- Ну, и чем в итоге кончилась эта история?

- А ничем. Они нравились друг другу, но стеснялись этого.
  Потому что в том мире не принято было проявлять чувства,
  и за это наказывали. Приходилось платить или даже терять работу.
  Ему на работу было наплевать, но ей - нет. И если он мог ничего не
  приобрести, но взамен ничего и не потерять - потому что у него
  оставалась свобода; то она могла приобрести только его, но при
  этом потерять всё остальное: работу, подруг на работе, покровительство
  клана (ну безумие же - так что её защищать?). А что было взять с него,
  если ему на эту работу было наплевать? Он - ненадёжный человек.
  Нет, не надёжный. Да ещё и говорит на другом языке.

- Ну так... и что? Кто-нибудь из них решился всё-таки? Что бы им
  не наплевать на всех, как Ромео и Джульетте?

- В конце концов он просто уехал. Резко уволился и уехал. Отменил все
  проводы, и только с ней простился. Смотрел на неё так, что она
  аж дрожала, бедняга, поняв - это всё, ничего не будет. Ни завтра, ни после.
  А потом убежала и тихо выла себе под нос где-то в уголке огромного офиса.
  Он отыскал её, медленно и почти не касаясь провёл рукой по её волосам,
　хотел поцеловать в лоб, остановился,　покачал головой - и ушёл.
  Навсегда.

  Так ничего и не было. Двое суток после его отъезда она проплакала навзрыд,
  потом утихла, но ещё полгода ходила странно вялая, стала реже смеяться
  и почему-то привыкла тише говорить.

  Чего ей больше всего не хватало - знаешь?

- Откуда нам...

- Ей стало не про кого сплетничать с подругами. Про него она сплетничала с
  улыбкой и радостью, как про своего, а теперь, когда ей преподносили какой-то слух про
  других - она только отмахивалась рукой - какие, мол, идиоты, ну да и
  будда бы с ними...

  А потом потихоньку отошла. И через полтора года встретила какого-то соотечественника,
  с которым можно было утешаться. Он не рвался к свободе, а такой - вполне
  типичный и конформный, и его можно было не опасаться - да и за него можно
  было не опасаться тоже. Кому он нужен... Они встречались, потом он переехал к ней.
  Кажется, поженились. Она его не так, чтобы любила, но не боялась.

- И что, того так и позабыла?

- Поверишь ли, нет. О несбывшемся забыть так же трудно, как о сбывшемся,
  потому как его ничто не успело подпортить. Но со временем всё притупляется,
  и она жалела уже не о нём самом, а о том, что сама была глупа и нерешительна.
  Но зато обошлось без потрясений, а это важнее - правда?

- Неправда. Ну, а он?

- Он... он исчез из моего поля зрения. Где-то видели его в деревне,
  к людям он пристать не стремился. Как всегда улыбался, глаза же
  оставались грустны. Отшельник, короче.

- Но не запил?

- Нет.

- И не пытался ей писать? Адрес-то не изменился. Туда же на работу.

- Он написал ей письмо, где всё объяснил открытым текстом. Его с работы
  выгнать уже не могли - потому что его на ней уже не было. Её - было не за что.
  Результат обычный - домашние слёзы, а на людях... на людях сказывалась
  отличная вышколенность, она выглядела как всегда. Только улыбка была
  несколько дежурной и вымученной, и глаза тоже не были веселы. Но это
  всё случилось до того, как ей попался бойфренд попроще и попонятнее. Тот - утешил.

- Мда... но что толку от письма, когда есть кому обнимать и ласкать...

- Ты знаешь, толк есть всегда. Ласкать и обнимать могут многие, а уж
  сколько таких пыталось это делать - и не счесть. А вот таких, которые пишут
  письма и не хотят обнимать и ласкать - единицы.

- А почему не хотят-то?

- Ты будешь смеяться... чтобы не навредить. Глупо, наверное. И несовременно.
  Бери от жизни всё и ни в чём себе не отказывай. А потребуют плату - заплати.
  Или увернись от оплаты. Так ведь?

- Слушай, а на кой им обоим был вобще нужен весь этот гемор - любовь тайком,
  вприглядку, да они и смотреть-то друг на друга чай не решались?

- Угу. Ну не умели они иначе. Хотя и не девочка с мальчиком, а такие же
  дурни. Скзака про дурака и дурку. Саша Плюшкин.

- Ну и сказки у тебя... аж сердце защемило - про таких идиотов слышать.

- Ага. Но ты же им посочувствовал. Тебе хотелось, чтобы у них всё получилось.

- Ну, так...

- А у них - не получилось.

- Я просто плакалъ.

- Поди умойся. А потом выпьем горькой - за двух дураков, которые любовь
  сменяли на не пойми что - на спокойствие, которое в итоге и обрели - но какое-то
  убогенькое и калечное. Как и вся та disabled страна.

- Да уж... Ну, за тех, кто в море, и кто не прячет грузно тело жирное в утёсах.

- За тех, кто в море.