"Попутного ветра, Джесс..." - легли неровные строчки на чистый лист.
Перрон был пуст. Станция была закрыта уже многие годы, с тех самых пор как проложили новый участок железной дороги. Теперь природа медленно отвоевывала это пространство обратно себе. Сквозь шпалы прорастали трава и цветы, заросли мхом каменные ступеньки и единственная скамейка скрипела при каждом движении. Бывшая касса стояла заколоченной, однако поржавевшая табличка с расписанием все еще висела на ней. Поезд отходит в семь вечера, вот все что можно было узнать из нее. Ни дня недели, ни других дат, больше ничего не осталось. Поезд, которого больше никто не дождется.
Джеймс пришел сюда для ежедневной практики. Сделать несколько набросков тушью, подумать над композицией будущей картины. И только вырвав чистый лист из альбома, вместо того, чтобы рисовать, написал: "Попутного ветра...". И крепко задумался.
За его спиной было дикое поле. Колокольчики, ромашки, васильки, спрятанные в высокой траве, среди которой можно было потеряться. Он услышал за своей спиной звонкий смех. Местная детвора любила приходить сюда играть в салочки и прятки.
Ох, да. Письмо. Джеймс вновь вернулся к вырванному из альбома листку и занес руку, чтобы продолжить начатое.
Но о чем же писать? Они так давно не виделись, и казалось бы, есть столько всего, о чем следует рассказать, но после такого долгого перерыва... стоит ли рассчитывать на прежнее понимание? Он до сих пор он ни на одно свое письмо не получил ответа, а потом замолчал сам.
Джеймс приехал сюда на летнюю практику, ему очень хотелось рисовать в тишине и покое, как можно дальше от шумного города. Ближайшая станция в трех километрах, а потом пешком, через лес и пшеничные поля...
Он остался тут на два года. Джеймс представил как зрачки Джесса, читающего его покаяние, становятся вертикальными и окрашиваются в неестественный для человека янтарный цвет. Он ведь не сожжет письмо не дочитав?
Тогда может, стоит начать с чего-то, что его заинтересует?
- Мистер! Спрячьте меня! - отвлек его от мыслей чей-то голос.
К нему торопливо бежала девчушка в синем ситцевом платье. Ее русые косы растрепались, одна из сандалий грозила упасть с ноги.
-Что такое? Что случилось?
Джеймс встал со скамейки ей на встречу, и она с разбегу врезалась в него лбом.
-Спрячьте меня,- повторила она и скользнула за его спину
-От кого? - юноша развернулся и присел перед ней на корточки. Убрал с ее лба прилипшую прядь волос.
Девочка беспокойно оглянулась по сторонам.
-Прятки. - коротко пояснила она, почему-то только сейчас перейдя на шепот.
-О! Тогда давай прятаться. - также шепотом ответил Джеймс и выпрямился.
Он усадил девочку на скамейку, потом сам сел рядом и накрыл ее плечи своим плащом. Она прижала ноги к груди и затаилась. Джеймс вырвал еще один лист из альбома и положил поверх письма. Тушь не была его любым материалом, но сегодня кроме ручки, заправленной тушью у него не было ничего. Линия за линией на пустом листе возник перрон, деревья и поле за ним и пустая скамейка.
-Эльза, я знаю, что ты тут! - раздался задорный мальчишеский голос.
По лесенке на перрон поднялась группа детей, возглавляемая мальчиком с такими же непослушными русыми волосами как у Эльзы.
Эльза дернулась, но не издала не звука.
-Эльза?- уже с меньшей уверенностью в голосе позвал мальчик.
Никто не ответил. Только ветер промчался по пустому перрону.
-Эй, ребята, давайте разделимся и найдем ее. Она последняя осталась!
Дети бросились в рассыпную, заглядывая под каждый куст, и чуть ли не каждую травинку.
Мальчик, что звал Эльзу, несколько раз прошел перед скамейкой, но не смог увидеть ни Джеймса, ни саму Эльзу.
Когда вы рисуете, вас ничто не должно отвлекать. Запомните это самое важное правило. Таким образом, создание барьера, отсекающего весь остальной мир от объекта, изображаемого художником, есть азы мастерства.
Надо же, даже от скучных лекций оказывается есть толк.
-Я знаю, где она!- воскликнул кто-то позади Джеймса.- Старый сарай!
-Точно! - провозгласил целый хор голосов.
Топот, шелест травы, Джеймс долго еще прислушивался к затихающим вдалеке голосам.
- Вот и все.- Он улыбнулся и снял плащ с Эльзы.
- Мистер, а как вы это сделали?- спросила она. В ее взгляде читалось неподдельное восхищение.
Джеймс приложил указательный палец к губам.
-Немножко волшебства в этот чудесный летний день. И не зови меня "мистер". Я Джей.
-Ой.- Смутилась девочка. А я ведь не представилась. Я-Эльза.
-А я уже знаю. - рассмеялся Джеймс.
- Джей, ты волшебник? - Эльза прижалась к плечу юноши и стала пристально разглядывать листы, лежащие перед ним.
-Нет, я...- Джеймс думал, как бы пояснить ей...
-О!-новая догадка озарила девочку.- Ты писатель!Точно! Ты же что-то писал, когда я прибежала...
-Нет, нет.- Замотал головой Джеймс.- Это письмо старому другу. А так я...
-А он на сколько старый, твой друг? - полюбопытствовала Эльза
-Он не старый. Ну... то есть, в некотором роде старый, но что касается его внешности...
- А кто он такой? - кажется, Эльзу совсем не интересовали ответы, только возможность задавать вопросы.
-Он -дракон. - без тени иронии ответил Джеймс.
Обычно, когда он говорил подобное своим сверстникам и старшим, те только смеялись.
А зря.
-Дракон!- восхищенно протянула его нежданная собеседница.- Самый-самый настоящий?
-Конечно.
-А можно... я тогда буду принцессой?
Джеймс улыбнулся и потрепал девочку по голове.
-Конечно, когда подрастешь. А пока...
Очередной лист был вырван из альбома. Плавная линия очертила контуры лица, и вскоре, портрет был готов. На плече у нарисованной Эльзы устроился маленький дракон.
-Держи,- протянул он листок Эльзе. - Этот дракон будет расти вместе с тобой и всегда будет защищать.
-Спасибо! - девочка прижала рисунок к груди. -Джей, а ты сидишь тут и ждешь поезда, чтобы увидеться с другом, да?
-А? Нет, тут ведь не ходят поезда. Я рисовал...
Эльза активно завертела головой, словно отрицая отсутствие поездов.
-А почему ты к нему не поедешь? Не хочешь?
На секунду Джея пробил озноб. Он не знал, что ответить. В голове завертелся целый вихрь мыслей и чувств.
- Эльза, мама зовет ужинать! Выходи уже, хватит прятаться! - зашуршала трава, и между зарослей возникла русая голова
-Ну вот. Тебе пора. Поторопись!
-Ой, мне и правда пора, - Эльза поспешно сползла со скамейки, бережно прижимая рисунок. -Ганс, я тут! - Замахала она рукой мальчику.
Эльза помчалась на встречу к нему, но на полпути, как будто вспомнила что-то, развернулась и сделала реверанс.
Джеймс улыбнулся и помахал им на прощание. Неприятное чувство поселилось в груди. Дети умеют задавать правильные вопросы.
Письмо...
"Попутного ветра, Джесс"
Такое приветствие было в ходу у них с конца первого курса, когда удивительная природа его друга перестала быть для Джея секретом. Джесс не умел хитрить и притворяться, он был порывист и удивительно честен. "Эта картина мертва" - он один из немногих тонко чувствовал подобные вещи.
Ты хорошо подумал о том, что ты приобретешь, если уедешь?
В городе копились проблемы. В городе копилась усталость. Поэтому так хотелось уехать. Хуже всего было зимой. Это было единственное время года, когда Джесс становился слабым как-никогда, вроде шевелился, но на деле только изображал жизнь. И Джей спал на ходу тоже. Когда холода становились поистине невыносимыми, они запирались в комнате Джесса и варили глинтвейн, призывая оттепель. После третьей кружки Джесс начинал петь песни на каком-то непонятном диком языке. Джей слушал и засыпал. Голова болела, но не от алкоголя, это мороз за окном сменялся обманчиво весенним теплом.
Утром по улицам бежали ручьи, казавшийся вечным снег таял, и кое-где на деревьях появлялись почки. Можно было выбегать на улицу и дышать, дышать, дышать, пока от одуряюще сладкого воздуха не начинала кружиться голова. Можно было даже набирать этот воздух в колбы и продавать потом по бешеной цене. А заранее припасенные высокие оранжевые сапоги помогали покорить любую лужу.
Джеймс не был уверен, что вытерпел бы город, если бы они не устраивали эти восхитительные оттепели в январе, не вплетали в февральскую круговерть холодных ветров южный, горячий ветер, и тогда в конце марта, когда начиналась капель, можно было продолжать жить.
Теперь, вспоминая все это, Джеймс начинал понимать, что его тревожило в последнее время. Чудо. Ощущение чуда, которое делает картину живой, стихи, подобием заклинаний, а музыку, трогающей душу. А еще это ощущение дарят самые близкие люди. Здесь он начал забывать, что это за чувство. И от этого на душе было неспокойно.
Если сначала это место приняло его с распростертыми объятиями, то сейчас ему начинало казаться, что его словно не хотят выпускать отсюда. Словно ему подрезали крылья. Хотя до станции можно добраться в любое время, но лес, который надо пройти чудесным образом разворачивал его ноги обратно.
Чем дольше он тут находился, тем меньше поводов для удивления у него было. И вот теперь, написав "Попутного ветра..." о каком чуде ему рассказать? Иначе Джесс не оценит его долгого отсутствия.
В задумчивости Джей начал пересматривать рисунки из альбома. Один за другим он вырывал листы и, подняв над головой, смотрел на просвет. Если добавить текст, получится целый дневник. История целого лета. Пряный воздух, вечерний туман над рекой. И аисты. Аисты очень любят это место. В первые дни Джей сделал около сотни зарисовок одних только аистов. "Вот если бы жители деревни могли обращаться в аистов, это был бы прекрасный сюжет." -подумал он тогда. Но так и не смог найти этому подтверждения.
Тебе просто нельзя тонуть в болоте одной реальности. Обзаведись крыльями.
Что ж если со сложением слов в предложения на бумаге сегодня не задалось, то все остальное сможет выразить рисунок. В конце концов, именно это получается у него лучше всего. Может вообще стоит отобрать стопку рисунков и послать Джессу вместо модных теперь фотографий?
Он уже заранее предчувствовал колкие комментарии после большинства рисунков: "скучно", "скучно", "скучно".
А если так?
Он нарисовал высокую башню городской ратуши и летящего над ней дракона, башня отчего-то стояла на высокой горе, у подножия которой расположилась маленькая деревня. По горе вверх змеилась железная дорога. Джеймс замер разглядывая рисунок. Нужен был последний штрих.
А почему ты к нему не поедешь?
Точно!
Поезд.
Сильный порыв ветра заставил Джея отвлечься от рисования. А потом следующий порыв выхватил листок из рук и швырнул на перрон. На воздух взлетели остальные листы. Часть из них он успел поймать, но тут раздался долгий гудок и изумленному взгляду Джеймса предстал медленно приближающийся поезд. Забытые вмиг листы, картины его прошлого, медленно осыпались у его ног.
А потом поезд остановился.
В окнах золотым и алым блестело закатное солнце.
Джеймс не поверил своим глазам.
Раздался предупреждающий гудок.
У него ничего не было с собой, ни денег, ни сменной одежды, ни мольберта с красками.
Еще гудок. Поезд все стоял, будто ожидая его решения.
Джей подошел ближе к краю платформы. Если бушующая всеми красками весны оттепель способна разбить январский лед, то отчего бы не разорвать тишину далекой деревни стуком колес. Интересно, чей это замысел?
Последний гудок был длинным и каким-то раздраженным.
В конце концов, за вещами можно будет вернуться и позже. Если он решит остаться. А пока у него есть его альбом.
Двери вагона открылись перед ним, и Джеймс зашел внутрь.
Джесс, чем ждать пока письмо дойдет до тебя, мне быстрее самому вернуться в город. И рассказать тебе все. Так что встречай меня в полночь на вокзале.