Стоит летний знойный полдень.
Солнце вдруг из яркого слепящего фонаря
обращается в тухнущий багрово-красный уголёк.
Словно в печь плеснули ведро воды.
Словно в театре медленно гасят свет. Занавес.
В течение минуты землю охватывает тьма.
Зной сметается ледяным ночным ветром,
обжигающим до костей.
Панические попытки включить электричество бесплодны:
тока нет, электроны скованы неподвижностью.
Автомобильные моторы глохнут.
Тьма заполняет всё, густая, как сироп.
Затем вспыхивает свет, исходящий ото всего неба сразу,
заполняющий всё, словно звёзды, бывшие доселе на небе
отдельными точками, вдруг заполнили всю поверхность
без проколов. Купол, под светом которого нет теней.
Раздаётся трубный вопль, чем-то схожий с криком
разъярённого слона. Непонятно, то ли он врывается в уши,
то ли прямо в мозг. Вопль длится, кажется, бесконечно,
и леденит душу, и заставляет всех и всё оцепенеть.
Часы стоят. Небо сворачивается как свиток.
Исчезают верх и низ. Возникают Весы и Книга.
Радужное сияние витает над водами.

	STOP.

Мать, кормящая дитя, вдруг забыла про него;
Семь потов уже излив, ношу бросил вдруг свою;
Кто девицу вожделел - понял: суета сует;
Стали пьяны без вина все, кто осознал предел;

Слепы встали из могил те, кто многим обладал;
Взор иные устремят в небо, где конец времён;
Небеса свернут в рулон, горы в плоскость обратят;
И сияние пронзит всё; вот книга и весы.

План на завтра позабудь: срезан бег календаря;
Вечность в руки прибрала пламя, верность и покой;
Может нет, а может зря - глина, ты ступай в обжиг;
А вода, что жизнь даёт - изливайся на поля.

Йод, Гей, Вав, Гей - полный смысл;
Возвращение в исток. Круг замкнулся
Здесь.