Золотишко рыжее это вечное счастье и проклятие Сибири, кровавое счастье и проклятие. А куда деться то? Так уж испокон повелось, что богатство одних, замешено на кручине других, закон природы мать его ети! Сколько связано с этим великим грязным металлом и не пересказать вовсе, а сколько ещё будет связано и не представить. Тянется этот неизгладимый золотой следочек, из глубины веков и теряется в безвестности далёкого будущего. Тот следочек самый, далеко не всегда простой и понятный, иногда тёмный следочек тот необъяснимый, необсказуемый ох как лихо заворачивается, так что и заяц набегавший петель по полю обзавидуется. Много золотишка по сибирским речкам и ручьям разбросано, где не сунься хоть много, хоть мало, но есть.
Вот и стараются, добывают счастье-горе рыжее, где артелью большой, а где и частным образом потихоньку, воровски малость, так и раньше было и сей час есть.
Золотишко то оно всегда государевым было, казна львиную долю себе и брала, оставляя хозяевам приисков на лихой купеческий разворот ну и работягам на прокорм.
А делится кому охота? И вам неохота и им не хотелось и дальше никому хотеться не будет. Потому тех, кто подпольно старался никак не меньше чем тех, кто песочек мыл законно. Но что интересно на себя лично из работяг редко кто старался, всё больше на тех же самых официальных золотопромышленников. Тут же дело какое, по воровски то им малость сподручнее было чем всем остальным. Им официально добытое надо в книги записать и металл в казну сдать, а то что неофициально добыто, то полностью к себе на карман встанет, а там где глядишь и перемешается сладится, кто разберёт с какого грамма какой рубль. Вот и крутились хозяева, как могли, на чёрный день копеечку коробча, целые отряды содержали, что б значит ник то к их местам заповедным дорожку не протоптал. А на чёрные незаметные работы, либо китайцев ставили, которых в сытых Сибирских местах хватало даже с избытком, либо какое перекати поле нищее по тихой вербовали подальше. Ну на край своих проверенных должничков к делу ставили, вы думаете что коль человек на золоте старается, то и деньги той же лопатой что и породу лопатит, гребёт, кто ж его к той лопате когда подпустит. Ни тем не другим, ни третьим терять было нечего и опасности что они побегут горному инженеру или там, к жандармам например, не было. Так и жили на золоте, да с золотом. Но конечно чёрных артелек всё больше китайских было, удобнее так, ушёл тяня за границу и ищи его свищи выглядывай. Опять же и стоили они подешевле и ели поменьше. И не ха это, попробуй на пару сотен вёрст лишний пуд еды занеси в тайгу, где лошадёнкой во вьюке, а где тот же вьюк да и на себе.
Место интересное такое, недалеко от города Зима есть, "китайский ложок" называется. Хорошее место красивое, речка недалеко, роща берёзовая. Раньше по тем местам крутил свои загибы московский тракт, как раз недалеко от того ложка самого проходил. Только в восьмидесятых его и спрямили утащили в сторону вёрст на двадцать.
Ну что там такое Московский тракт по тем временам!? Местами насыпная, а местами и полевая дорога, которая петляла как ямщикам на душу лягет, от деревни до деревни. Но дорога проезжая, особенно зимой, поэтому людная, людским вниманием наполненная. Обычному то путнику это внимание на пользу только...но или просто не вредит, а вот тем кому лишний взгляд как ржавый гвоздь в пятку, такой дорогой пользуются не охотно. А в Сибири таких людишек ой как хватало, и беглых всех мастей и фасонов и староверы, и конечно же те самые тяни-китайцы. Что скажете китайцы в глубине Сибири делали, за тысячу с лишним вёрст от границы? Да кто чем занимался на самом деле, кто пробирался работать в большие сибирские города, а кто как те про которых рассказываю в тихую золотишко мыл, некоторые даже своими ватажками самостоятельно промышляли рисковали, особенно когда Великая война началась.
Вот они и топали по тайным тропкам, но Сибирь места такие, где расстояния и в ширь и в даль огромные, но вот тропки узкие-узкие. Тракт вьётся себе от деревни до деревни, и тропы тёмные идут так же. Только тракт заходит в любую жилуху по главной улице, с парадного так сказать входа, а вот тропочки стёжечки с задов к доверенным домишкам, стоящим как в обычае повелось на отшибе. Нельзя ходить по нашим местам без захода к людям, невозможно это никак, или замёрзнешь или с голоду загнешься, в котомке то много продукта не унесёшь. Если каторжане старались с зелёным генералом в бега податься, то вот те кто на золоте старался, те поздней осенью шли, как сезон отмучивался, потому как летом только работа и есть. Правда не во все села тропка заводила, казацкие она стороной пробегала, ибо люди крестьянские это и есть люди хрестьянские, а казаки это песня другая, совсем особенная. Не в плане христианства конечно, они все как один православные, других посредь них и оказаться не, но порода другая.
Откуда знаю? Так у меня Спичкинская ветвь в семье сплошь казачья и есть, так что в архивах копаться надобности особенной нет. И воинскую тяготу конечно казачки несли, и охранную, но и жили малость в привилегированном положении, и землицы побольше, и спросу поменьше. Поди-сходи шибко спроси, до бога то оно высоко, до царя далеко... а казачки сплошь вооружённые да друг с дружкой спаянные. Ну и шалили конечно они мало-мало, иногда и на большом тракте, но это редко, а вот по тёмным тропкам это пожалуйста. Георгия на грудь за это конечно не повешают, но и в кандалы не закатают.
Так вот про тот ложок злосчастный. Тогда он наверное малость по другому назывался, сухой какой ни будь или мокрый, а может вообще Иванов, это никто уж давно и не помнит. Находился тот ложок как раз на разделе между казачьими и крестьянскими землями. Спорный был ложок, крестьяне его считали своим, казаки своим, значит по сути он был ничьим. Кто успел тот и съел, так его использовали, когда казацкая коса по нему пройдётся, когда крестьянская, а когда и вовсе никакая из соседской опаски.
А что вы хотели? Сибирь она конечно большая, но свободной земли под покосы и пастбища в ней не так что бы и много, поэтому за добрый покос могли и вилами пырнуть при случае, а могли и жаканом оприходовать, тут как повернется. Так вот китайским этот ложок, и никому не нужным стал году 905-6 тогда по всей России смута прокатилась, ну и Сибирь в стороне не осталась, конечно ж. А куда денешься ежелиж накопилось, накипело мутной накипью.
Как раз в тот год к концу октября с приисков выходила ватага китайцев, обычно они по одному, ну край по нескольку человек выходили, а тут то ли золотишка много намыли, то ли заранее сговорились, то ли ещё чего ни будь, но шли два с лишним десятка разом. И шли хоть таясь но с оружием, что то же необычно, может смуты боялись, а может наоборот волю почуяли.
Про эту самую ватажку прослышали казачки, может по дороге кто приметил, может через третьи руки слух дошёл, опять же когда смутно вокруг, так и людишки тут же в мутной воде своего налима выловить пытаются, потому так и за долю малую сдал может кто, глядишь и спишет всё хмарь то людская. Только вот ник то казачкам не сообщил китайцев так много. Поэтому и собирать многих на народный казацкий промысел "тяням косицы порезать" заводилы не стали, собрались в шестеро и отправились на промысел, аккурат к тому самому логу. Не на своей же земле шалить, без пригляду оно конечно без пригляду, а мало ли как может обернутся. Поэтому к ничейной землице и ушли, по тихому конечно из села вышли, про такие дела на паперти-то не орут.
Что там было, как случилось!? Никто про это сей час точно сказать не может. Но на следующий год по лету уже, кто-то ложок тот покосить собрался, и обнаружил страшную и непонятную картину. В логу том лежало без малого три десятка трупов, побитых уже малость тлением. Непонятность же ситуации заключалось в том что, зверьё, которого в этих местах и сегодня много, а тогда тем более, на мясо не покусилось. Кто в курсе тот знает, что убоинка в тайге долго не лежит ни зимой, ни летом тем более. Не сопротивляющимся мясом ни мышь, ни волк, ни соболишка не побрезгует, мимо не пройдёт. А тут вроде как все мимо, даже хозяин на запах не пришёл.
Дознание какое никакое конечно было, похоронили всех как полагается, а дело это то ли на беглых списали, то ли на бунтовщиков революционеров анархистов, точно никто уже и не скажет, а в архивах я и не капался вовсе, что мне рассказали то и я говорю. А может и не так всё вовсе было, народная молва, она точностью не грешит совершенно, это не секрет. Сей час всё уж давным давно поменялось всё, и тракт давно далеко в стороне остался, его прямили так что б он мимо деревень проходил, и в селе от казаков одни воспоминания, да песни по праздникам. Только вот одно не меняется на моей памяти, в китайском ложке, ни траву не косят, ни скот туда на выпас не гоняют и по сей день. Да и даже те кто не знает эту самую историю, из приезжих там, или своих до рассказов ленивых, в голос говорят что не уютно там.