Паскаль хотела прогулять завтрак, но толпа студентов, из которой не так-то просто выйти, пронесла ее прямо в зал общим потоком, где она и услышала первую утреннюю новость.
Она нашла свое вчерашнее место и уселась за него, посчитав, что со вчерашнего дня места рассадки не изменились - её мысли подтвердила стоящая пред ней бумажная табличка с надписью "Паскаль Дюран". На столе стояли новые цветы, на этот раз желтые тюльпаны, блюда с кашей, фруктами и выпечкой, но ей не хотелось есть.
После вчерашнего долгого ужина она просто повалилась на кровать и, не раздеваясь, уснула, игнорируя всякие попытки Мельпомены поднять её и переодеться в ночную пижаму. А сейчас, после крепкого и долгого сна, цвета обеденного зала стали более четче и ярче, отчего начинала болеть голова.
По обе стороны от Паскаль сидели сестры Дюамель, рыжеволосые бестии-близняшки, которых она терпеть не могла, а напротив Арфетт Гегертун. Девочка даже подавилась, вглядываясь в сидящую перед собой девочку - слишком юная для Арфетт и ещё красивее и как-то блистательнее, чем мать.
Ну конечно, ее дочь - самая младшая из всех детей. Её приписали к Пьеру? Про неё часто говорили Персия и Цисси, потому что да, она действительно была красива. У нее не были сочного цвета глаза, изящные пальцы или прямой нос - про таких просто говорят "вы красивы".
- Доброе утро.
Видимо, Паскаль слишком долго её разглядывала, потому что та начала чувствовать себя неуютно. Она оставила свою кашу с фруктами в покое и с приятной вежливостью смотрела на девочку напротив.
- Добро утро, Астрид, - произнесла Паскаль, поправляя ровный бант на шее. Ей не хотелось ни с кем разговаривать во время завтрака, но Гегертун, кажется, даже этого не заметила, как будто пол утра ждала свободные уши.
Она о чем-то говорила, позабыв о своем завтраке, а Паскаль пыталась сделать вид, что слушает, разглядывая её. Близняшки Дюамель первое время тоже слушали, делая вид, что увлечены поглощением своих пирогов, но в скором времени им стало скучно и, извинившись, они ушли из-за стола. Паскаль, которая уже давным-давно потеряла нить разговора, с завистью взглянула на уходящих бестий.
- Наконец-то они ушли, - вздохнула Астрид, отодвигая от себя тарелку. - Не люблю девочек Дюамель, потому что они прекрасные сплетницы.
- Ты говорила все это время непонятно о чем, чтобы они ушли? Ловко.
Астрид улыбнулась, беря в руки фарфоровую чашку с чаем.
- Кому лазать по горам, а кому - говорить. Так ты добралась до вершины? Все всегда говорят только о возможном печальном исходе и безрассудности, но ты увидела, что там?
Девочка на мгновение растерялась, прекратив поглощать завтрак. Её об этом ещё никто не спрашивал. Вокруг стоял гул голосов, среди завтракающих студентов она видела светловолосую голову Цисси близ забранных лентами черных волос Цилли, а чуть поодаль Пьера, смеющегося над чем-то. И сейчас она чувствовала себя спокойнее, как когда залезает под дуб около дома или бродит по окрестностям особняка Дюранов.
Астрид показалась ей искренней. Что-то было в её широко распахнутых глазах в оперение черных ресниц, что заставляло верить в её слова и её правдивость - и почему они раньше не встречались?
- Нет. В следующий раз расспрошу об этом Дехана, - пожала плечами Паскаль.
Глаза её собеседницы округлились, ставшие больше похожими на блюдце из-под чашки, которое она держала в руках:
- Дехан Кананоу? Тот самый на белом исполине и с мечом наперевес? А нас провожали стражи Совета, - печально добавила Астрид, выпятив нижнюю губу. - Хоть кто-то интересно добрался до пансиона.
Паскаль хотела ответить ей, но кто-то назойливо теребил её за плечо, царапая кожу через ткань платья. Недовольно обернувшись, она посмотрела на смутно знакомую девочку - тут это нормально, смотреть на человека и знать, что вы где-то встречались, но не помнить его имени. Слишком много семей, детей, тайных связей и тех связей, которые разрушились во время приема, но еще витают в воздухе обеденного зала.
- Паскаль, - нерешительно начала девочка, теребя на руке браслет. Ах да, это Амус, эта привычка выдает ее сполна. - Пьер просил передать тебе это.
И, всучив свернутую втрое бумагу, она пошла дальше, напоминая собой одного из вестников Совета, которые разносили письма, документы и донесения. Она была немного странной, но по-своему милой.
Астрид любопытно перегнулась через стол, едва не покрывая своими кудрями весь пирог с вишней. Девочка поспешно сжала в руке письмо, поднимая глаза на соседку и мило улыбаясь ей.
- Если это любовное письмо, требую подтверждения.
Паскаль надула щеки, чтобы не рассмеяться, но улыбку сдержать не могла. Покачав головой, она встала из-за стола и, пообещав, что они обязательно еще сегодня встретятся во время занятий, пошла в сторону выхода из обеденного зала. Она слышала, как шелестит её юбка, гремят ложки о тарелки и кто-то из профессоров отчитывает кого-то за "непристойное поведение за столом".
Пока они здесь и сейчас, можно все. После того, как они навсегда переступят порог в сторону выхода пансиона мадам Либерты, пути обратно не будет. Не будет всех этих общих посиделок, смеха и сплетен. Тайных встреч, определенно последних, и вкуса счастья на губах и в сердце. С этой мыслью Паскаль обеими руками распахнула перед собой двери - из окон напротив в глаза ударил солнечный свет и в это мгновение она почувствовала, что что-то замирает вокруг.
Как будто ложки остановилась на полпути к тарелкам и ртам, смех замер в воздухе, в мгновение до того, как отразиться от стен и потолка, а профессор открыл рот в последний раз, чтобы закончить на мажорной ноте отчет провинившихся.
Замерев на несколько секунд в дверном проеме и чувствуя, как солнечные лучи не оставляют не единой мысли в её голове, она вдохнула ароматы еды с примесью духов, и вышла.
Пьер ждал сестер у фонтана, со стоящей по центру девой с кувшином в руках, из которого лилась слабая струя воды. Было бы здорово, лейся из него, скажем, вино или что-то менее опьяняющее.
До начала учебы он был спокоен, не сомневался в своей успеваемости и был уверен, что поскольку его отец в Совете, то с женитьбой на умной и прекрасной девушке ему повезет, но было одно "но".
Он не завтракал, голоден не был. Теплое солнце заботливо грело спину, распространяя свое тепло по всему телу. И, кажется, за все время, пока что проведенное в пансионе, он выспался. Вроде бы старшая сестра Цисси, которая мучается от глубоких сердечных ран, и Паскаль, у которой на уме черт знает что, а расхлебывает все эти проблемы и приводит их в чувства младший брат.
- А я-то думала....
Пьер резко обернулся, недовольно приподняв брови и скрестив руки на груди.
- А ты кто еще такая?
Девочка, обхватившая себя от холода, скептически оглядела сначала фонтан, а затем и мальчика.
- Даже у Паскаль манеры лучше будут, - фыркнула она, вставая напротив Пьера. Тот был чуть выше её, но Астрид даже не думала поднимать голову, чтобы заглянуть в его глаза. - Хотя неудивительно, ты, наверное, весь в учебе, даже не узнаешь ту, к которой попал в кандидаты.
Пьер хотел сделать шаг назад, чтобы оглядеть её с ног головы и хотя бы прикинуть, как её могут звать, но фонтан помешал ему. Ударившись ногой о его бортик, он пошатнулся, но остался стоять. Девочка слегка улыбнулась. Тут она попала прямо в яблочко, но ему не хотелось признавать свое поражение перед какой-то напыщенной девчонкой.
- У меня тут назначена встреча, - она открыла рот, но он тут же жестче добавил. - Отнюдь не с тобой.
- Ах да, я видела, - она взмахнула рукой, показывая свое пренебрежение к его словами. - В следующий раз пиши записки сестрам на более плотной бумаге. И читать вверх тормашками не так уж и трудно, как все говорят.
- Тебе это обаяния не прибавляет, - отрезал Пьер, покачав головой и брезгливо отвернувшись.
- Я рада, что ты отметил, что оно хотя бы у меня есть, Пьер Дюран. Если узнаешь мое имя, то, возможно, я приму твои извинения насчет грубости при нашей второй встречи, - она потрогала пальцами свои вьющиеся кудри и, смешно выпятив нижнюю губу вперед, дотронулась до рубашки мальчика. - Ты что, в темноте одевался?
Он опустил голову проверить, не пропустил ли он пуговицы, как девочка тут же щелкнула его по носу. Звонко рассмеявшись и отскочив в сторону, она пошла в сторону коридоров. Пьер уселся на край фонтана, прикрыв глаза от солнца.
- Ну и на кой черт мне досталась вторая Паскаль?!
Он поднял взгляд, чтобы посмотреть на эту игривую девицу и та тоже обернулась, словно по часам, по определенному мгновению. Улыбнувшись ему, она скрылась за углом. Пьер, продолжавший смотреть на этот угол, приподнял брови и покачал головой.
Или солнце стало ярче светить, или ему просто напекло?
- Надеюсь, в следующий раз ты не будешь читать записки в окружении своих подруг, - произнес Пьер, оглядывая стоявших напротив него старших сестер. - Не хватало ещё перессориться с твоими подругами, у которых, - тут его голос взлетел на несколько октав, - я один из кандидатов.
Цисси скрестила руки на груди. Вид у неё был бодрый и посвежевший, по сравнению с недавними синяками под глазами и бледным лицом. Сейчас, на солнце и холодном воздухе её щеки даже немного налились румянцем, а губы покраснели, как будто она объелась вишни.
- Да нет у меня подруг! - Отрезала Паскаль, комкая записку и кидая её в Пьера. - Сколько можно уже ныть?! Нельзя поговорить в помещении, на улице уже осень, если ты не заметил.
А бодрая и даже немного веселая Паскаль, чей настрой сбил младший брат, стояла недовольно поставив руки в бока и вздернув голову, как лебедь. Её убранные волосы растрепались, а глаза блестели, будто в них отражалось небо, спрятавшееся за плотной пеленой облаков.
- Успокойтесь оба, - одернула их Цисси, закатывая глаза к небу. - Ведете себя как дети малые перед которыми на тарелки остался один кусок торта. Никто не виноват в том, что ты не умеешь общаться с девушками, Пьер.
- Это я не умею?! Ты даже свои эмоции прятать не можешь! Как побитая собака вчера была, смотреть стыдно!
Присцилла внезапно выпрямилась, нахмурившись и приоткрыв рот - если бы рядом была Люцилла, то та бы ухватила её за локоть и уволокла куда подальше, предотвращая словесное уничтожение, но Цилли здесь не было, а Паскаль была настолько поглощена собственными эмоциями, что не собиралась никого успокаивать.
- Ох и ах, - холодно произнесла старшая сестра, - у меня они хотя бы есть. Я встречалась с Лаэртом и мне есть чему научить и что рассказать Паскаль, по крайней мере, она будет знать, о чем стоит говорить и как говорить, а ты, боюсь, так и останешься не обласканным маленьким мальчиком с комплексом гения.
Пьер замер. Ветер услужливо трепал его светлые волосы, а напряженное выражение лица напоминало натянувшуюся ткань, а Цисси все продолжала своим тянущимся и холодным голосом:
- Ставлю свое жемчужное колье, что даже Паскаль с кем-то встречалась - у такой строптивой девицы точно был какой-нибудь разбойник из пастушьих семейств, но что было у тебя, даже подумать страшно. Ты хоть какую-нибудь представительницу женского пола за руку держал, Пьер?
- Цисси, - Паскаль хотелось сказать о том, что она может отдавать брату свое колье, но выражение его лица и безостановочные клинки слов, которые она втыкала в Пьера, вытянули её из собственной пучины мыслей. - Прекрати.
- Каким бы умным ты ни был, а кое-каких знаний тебе не хватает. И с кем ты танцевал на балу во время знакомства с кандидатами? С маленькой Пандорой? Прекрасный выбор, но вот только она ребенок и не понимает всю серьезность знакомства, а ты, как взрослый, должен был танцевать с симпатичной тебе девушкой или кандидаткой. Ах, кажется, я забыла, что такой не существует!
Последние слова были произнесены так громко, что младшая сестра попросту толкнула старшую, пока этого не сделал Пьер с остекленевшими глазами. Присцилла покачнулась и отмахнулась от сестры, но, задев ногой фонтан, повалилась прямо в него с громким "плюх".
- Что ты наделала?!
Промокшая Присцилла пыталась выбраться, но снова поскользнулась и рухнула в фонтан. Студенты, окончившие трапезу, начали выходить из обеденного зала, в ступоре останавливаясь, разглядывая представшую перед ними сцену. Пьер, как мог, загородил её, но та продолжала кричать на Паскаль.
Немного растерявшись, она бормотала слова извинения, но Цисси даже не слышала её. Ей было и стыдно, и больно, и холодно.
- Помогите кто-нибудь мадемуазель Дюран выбраться. - Несколько девушек поспешили к фонтану. - Молодые люди, тут не на что смотреть. Хочу напомнить вам о том, что рядом с вами ваши кандидатки, так что подумайте дважды, прежде чем смотреть на мадемуазель Присциллу.
Приказания раздавал один из преподавателей, рыжеволосый мужчина с бородой. Профессор Кастье, преподаватель фехтования. Кинув на Паскаль быстрый взгляд, он кивнул ей в сторону других студентов, мол, уходи уже.
Молча повиновавшись ему, она двинулась следом за толпой, пытаясь раствориться в ней, но все смотрели на неё, о чем-то спрашивали, а потом чья-то теплая рука взяла её за руку. Резко выдернув её, она обернулась и в упор уставилась на Астрид Гегертун.
- Паскаль, что случилось?!
- Ты случилась, - огрызнулась она. - Ты во всем виновата. Тебя не учили, что читать чужие письма не хорошо? Судя по твоей кудрявой головке, она пуста, как старые птичьи клетки в кабинете мадам Либерты.
Развернувшись, она побежала наискосок, расталкивая студентов и игнорируя слова извинения Астрид - её словами не уберешь из памяти лицо Пьера, как будто ему сердце из груди вырывали, слова сестры и их итог. Она надеялась, что что-то измениться. Оказалось, показалось. Все снова возвращается на круги своя.