По официальным данным, в чеченском плену находится чуть больше трехсот российских военнослужащих. Неофициально же их количество в два с половиной раза больше. Сюда входят добровольно сдавшиеся с оружием в руках; дезертиры, бежавшие из частей по различным причинам; солдаты, захваченные чеченцами в ходе боев или патрулирования то ли хитростью, то ли силой; попавшие в плен по собственной глупости и т. д.
Судьбы и положение пленных различны. К дезертирам и перебежчикам, которые в качестве откупного принесли еще и свой автомат, боевики относятся с известной долей жалости, не подвергая их ни насилию, ни принудительным работам.
Будучи среди боевиков, я встречался с одним из таких "насильно удерживаемых военнослужащих". Он жил в чеченской семье, пользовался свободой передвижения, охотно отзывался на свое новое мусульманское имя и вместе с остальными сельчанами совершал намаз, хотя веры так и не принял. Данное поведение, тем не менее, абсолютно не означало того, что российский солдат не желал возвращения домой. Дело, однако, заключалось в том, что солдат, бежавший из части из-за каждодневных издевательств со стороны старшего призыва, вполне законно опасался встречи с армейским трибуналом.
Совсем иная судьба тех, кто оказался у чеченцев не по своей воле. Солдат содержат под постоянной неусыпной охраной. Кормят редко и нерегулярно. Заставляют заниматься черной, тяжелой работой: копать окопы и блиндажи, восстанавливать разрушенные российской артиллерией и авиацией жилые здания, пилить дрова и т. д.
Практически каждый полевой командир имеет российских военнопленных, выступающих не только в качестве дармовой рабочей силы, но также в роли товара, который в перспективе можно либо обменять на чеченцев, находящихся в так называемых "фильтропунктах", либо продать, либо использовать как живой щит против бомбежек федеральными войсками чеченских сел.
При подготовке к обороне чеченцами села Гойское в него были свезены до трехсот военнопленных, которые выполнили огромный объем земляных фортификационных работ. По окончании работ пленных вновь развезли по селам.
Отношение к "рабам в военной форме" среди боевиков полностью зависит от отношения к ним непосредственно их командиров. Я разговаривал с только что освобожденными российскими военнослужащими, которые находились в различных районах Чечни и, следовательно, у разных полевых командиров. Одни солдаты утверждали, что издевательств над ними не было, хотя жили они под охраной и все время работали. Другие рассказывали, что за людей в плену их никто не считал.
Тем не менее, и те, и другие практически в один голос заявляли, что в наиболее тяжелом положении оказываются попавшие в плен офицеры и контрактники российской армии, так как боевики твердо убеждены, что это люди, приехавшие в Чечню лишь из стремления побольше заработать.
Было бы неверно утверждать, что российскому армейскому командованию совершенно безразличны судьбы солдат, попавших в плен. При штабе армейской группировки федеральных сил в Чечне существует даже специальный отдел, который занимается розыском и вызволением военнослужащих из плена. Однако работа данной группы затруднена тем, что она не имеет ни сил, ни средств для этого. Другой важной причиной является то, что чеченцы, находящиеся в "фильтропунктах", и которых можно было бы обменять даже не на одного, а на значительные группы пленных, существуют в ведении спецотрядов МВД, которым, по большому счету, глубоко наплевать на армейские трудности. Набившие уже всем в Чечне оскомину противоречия между МВД и Минобороны и здесь играют свою неблаговидную роль.
Подписанные в Москве документы между Черномырдиным и Яндарбиевым, где одним из пунктов является именно обмен пленными, вроде бы внушают надежду, что российские военнослужащие будут вызволены. Однако всем известно, как подобные документы выполняются на деле. Сомнения вызывает и тот факт, что Кремль, умудрившись затащить Яндарбиева в Москву, так и не удосужился принудить лидера чеченских боевиков захватить с собой в качестве доброй воли пару десятков российских пленных. Создается впечатление, что правительство РФ было более озабочено собственно набором предвыборных очков, нежели реальным разрешением ситуации.