Я летел туда на попутной стрекозе и по дороге просматривал объявления в газетах. Одно из них привлекло моё внимание.
'Пропала ножка. Левая. Нашедшего просят вернуть за вознаграждение. Лиц, что либо знающих об этой ножке, просьба сообщить по телефону. Коммивояжеров просьба не беспокоиться. Протезы не предлагать.'
Никакого отношения ни ко мне, ни к цели моей командировки, это объявление не имело. Но по роду своей работы мне достаточно часто приходиться иметь дело с восьминожками. У них проблемы с ногами возникают достаточно часто и поэтому такие объявления нередки. У одной из восьминожек я достаточно часто останавливался во время моих командировок. Интересно, - подумал я, - что же это могло случиться? Как это пропала нога? Украли что ли? Надо будет спросить. Я и не предполагал, что эта история случилась с моей знакомой.
Тому, кто не знаком с укладом жизни восьминожек, многое в этой истории может показаться странным. Начать с того, что любимым блюдом восьминожек являются червяки, обыкновенные дождевые черви. Многие из них ( восьминожек) вообще ничего не едят, кроме червяков. Вы и представить себе не можете, как вкусны червяки после дождя. Но Вы не знаете главного. Главное состоит не в том, чтобы взять его и проглотить. Так поступают только глупые птицы. Им лишь бы схватить и улететь. А главное состоит в том, что перед тем, как его съесть, побеседовать с ним. Это они очень любят. Они охотно рассказывают, есть ли у них родственники и не хочет ли восьминожка познакомиться с ними. И ещё непременно надо выяснить, не обещал ли этот червяк уже кому-нибудь себя съесть. Длинным червякам вообще нельзя доверять. Съешь такого половину, а вторую оставишь на утро. А утром его уже нет - убежал к другой восьминожке. И находятся же такие, что доедают этого червяка, на халяву. А то ведь бывает и так. Обещает и забудет. Это так на них похоже. А ещё очень важно выяснить, что он ел последний раз. Дело в том, что некоторые червяки любят есть корни молодой крапивы. Если восьминожка съест такого червяка, то у неё повышается температура и очень жжёт живот. И так несколько дней. Хорошо воспитанный червяк никогда не станет есть корни крапивы, если знает, что может повстречать знакомую восьминожку. А вдруг она захочет его съесть? К сожалению, среди них попадаются гнусные негодяи, которые наедятся корней крапивы и лезут на глаза. Нарочно. Надо Вам сказать, что редкую восьминожку можно так просто обмануть. Разве что, если она сильно голодная. Но в этом случае лучше уж совсем не есть. Но, пожалуй, главной особенностью восьминожек является то, что понятие перед и зад для них достаточно условно. Они могут ходить одинаково быстро, как вперёд, так и назад. Если они идут вперёд, то пользуются передним глазом. Если назад - то задним. Некоторые даже не знали, где у них зад, где перед. Ещё в школе их учили разговаривать попой так же свободно, как головой. В этом не было ничего удивительного. Некоторые разговаривали попой даже лучше. У одной семиножкиной знакомой попа знала три языка, в то время как голова только один. Правда, на каждом из них она знала всего по три слова. Вы, наверное, уже решили, что она знала всего девять слов, но она обходилась всего тремя: здравствуйте, до свидания, извините. Но этого ей было совершенно достаточно, чтобы считаться очень образованной попой. Наша семиножка не отличалась особыми успехами в школе и попой говорить почти не умела. Почти, это не значит, что совсем не умела. Умела, но плохо. Коверкала слова. В этом тоже нет ничего удивительного, раз она почти ничего не видела последним глазом. Всё приходилось усваивать на слух, а уши у неё, как у всех восьминожек, были на ногах и она их вечно теряла. Да нет, не ноги, а уши. И кто это только придумал? Уши на ногах. Что они, кузнечики, что ли? Впрочем, голова прекрасно понимала свою попу.
Вот и всё, что я знаю о своей героине, хотя героиней её назвать трудно. С утра она ничего не ела, ходила давать объявление в газету. Когда она, усталая, пришла домой - ей сказали, что приходил червяк. Она договорилась с ним накануне. Он подождал немного и, не дождавшись, ушёл к другой восьминожке. Вот и доверяй им. Ишь, какой ушлый. Сразу с двумя договорился. Моей знакомой было очень неудобно, что она не смогла угостить меня ничем. Но у меня с собой был пирог из листьев одуванчика и немного вина из одуванчиков, которые я предложил ей. Выпив и закусив, она рассказала, что с ней произошло.
Левой , левой!
Раз-два-три!
Левой, левой!
Раз-два-три!
- Правые не отставать! - весело кричал мобильник. Ножки дружно шагали. Да, с ним было куда удобнее и быстрее ходить в магазин, чем раньше, когда приходилось всё время следить за ногами. Они всё время норовили ходить вразброд, что вызывало массу неудобств, особенно, когда приходилось переходить улицу.
И всё-таки, - это было удивительно несправедливо. Никто не замечал, что у неё всего семь ног, в то время, как у всех её подружек было по восемь. Вот и сегодня. Как всегда первым магазином на её пути был 'Всё для попы'. Как всегда там крутили шлягер ' У АнтилопА сбежала попа'. Это был самый модный магазин в городе после 'Штаны по понедельникам'. А сегодня как раз был понедельник. Но дело совсем не в этом. Никто не уступал ей дорогу! Её самая лучшая подружка болтала с ней о чём угодно, но ни разу не обратила внимания, что у неё не хватает одной ноги. Конечно, эта недостающая нога была на другой стороне. Но всё равно могла бы спросить о здоровье. Она болтала о чём угодно - о том, как лучше заворачиваться в лист на ночь, какие листья лучше выбирать, будет ли ночью дождь и о массе неинтересных вещей. В другой раз она с удовольствием обсудила бы эти темы, но не сегодня.
Хуже всего было в обувном магазине. Никто не хотел продавать ей семь ботинок. Какое им, видите ли, дело - сколько у неё ног? До чего же бестактные эти продавцы! Просто ужас! И это всё при мужчинах! Что они могут о ней подумать? Может, они решат, что у неё девять ног и тогда она никогда не найдёт себе мужа. Какой же муж потерпит, чтобы у его жены было больше ног, чем у него самого? Но не будешь же всем в магазине объяснять, что у тебя семь ног, а не девять. Можно, конечно, не спорить и купить 8 ботинок, но это же ужасно несправедливо! С этими ботинками всё время проблемы. Первые две ножки были самыми аккуратными и ботинки на них снашивались меньше.
Когда она ходила в гости, то на передние ножки она одевала сапожки. Ах, какие это были сапожки! Ни у кого таких не было. А на последних обувь просто горела. Они постоянно запинались. Поэтому им часто приходилось донашивать старые ботинки. Чтобы не путать, какие, чьи ботинки ей приходилось надписывать их номера прямо на ботинке. Левые и правые отличались цветом. Левые были жёлтыми, а правые- коричневыми. Из-за этого ей приходилось покупать два комплекта ботинок разного цвета. Но всё равно, почему она должна платить за лишний, не нужный ей ботинок? И что она будет с ним делать? Это несчастье случилось с ней семь дней назад. Какое несчастливое число - семь ног, семь дней назад! Какие ещё сюрпризы она могла ожидать от этого числа?
На перекрёстке в тот день было оживлённое движение. Как обычно, она переходила улицу на зелёный свет. Мимо неё на полной скорости промчался на велосипеде её сосед - козёл. Чуть не задавил. Козёл и есть козёл.
Левой , левой!
Раз-два-три!
Левой, левой!
Раз-два-три!
Как обычно командовал мобильник и ничего не предвещало беды. Все ножки были очень послушные, кроме последних. Эти последние, то левая, то правая, вечно что-нибудь вытворяли. То ботинок плохо завяжут, а потом его потеряют. Однажды, последняя нога одела вместо ботинка - сандаль. Из-за них вечно приходилось возвращаться назад. А в тот раз, хоть это и было семь дней назад, на дороге валялся камень. Но дело было даже не в этом. Мало ли камней валяются на дороге? Всё произошло из-за её близорукости. Да, да. С детства она видела плохо. Передний глаз ещё видел ничего, а задний совсем плохо. Доктор выписал ей очки, но она почему-то стеснялась их носить. Когда в моду вошли тёмные очки, она вообще перестала видеть задним глазом. Это доставляло ей массу неприятностей. Чтобы поговорить со знакомой ей приходилось подолгу разворачиваться к ней головой, в то время как та могла спокойно общаться с ней в любом положении. Вот это всё и привело к тому дню, который был семь дней назад. Она могла бы обойти тот злосчастный камень, но она его просто не заметила. Первые три пары ног прошагали спокойно,
Левой , левой!
Раз-два-три!
Левой, левой!
Раз-два-три!
а этой надо было непременно пнуть его ногой. Да так сильно, что нога сломалась и отвалилась. И никто этого не заметил ( отряд не заметил потери бойца и улицу он перешёл до конца). Вот что значит последний глаз. Был бы он нормальный, разве он не заметил бы оставшуюся на дороге ножку? Разве не подхватила бы его задняя ручка? Правда, она держала красный флажок. Ну и что? Лучше бы она потеряла этот флажок, чем ножку. И только дома, когда семиножка мыла ботинки, то обратила внимание, что одного ботинка не хватает.
- Кто потерял ботинок? - громко спросила она.
Молчание.
- Нельзя же быть такими трусливыми. Всё равно ведь узнаю.
- Это, наверное, последняя,- сказала третья слева. ( Ябеда!)
- Почему ты так решила?
- Если бы это была первая или вторая, я бы увидела.
- Ну, ладно, а что скажет четвёртая нога?
- Ничего я не теряла, - ответила последняя справа.
Она, конечно, видела, что случилось с её соседкой. Но она не была ябедой и промолчала.
Пришлось пересчитывать ноги и тут-то Семиножка обнаружила пропажу одной ножки. Если бы пропал ботинок - это было бы ещё пол беды, хотя она совсем недавно купила новые ботинки. Но куда могла пропасть эта последняя ножка? Вечно с ней что-то случается. Пришлось возвращаться, а это, как Вы понимаете, совсем не просто - опять одевать ботинки ( не бежать же босиком?). Соседка, встретившаяся по дороге, сказала, что видела чью-то босую ногу и ботинок. Ботинок скоро нашли в канаве, а ножка, как сквозь землю провалилась. Искали, искали - не нашли. Вернулась семиножка домой, поставила этот ботиночек отдельно на полку и так стало ей жалко эту непутёвую ножку, что она заплакала. Где-то она теперь? Её, босую, одинокую - любой обидеть может. А то и заберёт к себе и заставит работать на себя. Никому ещё лишняя нога не мешала. Вот с такими грустными мыслями она и заснула.
Левой , левой!
Раз-два-три!
Левой, левой!
Часть вторая.
Вы, наверное, бог знает что подумали о нашей Семиножке. Ну и зря. Ну и что, что она плохо разговаривает попой? Это ещё не значит, что она плохая или совсем глупая. Разве для того, чтобы быть хорошей девочкой, обязательно быть отличницей? Головка у неё была умненькая и довольно привлекательная. У неё и зеркальце было, перед которым она заплетала косички. А как же! Она ведь всё-таки была девочкой. Это зеркальце вместе с губной помадой и носовым платочком она носила в красивой кожаной сумочке на шее. У неё ещё было три руки. Две спереди, которыми она заплетала косички, мыла ботиночки и ещё много чего такого. Всего ведь не упомнишь. И одна ручка сзади. Некоторые почему-то называют её хвостом. Но это совершенно неверно. Она была ничуть не хуже тех, что спереди. Иногда она ею даже здоровалась, если передние были чем-то заняты. И вы будете совершенно не правы, если думаете, что она была не нужна. Может быть Вам и хватает двух рук, чтобы дотянуться даже до пяток. Но не забывайте, что у Вас всего две ноги. А если бы их было восемь, как у восьминожек? Конечно, она не умела заплетать косичек, как передние ручки. Зато у неё был гребешок, которым она тщательно расчёсывала попу, чтобы она не выглядела такой неряшливой, как у соседского козла. Этот гребешок она носила в сумочке на ремне вместе с туалетной бумажкой и красным флажком, который она всегда вытаскивала, когда они переходили улицу. Эта сумочка, а, главное, широкий кожаный ремень был главным украшением попы. Такого красивого ремня ни у кого не было. А какие красивые панталончики она надевала на ночь! Нет, нет, она никогда бы не рискнула появиться в них на улице. Эти панталончики она по большому секрету купила в магазине 'Всё для попы'. Фирма Живанши. Спала семиножка, как и её подружки, свернувшись в клубочек. Это давало ей возможность перед сном, когда ножки все уже спали, пошептаться с попой. Им было чем поделиться. Ведь сзади всё выглядит не так, как спереди. Частенько она читали на ночь какую-нибудь книжку. Книжки они любили разные. Головка любила читать сказки и книжки про разные приключения. Попа любила страшные сказки, которые ей иногда читала головка, а потом во сне пукала от страха. Головка очень сердилась на неё, так как она пукала ей под нос. Но зато, когда семиножка простывала, то она чихала на попу. Когда попа смеялась, она ржала, как лошадь и остановить её было невозможно. Особенно это было неприятно на улице. Вдруг ни с того, ни с сего она вспомнит чего-нибудь и заржёт на всю улицу. Головка готова в такие моменты провалиться от стыда под землю. К тому же попа была страшной задирой. В школе она вечно с кем-нибудь дралась. На улице она не пропускала ни одну собаку, чтобы не дёрнуть её за хвост. Собаки с их улицы знали это и заранее поджимали хвост или прятались, завидев Семиножку. Однажды попа подралась даже с головкой. Из-за чего? Да кто ж его знает из-за чего? Не поделили что-то. Задняя ручка схватила головку за косичку и начала её дёргать. А головка плевалась и колотила по попе кулаками. Хорошо, что это было, когда Семиножка была маленькая, и папа с мамой разняли их, и обоих наказали. У головки на два дня отобрали зеркальце, а у попы расчёску. Два дня они не разговаривали друг с дружкой и сидели дома по разным углам. Впрочем, так и так у каждой был свой угол и свои игрушки. Из-за игрушек они ссорились редко. Головка больше любила читать книжки, а попа рисовать. Рисовала она очень хорошо. Почему-то она больше любила рисовать головки. Она любила свою головку и рисовала её в самых разных шляпках. Она сама придумывала шляпки для своей головки и они у неё были очень даже красивые, не в пример тем, что придумывала сама головка. В целом, если не считать мелких неприятностей, они жили достаточно дружно. Ещё не было случая, чтобы кто-нибудь из них подводил друг друга. Не было случая, чтобы Семиножка села на голову. Утром они будили друг друга. Первыми просыпались обычно ножки. Они сладко вытягивались и затевали какую-нибудь возню друг с другом.
Проснувшись в это утро семиножка обнаружила, что правая задняя ножка тоже куда-то подевалась. Это было вдвойне неприятно. Во-первых потому, что если так дело пойдёт, то можно остаться совсем без ног. А во -вторых, а вернее даже во-первых, потому, что попа осталась совсем без ног. Вы когда-нибудь видели попу без ног? Нет? И я вот не видел. Теперь уже Семиножка стала шестиножкой. Что же делать? Кое-как доползла до аптеки и купила костыль для попы. Надо бы два, но ручка то сзади всего одна. Вы бы видели, какое это было зрелище. Костыль был явно великоват для неё, но других не было. Некоторые жалели семиножку, а некоторые тихонько хихикали. Бессовестные, разве можно смеяться над чужим горем?
Но потом соседский козёл сделал ей две деревянные ноги на колёсиках. Да так здорово - от настоящих не отличишь. Вот видите, не такой уж он и козёл, хотя и козёл.
Так что же всё-таки случилось? Куда подевалась правая ножка?
Дело в том, что правая ножка загрустила. Все ножки по паре, а она одна. Вот и решила она пойти разыскивать левую ножку сама. Это она сделала очень неосторожно. И, главное, что никому ничего не сказала. По правде говоря, никто бы её одну не отпустил. Может быть даже ещё и привязали на ночь. Но вот сбежала. Хорошо ещё, что ботиночек прихватила, правда не свой - в темноте перепутала. Со всеми бывает. Плохо ещё то, что ботинок оказался левым. Вы когда-нибудь одевали левый ботинок на правую ногу? Нет? Тогда попробуйте.
А на следующее утро шестиножку ждала новая неприятность. Сбежал последний глаз. Как это? Так не бывает! Ха, а сбежал же колобок от дедки с бабкой. А чем же глаз хуже? Спрыгнул и убежал. Укатился. Только его и видели. Задняя ручка хотела его поймать, но она же без него ничего не видит. Пошарилась по полу, но ничего не нашла. А передний глаз в это время спал и ничего не видел. Хотела было эта задняя ручка тоже убежать, но во-первых, она ходить не умела. Это только в цирке на руках ходят. А во-вторых, куда бы она без глаза, слепая пошла? Соседский козёл увидел, ахнул.
- Разве можно на улицу выходить без заднего глаза? - вмиг задавят.
Пришлось шестиножке покупать фонарик и вместо заднего глаза его держать. Не везёт бедной.
А с чего это глаз убежал? Да тоже вот пошёл, вернее покатился, беглецов искать.
Часть третья. Котёнок
Теперь пора тебя познакомить с ещё кое-кем. Этот кое-кто был котёнок. Маленький котёнок. Он был чёрненький, а лапки и кончик хвоста беленький. Семиножка взяла его совсем маленьким, когда ещё у неё, как у всех, было восемь ножек. Очень уж ножки просили и ручки тоже.
Есть у Оли кошка,
Есть у Коли кошка,
У Андрюши двое
Маленьких котят.
А у семиножки
Нету кошки.
Пришлось ей взять котёнка. Мама-кошка долго не хотела отдавать своего котёнка. Очень уж много у вас ножек. Замучают они его. Но Семиножка обещала маме-кошке, что если ножки плохо будут себя вести и обижать котёнка, то она отдаст его назад. Так она и ножкам и ручкам сказала. Они дружно обещали, что обижать котёнка не будут. Но зато сколько раз они дрались между собой из-за него. Ручки очень любили гладить котёнка. Задняя ручка всё время норовила схватить котёнка за хвост, а передние ручки - за передние лапы. Это не всегда нравилось котёнку, но потом он привык. Ножки любили играть с котёнком в футбол. По воскресеньям мама-кошка навещала своего котёнка и приносила ему чего-нибудь вкусненькое. Обычно это бывал мышонок. Но котёнок, немножко поиграв с мышонком, - отпускал его. Ножки и ручки ужасно боялись мышонка. Семиножка сама не любила мышей и побыстрее выставляла мышонка на улицу, и тот бежал к себе домой. А котёнок потом долго разыскивал мышонка по разным углам и никак не мог понять, куда он подевался?
Вот и в этот раз, проснувшись, котёнок принялся разыскивать мышонка. Он искал его сперва на кухне, потом под столом и потом полез под диван. Под диваном было темно и страшно. И вот тут-то он увидел... что на него кто-то смотрит. Что бы вы думали он увидел? На мышку оно было не похоже. Может быть это мячик? Котёнок решил проверить и толкнул его лапой. Оно покатилось от него. Он за ним. Оно явно хотело спрятаться от котёнка, но ему это не удавалось. Котёнок так развеселился, что гонял этот мячик по всей комнате. Как вы уже, наверное, догадались - это был совсем не мячик, а й сбежавшая глазка. Да, плохо пришлось ей. Она уже сто раз пожалела, что сбежала и теперь каталась зажмурившись по комнате, нетерпеливо дожидаясь, когда же это кончиться. Наконец, котёнок, проголодавшись, ушёл на кухню, а глазка быстро закатилась в самый дальний угол под диваном. Она ужасно устала и хотел понадёжнее спрятаться от котёнка. К тому же она боялась, что тот может её съесть. А быть съеденным ей не хотелось. Она же ведь не червяк.
Здесь, под диваном лежал костыль, тот самый, что купила Семиножка в аптеке. После того, как сосед-козёл сделал семиножке ножки на колёсиках, необходимость в костыле отпала и его засунули под диван, чтобы он никому не мешал.
Часть четвёртая Костыль.
Он лежал под диваном и думал. Совсем недавно он был деревом, вернее даже деревцем. Он был стройным и красивым. Его любило солнышко. Ветер лохматил его шевелюру, а птицы любили сидеть на его молодых гибких ветвях. Приятно чувствовать упругость молодых ветвей. Ничто не предвещало ему, что его так быстро срубят. Кругом было так много гораздо старших его деревьев, а совсем неподалёку стоял совсем старый дуб, который уже давно мечтал сгореть в какой-нибудь печке. Как хорошо гореть зимой в печке, когда весёлые , яркие и горячие языки лижут тебя со всех сторон. Вспоминается молодость, а ты горишь и греешься в воспоминаниях о горячем солнце твоего детства и юности. Но дуб не срубили, а срубили почему-то его, совсем молодого, у которого воспоминаний то ещё было совсем мало. Нет, рано, рано ему ещё греться в печке для стариков. Но его не сожгли. Из него сделали костыль, вернее даже два костыля. Они так и думали, что будут всю жизнь вместе. Но вот так получилось, что он не только стал костылём, но ещё и совсем одним. У него не было ни рук, ни ног ( вернее одна нога всё-таки была), ни глаз. Его судьба теперь - быть чьей-то опорой. Но он не жаловался и не скрипел, как некоторые другие, например, двери. Вот уж кто любил поскрипеть- так это двери.
- Ах, мне холодно, - скрипела жалобно входная дверь. Ей всегда было холодно, даже когда на улице стояла жара.
- Ах, как ужасно воняет рыбой, - скрипела дверь на кухне.
- На этом сквозняке я непременно простыну,- скрипела форточка на кухне и громко чихала. От этого в комнатах и даже на улице поднимался сильный ветер.
- Не могли бы Вы чихать потише или вообще закрыться, предлагал кто-нибудь из мебели.
- Легко вам говорить. Лучше бы помогли закрыться.
Никто помогать ей не собирался и она целыми днями болталась на ветру.
И только одна дверь в столовую всегда приветливо пела - Пожалуйте кушать. Приятного аппетита.
А он ( костыль, костыль)молчал. Он молчал до тех пор, пока измученная Глазка не подкатилась к нему и не прижалась. Молчать было как-то неприлично, но что сказать он не знал и только сухо откашлялся.
- Как я устала и как я боюсь, - сказала Глазка.
Ты ведь знаешь, что глазки тоже умеют разговаривать. Они разговаривают молча. Если вам что-то очень хочется, то лучше всего об этом просят глаза. Глаза мамы лучше всего говорят, сердится она на тебя или только делает вид.
- Спрячь меня, - сказала Глазка.
- Конечно, - вздохнул костыль. Ему было приятно, что рядом была Глазка.
Без неё он ничего не видел. Как хорошо иметь свою глазку. Она тоже подумала - как хорошо быть единственной, а не какой-то задней глазкой. Они сразу поняли друг друга и что они созданы друг для друга.
- Хочешь, я останусь с тобой, - спросила Глазка.
Что он мог ответить ей?
Ну, ладно. Понравились они друг дружке - это хорошо. Но что же - они так и будут лежать под диваном? Не для того она ушла от Семиножки. Надо как-то вылезать на свет божий. А как? И тут выясняется, что костыль, надёжная опора для других - для себя сделать ничего не в состоянии. Ну, хотя бы одна рука. Ею он мог бы подтянуться, зацепившись за что-нибудь, а потом таким же образом стать на ногу. Но у него не было этой руки. Что делать? Пришлось Глазке опять спрыгивать и отправляться неизвестно куда. Но идти никуда больше не хотелось и она решила вернуться домой, к Семиножке. Вернуться она решила ночью, когда её никто не видит, чтобы избежать лишних вопросов. Так она и сделала. Не успела она запрыгнуть на место, как задняя ручка закрыла её ладошкой.
- Всё, больше от меня не убежишь.
Глазка грустно на неё посмотрела.
- Ты хочешь мне что-то сказать?
- Давай убежим вместе!
- Ты вернулась, чтобы мне это сказать?
- Да.
- Ну и что же я там с тобою буду делать? Ползать по земле, как червяк?
- Нет, почему же. Там есть костыль и ты будешь у него правой рукой.
Вы мне скажите, какая ручка не хочет стать правой рукой? Нет, это же совсем не то, что быть задней рукой. Что ни говори, а задняя рука почти тот же хвост и не всякий торопится с ней поздороваться. Да, об этом стоило подумать.
- И что? Это ты серьёзно?
С костылём она уже была знакома и на неё он произвёл неплохое впечатление. Её смущало то, что он был одноногий. И потом, она так уже привязалась к семиножке, что не представляла себе какую-то другую жизнь.
- Решайся, другой возможности не будет!
Всю ночь ручка не спала, гладила такую привычную и тёплую попу. Где ещё она найдёт такую попу? Попа была для неё всё. А у костыля и попы-то нет. И всё-таки...
А, пропадай всё пропадом. Ранним утром, чуть забрезжил рассвет, - они сбежали. Самое страшное - это опять котёнок. Он опять мог всё испортить. Но его не было видно. Наверное, он спал на кухне. Спрыгнуть не составило труда. Если для Глазки передвижение не составляло труда, то для ручки, совсем не умеющей ни ходить, ни ползать - это оказалось тяжёлым испытанием. Если бы не глазка, то она никуда бы не уползла. А куда ползти, если ничего не видишь? Но рядом была глазка и она показывала ручке за что цепляться. Костыль очень обрадовался им.
- А я думал, что ты уже не прийдёшь.
Теперь, втроём, они довольно быстро выползли из-под дивана и во-время. В комнату, потягиваясь, хвост трубой, вошёл котёнок.
Часть пятая. Утро.
Котёнок нисколько не удивился, увидев стоящий у стенки Костыль. Он подошёл к нему и начал об него тереться спиной. Вы, может быть, помните, что, когда задняя ручка была на своём месте у Семиножки, - она всегда норовила поймать котёнка за хвост. Вот и теперь она не утерпела и схватила его за хвост. Этого он никак не ожидал и испугавшись дёрнулся. Костыль не удержался и с грохотом упал на пол. Котёнок испугался ещё больше и вскочил на диван прямо на Семиножку. Спросонья все перепугались. А было ещё довольно рано и не очень светло. Костылю вовсе не хотелось, чтобы у него отобрали ручку и Глазку и он быстро, пока Семиножка ничего не поняла, полез под кровать. Посмотрев кругом и не увидя ничего подозрительного, Семиножка решила, что это упала какая-то кастрюля на кухне и напугала котёнка. Все ножки ещё хотели спать и она быстро опять уснула. Котёнок пристроился у неё за спиной и тоже задремал. Костыль лежал и думал, что ему делать дальше. Вылезать было опасно. Решили тоже поспать, а там видно будет. Переволновавшись, они быстро и крепко заснули. Они не слышали, как встала Семиножка и ушла с ножками в магазин, а котёнок остался спать на диване. Проснулся Костыль, когда солнечный луч уже залез почти под кровать. Первой проснулась Глазка и разбудила ручку и сам Костыль. Надо было подумать, что делать дальше.
Часть шестая. Как обустроить Костыль.
Поскольку теперь они были одно целое, то надо было решить, как им дальше жить. Прежде всего - всё ли у них есть, чтобы жить самостоятельно? Хорошо бы иметь хотя бы ещё одно ухо. Заметьте - у них всего по одному: нога одна, глаз один, ручка одна - так что и уха им достаточно было одного. Но его-то и не было. И тут Глазка заметила что-то в углу среди игрушек очень напоминающее ухо. Так и есть. Одна ножка опять потеряла ухо. И так как Семиножка очень торопилась, то они ушли так, без этого уха. В конце-концов у неё было ещё 5 ушей, а этого на крайний случай достаточно. Теперь им, то-есть тому, что стало Костылём, предстояло решить, кому где быть. Глазка решила, что ей лучше всего быть на самом верху, чтобы всё видеть. Ручка решила, что ей лучше всего быть посередине, чобы удобнее было доставать и до ног и до головы. Долго не могли решить, куда пристроить ухо. Ему было всё равно. Может быть его носить в сумочке? Если бы сумочка была. Но её тоже не было. И поэтому ухо пристроили недалеко от Глазки - прямо под головой. Глазка решила, что для красоты нужна ещё шляпа с пером. Она видела, как их рисовала попа. Как ни странно, но шляпу и перо они нашли, а пристроить их друг к другу не составило большого труда. И тут ручка сказала, что надо вооружиться, чтобы быть как странствующий рыцарь - тогда им никто не будет страшен. Вместо щита они привязали крышку от большой кастрюли, а копьём и тросточкой одновременно они сделали палку от метлы, а саму метлу привязали сбоку. А ещё ручка нашла резинку и привязала её между плеч. Получилась рогатка. И ещё она прихватила пакет с горохом. Теперь они могли отстреливаться горохом. Эта ручка оказалась очень воинственной. Она тут же захотела опробовать вооружение и стрельнула горошиной из рогатки по спящему котёнку. Тот вскочил и, выгнув спину, со страхом поглядел на Костыль. Больше всего его испугала метла, висевшая у пояса Костыля. От страха он запрыгнул на комод и оттуда наблюдал за странным незнакомцем. Теперь Костылю ничего было не страшно и они, то-есть то, что теперь было Костылём, решили пойти на улицу. При выходе из дома им повстречался странный незнакомец с таким же щитом и метлой. У него тоже оказалась рогатка и он стрельнул одновременно с ними и попал в щит. У них завязалась оживлённая перестрелка, пока глазка не сообразила, что они сражаются со своим отображением в зеркале. Вечером, когда Мама-кошка навестила своего котёнка, он пожаловался ей на Костыль. Мама Кошка очень рассердилась.
- Я думала, что отдаю ребёнка в хорошую семью, а вы как относитесь к нему? И она, фыркнув, ушла домой вместе с Котёнком. Семиножка ничего не поняла, чем так была недовольна Кошка, но та даже слушать её не стала.
Часть седьмая.
Как ни странно, Семиножка отнеслась довольно равнодушно к потере задней руки. В конце-концов это дело попы и нечего ей забивать голову проблемами попы. Это её проблемы. Вот её ручки почему-то никуда не сбежали. Попа даже обиделась на голову. Могла бы и пожалеть. Теперь она осталась и без глаза и без руки. Ей даже нечем держать красный флажок. О чём только эта голова думает?
Нам придётся на время оставить Семиножку и больше уделить внимания Костылю. У них ведь так много проблем. Первая проблема состояла в том, что Глазка всё-таки плохо видела. Я уже говорил Вам об этом. Из-за этого она плохо училась в школе. Костылю выбирать не приходилось. Без неё он вообще ничего не видел. Но всё равно ему хотелось что-то сделать для Глазки - что-нибудь подарить ей на память в знак благодарности. И он решил купить ей очки. Это и ей подарок и всему Костылю в целом. Но очки - это когда два глаза, а очки на один глаз называются монокль. Раньше монокли носили только богатые люди. Их носили привязанные на цепочке и приставляли к глазу только по мере необходимости что-то разглядеть получше. Итак, Костыль решил сделать подарок Глазке, но денег на подарок у него не было. Посоветовавшись с ручкой, они решили пойти на перекрёсток в переходе метро и встать с протянутой рукой, а шляпу с пером бросить на пол для денег. Так как подарок они хотели сделать для Глазки, то решили сделать это от неё в тайне. Они засунули глазку в мешок с горохом и завязали его.
- Подайте слепенькому, - заскрипел Костыль.
- Подайте жертве алкоголизма.
- Подайте жертве социальной несправедливости.
Как выяснилось достаточно быстро - было далеко не безразлично, что кричать. Всё зависело от конкретной политической обстановки в городе или даже за рубежом.
- Подайте жертве шоковой терапии.
- Подайте на приобретение мочевого пузыря.
Когда под вечер они вернули глазку на место, то шляпы с деньгами не обнаружили. Её спёрли прямо у них под носом. Вот что значит быть без глаза.
Часть восьмая.
Мы, друзья, видно забыли, в какой стране мы живём. Скорее было бы странно, если бы они получили кучу денег. И дело вовсе не в том, что им мало бросали в шляпу. Более того, набросали им больше, чем стоящим обычно на этом углу хорошо нам знакомым коту Базилио и лисе Алисе. В этот день их просто не было. В этот день им пришлось идти в налоговую инспекцию заполнять декларацию о доходах. Сами они никогда добровольно не пошли бы туда, но налоговый инспектор выследил их и, простояв пол дня за газетным киоском, пронаблюдал за ними и оценил размер их дохода. Спорить с налоговой полицией - себе дороже. Неприятности с налоговой полицией впервые возникли у них тогда, когда кот Базилио захотел вместо старенького мерседеса купить себе БМВ. Лиса Алиса предупреждала его, чтобы он не высовывался, но он и слушать её не хотел. Вообще-то последнее время они расслабились. Ей уже самой опостылело каждый день стоять на углу, на сквозняке. Годы у них были уже не те. Ревматизм и всё прочее всё больше давали о себе знать. И вот результат. Они уже хотели нанять каких-нибудь молодых стоять на их месте, но молодым и давали меньше и надежды, что их не обманут эти молодые, было мало. Вот и стояли. Когда они увидели на своём месте Костыля, их первым желанием было прогнать этого самозванца и переломать ему кости. Но Алиса, как более хитрая, сообразила, что лучше украсть у него к вечеру всю выручку, воспользовавшись тем, что он ничего не видел.
Итак, Костыль, простояв целый день, остался не только без денег, но и без шляпы с пером. Хорошо ещё, что сумку с глазкой не спёрли, иначе быть бы ему слепым. Костыль ещё ничего не понял кроме того, что слепым оставаться нельзя. Тогда ручка нацепила на глазку чёрную косынку с дыркой, через которую можно было видеть всё . Переночевали они на Казанском вокзале. Их чуть было не арестовали как бродяг, но лиса Алиса, которая решила не выпускать Костыля из виду, заступилась за него, сказав, что это её родственник, который только что приехал из Тулы в Москву первый раз. Лиса Алиса привела Костыль к себе домой. Ей даже было так удобнее. Выручка будет целее. Кот Базилио сперва было завыступал, но лиса Алиса на то и была Лисой, чтобы быстро обвести его сквозь пальцы. У них было две квартиры и одну из них они сдавали в аренду. Теперь лиса уговорила Базилио уйти жить на ту квартиру. Теперь вся выручка доставалась ей одной. Коту Базилио она давала денег на бутылку, чтобы тот не выступал, и тот целыми днями сидел в кабаке, разглагольствуя о судьбах мира с такими же разленившимися котами. А Костыль стоял целыми днями на углу метро, выкрикивая социальные лозунги, и пользовался большим успехом. Некоторые специально приходили на этот угол его послушать. Некоторые партии предложили Костылю сотрудничать. Переговоры вела сама Лиса. Она ничего не имела против, если партии платили ей. Они выставляли свои лозунги, а Костыль озвучивал их. У него оказался большой актёрский талант. Особенно мастерски он подражал Жирному коту и подчас собирал вокруг большие толпы жителей. Но Жирному коту это сильно не понравилось и его молодчики, славившиеся большим либерализмом, как-то подкараулили Костыль, когда никого вокруг не было, и переломали его пополам, руку оторвали, а шляпу с пером и деньгами оставили себе на память. Лиса Алиса, приехав, как обычно, за Костылём, обнаружила только обломки того, что было когда-то Костылём. Она и подбирать их не стала. Она сразу поняла, чьих рук это дело, и решила побыстрее исчезнуть. Утром остатки Костыля вместе с другим мусором сожгли. Он горел и чувствовал себя снова свободным.
А ручку с зажатым в кулачке глазиком нашла и подобрала одна добрая девочка. Она вымыла её и пришила кукле, у которой почему-то не было правой руки. О том, что случилось с этой куклой и девочкой, совсем отдельный рассказ.