирчиво осмотрела меня и вынесла вердикт:
  - Можно остальным показаться.
  Я только кивнула.
  - Книгу эту я перепрятала, теперь не найдёшь. Мне Вадома сказала, что тебя к ней тянуть будет, но отдавать раньше срока запретила. Она шувани, ей виднее. Ясно? - строго проговорила цыганка.
  - А когда этот срок настанет? - спросила, заплетая волосы в небрежную косу и накидывая платок на плечи.
  - Когда настанет, тогда и узнаешь. - ушла от ответа Зария. Сдаётся мне, она и сама этого не знала.
  Вся труппа собралась у костра и наблюдала за репетирующими новый танец с кинжалами сестрёнками-близняшками. Кинжалы были не бутафорские, настоящие, купленные во время последнего торга. Ирса и Ямза, миниатюрные, гибкие и грациозные девушки скользили по поляне, перемежая плавные движения с резкими выпадами и поворотами. Создавалось впечатление, что они не касаются ногами земли, а парят над ней в вечной схватке противоположностей. Одна была одета в чёрный костюм, другая - в белый. Девчонки так виртуозно совмещали иллюзию боя с танцем, что невозможно было оторвать взгляд и моего появления никто не заметил. Но тут, в костре затрещала сырая ветка, вскидывая сноп искр, рука одной танцовщицы дрогнула, полоснув кинжалом по запястью другой. Ирса вскрикнула, зажимая рану, сквозь её пальцы начала сочиться и сбегать на траву алая кровь. Ямза бросила кинжалы и кинулась к сестре, бормоча извинения. Похоже, порез был глубоким, потому что крови было много.
  - Вадома бы сейчас пошептала, бальзамом помазала и к утру только шрам бы и остался. - задумчиво проговорил Родин, наш плотник, оружейник и вообще мастер на все руки. Он часто пользовался услугами целительницы, получая травмы во время работы.
  Все загрустили.
  - Дай я посмотрю. - шагнула вперёд, выдавая своё присутствие.
  Большинство присутствующих вздрогнули и опасливо посмотрели на меня. Ирса бросила испуганный взгляд на Ронияка и получив одобрение в виде скупого кивка, нерешительно протянула мне раненную руку. Я подошла и осторожно убрала её окровавленную, зажимающую порез ладонь, придерживая повреждённую руку. Над поляной воцарилась напряжённая тишина, все замерли в тревожном ожидании. Я действовала по наитию, сама не понимая, что делаю. Положила ладонь на порез, слегка надавила, не обращая внимания на судорожный вздох девушки, и закрыла глаза, сосредотачиваясь на пульсирующей ране.
  Ирса вскрикнула и отдёрнула руку, разрывая контакт. Я распахнула глаза и пошатнулась, в ушах зашумело, а голова закружилась от накатившей слабости.
  - Ничего нет! - вскрикнула Ирса, неверяще глядя на своё запястье - Смотрите, пореза нет! - она продемонстрировала испачканную в крови, но абсолютно здоровую руку - И не болит совсем! Спасибо, Амируна!
  Девушка бросилась меня обнимать, и я едва не упала. Подошла Зария, отстранила возбуждённую Ирсу и, поддерживая под руку, отвела меня к костру. Усадила на подушку и протянула кружку с исходящим паром ароматным травяным чаем.
  - Выпей, силы быстрее восстановятся. - проговорила она, поправляя сползший с моих плеч платок.
  Так меня приняли обратно в семью. По негласной договорённости все сделали вид, что я и не умирала.
  До Верна мы добрались после полудня следующего дня, разбили становище в километре от города.
  - Отрабатывайте программу, а я к градоначальнику. - распорядился Ронияк, седлая лошадь - Эх, застоялись мы с тобой, Ветерок. Надо почаще практиковаться. - проворчал он, кряхтя забираясь в седло.
  - Родин, натяни мне канат. - крикнула я распрягающему лошадей мужчине - Хочу новое движение попробовать.
  - Ты не выступаешь. - перебил Ронияк - Не в этот раз, девочка.
  - Нет! Только не сейчас, только не в этом городе! - твёрдо ответила, повернувшись к руководителю труппы - Я буду выступать.
  Ронияк вдруг вздрогнул, поёжился и как-то затравленно оглядываясь, промямлил:
  - Как пожелаешь.
  Потом встряхнул головой, будто сбрасывая дурман, непонимающе осмотрелся, пожал плечами и подстегнув Ветерка пятками, направился к городу, договариваться с градоправителем по поводу выступления.
  Никто не обратил внимания на наше противостояние, но мне самой стало жутко от осознания, что каким-то образом я на мгновение взяла под контроль сознание Ронияка и заставила его поменять решение.
  - Здесь пойдёт? - окликнул Родин, указывая на участок между двумя грузовыми повозками.
  Я только кивнула, продолжая думать, в кого же я превращаюсь? А что, если та жуткая, кровавая сцена, которую мне показала гримория - это моё будущее и я уже встала на путь к нему?
  - Вот, пониже сделал, а то бледная ты какая-то. - отчитался добряк Родин.
  Я поблагодарила и пошла переодеваться. С костюмом возникли проблемы. Старый оказался велик, за последние дни я похудела, а новый ещё не доделали. Пришлось бежать к близняшкам и просить их помочь с шитьём. Но зато новый наряд получился просто идеальным. Красное бюстье с блёстками и Ямза предложила пришить на него оставленное мне Вадомой монисто. Получилось тяжеловато, но очень красиво и мелодично. При движении начищенные монеты позвякивали и отбрасывали солнечные блики. Юбка же состояла из невесомых полупрозрачных оранжевых лент, которые развеваясь на ветру, становились почти неотличимы от языков пламени. По поясу тоже шли позвякивающие монеты. И в этот раз я настояла на вуали, прикрывающей лицо. Вряд ли кто-то узнает в танцовщице из балагана сбежавшую четыре года назад ведьмину дочь, но рисковать всё же не стоит.
  Покрутилась перед девочками в новом костюме, поблагодарила за помощь и пошла к канату. Для тренировок канат натягивали всего в метре над землёй. Вот на выступлении будет высота в четыре метра, огонь и смотрящие остриями в небо клинки. А сейчас ни опасности ни азарта от игры со смертью. Но я стояла перед канатом и не могла заставить себя начать тренировку. Руки дрожали, а в животе собрался колючий комок холодного страха. Впервые за последний год я просто не могла побороть инстинктивный страх. Положила руку на канат, закрыла глаза, стараясь отрешиться от окружающего шума и ощутить пальцами каждую нить в тугом переплетении, задержала дыхание и закинула ногу на арену для своего танца.
  - Не слишком ли ты торопишься? - вздрогнула от неожиданного вопроса, распахнула глаза и обернулась.
  Зария стояла, прислонившись спиной к повозке, и внимательно меня рассматривала. Сначала её глаза пробежались по костюму, одобрительная улыбка стала свидетельством того, что и ей новый наряд нравится, потом взгляд поднялся к лицу и цыганка долго смотрела мне в глаза, будто ища в них ответ на какой-то вопрос. Я отвела взгляд первой, стало неприятно и даже стыдно, словно Зария застала меня за каким-то недостойным занятием. Признаться и себе и окружающим, что боюсь... Не думала, что это будет так тяжело.
  - Ты ведь из этих мест? Помнится, Вадома тебя где-то поблизости нашла. - задумчиво проговорила цыганка.
  Я поёжилась, но ответила:
  - Нет, она меня подобрала у северной дороги, а мы сейчас на восточном тракте.
  - Тяжело, наверное, возвращаться. - продолжила пытаться разговорить меня Зария.
  - Не тяжелее, чем уходить. - ответила немного грубее, чем собиралась и легко взобралась на канат - Прости, мне нужно отрабатывать номер.
  Раздражение помогло побороть страх, но не избавило от мерзкого ощущения собственной слабости перед преследующим прошлым. Может, не стоит больше держаться за него, возможно, будет правильнее жить смело глядя в будущее. Воспоминание о видении будущего, показанном гриморией, чуть не послужило причиной падения. Но баланс у меня всегда был отменный и я устояла. Сделала первый элемент и мир опять замер, оставляя меня один на один с танцем над бездной. И было уже совсем не важно, что бездне глубина в один метр, я танцевала над своей собственной холодной и бездонной бездной. Когда-нибудь я отпущу себя и рухну в эту пропасть... с улыбкой на губах.
  В новом костюме пришлось слегка изменить некоторые движения и поработать с центром тяжести. А ещё, я придумала один рискованный, но зрелищный трюк в конце номера. Нужно было не просто прогнуться назад и коснуться рукой каната, а сделать прыжок и встать на руки, касаясь одной ногой верёвки и согнув другую в полушпагате. Сложно, но если правильно подойти к технике выполнения и проработать натяжение каната, то вполне выполнимо. Первые две попытки не увенчались успехом, с третьего раза почти получилось, только ноги слегка запоздали. А когда я в третий раз подряд выполнила пируэт без помарки, отвлекли одобрительные крики и аплодисменты. Оказывается, вся труппа собралась посмотреть мой номер.
  - Ой, каша горит! - всплеснула руками старая Майни, наша главная повариха, постановщица балаганных детских спектаклей и торговка сувенирами в одном лице.
  - Вот Ронияк "обрадуется". - проворчала Зария.
  Ронияк всегда бушевал как голодный зверь, когда портили еду. Нет, он не жадный, но очень рачительный и бережливый. Иначе наш балаган уже давно бы разорился и развалился. Когда три дюжины человек так долго держатся вместе, появляется ощущение, что по-одиночки пропадёшь. И мы все полагались на железную руку Ронияка, человека сумевшего собрать и сплотить стольких разных, но схожих в одном людей. И наше сходство было в том, что каждый из нас был одинок и никому не нужен, теперь же мы не одиноки и очень нужны друг другу для идеальной работы труппы. Возможно, мы были похожи ещё кое в чём, по крайней мере, многие из нас - у каждого был свой талант, делающий его обладателя незаменимым.
  К возвращению Ронияка горелая каша была выброшена, а котёл отчищен и наполнен свежей, на этот раз не подгоревшей кашей с кусочками зайчатины и кисленькими лесными ягодками.
  - Всё, с управой договорился, и денег даже не взяли, только придётся устроить маленькое представление для семейства градоначальника. Майни, возьмёшь девочек и завтра после выступления, вечером покажете детишкам пару сценок и танец с лентами. - Ронияк просто светился от счастья. Ещё бы, вся прибыль от выступления пойдёт в "казну". Многие градоправители требовали от пятнадцати до сорока процентов от вырученных монет. Мало кто откажется от дармовых денег, да ещё и народ к себе попутно расположит, позволив бродячим артистам потешить горожан.
  - Ну давайте ужинать и спать, завтра тяжёлый день. - засуетилась Зария, накладывая мужу горячей каши.
  День действительно предстоял сложный, особенно для меня. И начался он со сложностей, благо не моих. Ширан заболел, его рвало чёрным и глаза помутнели.
  - Ты что, его гарью гакормила? - прошипела злющая Зария, хватая втянувшую голову в плечи Майни - Старая дура! И что теперь с ним делать? - разорялась цыганка.
  Я проснулась от криков и вышла из вагончика как раз к тому моменту, когда Зария замахнулась, чтобы отвесить пожилой женщине затрещину.
  - Не смей! - крикнула сбегая по ступенькам, подбежала и загородила дрожащую Майни собой - Ты забываешься Зария. Ронияк не рабовладелец и ты не жена императора. Имей уважение к возрасту тётушки Майни, она тебе в матери годится.
  - Я же только светлое собрала, горелое за клеткой закопала. - лепетала Майни, утирая слёзы.
  Я метнулась за клетку, так и есть! Этот негодник разрыл схрон с горелой кашей и нажрался горелок вместе с землёй!
  - Майни не виновата, сколько раз уже говорили о том, что Ширана нужно выгуливать, давать точить когти и копаться в земле. А на ночь надо было в дорожную клетку перевести. От того, что он поспит на земле, зверь не нагуляется. - отрезала я, обняла тётушку за плечи и увела подальше, оставив оторопевшую от моей отповеди Зарию.
  Ронияк жутко разозлился, когда узнал о случившемся, но он хотя бы не срывал зло на Майни. Только отчитал за испорченную крупу. Ширана попытались отпоить отваром, но он никого не подпускал и отказывался пить. И я решилась войти в клетку. Зверь рычал и шипел, но не бросался. Напротив, жался к задней стенке клети и трясся, будто боится меня. Шепча ласковые слова и уговаривая, я медленно опустилась на колени и протянула руку к коту. Он зашипел ещё громче и попытался ударить лапой по моей руке.
  - Прекрати! - прикрикнула я и зверь заскулил, лёг и прикрыл морду лапой.
  Дикие коты не такие крупные, как большинство их собратьев, не больше средней собаки, но они прирождённые охотники и знают, как мгновенно обездвижить жертву в два раза больших размеров. И я решилась подойти к больному, взбесившемуся Ширану только потому, что была уверена - зверь меня не тронет, не посмеет. Откуда пришла эта уверенность, я и сама не знала, но точно знала - не нападёт.
  Кот тяжело, часто дышал и боязливо косил на меня жёлтые глаза. Я положила руки на его вздувшийся как барабан живот, закрыла глаза и представила, как желудок животного очищается, как ему становится лучше и из глаз уходит болезненная мутность. В животе будто появился большой, тяжёлый камень, я застонала и упала на бок, свернувшись калачиком. Ширан заскулил, подполз ко мне и лизнул щёку.
  - Всё будет хорошо, малыш. - прошептала, погружаясь в спасительное беспамятство.
  Как меня обнаружили и вытаскивали из клетки наблюдала будто со стороны. Ширан рычал и не хотел меня отдавать, но Ронияк прикрикнул, положив руку на прикреплённый к поясу кнут, и зверь отступил. Потом меня отнесли в вагончик и Зария силой влила мне в рот горький отвар.
  - Вот, глотай. Только посмей мне выплюнуть. - бубнила цыганка, заставляя меня глотать гадкую жидкость - Ишь какая умная стала, будет ещё мне указывать, как себя вести. Не доросла ещё, соплячка.
  Зария ещё долго ворчала, пока отпаивала меня, пока придерживала, когда меня рвало чёрными комьями. Даже засыпая, я слышала её недовольный голос.
  Проснулась я в прекрасном настроении, и самочувствие было отличным. Повозка покачивалась и подпрыгивала на каменной мостовой, а вокруг шумел город.
  Осознание того, шум какого именно города я слышу мгновенно стёрло улыбку с лица. Я в Верне! Тело покрылось холодным потом, захотелось забиться в угол и накрыться одеялом с головой. Вдруг показалось, что я та самая пятнадцатилетняя девочка, истекающая кровью на грязной мостовой, рядом с дотлевающим пеплом родителей. В сознание ворвались возбуждённые крики толпы и запах гари. Ненавижу толпу! И я уже не та девочка, я Амируна, несравненная повелительница небес, лёгкая как пёрышко и улыбающаяся толпе стоя над пропастью.
  Но сегодня мне предстоит встретиться лицом к лицу с теми, кто лишил меня всего. Мне предстоит улыбаться тем, кто убил маму и папу, и танцевать для тех, кто бил и забрасывал камнями меня. И я станцую над бездной, это будет мой главный танец. Это будет их последний танец...
  Облачилась в сценический костюм, закуталась в большую цветастую шаль, прикрепила к лицу вуаль, оставляющую открытыми только глаза, и смело открыла дверь вагончика.
  Поёжилась, осматривая площадь, ту площадь, на которой закончилась моя счастливая жизнь, и пошла искать мужчин, чтобы вместе решить где лучше натягивать канат. Обычно это делали в центре предоставленной балагану площадки, потому, что мой номер считался самым зрелищным, но сегодня центр балагана означал и центр площади, а это то место, где четыре года назад пылал костёр.
  Но, оказалось, я потратила слишком много времени на одежду и макияж, и опоры уже установили, осталось только канат натянуть. Сегодня я буду танцевать над пылающим огнём, там, где несколько лет назад в огне погибли самые близкие мне люди. У судьбы жестокое чувство юмора и шутки её черны, как уголь.
  Но я перенесу это, ради того, что задумала я перенесу всё. Теперь нужно найти Зарию. Завидев меня цыганка попыталась уйти, но я её уже заметила и быстро догнала.
  - Зария! - окликнула, следуя за женщиной по пятам - Зария, стой! Нам нужно поговорить.
  - Мне это не нужно. - пробурчала цыганка.
  Но я не собиралась отступать и нагнала её возле уже установленного шатра.
  - Я сказала, стой. - приказала, хватая женщину за плечо.
  Зария замерла, только спина мелко подрагивала.
  - Ты меня боишься? - спросила, поворачивая её лицом к себе.
  Цыганка не ответила.
  - Отвечай! - я начала терять терпение и прикрикнула.
  Зария застонала сквозь зубы, злобно глянула на меня, но ответила:
  - Я не доверяю тебе.
  - Что ж, ты права. - пришлось признать - Но сейчас это не важно. Я готова принять то, что может дать мне гримория. Готова именно здесь и сейчас. Ты достанешь книгу оттуда, куда её спрятала и отдашь мне сразу же после моего выступления. Ты поняла, Зария?
  - Поняла. - почти прорычала цыганка - Что ты со мной делаешь?
  - Всего лишь помогаю принять верное решение. - улыбнулась я - Ты принесёшь книгу прямо к канату и будешь ждать внизу окончания выступления. Иди.
  Возможно я не права, возможно поступаю плохо по отношению к своим друзьям, возможно всё что задумала - ошибка, возможно... Но я не отступлю, потому что дышала последние годы ради этого дня, ради шанса отомстить. И даже если я не справлюсь и превращусь в того монстра, которого показала гримория, я готова пойти на это во имя отмщения. Ведь покарав убийц родных, я потеряю смысл существования, а потому совершенно не важно, что будет со мной после этого. Я умерла на этой площади ещё тогда, глядя, как родителей пожирает безжалостное пламя.
  До начала представления я просидела в своём вагончике, стараясь отрешиться от шума и ни о чём не думать. Да, я боялась, что передумаю, что малодушно отступлю в самом конце длинного пути. Я не могла позволить себе такую роскошь, как сомнения и жалость. Мама никогда не отступала, даже перед лицом смерти она не склонилась перед толпой, и я не склонюсь. Они падут к моим ногам, моля о пощаде, но я не пощажу... никого. Пусть в душе пусто и черно, пусть потом будет больно, сейчас больнее.
  Ронияк сказал, что градоправитель разослал по городу глашатаев ещё сутра, так что поглазеть на выступление бродячих артистов собрался почти весь город, от малышей до стариков, от бедняков до самых знатных горожан. И все они познают силу моей ненависти.
  В дверь вагончика постучали.
  - Амируна, скоро твой выход. Ты готова? - спросила Ирса, заглядывая в вагончик - Сейчас мы станцуем, а потом твоя очередь.
  - Всё хорошо, я ни за что не пропущу ваш с Ямзой танец. - улыбнулась девушке и добавила - Беги, а то пропустишь свой выход. Я следом.
  Ирса убежала, а я скинула с плеч платок, поправила причёску, хотя какой в этом смысл, всё равно во время выступления ветер их растреплет, сделала глубокий вдох и вышла. Благодаря вуали не было необходимости заставлять себя улыбаться, а взгляд я опустила к земле, чтобы не выдать своих чувств ко всем этим зевакам. Ирса и Ямза танцевали под ритмичную музыку и их новый номер имел огромный успех. Я досмотрела их танец до середины и пошла к канату. Скоро я станцую свой танец, танец над бездной, последний танец для жителей этого города.
  Когда я взобралась на тумбу, и Ронияк громогласно объявил мой номер у разожжённого под канатом костра появилась хмурая Зария. Цыганка куталась в платок и прижимала к груди гриморию.
  Я взглянула в её глаза и моя решимость на мгновение поколебалась, но только на мгновение. Ничто меня не остановит. Но во взгляде Зарии было столько сожаления, что мне стало холодно, невзирая на поднимающийся от костра жар.
  Отмахнулась от сомнений и шагнула на канат.
  Толпа взревела, но вот я делаю первый плавный переход и над площадью воцарилась тишина. А я отдалась танцу, находя в нём успокоение и надежду. Я танцевала над пропастью и во время танца даже почти не чувствовала ненависти к толпе.
  Зария по-прежнему стояла вблизи костра, лицо её покраснело и вспотело от жара, но она продолжала неотрывно смотреть на меня... с жалостью и разочарованием. И пусть! Сейчас я свободна и счастлива. И даже я заслужила мгновение счастья перед своим последним выступлением. Сейчас я танцую для себя, но следующий мой "танец" будет цвета крови, а вместо музыки сопровождать его будут крики боли и ужаса.
  Последний элемент - сосредоточилась, оттолкнулась от каната и взмыла вверх. Кувырок в полёте, руки крепко ухватились за канат. Баланс, главное не отвлекаться и следить за балансом. Нога плавно опускается, касаясь каната. Толпа охнула и снова замерла. Я закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Казалось, что сейчас весь мир растворится, и я воспарю, взлечу над всеми этими людишками, отвергая как их, так и то, что уготовала им. Будто шелест ветра, тихий шёпот "Смотрите, она светится". А потом громкий, взрывающий мир крик "Ведьма! Она ведьма". Я вздрогнула всем телом от этого крика. Руки ослабели, центр тяжести сместился, и я полетела, но не ввысь... я падала вниз, на острия клинков, в объятия пламени...
  Пламя приняло меня в свои объятия, раскалённые клинки с шипением пронзили тело. Одновременно с болью в сознание ворвались крики ужаса, да я всё же заставила толпу ужаснуться. Как надгробный камень, на грудь упала и раскрылась брошенная Зарией гримория.
  Кажется, я умерла, но за мгновение до того, как моё тело начал пожирать огонь, а сознание затопила чернота, я почувствовала сильный толчок в грудь. И удар исходил из гримории.
  
  Было холодно, как же мне было холодно! Если я умерла, то разве должна чувствовать холод? Но я его чувствовала! Казалось, я лежу во льду, пронзающем мою кожу во многих местах. Возможно, это мой персональный ад. Ведь я чётко помнила, как сорвалась с каната, моя бездна оказалась совсем не бездонной, полёт длился короткий миг, а потом пришла свобода. Это я так подумала перед тем, как умерла. Но вместо свободы получила жуткий холод и ломоту во всём теле.
  С трудом разлепила веки и попыталась осмотреться, темень стояла полная. Только высоко в небе виднелись редкие далёкие звёзды, да какой-то незнакомый шум доносился издалека. Пошевелилась и только сейчас поняла, что лежу по грудь в воде. Встала на четвереньки и превозмогая боль выбралась из ледяной воды.
  Судя по всему, я находилась на берегу какого-то водоёма. Холод продолжал пробирать до костей, но на суше было значительно теплее. Наверное, стоило разобраться - где я и что со мной случилось. Но сил не было даже на то, чтобы встать, я просто сжалась в комочек и уснула прямо там, на берегу.
  Следующее пробуждение было ещё более ужасным, чем предыдущее. Меня будто пронзило молнией, оставив на груди пощипывающий кожу ожёг. Мышцы свело, лишая возможности пошевелиться, а горло сдавило спазмом, не позволяя сделать вдох.
  - Всё, завели. - проговорил мужской голос совсем рядом.
  - Отойди, Горин, надо интубировать. - быстро сказала уже женщина.
  - Подожди ты, есть дыхание, сама девочка дышит. - ответил мужчина.
  Потом кто-то бесцеремонно раздвинул веки на одном глазу, ослепляя лучом света и приговаривая "Чего ж ты наглоталась, дурёха?". Со вторым глазом проделали то же самое, после чего мужчина произнёс задумчиво:
  - Реакция в норме, зрачок не расширен. И в чём причина остановки, если это не передоз? Не от переохлаждения же, при плюс пятнадцати.
  - Ты на костюм посмотри, она или из цирка, или из борделя сбежала. Может травма или шок. - предположила женщина.
  - Так куда ехать, в морг или к приёмному? - вклинился ещё один приглушённый мужской голос.
  - Типун тебе на язык, Мишка! К приёмному, конечно же. - крикнула женщина.
  А меня качало, будто на волнах, онемение постепенно проходило и стало немного лучше, но ужасно раздражало назойливое пиканье прямо над ухом.
  Толчок оповестил о том, что я находилась в какой-то странной повозке и теперь она остановилась. Я открыла глаза и попыталась сесть. На шее обнаружился какой-то твёрдый широкий ошейник, не позволяющий повернуть голову.
  - Том, держи её! - прикрикнул мужчина в странной голубой робе, обращаясь к женщине в точно таких же свободных штанах и рубахе.
  Меня настойчиво уложили обратно и приказали не шевелиться. Лежанка, на которую меня поместили оказалась ещё и тележкой, на которой меня куда-то быстро везли.
  - Что вам от меня нужно? Кто вы? Отпустите меня. - взмолилась я, пытаясь сорвать ошейник.
  - Томар, держи её, кажется всё-таки шок. - приказал мужчина, продолжая катить тележку.
  - Иностранка похоже. - пробормотала женщина, семеня рядом и налегая на меня, не давая встать - Только не пойму, на каком языке лопочет. На финском что ли?
  А потом было много света, много людей и голосов. И все норовили меня потрогать, посмотреть в глаза и задавали странные вопросы. Я старалась отвечать, но стоило мне заговорить, как лица окружающих недовольно вытягивались.
  - Так, мне нужны все анализы, рентген и томография. И узнайте, есть ли у нас сейчас какие-нибудь гастролёры из-за рубежа. Судя по костюму, артистка какая-то. - приказал седовласый мужчина, разглядывая меня, как букашку на ладони - И смотрите мне, чтобы международного конфликта не было.
  А я не могла понять, почему они меня совершенно не слушают? Почему я их прекрасно понимаю, а они меня нет? Всё вокруг было новым и неизвестным. Кругом было много белого: белые стены и потолок, какие-то белые коробки с шевелящимися картинками, белые халаты на людях. Много, очень много белого.
  Я ещё раз попыталась объяснить, что хорошо себя чувствую и попросить, чтобы меня отпустили, но меня опять не поняли. Схватили, прижали к тележке, руку что-то кольнуло и я провалилась в глубокий сон без сновидений.
   Проснулась ночью, за окном со странной шторой из жёстких ленточек было темно. Опять назойливо что-то пикало рядом с кроватью, на которую меня переложили, пока спала. Под потолком горела странная, длинная лампа. Ошейник сняли и теперь кожа на шее чесалась. Откинула простынь, которой меня заботливо прикрыли и обнаружила, что меня ещё и переодели... в какой-то похожий на погребальное платье балахон. Они что, тоже решили, что я умерла? Встала, на груди появилось тянущее ощущение, потом что-то щёлкнуло, на руку упала какая-то верёвочка, а по ушам ударил противный писк. Не успела я опомниться, как в комнату вбежали две женщины в коротких белых халатах и мужчина в голубой робе.
  - Фууух, датчик отлепился. - облегчённо выдохнула молодая женщина, поправляя смешную шапочку на голове. Я взглянула на её руку и чуть не вскрикнула, увидев длинные синие когти.
  У второй женщины руки были вполне нормальные, с обычными ногтями, и мужчина тоже выглядел нормально. А вот эту - с когтями, ни за что к себе не подпущу!
  Будто услышав мои мысли, ко мне подошла именно когтистая девица, протянула жуткую руку, схватила отвалившуюся от моей груди верёвочку с присоской, как у морских гадов и попыталась прилепить её обратно. Я отпрянула, закрываясь руками, и прошептала "Изыди".
  - Она что, боится меня? - удивилась женщина - И что за идызи? Эй, ты за языком-то следи, я ведь могу и ответить! - сдвинув брови заявила она и, не обращая внимания на моё сопротивление, прилепила присоску ко мне. Писк тут же прекратился, сменившись частым пиканьем.
  - Да успокойся ты, полоумная. Никто тебя не съест. - заявила когтистая, ухмыляясь.
  - Ирина, не забывайся. Вениамин Георгиевич дал чёткие указания пылинки с неё сдувать, пока не выясним откуда она взялась. - одёрнул её мужчина.
  - Всё равно лопочет не пойми что, не нажалуется. - отмахнулась девица и вышла.
  Мужчина улыбнулся и проговорил:
  - Мне кажется, вы понимаете, что мы говорим, так что простите мою невоспитанную коллегу и ничего не бойтесь, мы вам поможем. Поспите, завтра будет насыщенный день.
  Я благодарно кивнула, не пытаясь больше говорить, всё равно не поймут. Меня опять оставили одну, в полной растерянности и страхе. Всё было новым и непонятным. И не сбежишь, ведь стоит открепить от груди присоску, как пиканье переходит в писк и сбегаются люди... если они люди, конечно.
  Мысли разбегались, как пугливые светлячки, от попыток понять где я и что происходит разболелась голова и я просто решила подождать. Если я не умерла, значит всё не так плохо. Возможно эти люди помогут мне вернуться в труппу. А Верн и его гнилые жители никуда не денутся, я наберусь сил, научусь управлять своими новыми способностями, вернусь и заставлю их всех молить о пощаде!
  Пиканье участилось, практически слившись в один сплошной звук. Тут же в комнату вбежали мужчина в робе и женщина в халате, та, что с нормальными ногтями. Мужчина подошёл к коробке из которой шёл звук, потыкал бугорки на ней и приказал женщине:
  - Три куба аминазина внутривенно и принеси ка фиксаторы. Так надёжнее будет.
  Потом был кошмар! Ко мне очень медленно, с ласковыми улыбками подошли, схватили за руку, воткнули в неё какую-то трубку с иголкой на конце и влили через иголку какую-то жидкость прямо в кровь. Но и этого им показалось мало, у кровати, на которой я лежала оказались железные стенки, которые они подняли и привязали к этим стенкам мои руки и ноги. Я вырывалась, плакала, угрожала и умоляла, но они остались безразличны. А женщина ещё и по голове погладила, поправила волосы и пообещала, что они мне помогут. Разве это помощь?! Ну почему я не могу управлять своими силами? Почему их нет, когда они мне так нужны?
  Странно, но теперь мысли текли медленно и лениво. И я даже не могла заставить себя разозлиться. А потом и вовсе стали безразличны как мои способности, так и планы мести. Даже тот факт, что я в плену у каких-то обезумевших лекарей больше не тревожил. Засыпая подумала, что уже не раз умирала, так что выкарабкаюсь и сейчас.
  Кто-то о чём-то спорил. Голосов было несколько и говорили они, скорее всего, обо мне. Я решила притвориться, что ещё сплю и послушать.
  - Это просто невероятно. Нонсенс!
  - Это вы преувеличиваете, "зеркальные люди" установленный наукой факт.
  - Да, но до сих пор были зафиксированы только случаи частичного отражения. Сердце, лёгкие или печень. А в данном случае мы наблюдаем полное отзеркаливание! Понимаете, полное! Весь её организм будто отражение организма нормального человека.
  - Эта женщина тоже нормальный человек. Не спешите записывать её в цирковые уродцы. Такие мутации не новость.
  - А вот тут вы ошибаетесь! Это не женщина, а девушка. Её биологический возраст составляет восемнадцать-двадцать лет, но она ещё девушка, если вы понимаете о чём я. - последовал скабрезный смешок.
  - Странно, вроде привлекательная. Сёстры сказали, что одета была как стриптизёрша. - это уже сказала женщина.
  Я различила три мужских голоса и один женский, а вот понять, о чём они говорят, так и не смогла. Слишком много незнакомых слов проскальзывало в их разговоре. Поняла только одно, они меня изучают, как что-то необычное. А из этого следует, что мы разные и они не люди! Или это я теперь не человек? Ведь я не знаю, что со мной сделала книга. Возможно, она перенесла меня на другой конец света, а о жителях далёких стран всегда ходило много разных пересудов, но я никогда ничего не слышала, о том, что они не люди. И если гримория смогла перенести меня неведомо куда, то она же могла и сделать со мной что угодно! А что, если я теперь какой-нибудь монстр, демон или дух, каким-то образом оставшийся среди живых? Ведь, как оказалось, можно побывать в Мэрибэне и вернуться, значит можно вообще избежать попадания туда после смерти!
  Пиканье над головой опять участилось, почти сливаясь в один звук, и в комнате начался переполох.
  Я открыла глаза и увидела как несколько человек в белом рассматривают ящик с двигающимися картинками, наперебой давая единственной среди них женщине распоряжения. Бедняжка округлила глаза и ждала, когда мужчины договорятся, что же ей всё-таки делать.
  Пока они спорили, пиканье замедлилось и все, наконец-то, обратили внимание на меня.
  Теперь все взгляды были направлены на меня. От меня будто чего-то ждали.
  Я попыталась спросить, чего им нужно, но во рту пересохло, горло болело и не получилось вымолвить ни слова.
  Прокашлялась и прохрипела полушёпотом "Пить".
  - Что? Что она сказала? - зашептались мужчины, глядя на меня с ещё большим недоумением.
  Только женщина ничего не сказала, просто вышла, а через минуту вернулась с бутылью воды. Она улыбнулась и протянула мне странным образом закупоренную бутылку из мягкого стекла! Я села и чуть не упала обратно, голова кружилась, в ушах шумело и вообще, чувствовала я себя отвратительно. Да они меня отравили, влив в кровь какой-то яд! Осторожно взяла бутылку и попыталась открыть. Пробка не снималась. Похоже, здесь даже воду запаивают, как дорогое вино. Дикость какая! Или это не вода и меня опять пытаются отравить.
  Женщина протянула руку и легко открыла бутылку, открутив пробку. У нас такое используют только в сложных механизмах, местные ремесленники ушли далеко вперёд.
  - Это вода, пейте. - подбодрила меня женщина.
  Я понюхала жидкость, попробовала и отпрянула. Язык защипало, а вода во рту начала пузыриться и пениться.
  - Что это? Что вы со мной сделали? - закричала, отбрасывая бутылку. Из неё с шипением хлынула пузырящаяся жидкость. Бутылка выкатилась на середину комнаты и остановилась. Почти всё её содержимое вылилось на пол.
  Вода! Как же! Они что, решили меня брагой опоить? И как они так сделали? Ведь ни вкуса и запаха браги не было.
  - Удалось узнать, на каком языке она говорит? - тихо спросил один из мужчин в белых халатах и другого.
  - Нет, ещё ищем. Но пока ничего даже отдалённо похожего. Даже мёртвые языки проверили.
  А я прижалась к стенке, практически забравшись на возвышение, которое здесь было вместо подушки, обняла себя руками и с ужасом смотрела на этих людей, не зная чего ещё от них ожидать.
  - Кстати, коллега, - повернулся к женщине тот, который спрашивал про язык, - а как вы поняли, чего она просит?
  Женщина подошла ко мне поближе и попросила:
  - Скажите ещё что-нибудь.
  - Отпустите меня. - прошептала я.
  Женщина быстро извлекла из кармана маленькую книжечку и короткою палочку с острым концом, наклонилась и зачарованно глядя на меня, попросила:
  - Повторите, пожалуйста, помедленнее.
  - Отпустите меня! - взмолилась я - Ведь я не сделала вам ничего плохого.
  Женщина что-то быстро написала в книжечке, палочкой, оказавшейся писчим пером. Проверила, радостно улыбнулась, безжалостно вырвала из книги лист и продемонстрировала его мужчинам.
  - Смотрите! Конечно же! Как всё просто!
  Её явно не поняли.
  - Да прочитайте же вы наоборот! С права на лево! - воскликнула женщина.
  Мужчины передавали листок из рук в руки, и каждый, ознакомившись с надписью, переводил удивлённый взгляд на меня.
  - Это психиатрия?
  - Она просто шарлатанка, решившая попасть на телевидение, выдав себя за феномен?
  - Это просто невозможно! Она будто вышла из зазеркалья!
  - Это уже фантастика, а не наука.
  - Да! Научная фантастика.
  - Или всё же медицина? Я настаиваю на психиатрии.
  Заговорили все разом. У меня в ушах зашумело ещё сильнее, голова жутко заболела, а страх пропал, сменившись раздражением.
  Пиканье опять слилось в писк, потом что-то затрещало и писклявая коробка затихла, картинки пропали, сменившись чернотой. Откуда-то из-за коробки повалил дым. Я взглянула на мужчин и они замерли, мгновенно умолкнув, и даже отступили к стене.
  - Всё! С меня хватит! - я встала прямо на кровати. Почувствовала, что по спине гуляет ветер, оглянулась, обнаружила, что сзади балахон на завязках и почти ничего не прикрывает.
  - Где моя одежда? - проговорила медленно, глядя на женщину.
  Та быстро записала, прочитала и ответила:
  - Должна быть в камере хранения. Принести? Там есть какие-то документы? Ценные вещи?
  - Одежда ценная. - медленно ответила я - Неси.
  Женщина вышла, а мужчины принялись крутиться вокруг переставшей дымиться коробки, бормоча при этом.
  - Нет, всё-таки фантастика.
  - Скорее мистика.
  - Может выписать её, от греха?
  - Точно, зачем нам проблемы с эфэсбэшниками.
  Вернулась женщина с мешком из блестящей полупрозрачной материи, которая шуршала при прикосновении, как сухая листва на ветру. В мешке оказался мой костюм для выступления. Он был немного влажным, но вид не потерял. Только монеты из монисто Вадомы потемнели, будто старые.
  - Какая ткань! - воскликнула женщина, когда я достала и встряхнула юбку - Это что, натуральный шёлк? А монеты! Неужели старинные? Вы только посмотрите! Это же целое состояние!
  - Бутафория, сценическая подделка. - отмахнулись мужчины.
  - Что бы вы понимали. - обиделась женщина.
  - Я пойду... жене позвоню. - проговорил один из мужчин, доставая из кармана халата какую-то маленькую плоскую коробочку.
  - И мы, наверное, пойдём. Анализы все в норме, кроме зеркальной анатомии. Показаний для госпитализации я не вижу и, как главврач этой больницы, настаиваю на выписке. - проговорил седовласый пожилой мужчина, тоже направляясь к двери - Идёмте, подготовим документы... чтобы ни у кого никаких вопросов не возникло.
  Все ушли, оставив меня наконец-то одну. Я быстро стянула балахон и переоделась в свой костюм. Пусть он и слишком откровенный для обыденной жизни, но в нём я чувствовала себя намного увереннее. Подняла с пола балахон, положила его на кровать и пошла к окну, огибая по дороге лужу из вызывающего подозрение напитка. Подошла, раздвинула жёсткие полоски из незнакомого материала и посмотрела в окно. И увидела только верхушки деревьев! Это на какой же я сейчас высоте? Деревья росли прямо под окнами и рассмотреть, что внизу не удалось. А вот впереди высились какие-то исполинские сооружения, высотой до небес. Они были гладкими и блестящими, солнце и соседние башни отражались в них, как в зеркалах! Завораживающе, но так жутко. Я почувствовала себя такой маленькой и беззащитной среди этих великанов. Возможно, я сейчас нахожусь в одной из таких башен.
  Дверь приоткрылась и в неё крадучись проскользнула женщина, которая научилась меня понимать. Она осторожно прикрыла дверь, приложила палец к губам и бросилась ко мне.
  - Надо срочно уходить. - зашептала она - Я слышала, как Павленко кому-то звонил и рассказывал о тебе. Если они до тебя доберутся, то превратят в подопытную крысу.
  Я округлила глаза и прикрыла рот рукой. Здесь тоже есть ведьмы и они хотят превратить меня в крысу!
  - Вот, надень, чтобы не привлекать внимания. - продолжила моя неожиданная спасительница, снимая с себя халат, под которым оказался ещё один, точно такой же - И волосы нужно спрятать. - продолжила она, доставая из кармана смешную, похожую на гриб шапочку.
  Пока я трясущимися руками натягивала халат, женщина ловко собрала мои длинные волосы в пучок и спрятала их в шапочку.
  - Сейчас идёшь за мной, молчишь и смотришь под ноги. Ты не представляешь, как я рискую. Если они узнают, что я помогаю тебе сбежать, меня саму препарируют. - быстро проговорила она, доставая из другого кармана странные, похожие на чулки, только без голяшки, мягкие, облегающие как вторая кожа, башмаки на мягкой подошве.
  - Что это? - спросила я, косясь на не внушающую доверия обувку.
  - Чешки. Ты с какой пальмы слезла? Другую обувь я бы не пронесла незаметно, да и нет у меня с собой больше ничего подходящего. Обувай, быстро. - приказала она.
  Я присела на кровать и натянула на ноги, оказавшиеся удобными и приятными на вид, башмачки.
  - Идём. Не забудь, молчать и не глазеть по сторонам, чтобы не узнали. - женщина смело открыла дверь.
  Я пошла следом и врезалась в её спину, когда она резко остановилась сразу, как только вышли из комнаты.
  - Ирина Павловна, как там наша пациентка? - спросил какой-то мужчина.
  - Уснула, переволновалась, бедняжка. - отчиталась Ирина Павловна. Какое странное имя.
  - Выписку я оформил, так что после тихого часа можете отправлять её домой. - проговорил мужчина.
  - Как скажете, Виктор Егорович. - покорно согласилась Ирина Павловна.
  - А кто это так смущённо прячется за вашу спину? - сменив тон, спросил мужчина - Неужто нас облагодетельствовали новой медсестрой на место Людочки?
  - Да вот, прислали практикантку, показываю всё, посмотрю, справится ли. - ответила моя спасительница.
  - Вы уж помягче, и так текучка большая. - сказал мужчина и наконец-то ушёл.
  - Хууу, пронесло. - прошептала Ирина Павловна и пошла дальше. Я неотрывно следовала за ней, глядя только на ноги женщины, обутые в красивые туфли на высоких каблуках и борясь с желанием осмотреться.
  Она остановилась, я тоже. Постояла немного, потом послышался какой-то тихий скрежет и Ирина Павловна продолжила путь, я за ней. Но она, сделав всего три шага, снова остановилась, развернулась и, потянув меня за руку в сторону, поставила рядом с собой. Прямо перед моими глазами две части стены съехались навстречу друг другу и мы оказались заперты в маленькой комнатке без окон и дверей. Пол дрогнул, мне показалось, что я падаю с высокой скалы. Вскрикнули, и тут же умолкла, получив ощутимый тычок локтём в бок. Вместе с нами в этой жуткой камере находилось ещё три человека. Мужчина с перебинтованной рукой и две девушки в голубых робах, которые шептались и посмеивались в ладошки.
  Через некоторое время пол снова дрогнул, я пошатнулась, но устояла. Стена разделилась на две части, которые разъехались в стороны, открывая проход.
  - Идём. - шепнула Ирина Павловна.
  Она вывела меня на улицу. Здесь было очень шумно. Мы спустились по ступеням и повернули влево. Обогнули дом, из которого вышли и остановились.
  - Всё. Ты свободна. Уходи подальше отсюда и прекрати уже так разговаривать, иначе опять привлечёшь внимание. - проговорила женщина и повернулась, чтобы уйти.
  Я хотела поблагодарить её, но подняла взгляд от земли и остолбенела. Это место настолько отличалось от привычного мне мира, что захотелось догнать Ирину Павловну и попроситься обратно, в тихую комнату в белых тонах. Здесь было очень много людей в странной одежде, но не это ввергло меня в ступор. По дороге на большой скорости сновали низкие крытые железные повозки разных форм и цветов. Среди них были как маленькие, так и огромные, в три человеческих роста. И все они громко шумели и исторгали вонючий дым. Где-то в отдалении слышался режущий по ушам вой, кто-то кричал. Несколько человек разговаривали сами с собой, и все куда-то спешили. Может быть, у них что-то случилось? Война или мор могли посеять такую панику.
  Я обернулась, но моя спасительница (хотя я уже не была уверенна, что она спасла меня бросив в этом кошмаре) уже затерялась в толпе. Она сказала мне уйти отсюда подальше и я пошла вдоль высоких башен и домов. Стоило только остановиться или просто замедлить шаг, как тут же окружающие начинали толкаться. А одна полная тётка даже накричала на меня. Я прижалась к стене, чтобы не сбили с ног, и провалилась в неё! Я упала на гладкий пол, а стена соединилась, как и в той маленькой комнатке без окон и дверей.
  - Девушка, вы не ушиблись? - ко мне подошёл и помог подняться пожилой мужчина в чёрной робе с какими-то значками на груди и плечах.
  Я отрицательно мотнула головой и поспешила отойти от него.
  А попала я в огромный, просто потрясающий своими размерами, зал. Здесь тоже было шумно, многолюдно и светло. А ещё здесь пахло едой. Запах исходил от приоткрытой стеклянной двери, за которой виднелись столы и тоже шумные люди в странной одежде. Наверное, это харчевня. И я пошла туда. Внутри запахи еды просто сводили с ума. Здесь было столько ароматов, что я совершенно растерялась.
  Потом осмотрелась и увидела прилавок, за которым стояли две девушки и один парень в красных фартуках и шапочках. Какая-то женщина подала одной из девушек две цветастые бумажки, а взамен получила горсть монет и поднос с какими-то коробочками и баночками. Женщина прошла к одному из свободных столов, устроилась и принялась открывать коробочки, в которых оказалась еда! Я шагнула к прилавку, запоздало вспомнив, что у меня нет бумажек, которые они, судя по всему, использовали как деньги. Мне улыбнулся парень:
  - Добро пожаловать. Чего желаете?
  Я запустила руку в вырез халата, оторвала от бюстье одну монету, положила её на прилавок и медленно проговорила, ломая язык в надежде, что поймут:
  - Как у ёен. - и указала на предыдущую клиентку.
  Парень уставился на меня как на умолишённую. Потом поднял монету, внимательно рассмотрел, поковырял ногтём и заулыбался более искренне.
  - Как пожелаете! - радостно заявил он.
  Через пару минут я уже быстро поглощала куриные ножки, заедая странным сооружением из булки и разных овощей. Посмотрела как женщина пьёт свой напиток через трубку, вставленную прямо в крышку банки. Попробовала и закашлялась. Напиток опять пузырился, как брага, но те, кто его пил, оставались трезвыми и я рискнула попробовать ещё раз. Вкус был необычным, но приятным. Быстро расправилась с едой и уже встала, чтобы уйти, как кто-то подхватил под руку и потащил в другую сторону от той двери, через которую я сюда попала. Там обнаружился ещё один выход из харчевни. Парень протащил меня по коридору, заставленному какими-то коробками, и вывел на улицу. Здесь было не так шумно и совсем безлюдно. В тупике небольшого переулка стояли большие ящики, от которых исходила жуткая вонь. Я сначала подумала, что это нужники, но какие-то они неказистые, а когда вслед за нами вышла какая-то женщина с шуршащим мешком и забросила его в один из ящиков, мне стало понятно, что это у них такая помойка.
  - Иди-ка сюда. - парень посмотрела куда-то вверх и подвёл меня под прикреплённый прямо к стене в паре метров от двери, странный механизм с глазом как у подзорной трубы.
  - Никогда ещё так не хотелось узнать, что под халатиком у медсестры. - заявил он, потянувшись к моей груди.
  - Не смей! - прикрикнула я, отбивая его руку.
  - Да больно ты мне надо. - отмахнулся парень - И нечего обзываться. Ты мне лучше скажи, много у тебя таких вот монеток? - мне продемонстрировали монету, которой я расплатилась за еду.
  - Она настоящая! - возмутилась я.
  - Ты что, иностранка? Ты меня вообще понимаешь? - нахмурился парень.
  Я кивнула.
  - В общем так, если есть ещё такие штучки, - мне опять продемонстрировали монету, - могу свести с надёжным человеком, за процент от сделки, разумеется. Если будешь светиться с таким раритетом, музейные хорьки всё отберут на раз. А мой человек в обиде не оставит, хорошо заработаешь.
  Я уставилась на парня, совершенно не понимая, о чём он вообще говорит.
  - Ну так что, свести? - не унимался он.
  Я беспомощно пожала плечами.
  - Номер давай. - приказал парень, доставая из кармана плоскую коробочку.
  Я опять пожала плечами.
  - У тебя что, телефона нет? - очень удивился он.
  Я только сокрушённо вздохнула.
  - Ну тогда адрес? - уже не так воодушевлённо спросил он - Ты где живёшь?
  Я опустила голову и всхлипнула. Нигде я не живу, я даже не уверена, что живу.
  - Вот же засада! - по-видимому, выругался он - Друзья, родственники есть? Ты что, из психушки сбежала что ли?
  Я отрицательно помотала головой, не совсем понимая, чего от меня хотят, но у меня всё равно нет ничего, кроме меня самой, так что отрицание подойдёт в любом случае.
  - От полиции скрываешься? - насторожился парень.
  Я понятия не имела кто такая полиция, но всё равно помотала головой "нет".
  - Так, сейчас отведу тебя к себе. Я всё равно до осени один, а потом придумаем, что с тобой делать. - решил парень.
  Я вздрогнула и попыталась отступить, но за спиной была стена.
  - Ты чего? Не боись, солдат ребёнка не обидит. - засмеялся мой новый знакомый - Меня, кстати, Димон зовут. А тебя?
  - Амируна. - ответила я, забыв, что он услышит наоборот.
  - Мудрёно слишком. Будешь Римма, так привычнее. - заявил Димон - Пошли, предупрежу девчонок, что ухожу.
  И меня опять потащили в харчевню. Там Димон попрощался с девушками, снял фартук и шапочку и вывел меня через стеклянную дверь в большой зал.
  - Ты бы сняла этот больничный камуфляж, а то внимание лишнее привлекаешь. - тихо проговорил Димон, ведя меня под руку через зал к выходу.
  Я тут же стянула с головы шапочку, выпуская на свободу спутавшиеся, но не потерявшие блеск тёмно-рыжие пряди.
  - Зачётная шевелюра. - присвистнул Димон, останавливаясь.
  Но вот когда я попыталась снять халат, он почему-то быстро натянул его обратно на мои плечи и запахнул поплотнее, озираясь по сторонам при этом.
  - Ты что, совсем с катушек съехала? - возмутился Димон - Я бы конечно посмотрел, но тебя же арестуют за нарушение общественного порядка. Амазонка ты моя, без комплексов.
  Я только пожала плечами, придерживая полы халата.
  - Пошли уже. Я тут недалеко живу, всего одна станция. - и Димон вывел меня из большого зала через стеклянную стену, которая разошлась на две части, выпуская нас на улицу.
  Я вцепилась в руку парня, чтобы не потеряться в толпе. Откуда здесь столько людей? И почему все куда-то бегут, о чём-то спорят? Неужели и правда у них война? Так почему не прячутся? Нужно срочно научиться говорить наоборот, иначе мне никогда не получить ответы на свои вопросы. Но самый главный вопрос мне и задать-то некому - как я здесь оказалась? Нужно найти гриморию, может предложить Димону свои монеты в обман на помощь в поиске книги. Мне даже не обязательно найти ту же самую гриморию, думаю, подойдёт любая из тринадцати. А если это другой конец света, то здесь вполне может оказаться ещё одна гримория.
  Пока размышляла, Димон привёл меня к какому-то подвалу с широкой, уходящей вниз лестницей. Когда мы по ней спустились и прошли через маленькие, перегороженные палками воротца, послышался громкий шум. Он всё нарастал и нарастал. И вдруг, в подвал ворвалось что-то огромное, быстрое и длинное, как мифический Айрайский змей, поглотивший целую армаду кораблей. Я прикрыла уши руками и прижалась к Димону, уткнувшись лицом в его плечо.
  - Ты чего? Плохо что ли? - спросил парень отстраняясь.
  Шумное нечто пронеслось мимо, скрывшись в уходящей во тьму шахте.
  Я несмело улыбнулась и отступила на шаг от него.
  - Минут через пять наш маршрут будет. - поведал мне Димон и принялся тыкать пальцем в плоскую коробочку, которую извлёк из кармана синих, облегающих штанов из грубой ткани. Наверное из бедной семьи, вырос, а донашивает, вон даже вытерлись в некоторых местах, да и ткань грубая, для бедняков.
  А потом случилось то, из-за чего я пожалела, что доверилась этому парню.
  Он приложил коробочку к уху и начал с ней разговаривать! Когда он назвал коробку мамой, я поняла, что лучшим выходом из ситуации будет потихоньку отойти подальше от него и бежать без оглядки.
  - Да не переживайте вы. - продолжал общаться с коробочкой бесноватый, а с виду и не скажешь - Я прекрасно питаюсь и даже на работу устроился. - помолчал немного, потом заулыбался и продолжил - Причём тут деньги? Я на спор с Юркой Орловым устроился. И даже кредитку пока не трогал. Так что можете отдыхать и домой не торопиться. Тётя Юля каждый день заходит поливать цветы и я знаю, что отчитывается перед тобой. В общем, я тебя люблю, мама, но мне уже не пять лет и один месяц я вполне могу прожить самостоятельно. Привет отцу. Пока.
  Димон положил коробочку, в которой, по его мнению, отдыхали его родители, взглянул на меня, заметил испуг и спросил:
  - Чего опять испугалась? Ты вообще откуда? Где жила?
  - В Веринаи. - мысленно представляя слово и читая его наоборот, медленно произнесла я.
  - Хм, что-то такое слышал. Кажется из истории. Потом на глобусе покажешь. - ответил Димон.
  Опять поднялся шум и появилось длинное нечто. На этот раз ближе к нам и не пролетело мимо, а остановилось. Стенки этого механизма разъехались, как я уже не раз видела в этом странном месте, и Димон потянул меня за руку, заводя в нутро этого монстра.
  Сначала мне было очень страшно, но когда первый страх прошёл, появилось ощущение лёгкости и неясной радости. Мне стало спокойно и даже весело. Эти ощущения чем-то напомнили эйфорию от танца на канате. Но только я окончательно отпустила страх и начала получать удовольствие от поездки в длинном механизме, как всё закончилось. Транспорт остановился и Димон выволок меня за руку наружу. Мы оказались там же, откуда уехали! Но когда вышли из подвала, очутились совсем в другом месте. Здесь было немного тише и спокойнее. Людей было поменьше, и даже кое-где встречались деревья.
  - Идём, тут через пару домов мой двор. - проговорил Димон и потянул меня в сторону дороги, а там быстроходные повозки так и снуют. И как же мы пройдём?
  У дороги собралась уже целая толпа и мы пристроились к ней. Но вот повозки как по волшебству начали замедляться и в какой-то момент совсем остановились.
  Димон потянул меня за руку и мы, вместе с остальными ожидающими, ступили на расчерченную полосами часть дороги. Я только сейчас заметила, как здесь гладко утоптана земля. Ни одной кочки или ямки! И как они так смогли всё сровнять? А ведь и тротуары по бокам от дороги были не камнем выложены! Там тоже была ровная земля.
  От размышлений отвлёк громкий свист. Подняла голову и увидела, как одна из повозок, огибая другие, мчится прямо на идущих через дорогу людей. А там такой трогательный малыш прижимается к ноге матери и все бросились убегать, а он напугался и не даёт женщине и шагу ступить.
  Как во сне я смотрела, как повозка приближается к женщине и её ребёнку, как на большой скорости врезается в них... По гладкой, расчерченной белыми полосами, земле брызнула кровь.
  Я закричала и протянула руки к несомненно убитому малышу, отлетающему от повозки, его мать скрылась под невероятно быстро вращающимися колёсами.
  И вдруг всё вокруг замерло. Люди... звуки... повозка... брызнувшая кровь...
  Всё остановилось.
  "Пусть они не умрут!" - отчаянно подумала я и в следующее мгновение оказалась на тротуаре, рядом с тем малышом и его матерью.
  Голова закружилась, глаза заволокло слезами, но я присела рядом с малюткой и улыбнулась ему. Малыш улыбнулся в ответ. Все пошли на дорогу, а малыш не хотел от меня отходить и тянул мать за руку. Женщина вспылила, отругала его и повела на расчерченную полосами землю, но в этот момент раздался скрежет, крики и под повозку попал какой-то мужчина.
  Началась паника, а я стояла и думала, что же я сейчас сделала - спасла женщину и ребёнка или убила мужчину?
  - Пошли отсюда. - недовольно проговорил Димон, утягивая меня за руку.
  Мы перешли через дорогу, огибая место, где лежал бесформенной кучей мёртвый мужчина, из-под тела которого, расплывалась ужасающая кровавая лужа. Я постоянно оглядывалась, но Димон настойчиво тянул меня за руку, удаляясь от места страшного события.
  - Да чего ты там не видела? - вдруг разозлился он - Хочешь, чтобы в свидетели загребли? Мне тоже мужика жалко, но ему уже не поможешь, а нам лишние тёрки с полицаями не нужны?
  Я не поняла ни слова, но перестала упрямиться, положившись на мнение человека, знакомого с порядками этого государства. Он лучше знает, что нужно делать, когда случается такая беда. Хотя, я постаралась бы помочь пострадавшему человеку, а если помочь уже нельзя, попыталась бы оградить других от этого жуткого зрелища. Но, последнее, что я видела, прежде чем мы скрылись за углом, была огромная толпа любопытствующих, собравшаяся вокруг умершего человека. Толпа... Я не знала, где нахожусь, но мою родину и это место объединяло одно - толпа всегда безжалостна. Как же я ненавидела толпу! Даже здесь и сейчас, я воспылала ненавистью к этой, глазеющей и не испытывающей никакого сострадания к погибшему, толпе.
  Они бы с тем же интересом смотрели на то, как убивают моих родителей! Так стоило ли так переживать за ту женщину с ребёнком? Ведь сейчас она стоит там, смотрит на того, кто занял её место и даже не заботится о том, что её сын видит такой ужас в столь юном возрасте. Может она заслужила смерти? Может, все они достойны только смерти?
  Димон вдруг закричал и упал. Я оторопело уставилась на него, не понимая в чём дело. Но вот, мой взгляд упал на его руку, ту руку, которой он приобнимал меня, уводя с места трагедии. Вскрикнула от увиденного - от локтя и до запястья с внутренней стороны рука была обожжена до такой степени, что ткань рубахи истлела, оголяя покрывшуюся волдырями кожу.
  - Это что за х..ень? - прошипел сквозь зубы парень, глядя почему-то на мой бок. Я тоже посмотрела, провела рукой по спине и обнаружила, что халат в том месте, где с ним соприкасалась рука Димона, тоже обгорел. Ткань крошилась, как глиняная корка, обнажая спину.
  Но у меня ожогов не было, а в широко распахнутых глазах пострадавшего парня разгорался настоящий ужас. Я поняла, что сейчас опять останусь одна и тоже испугалась.
  Димон увидел мой страх и немного расслабился.
  - Ты не пострадала? - спросил он, осторожно вставая и придерживая здоровой рукой обожженную.
  Я отрицательно помотала головой, но тут же кивнула, и в результате пожала плечами.
  - Ясно, пошли. Здесь аптека рядом, возьмём мазь от ожогов и тебе от стресса что-нибудь. - И мы пошли, Димон больше не пытался ко мне прикоснуться, только шёл рядом и с подозрением посматривал. Я понимала, что он подозревает меня в намерении навредить ему, но это произошло не осознано. И пусть это будет ложью, но я до последнего буду отрицать свою причастность к ожогу.
  Мы зашли в красивую лавку, где всё было в белых тонах. Я никогда не видела столько белого цвета, сколько увидела за последние сутки. Димон купил какие-то снадобья и повёл меня дальше, не обращая внимания на любопытствующие взгляды двух женщин-торговок.
  Когда Димон подвёл меня к огромной, высокой башне, я не поверила, что он живёт здесь. Но парень достал из кармана старых штанов связку ключей, повозился возле металлической двери и она с пиканьем открылась. Что у них за механизмы такие, постоянно пикающие? В башне мы поднялись по ступеням в красивую, уставленную горшками с цветами комнату, вошли через разъезжающуюся стену в маленькую волшебную комнатку без окон и дверей, которая перенесла нас в другое помещение. Вот здесь было две двери, в одну из которых мы и вошли. Неужели это дом, в котором живут люди? Здесь было много, очень много всего. Мебель, картины, разнообразные предметы, назначения большинства из которых я не знала, на больших окнах большие же занавеси, из множества складок. Этой ткани хватило бы на десяток костюмов для выступлений.
  - Так, здесь у нас ванная, здесь туалет, там кухня, ну а вот тут поживёшь, пока не придумаем, что с тобой делать. А сейчас извини, но я пойду - подлечусь, а то руку жжёт так, что искры из глаз. - проговорил Димон, показывая на двери и открывая последнюю.
  Он ушёл, а я осталась в странном помещении со множеством зеркал и розового цвета. Здесь розовым было почти всё, стены, занавеси, на полу лежала мягкая, похожая на меховую, розовая циновка. Большая кровать была застелена розовым одеялом. Розовый столик с овальным зеркалом в розовой оправе, розовые стулья и кресла. И много непонятных предметов, тоже розовых. Мне почему-то было неприятно находиться в этой комнате и я пошла искать своего нового друга, чтобы предложить помощь. Он обнаружился в комнате для умывания, парень стянул с себя рубаху и рассматривал пострадавшую руку. Я подошла, протянула руку и попыталась поддержать обожжённую руку под локоть. Димон вздрогнул и шарахнулся от меня, сбив полку с какими-то пузырьками, содержимое одного из флаконов вылилось нам под ноги, я поскользнулась и упала, ударившись головой о край большой белой бадьи. В глазах потемнело, а рядом закричал от боли тоже упавший и содравший воспалённую кожу в месте ожога о край какой-то тумбы Димон. Скользкая белая жидкость на полу смешалась с кровью, Димон шипел и зажимал рану рукой, а я медленно, но неотвратимо начала проваливаться в липкий мрак... Сознание вернулось, не успев окончательно покинуть меня от брызнувшей в лицо воды.
  - Ты как? Живая? - спросил парень, отворачивая в сторону приспособление из которого вода лилась множеством тонких струек.
  Вытерла лицо, зажала рукой рану на лбу, над виском и сосредоточилась на повреждённых тканях. Боль почти мгновенно прошла, а через минуту и от раны следа не осталось.
  - Обалдеть. - прошептал Димон.
  Я улыбнулась и протянула руки к его пострадавшей. Он колебался не больше пары мгновений, но всё же доверился, глядя на меня со смесью страха и восхищения.
  Я очень старалась, но всё равно сделала ему больно. Ведь новые способности у меня появились совсем недавно и пользовалась я ими скорее интуитивно, чем осознанно. Результатом моих стараний стала полоса тонкой, полупрозрачной розовой плёнки, обещающей в будущем стать не отличимой от остальной кожи и округлившиеся от удивления глаза Димона.
  - Ты что, что-то вроде человека-индиго? - спросил он, разглядывая руку.
  Я не поняла о чём он, но кивнула, не зная, как объяснить свои способности. Я и сама не до конца понимала - кем стала, побывав за гранью жизни.
  Мы ещё немного посидели, молча изучая друг друга, потом Димон обвёл взглядом творящийся вокруг беспорядок и заявил:
  - Ты девушка, вот и убирай, а я пока быстро душ приму.
  Он встал, вышел, а через мгновение вернулся с ведром и палкой с прикреплёнными к ней лохматыми верёвками.
  - Вот, дерзай. - проговорил, отдавая мне палку. Потом взял полотенце и вошёл в стену! Он просто отодвинул ребристую часть полукруглой стены в углу прошёл и задвинул её за собой! Послышался шум льющейся воды и приглушённое пение. Он ещё и поёт!
  Вздохнула и начала собирать с пола разлившуюся мыльную жидкость. Набрала в ведро воды из разбрызгивающего приспособления, которое Димон так и оставил валяться включенным в бадье, покрутила в руках палку, оторвала полоску ткани от подола своего халата и вымыла на два раза пол. Вода пенилась и оставляла белые полосы, когда мне удалось наконец-то их отмыть, стена открылась, из проёма вышел Димон с полотенцем на бёдрах. Я только сейчас впервые внимательно посмотрела на него и подумала что, несмотря на хорошо развитое тело, он ещё совсем юн. На теле не было никаких шрамов, значит, в драках за женщин он ещё не участвовал. Любой молодой мужчина считает долгом чести приобрести парочку шрамов в борьбе за понравившуюся девушку. Хотя, может в этом месте другие порядки.
  - Иди теперь ты ополоснись, а то все волосы в крови. - проговорил Димон, указывая на проём из которого вышел.
  Я заглянула туда, но не увидела в маленькой комнатке ни бадьи с водой ни ковша. Нужно срочно налаживать общение, слишком много вопросов накопилось.
  - Ну ладно, не буду тебя смущать. Вот полотенце, вот халаты. А я пока пойду - поесть чего-нибудь соображу. - проговорил Димон и вышел.
  А мне пришлось мыться в бадье, поливая себя ледяной водой из разбрызгивающего приспособления. Когда с мытьём было покончено, я замёрзла до такой степени, что выбивала дробь зубами. Пришлось растираться полотенцем, а потом закутываться в тёплый, пушистый халат нежно-зелёного цвета. Вышла из умывальни и пошла на звуки гремящей посуды. То, что Димон назвал кухней, оказалось большим, разделённым на две части помещением, в одной половине которого находились какие-то приспособления и шкафчики, а другая была занята большим столом и стульями.
  - Доставай из холодильника на что глаз упадёт. - проговорил переодевшийся в короткие, выше колена штанишки и лёгкую рубаху без рукавов, парень.
  Я в растерянности начала озираться, гадая, что такое холодильник и почему у меня должны выпадать глаза на его содержимое?
  - Какая-то ты совсем пришибленная. - вынес вердикт Димон, глядя на растерянно озирающуюся меня - Иди, в шкафу поройся, подбери себе что-нибудь из старого Лизкиного шмотья, а я сам тут разберусь.
   Я развернулась, чтобы уйти, но тут же повернулась обратно, не зная - куда идти.
  Димон закатил глаза, поставил на стол красивый синий кувшин, в который наливал воду из большой бутыли из мягкого стекла, и повёл меня в розовую комнату.
  - Вот. - Открыл розовый шкаф, заполненный одеждой и добавил - Сестра замуж вышла, старый гардероб оставила. Бери всё, что понравится.
  Парень ушёл, а я всё стояла и не могла поверить, что все эти вещи принадлежали одному человеку! Здесь было много маленьких, наверняка детских кофточек, штанишек и юбочек. Но ничего подходящего для взрослой девушки. Сестра Димона, видимо, тоже была артисткой, потому что среди её вещей было много откровенных костюмов для выступления. Но, вот наконец-то мне попалось длинное, свободное платье... розового цвета. Пришлось надевать его.
  Пошла искать Димона и, проходя мимо умывальни, услышала какой-то шум. Заглянула и увидела парня, сидящего на краю бадьи с моим мокрым костюмом в руках.
  Он заметил меня и почему-то начал ругаться.
  - Ты что, совсем с катушек слетела? Это же надо додуматься - постирать раритетные монеты! Да любой нумизмат тебе за такое руки по отрывает! Это я тебе как внук нумизмата говорю.
  - И что, мне теперь в грязном ходить? - возмутилась я.
  - Чего ты там лопочешь? Ничего не понимаю. - отмахнулся Димон, продолжая протирать монеты полотенцем.
  Я сосредоточилась и медленно проговорила, так чтобы он понял "говорю наоборот".
  Парень даже монеты протирать перестал.
  - Так значит всё-таки говоришь по-русски! И чего тогда молчала? - удивился он.
  Я собралась и повторила "говорю наоборот", а потом сказала то же самое, но привычным способом. Димон задумался, перебирая пальцами монеты на юбке, потом пробормотал "Кажется понял" и куда-то убежал. Тут же заглянул обратно и заявил:
  - Ты бы что-нибудь другое надела, пеньюарчик, конечно, на тебе обалденно смотрится, но я ведь тоже живой, могу и не выдержать.
  Парень снова скрылся за дверью, а я подошла к зеркалу и почувствовала, как лицо заливает краска стыда. Нет, я не страдала ложной скромностью, выступления предполагали откровенные костюмы, но это свободное платье было практически прозрачным, а бельё я себе подходящее так и не подобрала.
  Когда Димон вернулся, я уже облачилась в халат, поверх бесстыдного платья.
  - Вот, скажи что-нибудь. - сказал парень, пихая мне в лицо какую-то коробочку.
  - Кажется, дымом пахнет. - проговорила, принюхиваясь.
  Димон повозился с коробочкой, потыкал в неё пальцем и я вздрогнула, услышав свой собственный голос прямо из неё. Только этот голос был искажён и плохо узнаваем. Но слова были те же, что и я сказала!
  - Вау! Круто! Так ты уникум! - восторженно проговорил Димон, ещё раз извлекая из коробки мои слова - Теперь можно общаться и всё понятно - дымом пахнет. Подожди! И правда дымом пахнет!
  Парень развернулся и побежал на кухню, я последовала за ним, чтобы увидеть полыхающие стол с почти сгоревшим кувшином и шкаф над ним.
  - Твою ж мать! Я чайник на плиту поставил! - закричал Димон, вытаскивая из кармана плоскую коробочку, в которой, по его мнению, отдыхали его родители.
  ***
  Мы сидели в розовой комнате и терпеливо слушали, как нас отчитывает мужчина в странной робе.
  - Плита и вытяжка восстановлению не подлежат, проводку менять нужно. Штраф за вызов по самоподжёгу оплатить в течение месяца. С соседями сам разбирайся, наверняка у них потолок потёк. И парень, ты окно поскорее вставь, а то ведь обнесут квартирку. Вот сюда обратись, быстро и недорого делают. - проговорил он, протягивая Димону маленькую продолговатую бумажку.
  Димон покивал головой, поблагодарил и пошёл провожать мужчину, который и выбил окно, чтобы просунуть через него длинную трубку с льющейся из неё водой.
  Ели мы очень вкусное блюдо под названием "пицца", а потом Димон принёс в комнату, которую он назвал гостиной, маленькое ведёрко с настоящей пищей богов под названием "мороженное".
  - Так, а теперь давай рассказывай кто ты, откуда и что это такое было с ожогом и исцелением. - попросил парень, опять пихая мне в лицо говорящую коробочку.
  И я рассказала, не всё конечно. Только то, что я из государства под названием Вериная, не знаю, как сюда попала и почему разговариваю наоборот. Ещё есть книга, которая может помочь мне во всём разобраться. А ожёг и исцеление, это мои новые способности, о которых я тоже мало чего знаю. И попросила никому о них не рассказывать, иначе меня сожгут на костре или превратят в крысу.
  Димон прослушал мой рассказ из коробочки, удивился, посмеялся в конце, заверил, что никому ничего не скажет, но даже если бы и сказал, то на костре меня точно не сжигают. А вот на счёт крысы, это верно подмечено - учёные своего не упустят. Я просто попала в какую-то нехорошую историю и, скорее всего, получила травму головы, от этого и все новые возможности.
  Я и не заметила, как в комнате стало сумрачно. Димон сказал, что пора спать, а завтра нам предстоит поход в библиотеку. Мне пришлось идти в розовую комнату и ложиться спать в розовую постель. Порадовало, что в темноте не было видно этой ужасной расцветки.
  
  Часть вторая: НАЙТИ СЕБЯ
  
  Библиотека оказалась книгохранилищем, где каждый мог почитать что выберет. Я чувствовала себя очень неуютно в подобранной Димоном одежде и постоянно одёргивала короткую белую блузу без рукавов с изображением розового цветка. Облегающие розовые штанишки чуть ниже колена хоть и были удобны для ходьбы, но мне казалось, что все смотрят на меня и смеются. Это же нижнее бельё, а не одежда для прогулок. Когда увидела на улице перед огромным домом, к которому мы шли, нескольких женщин в похожей одежде - немного успокоилась, но откровенность местной одежды просто поражала!
  - Как утверждают преподаватели, здесь хранятся ответы на все вопросы. - отвлёк меня от рассматривания туалетов прохожих Димон - Так что не переживай, что-нибудь да найдём.
  Я не переживала, я просто очень боялась, что не смогу вернуться обратно. Ведь там осталось незавершённым дело всей моей жизни. Месть была единственной целью моего существования, теперь появилась ещё одна - вернуться, чтобы достигнуть первой цели.
  Димон спросил у пожилой женщины в приличном, по сравнению с одеждой большинства окружающих, платье про Веринаю. Женщина задумалась на минуту, потом улыбнулась и попросила подождать. Вернулась она с книгой.
  - Вот, очень редкая литература. Только для читального зала, на вынос не дам. - проговорила женщина, протягивая книгу.
  Димон поблагодарил её, написал что-то в какой-то маленькой книжечке, тоже предоставленной строгой женщиной, и мы пошли в огромный, заставленный столами зал. Здесь почти никого не было. Только какой-то пожилой мужчина выписывал что-то из нескольких книг, и две женщины что-то обсуждали в полголоса. Мы прошли в дальний конец зала и занялись изучением найденной книги.
  - "Вериная. Государство в государстве" - прочитал Димон название.
  В книге говорилось о том, что "Вериная существовала на территории Волдайской возвышенности современной России до десятого века. Это было автономное, самобытное государство, долгое время отстаивающее свою независимость. И только в начале десятого века Вериная покорилась. Теперь на её территории располагается Новгородская область, в которой и осели последние потомки Веринайцев".
  - Так, а кто у нас автор? - пробурчал Димон перелистывая страницы.
  Я же сидела и не могла вздохнуть. В глазах потемнело, а голова будто наполнилась кипящей водой. Нет, этого не может быть! Я же только два дня назад была в Веринаи! А в этой ужасной книге написано, что моей родины больше не существует! А как же я? Я же существую, значит и Вериная должна быть, только они что-то напутали или это о другом государстве. Как же Ронияк, Зария и наша труппа? И жители Верна. Ведь я обязана отплатить им за убийство моих родителей.
  - Вот, смотри, автор пишет, что он один из последних потомков Веринайцев. У них даже община под Новгородом есть! Может ты из этой общины? - произнёс Димон, возвращая мне надежду и вместе с ней возможность дышать.
  - Мне необходимо туда. Мне обязательно нужно попасть туда. Там я всё пойму. И гримория возможно там! - затараторила я, вскакивая.
  - Тише ты. - прошептал пирень, дёргая за руку и оглядываясь на привлечённого моим голосом мужчину.
  Он достал из кармана говорящую коробочку, которую называл диктофон, протянул ко мне и попросил:
  - Теперь повтори, только помедленнее и потише.
  Я повторила, что мне срочно нужно встретиться с потомками Веринайцев. Димон прослушал мои слова в исполнении коробочки, задумался на несколько минут, потом встал и сказал:
  - Сейчас заброшу тебя домой, там подождёшь. А мне нужно уволиться и деньги снять. Отвезу уж тебя в твою общину, не бросать же, как слепого котёнка. Кто знает, может там секта, вот тебя и переклинило.
   Я сидела в розовой комнате и прислушивалась к шуму на кухне. Пришли мастера, чтобы вставить окно. Димон оставил меня за главную, предупредив работников, что я немая, но всё понимаю и рассчитаюсь, когда они закончат работу. В дверь постучали и тут же вошли, не дожидаясь ответа. Это был один из мастеров.
  - Хозяюшка, что-то ты не следишь за работой. Может пойдёшь на кухню, чайку нам нальёшь? Или я могу с тобой здесь посидеть. - проговорил потный, полный мужчина с намечающейся лысиной и жёлтым, как золото, зубом, привлекавшим внимание, когда он говорил.
  Я отрицательно помотала головой, не в силах объяснить, что не умею пользоваться всеми теми приспособлениями, которые находятся на кухне.
  - Слушай, а ты же немая. Так может по другому отблагодаришь? Мы никому не расскажем, и ты тоже. - загоготал неприятный тип, приближаясь ко мне.
  Я вжалась в высокую спинку кровати, поджав ноги и с ужасом произнесла "Нет!"
  - Что за тен? - спросил мужик - Ты ж вроде немая? Или это так, мычишь чего-то?
  - Колян, ты чего хозяюшку пугаешь? - спросил второй работник, тоже входя в комнату - Не умеешь ты с женщинами обращаться. Она ж наверное и мужика-то голого не видела, малохольная же.
  - Так мы ей сейчас и покажем. - снова заржал лысеющий толстяк.
  Когда двое подлецов слаженно шагнули ко мне, я соскочила с кровати по другую сторону от них и бросилась к двери. Не успела, буквально в полуметре от выхода из розовой комнаты меня схватили за волосы и резко дёрнули. Я упала, но негодяй продолжал крепко держать за волосы и потянул вверх, заставляя встать на колени.
  - Так-то лучше, здесь тебе и место, маленькая сучка. - усмехнулся толстяк, наклоняясь и хватая меня за подбородок.
  Не стоило их злить, но я не удержалась - плюнула прямо в его потную мерзкую рожу.
  - Ах ты ...! - выругался он. Потом размахнулся и ударил меня тыльной стороной ладони по щеке, одновременно отпуская волосы.
  Я отлетела к стене. В глазах потемнело, в ушах поднялся звон, отдающийся тупой ноющей болью в затылке.
  - Э, Колян, ты полегче! Замочишь же, и что потом с ней делать? - услышала как через вату, пытаясь сесть, опираясь о стену.
  - Не сдохнет, бабы народ живучий! - снова засмеялся Колян.
  Они оба подошли ко мне, схватили под руки, подняли с пола и потащили к кровати. Я закричала и начала вырываться, пытаясь навредить им ногами. Рот зажали рукой и прошипели прямо в ухо:
  - Заткнись, а то зубы повыбиваю.
  Меня бросили на кровать, один из негодяев держал, а другой начал стягивать с меня штаны, я брыкалась изо всех сил и проклинала насильников самыми сильными проклятиями из всех, что знала. Но у всех этих проклятий был один изъян, они не действовали сразу же, а настигали со временем. Когда затрещала разрывающаяся на поясе ткань, я изловчилась и пнула насильника по лицу. Он взвыл, одной рукой зажимая разбитый нос, а другой ударил мены в живот. Я бы закричала, но рот был зажат ладонью второго монстра. Эти сволочи не были достойны называться людьми.
  - Держи крепче. - прогнусавил толстяк своему другу, вытирая сочащуюся из носа кровь сорванными с меня розовыми штанишками - Сейчас я покажу тебе, что такое настоящий мужик.
  Он стянул с себя грязные, засаленные штаны и навалился сверху, отпихивая удерживающего меня подельника. От толчка тот отпустил одну из моих рук, я схватила с прикроватного столика какую-то статуэтку и изо всех сил опустила её на голову пытающегося раздвинуть мои ноги гада.
  Толстяк захрипел и обмяк, придавив меня своей бессознательной тушей. Второй вдруг закричал, отпрянув от меня и ошалело глядя на свои прямо на глазах обугливающиеся руки.
  - Сдохни. - прошипела я и тлеющая плоть потерявшего от боли и страза рассудок мужчины начала осыпаться на пол чёрным пеплом.
  Руки неудавшегося насильника истлели до локтей, но он этого уже не увидел. Он упал, вперив в потолок безжизненный остекленевший взгляд. Отстранённо подумала, что, наверное, сердце не выдержало. Второй мерзавец продолжал придавливать меня к кровати, заливая кровью из разбитой головы мои плечо, шею и волосы. А я не могла сдвинуть его даже на пядь, силы совершенно покинули меня. Неужели я так и умру, придавленная потным, вонючим монстром? Какая глупая смерть. И за родителей отомстить не успела...
  Дышать становилось всё тяжелее и я почти уже потеряла сознание, когда лежащий на мне толстяк застонал и пошевелился. "Сейчас он убьёт меня за своего друга, но хоть придавливать больше не будет" - подумала и провалилась в чёрную пропасть забытья.
  - Э-э-эй, очнись. - кто-то осторожно похлопал меня по щеке. Я скривилась, даже такое лёгкое прикосновение отдавалось болью в голове. Но сил открыть глаза не было.
  - Соберись! - рявкнули совсем рядом, встряхивая за плечи. Я застонала и с трудом приоткрыла глаза. Всё расплывалось и рассмотреть что-то кроме размытого силуэта я не смогла.
  - Давай же девочка. Нужно убраться отсюда и вызвать полицию. Всё хорошо, ничего непоправимого не случилось. Вот видишь, даже трусики на месте. - приговаривала женщина лет тридцати пяти, заставляя меня принять сидячее положение - Вот, давай накинем халатик и прогуляемся до моей квартиры. - продолжала она увещевать, набрасывая на мои плечи пушистый халат.
  Толстяк лежал на полу, прямо рядом с кроватью и я чуть не наступила на него, когда женщина потянула меня за руки, заставляя встать. Насильник застонал и попытался сесть.
  - Отсохни. - прикрикнула женщина, пинком в лоб снова отправляя его на пол.
  Толстяк опять затих, отважная женщина обняла меня за плечи и, придерживая полы халата, вывела из комнаты. Я словно видела всё это со стороны. Тело двигалось, переставляло ноги как кукла на верёвочках, но казалось, это была не я. Даже успокаивающий голос моей спасительницы звучал как из-под толщи воды.
  Мы прошли по коридору к выходу, и мир взорвался громкими звуками и яркими красками, когда в дверях на меня налетел Димон. Я вскрикнула от боли, ведь болело всё тело, а он меня толкнул.
  - Тётя Юля, что случилось? - спросил парень, обеспокоенно глядя на меня - Римма, что с тобой? - прошептал, заглядывая в глаза.
  А я прижалась к его груди, крепко обняла и разрыдалась, только сейчас до конца осознав случившееся.
  - У твоей подруги шок, Дмитрий. Что ж ты её одну непонятно с кем оставляешь? - недовольно проговорила моя спасительница - Пойдёмте ко мне, нужно полицию и скорую вызвать. Уж не знаю, что там произошло, но те скоты, которые пытались изнасиловать девочку, сильно пострадали. Один даже, кажется, умер.
  - Тётя Юля, спасибо вам огромное за помощь и за Римму, но мы сами вызовем всех, кого нужно и во всём разберёмся. Ещё раз спасибо и не переживайте, всё будет хорошо. - в процессе произнесения этой речи Димон ненавязчиво взял женщину под руку, продолжая при этом второй обнимать и поглаживать по спине меня, и вывел за дверь - Всего хорошего. - попрощался парень и захлопнул дверь перед растерянной соседкой.
  - Ну, ты как, воробей в халате? - наигранно весело спросил он, щёлкнув меня пальцем по покрасневшему от слёз носу.
  - Не-незнаю. - ответила слегка заикаясь и продолжая хвататься за друга, как за единственную опору во всём мире.
  - Ну, раз голос подала, значит всё наладится. - продолжил изображать веселье Димон - Рассказывай, что случилось?
  - Т-т-там. - только и смогла вымолвить я, указывая на дверь розовой комнаты.
  - Так пойдём - посмотрим, что там. - воодушевлённо заявил парень и даже сделал пару шагов в сторону двери. Но потом остановился, резко развернулся и попросил - Скажи ещё что-нибудь.
  - Что? - е поняла я.
  - Вот! Ещё, ещё пару слов! - возбуждённо проговорил Димон.
  - Я не вернусь в ту комнату! - выпалила, делая шаг назад, в подтверждении своих слов.
  - Я тебя понимаю! - теперь уже искренне обрадовался парень - Ты говоришь, а я понимаю!
  Из-за двери роковой комнаты послышался какой-то шум. Я вся сжалась и невольно задрожала.
  - А тётя Юля говорила, что там всё плохо. Значит, живы работнички-то! - проговорил Димон и пошёл туда!
  Я подлетела к нему, схватила за руку и прошептала "Не пущу".
  - Ты что, за меня что ли переживаешь? - усмехнулся Димон.
  Он может и был крепким парнем, но там, за дверью, находился взрослый мужчина вдвое шире, тяжелее и опаснее него. И ему, толстяку, теперь нечего терять. Не думаю, что в этом месте к насильникам относятся лучше, чем в Веринаи.
  - Не ходи. - попросила, продолжая удерживать друга за руку.
  - Всё будет хорошо. Иди пока умойся. Я сам разберусь, что там и как. - проговорил Димон, подталкивая меня к умывальне, которую он называл "ванная".
  Я медленно пошла к этой самой ванной, постоянно оглядываясь на Димона. Парень дождался, когда я открою дверь в умывальню и вошёл в розовую комнату. Я замерла, прислушиваясь. Тишина, казалось, тянулась вечно. И буквально взорвалась криком! Забыв о своих страхах, я бросилась в проклятую комнату.
  Толстяк, тот самый подлец, который был таким сильным и уверенным в себе, когда меня бил, забился в угол и подвывал, прикусив кулак и глядя на своего мёртвого товарища выпученными глазами.
  - Вот это попадооос. - протянул Димон. Он сидел на краю кровати и тоже смотрел на труп с обуглившимися руками.
  Толстяк перевёл ошалелый взгляд на меня и взвыл ещё громче.
  - Да заткнись ты. - беззлобно пробурчал Димон.
  - Это... это... она... это... - бессвязно забормотал насильник - Ведьма! - выкрикнул в результате, указывая на меня пальцем.
  Обвинение обожгло как пощёчина. Я убила... А потом будто что-то надломилось внутри и я широко улыбнулась. Да! Я ведьма и осознание этого наполняло меня гордостью. Возможно, я ещё больший монстр, чем эти ничтожества, но сожаления по поводу того, что я лишила жизни одного из этих ублюдков не было. Было что-то другое, чувство сродни гордости - теперь он никому не причинит вреда. А вот второй ещё жив и может обидеть другую, более слабую девушку. И я шагнула к мерзкому пускающему слюни скулящему толстяку. Он завизжал, как свинья, которую режут и попытался взобраться на стену!
  - Спокойно, терминатор ты мой. - Димон поймал меня за руку и отвёл к двери - Этого надо в психушку сдать, он уже не свидетель. А вот что со жмуриком делать, я вообще не знаю.
  - Похоронить? - предложила я, даже не воспринимая лежащее посреди комнаты тело как человека - Или сжечь?
  - Надо же, какие мы умные? Ты здесь кремацию проводить будешь? - вспылил парень, ударяя кулаком по стене - Придётся привлекать кого-то, чтобы помогли избавиться от тела. Бррр, как в дешёвом триллере прозвучало. - передёрнул плечами парень.
  Толстяк у стены уже не выл, только тихонько всхлипывал сжавшись и закрыв лицо руками.
  - Так, этого сейчас выводим, сажаем в лифт и вызываем неотложку. - указывая на сошедшего с ума мужчину произнёс Димон - А этого, - махнул рукой в сторону трупа - по законам жанра, в ковер и за город. Надёжный человек с машиной у меня есть.
  Надёжным человеком с машиной оказался беспокойный парень лет восемнадцати. Они отправили меня в ванную, а сами потащили не сопротивляющегося сумасшедшего на улицу. Вернулись они только минут через двадцать, я уже начала волноваться и не смотря на безразличие к смерти насильника, находиться в одном доме с трупом было страшно.
  - Решили в соседний квартал отвезти, чтобы дорогу не нашёл. - объяснил задержку Димон, бросая на стол какие-то вещи. Среди них были связка ключей, плоская коробочка, из тех, с которыми здесь все разговаривали, и кожаная квадратная книжечка с вложенными в неё бумажками.
  - Вещи этого жиртреса. - пояснил друг Димона, представившийся как Юрик - Второму подбросим, менты, если надыбают, решат что друганы не поладили, один другого порешил и сбрендил.
  Я мало что поняла из его объяснений, но им виднее.
  - В общем так, сейчас мы жмура запечатаем и вывезем, а ты... как тебя звать-то? - спросил Юрик, поглощая хлеб с колбасой.
  Я уже открыла рот, чтобы представиться, как Димон перебил:
  - Я же говорил, Римма это, моя двоюродная сестра из Новгорода.
  - Кузина значит. Смотрел я один фильмец, так там парняга с кузиной так зажигал. - противно засмеялся Юрик - Так вот, Римка, пока мы будем трупак вывозить, ты квартиру языком вылижешь, поняла? Чтобы ни одного отпечатка пальцев этих чебурашек не осталось. Усекла?
  Я неуверенно посмотрела на Димона.
  - Приберёшь всё хорошенько, чтобы следов не осталось. И окно новое вымоешь. - пояснил друг.
  - Во-во, окно особенно. - поддакнул Юрик - А мы пойдём.
  Когда они удалялись по коридору, я услышала последнюю фразу Юрика:
  - Ты ж знаешь, я всегда помогу без вопросов. Но интересно же, чем ему грабли так укоротило?
  Что ответил Димон я уже не расслышала. В ожидании, когда мужчины разберутся с телом, решила помыть окно. И вот, окно было вымыто до блеска, как и вся кухня, а Димон с другом всё не выходили из розовой комнаты. Я не выдержала и медленно направилась к зловещей двери, но, стоило мне протянуть руку к золотистой ручке, как дверь распахнулась, являя довольного Юрика, держащего подмышкой свёрток, другой его конец удерживал Димон.
  - Ну чего встала, кузина? Беги двери нам открывать. - прикрикнул Юрик.
  Я попятилась, понимая, что в розовую большую циновку с длинным ворсом завёрнут убитый мною человек.
  - Двери, говорю, открывай! - снова гаркнул Юрик.
  - Не кричи на неё. - спокойно одёрнул друга Димон и посмотрев на меня - Открой, пожалуйста дверь и вызови лифт.
  Я понятия не имела кто такой лифт и как его вызывать, но пошла к двери.
  - Подожди, какой лифт? - ухмыльнулся Юрик - Куда с этой посылочкой в лифт? По лестнице потеть придётся. Двенадцать этажей! А может мы его того, в окно?
  И противно заржал. Я вздрогнула от этого мерзкого смеха, открыла дверь, дождалась, когда они вынесут свёрток с траурной ношей и поторопилась захлопнуть её.
  - Никому не открывай! - крикнул Димон в закрывающуюся дверь.
  Я вздохнула и пошла в розовую комнату, предстояло убрать все следы того, что сегодня там произошло.
  Пол был испачкан жирным пеплом, и смрадными бурыми пятнами. И запах... запах был ужасным! Вся комната провоняла смертью и горелой плотью. Раньше я этого не замечала, но теперь, оставшись в этой комнате один на один со своими мыслями, я отчётливо чувствовала запах смерти.
  Принесла ведро с водой и тряпку. Опустилась на колени и попыталась собрать с пола липкое бурое пятно. Меня чуть не вывернуло на изнанку. Вскочила, выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью и привалившись к ней спиной.
  - Пусть это исчезнет, пусть там всё исчезнет. Пусть там не останется следов. - шептала я как молитву, зажмурившись и стараясь дышать ртом. В носу стоял удушающий запах.
  За дверью вдруг что-то загудело и затрещало, доски за моей спиной нагрелись, заставляя отстраниться. А через мгновение всё стихло, будто мне показалось. Осторожно взялась за ручку, обожглась, отдёрнула руку и сбегала в ванную за полотенцем. Дверь я открывала с затаённым чувством страха вперемежку с любопытством.
  Розовой комнаты больше не было! Она была чёрной, вся комната обгорела и закоптилась!
  Медленно закрыла дверь и на деревянных ногах пошла на кухню. Там открыла холодный шкаф, достала холодное лакомство, которое Димон называл мороженным, взяла ложку, забралась на стул с ногами и ела кремовую, таящую во рту массу пока не хлопнула входная дверь.
  Когда в кухню вошли Димон и Юрик, я хрипела и держалась за саднящее горло.
  - Всё ясно, стресс заедаем. - засмеялся Юрик.
  - Ты что, всё это одна съела? - удивился Димон.
  - Да. - прошептала я. Голос совсем осип и говорить было очень больно.
  Димон только головой покачал, с сочувствием глядя на меня. Юрик же оказался не таким жалостливым, но деловым.
  - Комнату-то хоть вычистила? - поинтересовался он.
  Я неопределённо пожала плечами, беспомощно глядя на Димона.
  - Я сейчас проверю. - проговорил друг и убежал.
  Юрик забрал у меня ведёрко и успел доесть остатки мороженного, когда пришёл слегка ошалевший Димон.
  - Ну чего там? - поинтересовался Юрик.
  - Эээ, прибрала. - как-то неуверенно ответил Димон, искоса поглядывая на меня.
  - Пойду сам проверю, мои пальчики там тоже были. - Юрик встал, но Димон усадил его обратно, надавив на плечо.
  - Там всё в норме, ни одного отпечатка. - успокоил он друга - Спасибо тебе и вот, - протянул жёлтую прямоугольную пластинку, - как договаривались. Бери что хочешь.
  - Да я же не из-за денег, я по дружбе. - обиженно пробурчал Юрик, пряча жёлтую пластинку в нагрудный карман.
  Димон проводил друга, вернулся на кухню и поинтересовался:
  - И как я это родителям объясню?
  - Прости. - просипела я - Мне было страшно.
  - А теперь ещё и больно. - констатировал друг.
  - Ничего. - шепнула, кладя руки на шею и сосредотачиваясь. Через несколько мгновений боли уже совсем не было. Только навязчивый зуд в горле свидетельствовал о том, что ещё минуту назад там был очаг боли.
  - Вот и всё, мне уже лучше. - улыбнулась парню.
  - И гарью на весь дом воняет. - простонал Димон.
  Мне было очень совестно и за комнату, из то, что обожгла его и за мертвецов. На глаза навернулись слёзы, но я постаралась всё же не плакать, с силой зажмурившись.
  - Не реви. - бодро приказал Димон - Давай лучше перекусим и будем с твою Веринаю собираться. Только сначала нужно на счёт документов кое с кем переговорить.
  Мне было приказано умыться и расчесаться, после чего Димон усадил меня возле стены, и ослепил яркой вспышкой из плоской разговорной коробочки - телефона.
  - Давай сооруди бутербродов и салатик какой-нибудь, а я пока тебе студенческий закажу.
  Потом было шумное многолюдное место под названием вокзал и огромные длинные быстроходные механизмы - поезда. Они издавали много шума, но переправляли людей за многие километры в считанные часы.
  Забираться в такой механизм было не менее страшно, чем сражаться за свою честь с бесчестными мерзавцами, но Димон сказал, что у меня просто нет другого выхода и пришлось зажмурившись нырять в сумрачное нутро поезда.
  В дороге меня укачало и проснулась я только когда Димон потрепал за плечо:
  - Приехали. Пошли с твоими общинцами знакомиться.
  К закату мы поняли, что придётся заночевать рядом с дорогой, вернее с заросшей тропкой с двумя узкими колеями и выбоинами от конских копыт. Для меня не было ничего особенного в такой дороге, Димон же громко возмущался, распугивая птиц в кронах подступающего прямо к дороге леса.
  - И это дорога? Как в каменный век попали! Даже таксисты сюда не ездят. - возмущался парень, отмахиваясь от комаров - А если здесь волки водятся? Всё, давай поворачивать обратно!
  - Нет. Ты можешь вернуться, если хочешь, но я не отступлю. Я чувствую, что она где-то рядом. - отрицательно покачала головой и продолжила путь.
  Димон кряхтя поднялся с травы и поплёлся следом за мной.
  - Насколько рядом? Если бы община была за углом, то мы бы услышали. - проговорил он.
  - Я не о общине, я чувствую гриморию. - ответила, упрямо продолжая идти вперёд.
  - Да подожди же ты! - парень схватил меня за плечо, намереваясь остановить. А я просто не могла позволить кому бы то ни было помешать мне как можно быстрее прикоснуться к книге. Ощутить её мощь и сопричастность с моей жизнью.
  - Нет! - выкрикнула, отталкивая друга. И я могла бы поклясться, что только легонько толкнула парня ладонью в грудь. Но, он буквально отлетел на несколько метров, врезался спиной в дерево, упал на землю и затих.
  Я зажала рот руками и не могла заставить себя подойти. Как я могла? А если он мёртв? Если я убила единственного человека, который поверил и помог? И кто я теперь? Я такая же, как и те монстры, которые убили моих родителей. Нет! Хуже, я несу беды близким. Ведь и Вадома умерла лишь из-за меня. Рыдания душили, но я не позволила прорваться им наружу. Только не сейчас, когда ответ так близок. Гримория расставит всё по местам. Если я должна была умереть, то приму свою судьбу...
  - Ооох, ты долго будешь там стоять? Может подойдёшь и подлечишь? Сама ж покалечила, сама и лечи. - вырвал из тяжких размышлений голос Димона.
  И я не выдержала, разрыдалась в голос, бросившись к с кряхтением усаживающемуся парню и крепко обняв его.
  - Аааа, - закричал Димон - больно же! Ты мне, наверное, все рёбра переломала.
  - Прости, прости пожалуйста! Я не хотела причинить тебе вред. - оправдывалась, давясь слезами - Не знаю, как это вышло.
  - Круто вышло! - перебил друг - Только теперь я точно не смогу дальше идти. А ты прям супервумен!
  - А это кто? - спросила всхлипывая и вытирая слёзы.
  - Ох. - Димон схватился за грудь - Дышать-то как больно.
  - Подожди, я сейчас помогу. - вытерла последние слезинки и приступила к исцелению друга. Но, даже то, что я его излечу, не прощает того, что он пострадал из-за меня.
  - Ну вот, вроде бы всё. Не болит? - спросила, проводя руками по груди и животу парня.
  - Ты бы так не делала, а? - попросил Димон, убирая мои ладони.
  Наверное, ему неприятны мои прикосновения. Ведь я чуть не убила его.
  - Прости. - опустила взгляд и отодвинулась от друга.
  - Всё. Будем ночевать прямо здесь. Мы с этим деревом теперь почти друзья. - заявил Димон и устроился поудобнее, облокотившись о ствол.
  А мне было стыдно и чувство вины не позволило возразить.
  Зной летнего дня уже отступил, а вечерняя свежесть постепенно перетекала в ночную влажную прохладу.
  - Иди сюда. - позвал Димон, когда я попыталась сжаться в комочек и спрятать руки в рукава тонкой облегающей тёмно-синей рубахи, взятой из вещей матери парня.
  Возможно, стоило отказаться, но я так устала и замёрзла, что просто прижалась к нему, радуясь, что есть кто-то, готовый поделиться теплом не только своего тела, но и души.
  ***
  Из беспокойного сна вырвал какой-то шорох совсем рядом. Попыталась сесть, но Димон удержал, приложив палец к моим губам и не позволяя возмутиться.
  Кто-то шёл по лесу, в направлении дороги... В нашем направлении.
  - Тихо, может не заметят. - едва слышно прошептал Димон прямо мне в ухо.
  Шаги мгновенно затихли, а в следующее мгновение меня ослепило ярким светом. Вскрикнула, пряча лицо на груди друга.
  Димон сел, продолжая обнимать меня одной рукой и прикрывая глаза другой.
  - Далеко же вы забрались, чтобы уединиться. - проговорил кто-то насмешливо и свет пропал.
  - Мы не уединяемся, а ночуем. - проговорил Димон - Если браконьерничаете, так нам плевать. Идите дальше.
  - Это мои земли. - ответил остающийся в тени деревьев незнакомец - Здесь не водятся браконьеры. И молодые парочки раньше не водились. Как вы сюда попали?
  - Пришли. - поведал чистую правду Димон.
  - И куда же вы шли, если не секрет? - продолжил расспрашивать незнакомец.
  - В Веринаю. - ответила я, вставая - Вы знаете, где это?
  - Знаю. Здесь. - в голосе говорившего послышался явственный смешок - Вы находитесь на территории Веринайской общины.
  - И вы только что сказали, что это ваши земли. - вспомнила я - Значит...
  - Андрэс Верик, второй глава общины и совладелец земельного надела, на котором она располагается. - представился мужчина, выходя из под сени деревьев на освещённый полной луной участок.
  - А ружьишко для охраны территории от набегов молодых парочек с собой таскаете? - усмехнулся Димон.
  - Нет, это я решил поохотиться, послезавтра у нас день памяти Веринаи. Хотел пару зайцев для жаркого подстрелить. - пояснил мужчина, вешая длинное приспособление на плечо. Судя по его словам, это было оружие. Ружьё, как назвал его Димон.
  - Ну и как охота? - спросил Димон, тоже вставая и отряхивая штаны.
  - Удачно. - коротко ответил Андрэс Верик - Идёмте, устрою вас на ночлег. А к кому вы пришли? Жители нашей общины редко общаются с внешним миром. Не могу даже представить, кто мог пригласить гостей, тем более в преддверии священного праздника.
  - Я родом из этих мест. - успела проговорить, прежде чем Димон схватил за руку и шикнул.
  - Вы что-то путаете, девушка. - уверенно покачал головой глава общины - Мы не выпускаем своих детей в большой, испорченный прогрессом мир.
  - А сами плодами прогресса, я смотрю, вовсю пользуетесь. - опять проявил невежливость Димон - Фонарик, ружьё, а дома что? Спутниковое и интернет?
  - Мало кому дано понять глубокий смысл нашего мировоззрения. - глубокомысленно ответил Андрэс Верик - Идёмте, уже глубокая ночь, а утром рано вставать.
  И нас повели не по дороге, а вглубь леса.
  По дороге Андрэс подобрал с земли несколько связанных вместе заячьих тушек. Похоже, охотник он действительно хороший.
  Минут через пять перед нами, прямо посреди подступающих к самой каменной кладке деревьев, выросла обычная городская стена в три метра высотой.
  - Вау! Вот это да! - воскликнул Димон, рассматривая изъеденные временем и покрытые мхом камни, освещаемые светом из приспособления в руках главы общины. Андрэс направил луч света так, чтобы мы увидели и городские ворота в паре метров левее. Вот они были новыми, добротными, деревянными, но окованными железными полосами.
  - Добро пожаловать в Веринайскую общину. - гостеприимно проговорил второй глава, предлагая нам войти внутрь.
  По взмаху его руки одна из створок отворилась, будто сама собой, но в следующее мгновение из-за неё показался парень с таким же оружием на плече, как и у Андрэса.
  - Шеф, там вас Юния и Желанна ищут, что-то по поводу праздничного меню. - отчитался молодой мужчина.
  - Вот, передай им, и проследи, чтобы на этот раз с перцем не намудрили, а то будем опять одними овощами давиться. А мне пока некогда, у нас гости. - ответил Андрэс, отдавая подчинённому свою добычу. Потом махнул нам рукой, чтобы следовали за ним и пошёл в сторону многочисленных светящихся окон большого, трёхэтажного дома, прямо в середине выложенной шлифованными камнями центральной городской площади. С каждым шагом моё сердце замирало и вновь начинало биться с удвоенной скоростью. Это был Верн! Всё вокруг было старым, очень старым, но ухоженным и овеянным заботой. Но это, несомненно, был город, в котором прошло, а затем и так жестоко закончилось моё детство.
  Именно здесь, на том месте, где сейчас высится роскошный замок, пылал костёр, пожирая моих родителей. Ноги не желали слушаться и я бы упала, если бы Димон не поддержал.
  - Ты чего? Узнаёшь это место? - прошептал он, приобнимая меня за талию.
  - Да. - побелевшими губами прошептала я. Не просто страх, это был первобытный ужас, пожирающий сознание и заставляющий бежать, но в то же время лишающий возможности пошевелиться. И я чувствовала её - гриморию. Она звала меня. Но что-то было не так. Книга изменилась. Да, она меня узнала, как давний знакомый, но не друг. Каждый дюйм моего тела ощущал исходящую от книги опасность. Её открыли! Кто-то осмелился открыть одни из тринадцати врат! Осознание накрыло волной жара. Мы пришли не в общину староверов, а в логово тёмных, бездонно-чёрных духов, выпущенных из гримории.
  - Стой. - замерла и потянула за руку Димона. Парень тоже остановился, с непониманием глядя на меня. - Нужно срочно уходить, здесь опасно.
  - В смысле? - не понял друг, оглядываясь по сторонам.
  Андрэс заметил, что мы больше не следуем за ним, вернулся и озабоченно поинтересовался, всё ли в порядке.
  Димон заверил его, что всё отлично, просто девушка устала. Я же слышала их разговор, как через плотную пелену воды. Перед глазами всё расплывалось, каждый шаг отдавался глухой болью в голове. Вдруг, окружающее пространство уплотнилось и завертелось в сумасшедшей пляске. Наступила полная тишина. И голос, он звучал в голове и в то же время разносился повсюду "Врата откроет каждый смелый, но духи слабые стоят при них. Лишь истинный хранитель сможет силу им подарить, отдав последний вздох". Я узнала этот голос, я уже слышала его, когда гримория впервые открыла мне своё предназначение. Но хранителем была Вадома и она не успела найти преемницу. Или успела? Ведь книга зовёт именно меня. Неужели Вадома выбрала меня следующей хранительницей врат? Видимо, поэтому гримория и спасла меня. А теперь духи призывают ту, что может дать им полную свободу. Мне нельзя приближаться к гримории. По крайней мере, пока не узнаю, как закрыть врата. Но как же я это узнаю без доступа книге? Замкнутый круг...
  Резко села и распахнула глаза.
  - Как ты? - Димон сидел рядом с кроватью, на которой я лежала - Ну и напугала же ты меня! Отключилась посреди двора, и ни в какую не хотела приходить в себя.
  - Долго? - только и спросила, прислушиваясь к своим ощущениям. Гримория была рядом, но намного ниже того места, где мы сейчас находились.
  - Так утро уже, часов пять в отключке провалялась. Местный докторишка
  осмотрел и сказал, что просто устала и спишь.
  - На каком мы этаже? - попыталась встать, но голова ещё кружилась и пришлось вернуться на кровать.
  - На первом. - с подозрением на меня посматривая ответил Димон - Странная ты какая-то. И так странная была, а теперь вообще.
  Я только пожала плечами, обдумывая предсказание, посланное книгой. Собрав все отрывочные знания, полученные за последние дни, я пришла к ужасающему выводу - гримория спасла меня, перенеся в будущее. Очень далёкое будущее. Но Вадома перед смертью успела привязать книгу ко мне, и врата остались без хранителя на долгие века. Кто-то сумел открыть их, но только частично. Духи могут покидать Мэрибен, но они слабы. И теперь, они жаждут получить полную свободу, а для этого должен умереть хранитель. То есть я!
  Голова заболела ещё сильнее. Кто посмел открыть врата? А главное - зачем? Ведь вырвавшиеся тёмные духи превратят наш мир в подобие ада, начнутся войны и гонения! Или они уже начались?
  - Димон, - повернулась к другу, - сколько было войн на Земле за последние... лет пятьсот? - почему-то казалось, что врата попытались открыть именно пять веков назад.
  - Ну ты и спросила! - воскликнул парень - Да сотни! Даже сейчас в нескольких местах воюют. А что? В ООН пойти приспичило? Ты бы лучше объяснила, что мы вообще здесь забыли? Жутко у них тут. - передёрнул плечами отодвигая край шторы и выглядывая в окно - Вон и ходят все, как лунатики на параде.
  Да, похоже, мы пришли в ловушку. Если среди жителей этого проклятого города есть ведьма, то она почувствует мою связь с гриморией и тогда меня принесут в жертву. Проклятый город... Нет! Этого не может быть! Ведь это я прокляла Верн! Неужели слова поглощённого своим горем ребёнка имели такую силу, что проклятие провело город через века, наполняя его тёмной силой и пожирая души горожан? Значит - месть была свершена, а я об этом даже не знала. Но какова цена? Войны, катаклизмы, тысячи смертей... Неужели моя жажда отплатить убийцам родителей стала причиной всего этого? Но я не хотела гибели невинных, я не могла стать причиной всего этого. Должен быть способ всё исправить!
  - Ты чего ревёшь? - Димон подошёл, сел рядом, обнял и принялся вытирать катящиеся по моим щекам слёзы. А я даже не заметила, как начала плакать.
  - Нужно выбираться отсюда. - прошептала едва слышно - Если они поймут кто я, то будет только хуже.
  - И зачем мы тогда сюда припёрлись? - возмутился парень.
  - За ответами. И я их получила. - теперь нужно уходить, пока не поздно.
  - Поздно. - прошептал Димон, снова выглядывая в окно - Доктор сельского разлива идёт тебя проверить. Так что или срочно падай в обморок, у тебя это хорошо получается, или готовься отвечать на вопросы.
  Не успела я лечь и закрыть глаза, как дверь без стука отворилась, впуская, судя по звуку шагов, двух человек.
  - Как тут наша пациентка? - спросил, несомненно, мужской, но неприятно высокий, писклявый голос.
  - Спит. - не дрогнув солгал Димон.
  - Просыпалась? - продолжил допрос доктор.
  - На пару минут. - неуверенно ответил друг.
  - Она сказала что-нибудь, когда приходила в себя? - а вот это уже был голос Андрэса. И в нём слышалось беспокойство.
  - Ничего внятного. - продолжил выкручиваться Димон - Бормотала про усталость и что есть хочет, а потом опять уснула.
  - Странно. Док, проверь. - приказал Андрэс и послышались удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь.
  Я скорее почувствовала, чем услышала, что к кровати кто-то подошёл.
  - Док! - громко позвал Димон.
  Я едва удержалась, чтобы не вздрогнуть.
  - Не повышайте голос в присутствии больной, молодой человек. - наставительно прогнусавил лекарь.
  - Так я это, помощи попросить хотел. У меня вот, после травмы спина расшалилась, от того, что на земле поспал. Может глянете? - Димон явно тянул время. Только чего он добивался?
  - Где была травма? Покажите. - лекарь отошёл от кровати и я смогла нормально вздохнуть.
  - Вот здесь. - я приоткрыла глаза и увидела Димона, подающего мне непонятные знаки и скрывающегося за его спиной тощего низенького мужчину.
  - Давайте я к свету повернусь, чтобы вам лучше видно было. - предложил Димон и развернулся так, что лекарю пришлось встать рядом с кроватью, спиной ко мне.
  Я же просто растерялась. Способности молчали, а контролировала я их ещё плохо. Тем более в минуты волнения. За тем, что происходило дальше, я, казалось, наблюдала будто со стороны. Стараясь, чтобы кровать не скрипнула, встала, взяла со столика стакан из-под воды из толстого стекла и с силой опустила его на лысеющую голову лекаря. Стакан разлетелся на мелкие осколки, а Димон резко развернулся и успел подхватить падающего без чувств мужчину.
  - Ты что творишь? - прошептал он - Я думал, наколдуешь чего, а ты звон и грохот устроила.
  Димон поднял на руки тщедушного целителя и уложил его на кровать, на моё место. Прикрыл одеялом с головой и крадучись пошёл к двери.
  - Как же мы уйдём? Здесь столько людей. - прошептала я, с ужасом выглядывая в окно. По площади безостановочно передвигались прохожие. Странно, видимо мой разум затуманился от переживаний, но лица некоторых казались мне смутно знакомыми.
  - Ничего, прорвёмся. Пошли. - Димон приоткрыл дверь и первым вышел. Я осталась стоять на месте - Ну где ты там? - прошептал парень, заглядывая в комнату.
  Дом был просто идеальным дворцом из сказок про принцесс, но я кожей чувствовала поднимающийся из-под пола могильный холод. Стужа продавшихся тьме душ рвалась наружу с удвоенной силой, чувствуя близость так необходимой для их свободы жертвы.
  Мы крались по сумрачному коридору, стены которого были украшены резными панелями и пустыми свечными канделябрами, когда впереди послышались звуки шагов и голоса. Димон толкнул одну дверь. Заперто. Вторую, тоже заперто. А за следующей оказался ещё один узкий коридор, медленно уходящий вниз. Ни ступеней, ни каких либо других приспособлений для спуска здесь не было, просто пологий склон, устланный жёстким ковром. И ужас, тянущий свои липкие латы из полумрака.
  - Нет. Туда нельзя. - прошептала я пятясь.
  - Ты что творишь? - прошипел Димон - Мы человека вырубили и без разрешения бродим по чужому дому. Осталось ещё попасться, и проблемы нам обеспечены. Просто переждём за дверью, пока они пройдут и сбежим из этого дома ужасов. - и парень втянул меня в зловещий коридор, закрывая за собой дверь.
  Стало совсем темно и холодно. Я прижалась спиной к груди Димона и постаралась отрешиться от навязчивого шума, исходящего из глубины коридора. За дверью послышались приближающиеся, а затем удаляющиеся шаги. Но идущие по коридору остановились недалеко от двери, и принялись увлечённо о чём-то спорить. Я их практически не слышала. Даже несмотря на то, что люди говорили достаточно громко, их голоса заглушал нарастающий шум. Постепенно я начала различать отдельные слова. Это был шёпот, громкий шёпот нескольких десятков голосов.
  И этот гул потусторонних голосов всё нарастал и нарастал, постепенно заполняя всё пространство вокруг. Я зажала уши руками и закричала бы, не зажми Димон мне рот рукой. Меня начала бить крупная дрожь, голова кружилась, из ушей пошла кровь, а друг мог только прижимать к себе и стараться удержать. А я билась в его руках, силясь вырваться и убежать из этого ужасного коридора. Очередная попытка вырваться привела к тому, что Димон оступился, мы оба повалились на покатый пол и кубарем покатились в чернильную темноту подземелья.
  Когда падение закончилось, мы прижались друг к другу, тяжело дыша и прислушиваясь к окружающей тишине. Сверху, там, откуда мы свалились, открылась дверь, освещая только треть расстояния до нас.
  - Да это крысы, наверное. - проговорил совсем молодой, юношеский голос. Да и фигура, появившаяся в дверном проёме принадлежала подростку.
  - Ты же знаешь, Юстан, что здесь не водятся даже насекомые. Туда даже я стараюсь не ходить. - это был голос Андрэса. Он и закрыл дверь, снова погружая нас в кромешную темноту.
  - Ты как, ничего не сломала? - прошептал Димон, встряхивая меня.
  Я отрицательно помотала головой, вспомнила, что здесь темно и ответила:
  - Нет. А ты как?
  - Жить буду. - отмахнулся парень - Ты мне лучше скажи, что это за бунт был? Ты нас чуть не выдала.
  Я прислушалась к себе и облегчённо выдохнула. Ни голосов, ни ужасающего холода больше не было.
  - Не знаю. Просто страшно стало, наверное. - сказала неуверенно. Если я признаюсь, что слышала голоса, то и у Димона может закончиться лимит доверия к чудаковатой малознакомой девице.
  - Ну и что теперь? Давай осмотримся, что ли. Вдруг что интересное найдём. - предложил друг.
  - Здесь же темно. - прошептала в ответ - Лучше выбраться из дома. Я знаю один заброшенный выход из города в обход основных ворот. - уверенности в том, что замаскированную мхом брешь в городской стене не заделали не было. Но именно через тот выход я покинула город в ночь после гибели семьи. И сейчас подумала именно про тот путь.
  Подниматься по наклонному полу было неудобно, но я первая крадучись направилась к двери. Димон догнал почти сразу же.
  - И куда это ты направилась? - прошипел он, забегая вперёд и преграждая мне дорогу.
  - Подальше от этого чёрного места. - объяснила, пытаясь протиснуться между другом и стеной.
  Димон вздохнул и пошёл первым.
  Дверь оказалась заперта!
  - Весело. - проговорил парень, разворачиваясь и опять спускаясь в подвал.
  Теперь уже я поспешила следом, чтобы заступить дорогу и остановить друга. Но, коридор был слишком узок, а плечи у Димона довольно широкие. Стена за моей спиной затрещала, Димон остановился и разворачиваясь, ещё сильнее притиснул меня к ней и я провалилась!
  Падение смягчили какие-то мешки. Здесь было так же темно, как и в коридоре, но отчётливо пахло мукой. И по ощущениям на ладонях, когда ощупала пространство вокруг себя, это была именно мука.
  - Эээй, есть кто живой? - полушёпотом позвал Димон.
  - Всё хорошо. Здесь мука. - попробовала нащупать стену, но наткнулась на другие мешки, на этот раз с чем-то крупным. Возможно бобы? - Здесь мешки с мукой и крупами.
  - А ты чего ожидала? Тайную комнату Синей Бороды найти? -усмехнулся друг - Это ж подвал, вот продукты здесь и хранят? Попробуй выход найти. А я пойду тебе навстречу с этой стороны. - предложил он.
  - Нет! - практически прокричала я - Не ходи туда! Спускайся ко мне, так безопаснее.
  - А если на твоём продуктовом складе дверь снаружи заперта? Будем вместе чужие запасы уничтожать, пока не найдут? - спросил Димон и послышались его удаляющиеся шаги.
  Я же лихорадочно ползала по мешкам, пытаясь найти дверь и с ужасом строя предположения, почему такой чувствительный к влаге продукт, как мука, хранят в сыром подвале.
  Ползание ни к чему не привело, я только окончательно потерялась в абсолютной темноте. Когда где-то вдалеке послышался приглушённый вскрик, у меня сердце сжалось от страшной мысли, что кричать мог Димон. И забыв об осторожности, я вскочила на ноги и спотыкаясь побежала в одном направлении. Мне всё же удалось найти стену. По ней перебралась к соседней стене, на которой и нащупала дверь. Она была заперта. Я толкала и пинала её изо всех сил, но ничего не выходило. На глаза навернулись слёзы бессилия и с очередным толчком плеча дверь вдруг распахнулась. Я вывалилась прямо к ногам держащего в руках факел Димона.
  - Вставай, нужно торопиться. - проговорил он, хватая меня под локоть и вздёргивая на ноги.
  Я чуть не закричала от боли. Прикосновения, его прикосновения причиняли жгучую боль.
  - Отпусти. - попросила друга.
  Он же только странно мотнул головой и повторил:
  - Нужно торопиться. Туда.
  И Димон потащил меня вглубь непроглядно-тёмного коридора. С трудом вырвала руку из обжигающего захвата и попятилась, понимая, что передо мной не Димон. Вернее, это был он, но внутри его тела я чувствовала что-то чёрное и беспросветно-коварное.
Оценка: 6.33*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"