Виленская Марина : другие произведения.

Лишний человек Женька Майданова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отцы и дети, дочки и матери - вечная тема мировой литературы. Непонимание между родителями и детьми - обычное дело. А существуют ли в наше время "лишние люди", т.е. те кто непохож на окружающих? Конечно существуют. Моя Женька, например, считает себя "лишней". Почему? Почитайте!

Лишний человек Женька Майданова ...

Повесть.

Глава первая.

1.

  -- Ариныч, когда ты успокоишься, наконец! Как маленькая прямо. Видишь, приехали. Вокзал, перрон, встречающие, отъезжающие. Где-то здесь моя мать...
  -- Не ворчи, Женька? Лучше помоги, колесо у чемодана застряло.
   Евгения Майданова и Арина Шубина (две симпатичные девушки - студентки, прибывшие в родной город на каникулы) с трудом пробирались в толпе пассажиров по узкому вагонному коридору к выходу. Московский поезд дернулся последний раз и замер на первом пути.
   Когда девушки выскочили на перрон, то сразу увидели Женькину мать - Ольгу Николаевну. Арина познакомилась с ней в январе, при аналогичных обстоятельствах. Они с Женькой приезжали к родным на рождественские каникулы.
   Арина всегда удивлялась, как молодо выглядит мама её подруги. Никогда не подумаешь, что ей сорок с хвостиком. На вид лет на десять меньше.
   Ольга Майданова (худощавая, невысокая, энергичная) предпочитает спортивный стиль одежды. Джинсы, футболки, свитера, короткие куртки, кепочки, удобные кроссовки. Всё по последней моде, с наворотами, не дешевка с рынка, а брендовые вещи из крутых бутиков. И это всё при том, что сама она работает именно на рынке, держит маленький магазинчик хозяйственных товаров.
   Ольга кинулась к девушкам с поцелуями и объятьями, но Женька отстранилась.
  -- Мама, мы грязные. Двое суток толком не мылись. Один туалет на два вагона. Жарища стоит как в Африке. Градусов тридцать, поди.
  -- На сегодня тридцать пять обещали. В июле всегда жарко, - неумело скрывая обиду, ответила Ольга. - Пойдемте, девочки, скорее. Костя машину подогнал к самому выходу. Там нельзя парковаться. Оштрафуют.
   Арина послушно прибавила шаг, лавируя в потоке и волоча за собой тяжеленные сумки. Женька живо осведомилась:
  -- Ма, и кто у нас Костя? Новый бой-френд?
  -- Вроде того, - смутилась Ольга. - Дома расскажу...
   Тем временем они вышли на привокзальную площадь. Ольгина "Нива" действительно стояла на тротуаре.
  -- Грузитесь, девочки, - скомандовала Ольга. - Костик, что сидишь? Помоги.
   Девушки с любопытством уставились на загадочного Костика. Было на что посмотреть. Из машины выбрался громадный гориллоподобный мужик, два метра в высоту, полтора в ширину. Ему на вид можно дать лет сорок - сорок пять. Лицо выражало безмятежность и отсутствие всякого мыслительного процесса.
  -- Кинг Конг, - тихонько воскликнула Арина. Женька согласилась:
  -- Вылитый. Гримировать не надо.
   Костик Кинг Конг легко закидал в багажник неподъемные сумки и вернулся за руль. При этом он не издал ни звука. Девушки переглянулись и, сдерживая смешки, полезли на заднее сидение автомобиля.
   По дороге Ольга попыталась выяснить планы дочери. Женька отвечала невразумительно.
  -- Давай, мам, мы сначала до дома доберемся, помоемся, отдохнем, поедим. Ариныч, - Женька кивнула на подругу, - родителям позвонит. Сообщит, что приехали. Мы собрались в одночасье. На два дня раньше срока. Из Москвы не дозвонились, а в поезде мобильники с её деревней не соединяют. Кстати, ты не будешь возражать, если я на недельку в Богдановку смотаюсь?
  -- Тетя Оля, - встряла Арина, - у нас хорошо, тихо. Свежий воздух, натуральные продукты, молоко.
  -- Что, девчата, устали от Москвы? - неожиданно подал голос Кинг Конг. Девушки на секунду затихли от удивления. Голос у Кости оказался приятным, интонации вполне интеллигентские. Арина первая пришла в себя и вежливо ответила:
  -- Устали, дядя Костя. Шумный город. Суеты много.
  -- У меня дочка в Москве, - сообщил он.
  -- Учится?
  -- Живет со своей матерью, с моей бывшей женой. Года три не виделись.
  -- Понятно, - поддерживала беседу воспитанная Арина.
   Женька, тем временем, мимикой и жестами передавала матери своё удивление. Мол, откуда взялось такое чудо? Ольга делала вид, что жестов дочери не понимает, и улыбалась.
   Доехали быстро. Костя Кинг Конг доставил багаж на четвертый этаж в однокомнатную квартиру Майдановых и незаметно испарился.
  -- Куда это он? - поинтересовалась Женька.
  -- Торопимся мы, доченька. Прикрыли лавочку на часок, чтобы вас встретить. Открывать надо, а то плакала дневная выручка.
  -- Конечно, конечно, - поспешно согласилась Женька. - Выручка дороже дочери.
  -- Не обижайся. Отдыхайте, а вечером к Светке в ресторан пойдем. Там и поговорим.
  -- В ресторане?
  -- Да, а что тебя не устраивает, доча? - искренне удивилась Ольга.
  -- Нет, ма, ничего. Все в порядке. Ты, не переживай, иди, зарабатывай свою выручку, - успокоила её Женька и вроде как в шутку выпроводила мать за дверь.
   Когда Ольга ушла, девушки несколько минут старательно разбирали вещи. Доставали халатики, туалетные принадлежности, прочие мелочи. Арина чувствовала себя неловко, потому, что стала свидетельницей перепалки матери с дочерью. Женька, напротив, ничуть не переживала. Она даже радовалась тому, что успела выказать матери своё недовольство. Как ни приедет, так у матери новый хахаль. И где она этих Кинг Конгов находит? Один хлеще другого. А ещё Женька ликовала. Слава Богу, что в квартире следов пребывания Кинг Конга не обнаружилось. Похоже на то, что мамин новый бой-френд обитает в другом месте. Но когда Арина с укором сказала:
  -- Строга ты с матерью, подруга, - Женька ответила резко и безаппеляционно:
  -- Заслужила.
  -- Одной с ребенком трудно, - вздохнула Арина сочувственно.
  -- Думать надо, а не рожать в восемнадцать лет неизвестно от кого. И хватит об этом. Кто первой в душ пойдет?
  

2.

   Вечером отправились в ресторан. Девчонки принарядились и про Ольгу не забыли. Они сделали ей прическу и макияж, заставили надеть черное вечернее платье с открытыми плечами и спиной, достали запрятанные на антресоли черные лодочки. С платьем и открытой спиной Ольга смирилась. Но туфли на высоком каблуке! Это слишком.
  -- Прекрасно выглядишь, мама, - оценила Женька. - На взрослую женщину похожа, а не на подростка. Надо заняться твоим воспитанием.
  -- Женя!
  -- Что? Ты взгляни на себя. Зуб даю, что от кавалеров отбоя не будет. Так что, смело отшивай своего Кинг Конга. Надеюсь, он с нами не едет?
  -- Не едет.
   Ольга и без Женькиных советов решила не брать Костю в ресторан. Нечего ему там делать.
   Ей хотелось пообщаться с дочерью. Наладить контакт, найти общий язык. Словом, подружиться. Её очень обижало и задевало то, что Женька ведет себя с ней так, словно в чем-то обвиняет. Ольга себя виноватой не считает. Напротив, гордится тем, что девочка выросла красивенькая, умненькая, целеустремленная, сильная.
   Четыре года назад Женька уехала в Москву, самостоятельно поступила в медицинский институт на бюджетную форму обучения, учится, работает ночами в Скорой помощи. Сама себя содержит. Одержима высокими идеями. Делит мир на черное и белое, не признавая полутонов.
   Вот, например, Женька осуждает мать за связи с мужчинами, а не хочет понять, что на рынке одинокая женщина беззащитна и уязвима. Не возьмет в толк, что Ольга просто - напросто ищет опору и защиту, да найти не может.
   Хлипкий пошел мужик. Взять хотя бы Костю.
   Константин Стахов - бывший врач-хирург. Супруга уговорила его взять в банке кредит, а вскоре исчезла вместе с деньгами и дочкой. Остался Костя с долгами. К тому же стал пить. Пьяный хирург - это страшно, а тут ещё из банка позвонили в клинику, чтобы выяснить кредитоспособность клиента. Костю вызвали в отдел кадров и предложили уволиться. Проблемные сотрудники никому не нужны. Квартиру Костя продал, долг погасил. Оставшись без работы и квартиры, опустился до бомжевания. Каким-то ветром его занесло на рынок. Огромный сильный мужчина, безропотно таскающий тяжести и одним своим видом отпугивающий босоту и шушеру, сразу приглянулся Ольге Майдановой. Костя добрый, не глупый, но очень ранимый и совершенно не приспособленный. На сегодняшний день он для неё самый близкий человек. Хотя, конечно, ей хотелось бы, чтобы рядом с ней был совсем другой человек. И, как это банально не звучит, ей хотелось любви. А любила она только один раз. Давно. В юности. Женькиного отца.
   С курсантом военного училища Василием Ивановым Ольга познакомилась на танцплощадке в тот год, когда окончила школу. Она обожала танцевать и бегала в городской парк на танцы каждое воскресенье. Там она и встретила симпатичного курсантика. Они танцевали, гуляли по парку, целовались в темных аллеях. Василий оказывал ей всяческие знаки внимания. Ольге казалось, что он любит её, а потому не стала разыгрывать из себя недотрогу, потеряла голову. Но, добившись своего, курсант исчез в неизвестном направлении, а через девять месяцев родилась Женька.
   Сначала всё складывалось неплохо. Ольга жила с родителями, которые нянчили малышку, работала на радиозаводе монтажницей радиоаппаратуры, прилично зарабатывала. Когда завод закрыли, стала торговать на рынке. Сначала на хозяина, внаем. Теперь сама хозяйка.
   Ольга всей душой ненавидела рынок и торговлю, но других вариантов не искала. Зачем? Что она умеет? Без талантов, без образования...
  -- Мам, ау, где ты? Такси пришло...
   Ольга вздрогнула. Её размышления прервались. Она улыбнулась дочери и сказала:
  -- Пойдемте. Светлана, наверное, уже все глаза проглядела...
   Светлана Майданова, младшая сестра Ольги, натура творческая. Вечерами она поет в ресторане "Погребок", днем даёт частные уроки игры на гитаре и фортепиано, не пренебрегает выступлениями на свадьбах, юбилеях и корпоративных вечеринках. Так и мотается все время с работы на работу. В отличие от Ольги она не превращает процесс зарабатывания денег в культ, а жизнь в каторгу. Идет по жизни легко. С мужчинами держится строго, не позволяет себе влюбляться, но от удовольствий не отказывается. Детей не имеет, а потому привязана к племяннице. Ольга слегка ревнует и сама знает, что напрасно. Светлана не собирается отбивать у неё дочь, потому что слишком любит себя и свой талант...
  
   Такси, остановилось возле ресторана "Погребок".
   Администратор провел женщин в зал, усадил за столик возле эстрады. Подошел официант:
  -- Добрый вечер, дамы! Располагайтесь. Светлана Николаевна просила подождать. Через пятнадцать минут она к вам присоединиться. А пока... Вот меню, выбирайте. Впрочем, если позволите, я распоряжусь и порекомендую из закусок мясной салат, сырное ассорти, сухое вино для барышень и графинчик беленькой для дам. Горячее на ваш вкус...
  -- Сок для барышень, - уточнила Ольга. - Рано им вино.
  -- Мама! Мы давно совершеннолетние.
  -- Хорошо, несите вино, разберемся.
   Официант удалился. Только теперь взору посетительниц открылась эстрада. У пианино сидела симпатичная, очень эффектная женщина в длинном вечернем платье бирюзового цвета, и наигрывала мелодию Джона Гершвина "Летнее время". Заметив их, исполнительница улыбнулась и качнула головой в знак приветствия.
  -- Ариныч, смотри, вот наша Светлана.
  -- Красивая, - согласилась Арина. - Ты говорила, что она певица.
  -- Певица. Народу мало. Вот соберется побольше, ансамбль выйдет. Тусня начнется.
   Вновь подошел официант, разложил приборы, принес вино, сок, хлеб, салаты.
  -- Определились с заказом?
  -- Определились, - ответила Ольга и заказала жаркое в горшочках для всех. Девушки приняли её выбор безропотно и накинулись на салаты.
   Прозвучали заключительные аккорды завораживающей мелодии. Светлана Майданова встала, под жидкие аплодисменты поклонилась и подошла к своим гостям.
  -- Как вы? Не скучаете? - поинтересовалась она, приветливо улыбаясь сразу всем.
  -- Спасибо, сестренка! Обслуживание на высшем уровне, - бодро ответила Ольга.
  -- С приездом, москвички? Как добрались? - присаживаясь за столик, спросила она у племянницы.
  -- Спасибо, вашими молитвами, - ответила Женька весело. - Познакомьтесь, моя подруга Арина, моя тетя Светлана.
  -- Очень приятно, Ариночка, - ласково улыбнулась Светлана. - Вы первый раз у нас в ресторане?
  -- Первый. Я вообще редко хожу в рестораны.
  -- Понятно, на студенческую стипендию не разгуляешься.
  -- Отстаешь от жизни, тетушка, - засмеялась Женя. - Какая стипендия! Аринка учится в Высшей школе бизнеса за бешеные бабки.
  -- Как же вы живете?
  -- Зарабатываем.
  -- Арина, а вы тоже в Скорой помощи подрабатываете?
  -- Нет. Что вы! Работающая единица у нас Женя, а я на хозяйстве.
  -- Кстати, Ариныч - классный повар. Готовит из простых продуктов так, что пальчики оближешь. Я впервые за четыре года не голодала. Счастье, что мы встретились и подружились.
  -- Это тост? - засмеялась Светлана.
  -- Разумеется.
  -- Тогда надо наполнить бокалы, - напомнила Светлана. - Мне сок. Я на работе.
   Ольга выполнила её просьбу, разлила вино и сок по бокалам.
  -- За женскую дружбу, в которую не верят, но она существует! - провозгласила Женька. - За тебя, Ариныч!
  -- За тебя! Без тебя я бы в этой Москве совсем пропала, - поддержала Арина.
  -- Дай бог вам женишков хороших! - пожелала Светлана.
  -- За женихами дело не станет. Такие умницы и красавицы в девках не засидятся, - заявила Ольга.
   Женька поморщилась:
  -- Обойдемся пока, мамочка. Вот счастье-то, за мужиком грязь подчищать и при этом изображать из себя существо низшего сорта.
  -- Женя!
   Ольга пила за двоих, за себя и за сестру. Женька испугалась, как бы мать не развезло раньше времени.
  -- Разве я не права? - накинулась она на неё. - Женщина самостоятельна и самодостаточна. И нисколько не глупее мужчины. Она может многого добиться.
  -- И чего же ты хочешь, доченька?
  -- Чтобы мне не мешали.
  -- Максималистка, - поставила диагноз Светлана и улыбнулась. - Молодость, молодость... Дайте мне точку опоры и я переверну весь мир.
  -- Ариночка, ты тоже так думаешь? - осторожно поинтересовалась Ольга.
   Арина растерялась. Самостоятельная жизнь в Москве, вдали от родителей и друзей оказалась не простой. Проблема не только в учебе, но и в элементарном выживании. Родители сделали всё, что могли - оплатили учебу, сняли квартиру, присылали немного денег, звонили, волновались. Они на всё готовы, лишь бы дать дочери образование. Но как это много и как мало! В Москве другие ритмы, другие расстояния, другие люди, другие цены и другие ценности. Джунгли. Человек человеку волк. Для домашней девочки - ад. Так ей казалось сначала. А потом Женька, с которой они ровно год назад случайно познакомились в самолете, летящим в Москву, предложила жить вместе. Она бралась оплачивать половину маленькой квартирки на окраине, которую Шубины сняли для Арины, решала вопросы по организации быта и закупке продуктов, давала практические советы по выживанию в экстремальных условиях. С переездом Женьки жизнь Арины обрела смысл, упорядочилась и облегчилась. Она теперь не терялась от больших расстояний и обилия соблазнов, не паниковала из-за сроков сдачи рефератов и контрольных, не тратила время и лишние деньги на эсэмэски, аськи, контакты, пустой треп по телефону и тусовки с однокурсниками.
   Что же касается отношений с противоположным полом, то Арина мечтала о семье, о детях, об уютном доме, о любви. О любви в первую очередь. Знакомых парней вокруг крутилось достаточно, выбор большой, но, ни один из них не затрагивал её сердце. Женька называла её курицей, гусыней, словом домашней птицей, а сама она напоминала Арине кошку, которая гуляет сама по себе и привязывается не к людям, а к месту. Парней Женька держала на расстоянии - не до вас, но иногда затевала коллективный поход в театр или на природу, устраивала вечеринки. Веселилась Женька на полную катушку, с полной отдачей, приговаривая при этом слова из песни Розенбаума: "Любить так любить, лечить так лечить, стрелять так стрелять...". Правильно сказала Светлана - максималистка.
   Женька вкалывала как лошадь. Четвертый курс медицинского института - это серьёзно. Лекции, семинары, практика, ночные и суточные дежурства в Скорой помощи. А ещё научная работа, потому что Женька мечтала стать знаменитым ученым. Но сначала она хотела стать практикующим детским врачом. И не в Москве, и даже не в родном Сибирске, а где-нибудь в глубинке, подальше от цивилизации. Когда в институте объявили набор волонтеров в международную миссию Красного Креста, Женя Майданова первая написала заявление и подала документы. Она прошла предварительное собеседование и тестирование. Теперь ждала результата и усиленно учила английский...
   Женькиной матери Арина ответить не успела, так как на эстраду вышли музыканты. Светлана поднялась и пошла работать. Пела она замечательно. Мягкий, приятного тембра голос. Репертуар на все вкусы - попса, джаз, бардовские песни, немножко шансона. Песня шла за песней. Ресторанный зал заполнялся гостями. Скоро почти не осталось свободных столиков.
  -- Будний день, - удивилась Арина.
  -- Не совсем. Пятница - конец рабочей недели. Подведение итогов, желание сбросить недельную усталость, набраться сил на уик-энд. У многих он достаточно напряженный.
   Минут через сорок Светлана сделала перерыв. Ансамбль продолжал играть, а гости танцевать. Мужчины давно посматривали на одиноких женщин, но пока никто не отважился пригласить их на танец. Когда Светлана подсела к своим гостям, к их столику приблизился симпатичный мужчина лет тридцати. Высокий, черноволосый, кареглазый. Лицо приятное, открытое, улыбчивое.
  -- Добрый вечер, Светлана! - как со старой знакомой поздоровался он с певицей, поцеловал протянутую руку.
  -- Добрый вечер, Сережа! Рада видеть. Давно не баловали нас своим посещением, - радушно ответила она.
  -- Курортный сезон, - лаконично ответил он.
  -- Какими судьбами? - лениво осведомилась Светлана.
  -- Хотите верьте, хотите нет. Приезжал по делам. Пробегал весь день, решал вопросы. Опомнился, уже вечер. Вспомнил, что не обедал, хотя впору ужинать. Ваш ресторанчик я люблю. А вас, Светланочка, просто обожаю.
  -- Не льстите, юноша, - засмеялась певица и погрозила пальчиком. - Меня дешевыми комплиментами не пробьешь. Если желаете сделать мне приятное, то развлеките моих гостей. А я пойду попою.
   Светлана поднялась на эстраду и, не дождавшись окончания композиции, исполняемой ансамблем, стала подпевать без слов. Получилось замечательно.
  -- Дамы скучают? - поинтересовался её протеже, присаживаясь на свободный стул.
  -- Немножко, - ответила Ольга и, протянув молодому человеку руку, представилась, - Я Ольга, сестра Светланы. А эти милые барышни - Евгения и Арина.
  -- Очень приятно. Сергей Одинцов, - вежливо поклонился он и пригласил Ольгу на танец.
   Зазвучало пронзительное танго. Танцевальная площадка заполнилась танцующими. Ольга и Сергей не затерялись в толпе. Сергей танцевал превосходно, уверенно вел партнершу. Ольга, не танцевавшая сто лет, сначала держалась скованно, потом успокоилась, вспомнила юность, проведенную на танцплощадке, и заскользила по паркету умело и грациозно. Женька остолбенела. Она впервые видела мать танцующей.
  -- Хорошо, что мы её нарядили, - шепнула Арина. - Посмотри, какая красавица. Да и кавалер не плох.
  -- Молодой, - коротко ответила Женя.
   Она не могла отвести глаз от Одинцова. Было в нем что-то такое особенное, притягательное и завораживающее. От него исходила уверенность и внутренняя сила. Женька испугалась нахлынувших на неё эмоций. Неужели это ревность эгоистичной дочери?
   Арине новый знакомый тоже понравился. Она охотно приняла его приглашение на следующий танец.
   Мужчины, убедившись, что женщины открыты для общения, перешли в наступление. Ольгу и Женю тотчас пригласили. Танец шел за танцем, партнеры менялись. Наконец, подошла очередь Одинцова. Он пытался поговорить с Женей, но она не поддержала беседу. На неё словно столбняк нашел.
   Сергей, видимо, что-то почувствовал, разговоров больше не затевал, а на Женьку смотрел внимательно и заинтересованно, что это, мол, с барышней происходит.
   Наконец танцы закончились. Артисты и Светлана ушли отдыхать. Одинцов пересел за столик к женщинам. Заказал им мороженое и фрукты. Ольга, откровенно кокетничая, дотошно расспрашивала его о бизнесе, о семейном положении, об отношении к жизни. Сергей послушно отвечал:
  -- Я управляю туристической базой в Сосновом Бору. Купил по дешевке вымороченное имущество обанкротившегося завода. У них там пионерский лагерь располагался. Хорошо, что растащить не успели. Позже выкупил землю. Теперь это полностью моя собственность. Бизнес стабильный. Кстати, надумаете отдохнуть, позвоните. - Сергей протянул Жене визитку. Она покраснела, но визитку взяла.
  -- Дорого, наверное, - засомневалась Ольга, с интересом наблюдая за поведением дочери.
  -- Доступно, - ответил Одинцов. - У нас ведь туристическая база, а не санаторий или гостиница. Рассчитано на средний достаток. Сейчас много студентов отдыхает. Весело.
  -- Мы подумаем, Сергей Аркадьевич, - прочитав на визитке отчество, ответила Женька.
  -- Просто Сергей, - улыбнулся он.
  -- Сколько вам лет? - с детской непосредственностью поинтересовалась Арина.
  -- Мне тридцать два года. Сыну - шесть. Я вдовец. Жена погибла полтора года назад в автомобильной катастрофе.
  -- Так вы завидный жених! - воскликнула Ольга.
   Женька вздрогнула, бросила на мать гневный взгляд, мол, нечего устраивать нелепые допросы. Потом она обеспокоенно посмотрела на Одинцова. Сергей остался спокоен, на бестактность не среагировал. Женька, прикинула в уме, что он на восемь лет моложе Ольги и на десять старше её, а восемнадцатилетней Аринке, вообще, в отцы годится. Значит, не воспринял бестактное замечание матери на свой счет. Но, что ещё ждать от подвыпившей женщины? Женька решительно поднялась со своего места:
  -- Хватит, напали на человека. Сергей Аркадьевич, пойдемте, покурим.
  -- Женя, когда ты стала курить? - ужаснулась Ольга.
  -- В десятом классе, - резко ответила девушка, взяла Одинцова за руку и повела к лестнице. Он покорно последовал за ней.
  -- Курите, - приказала она, когда они спустились во внутренний дворик - курилку.
  -- Женечка, я не курю.
  -- Я тоже.
  -- Я так и подумал. К чему спектакль?
  -- Она замучит вас вопросами.
  -- Ваша мама?
  -- Да. Извините, у неё пунктик на мужиках.
  -- Разве? Не заметил.
  -- Значит, мне показалось. - Женька резко повернулась и двинулась к лестнице.
  -- Евгения, - окликнул Одинцов. - Постойте, давайте подышим воздухом. В зале душно. Посмотрите, как здесь замечательно.
   Женька огляделась. Только теперь она заметила, что наступил поздний вечер, стемнело. Над головой неярко блестели звезды. Дул прохладный вечерний ветерок. Шелестела листва на тополе, растущем посредине внутреннего дворика.
  -- Присядем, - предложил Одинцов.
  -- Присядем, - согласилась девушка. - Что дальше?
  -- Ничего. Просто посидим.
  -- Сергей Аркадьевич, вы смеётесь?
  -- Ничуть. Серьезен как никогда. Набегался за день. Хочется перевести дух.
   Женька вздохнула:
  -- И, правда, здесь замечательно...
   Они помолчали. Из зала послышалась музыка.
  -- Вальс, - выдохнула Женя.
  -- Разрешите пригласить, мадмуазель, - тихо произнес Одинцов, встал и поклонился. Женя сделала реверанс.
  -- Благодарю Вас, месье.
   Они закружились. Когда музыка смолкла, Женька выскользнула из объятий партнера, и медленно пошла в зал.
   Одинцов не двинулся с места. Он почувствовал, что именно сейчас девушку надо оставить в покое. Она чего-то испугалась и, вероятно, захочет тотчас покинуть ресторан вместе со своими спутницами. Поэтому он не торопился, а когда вернулся в зал, то убедился в правоте своих догадок. Женщины уехали...
  

Глава вторая.

1.

   Женю разбудили куры. Они квохтали, кудахтали, хлопали крыльями. Словом, шум стоял как во время большой перемены в институте. Девушка открыла глаза. В окно, прикрытое легкой тюлевой занавеской светило ласковое утреннее солнышко. Она зажмурилась, потянулась. Тело наполнилось бодростью, сна как ни бывало.
   Женька перелезла через крепко спящую Арину, обула тапки, накинула халат, сполоснула лицо водой из умывальника, вышла из дома на крыльцо. Во дворе Аринкина мама Маргарита Владимировна кормила кур. Они собрались возле неё, кружились, толкались, пихались. Каждая пыталась ухватить зернышко покрупнее.
  -- Доброе утро, тетя Рита, - поздоровалась Женька.
  -- Ой, Женечка! Доброе утро, моя хорошая! Встала? Что так рано? Шести ещё нет.
  -- Привыкла мало спать. А вы уже хозяйничаете?
  -- Конечно, давно на ногах. Корову подоила, поросятам корм дала, теперь вот этих оглоедов кормлю, - она кивнула на кур. - Сейчас пироги пойду печь. С вечера тесто завела.
  -- С чем пироги?
  -- С чем пожелаете. Ариша с картошкой любит, Юра с луком и яйцом. Можно щавель нащипать, сладкие сделать.
  -- Здорово! Давно домашних пирогов не ела, - улыбнулась Женька. Она встала, опять потянулась и пошла к калитке, ведущей в огород. Там в глубине стоял деревянный туалет - скворечник.
  -- Галошики надень, роса, - напомнила наблюдавшая за ней Маргарита. - На обратной дороге нарви перьев батуна и побольше. Знаешь, как рвать?
  -- Знаю, тетя Рита. Крайние перышки, серединку не трогать.
  -- Правильно, - одобрила Маргарита.
   Подруга дочери, за которой она наблюдала вот уже третий день, пришлась ей по душе. Спокойная, воспитанная, уважительная девушка. Ариша рассказывала, что у Женьки, мол, размолвка с матерью, а Рита не могла поверить, что у такой девочки вообще с кем-то размолвки и конфликты. Она влилась в их быт так, будто всю жизнь прожила в деревне. Ела, что дадут и нахваливала, охотно помогала по дому и в огороде. При этом они с Аришкой шутили, смеялись, подсмеивались друг над дружкой. Вчера вечером они втроём долго сидели на крылечке. Девчонки рассказывали ей про московскую жизнь, и опять со смехом, с шутками. Рита знала, что Женя живет самостоятельно, получает повышенную стипендию, работает. У матери денег не берет. Гордая или, в самом деле, обижена на неё? Маргарита Владимировна работала учительницей младших классов в Богдановской начальной школе, в психологии разбиралась, людей видела насквозь. Женя Майданова при всей открытости, казалась ей запертым сосудом, в котором что-то хранилось, вызревало, но наружу пока не выплескивалось.
   Потом они вместе занялись пирогами. Рита месила и раскатывала тесто, а Женька чистила картошку, резала лук, крошила яйца для начинки. Через часик встала Арина, умылась, оделась и присоединилась к ним: лепила пироги вместе с Женькой, а Рита их жарила на двух сковородах сразу.
   Когда две огромные миски готовых пирогов стояли на столе в летней кухне, проснулся Юрий Иванович. Он долго умывался и брился в специальном закутке за шторкой, потом при полном параде в милицейской форме вышел к завтраку.
   Юрий Иванович Шубин - участковый инспектор. Под надзором капитана Шубина кроме Богдановки находились ещё две соседние деревни - Заозерная и Сосны, а ещё курортная зона, куда входило несколько детских оздоровительных лагерей, два санатория и одна турбаза. Участок немалый, а потому Юрий Иванович целыми днями находился в разъездах, возвращаясь лишь глубокой ночью. Ни одного вечера не обходилось без происшествий и вызова участкового.
   Аринины родители - люди доброжелательные, работящие, дочку любят без памяти. Женьке хорошо в их доме, но сама она так жить не хотела. Почему? Скучно. Изо дня в день одно и то же - работа, дом, хозяйство. А в результате что? В чем смысл такой жизни?
   Арина, когда Женька поделилась с ней своими умозаключениями, ответила так:
  -- Как в чем смысл? Всё просто. Мама учит деревенских ребятишек грамоте, папа борется с преступностью.
   Девушки в это время пололи грядку моркови, на очереди - свекла, лук, чеснок. Потом предстояло собрать смородину, подросшие огурцы и созревшие помидоры. И все надо сделать до обеда, "по холодку", пока знойное июльское солнце не нагрело воздух до тридцати градусов. Вечером, после ужина, огород поливали. Картошку, например, из тяжеленного шланга. Остальное - ковшиками из ведерка, осторожно, под корешки, чтобы не повредить листья и плоды. Натаскаешь таких ведерок штук двадцать за вечер, а потом плечи и поясница противно ноют. Съешь плоды своего труда и забудешь. Никакой романтики.
  -- Выучит твоя мама за всю жизнь тысячу - полторы детишек, - продолжала ворчливо рассуждать Женька, с остервенением дергая сорняки. - Что их ждет? Посмотри вокруг. Кому нужна грамота? Учиться дальше нет возможности, работать не хотят, ничем не интересуются, спиваются, рожают таких же никчемных детишек как они сами. Многие из которых, кстати, совершают преступления и становятся клиентами твоего отца.
  -- Не все, - возразила Арина. - Некоторые очень даже неплохо устраиваются. Пахотины, например, или Яшкины, или Радченки.
  -- Пахотины - это ваши местные фермеры, на которых вся деревня вкалывает. Правильно? Яшкины держат три магазина и спаивают население заводской водкой и домашним самогоном. Радченко - старший мотается на Север за длинным рублем, а его жена, не разгибаясь, ломает спину на огороде, а потом продает фрукты-овощи на базаре. Зато дети живут в городе припеваючи. Ты говорила, что они квартиру купили, бизнес открыли.
  -- Что в этом плохого, Женя?
  -- А что хорошего? Три, нет четыре семьи, включая вашу, живут нормально. А остальные? Чем им заниматься? Клуб и библиотека закрыты, почту привозят раз в неделю, школа только начальная, ФАП (фельдшерско-акушерский пункт) работает три раза в неделю, из начальства только твой отец - "власть тайги".
  -- Не поняла, - переспросила Арина.
  -- Фильм такой старый есть, "Хозяин тайги" называется, с Высоцким и Золотухиным. Про участкового уполномоченного Сережкина. Тот тоже драки разгонял, ловил самогонщиков и мелких воришек.
  -- Понятно. Строга ты, Женька, и как всегда резко судишь. Каждый живет, как может, как хочет, как получается. Не всем же покорять космос, искать лекарство от СПИДа, воспитывать гениев, звезд мирового кино и лауреатов Нобелевских премий. Честный труд, крепкая семья, продолжение рода - вот, по-моему, к чему надо стремиться.
  -- Чему я тебя целый год учила!- воскликнула Женька.
  -- Выживанию в экстремальных условиях мегаполиса, - засмеялась Арина. - У нас обычные условия. Здесь живут, а не выживают.
  -- Нет, вся наша жизнь - сплошной экстрим. И здесь, и в Сибирске, и в Москве...
  -- И там, куда ты собралась?
  -- Там в первую очередь. Африка, Ближний Восток, Азия. Туда посылают врачей Красного Креста.
  -- Да, легкой жизни ты не ищешь, - вздохнула Арина.
   С грядками они покончили как раз к обеду. Потом разложили на веранде старые перины, огромные подушки и решили поваляться на сквознячке. Рита принесла им по тарелке малины с молоком. Девушки ели малину и рассуждали о любви. Точнее о Сергее Одинцове, с которым познакомились в ресторане в день приезда. Про Одинцова вспомнила Арина:
  -- Слушай, подруга, я так и не поняла, какого черта мы так стремительно сбежали тогда из ресторана?
  -- Ничего не стремительно. Поздно было, а мы с дороги.
  -- Поздно? По московским меркам, день в разгаре. Он к тебе приставал?
  -- Ещё чего!
  -- А что? Хороший человек, сразу видно. Я бы за таким в огонь и в воду.
  -- В чем дело? Вперед. Телефон у меня есть. Звони, договаривайся о встрече.
  -- Он тебе визитку дал.
  -- Какая разница?
  -- Для меня - огромная. Слушай, давай съездим на турбазу на денек. Вроде как на пикник. Погуляем, посмотрим, что и как. Его навестим. Тут, кстати, недалеко. Километра четыре по шоссе. А то, отца попросим, он нас по дороге в райцентр подбросит до поворота на Сосны. От перекрестка идти всего метров сорок - пятьдесят, - воодушевившись, предложила Арина.
  -- Не хочу, - лениво отказалась Женя.
  -- Он тебя совсем не впечатлил?
  -- Впечатлил, впечатлил. Не самый плохой вариант для совместной жизни. Но у меня на жизнь другие планы.
  -- Серьёзная ты, Женька, до ужаса. А расслабиться, пофлиртовать, просто пообщаться с приятным человеком?
  -- Глупости, - резко ответила она.
   Аринка помолчала, а потом глубокомысленно изрекла:
  -- Нет, что-то здесь не то. Насколько я тебя знаю, непримиримую позицию ты занимаешь только тогда, когда тебе больно. Ну, вот в отношениях с матерью, например. Или, как тогда на экзамене, когда твоя однокурсница пыталась скинуть тебе свои шпаргалки. Что ты в таких случаях делаешь? Объявляешь человеку бойкот. Отгораживаешься от него железобетонным забором. Для тебя такой человек перестает существовать.
  -- Психолог, - усмехнулась Женька.
  -- Но так нельзя!
  -- Как мне себя вести? Ленка меня подставляла. Если бы у меня нашли шпаргалки, то выгнали бы с экзамена. Прощай стипендия, которую я выгрызла потом и кровью? Как бы мы тогда жили? А мать! Она всегда думала только о себе.
  -- Она тебя воспитала.
  -- Меня воспитали бабушка и дедушка. Она деньги зарабатывала, да с мужиками их проживала. И продолжает проживать.
  -- Ты обижаешься, что она тебе не помогает?
  -- Нет. Я ни на кого не обижаюсь. Мы просто чужие и все.
  -- Это не так! - вновь воскликнула Арина.
  -- Давай прекратим бесполезный разговор, - сказала Женька.
  -- Давай прекратим, - грустно вздохнула Арина. - А в Сосновый Бор всё же прогуляемся...
  
  

2.

   Вечером вся семья Шубиных собралась вместе за ужином. Они весело переговаривались. Арина рассказывала о том, как свалилась с забора в малину и долго не могла оттуда выбраться.
  -- Зачем ты на забор забралась, дочка?
  -- Вишню с верхних веток снимала, папочка.
  -- Вишня-то цела?
  -- Цела.
  -- Юра, ты лучше про малину спроси, которую она помяла, а ещё лучше поинтересуйся о заборе. Там теперь дырища прямо на улицу. Ребятня нам теперь весь сад вынесет.
  -- Не посмеют.
  -- Что сделаешь?
  -- Уши надеру.
  -- Боятся они за свои уши!
  -- Боятся...
  -- Лучше пойди и подними забор.
  -- Пойду и подниму. Завтра.
  -- Нет, ты сегодня подними.
  -- Темно.
  -- Ничего, увидишь...
   И так до бесконечности.
   Женьке интересно слушать, как перепираются Шубины. Нет, не ссорятся, не ругаются, не спорят, а именно перепираются. Беззлобно, безобидно, вроде как несерьезно. Девушки слушали эту перепалку и посмеивались, потому что знали, чем всё закончится. Юрий Иванович поворчит, поднимется, возьмет из гаража инструменты и наладит злополучный забор.
   Перепалка приближалась к счастливому финалу и в этот момент на веранду, где Шубины ужинали, вбежал мальчонка лет десяти и без пауз выпалил:
  -- Дядя Шубин бежите к нам. Папка опять дядю Славу по двору гоняет.
  -- Папка приехал? - спокойно переспросил Шубин, не торопясь, поднялся, на ходу застегнул форменную рубашку, снял с вешалки фуражку, планшет.
  -- Ага, утром, - ответил мальчонка. - Бежите быстрей, у папки пистолет.
   Шубин насторожился:
  -- Газовый, травматический?
  -- Не, настоящий, боевой.
  -- Что ты парня пытаешь, откуда ему знать какой пистолет у отца? - встряла в разговор Рита. Но муж ей вежливо объяснил:
  -- Это вы, женский пол, в оружии не разбираетесь, а каждый уважающий себе мужик с пеленок... Ладно, Степка, поспешим. Как бы твой батька от ревности глупостей не наделал.
   Шубин и Степка вышли. Весь этот разговор занял около минуты. Арина и Женька только слушали, раскрыв рты, даже не успев ничего понять. Рита рассказала, что у их соседей Задорожных страсти кипят как в мексиканском сериале. Оба брата Задорожных - Славка и Валерка - постоянно ссорятся из-за Татьяны - Валеркиной жены, Степкиной матери. Татьяна сама виновата, привечает Славку в отсутствие мужа. Тот бесится. Как напьются, так выясняют отношения.
   Рита не успела дойти до деталей, как неожиданно раздался громкий резкий хлопок, словно шина лопнула. Выстрел? Рита обмерла:
  -- Юра!
  -- Может, это он стрелял?
  -- У него пистолет в сейфе. Валерка - ирод... - Рита стала медленно оседать на пол.
   Девушки подхватили её, усадили на стул.
  -- Валерьянку, корвалол, быстро. - Скомандовала Женька. - Всю аптечку тащи.
   Арина метнулась в комнату, принесла аптечку. Женька выудила оттуда темный пузырек, сунула его подруге.
  -- Тридцать капель в воду. Дай матери. Оставайся здесь. Где живут Задорожные?
  -- Направо через дом на нашей стороне.
   Женька схватила аптечку и помчалась к соседям.
  
   Когда она влетела во двор к Задорожным, то увидела следующее. На завалинке у дома сразу за калиткой сидел капитан Шубин и держался за окровавленное плечо. Женя рванулась к нему, но Юрий Иванович остановил её:
  -- Со мной потом разберешься. Славку посмотри.
   Девушка взглянула в указанном направлении и в глубине двора возле сараев увидела лежащего на земле человека. Неподалеку, прислонившись к стене сарая, стоял его брат. Голова опущена. Виноватый вид, в руке пистолет. Угрозы от него не исходило. Женя смело подошла к потерпевшему, осмотрела лицо, голову, осторожно задрала майку на спине, потом на груди. Везде видны следы сильных ударов.
  -- Чем он вас? Ногами?
  -- И ногами тоже...- с придыханием ответил Славка. На Женьку пахнуло резким алкогольным запахом.
  -- Много выпили?
  -- Только начали. Грамм по сто, не больше.
  -- Самогона?
  -- Его, - ответил Славка и застонал от боли, потому что Женя, ощупывая брюшную полость, нажимала на особо подозрительные участки.
   Она открыла аптечку. Бинты, перевязочные пакеты, зеленка, перекись водорода, болеутоляющие, противовоспалительные, желудочные таблетки - не густо. Лихорадочно обдумывая, чем помочь несчастному Дон Жуану Славке, Женя машинально продолжала разговор:
  -- Голова кружится, тошнит?
  -- Тошнит, - тяжело вздохнув, ответил Славка.
  -- Сознание вот-вот потеряет, - подумала Женя, поднялась с колен и подошла к Шубину.
  -- Что? - спросил он.
  -- Множественные ушибы мягких тканей, свежие гематомы и ссадины по всему телу. Насколько серьезно и задеты ли внутренние органы, без рентгена и УЗИ не определить. Возможно легкое сотрясение мозга. Он головой ударился несколько раз. Ваша очередь, дядя Юра.
  -- Смотри, - согласился он.
   Женя отвела его руку, зажимающую рану, осмотрела пулевое отверстие, достала жгут, перевязочный пакет и перекись, остановила кровотечение, обработала рану, перевязала. Ранение не тяжелое, пуля застряла в мягких тканях, кость не задета. Всё это она объяснила Шубину и закончила:
  -- Первую помощь я оказала, остальное в больнице сделают. Когда Скорая приедет?
  -- Завтра утром. И наша оперативная группа тоже. Что ты на меня смотришь? На выезде они. Убийство в Николаевке, двое раненых, а у нас, слава богу, все живы.
  -- Где ваша фельдшерица?
  -- Она тоже раньше утра не появится.
  -- Пошлите за ней? Позвоните?
  -- Куда? Она у матери на севере области. По любому раньше утра не доберется. В чем дело, Женечка? Есть угроза для жизни?
  -- Прямой угрозы нет. Но если не принять необходимые меры... Время упустим. Словом, нужны специальные препараты и стерильность.
  -- Понял. Пошли в ФАП. У меня запасной ключ имеется. Устроит тебя помещение фельдшерско-акушерского пункта?
  -- Идеальный вариант.
  -- Доживем мы со Славкой до утра? - усмехнулся он. Женька растерянно кивнула и спросила:
  -- Носилки в ФАПе есть? Он не дойдет.
  -- Сейчас всё организуем. Жди здесь. Валера, - окликнул он виновника переполоха. - Пойдем, проводишь меня до конторы, возьмешь носилки, перенесете с кем-нибудь Славку.
   Старший Задорожный оторвался от стены, послушно подошел к Шубину. Участковый, с помощью носового платка, вынул из его руки все еще зажатый пистолет и положил в свой карман.
  -- Помоги, - попросил он Задорожного.
   Тот помог ему подняться.
  -- Как ты, Иванович? - глухим голосом произнес он. Шубин попытался улыбнуться:
  -- До того как ты в меня пальнул, было лучше.
  -- Я не хотел. Машинально нажал курок, на голос, от неожиданности.
  -- Зачем с предохранителя снял?
  -- Условный рефлекс. Я же бывший военный всё-таки.
  -- Военный, - тяжело вздохнул Шубин и добавил с укоризной: - Плохие у тебя рефлексы, Валерий Степанович.
  -- Что ж теперь будет? - в голосе Задорожного звучало отчаяние.
  -- Ну, медали тебе, майор, точно не дадут. Посидишь в камере до утра. А утром следователь тебе всё подробненько обрисует. Молись каким хочешь богам, чтобы мы с твоим братом оклемались побыстрее. Ох, Валерий Степанович, наворотил ты дел! Да и ты, Татьяна тоже, хороша. Радуйся теперь. Один из-за тебя в больницу попадет, другой в тюрьму. - Шубин изменил интонацию и повысил голос. Он хотел, чтобы его слышали все участники разыгравшейся трагедии.
   Женя только теперь заметила, что Степка и две женщины - одна постарше, другая помоложе, стояли на крыльце, и безмолвно наблюдали за происходящим. Та, что моложе, Татьяна, после слов участкового, заплакала и ушла в дом. Пожилая женщина напряглась как струна. "Мать братьев Задорожных, - подумала Женька. - Вот уж для кого действительно настоящее горе!" Шубин тем временем подозвал Степку, велел сбегать к нему домой и успокоить Маргариту Владимировну и Арину.
  -- Скажешь, что я ранен, но легко. Домой приду позже, должен допросить твоих родственников.
   Мальчонка убежал, а Шубин вместе с Валерием Задорожным вышли на улицу...
  

3.

   Через час Вячеслав Задорожный под действием лекарств, спал в изоляторе ФАПа. Юрий Иванович Шубин, у которого она вынула из плеча пулю и обработала рану по всем правилам, ушел домой. Валерий Задорожный сидел в камере предварительного заключения в пункте охраны правопорядка.
   А Женя вновь вернулась к Задорожным. У бабы Зои от пережитого подскочило давление. Тонометр аж зашкаливало.
   Женька пересмотрела имеющиеся в доме лекарства, выбрала необходимые, дала выпить, поставила укол. Старушка успокоилась, попросила:
  -- Посиди со мной, внученька.
  -- Посижу, - согласилась Женя.
   Она понимала, что бабе Зое ни в коем случае нельзя оставаться наедине со своими мыслями. Ей нужно погоревать, выговориться и выплакаться. Так и получилось. Старушка начала рассказывать про свою жизнь.
   Муж бабы Зои работал механизатором в колхозе, она дояркой на ферме. Жили справно, оба неплохо зарабатывали. Успели старшего сына Валерку отправить в военное училище. Потом муж погиб, перевернулся на тракторе в осеннюю распутицу. Баба Зоя осталась вдвоем с маленьким Славкой. Горя она с ним не знала, ласковый и послушный рос мальчонка. После школы никуда не поехал. Выучился на шофера. Валерка к тому времени стал офицером, женился на Татьяне, у них родились сыновья Денис и Степка.
   Все изменилось во время кризиса. В армии прошло очередное сокращение и Валеру, перешагнувшего возрастной рубеж, но дослужившегося лишь до майора, отправили на пенсию. Он вместе с семьей приехал в Богдановку и поселился у матери. Работы в деревне не найти. Валера устроился на строительство газопровода. Там вахтовый метод - две недели работаешь, две - дома. Удобно, есть время на хозяйство и на приработок. Славка тот, вообще, только случайными заработками и перебивался. Кому огород вспашет, кому дров привезет и наколет, кому картошку поможет выкопать. Расчет в деревне простой, валюта известная - бутылка. Братья выпивали, конечно, но меру знали.
   Всё бы ничего, но встала между ними Татьяна. Как старший брат за порог, так младший его жене не дает прохода. И ведь, уговорил, бездельник, женщину. Что только мать не предпринимала: и стыдила Славку, и невест ему подыскивала, и уехать от греха подальше предлагала. Участковый с ним разговаривал несколько раз. Не вышло. Уперся. Люблю и всё. Валерка его лупит, а он терпит, даже не сопротивляется. Валерка, видно, до края дошел, если пистолет достал. Убить бы он, конечно, брата не убил. Попугал и достаточно. Но тут, на грех, участковый под горячую руку угодил, Валерка испугался неожиданного окрика и нажал на курок.
   Женька слушала бабызоин рассказ и ей, почему-то, стало ужасно жалко всех - и Валерку со Славкой, и Татьяну, и маленького Степку. Но больше всех саму бабу Зою.
   Старушка, словно опасаясь, что девушка уйдет, достала семейный альбом с фотографиями и стала показывать:
  -- Вот я в детстве, вот мои родители, вот мы с покойным мужем, вот маленький Валерка в детском саду, вот он в школе с одноклассниками, вот в парке с товарищем и его девушкой...
   Женька присмотрелась и обмерла. На фотографии между двумя курсантами стояла её мать Ольга - юная и ужасно счастливая. По словам бабы Зои, получалось так, что приятель Валерия Задорожного вполне мог оказаться Женькиным отцом Василием Ивановым. Старушка, само собой, имени товарища сына не помнила, надписей на обороте не оказалось. Хотя нет, в уголке обнаружилась едва заметная карандашная надпись: дата снимка. Женькины надежды подтвердились. До её рождения оставалось ровно девять месяцев.
   Когда она вышла во двор, то обнаружила сидящую на крыльце Татьяну. Той тоже не спалось. Да и кто заснет в её ситуации!
  -- Как мама? - спросила она.
  -- Уснула, - ответила Женя.
  -- Спасибо, что посидела с ней, у меня сил нет. Ну, и сама понимаешь, из-за меня всё... Виновата я перед ней. Не могу в глаза смотреть.
   Женька промолчала, а Татьяна ещё раз сказала:
  -- Спасибо!
  -- На этот раз за что?
  -- За всё сразу. За помощь, за понимание, за то, что не укоряешь и не стыдишь меня.
  -- Разве я имею на это право?
  -- Вот за это и спасибо! А то у нас судят легко, понять не хотят.
  -- Что ж тут понимать? Все понятно. Моя бабушка так говорила: "Нельзя бабе без мужика. Ей всегда нужен тот, к кому можно прислониться". А ещё она говорила: "Всякого мужика есть за что любить. Одного за нежность и ласку, другого за силу и страсть".
  -- Твоя бабушка была мудрая женщина. Но ведь ты иначе думаешь?
   Женька пожала плечами:
  -- Какая разница, что я думаю. У каждого своя правда...
   Татьяна заплакала. Женя присела рядом на крылечко, обняла её за плечи и сидела с ней, пока та не успокоилась. Потом она встала и пошла в ФАП, оформлять справки для следователя и местной фельдшерицы. А ещё она придумала, как спросить у Валерия Степановича про товарища с фотографии.
  -- Я должна осмотреть Валерия Задорожного, - заявила она Шубину, как только тот с утра появился в ФАПе. Женька усадила его и, не спрашивая разрешения, ввела очередную дозу болеутоляющего. Юрий Иванович даже не поморщился от укола и спросил:
  -- Зачем его осматривать? Через час приедет машина. В районной больнице так и так его будут освидетельствовать.
  -- Боюсь, что они не придадут значения одному важному факту. На теле Валерия Задорожного нет следов борьбы и сколько-нибудь серьезных повреждений. Возможно, следствию полезно знать о том, что Вячеслав Задорожный не сопротивлялся, когда его бил старший брат. Бил он его не первый раз, за дело и Славка чувствовал себя виноватым.
   Шубин взглянул на Женьку с интересом:
  -- Пожалела. Решила помочь. Смотри, не навреди. Сейчас действия Валерия Задорожного попадают под статьи 113,118 или 119 УК России: "Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта", "Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности", "Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью". В меня он пальнул случайно, со страха, без намерения убить. Оружие у него собственное, дарственное. Разрешение на хранение имеется. Я знаю, сам регистрировал. Короче до 2 лет. При толковом адвокате и того меньше. А то, что ты хочешь зафиксировать - это другая статья и наказание другое, более суровое - от 3 до 5 лет лишения свободы. Ясно?
  -- Хорошо, я не буду ничего фиксировать, но осмотреть его должна. Мало ли что, - настаивала Женя. Шубин уступил:
  -- Ладно, осматривай. Сейчас пришлю.
   Валерий Задорожный за ночь протрезвел и осознал происходящее. Шок сменился страхом и тревогой. Но не о себе. Первым делом, войдя в кабинет, он поздоровался:
  -- Здравствуй, дочка! - и тут же спросил: - Как Славка? Как мать? Говорят, ты вечером ходила к ней.
   Женя согласилась:
  -- Пришлось. Переволновалась она, давление подскочило. Сейчас вроде ничего, успокоилась. Впрочем, какое спокойствие в её положении! Ваш брат спит. Это в его состоянии самое лучшее. Приедет машина Скорой помощи, его увезут в районную больницу, сделают УЗИ. Тогда и станет ясно, как сильно вы...насколько серьезно он пострадал.
  -- Слова подбираешь, щадишь? Так их хоть подбирай, хоть не подбирай. Того, что сделано, не вернуть, - вздохнул Задорожный. - Зачем звала, дочка?
  -- Мне ещё вчера следовало вас осмотреть. Вы тоже пострадали.
  -- Пустяки. Пара синяков да царапин. Славка поначалу сопротивлялся, а потом обмяк и только защищался.
  -- Раздевайтесь, - скомандовала Женя.
   Задорожный послушно стащил порванную на спине рубаху. Среднего роста, крепкий, жилистый и сильный мужик. На спине старые шрамы - два ножевых ранения, одно пулевое. Женя провела пальцем по одному из шрамов:
  -- Чечня? - спросила она.
  -- Приднестровье, - спокойно ответил Задорожный. Он указал на шрам от резаной раны на предплечье: - Вот это - Чечня.
  -- Рукопашная?
  -- Драка с местными абреками. Из-за неё я не получил очередного звания. Так и застрял в майорах. Мои однокашники по училищу давно полковники да генералы. Те, кто жив, разумеется.
   Женька ухватилась за логический хвостик:
  -- Валерий Степанович, кстати, о ваших однокашниках. Бабушка Зоя мне вчера семейный альбом показывала. Там есть фотография, где вы вместе с вашим товарищем и его девушкой стоите в парке на фоне каруселей. Помните?
  -- Помню, - слегка удивившись, согласился Задорожный.
  -- Так вот, - поспешно продолжала девушка. - Мне показалось, что парень с фотографии мне знаком. Он похож на отца моей одноклассницы.
  -- Олег Гордеев? Не может быть! Он погиб в Афганистане через год после окончания училища. Жениться и детей завести не успел. Да и девушка та, не его, а моя была.
  -- Ваша? - Женька даже замерла от удивления.
  -- Ну, да. На танцплощадке познакомились, встречались с полгода, наверное. Мы с ней целовались и всё такое...Славная девчушка. Как же её звали?
   Задорожный задумался. Приятные воспоминания о юности отвлекали его тяжелых раздумий о настоящем. Женька смазывала ссадины и царапины йодом и терпеливо ждала, когда он произнесет вслух имя её матери. Но Задорожный лихорадочно вспоминал:
  -- С этим именем связана какая-то забавная история. Ляля, Лара, Лека? Лёля! Лёля её звали. Я всё пытал: "Как полностью - Лена, Оля, Лариса?" Она смеялась: "Не скажу! Так интереснее! Таинственнее!" Я поддержал игру: "Хочешь тайны, пожалуйста! Я тоже не скажу, как меня зовут на самом деле". И брякнул что-то совсем простенькое и смешное, типа Пети Васина или Вани Сидорова...
  -- Васи Иванова, - подсказала Женя.
  -- Вот, вот, - подтвердил Задорожный. - Знаешь, почему смешное? Потому, что простые русские имена вошли в моду позже, гораздо позже... Хорошая была девушка, только очень молоденькая, сразу после школы. Я тогда на последнем курсе учился. Распределяли нас по медвежьим углам. Война в Афганистане к тому же в полном разгаре. Словом, пожалел я девчонку. Не встречался с ней больше.
  -- Как же Татьяна?
  -- Это другая история. Мы с ней с детства друг друга знаем. В одной деревне выросли. Пока я учился - переписывались. Поженили нас... - Задорожный задумался. - Сколько лет Денису? Восемнадцать. Вот восемнадцать лет назад и поженили, - увлеченно вспоминал Задорожный.
   По его словам, выходило так, что именно он, Валерий Задорожный, её отец. Поверить в это очень трудно, но такие совпадения не случайны.
   За окном раздался скрип тормозов. Задорожный насторожился:
  -- За мной?
  -- За вами, - кивнула Женя.
   Она отошла к процедурному шкафчику и стала перебирать коробочки и пузыречки. Только бы он не заметил её волнения, только бы ничего не заподозрил.
   Но Валерию было не до неё, он напрочь выкинул из головы все, что рассказал пять минут назад. Преступление совершено, дальше последует наказание. Он готовился достойно принять все то, что ждет его впереди...
  
   Она плохо помнила, как передавала следователю заполненные истории болезни, извлеченную пулю и ампулы введенных лекарств. Как расписывалась, получив от него повестку на допрос. Как извинялась перед приехавшей на машине Скорой помощи фельдшерицей за вторжение в подведомственное ей учреждение.
   Юрий Иванович уехал вместе с Дежуркой. Арина и Маргарита Владимировна сходили с ума от волнений и неизвестности. Разумеется, как только Женька появилась во дворе, они сразу набросились на неё с расспросами. Она им что-то ответила, прошла в комнату Арины, свалилась на кровать и проспала почти до вечера. Женщины её не тревожили.
   Когда она проснулась, в доме стояла тишина, только в гостиной громко тикали часы и откуда-то с улицы раздавались голоса. Женька встала, умылась. Потом задумалась. Что произошло? Что делать?
   Вести себя так, будто ничего не случилось, она не могла. Физиологически не умела лгать и притворяться. Чтобы всё обдумать, ей нужно одиночество. Здесь одиночества не найдешь. В городе у матери тем более.
   И тут она вспомнила про Одинцова. Позвонила, ничего не объясняя, договорилась об отдельном домике в глуши бора. Деньги у неё были, но о них она в данный момент думала меньше всего. Одинцов пообещал тотчас выехать за ней, но она не стала ждать его приезда. Разыскав Маргариту Владимировну, она, на ходу подыскивая какие-то причины, предупредила её о своём отъезде. Речь шла о трех - четырех днях, после которых она обещала вернуться. Арина порывалась поехать с ней, но Рита, видя состояние Жени, удержала дочь...
  

Глава третья.

1.

   В районной администрации Сергей Одинцов проторчал почти до обеда и очень радовался тому, что, несмотря на время отпусков, удалось застать нужных людей и решить несколько важных вопросов.
   Он вышел на площадь перед зданием администрации, центральную площадь села Ермаковское и вздохнул полной грудью. Легкий ветерок приятно освежал после душных прокуренных кабинетов чиновников. Одуряющая жара в один миг сменилась пятнадцатиградусной прохладой и дождями. Сибирь. Резко континентальный климат. Такие перепады - обычное дело. Сергей нащупал в кармане брелок от машины и отключил сигнализацию. Темно-синий "БМВ" приветственно пискнул и мигнул фарами. Он сел в машину, повернул ключ зажигания, мотор заработал. Автомобиль выехал со стоянки.
   За окном замелькали улицы поселка, здания Дома культуры, РОВД, больницы. Народу на улицах не видно. Работоспособная часть населения на рабочих местах, пенсионеры на огородах, дети на отдыхе. Наверное, потому, капитана Шубина Сергей заметил издалека. Тот неспешно вышагивал по улице Ленина, направляясь, по всей видимости, к автовокзалу.
  -- На ловца и зверь бежит, - подумал Сергей. Он как раз размышлял о том, что надо заехать в Богдановку и поговорить с участковым о Жене Майдановой.
   Он встретил её вчера на шоссе, отвез на турбазу, поселил в гостевом домике. От ужина девушка отказалась, а на завтрак не пришла. Всё это выглядело очень странно. Сергей начал волноваться. Сначала он хотел позвонить Светлане в город, но решил сделать это после разговора с Шубиным.
   Нагнав Юрия Ивановича, он притормозил и окликнул:
  -- Товарищ капитан! Приветствую вас! Вы в Богдановку? Подвезти?
   Шубин остановился и воскликнул:
  -- Ты-то мне и нужен. Иду и думаю, где ты есть - на месте или в город укатил?
  -- Вот он я. Присаживайтесь в машину.
   Шубин, осторожно, стараясь не задеть руку на перевязи, забрался в "БМВ" Одинцова.
  -- Женька у тебя? - сразу спросил он.
  -- Вчера вечером пришла. Сказала, что гостила у знакомых в Богдановке. Но ей, мол, срочно надо писать какую-то статью по заданию института, а у знакомых нет выхода в Интернет.
  -- Сказки. У меня в доме точно есть Интернет. Года два как провели, - растерянно пожал плечами Шубин. - Больше она тебе ничего не поведала, Сергей Аркадьевич?
  -- Больше ничего.
  -- Что не расспросил?
  -- С какой стати я полезу в душу чужому человеку? - удивился Одинцов.
  -- Арина сказала, что вы знакомы.
  -- Ах, Арина, Женькина подруга! Так это ...
  -- Дочка моя.
  -- Что у вас произошло, Юрий Иванович?
  -- Да, как тебе сказать, сам ничего не понимаю. Происшествие, конечно, случилось. Два брата передрались из-за ревности. Подстрелили меня, когда я разнимать кинулся. Женька тут же примчалась, оказала первую помощь. Действовала спокойно, грамотно. Потом полдня проспала и сбежала к тебе. Так я не понял, знаком ты с девчонками или нет?
   Одинцов рассказал Шубину о встрече в ресторане, потом поделился своими наблюдениями:
  -- У Женьки с матерью отношения напряженные. Это сразу бросается в глаза. С сестрой у Ольги тоже особой дружбы не просматривается. Так что живут каждая сама по себе. И Женька, и её мать Ольга, и Светлана, её тетка.
  -- Светлану хорошо знаешь?
   Одинцов задумался, потом ответил:
  -- У меня, да и у неё таких знакомых полгорода. Отмечали мы как-то в ресторанчике день рождения друга. Уютно, приличная публика, вкусная еда, замечательная музыка. Я заказал для друга песню. Светлана спела, потом подошла к нам, мы обменялись визитками. Обычное дело. Потом Светлана пару раз отдыхала у меня на турбазе. Я, бывая в городе, иногда забегал в "Погребок". Когда один, когда с компанией. Вот и всё знакомство.
  -- Значит, Женя именно потому побежала к тебе, - догадался Шубин, - что уверена в том, что ты как "чужой человек" не полезешь ей в душу. А ей нужно где-то отсидеться и отдышаться, зализать какие-то раны. Слушай, Сергей Аркадьевич, а может статься что Женька, когда немного успокоится и придет в себя, именно тебе-то и раскроется? Как постороннему человеку.
  -- Значит, все-таки полезть в душу?
  -- Полезть, только аккуратненько, незаметно. Понимаешь, я бы не форсировал события, дал девчонке время, глядишь, она сама бы все рассказала. Ни мне, так Аришке. Но времени нет. У Женьки на завтра повестка к следователю. Если она не адекватна, то боюсь, желая помочь Задорожному, наговорит лишнего. Сделай одолжение, по дружбе. Приведи девчонку в чувство, проводи к следователю и намекни, чтобы она излагала голые факты, а с выводами и оценками не спешила. Дело простое, как бы ни запутала.
   Одинцов слушал внимательно и думал: "Мент он и в Богдановке мент. Шубин волнуется за дочкину подружку, а про свою милицейскую выгоду не забывает". Разумеется, он пообещал ему сделать всё, что в его силах, подвез до Богдановки и вернулся на турбазу.
   Обещать легко, теперь надо выполнять обещание. А как?
  
   На территории турбазы тишина Время обеда. Одинцов заглянул в столовую. Людно, шумно, суетно как всегда. Женькино место пустовало.
   Он направился к гостевому домику, постучал. Женька впустила его. Сергей поинтересовался, почему её не было видно на завтраке. Женя отговорилась тем, что якобы заработалась, увлеклась и забыла. Ноутбук включен, на экране карты. Значит, она и не помышляла о работе.
   Понятно, подумал Сергей. Лично он раскладывал пасьянс для того, чтобы отвлечься от неприятностей или для того, чтобы обмозговать какую-нибудь проблему. Пощелкаешь мышкой, пустишь мысли в свободное плавание, глядишь, а они, мысли, улягутся как карты, по порядку, и придет решение твоей проблемы.
  -- Женя, - без всяких подходов начал Сергей. - Вы не слишком заняты?
  -- Не слишком, - ответила она.
  -- Я ещё не обедал, а вы? - Женька отрицательно качнула головой, а Одинцов продолжал: - Составите компанию? - Женька утвердительно кивнула. - Собирайтесь, я на улице подожду.
   Обедали они за служебным столиком, оживленно болтая о каких-то пустяках. Потом Сергей, на правах радушного хозяина, показывал гостье свои владения. Провел её по территории, показал административное здание, зимний жилой корпус, летние домики-бунгало, теннисные корты и волейбольную площадку, место для пикников, пляж. Так незаметно он вывел её на обрывистый берег реки, на своё любимое место.
   Однажды приливом на берег вынесло огромное бревно. Не гнилушку, а вполне крепкое. Сначала Сергей хотел пустить его в дело, распилить на доски. По его просьбе бревно на веревках подняли наверх. Сразу заняться находкой хозяин турбазы не смог, бревно осталось лежать на крутом берегу. И так удобненько расположилось, что туристы быстро приспособили бревно под скамейку, а место - для вечерних посиделок с гитарой и встречи закатов и рассветов. Отсюда открывался прекрасный живописный вид на реку и на противоположный берег. От простора и красок дух захватывало. К тому же, берег продувался ветерком и комары не донимали. Чтобы бревно прослужило дольше, Сергей самолично обстругал и зашкурил его, покрыл олифой и лаком.
   Вот на это место Одинцов привел Женьку. Они полюбовались пейзажем, присели на бревно. Сначала, по инерции ещё о чем-то разговаривали, потом оба примолкли. Какая тема достойна той красоты, что окружает?
   Сергей исподволь наблюдал за девушкой. Настороженность и напряжение постепенно спадали с неё. Она больше слушала, чем говорила. Слушала с интересом, смеялась над забавными эпизодами, грустила, когда Сергей рассказывал о печальном. Иногда, отпускала реплики, замечания.
   Покинув берег, они гуляли по сосновому бору, кормили белок. Белки были ручными в полном смысле этого слова, потому что без боязни брали с руки семечки, орешки, сахар и сухарики. А ещё они были карманными, потому что без стеснения лазили за угощением в карманы отдыхающим. А были ещё весьма артистичные натуры, которые усаживались на дорожку перед прохожими и устраивали концерт - вертели хвостиком, прыгали, вставали на задние лапки, строили умильные рожицы. За представление следовало платить, и зрители лезли в карманы за лакомством. Женька, глядя на белок, оживилась.
   Шубин говорил, что Женя не адекватна, но Одинцов ничего необычного в её поведении не заметил. Девушка вела себя вполне естественно. И всё же, что-то её беспокоило. Сергей чувствовал, что время откровений ещё не наступило. Он решил не спешить.
   После ужина, который они тоже провели вместе, Сергей проводил Женю до гостевого домика. Пришла пора прощаться. И тут Женька спросила:
  -- Сергей Аркадьевич! Подскажите, как добраться до Ермаковского? Я слышала у вас автобус ходит.
  -- К которому часу вам надо, Женечка?
  -- К одиннадцати ноль-ноль.
  -- Ноль - ноль и не секундой позже, - улыбнулся Одинцов. - Увы, но наш автобус уходит в шестнадцать ноль-ноль. Но если вам срочно надо попасть в Ермаковское, то давайте я вас отвезу. Вы ведь планируете вернуться на турбазу?
   Женя неопределенно пожала плечами:
  -- Не знаю. Как всё сложится. За предложение спасибо, я с благодарностью им воспользуюсь.
  -- Не за что.
   На том они и расстались.
  
   Утром после завтрака поехали в Ермаковское. Дорога обычно занимает минут двадцать. Молчать неловко. Одинцов решил воспользоваться случаем и "полез в душу":
  -- Смею ли я полюбопытствовать у прекрасной барышни, какова цель нашей поездки?
   Женька подумала секунду и ответила:
  -- Меня вызвали в РОВД к следователю на допрос?
  -- Вы что-то натворили?
  -- Нет, не я... В Богдановке была драка, ранили Юрия Ивановича Шубина, участкового...
  -- Вы свидетель? - Одинцов сделал вид, что догадался.
  -- Нет, драки я не видела. Позже прибежала. Оказала первую медицинскую помощь.
  -- Ах, да вы же учитесь в медицинском, - будто бы припомнил Одинцов. - И что?
  -- Ничего. Обычная история. Вызов к следователю - простая формальность.
  -- И не волнуетесь? - с улыбкой поинтересовался Одинцов.
  -- Нет, - поспешно ответила Женя. Потом подумала и добавила: - Волнуюсь, немножко. Ведь от моих слов зависит судьба человека.
  -- Я думаю, что вреда не будет, если вы честно (а я уверен, что по-другому вы не умеете) расскажите, что увидели, когда прибежали на место происшествия.
  -- И всё?
  -- Разумеется. А что ещё? Вы в Богдановке человек посторонний, чужой, людей этих не знаете... - Он заметил, как Женя напряглась, и переспросил: - или знаете?
  -- Нет, что вы! Откуда? - сразу произнесла она.
   Одинцов обратил внимание на поспешность, с которой Женька открестилась от "чужих" по её словам людей, но сделал вид, что не придал этому значения.
  -- Ну, вот, - сказал он. - Следователю нужен непредвзятый свидетель, объективный взгляд.
  -- Да, да, я пониманию. К тому же кроме меня, Шубина и Задорожных там никого не было.
  -- Задорожные? Так это они подрались? Валера и Славка? Опять Татьяну делили?
  -- Вы их знаете?
  -- Конечно, я многих в Богдановке знаю. Нанимаю местных мужиков для строительных и ремонтных работ. Покрасить скамейки, выкосить лужайку, дорожки засыпать песком и гравием. Да мало ли мелочей в хозяйстве... Задорожные несколько раз мне помогали.
  -- Что вы о них думаете?
  -- Думаю? Нет, я о них не думаю. А видел следующее. Валерий, старший брат, - отставной военный, работящий, добросовестный. Славка тоже работящий, но с ленцой и хитрецой. Всё вроде бы сделает, но и про себя не забудет - красочки сэкономит, гвоздиков заныкает. Так мелочовочка, но не приятно. Вот и в личной жизни так. Не твоя жена, не лезь. Так нет, надо подобрать, что плохо лежит.
   Женьку покоробила последняя фраза:
  -- Разве женщина - гвоздик или дощечка бесхозная. Зачем с ней так поступать?
  -- Женечка, радость моя, с теми женщинами, которые себя уважают и не позволяют считать себя вещью, так не поступают.
  -- Выходит, что во всём виновата Татьяна?
  -- Не выходит, а так и есть.
  -- А если полюбила?
  -- Всё просто. Выбирай. - Одинцов подумал и добавил: - Знаете, что дальше будет? Татьяна с одним братом будет жить, а ко второму на зону ездить и передачки посылать. Вернется Валера, всё сызнова начнется - ревность, скандалы, драки. Только злее станут. Я такие случаи знаю.
  -- Что же делать?
  -- Что тут, моя милая, сделаешь? У каждого своя голова на плечах имеется. Она и решает...
  -- Бедный Валерий Степанович! - непроизвольно выдохнула Женька.
   Одинцов посмотрел на неё с любопытством. Для проявления жалости девушка избрала самого главного злодея. Впрочем, какой злодей Валерий Задорожный? Доведенный до отчаяния человек.
   Это только тот, кто не испытывал отчаяния, может рассуждать о силе воли, которую надо проявлять в трудной ситуации, о ежовых рукавицах, в которых следует держать отбившихся от рук родственников, о пофигизме, с которым надо относиться к окружающим тебя мерзостным проявлениям жизни.
   Одинцов доходил и до отчаяния, и до ощущения безысходности, и до озлобленности на весь мир. Дошел до края и остановился...
   Отгоняя тягостные воспоминания он посмотрел в окно и заметил, что они добрались до райцентра и уже подъезжали к зданию РОВД.
  -- Я вас подожду, Женя! - сказал Одинцов. Женька кивнула и вошла в подъезд районного отдела внутренних дел...
  
   Женька вернулась через тридцать минут. Озабоченная. Села в машину и сразу спросила:
  -- Сергей Аркадьевич! У вас есть знакомый адвокат. Такой, чтобы толковый и не слишком дорогой?
  -- Женя, зачем вам адвокат? Что такого страшного вы наговорили у следователя за те полчаса, что отсутствовали?
  -- Ничего не наговорила. Просто рассказала о том, что видела. Адвокат нужен не мне.
  -- Понятно. Задорожному. Он вас сам попросил или вы встретили кого-нибудь из его родственников?
  -- Нет, я никого не встречала, никто меня не просил. Следователь сказал, что хороший, наемный адвокат, быстрее уладит все формальности, и дело Задорожного быстрее попадет в суд.
  -- А вы причем?
  -- Я единственный свидетель и обязана выступать на стороне обвинения. Но суд могут назначить и через месяц, и через два, и через три. Понимаете? Мне надо возвратиться в Москву к началу учебного года.
  -- Прилетите из Москвы на судебное заседание. В чем проблема?
  -- В адвокате, - упрямо повторила Женька.
  -- Ладно, - уступил Одинцов. - У меня есть хороший адвокат. Я сам однажды воспользовался его услугами. Теперь мы друзья. Позвоню, договорюсь. Много он не возьмет, но платить всё равно придется. И извините меня за бестактность, кто будет платить?
   Одинцов вдруг подумал о том, если Женька попросит его помочь материально, то он будет вынужден отказать по простой причине - несчастных много, а он не мать Тереза. Но девушка ответила иначе:
  -- Если моих сбережений и накоплений Задорожных не хватит, то моя мать даст недостающую сумму. У неё есть запасы на черный день.
  -- С какой стати вашей матери помогать чужому человеку? - удивился Одинцов.
  -- Валерий Степанович Задорожный - мой отец.
   Гром с ясного неба, землетрясение, цунами, ядерный взрыв. Нет, ничего этого не произошло. Одинцов лишь слегка удивился и спокойно спросил:
  -- Почему же вы гостите у Шубиных, а не у Задорожных?
  -- Потому что, они ни о чем не догадываются. Даже Валерий Степанович не в курсе. Он всё "дочка, дочка", а это потому, что просто-напросто имени моего не знает.
  -- Как же так, Женя? - удивился Одинцов, теперь уже по-настоящему.
   Девушка рассказала ему историю своего рождения и то, что узнала от бабы Зои и самого Задорожного.
  -- Всё сходится. Таких совпадений не бывает, - закончила она. - Конечно, я могу выпросить у бабы Зои фотографию, показать её матери. Но на сто процентов уверена, что мама подтвердит мои догадки.
  -- Вот и хорошо. Что же вас смущает, моя дорогая?
  -- Стоит ли расспрашивать маму об отце, стоит ли сообщать Задорожным кто я такая, стоит ли вообще поднимать со дна всю эту историю? Возможно, лучше не лезть с откровеньями и оставить всё как есть. У них своя жизнь, у меня своя. Помочь, конечно, по мере возможности, и уйти в сторону.
   Теперь Одинцову стало понятно, что заставило девушку сбежать из Богдановки. Женя Майданова раскрыла тайну своего рождения и растерялась, не ведая, что с этой тайной делать. То ли радостно оповестить всех о своём открытии и броситься в объятия вновь обретенных родственников, то ли и дальше хранить скелеты в шкафу, не будоражить, не волновать, не вносить сумятицу в жизнь других людей? Ведь ещё непонятно, как они все, включая её родную мать, отреагируют на сногсшибательную новость.
   Что ей посоветовать? Положиться на вечного и справедливого судью - Время, которое всех рассудит и всё расставит по своим местам? Да, возможно, это правильное решение.
   Жене, он сказал так:
  -- Давайте, не будем спешить с признаниями. Сначала всё выясним наверняка. Максиму Архипову (это мой адвокат) я позвоню, попрошу связаться с Задорожными. Вдруг, мы с вами ошибаемся и они вполне платежеспособны. Максим Анатольевич разведает обстановку и всё нам с вами подробненько доложит. Такой вариант принимается?
  -- Принимается, - согласилась Женя.
  -- Возвращаемся в Сосновый Бор?
  -- Извините, Сергей Аркадьевич, можно вас ещё немножко поэксплуатировать? Следователь велел заехать к главврачу районной больницы. Надо какие-то документы то ли показать, то ли подписать. Наверное, это не займет много времени?
  -- Поедемте в больницу, - согласился Одинцов.
  
   На этот раз он не остался в машине, пошел вместе с Женькой и ничуть не пожалел об этом, а то лишил бы себя весьма любопытного зрелища.
   В кабинет главного врача Ермаковской больницы Елены Алексеевны Ортман Женя вошла одна, но дверь закрыла не плотно, потому Сергей слышал весь разговор.
  -- Здравствуйте, Елена Алексеевна, я - Майданова. Вы просили зайти.
  -- Какая Майданова? Кто у вас лежит? - лениво осведомилась главврач.
  -- Никто не лежит, - спокойно ответила Женя. - Я из Богдановки. Вы следователю передавали.
  -- Ах, да, студенточка из Москвы. Ну-ка, покажись! Хороша! Документы с собой?
  -- Какие документы?
  -- Паспорт, студенческий билет, лицензия на медицинскую практику.
   Женька, похоже, на секунду замешкалась, потом уверенно ответила:
  -- Вот паспорт, вот студенческий, вот удостоверение медицинской сестры Скорой помощи.
  -- Значит, учишься и подрабатываешь?
  -- Работаю и учусь.
  -- В Москве?
  -- В Москве.
  -- Что ж так? Чем местная медицинская академия хуже?
  -- Не хуже. Просто захотелось получить московский диплом.
  -- Ну да, а потом всеми правдами и неправдами остаться в столице. В провинции пусть другие вкалывают.
  -- Зачем вы так? Вы меня совсем не знаете. Может я, как раз, мечтаю лечить местных ребятишек?
  -- Майданова, ты мне лапшу на уши не вешай. Знаю я, вас молодых и ранних. Красивой и легкой жизни ищите.
  -- Вы по себе судите или по слезливым сериалам о современных Золушках?
  -- Не хами, - резко оборвала её главврач. - Ты зачем в ФАП полезла?
  -- Никуда я не лезла. Капитан Шубин приказал открыть ФАП и перенести туда потерпевшего.
  -- Ты не имеешь права на медицинскую практику.
  -- Я не практиковала. Я оказала первую медицинскую помощь. Не моя вина в том, что в деревне не оказалось медицинского работника или человека способного его подменить, - оборонялась Женька. - Разве капитану Шубину или Вячеславу Задорожному стало хуже после моих действий?
  -- Про Шубина не знаю, он наблюдается в ведомственной поликлинике. Задорожный в порядке. Скоро выпишем.
  -- Внутреннее кровоизлияние, сотрясение обнаружили?
  -- Нет, кажется, нет. Спроси у лечащего врача.
  -- Тогда в чем дело, Елена Алексеевна? Какие ко мне претензии?
   Главврач помолчала, потом засмеялась:
  -- Зубастая. Не дала себя в обиду. Работать к нам после института пойдешь?
  -- К вам не пойду?
  -- Обиделась? Я тебя проверяла, дурочка. У нас мямлям не выжить. Ты толковая, самостоятельная. Нам такие нужны.
   Одинцов ждал, что ответит Женька. Она вежливо ответила:
  -- Многоуважаемая Елена Алексеевна, а не пошли бы вы со своими проверками... вон туда в бор... погулять, отдохнуть от напряженной работы. - Затем Женька встала, попрощалась и с достоинством вышла из кабинета.
   Одинцов не знал, то ли ему смеяться, то ли ругать строптивую девчонку. Нет, она ему определенно нравилась. Он радовался, что дослушал весь разговор до конца и не бросился к ней на выручку. Она прекрасно справилась сама. И хотя он не знаком с Еленой Алексеевной Ортман лично, но то, что он о ней слышал, имело знак "плюс". Значит, поведение Женьки она оценит правильно, ведь недаром специально её спровоцировала. Другое дело, следует ли устраивать такие провокации?
   Женька тем временем уже тащила его в стационар к Столу справок.
  -- Мы к Задорожному. В какой он палате? - напористо осведомилась она.
  -- Вы родственники? - поинтересовалась дежурная.
  -- Родственники.
  -- Пройдите на третий этаж, палата номер восемь, - вежливо сообщила дежурная. - Халаты и бахилы возьмите в гардеробе.
  -- Благодарим, - на ходу бросила Женька и уже тащила его к гардеробу, потом к лестнице.
   В палату они вошли вместе. Вячеслав Задорожный лежал на койке у самой двери. Трехдневные синяки на его лице и руках переливались всеми красками радуги. Выглядел он довольно бодро. Рядом сидела Татьяна.
  -- Как дела, Вячеслав Степанович? - спросила Женя оптимистично.
   Задорожный её узнал, ответил с улыбкой:
  -- Вашими молитвами. Иду на поправку. Спасибо, сестренка.
  -- Вот и славненько. А мы тут по дороге заехали, справиться, - жизнерадостно говорила Женька и обратилась взглядом к Одинцову за помощью и поддержкой.
   Задорожный тоже посмотрел на Одинцова, поздоровался за руку:
  -- Спасибо, что навестили, Сергей Аркадьевич!
  -- Выздоравливай, Слава, - пожелал он. - Женя, нам пора, - обратился он к девушке по имени.
   Необходимо её увести, пока визит не вышел за рамки приличия. Девушка поняла его намерение и стала поспешно прощаться. Они вышли в коридор. Тут их окликнула Татьяна, промолчавшая во время разговора в палате.
  -- Постойте! Женя, тебя ведь так зовут, - девушка кивнула, а Татьяна продолжала: - Что слышно о моем муже?
  -- Следователь сказал, что при хорошем адвокате его выпустят до суда под подписку и на суде... Словом, адвокат нужен свой, а не государственный.
  -- Да, да, понятно. Только где его взять "своего" и много ли он запросит? Кое-что у нас, конечно, отложено. Денису на учебу. Хватит ли?
  -- У меня есть знакомый адвокат, - вмешался Одинцов. - Он с вами свяжется. Диктуйте номер мобильного!
   Когда обмен телефонами состоялся, Одинцов и Женя вышли на улицу.
  -- Куда теперь? - осведомился Одинцов. - На сегодня все приключения или ещё какой-нибудь подвиг в программе?
  -- Не сердитесь, - улыбнулась Женька, забираясь в "БМВ". - Сейчас заедем на базу, я заберу вещи, оплачу своё проживание и уйду в Богдановку. Завтра уеду в город. Спасибо вам за всё, Сергей Аркадьевич.
   Вот так официально. Будто не было танцев под луной, прогулок по бору, сегодняшних приключений. Одинцову стало грустно. Ему почему-то совсем не хотелось расставаться с этой славной девчонкой, Женей Майдановой. Платить она собралась! Глупая! Да он сам готов платить, лишь бы она никуда от него не уезжала. Придумать повод, остановить, удержать. Мысли лихорадочно вертелись всю дорогу до Соснового Бора. И он придумал!
  -- Женя, помните, я говорил вам о том, что у меня шестилетний сын. Его зовут Арсений. Вместе с моей мамой они живут в Соснах. Так вот, Сеня, славный мальчик, живой, общительный, послушный. Несмотря на то, что он не ходит в детский сад, часто простужается. Мы показывали его специалистам. У них ответ один: "Все дети болеют. Подрастет, перестанет". К чему я? А вот к чему. Вы - будущий педиатр. Дайте совет, что делать?
  -- Для того чтобы советовать, надо как минимум видеть пациента. Потом провести обследования... А ещё, вы же слышали, что мне нельзя заниматься частной практикой.
  -- Кто предлагает вам лечить мальчика? Посоветуйте, к какому специалисту обратиться. Видеть пациента, пожалуйста! Заедем в Сосны. Мама накормит нас обедом. Познакомитесь с ней и с Арсением.
  -- Красивое имя у вашего сына.
  -- Моя жена Наташа придумала. Я не возражал.
  

2.

   Прошло два дня. Женька вернулась в Богдановку. Шубины её ни о чем не расспрашивали, а она ничего не рассказывала. Ну, не то, чтобы совсем ничего. О визите к следователю и к главврачу она им все-таки поведала - красочно и подробно. Про Одинцова сказала только то, что они подружились и то, что он даже познакомил её со своей мамой и с сыном. Но когда Арина шутливо воскликнула:
  -- Заказывай свадебное платье, подруга! Просто так с матерью не знакомят, - Женя безразлично ответила:
  -- По-всякому знакомят. Например, тогда, когда у тебя ребенок болеет, а твоя знакомая без пять минут педиатр.
   Арина примолкла, но осталась при своем мнении. Женя осталась при своём. Она знала, о чем говорила.
  
   Визит к Одинцовым меньше всего напоминал знакомство с будущей свекровью, хотя отнеслись к ней как к родной. Арсений воспринял Женьку как новую подружку, показал ей игрушки, компьютер, познакомил со своим другом хомячком Жоржиком и с кошкой Басей. Женя затеяла игру в космических спасателей и под видом специального космического исследования осмотрела малыша, принесенные отцом рентгеновские снимки и результаты последних анализов. Мальчик тяжело дышал, тер покрасневшие глазки, шмыгал носом. Но рентгеновские снимки грудной клетки чистые, анализы в норме. Никакого воспалительного процесса. Женя мысленно сопоставила все симптомы и, когда бабушка увела Арсения на улицу, она сказала Одинцову:
  -- Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, мальчика следует показать аллергологу. Сделают тесты, выявят аллергены. Но в первую очередь я советую вынести из его комнаты цветы, переселить хомячка и кошку, ну хотя бы на веранду, и заменить пуховую подушку искусственной.
  -- Да, да, конечно, - согласился Одинцов, - обязательно запишемся и сходим. Нам это и наш участковый педиатр советовала.
   После этих слов Женька впервые ощутила между собой и Одинцовым какую-то незримую преграду. До этого момента ей казалось, что рядом с ней очень близкий человек, её вторая половина что ли. А тут она поняла, что у Одинцова своя жизнь. Старушка мать, сынишка, туристический бизнес, друзья и недруги. Он охотно примет её в свой круг, но входить в него Женька не хотела. Одинцов ей очень нравился, но жертвовать ради него собственными планами и перешагнуть через собственные амбиции она не готова.
   Сергей же, наслаждаясь семейным уютом, перемены в Женькином настроении не заметил. Он недоумевал, почему она стремиться поскорее сбежать от него в Богдановку. Лишь довод: "я обещала" примирил его с вынужденной разлукой...
  
   Арина и Женька возвращались из магазина. Маргарита Владимировна отправила их за солью, сахаром и подсолнечным маслом. Девчонки нагрузились от души - пятикилограммовый мешок сахара, трехлитровая бутыль масла, три пакета соли.
  -- Куда столько? - ворчала Женька.
  -- На заготовки, - отвечала Арина. - Ягоду вчера сорвали, сегодня огурцы соберем.
  -- Масло тоже на заготовки?
  -- Конечно, кабачковую икру делать. Ничего, зимой за милую душу стрескаем.
   Они поравнялись с домом Задорожных. На скамеечке сидела баба Зоя. Девушки поздоровались. Арина покосилась на чужую машину, стоящую напротив калитки:
  -- У вас гости?
  -- Адвокат заявился, - таинственным шепотом сообщила старушка.
  -- Слава богу, - вздохнула Женька и поинтересовалась: - Что говорит?
  -- Откель я знаю. Мне не докладают. Он, адвокат этот, с Татьяной и Денисом беседует.
  -- Денис приехал! - засияла Арина.
  -- Приехал, приехал, твой дружок.
   Арина засмущалась:
  -- Скажите тоже, бабушка...
   Арина Шубина и Денис Задорожный, старший сын Валерия и Татьяны, ровесники и одноклассники. Денис учился в Сибирске в строительном колледже. По отзывам Аринки и Маргариты Владимировны, он славный парень. Окажись он во время последней ссоры дома, то помог бы сдержать отца и приструнить дядьку.
   Разумеется, Женьке очень хотелось посмотреть на брата. И она стала заботливо расспрашивать бабу Зою о самочувствии. Аринка, надеясь на встречу с Денисом, тем более не спешила. Девушки присели на лавочку и стали слушать жалобы бабы Зои. Хитрость удалась. Через несколько минут из калитки вышли два молодых человека - постарше и помоложе. Тот, что старше говорил молодому:
  -- Вы все запомнили, Денис Валерьевич? Тише воды, ниже травы. Никаких инцидентов. До самого суда. Срочно составьте список тех ваших друзей, соседей и сослуживцев отца, кто не побоится дать положительную характеристику. Мне предстоит с каждым встретиться и уговорить выступить в суде.
   Юноша кивал, соглашался, но адвоката почти не слушал, потому что заметил сидящих на скамейке девчонок. Адвокат отследил, куда переключилось внимание Дениса, и не удержался от реплики:
  -- Ба! Какие красавицы у вас в Богдановке! Знал бы, давно сюда за невестой приехал.
  -- Познакомьтесь, Максим Анатольевич! Это Арина Шубина. А это... - Денис замешкался.
   Женя пришла на выручку:
  -- Меня зовут Евгения Майданова. Я подруга Арины. Мы вместе учимся в Москве.
  -- Постойте, так это мне про вас Одинцов рассказывал? Так и есть. Две подружки - москвички. Светленькая Женя, темненькая Арина.
  -- Наоборот, - засмеялась Арина. - Я - светленькая.
  -- Пардон, пардон. Позвольте представиться! Архипов Максим Анатольевич, адвокат и друг Одинцова.
  -- Какие церемонии, - прыснула Женька.
  -- И куда же следуют столь прекрасные барышни? - не унимался адвокат.
   Женя почти без стеснения рассматривала его. Молодой, лет двадцати пяти. Средний рост, светлые волосы, серые, слегка на выкате, глаза. Не красавец, но и не урод. Денис рядом с ним выглядит прямо таки голливудским красавцем. Высокого роста, крепкий, накаченный. Волосы темные, глаза светлые. А улыбка! Женька давно не встречала такого симпатичного парня. То-то скромница Аринка кокетничает напропалую.
  -- Барышни следуют домой, огурцы собирать, - ответила она Архипову.
  -- Фи, какая проза, - поморщился он. - В такую жару надо загорать и плавать...
  -- За чем дело стало, Максим Анатольевич? - поддержал его Денис. - Речка, вот она, в проулок спуститься. Загорайте и плавайте сколько хотите.
  -- Вы не составите мне компанию? - спросил он сразу всех.
  -- Почему бы и нет, - за всех сразу согласилась Женька.
   Молодые люди помогли девушкам донести покупки и отправились на речку. Девушки побежали натягивать купальники и искать пляжные принадлежности.
   Рита, заметив суету, поинтересовалась:
  -- Куда собрались, непоседы?
  -- Мам, мы искупнемся по-быстрому, а то жарко.
  -- Ясненько, Денис вернулся из города. Теперь, мамочка, сама по дому управляйся.
  -- Не сердись, мы быстро, - Аринка чмокнула мать в щечку и, потянув Женьку за руку, вылетела за калитку.
   Они спустились к реке. Архипов и Денис успели искупаться и стояли на берегу, обсыхая под солнечными лучами и ласковым ветерком. Девушки разложили сложенное пополам старенькое одеяло, побросали пляжные мелочи, скинули сарафанчики и намеревались позагорать. Архипов укоризненно покачал головой:
  -- Так вы и в огурцах загорите. Главное, вода. Весь кайф в плавании. Кто со мной?
  -- Я, - вызвалась Арина. - Давно не плавала. Давайте, наперегонки. Жень, пойдем!
  -- Идите, я плохо плаваю. Так чуть-чуть по-собачьи. На мелководье.
  -- Ладно, плескайся в луже. Денис!
  -- Потом, обсохну пока.
   Арина и Архипов побежали в воду. Денис и Женя остались на берегу. Трудно начать разговор, но Женя начала:
  -- Что об отце слышно?
  -- Завтра выпустят под подписку до суда. Спасибо дяде Юре, похлопотал, да и адвокату этому тоже спасибо. Говорят, ты его нашла?
   Женька удивленно посмотрела на брата. Сразу "ты" незнакомой девушке, которая ещё и старше к тому же. А как же деревенское воспитание? Хотя, почему бы и не "тыкнуть"? Она Аринкина подружка, а значит и его тоже. Начни он "выкать" и ей бы пришлось. Нет, лучше сразу на равных.
  -- Адвоката нашел Одинцов, - так же просто и даже чуть лениво ответила она и задала встречный вопрос: - День суда назначили?
  -- Нет, говорят через месяц - это самое раннее, а так месяца три-четыре ждать. Приедешь?
  -- Обязательно. Так получилось, что я - самый главный свидетель, хотя ничего не видела. Прибежала, когда все уже произошло.
  -- Спасибо тебе.
  -- За что?
  -- Говорят, что если бы не ты, то у Шубина гангрена началась бы и ему руку бы отрезали.
   Женька засмеялась:
  -- Глупости, какая гангрена за одну ночь. Хотя лечили бы дольше... - Женька помолчала и спросила: - Денис, как же так получилось? Ведь он хороший человек.
  -- Кто? Отец?
  -- Да, отец. - Она старательно обходила слово "твой". Не специально, просто выговорить не смогла. Денис не заметил, ответил:
  -- Он очень хороший человек, Женя. Был бы плохой, мать давно к дяде Славе ушла. А так, одного любит, другого обижать не хочет. Адвокат сказал - обычная история. Хорошо, что все живы и тяжелых повреждений нет. Адвокат надеется на условный срок...
  -- Это лучший вариант, а худший?
  -- До двух лет.
   Арина с Архиповым вылезли из воды. Девушка сразу же стала тормошить Дениса, брызгать на него мокрыми руками. Он принял игру. Они стали бегать друг за другом по берегу. Архипов обтерся полотенцем. Повернулся к Жене, спросил:
  -- О чем грустите, красавица?
  -- Не грущу, - улыбнулась Женя. - Размышляю.
  -- О жизни?
  -- О ней.
  -- Что о ней размышлять? Жить надо. Жить здесь и сейчас. А там, как бог даст.
  -- Просто у вас.
  -- Зачем усложнять то, что и без нас давно усложнили? Кстати, посмотрите туда, - он указал на дорожку, что вела из проулка к берегу. - О! Вот этот человек обязательно поднимет вам настроение.
   Женя невольно улыбнулась, потом посмотрела в указанном направлении. Из проулка к реке спускался Одинцов, а с ним Арсений и Степка. Степка показывал дорогу. Мальчишки, увидев её, сразу бросились обниматься и повисли на руках.
  -- Женя, пошли купаться! Женя, догони меня!
  -- Сами играйте, - одернул их Одинцов. - Здравствуйте, Женя!
  -- Здравствуйте, Сергей Аркадьевич!
  -- Не понял! Что за церемонии? - удивился Архипов. - Если вы передо мной политес соблюдаете, так не надо. Я вроде не чужой.
  -- Максим, успокойся, никто никаких церемониалов не разводит. Мы всегда так разговариваем.
  -- И мне прикажете, с "вами", Сергей Аркадьевич, и с Женей на "вы" разговаривать?
  -- Брось, Максим, разговаривай, как хочешь!
  -- Женя, ты?
  -- Разумеется, Максим, но только в неформальной обстановке.
  -- Конечно, - хмыкнул он. - Тем более, друзья мои, мне пора возвращаться к формальностям.
   Он оделся, собрался, помахал на прощание рукой:
  -- До встречи! И бросьте другу другу "выкать". Смешно!
   Архипов босиком дошел до первого забора, обулся и скрылся в проулке.
  -- Забавный! Он действительно хороший адвокат и помог тебе? - спросила Женя, глядя ему в след.
  -- Он вытащил меня из такой передряги, Женечка, что я ему по гроб жизни благодарен. Хочешь, расскажу?
  -- Хочу.
   Они присели на одеяло и Одинцов стал рассказывать.
   Полтора года назад его жена Наташа и двое её друзей (супружеская пара) возвращались с дачного участка на автомобиле друзей. Они были веселые, счастливые, абсолютно трезвые. И тут пьяный водитель грузовика, не вписался в поворот, и врезался в них на полной скорости. Он остался жив, а Наташа и её друзья, погибли на месте. Состоялся суд, водитель получил срок. Сергей и Арсений осиротели. Осиротели и двое маленьких детей погибших друзей. Их взяла к себе бабушка. Но это, как говорится, пролог.
   Дальше действие развивалось так. Сергей, разумеется, долго не мог оправиться от шока и горя. Потом постепенно начал приходить в себя и заметил рядом с собой сестру Наташи Ирину. Она, вроде бы от чистого сердца, помогала ему, опекала Сеню. Словом, не отходила от них ни на шаг. Сначала Сергей воспринял опеку спокойно, а позже стал замечать, что Ирина как-то очень странно себя ведет. И когда она, в один прекрасный день, заявилась к нему в спальню с понятными целями, Сергей её прогнал. Ирина своих намерений не оставляла. Сергей проявил твердость.
   Вот тогда все и началось. Ирина и её мать заявили свои права на наследство. А что наследовать? Турбаза изначально принадлежала Сергею, дом в Соснах он купил на имя матери. Наследство Наташи состояло всего на всего из городской двухкомнатной квартиры, которую родители подарили им на свадьбу. И даже, если отбросить все законы о наследстве, то мать и сестра к этой квартире никогда не имели отношения. Деньги давал Наташин отец, который давно в разводе с её матерью.
   Услышав о претензиях родственников первый раз, Сергей легкомысленно отмахнулся, мол, попугают и отстанут. Но не тут-то было! Они подали иск в суд. Начались разборки, угрозы, давление, постоянные вызовы на совещания к судье. Сергея поливали такой грязью, что он терялся и не знал, как реагировать. И ведь самое смешное в том, что обвиняя его во всех мыслимых и не мыслимых грехах, родственницы даже не пытались ничего доказывать, приводить факты. Просто кричали как две базарные бабы и все. Судья пытался их остановить, но тщетно. Все всё видели, все всё понимали, и все же советовали Сергею уступить и отдать склочным бабам квартиру. А где жить? На турбазе? В Соснах? Он пытался объяснить, что турбаза - это учреждение, а дом в деревне - это дом матери. Арсений подрастает, ему надо учиться, да и у Сергея основной офис в городе. Его никто не слышал. Склочницы договорились до того, что стали угрожать тем, что лишат его родительских прав и отсудят мальчика. Сергей запаниковал, дошел до отчаяния. Он почти всерьез подумывал о том, чтобы купить пистолет и пострелять склочных баб, а потом будь, что будет. Его спасли мысли о судьбе Арсения. Сергей представил будущее сына и испугался.
   Он решил действовать. Через друзей связался с Архиповым. Тот за неделю разрулил, казалось бы безвыходную ситуацию. До суда дело так и не дошло. Родственники отозвали иск и больше Сергея не беспокоили. Как Архипову это удалось? Сергей спрашивал. Архипов отшучивался: "Профессиональная тайна".
  -- Господи, Сережа, сколько тебе пришлось пережить! - с волнением в голосе воскликнула Женя.
  -- Я тебя расстроил? - озабоченно спросил Одинцов.
  -- Нет, Сережа. Всё хорошо. Просто чудесно, что вы приехали. - Она улыбнулась и выдохнула самое главное: - Надо проститься.
  -- Кому с кем? - удивился он.
  -- Нам с тобой, - спокойно ответила она.
   Одинцов насторожился:
  -- Женя, я чего-то не знаю?
  -- Завтра отца отпускают до суда. Я взгляну на него и вернусь в Сибирск. Постараюсь найти общий язык с матерью.
  -- Расскажешь ей?
  -- Нет, пусть их прошлое останется в прошлом.
  -- Как же настоящее? - осведомился Одинцов.
  -- Что ты имеешь в виду?
  -- Кого. Нас с тобой.
  -- А мы есть? - глядя ему в глаза, спросила Женька.
  -- Ты этого ещё не поняла? - воскликнул он.
   Женька выдержала паузу, словно обдумывая ответ. Хотя, что тут думать? Для неё все очевидно.
  -- Зачем я тебе, Сережа? У меня всё расписано на семь лет вперед. Институт, работа, Красный Крест, научная деятельность.
  -- Семья и дети там запланированы? - недоумевал он.
  -- Запланированы, - уверенно ответила Женька. - Лет через десять у меня будут ученая степень, материальное благополучие и имя в науке. Тогда я смогу всю себя посвятить мужу и ребенку.
  -- Понятно. Грехи отцов, точнее матерей, - догадался Одинцов.
  -- Да, а что? - вскинулась Женька. - Моей маме некогда было мной заниматься. Она зарабатывала на жизнь. У меня будет по-другому.
   Одинцов подошел к ней попытался обнять, но она отстранилась. Он настойчиво прижал её к своей груди. Стал утешать, как маленького ребенка. Женька доверчиво прильнула. Одинцов говорил:
  -- Конечно, милая, у тебя всё будет иначе. Тебе не надо будет зарабатывать на жизнь, потому что для этого у тебя будет муж.
   Женька скептически поморщилась:
  -- И что он потребует взамен? Отказа от планов, мол, брось институт, Москву, помогай мне, воспитывай наших детей. - Она выскользнула из объятий. - Нет, Сережа! Такая жизнь не для меня. Это Аринкин вариант. Вот из кого получится верная жена и прекрасная мать. К тому же её экономическое образование обеспечит мужу безопасность бизнеса.
  -- Женя, мне не нужна Арина. - Одинцов ничего не мог понять и терял терпение. - Мне нужна ты, Женька. Поверь, я не потребую бросить институт и Москву, не помешаю твоей профессиональной карьере. Я просто хочу, чтобы ты была рядом.
  -- Разорваться на две части? Одна - здесь, с тобой, другая - в Москве.
  -- Я согласен ждать, пока ты выучишься, - горячо убеждал Одинцов. - А работать можно везде. Детям везде нужна медицинская помощь. В Богдановке или Соснах экстрима не меньше, чем в Африке или Азии. Или я должен бросить всё и следовать за тобой как тургеневская девушка?
  -- Почему девушка? Почему тургеневская?
   От неожиданного сравнения с Женьки слетела серьёзность. Одинцова смена её настроения обрадовала и он продолжал развивать нелепое и смешное сравнение:
  -- Ну, а как? Смотри. У Тургенева главный герой обычно одержим великими идеями и, не жалея жизни, лезет в пекло, как бы мы сейчас сказали в горячие точки. Его преданная возлюбленная верно следует за ним.
  -- Да, это так, - немного подумав, согласилась Женька, потом недоуменно посмотрела на него и спросила: - Но ты при чем? Уж, на кого ты меньше всего похож, так это на верного возлюбленного.
  -- Почему, не похож, - пожал плечами Одинцов. - Я ведь люблю тебя, Женька. С первой минуты, как увидел в ресторане прекрасного нахохлившегося ёжика. Потому и к вашему столику подошел, что хотел познакомиться с тобой. И ты это поняла.
  -- Поняла, Сережа, - грустно согласилась она. - А ещё я поняла, что, по большому счету, никому не нужна в этой жизни - ни матери, ни отцу, ни Арине, ни тебе.
  -- Женя, ты всем нужна.
  -- Нет, Сережа. Я просто вторгаюсь в чужое пространство и прилепляюсь к кому-нибудь из вас. И мне позволяют прилепляться. Вы все живете собственными интересами. Мать торгует, ты руководишь турбазой, воспитываешь сына, у отца и без меня проблем хватает, Аринка мечтает о семейном гнезде. А я? Ты правильно вспомнил Тургенева. Я - лишний человек. Лишний человек Женька Майданова. Потому что я не умею жить настоящим, а мечтаю о призрачном будущем. Каким оно будет, я не знаю. Но я хочу, понимаешь, хочу понять собственное предназначение. Хочу почувствовать всем существом, что вот это точно "Моё". Для этого я должна пройти какой-то путь, свой путь, самостоятельно и, извини меня, не имея ни перед кем никаких обязательств. - Она помолчала и добавила: - Да, Сережа, ты прав, про нас с тобой я всё поняла с первой минуты, но будущего у нас с тобой нет. Я не готова к тому, чтобы стать твоей женой и матерью твоего сына. Я уеду. С глаз долой, из сердца - вон. Найди себе такую, как Аринка. И будь счастлив.
  -- Глупая!
  -- Не мешай мне, ладно?
   Его воображение тотчас нарисовало картинку из классического романа. Она уедет, а через несколько лет он узнает, что она заразилась какой-нибудь смертельной болезнью, или погибла от рук террориста или маньяка, спасая заложников, или... Хватит сказал он, сам себе. Конечно, такое развитие событий возможно и через сто, и через двести лет. Жизнь меняется, человеческие чувства и поступки остаются прежними. И выходы из ситуации остаются прежними. Остановить, заставить жить по шаблону - значит, украсть шанс, сломать. Отпустить? Кто знает, что получится? Попробует, не получится, набьет шишек, вернется назад. А вдруг, выживет, добьётся всего, чего хочет, найдет в жизни свою нишу и возвысится над всеми нами, грешными? Она права, надо отпустить и не мешать...
   Одинцов решительно обнял девушку, поцеловал её страстно и горячо, а потом сказал:
  -- Прощай, лишний человек Женька Майданова! Возвращайся с победой!
  
  
   2010 год.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   22
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"