Безбашенный : другие произведения.

Арбалетчики в Вест-Индии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.83*71  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья часть серии "Античная наркомафия". Попаданцы и их местные единомышленники решают вопросы, связанные как с "наркобизнесом" нанимателя, так с обеспечением лучшего будущего для своих потомков. Книга издана издательством АСТ в сборнике 1 - 3. По договору с издательством часть текста удалена - главы с 3-й по 11-ю и с 15-й по 23-ю.
   Рисунок обложки:
  
   []
  
   Арбалетчики в Вест-Индии.
  
   1. Двигатель реальной политики.
  
   Уфф! Класс! Тьфу, млять, зараза! Накрывшая с головой волна заставила отплеваться и отфыркнуться, но насрать на это мелкое неудобство. Я ведь и не ждал идеальной озёрной глади в Атлантическом океане. Зато какой кайф, кто понимает! Вот наплаваться сейчас вволю, назагораться под тёплым солнцем шикарной Косты дэ ла Луз - и в отель! Коктейль со льдом подегустировать, кондиционер врубить, выкурить крепчайшую и ароматнейшую кубинскую сигариллу "Монте-Кристо". Включить комп, войти в интернет, Велию - уже переодевшуюся из пляжного бикини в не менее эротичные топик с мини-юбкой - на коленки к себе усадить и обнять, а впереди у нас - джакузи и широченный сексодром...
   []
   Ага, размечтался, млять! Во сне это было прекрасно, но наяву - мыылять! Омерзительнейшее это занятие - закатывать губы обратно! Нет, море-то ничем не хуже того, современного, даже лучше - уж всяко почище по крайней мере. Пляж - ну, поуже, не окультурен, так зато пейзаж не испорчен этими ублюдочными пластиковыми топчанами, по которым я совершенно не ностальгирую. А вот о современном навороченном отеле со всеми удобствами и мечтать не следовало - вот, прокрутил мысленно повтор сна, а нахрена? Зачем зря расстраиваться? Вместо коктейля со льдом - просто охлаждённое в погребе слабенькое вино - хорошее, вкусное, но без льда. Вместо кондиционера - в лучшем случае раб-опахальщик, вместо электронной почты - раб-посыльный, вместо развлекательных интернет-порталов или даже вульгарного зомбоящика, не говоря уже о ДиВиДи-плейере с кучей дисков - греческий театр, а если задолбал уже его не балующий разнообразием традиционный репертуар - изволь обзаводиться собственным театром с труппой актёров-рабов. Ну, до такого изврата я пока-что, хвала богам, не докатился, и надеюсь, что не докачусь и впредь, а вот за потомков - увы, зарекаться уже не рискну. С того света я ведь их уже не проконтролирую, а окружающий античный социум - он ведь затягивает. А с волками жить - сам шерстью обрастёшь. Если не сожрут до того. Мне повезло, не сожрали, но шерстью обрасти, дабы соответствовать своему месту в стае - это уж изволь, будь так любезен. И будь доволен, что ты - в стае, а не в стаде. Разницу надо разжёвывать?
   И Велия сейчас не со мной, а в Карфагене. Корабли нынешние - тоже далеко не навороченные круизные лайнеры с каютами первого класса, а волна за Гибралтаром - уже океанская, да и на самом Средиземном море бывает временами суровой, и тащить с собой жену, которая на последних месяцах беременности - мы с ней пока ещё с ума не свихнулись, тесть - тем более. На подходе уже первый потомок, за которого я зарекаться не рискну, но всячески позабочусь о том, чтобы он и сам собственной волей кое от чего излишнего зарёкся, а кое-чем нужным и полезным - озадачился. По всем признакам уже видно, что пацан будет, и это меня, ясный хрен, ни разу не печалит. С пацаном ведь не в пример проще возиться, чем с девкой, да и наследник как-никак. Назвать решили Волнием - в честь прадеда. Давать имя сыну - прерогатива отца, хоть по этрусским обычаям, хоть по турдетанским, и тесть, в таких вопросах весьма тактичный, не потребовал, а лишь попросил. Но я ж разве хоть раз против? Волний Максимович, если по-русски - тоже звучит неплохо, а врастать в окружающий социум хотя бы по внешним признакам один хрен приходится. Правду о нас знают только те единицы, которым положено, а от всех прочих маскировать надо наши отличия, дабы на посторонний глаз они не выходили за рамки допустимых индивидуальных чудачеств...
   А волна прибоя - уфф, хороша-то как! Тьфу! Опять захлестнула, зараза! Не расставил бы ноги пошире на прибрежной отмели - так сшибла бы на хрен с ног - красота, кто понимает! Жаль, понимают не все...
   - Разве не лучше в бассейне?
   - Ну, скажешь тоже! Не жил ты у нас, Фабриций! Бассейн - это бассейн, а море - это море!
   - Ну и что? Просто большая и глубокая лужа, солёная и бурная. Волна с ног сбивает, захлёстывает - я же видел, как ты отплёвывался! Ну и какое в этом удовольствие?
   - Для кого как. Ты всю жизнь прожил на морском побережье, а я бывал на нём лишь короткое время и далеко не каждый год. И не на таком море, а на гораздо худшем. Мне есть с чем сравнивать. Вот нас сейчас здесь несколько человек - хорошо, просторно, а там народу бывало столько, что и ступать-то надо было аккуратно, чтоб не споткнуться об кого-нибудь!
   - Даже так?
   - Да, так и было. Часто из-за этого даже и не ездил на море, а купался и загорал на озере - жалкое подобие, но хоть народу поменьше. Ну, если получалось взять отпуск летом.
   - А зачем летом? Ведь жара же!
   - Это у вас здесь жара, а у нас там лето - как у вас зима. Ну, почти...
   - Верно, я и забыл - ты ж рассказывал. Не укладывается в голове, вот и забываю. Но теперь ты достаточно наотплёвывался от солёной воды?
   - Ну, на сегодня - пожалуй, гы-гы!
   - Ну ты и ненасытен, Максим! Как ты это называешь? Сделаться хреном?
   - Ага, охренеть. Не жил ты у нас, Фабриций...
   Тарквиниев Фабриций Арунтиевич, если на русский лад - гражданин Карфагена, этруск, языческого вероисповедания и эксплуататорско-рабовладельческого происхождения, не состоял, не был, не привлекался, не имеет, не участвовал. А ещё он - старший сын и наследник "досточтимого" Арунтия, моего тестя и наследника главы клана Тарквиниев, ещё более "досточтимого" Волния, коему, стало быть, приходится внуком по прямой наследственной линии. И при этом вовсе не изнеженный сибарит, каковыми являются сынки большинства финикийских олигархов. Мать-то его была финикиянкой как раз из таких, но отец его, который как раз был, состоял и участвовал, ещё в подростковые годы выбил из сына эту финикийскую олигархическую дурь и воспитал - ну, не совсем уж в ежовых рукавицах, но достаточно сурово. А как ещё должен был воспитывать своего сына-наследника ветеран Второй Пунической? И вырос этот полуфиникиец-полуэтруск вполне нормальным мужиком. Ну, не в кайф ему отплёвываться от морской воды, кайфует он в бассейне, но когда мы полезли купаться в море - полез и он. И такой класс плавания в бурных волнах нам показал, что мы прихренели. Типа, получше нас может, если захочет. Ну, это можно только приветствовать. Мой непосредственный в этой командировке, как-никак, и видно уже, что подход у него к делу отцовский, не дурак, не заносчив, не избалован - сработаемся. Да собственно, уже практически сработались.
   - У нас важный гость, и он ждёт нас, - напомнило непосредственное начальство.
   - Ты прав, досточтимый, - я перешёл на деловую форму, показывая готовность спуститься с небес на грешную землю. Это в узком кругу мне как зятю правящего кланом семейства дозволена некоторая фамильярность, а при посторонних субординация должна соблюдаться неукоснительно. Для моей солдатни и я сам просто Максим, если "вне строя", но в служебной обстановке - ага, аж целый "почтенный".
   Гость же наш и в самом деле важен, и заставлять его ждать - моветон-с. На пляж он с нами не пошёл - чего он не видел на тех пляжах? А вот роскошный бассейн для него - экзотика, которой он наслаждается, покуда мы "маемся дурью". Вернувшись, мы плюхаемся туда же и смакуем поданные рабами чаши вина. Гость же наш, похоже, уже обдумал сказанное ему ранее и готов к конструктивной беседе. Для него ведь она важна ничуть не меньше, чем для нас.
   Ликут, сын Вириата - не того Вириата, который войдёт в историю, тот ещё не родился и родится ещё нескоро, а совсем другого, ничем не знаменитого - мелкий вождь мелкой лузитанской банды, масштабами своей деятельности никого не впечатляющий и впечатлить при своих ничтожных силах неспособный. Просто толковый и удачливый атаман разбойничьей шайки, оказавшийся не отморозком, а человеком вполне вменяемым, что для нас куда важнее его наличных сил. А силы - дело наживное, на что ему и был дан весьма прозрачный намёк...
   - И всё-таки я не понимаю, - сказал нам сей Ликут, тактично дав нам додегустировать вино, - Для чего это нужно мне - понятно. Но для чего это нужно вам? Ведь не просто же так вы даёте мне опытнейших воинов и огромнейшие по нашим лузитанским меркам деньги. Вы же прекрасно знаете, что сейчас мне нечего дать вам взамен. Значит - позже, когда я сделаю то, что задумал? Что понадобится вам от меня тогда?
   - Твоя дружба, Ликут, - ответил ему Фабриций, - Дружба и взаимопонимание. Разве плохо для нас иметь в числе друзей - ну, скажем, царя всех лузитанских поселений в долине Тага?
   []
   - Целого царя? - лузитан озадаченно почесал бороду.
   - На это, конечно, не хватит того, что мы даём тебе сейчас, но ведь мы же дадим ещё. Сейчас мы даём тебе то, что ты уже в состоянии употребить с пользой. Сможешь больше - дадим больше.
   - Многие вожди в твои годы достигли гораздо большего, чем ты сейчас, - добавил я, - А чем они лучше тебя? Умнее? Удачливее? Отважнее?
   - Вы что, издеваетесь? Сами же прекрасно понимаете, в чём тут дело! Они родовитее меня. Им помогали их влиятельные отцы и прочая родня. Нетрудно достичь большего при такой поддержке!
   - А при той, которую предлагаем тебе мы?
   - Вот я и хочу понять, в чём ваш интерес. Допустим, захватил я несколько поселений, утвердился в них, добился их признания в качестве вождя - чем я расплачусь с вами за вашу помощь?
   - С нескольких поселений - ещё ничем, - пояснило моё непосредственное начальство, - Ты просто докажешь нам этим, что деньги вложены в тебя не зря, и при большей помощи ты способен на большее.
   - Хорошо, допустим, получил я от вас вторую помощь, больше этой, подмял под себя всех соплеменников долины, уселся над ними царём - чем я тогда расплачусь с вами? Мой народ небогат. Вы хотите, чтобы я полностью разорил его?
   - Вовсе нет. Мы хотим, чтобы ты стал сильным и влиятельным царём, дружба которого нам не повредит.
   - И в чём же должна будет выразиться моя будущая дружба с вами?
   - Лузитаны - очень беспокойный народ, и от этого страдают все их соседи. И не только ближайшие. Нам бы хотелось, чтобы объединивший их под своей властью царь навёл среди них порядок и направил их неуёмную отвагу в какую-нибудь приемлемую для нас сторону. Например, попробовал бы объединить всю Лузитанию, а не одну только свою долину...
   - Лузитаны должны убивать лузитан? Когда кругом столько иных племён? Кто же на это пойдёт?
   - Разве твоих соплеменников не беспокоят набеги кельтиберов? Почему бы им не объединить силы против них?
   - Ну, не так уж и сильно они нас беспокоят. Мы сами беспокоим их не меньше и безо всякого объединения.
   - Набег объединёнными силами дал бы твоим соплеменникам гораздо больше добычи. Тебе самому - тем более...
   - Да какая там с тех кельтиберов добыча? Богатая Бетика - куда более лакомая цель для лузитанской молодёжи! Вы хотите, чтобы я удержал её от набегов на Бетику?
   - Это было бы неплохо.
   - Но как я их удержу? Вы же знаете моих соплеменников. Мне будут повиноваться лишь до тех пор, пока будут уверены, что я правлю ими в их же собственных интересах. Кто послушает меня, если я вздумаю запретить им славное и выгодное дело?
   - А ты и не запрещай. Ты просто дружески отсоветуй. Дело ведь опасное, турдетаны многочисленны, а их ещё и римляне защищают. Малыми силами в набег идти - верная погибель. Надо сил побольше собрать, да обдумать всё хорошенько. А пока они обдумывать будут, ты нас предупредишь. А мы уж покажем твоим бузотёрам, как плохо не слушаться добрых советов своего царя. Прочие увидят это и будут слушать тебя внимательнее. Разве лучшее послушание твоих подданных повредит тебе?
   - А если старейшины примут решение о всеобщем набеге на Бетику?
   - Прямо сразу?
   - Ну, не сразу, конечно. Сначала будут мелкие набеги, которые вы отразите. Но после этого могут уже и большого набега захотеть. От меня потребуют возглавить его, и по обычаю я не вправе отказаться, если хочу остаться их царём. И как мне тогда быть?
   - Возглавишь и поведёшь. Это же твой народ, а ты - его царь.
   - Но ведь это же война! Какая уж тут дружба?
   - Да, это война. Но воевать можно ведь по разному. Разве друзья не договорятся между собой о взаимопонимании даже на войне?
   - И как вы это себе представляете?
   - Ты согласуешь свои планы с нами, и мы с тобой договоримся, где и на кого ты нападёшь удачно, где тебя отразят, а где ты и сам отступишь. После этого ты будешь действовать так, как договорились, и предупреждать нас обо всех случаях неповиновения тебе, а мы позаботимся, чтобы как договаривались, так и выходило, а не повинующиеся тебе жестоко поплатились за это.
   - Значит, вы не против моих набегов на Бетику?
   - Мы же знаем твоих соплеменников. Мы понимаем, что набеги неизбежны, но хотим взаимопонимания в их проведении.
   - Чтобы не пострадали ваши интересы? Назовите мне их, и я укажу своим разбойникам, что и где не трогать и обходить десятой дорогой. В этом меня, пожалуй, и молодёжь послушает, если я объясню их вожакам...
   - А вот этого делать не надо. Зачем о нашей с тобой дружбе знать всем и каждому? Мы даже приготовим специально для твоих мародёров добычу, которая не разорит нас, но будет хорошо известна всем как наше имущество.
   - И всё-таки, в чём же тогда ваша выгода?
   - Ты будешь нападать в основном на незащищённые или слабозащищённые поселения. Среди них будут те, которые по требованию римлян срыли свои укрепления и сдали оружие. Римляне обещали им защиту, но защитить их не смогут - особенно, если одновременно другие твои отряды подступят к поселениям италийских колонистов.
   - Вы хотите роста недовольства и нового восстания турдетан против Рима?
   - Вовсе нет. Мы хотим, чтобы Рим выполнил своё обещание и защитил их от тебя.
   - И каким образом он это сделает?
   - Для этого Риму понадобится местный союзник, который прикроет Бетику от твоих набегов.
   - И кто им станет?
   - Какая тебе разница, Ликут? Тот, кому мы поможем стать им. И с ним ты тоже будешь дружить - тайно, конечно. А для всех, кому о вашей дружбе не полагается знать, вы с ним будете злейшими врагами.
   - Но ведь мне тогда придётся воевать с ним! Или я чего-то недопонял?
   - Да, ты будешь с ним воевать, - разжевал я ему, - Мы потом договоримся с вами обоими, как именно это будет происходить...
   В общем, покидал нас свежеиспекаемый нами лузитанский царёк в полной прострации от нашего цинизма. Нет, он, конечно, был наслышан краем уха о некоторых подробностях "войны" Кулхаса с Кордубой, и понятие "договорных" военных действий ему было известно, но не до такой же степени! И это ведь он ещё не знал всего!
   - Ну вы с отцом и интриганы! - прикололся Фабриций, для которого такая степень политического цинизма тоже была внове, - Я с вас... эээ... делаюсь хреном?
   - Ага. Я и сам с нас хренею, гы-гы!
   А ближе к вечеру нас посетил и будущий турдетанский "друг и союзник Рима". Миликон был одним из мелких турдетанских вождей, подвластных Кулхасу и участвовавших в его мятеже, и хотя тот мятеж прекратился мирно, а в новом он явного участия не продемонстрировал, римляне со временем вполне могли припомнить ему старое. Во избежание этого Миликону не повредило бы "искупить вину" и уж всяко не следовало раздражать новых хозяев страны дополнительно. А легко ли от этого удержаться, когда сами римляне не очень-то стараются не раздражать турдетан?
   - Два соседних городка Катон заставил сдать оружие и срыть стены! - поведал он нам то, что мы знали уже и без него, - А как им теперь от лузитан защищаться, когда эти разбойники в очередной набег припрутся? Римляне защитят? Что-то верится с трудом!
   - Нам тоже! - заверил его Фабриций.
   - И кто же нас тогда защитит?
   - Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - глубокомысленно изрёк я, - Если не ты, то кто же?
   - И каким образом? Римляне и к моему-то городку уже начинают приглядываться - уж больно удобное место занимает и уж больно хорошие земли у жителей! - этим он нам с Фабрицием тоже никакой Америки не открывал. Как раз по этой причине мы и выбрали именно его из нескольких ему подобных и ничем его не худших...
   - Один городок возле Кордубы - такой же, как и мой, и вождь его - мой хороший знакомый, - продолжал просвещать нас Миликон, - Так к нему римляне тоже приглядывались так, как сейчас ко мне. Он даже и в кулхасовском мятеже не участвовал, в этом новом - тем более, незачем ему было, и уж подавно ничего такого не замышлял. А когда Катон подавил мятеж - его тоже не разоружали, но начали приглядываться. Пару месяцев назад на одну из его деревушек кельтиберские разбойники напали, он их нагнал и побил, а главаря ихнего судил и на суку вздёрнул. Всё было справедливо и по обычаю, и на своей земле он был в своём праве. Да только вот те кельтиберы оказались римскими наёмниками! Прошла пара недель - и к городку подступил отряд римлян, а с ними несколько отрядов илергетов и тех же кельтиберов из вспомогательных войск. Обвинили его в нападении на римские войска и в подготовке мятежа. И что он мог поделать? Городок разграбили, жителей увели и продали в рабство, его самого увезли в Новый Карфаген на суд - не знаю, чем кончилось, но вряд ли чем-то хорошим. И думаю, он десять раз успел пожалеть, что не участвовал в тех мятежах. А на днях я прослышал, что в городок скоро прибудут италийские колонисты и поселятся в нём. Понимаете, что происходит? Вот и ко мне теперь так же приглядываться начинают, и я сижу тише воды, ниже травы. А вы мне тут силы наращивать предлагаете...
   - Не прямо сейчас и не в твоём городке, - терпеливо поправил его мой непосредственный, - Твоего городка у тебя уже, считай, нет. Считай, что ты его уже римлянам подарил.
   - Римлянам?! Да я лучше умру с мечом в руках у его ворот!
   - Так и случится, если ты сделаешь такую глупость. Ладно, ты умрёшь героем, и прославишься посмертно. А что будет с твоей семьёй? И что будет с твоими людьми - теми, кто не погибнет героями вместе с тобой? Как ты думаешь, долго ли они будут славить тебя, погибая на рудниках в рабстве у римлян? А римляне будут рады. Они, правда, получат меньше рабов, чем надеялись, но твой городок всё равно достанется италийским колонистам. Городок неплохой, стены крепкие, земли вокруг них тучные - они будут довольны. Кто-то из них, возможно, даже помянет тебя добрым словом за такое наследство...
   - Если получит его! Да мы лучше сожжём свои посевы, перебьём скот, зажжём городок и заколемся сами у порогов своих домов!
   - В этом случае италийцам придётся потрудиться над разборкой завалов и строительством нового, уже своего италийского городка. Но земля всё равно достанется им, и они ей будут довольны.
   - Так что же вы мне предлагаете? Взять и в самом деле подарить всё проклятым римлянам?
   - Не подарить, а обменять. Когда на твоих людей нападут разбойники - зачем тебе повторять ошибки твоего знакомого? Ты возьмёшь их живыми, а раненым даже окажешь помощь, и ни один волосок не должен будет упасть с их голов, пока они находятся в твоих руках. Ты пригласишь свидетелей от соседей и покажешь им, что натворили эти бандиты. А потом, прихватив с собой и этих свидетелей, сопроводишь пленников в Кордубу - римскую, не испанскую. И там - добьёшься приёма у римского претора, сдашь бандитов ему и потребуешь справедливого суда над ними...
   - На котором меня же и обвинят в нападении на римских союзников и их аресте?
   - Конечно обвинят. Поэтому - только со свидетелями из неподвластных тебе и лояльных к Риму поселений, свидетельство которых будет трудно оспорить. А несправедливо осудить тебя в их присутствии будет не только труднее, но и опаснее по последствиям. Бунт одного только твоего городка претору был бы только на руку, но бунт всей возмущённой явной несправедливостью округи ему не нужен. Этого не одобрят в Риме.
   - И вы верите в то, что римский претор осудит и справедливо накажет разбойников, которых сам же, скорее всего, и подослал?
   - Конечно нет. Этого ему не простят их соплеменники, с которыми ему тоже ссориться не с руки. Даже отречься от бандитов он не сможет, и это поставит его в неловкое положение перед тобой и твоими свидетелями. Как он выкрутится из него, мы не знаем, но как-то, конечно, выкрутится. Скорее всего, затянет следствие и придумает какой-нибудь благовидный предлог, чтобы вообще замять это дело.
   - И чего я этим добьюсь? Мне ведь нужна справедливость!
   - Разве? - хмыкнул я, - Я думал, тебе нужно спасти свою семью, своих людей и себя самого от смерти и рабства...
   - Надолго ли? За первым случаем последует второй, за ним третий. И что мне, каждый раз сдувать с бандитов пылинки и ездить в Кордубу жаловаться претору?
   - Правильно соображаешь, Миликон! - одобрительно заметил Фабриций, - Но зачем же тебе ждать второго случая, который претор может организовать уже похитрее первого? Ты сразу же попросишь его - не потребуешь, а попросишь, с полным почтением и отчаянием в глазах - прислать к тебе римского префекта с гарнизоном, дабы не беспокоить впредь самого претора разбором каждого подобного пустяка. Пусть римский префект станет свидетелем и участником справедливого суда над любыми разбойниками, какие только объявятся в твоих владениях...
   - Мне САМОМУ пригласить в свой городок римлян?!
   - Да кто их к тебе пошлёт? Меньше центурии слать - несерьёзно, а зачем это претору? Если уж он положил глаз на твой городок - зачем ему в нём целая центурия РИМСКИХ свидетелей того, что обвинить тебя не в чем? Всю ведь центурию не посвятишь в коварный замысел, кто-то уж точно окажется СЛИШКОМ порядочным, а для легионеров он - свой и пользующийся немалым авторитетом.
   - Тогда в чём смысл?
   - Претор откажет тебе. Скорее всего, сошлётся на нехватку солдат. И тогда ты спросишь его, как же тебе быть. Твои люди устали от ожидания бандитских нападений и требуют от тебя избавить их от них - переловить и перевешать, как и положено по старому доброму обычаю. А ты этого сделать не можешь - боишься прогневить досточтимого претора, а в его лице - ещё и сенат и народ Рима, которых он здесь представляет, повесив по ошибке доблестных, но озорных защитников справедливого римского закона и порядка. Заодно и о случае с твоим знакомым ему напомнишь. Разумеется, всячески осуждая бунт и сопротивление представителям власти Рима, но сокрушаясь, что и ты не гарантирован от трагической ошибки, которую не знаешь, как предотвратить. Претор, конечно, не даст тебе удовлетворительного ответа, и тогда ты скажешь ему, что не можешь больше в таких условиях жить и дальше на своей земле. И попросишь его дать тебе наконец для тебя и всех твоих людей какую-нибудь другую землю - такую, на которой все бандиты - это настоящие бандиты, которых можно спокойно убивать и вешать без боязни провиниться перед Римом. Представь себе, ему нужен твой городок для италийских колонистов, и тут ты САМ предлагаешь ему очистить его...
   - Да я его лучше сам сожгу!
   - Зачем? Другие сожгут - вместе с италийцами. Есть кому. А ты будешь чист перед Римом. Тебе новая земля нужна?
   - И где же претор возьмёт для меня бесхозную землю?
   - У северной границы провинции. А если он сам до этого не додумается - ты подскажешь ему. Римским и италийским колонистам там земля не нужна - слишком близко к лузитанским разбойникам. Он даже и рад будет прикрыться тобой и твоими людьми от лузитанских набегов.
   - А мне и моим людям страдать от них? Тамошних кониев проклятые лузитаны совсем разорили!
   - Зато ТАМ ты будешь нужен Риму сильным и свободным. А лузитан ты сможешь убивать, не боясь прогневить этим Рим и навлечь на своих людей смерть и рабство.
   - Да, ТАМ смогу - если сумею! А какими силами?
   - Силы у тебя появятся. И силы, и деньги на обустройство.
   - Откуда? Уж не претор ли мне их даст, а?
   - Разве Тарквинии обманывали когда-то хоть кого-то?
   - Гм... Вот как? Тарквинии... Так ты, значит, досточтимый Фабриций, говоришь от имени своего ещё более досточтимого деда?
   - Ну, не от своего же собственного, Миликон! И от имени отца, и от имени деда!
   - Это другое дело. Слову Тарквиниев верить можно... Вот только что досточтимые Тарквинии захотят получить от меня взамен?
   - Твою дружбу, Миликон. Разве не пригодится нам дружба - ну, скажем, царя всех турдетан и кониев низовий Анаса?
   []
   - Ну... Гм, - вождь призадумался, - Целого царя? Так там же лузитаны!
   - Лузитаны севернее, а там - турдетаны и конии. Конии - тоже тартессии, как и турдетаны. Ты получишь трудолюбивых и дисциплинированных подданных, а не какой-нибудь негодный сброд.
   - Какая разница! Лузитаны уже проникли туда и разорили эти места так, что там уже и мало кто живёт! А кто остался - прячутся по пещерам или платят этим разбойникам дань.
   - Вот ты и освободишь их от лузитанских грабежей и дани, а людей своих туда приведёшь и поселишь. Не сразу, конечно, а когда их накопится у тебя столько, что на них не хватит земли в твоих приграничных владениях. Ведь твой нынешний городок - не последний, на который положили глаз римляне. Будут и другие, и их жители, если будут достаточно умны, подадутся уже к тебе. Деревня за деревней, городок за городком - люди потянутся к тебе, Миликон.
   - Так ведь со своими вождями же!
   - Но на твои земли, а значит - под твою власть. Ты ведь не обязан принимать к себе тех, кто не захочет встать под твою руку, верно? Примешь тех, кто присягнёт тебе, и станешь вождём над вождями. А вождь над вождями - это уже царь. Ну, почти царь. Когда под твоей рукой соберётся достаточно вождей с воинами - пойдёшь с ними отвоёвывать себе у лузитан своё царство, над которым и усядешься настоящим царём.
   - Отвоевать у лузитан? Легко сказать! Они же там все головорезы! А кто будет у меня?
   - У тебя будут воины, понимающие толк в большой войне. Не очень много, но достаточно, чтобы научить твоих людей воевать. Ветераны Ганнибала...
   - Откуда?
   - Это наша забота, гм... будущий "великий", - мы с Фабрицием дурашливо, но торжественно стукнули себя правыми кулаками в грудь и даже обозначили лёгкий поклон головами, как и полагалось по старинному обычаю приветствовать царственных особ.
   - Гм... Но ведь тогда те лузитаны, которых я вышвырну из низовий Анаса, попросят помощи у соседей. Против меня выступит тогда вся Лузитания!
   - Не выступит, Миликон. У лузитан появится свой царь, который найдёт для своих подданных дела поважнее. А с тобой он будет дружить - тайно, конечно.
   - Свой царь у лузитан? Откуда вы знаете?
   - А откуда мы знаем о будущем царе турдетан и кониев?
   Покидал нас будущий "великий" Миликон, потрясённым едва ли меньше своего будущего лузитанского "друга" Ликута. Мы с Фабрицием долго ржали, припоминая изумлённые хари обоих будущих "великих". А потом - уже в доме "досточтимого" Волния на Острове - ржали и Васькин с Володей, когда я уже им рассказал. Сам-то глава клана тоже повеселился немало, когда Фабриций рассказывал ему на этрусском, но мы-то этрусским всё ещё не владеем, поэтому нашим рассказывал я - на нормальном русском. В нынешней гадесской "командировке" мы втроём, а Серёга с Юлькой и Наташкой остались в Карфагене. Бабы - оттого, что нехрен им тут делать по определению, а Серёга - ну, его с нами нет, так что не слышит и не обидится - по той же, если совсем уж честно, причине. Ну нехрен таскать не приспособленного к таким делам человека туда, где зазеваешься - так и убить на хрен могут. В деле с нумидийцами давеча, хоть и рядом держался и не особо-то лихачил, а один хрен как-то ухитрился словить охреначником в лобешню, отчего нагребнулся с лошади и ушиб копчик. Хоть и не смертельно, да и не привыкать ему, но - на хрен, на хрен. Он нам живым нужен, а не таким, о котором только или хорошо, или никак. Поэтому поручил ему перед отъездом минералы местные карфагенские поизучать, дабы чувствовал себя занятым нужным и полезным делом. А если сумеет при этом и в натуре полезное чего-то найти - так разве ж я хоть раз против?
   Ну, раз уж с него начали - геолог он наш, этот Серёга Игнатьев, какой-никакой, а всё-таки геолог. Хоть и за неимением лучшего, а бериллы мне таки распознал и откуда надыбать их в Карфагене - тоже вспомнил, так что для сельской местности - уж всяко пойдёт. Просто не надо тыкать его в те ситуёвины, под которые он, будучи по реальной работе офисным планктонщиком, ни разу не заточен. Юлька Сосновская - хотя по факту её следовало бы тоже Игнатьевой числить - наша истеричка... тьфу, историчка. Пединститутская, к сожалению, но за неимением лучшей приходится терпеть эту. Я ведь не случайно насчёт истерички оговорился, если кто не въехал, и как бедный Серёга её стервозную натуру выдерживает - у него надо спрашивать. Это меня она при случае давно уже больше ради прикола подначивает, чем всерьёз, и я давно уже именно так её взбрыки и воспринимаю, и случается это уж всяко не каждый день, а вот его она пилит на полном серьёзе и ежедневно. Но то - их семейное дело, меня не колышащее. А делом занята полезным без дураков - систематизацией нашего попаданческого исторического послезнания и составлением для всей нашей компании и для наших нанимателей "летописи будущего". Оно ведь полезно зачастую бывает - знать то, чего не знают окружающие. Фактор инсайдерской информации, скажем так. Наташка Галкина, а фактически - Смирнова, и это к моменту нашего отъезда было уже даже заметно на глаз, является нашей ботаничкой и вообще биологичкой - кому ж ей ещё быть, как не студентке Лестеха? Особенно забавна она в качестве спеца по насекомым - с её-то насекомобоязнью, гы-гы! Однако ж шелководческую ферму мне наладить помогла, при которой и состоит теперь в качестве эдакого своего рода инженера-консультанта. Между прочим, достаточно важная статья нашего благосостояния на перспективу - спрос на шёлк растёт, особенно - на косский, не такой дорогой, как индийский и китайский. А там, глядишь - и ещё чего полезного вспомнит и подскажет.
   Володя Смирнов, супружник ейный и автор уже заметного на глаз признака ейной принадлежности - наш главный хулиган. В смысле - непревзойдённый драчун, бывший армейский спецназер. Не мыслитель ни разу, обычный работяга-автослесарь, но там, где нужен надёжный и ловкий человек под рукой на случай всяких непредвиденных неприятностей, Володя уж точно окажется при деле. А ещё - если надо что-нибудь смертоубийственное из подручных материалов сделать, да ещё и самому при этом на воздух не взлететь или каким-нибудь иным способом не самоубиться. Драчуны-то у нас уже и местные есть, а вот это - его бесспорный конёк. Спецназерский опыт и руки, выросшие не из жопы и заточенные не под один только хрен - явление для античного мира редкое, и этим - особенно ценное. Хренио Васькин... тьфу, Хулио Васкес - наш главный криминалист и контркриминалист. А кем ещё прикажете быть бывшему испанскому полицейскому? Кроме того, он - наш потайной козырной туз в рукаве, поскольку у него ещё остаётся двадцать четыре патрона к его табельному "стару". Его мы как-то ухитрились пока-что не засветить даже перед посвящёнными уже в нашу тайну нанимателями - ну, не считая моей супружницы, видевшей обойму и патрон, но уже определившейся с тем, что она теперь тоже одна из нас, и соображающей, с кем о чём поболтать можно, а с кем и о чём - ни к чему.
   Ну и я сам - Максим Канатов, сволочь и эгоист, если по Юльке, а так - технолог-машиностроитель и профессиональный начальник в одном флаконе. Если надо чего-то эдакое соорудить - типа, сделай то, не знаю что, так сразу - Канатов, ты инженер или где? Ну, это-то ещё не самый тяжёлый случай, всё-таки понятие специализации для наших современников существует, и отмазаться от непосильной инженерной задачи, сославшись на некомпетентность в ней, всё-таки можно. А вот от управленческой - хрен отмажешься. Канатов, ты руководитель или нахрена? Вот и води руками, а разводить ими и без тебя есть кому. Продержит начальство в неведении до последнего момента, а затем огорошит задачей, которую нужно было решить ещё вчера. И разруливай её как хочешь, и никого не гребёт, что ты никак не хочешь, и не припомню что-то из таких "архисрочных" задач ни одной, к решению которой я был бы полностью подготовлен заранее. Подготовленным-то любой дурак разрулит, а ты вот так вот, не подготовленным изволь разрулить. Так что не привыкать к таким раскладам, и наша нынешняя ситуёвина, да и начальство наше нынешнее - весьма неплохой по сравнению с прежней жизнью вариант. Да и сами мы - мужики, конечно - давно уже не рядовые бандито-гангстерито, хоть и начали свою местную карьеру с рядовых стрелков-арбалетчиков. Отличились, выслужились, работаем уже больше головой, чем вооружёнными руками, и в этом смысле вошли уже в элиту принявшего нас на службу этрусского клана Тарквиниев. А я - так не только головой, но и головкой - ага, в самом буквальном смысле. Как-никак, на внучке главы клана женат, какой-никакой, а свояк, блатным, можно сказать, заделался. В прежней жизни всегда блатных сынков-зятьков-племянничков презирал, а в этой - сам теперь такой. Чтоб "досточтимый" - это только если с очень большой натяжкой, но уж "почтенный" - однозначно и без всяких базаров. Млять, эдак ведь и забронзоветь недолго...
   А задача у нас - помочь Фабрицию организовать маленькую, но нужную Риму турдетанскую автономию у северной границы провинции Дальняя Испания. Точнее - не совсем так. Сперва сделать её, ещё не существующую, позарез нужной римлянам для прикрытия провинции от лузитанских набегов, а потом уж и саму её организовать. В идеале - по просьбе, а ещё лучше - под настойчивым принуждением со стороны самих римлян. Типа, дайте мне хоть какое-нибудь поручение, а уж особым-то я его как-нибудь и сам сделаю. Если это удастся - а мы, кажется, уже неплохо постарались в этом направлении и ещё ОЧЕНЬ постараемся - вряд ли римляне будут так уж возражать и против возникновения дружественного и союзного им турдетанского боевого хомяка на не принадлежащей им сопредельной территории. Правда, это сократит приток турдетанских рабов на рудники, но эту проблему римляне уж как-нибудь решат. Тех нумидийцев, что мы давеча захватили, мой тесть тогда оптом римскому работорговцу сбагрил, а уже здесь, в Гадесе, мы прослышали краем уха о приличной партии рабов-нумидийцев, прибывшей в Новый Карфаген и загнанной поголовно на рудники близ него. Те или не те - нам без разницы. Главное - эта проблема для римлян решаема и без порабощения тех турдетан, которые уйдут к Миликону. Зато их земли они высвободят для своих италийских колонистов без восстаний и без сожжения в ходе их тех италийских колоний вместе с их италийскими обитателями. Не станут турдетаны их жечь - это за них сделают и прекрасно с этим справятся и прорвавшиеся в обход владений Миликона лузитаны Ликута. Как раз будет римлянам и дополнительный повод для размышлений, не пора ли означенному другу и союзнику римского народа царю Миликону усилиться и расширить свои владения так, чтоб лузитанам обходить их потруднее стало. Исключительно по римской просьбе и даже под римским принуждением, гы-гы!
   Как я себя при этом ощущаю, после эдаких циничных подлянок? А как прикажете ощущать? Это - политика. Если честно и без дурной злодейской бравады - то ощущаю я себя точно так же, как и Фабриций. Омерзительно. И турдетан немало пострадает при этих лузитанских набегах - бандитам ведь без разницы, кого убивать, насиловать и грабить. Да и италийцы - тоже ведь люди - две руки, две ноги, одна голова, хоть и бестолковая, раз на чужую землю при ещё живых её хозяевах польстились. Но мне и нашим турдетаны ближе. На них базируется клан наших нанимателей Тарквиниев, из них моя жена, из них же и большинство наших местных друзей-товарищей, с которыми мы вместе и мечами махали, и шкурой своей драгоценной рисковали, и всё это - не хрен собачий. Для нас - достаточно. Всех нам не спасти, но мы пытаемся спасти тех, кого ещё можно. Разве лучше будет, если и они либо погибнут в ходе отчаянных и заранее обречённых на неудачу восстаний, либо - несколько позже, но куда мучительнее - на рудниках возле Нового Карфагена и Кордубы, добывая металл - да побольше, побольше, работать, ленивые варвары, труд облагораживает человека - для сената и народа Рима?
   []
   Кто дал право судить и решать судьбы? А вот этого - не надо. Во-первых, я получил приказ, и тут уже не право - тут прямая обязанность. А во-вторых, права в реальной жизни не даются, а берутся. Часто - с оружием в руках и через реки крови. Ну и в-третьих наконец - в задницу досужих моралистов. Не морализаторство, а прагматичный цинизм - двигатель реальной, а главное - результативной политики. В известной нам истории те, кто хотел остаться белым и пушистым, просрали и народ свой не спасли. Перестали турдетаны существовать как народ, а по большей части - и биологически тоже. Рабы ведь в большинстве своём не размножаются и потомства после себя не оставляют. Вот так и сгинул целый народ, не считая растворившегося среди понаехавших италийцев ничтожного меньшинства. Из кого состояло это меньшинство, разжёвывать надо? Правильно, из жополизов, помогающих римлянам гнобить собственных соплеменников. Мы же - ни разу не в белых перчатках, это верно - пытаемся сделать хоть что-то и спасти, сколько удастся, куда более достойных...
  
   2. Беспокойная граница.
  
   Оноба, расположенная у устья Тинтоса - самый край римской Дальней Испании. Город и его ближайшие окрестности ещё числится в составе провинции, а вот всё, что к северу и западу - уже за её пределами. Будущее царство Миликона, пока ещё и не подозревающее о своей судьбе. Пока-что это разорённый лузитанскими набегами край, из которого бегут - ага, даже сюда, на подвластную Риму территорию. Какой-никакой, а всё-же порядок. Римские наместники сюда ещё не добрались и произвола своего с лихоимством ещё не принесли, так что плюсов от подчинения этой территории Риму пока заметно больше, чем минусов. Управляют местные вожди так же, как управляли и раньше, при Баркидах, а налоги под римской властью уменьшились. С каких-то селений десятую долю урожая и приплода скота берут, с каких-то - вообще двадцатую. Для тёплого и плодородного Средиземноморья - сущий мизер. Если бы только не лузитанские набеги!
   Здесь каждая деревня обнесена если не валом со стеной, то хотя бы уж частоколом, пашни - лишь бы урожая хватило, а стада - такие, чтоб легко было под защиту ограждений от бандитов загнать. В общем - Кавказ в чистом виде, только горы пониже и не так круты. А ведь местность - в её прибрежной равнинной части - ничуть не хуже низовий Бетиса, и при спокойной жизни, если бы её удалось здесь наладить, население могло бы кататься как сыр в масле. Ну, это я утрирую, конечно, кто ж позволит подвластному крестьянину совсем уж жировать, но - уж всяко не хуже, чем по берегам Бетиса, могли бы местные жить.
   Особенно был поражён Васькин, хоть и баск по национальности, но андалузец по месту жительства. А как он объяснил нам, так и мы прихренели. Дело в том, что Тинтос тутошний - это будущая Рио-Тинто современная. Гнусная мёртвая "вонючка" с ядовитой красноватой водой, берега которой здорово напоминают марсианский пейзаж. Стала она такой в девятнадцатом и двадцатом веках, когда оставшиеся в местных горах после древней выработки бедные руды стали обогащать с помощью промышленной химии. Металла благодаря этому добыли столько, что у древних глаза бы на лоб полезли, но такой ценой, что от экологических последствий у всех современных андалузцев лезут. После рассказа Хренио я вспомнил случайно обнаруженные в интернете фотки - млять, это же в натуре ужас! Но сейчас до этого безобразия ещё пара тысячелетий, и долина Тинтоса пока-что радует глаз не хуже, чем долина Бетиса. Эдакая уменьшенная копия, скажем так.
   []
   - Вот хорошее место для города! - воскликнул Рузир, сын Миликона, посланный к нам отцом специально для поиска и выбора подходящего места. Вождь с куда большей охотой занялся бы этим сам - ну что там пацан присмотрит и выберет - но не мог оставить надолго свой подвергающийся ежедневной опасности городок. Там он был нужнее, а здесь его несмышлёному отпрыску могли помочь и мы. В конце концов, это ведь и в наших интересах тоже.
   - Да, место неплохое, - одобрил Фабриций, - А главное - бесхозное.
   Ну, бесхозное - это не следует понимать слишком буквально. Был там городок - хоть и поменьше Онобы, но побольше городка Миликона, насколько можно судить по его развалинам. Увы, кроме размера имеет значение и место - этот оказался слишком близок к границе. Сказались и обстоятельства - его вождю пришлось отрядить большую часть своих вояк в Кордубу, где Аппий Клавдий Нерон, претор Дальней Испании, опасавшийся большого набега кельтиберов, объявил сбор союзных вспомогательных войск. Этим и воспользовались лузитаны, взяв городок с налёту. Вождь и остатки его воинства пали в уличных боях, и лишь его племяннику с горсткой людей удалось прорваться и уйти к Онобе. Вождь Онобы помог отбить уведённых лузитанами пленных и даже примерно половину скота, но разве этим восполнишь урон? Особенно - для наших планов. Ведь именно убитый лузитанами вождь был намечен "досточтимым" Волнием в будущие цари будущей турдетанской автономии, именно с ним была достигнута предварительная договорённость, и именно ему предназначались подготовленные на это дело деньги и "сержанты-инструкторы" из присланных Арунтием ветеранов Ганнибала. А кому же ещё, если не человеку с границы, съевшему собаку на пограничных стычках с лузитанскими разбойниками? Миликону в этих первоначальных планах отводилась роль вассала-подручного будущего царя, и именно для такого разговора он и был приглашён в Гадес. Но лузитаны преподнесли сюрприз, и нам пришлось импровизировать на ходу - из всех будущих царских вассалов именно Миликон оказался наиболее подходящей заменой выбывшей из строя царской кандидатуре. Ага, вот и строй теперь после этого крутые и долгосрочные наполеоновские планы! Беспокойное место - эта лузитанская граница.
   Почему не вождь Онобы? Рассматривал Волний, конечно, и его кандидатуру. Да и как её было не рассматривать? И город крупнейший в округе, и вождь его сильнейший из всех окрестных, да и попредставительнее прочих. Но - слишком уж солидный, слишком остепенившийся, слишком домовитый, ни разу не Вильгельм Завоеватель. Будь в наших планах просто укрепление границы и глухая оборона на ней - лучшей кандидатуры было бы и не сыскать. Но в том-то и дело, что это был лишь первый этап нашего плана, в дальнейшем предусматривавшего наступательную авантюру с образованием турдетанской автономии за пределами римских владений. И для этой, главной части нашего плана, требовался человек умный, вменяемый, расчётливый, но - с авантюрной жилкой. Такой у сильного и солидного вождя Онобы не имелось, зато она имелась у покойного вождя вот этого разгромленного лузитанами городка и у Миликона. Поэтому с вождём Онобы договорились о том, что он как был, так и остаётся самым большим и уважаемым в округе по хозяйственным делам и даже по взаимодействию с римскими властями, а намеченный нами кандидат на подвластной Риму территории становится как бы его правой рукой по чисто военным вопросам обороны границы от лузитан. Вне её - вопрос уже отдельный и интересов вождя Онобы напрямую не затрагивающий. Там ему никто ничего не обещал...
   Но особенно ценна долина Тинтоса не сельскохозяйственными угодьями в низовьях, которых и не разовьёшь толком без усмирения лузитан, а своими верховьями, где расположены древние тартесские ещё рудники. Именно там закладывалось металлургическое процветание Тартесса, на котором он в своё время и поднялся. Сейчас они в основном уже выработаны - те богатые руды, которые разрабатывались легко и давали много металла минимальными усилиями - и интереса для Рима не представляют. Вот золотые копи - есть в верховьях Тинтоса и такие - это другое дело, их-то римляне однозначно к рукам приберут, когда руки до этих мест дойдут, а бедные по сравнению с кордубскими медные - едва ли. Я ещё на том медном руднике близ Кордубы, где проходил первый этап нашей службы Тарквиниям в качестве наёмной солдатни, обратил внимание на добываемое сырьё. Специально не интересовался, меня ведь конечная продукция интересовала, причём эксклюзивная, а не ширпотребовская, но когда охраняешь и сырьевую добычу - невольно ведь присмотришься и к сырью. Тем более - Серёга ведь рядом был, которому ж тоже хоть в чём-то значимость свою подчеркнуть хотелось, а в этом он как раз шарит - вот и просветил маленько. Медные руды в Испании - в основном колчеданные. Как этот медный колчедан выглядит, я и по школьному курсу экономической географии помню - показывала географичка образец. Серёга и формулу называл - я её, конечно, не запомнил, потому как ни к чему тогда было. Только и мечтать было рядовому наёмному солдату-арбалетчику, что о собственном медном руднике, гы-гы!
   []
   Запомнился только состав - кроме меди там ещё сера и железо. Короче - комплексная медно-железная руда, после извлечения меди годная ещё и для добычи железа. Теоретически, поскольку хватает в Испании, по словам Серёги, и куда более богатого железом магнитного железняка, и бедными по сравнению с ним рудами местные металлурги не заморачиваются. Они и ради меди-то, куда более дефицитной и ценной, этот колчедан разрабатывают неохотно - из-за выделяющегося при выплавке ядовитого сернистого газа. В имперские времена будут из-за этого печи с высокой трубой сооружать, а пока, выработав богатую жилу с большим числом медных самородков, месторождение забрасывают и на другое переходят. Ну, крупные металлодобытчики, выдающие продукцию на продажу. Мелочь-то, для таких добытчиков неинтересная, ещё осталась и здесь, и её продолжают разрабатывать местные для местных же нужд. У тех же Митонидов, например, гадесских, как раз где-то неподалёку тот ихний медный рудник был, где они свою чёрную бронзу выплавляли - кажется, единственный из крупных, только за счёт той чёрной бронзы и не заброшенный за нерентабельностью. Собственно, он и теперь никуда не делся, просто с некоторых пор он уже не Митонидов, а Тарквиниев. Но туда мы сейчас заезжать не собираемся - незачем такое эксклюзивное производство перед посторонними засвечивать. Строго говоря, о нём и мне знать не полагается, и знаю я лишь потому - и лишь о самом факте его существования где-то здесь, что служим мы Тарквиниям давно уже не первый день и не первый месяц - кое в чём поучаствовали, кое о чём краем уха слыхали, а кое-что и сами вычислили. В общем, имели к данному вопросу кое-какое косвенное касательство, скажем так. Но мне как-то и ни к чему - чего я там не видел после кордубского-то рудника?
   - Вот здесь прямо вдоль берега реки можно насыпать небольшой вал и поставить на нём два плетня с землёй и камнями между ними, - просвещал пацана наш босс, - И так - вдоль всей всей границы. Не сразу, конечно, постепенно...
   - Плетни... А почему не частокол, досточтимый?
   - На частокол ты весь лес кругом сведёшь, а лузитаны его всё равно сожгут или повалят. Где новых брёвен на его восстановление напасёшься?
   - Так ведь плетни разбойникам даже жечь не понадобится. Топорами порубят и копьями разворошат. Да даже и так легко перелезут...
   - Перелезут, но не так быстро. Конницу им будет провести ещё труднее - это и в самом валу придётся проход для лошадей ворошить - сильный отряд нескоро переберётся. А ещё труднее им станет угонять к себе захваченный у крестьян скот. Погоня ведь на хвосте, им быстро уходить надо, а как тут быстро при таком заторе? Пару раз сбегут, бросив большую часть добычи, а на третий призадумаются, стоит ли вообще идти. Так это даже если уйдут от погони, а кто ж их так легко отпустит?
   Идею "римского" лимеса, до которой самим римлянам допетривать ещё более двух столетий, мы с Фабрицием обсуждали ещё в ходе черновой проработки наших далеко идущих планов. Естественно, никто и не собирался сооружать для римлян целый Адрианов вал вдоль границ Дальней Испании. Захотят - пусть сами заморачиваются и надрываются. Будь такое в наших планах - не пожалели бы ради такого дела и окрестных лесов, которые можно, вдобавок, и с той стороны сводить. Как раз это не посвящённый в наши планы сын Миликона и пытается сейчас втолковать нашему "досточтимому", а тот предлагает ему обсудить данный вопрос с отцом, которому его в конечном итоге и решать. Нам же с ним - зачем этот лимес ЗДЕСЬ? И зачем нам сводить без пяти минут СВОИ леса? Ну, не без пяти минут - это я сильно утрирую ради красного словца, скорее - без пяти месяцев, а может быть, даже и лет - это как пойдёт подготовка, в темпах которой не всё зависит от нас. А пока она идёт - нам нужно не ПОСТРОИТЬ лимес, а ОБОЗНАЧИТЬ стремление отгородиться им от беспокойных соседей. Прежде всего - для римлян, которые должны увидеть неподдельное служебное рвение переселённого на эти земли подвассального вождя. Если посмеются над его фортификационными потугами и САМИ посоветуют ему бросить эту блажь и заняться настоящим делом вроде подготовки сильного войска и нанесения ответных ударов по разбойничьим гнёздам - тем лучше. Меньше потом будут задавать дурацких вопросов, на которые им нелегко будет дать устраивающий их ответ...
   - Макс, у тебя твоя труба далеко? - спросил вдруг Володя.
   - Голых баб на пляже в неё не поразглядываешь, - напомнил я ему, протягивая свой единственный пока в этом мире и весьма далёкий от совершенства оптический прибор, - Картинка в неё видится - ну уж очень сильно на любителя.
   - Ну, считай, что я сейчас как раз такой любитель. Да ещё и с извращёнными наклонностями...
   - Ты? Дык, вроде, за тобой такого не водится - солидный семейный человек.
   - А мне вспомнилось что-то, как меня начальство в армии дрючило, - проговорил спецназер, вглядываясь во что-то среди отдалённых зарослей, - Ну и захотелось самому кого-нибудь вздрючить во все дыхательные и пихательные. И там, мне что-то сильно кажется, есть подходящий для такого случая бабозаменитель...
   - Птицы, - пояснил Васькин, тоже всмотревшийся в ту сторону, - Беспокойно себя ведут...
   - Ясно! - я тоже всмотрелся туда же, куда и они - в натуре, пернатые там какие-то нервные, - Так, Володя, ты бы всё-таки не так явно в одну и ту же сторону глядел, надо бы и в другие немножко - ну, для приличия...
   - Понял! - отозвался тот, переводя трубу заметно левее и старательно изображая живейший интерес к кусту чего-то немилосердно колючего вроде нашего боярышника, где уж точно никто не мог ныкаться. Туда же примерно и мы с Хренио уставились, на самом деле косясь в прежнем направлении. И не зря - шевельнулись там ветки, подозрительно шевельнулись...
   - Серьёзному отряду там, вроде, укрыться негде, - прикинул я, заценив заросли.
   - Да, скорее всего, просто разведчик, - согласился наш испанский мент.
   - Не один, - поправил Володя, - Я засёк троих и не уверен, что это все. Млять, "винторез" бы мне сейчас сюда! Хрен с ним, пускай даже без оптики! Или даже хотя бы старенький добрый АПБ на худой конец! Далековато для него, но можно было бы попробовать...
   []
   - Ага, размечтался! - весь наш ручной огнестрел, если не считать не подлежащего "засветке" пистолета Васкеса, пока-что ограничивался лишь кремнёвыми дульнозарядными пистолями весьма скверного качества, из которых попасть дальше, чем на десяток метров - ну, надеяться-то можно, но всерьёз рассчитывать я бы не стал. А этот скот тут сыпет соль прямо на открытую и кровоточащую рану - ага, горстями, млять!
   - Уж и помечтать нельзя! - фыркнул наш хулиган.
   - Можно. Иногда даже нужно. Но о ТАКИХ ништяках - да ещё и в такой момент - лучше "тихо сам с собою", ладно?
   - Ладно уж - чего только для тебя не сделаешь! Ты фильм "Охота на тигра" смотрел - ну, про Шерлока Холмса который? Так вот, мечтаю "тихо сам с собою правою рукою" - так и быть, всего лишь о той "духовушке", с которой тот полкан Моран на того Холмса охотился...
   - Млять! Сука! Урою!
   - В карты или в шашки?
   - В поддавки, млять!
   - Понял! Только не это, гы-гы!
   Охрана у нас солидная, и мы можем позволить себе позубоскалить. Хоть и не мозолят бойцы нам глаза, изображая - в учебно-тренировочных целях - полное алиби, держатся они неподалёку и ворон уж точно не считают. Численность противника мы прикинули человек в пять самое большее - чего тут опасаться? Не ожидая от лузитанской разведгруппы, высланной наверняка для простой разведки, а не для диверсий, ничего худого, мы бы и ещё попикировались подобным образом, но наши секьюрити, похоже, слишком уж качественно изобразили алиби, а этих оказалось существенно больше, и они решились...
   - Млять! Уроды! - я едва успел прикрыться цетрой, иначе точно словил бы стрелу хлебалом, - Берегись!
   - Ух ты! Мыылять! Уважаю! - стрела, предназначенная Володе, пришлась ниже, но дёрнувшийся под её ударом щит задел его окованным краем по подбородку.
   - Мылять! - отозвался и испанец. Со щитом он не угадал, и "его" стрела тюкнула его в плечо, обтянутое вполне приличной и даже почти шикарной для этого мира бронзовой кольчугой. Ладно, фингал не в счёт, главное - цел.
   Тут дела были явно не столь уж плохи, и я метнулся к начальству, которое, как я заметил ранее, утруждать себя лишней тяжестью поленилось:
   - Фабриций! Держи! - я протянул ему свою цетру, - Да держи ж ты, орясина, млять, досточтимая! А ты, вождёныш, млять, недоделанный, чего глядишь? Пригнись на хрен! - и мы с боссом пригнули Рузира не очень-то учтивым образом - кажется, даже слегка уронили мордой лица в землю...
   - Ааа, млять! - заметив, что я остался без щита, кто-то из лузитанских стрелков вообразил, что теперь меня можно сделать. Хрен он угадал, конечно, моя кольчуга - вообще эксклюзив, но тюкнула стрела чувствительно.
   - Амбон! Мать твою за ногу! Арбалет! Кудда, болван! С рычагом и болтами! Нну, оррясина, млять! - мой слуга, растерявшись, чуть было не ломанулся ко мне со снятым с конского вьюка ОДНИМ только арбалетом, без болтов и "козьей ноги", - Да пригнись ты, подстрелят же на хрен!
   Примеру Амбона, не дожидаясь особого приглашения, последовали и слуги Володи с Васькиным, а оба раба Фабриция кинулись к хозяину с его дорогим чешуйчатым панцирем. Мы же, вооружившись наконец достойно, занялись разухарившимся не по делу противником. И пора было - лук не в пример скорострельнее арбалета, и стрелы лузитан доставляли нам немалое беспокойство.
   - Ухх! Урроды! - если бы не подол кольчуги - млять, кастратом меня сделать решили, что ли?! Ну, держитесь теперь!
   Скорострельность - дело хорошее, но за неё лучник расплачивается тем, что стреляет стоя, в лучшем случае - с колена. Мы же, имея на своих арбалетах стремя для упора ногой и "козьи ноги", могли и усесться на пятые точки, что мы и сделали. Да и прицельнее арбалет. Словив мой болт солнечным сплетением, сложился пополам тот приколист, что вознамерился лишить меня самой ценной части мужского организма. Целил-то я ему туда же, куда и он мне - ага, око за око, а хрен за хрен, да он, сволочь, нагребал меня - как раз на колено опустился. Ладно, хрен с ним, и так сойдёт для сельской местности. Так, хлебалом не щёлкаем, быстренько перезаряжаемся...
   []
   - Дзинь! - ещё одна стрела звякнула по моему шлему. Мозгами я вообще-то тоже дорожу, так что этот деятель сам себя назначил следующим. Пока я его высматривал и выцеливал - на сей раз без мелочного юридического буквоедства, уложили по одному и наши. Тут и я подловил наконец "своего" - и не понял юмора. Я ещё рычаг не спустил, а разбойник рухнул мордой вперёд, и стрела в его шее ну никак не смахивала на наши арбалетные болты. Да и некому там было стрелять, из арбалета-то - все три тут у нас.
   Тут нарисовались среди нас и бойцы нашей охраны, в том числе три обученных ещё в Карфагене лучника с луками лузитанского типа, которые сходу включились в перестрелку. Только что-то маловато людей, нас же гораздо больше сопровождало... А, млять! Понял!
   - Володя! Хренио! Хорош стрелять! Своих побьём на хрен! Там уже наши работают! - только я до них докричался - по-русски, конечно, как ко мне подскочил один из наших "сержантов":
   - Хорошо бы прекратить стрельбу, почтенный - там уже наши...
   - Да, уже прекращаем, - кивнул я ему, - Я что-то не вижу Бената - он тоже там?
   - Там, почтенный.
   Ну, раз Бенат там - можно успокоиться и даже слегка расслабиться. Этот кельтибер, можно сказать, родился на войне, и уж своё-то дело знает. И в кулхасовском мятеже под Кордубой отметился, и с нами потом в Африке, да и до того салажонком явно не был. Вряд ли старше меня по годам, но по боевому опыту - чувствуется, что явно не опытом означенным мне с ним есть смысл меряться. Мозгами, а главное - их содержимым - другое дело. Ну так потому-то я и в этом уже мире вылез в какие-никакие, а "водители руками", а он по-прежнему лихачит в стычках, поражая виртуозным владением фалькатой. Ну, не одной только фалькатой, особенно последнее время, но в основном ей. Тоже неглуп, давно уже "сержант", а не рядовой рубака, ну так и за мной ведь при случае тряхнуть стариной не заржавеет - как сейчас, например. Надо будет - и мечом поработаем, тоже не вчерашние пейзане, и обращаться с ним умеем. Но это по широкой специализации, скажем так, а узкая у каждого своя...
   А вот и сам Бенат - ага, довольный как слон:
   - Вас, досточтимый с почтенными, даже на короткое время без присмотра оставить нельзя! Обязательно вляпаетесь в какую-нибудь передрягу, гы-гы!
   - Да, мы - такие! - отшутился Фабриций, - Лезем, куда не просят, путаемся у серьёзных людей под ногами, да ещё и учим их их же собственному ремеслу!
   После того, как все отсмеялись, кельтибер доложил:
   - Их был всего десяток - семеро обстреляли вас, а вот эти трое были дальше в лесу при лошадях. Только этих и удалось взять живыми - стрелки, кого не перестреляли, дрались отчаянно, так что их пришлось завалить. И так одного убитым потеряли и двоих ранеными - зачем нам лишние потери?
   - Ты правильно сделал, - успокоил его босс, - Трёх пленников достаточно.
   Эти трое были здорово помяты, но тоже не выглядели вышедшими просто погулять. Из молодых, да ранние, как говорится. Представляю, каково было брать их тёпленькими, не имея права покрошить на хрен в капусту! Явно пришлось тупо числом их давить, и хорошо ещё для стычки с такими бандюганами отделались...
   Лузитанский язык мало похож на турдетанский, а пленная троица упрямо играла в "моя твоя не понимай". Поэтому к их допросу я особо и не прислушивался, предоставив дело владеющим их языком профессионалам, и только когда стало ясно, что эти и по-лузитански предпочитают играть в героев-молодогвардейцев, что предполагало долгие и нудные пытки, а затем - ещё более нудный разбор выпытанного с выделением крупиц правды из потоков ругани и вранья, я решил вставить и свои двадцать копеек. Я не знаю, когда и кем изобретено сажание на кол. Одни говорят, что с глубокой древности известно, другие - что со средневекового Востока пришло. Так или иначе, среди известных и практикуемых законами древнего Рима способов казни этот вид не встречается, да и вообще в Западном Средиземноморье тоже. Я подобрал с земли палочку, заострил её конец кинжалом и объяснил суть идеи Фабрицию. Тот прихренел, затем, въехав, прикололся. Это - с этими - МОГЛО сработать. По его приказу пара наших вояк сходила в лесок и вырубила там подходящий кол - ага, осиновый. На осине я настоял исключительно ради хохмы. На глазах у пленников у кола обрубили сучья, не особенно стараясь сделать его гладким, затем заострили. После этого я подсказал расколоть остриё крест-накрест. А потом я стал рассказывать - по-турдетански, старательно подбирая слова и терпеливо ожидая, пока переводчик переведёт пленникам внятно и доходчиво на лузитанский. Сначала я рассказал о том, как будет выкопана глубокая и узкая яма, как будут приготовлены деревянные распорки, которыми кол будет закрепляться в ней вертикально - но не сразу, а уже "после того". Затем рассказал и о "том самом" - как первый из них - мы ещё не решили, кто именно - будет поставлен в гордую позу рака и куда именно ему будет заколочен этот кол. Неглубоко, всего на локоть примерно, больше ведь и не надо. А вот после - ага, вместе с насаженным на него куском орущего от боли и ужаса мяса, этот кол будет установлен и зафиксирован вертикально в означенной яме. С долгим, очень долгим ожиданием завершения процесса. Не только переводчик и остальные бойцы, но и наши, знавшие в принципе об этой казни, прихренели, пока я рассказывал. А уж как прихренели лузитаны, для которых обсуждаемый вопрос был ни разу не чисто теоретическим! Если, конечно, не останется других путей к консенсусу...
   Ни трусами, ни слюнтяями они не были. Излюбленное римлянами в более поздние времена, а пока только недавно вошедшее у них в моду распятие на кресте - тоже далеко не образчик гуманизма, но встречались среди лузитан такие, кто выдерживал эту казнь с честью. Точнее - будут встречаться лет эдак через пятьдесят. Так что, думается мне, не столько мучительность "предлагаемой" им расправы сломила их, сколько её очевидная позорность. Смерть через "опускание" - что может быть унизительнее для таких гордецов? Заметно сбледнув, похлопав глазами и попереглядывавшись, они заговорили - тем более, что никому и не требовалось от них никаких сокровеннейших военных тайн горячо любимой Лузитании. Так, по мелочи только. Мелочи меня не интересовали, и я снова предоставил дело профессионалам.
   - Хвала богам, не из ликутовской банды, - сообщил мне босс главный результат допроса, - Другая банда из числа соперничающих с ним. Решили, что здесь, где недавно был уже набег, повторного не ждут, а ждут в других местах, где и засады им устраивают, вот и вообразили, что здесь пройти будет безопаснее.
   - Не так уж и глупо рассудили, досточтимый, - заметил я, - В самом деле ведь их здесь не ждали. Не принеси сюда нелёгкая нас - по совсем другому делу - этот номер вполне мог бы у них пройти.
   - Пожалуй, - задумчиво изрёк непосредственный, - Кстати, Максим! Что такое "на хрен" и "милять", я уже знаю. А что такое "оръясинья"?
   - Орясина? Ну... гм, - я вспомнил, как чехвостил его - по-русски, конечно - за непонятливость, когда всучивал ему свой щит. Вот, млять, попал!
   - Я догадываюсь, что это тоже что-то не слишком почтительное, ха-ха! Не смущайся - я понимаю, что на войне не до хороших манер, и вовсе не сержусь. Мне просто интересно. Так что это такое?
   - Ну... гм... В общем - дубина, досточтимый. Тяжёлая, твёрдая, часто суковатая...
   - И не блещущая ни умом, ни сообразительностью, ха-ха! Понял, теперь буду знать!
   Нет, приятно всё-таки, когда начальство всё понимает и воспринимает с юмором. В прежней жизни нечасто такое попадалось...
   Потом решали судьбу пленников. Пощады им, конечно, никто не обещал, да они и не просили. Можно было бы, конечно, продать их в рабство, как наверняка поступили бы римляне, но много ли дадут за трёх буйных и опасных в обращении рабов? Просто отпустить - тоже не годится. Не тот воспитательный эффект получится. Будь они из шайки Ликута - тогда другое дело, такой жест доброй воли он бы понял и оценил правильно, а так - зачем? Каждый лузитанский разбойник, сходивший в набег на земли турдетан и вернувшийся оттуда живым - ходячее доказательство того, что это - МОЖНО. В натуре на колья их сажать никто, конечно, не собирался, на крестах распинать по новому римскому обычаю - так пока-что мы ещё не римляне, вроде. Подумав, Фабриций рассудил, что раз эта земля относится к будущему городку Миликона, которым тот и будет править вплоть до задуманной нами на перспективу наступательной операции, а с нами здесь присутствует его сын и наследник - пусть Рузир и постажируется как раз в исполнении отцовских функций. Кому ж ещё замещать отсутствующего отца, как не сыну-наследнику?
   Напыжившийся от гордости пацан приступил к исполнению судейских полномочий вождя. В качестве отсутствующих, но полагающихся для участия в суде старейшин он задействовал нашего босса, нашу троицу и "сержантов" из нашей охраны. В свидетелях, тем более, недостатка не было. Факт нападения с целью убийства был налицо, грабительских целей проникновения на турдетанскую территорию пленники не отрицали, так что дело о разбойном нападении было совершенно ясным. Факт исключительно турдетанской юрисдикции на турдетанской территории тоже сомнений не вызывал. Даже с учётом римской верховной власти римские законы официально действовали только на территории римских и италийских колоний, прочие же подвластные территории управлялись собственными правительствами по собственным законам и обычаям. Ни римскими наёмниками, ни союзниками, ни тем более гражданами захваченные в плен бандиты не являлись, так что никакого римского суда им не полагалось даже теоретически. Да и смысла претендовать на него - тоже.
   - Если негодный злодей грабежом иль разбоем
   Подло живёт, потакая преступным желаньям,
   Право убить негодяя доступно любому
   Или повесить на дубе - другим в назиданье, - торжественно продекламировал "вождёныш" соответствующую характеру преступления уголовную статью.
   []
   - Складно у них звучит! - заметил Володя, - Прямо как стихи!
   - Почему "как"? Это и есть стихи, - ответил я ему, - Велтур же у меня на даче рассказывал нам, что у турдетан все их законы в стихах.
   - Ага, вспомнил - это когда ты его нашим законом Архимеда уел. А вообще - молодцы, умно придумали - легко запоминать. А один кто-то забудет, так другие напомнят.
   - Точно! И прикинь, это же на хрен не нужна целая орава адвокатов с юристами и всеми прочими ивристами, которые обдерут тебя как липку по любому пустяковейшему вопросу. Знаешь анекдот про адвокатов - отца и сына?
   - Ну-ка, рассказывай!
   - Ну, короче, адвокат-отец уехал в отпуск, а дела своей конторы поручил вести взрослому сыну-компаньону. Возвращается с отдыха, а сынуля ему гордо докладывает: "Папа, я тот бракоразводный процесс, что ты двадцать лет ведёшь, в два дня разрулил!" А папаша - задумчиво так, с расстановочкой: "Экий ты у меня быстрый, сынок! Я на этом процессе наш дом построил, все наши машины дважды сменил и тебя, бестолочь, выучил!"
   Спецназеру пришлось отвернуться, дабы его смех не был слишком уж заметен окружающим, да и менту тоже - а то хрен их знает, аборигенов этих, какие у них тут санкции предусмотрены за неуважение к суду. Потом Васкес заметил:
   - Всё-таки нехорошо как-то. Обвиняемый должен иметь право на защиту.
   - Брось, Хренио! При простых и понятных всем законах обвиняемый вполне может защищаться и сам, и не нужно ему для этого никакого адвоката, - эти западники прямо-таки зациклены на своей сложной и навороченной юриспруденции, с которой в натуре без профессионала хрен обойдёшься. Хотя - что греха таить? У нас, что ли, с этим так уж сильно лучше? Догнали Запад, млять, того и гляди - перегоним на хрен!
   - Но ведь они же иностранцы! Я не вижу, чтобы им кто-то переводил!
   - Да понимают они. Взгляни, вон тот крайний слева, постарше который, уж больно внимательно вслушивается. Знает он турдетанский, просто на допросе дурака включал. Да и оба других хоть с пятого на десятое, да понимают - слов ведь общих не так уж и мало. Ты ведь понял тогда, в самом начале, Акобала - с трудом, не сразу, не всё, но суть понял. Хотя, сам ведь прекрасно знаешь, что твой баскский здорово от турдетанского отличается. Вот и они точно так же. Ну и не может же такого быть, чтобы все их предшественники ходили в набеги удачно. Кто-то, да попадался, кого-то, да вздёрнули - должны были знать, на что идут.
   - Ну, может, ты и прав. Хотя... Они ведь даже не участники нападения на нас - так, пособники, лошадей сторожили. А их судят как настоящих бандитов.
   - Сегодня эти сторожили, а те нападали, а завтра поменялись бы - какая разница? Да и простые тут законы, Хренио. Состоял в разбойничьей шайке, участвовал в разбойничьем набеге - значит, разбойник. А раз разбойник - повесить "высоко и коротко".
   - У нас это тоже так формулируется - "высоко и коротко", - машинально подметил испанец.
   - Это стандартная латинская формулировка, я как раз её и передразнил.
   И тут мы все втроём едва не прыснули в кулаки. Пока мы обсуждали вполголоса по-русски турдетанское судилище, оно уже закончилось, и Рузир торжественно огласил приговор:
   - Негодяев, виновных в разбое, повесить высоко и коротко! - ага, мы и сами в осадок выпали, именно так и сформулировал - "высоко и коротко"!
   - Ты, кажется, только что говорил, что это латинская формулировка? - хмыкнул Володя, - Тогда она должна быть римской, а не местной, а что мы слышим в реале?
   - Я тоже прихренел не меньше твоего, - заверил я спецназера, - Хотя - кажется, понял - вроде, логично вырисовывается...
   - А чего понял-то и чего вырисовывается?
   - Ну, у римлян традиционное повешение, кажется, не в ходу. Появится только в имперские времена, и ближе к поздним, а пока у них повешение - это одно из неофициальных названий распятия на кресте. Удушение верёвкой им известно, но именно удушение, без виселицы. А настоящее повешение - не ихнее, у кого-то переняли. Может, у германцев, может - у кельтов...
   - Скорее, у кельтов, если не исходно испанское - уточнил Васькин, - Германцы далеко, кельты близко, а турдетанам эта казнь, как видите, прекрасно известна.
   - Однозначно, - развёл я руками, - И тогда получается, что и формулировка "высоко и коротко" - либо испанско-иберийская, либо кельтская, а римляне её, выходит, просто собезьянничали у кого-то из них, да на латынь перевели.
   - Получается так, - пожал плечами Володя.
   Не знаю, как с этим обстоит дело у цивилизованных греков с римлянами, а в иберийской Испании приговорённых долгим ожиданием казни не мурыжат. Могут, конечно, отложить до утра, если есть где держать под замком и стражей, а суд только вечером закончился, но у нас-то указанное действо происходило среди бела дня и не затягивалось излишней бюрократической волокитой. А в силу самоочевидности ожидаемого приговора подходящие для его исполнения деревья с крепкими сучьями были присмотрены и выбраны заранее. Выбирали их с таким расчётом, чтобы казнённые висели не рядом, но и не слишком далеко друг от друга. Нужно было, чтобы всех троих было хорошо видно отовсюду с той стороны. Ведь в чём главный смысл виселицы, как и финикийско-римского креста? В наглядности. Чтобы вороны не разоряли огород, вокруг него развешивают убитых ворон. И с обезьянами надо точно так же - чтобы бандиты призадумались, стоит ли им лезть туда, куда их никто не приглашал, на их пути должны висеть казнённые бандиты.
   []
   В полном соответствии с этим принципом назидательной наглядности трёх лузитанских разбойников и вздёрнули - ага, высоко и коротко. Кстати - никто, надеюсь, пищу не принимает? А то, если кто не в курсах, организм в момент гибели утрачивает способность контролировать некоторые из своих функций...
   - Могли бы и сводить их просраться напоследок! - буркнул Володя, когда мы отошли, дабы не наблюдать этих физиологических подробностей и не нюхать сопутствующего им кумара.
   - Да, зрелище - на очень сильного любителя, - поддержал Хренио.
   - Так я ж разве спорю, господа? - хмыкнул я, - Но в этом-то ведь и главный воспитательный смысл. Просто убить в бою - это война, которая всё спишет. Прирезать после боя, пускай даже и с особым садизмом - это беспредел, который тоже война спишет. А вот так вот - спокойно, вдумчиво и наглядно - это правовое государство. Мы ведь, надеюсь, правовое государство собираемся на этих землях строить?
   Тут-то и проявилась нагляднейшая разница между русским и западноевропейским менталитетом. Испанец глубокомысленно покачал головой, хотя перед этим тоже характерно хмыкнул, а спецназер и вовсе заржал, схватившись за живот, да и я ведь сам не без труда сдерживал смех. Сам ржал точно так же, когда при мне в первый раз так пошутили. Хотя - как говорится, в каждой шутке есть доля шутки...
   - Но вот так-то зачем - в говне-то? - поинтересовался Володя, отсмеявшись, - Я всё понимаю, но это уж перебор.
   - Ну, не скажи - для кого как. Для нормальных людей - может и перебор, а для дикарей нужен наглядный урок. Умереть красиво и героически - это одно, и этим их не проймёшь, а вот так, обоссавшимся и обосравшимся - совсем другое. Ссутся и срутся ещё и от сильного страха, и это тоже прописано в обезьяньей подкорке. И совершенно не вяжется с героической разбойной романтикой, скажем так. Долго они, конечно, не провисят - не удивлюсь, если уже этой ночью соплеменнички и товарищи по банде подъедут, снимут их и захоронят как положено по обычаю. Но пока будут снимать - и нанюхаются, и извозюкаются - ага, в этом самом. И со всеми сопутствующими ассоциациями. И чем конструктивнее они поразмышляют об этом - потом, как-нибудь на досуге - тем лучше.
   - Это всё понятно, - проговорил Васкес, - Но я вот пытаюсь взглянуть на нас как бы со стороны, и меня не радует то, что я вижу. Смотрите, что получается. У нас на глазах судят и приговаривают к смерти людей - пусть преступников, пусть достойных своей участи - но людей, таких же, как и мы сами - а мы с вами шутим и смеёмся. Их вешают - а нам снова весело. Даже местные серьёзны, а мы ведь с вами - цивилизованные люди...
   - Ага, были в прежней жизни. Я - в Подмосковье, ты - в Кадисе. А здесь нам - не тут, Хренио. Здесь античный мир, и даже в нём мы сейчас не в Афинах, не в Александрии и не в Карфагене.
   - Мы на войне, и это нормальное военное озверение, - добавил Володя, - Тут так и надо - с юмором, пускай даже и с таким, а не то - крыша запросто съедет на хрен. Это местные привычны, всю жизнь так и живут, а нам - только так и надо.
   - Да, с волками жить - сам шерстью обрастёшь. Мы на лузитанской границе. А она - довольно-таки оживлённое и беспокойное местечко, - резюмировал я.
  
   Главы с 3-й по 11-ю удалены по договору с издательством.
  
   12. Римский раб.
  
   Читая текст предложенного ему частного договора, Гней Марций Септим то и дело хмыкал - иногда изумлённо, иногда одобрительно - а затем, даже не дочитав ещё до конца, но уже явно въехав в суть, расхохотался.
   - И ты туда же, варвар? Меня буквально на днях попросили о подобной же услуге трое союзников-латинян и двое италиков, хе-хе! Но они задумали переселиться в Рим, а тебе-то это зачем? Разве плохо тебе живётся в Испании и Африке? Не очень-то ты похож на обездоленного и ищущего лучшей жизни в Риме! - проквестор скосил взгляд на мои "скромненькие" подношения и ухмыльнулся.
   - Римское гражданство с некоторых пор весьма полезно и в Испании, - ответил я ему, - Ты сам видел немало испанцев, которым оно уж точно не повредило бы, если бы они обзавелись им вовремя, - я намекал на давно уже ставшие привычной частью окрестного пейзажа вереницы бредущих под конвоем рабов, из которых подавляющему большинству предстояло окончить свои дни на рудниках, - Зачем же я буду упускать такую возможность для себя и своей семьи? Жизнь может повернуться по всякому.
   []
   - Ты хитёр и дальновиден, испанец! - одобрительно заметил римлянин, - Но способ! Хе-хе! Как ты вообще додумался до такого?
   - Разве я виноват в том, что по римским законам никакого другого способа просто нет?
   - Ну, так уж прямо и никакого? Сенат и народ Рима могут даровать римское гражданство чужеземцу, оказавшему им важные услуги. Например, Масинисса...
   - Всего-навсего царь Нумидии, поставивший на службу Риму всё своё царство. Многие тысячи нумидийцев служили Риму и погибли за Рим, но лишь один только Масинисса, единственный из всего своего народа, стал за это римским гражданином. У меня же, почтенный Гней Марций Септим, нет ни царства, ни многотысячного войска, и я не в силах оказать римлянам ТАКИХ услуг, за которые мог бы рассчитывать на такую награду от сената и народа Рима. Зато я могу услужить одному римлянину - тебе, например. И получить римское гражданство с твоей помощью - тем единственным способом, который допускают римские законы. Что плохого в том, что мы с тобой поможем друг другу, если Рим не потерпит от этого ни малейшего ущерба? Всего лишь небольшая частная сделка между двумя честными и порядочными людьми...
   - Настолько честными, что они вынуждены совершать её втайне? - не удержался от шпильки проквестор, - Договор ведь на греческом, да и по своей сути не подлежит огласке, так что официально сам по себе он не может иметь юридической силы. Клятва перед богами и при свидетелях, которой ты от меня хочешь - другое дело. Ты верно рассчитал - такие клятвы у нас не нарушают. И ты прав - вреда Риму от этого не будет никакого, а мне самому такой клиент, как ты, уж точно не помешает. Что ж, будь по-твоему. И ты молодец, вовремя обратился ко мне - я передаю дела сменщику и скоро должен вернуться в Рим. Поэтому не будем медлить. Марк! Будь добр, оторвись от папирусов и выйди к нам! Луций и Квинт, зайдите тоже!
   - Моё почтение! - пробормотал я. Шутка ли - Марк Корнелий Руфин, дальний родственник Сципионов и новый квестор провинции, прибывший в составе администрации нового претора - Сципиона Назики, двоюродного брата самого Африканского, ныне всего-навсего консула Республики! Этот год, 194-й до нашей эры, оказался весьма урожайным на высокопоставленных Сципионов и прочих Корнелиев...
   - Ты не передумал, Максим? - поинтересовался Гней Марций, - Вот Марк, мой сменщик, и не из плебейского рода вроде моего, а из знатного патрицианского, близкого к Сципионам. Если ту сделку, которую ты предложил мне, с тобой заключит он, это будет гораздо полезнее для тебя. Мы с тобой ещё ни в чём не поклялись друг другу, и ты вправе передумать. А патрон-патриций будет в Риме поважнее и куда полезнее патрона-плебея!
   - Я благодарю тебя за щедрое предложение, почтенный Гней Марций Септим, но я не меняю своих решений! Я предложил эту сделку тебе и намерен заключить её с тобой! - млять, знал бы заранее, что так сложится, так конечно к этому патрицию мосты навёл бы! Но квесторы - мелкие сошки, у Тита Ливия только преторы указаны, и предвидеть такого варианта заранее мы с Юлькой не могли, отчего и готовились к уже известному нам и проверенному. А теперь уж поздно, теперь уж слово сказано, а римляне - ещё те, старые, республиканские, помешанные на верности слову, клятве или договору и ждущие того же от всякого, кто претендует хоть на какое-то с их стороны уважение. И это - важнее, а посему - увы и ах, но без прямых связей с Корнелиями придётся обойтись. Впрочем, я ведь на них и не рассчитывал, верно? Ну так и будем считать, млять, что не очень-то и хотелось...
   - Вот это - похвально! - одобрил новый квестор-патриций, полностью подтвердив правильность моего решения, - Мы, римляне, ценим постоянство и верность слову! А что за сделка, кстати? Нам ведь, как я понимаю, предстоит её должным образом засвидетельствовать?
   - Ну, сделка частная и пустяковая, да ещё и неофициальная по смыслу и сути, - объяснил ему предшественник, - В общем, как это частенько уже делается между нашими согражданами и их друзьями италиками, я беру этого испанца Максима и его семью в фиктивное рабство, а затем формально освобожу их как выкупившихся, и они - уже как римские вольноотпущенники - получат римское гражданство. Что тут такого? В конце концов, у нас каждый пятый легионер - если не сын, то внук или правнук бывших рабов.
   - То есть он и его семья поедут с тобой в Рим?
   Я прихренел - млять, этого ещё только не хватало!
   - Нет, я придумаю ему какое-нибудь поручение, которое он будет как бы исполнять здесь или где-нибудь ещё, а в Рим он прибудет с семьёй уже для освобождения.
   - Гм... А это обязательно - именно в Риме? - осторожно поинтересовался я.
   - А как же? Для того, чтобы стать римским гражданином, ты должен быть официально вписан в списки какой-нибудь из римских триб. Кто же это сделает, если твоё освобождение произойдёт не на римском Форуме и не в присутствии городского претора? Только после того, как он засвидетельствует законность процедуры освобождения и объявит тебя свободным по римскому закону, тебя внесут в списки римских граждан.
   - Если тебя освободить где-нибудь вне Рима, то твоё римское гражданство может быть оспорено и заменено гражданством того места, где ты был освобождён. Если это случится в Лациуме - гражданство будет латинским, если за пределами Лациума - италийским, а если вне Италии и италийских колоний, то ты будешь считаться вообще перегрином, то есть чужеземцем, которым ты являешься сейчас и так, - пояснил мне Марк Корнелий, - А тебе нужно римское гражданство, официально признанное и неоспоримое. Если строго по закону, ты и жить после этого был бы обязан в Риме или его ближайших окрестностях - получить там землю и крестьянствовать, но на деле этого не потребуется - земли давно уже не хватает на всех граждан, мастеровых и торговцев в городе достаточно, а как вольноотпущенник ты не будешь подлежать и призыву в легионы. Могут призвать во флот - матросом или гребцом, но и это делается лишь в исключительных случаях, которых не предвидится. Так что проживать в Риме необязательно, главное - законно попасть в списки граждан.
   Собственно, примерно так мне и Юлька расклад объясняла, так что никакого обмана тут не просматривалось. Но млять, Рим - это же самое логово нынешних гегемонов, для которых все прочие - варвары, самими богами предназначенные им в рабы! Римский Форум я не смогу наводнить вооружённой до зубов испанской охраной, которая покрошила бы в мелкий салат любого, кто вздумал бы нарушить негласную договорённость. Если решат нагребать и не дать обещанной свободы там, в самом центре Рима - млять, это будет проблема! Сам-то - с помощью нескольких хоть как-то вооружённых надёжных бодигардов и энного количества нанятых на один раз местных бандюков - скорее всего, сумел бы улизнуть, но с женой и мелким карапузом - мыылять! Разве только... Эврика! Нехрен их в Рим везти, в самом Риме подставных лиц вместо них найму! Что там, мало брюнетистых молодых баб с мелкими детьми, стеснённых в средствах и желающих хорошо и без особого напряга подзаработать? Дам хороший задаток, посулю втрое больше и договорюсь, чтобы прошли со мной на Форум с рабскими ярлыками на шеях и назвались указанными им именами - бояться им нечего, у них знакомые-граждане есть, которые засвидетельствуют в случае чего, что никакие они не рабы. А уж сам, без семьи, да с лихими друзьями-головорезами, да с предварительной подготовкой путей отхода - ну-ну, попытайтесь-ка меня нагребать! Самоубийцы - два шага вперёд, гы-гы!
   - Ты уже придумываешь, как будешь прорываться из города и из Италии, если я тебя обману и откажусь освобождать? - угадал Гней Марций.
   - Да он уже придумал! - ухмыльнулся его сменщик, - Видно по нему! Успокойся, испанец - мы не гневим богов ложными клятвами. Ну, суть дела мне ясна. Хоть оно и не вполне безупречно по букве закона, так делают многие, и я не вижу причин для отказа. Я согласен быть свидетелем при заключении сделки, - после этого он обернулся к двум другим подошедшим вместе с ним римлянам - видимо, мелким чиновникам квестория - и переговорил с ними на латыни, а затем, обернувшись опять ко мне, снова по-гречески:
   - Писцы квестория Луций и Квинт, оба римские граждане, тоже согласны быть свидетелями вашего договора. Не будем тогда терять время попусту - начинай, Гней! Текст договора на греческом? Нет, мне его не показывай, переводи сразу на латынь!
   Тот снова развернул текст, пробежал его глазами и начал излагать его содержание - для двух писцов, греческим явно не владевших - на латыни, делая паузы между фразами, в которых Марк Корнелий переводил сказанное на греческий - для меня. Из-за двойного перевода сходство с текстом получалось, конечно, не дословным, но по смыслу я существенных отличий - что считать существенным, мы с Юлькой разбирали - не уловил. Вроде, всё честно, без обмана. Оба чиновника, выслушав латинский перевод до конца, подтвердили своё понимание сути сделки и согласие быть её свидетелями.
   Подписавшись внизу свитка, скрепив печаткой своего массивного серебряного фамильного перстня, свернув свиток обратно и положив его на стол, Гней Марций Септим картинно возложил на него ладонь и торжественно заговорил - по-гречески, для меня и сменщика, и с паузами для перевода на латынь для писцов:
   - В присутствии свидетелей я, Гней Марций Септим, клянусь Юпитером и Марсом, Ларами моего дома и гениями моих предков! Клянусь в том, что признаю рабство испанца Максима фиктивным и не претендую на владение им как рабом, что освобожу его по истечении годичного срока без всяких условий как выкупившегося на свободу и не имеющего передо мной никакой задолженности, что буду способствовать получению им римского гражданства с внесением его в списки граждан и что не обременю его по освобождении никакими клиентскими обязанностями сверх общепринятых по нашим обычаям. Я клянусь также в том, что всё, сказанное об испанце Максиме, в равной с ним мере касается и членов его семьи - жены Велии и сына Волния, которых я признаю его семьёй и также клянусь освободить вместе с ним, на тех же условиях и сохраняя единство семьи. Я признаю и клянусь, что оказанные им мне услуги считаю его выкупным платежом за себя и семью, который уже выплачен мне сполна. Я клянусь, что в случае моей смерти до истечения указанного годичного срока освобождение испанца Максима и указанных членов его семьи на указанных условиях будет выполнено моими наследниками по моему завещанию. Клянусь также, что в случае смерти испанца Максима члены его семьи будут освобождены так и на тех же условиях, как были бы освобождены при нём. Если я нарушу эту клятву, полностью или частично, да обрушатся на меня и на весь мой род гнев богов, проклятие моих предков и да предадут меня и мой дом все мои друзья и клиенты. Если её не исполнят мои наследники в случае моей смерти - да обрушатся на них и на их потомков гнев богов, проклятие моих предков, моё собственное проклятие и предательство всех наших друзей и клиентов...
   - Это страшная клятва, испанец, - заметил Марк Корнелий, закончив перевод её последней фразы на латынь для свидетелей-писцов, - Такую не осмелится нарушить ни один добропорядочный римлянин. Мы не шутим с нашими богами и гениями наших предков и дорожим их благоволением к нам, как и верностью наших друзей и клиентов...
   []
   После этого мы обсудили те "общепринятые" клиентские обязанности, которыми я буду обременён после "освобождения" из липового рабства и в исполнении которых я должен буду сейчас поклясться в ответ. Ничего страшного там не оказалось. Это если бы я собирался жить в Риме - тогда да, тогда они были бы в какой-то мере обременительны. Навещать патрона чуть ли не каждый день, выполнять его всевозможные поручения, какие ему только в башку взбредут, вплоть до работы на него, когда ему приспичит, подношения по любым праздникам - это ж затрахаться недолго! Впрочем, по сравнению с настоящим рабством... Но для меня всё это было исключительно в теории - ясно же, что ни из Карфагена, ни из Испании в Рим не наездишься, и никто от меня этого требовать и не собирался. Реально я буду обязан поддерживать с патроном связь перепиской и оказывать ему помощь в делах, которые могли бы возникнуть у него в зоне моего радиуса действия. Я даже набрался наглости и тут же оговорил, что речь может идти только о частных делах Гнея Марция и никак не о служебных, какими его могут ещё нагрузить в перспективе сенат и народ Рима, аппетиты и запросы которых общеизвестны. Римляне посмеялись и согласились, что моё уточнение справедливо. Наконец, согласовав с ними окончательную формулировку моей клиентской клятвы, я поклялся великими и всемогущими Авосем с Небосем, Гринписом, Ментовкой, Налоговой и грозным Ростехнадзором, подразумевая под тремя последними мнимыми божествами вообще все службы горячо любимой родины, кошмарящие всякого, занятого хоть какой-то полезной деятельностью. Ассоциация наклюнулась такая, что римляне оценили мой настрой и поняли, что моя клятва не менее страшна. А то, что упомянутые божества им неизвестны - так ведь сколько на свете разных племён и народов, столько и разных божественных пантеонов. Кто сказал, что честный добропорядочный варвар не вправе поклясться своими племенными богами? В общем - договорились.
   - Теперь, Максим, я по праву господина дам тебе своё поручение, которое ты должен будешь выполнить до своего прибытия в Рим, - огорошил меня вдруг фиктивный хозяин.
   - Надеюсь, оно будет не слишком обременительным? - насторожился я, заподозрив неладное.
   - Зря надеешься - попотеть тебе придётся.
   - И что же я должен буду сделать?
   - Ну, для вида будешь периодически приносить от моего имени небольшие жертвы гадесскому Геркулесу, которого финикийцы называют Мелькартом. А всерьёз - потрудись выучить латынь, орясина! Надеюсь, ты не заставишь меня краснеть на Форуме перед городским претором за нового гражданина, которого Рим получит по моей милости? Или ты думаешь, там все говорят по-гречески?
   - Тем более, что и твой греческий ужасен, и понять его не так-то легко, - добавил Марк Корнелий, - Мало того, что это какой-то торгашеский жаргон, так ты и в нём ещё ухитряешься делать кучу ошибок. Это простительно для варвара, но как будущий римский гражданин - изволь овладеть латынью так, чтобы тебя могли понимать все твои будущие сограждане. Ну и семью свою, разумеется, изволь латыни выучить!
   Против такого поручения, нужного и мне самому, у меня, естественно, возражений не нашлось. Потом оформили уже официальные римские "бумаги", то бишь папирусы, затем мне - как свободному варвару-перегрину, поскольку здесь о моём фиктивном рабстве никому лишнему знать не полагалось - вместо утратившей силу старой "ксивы" выправили новую, уже от имени вступившего в должностные полномочия нового преторского квестора. Заодно, снова набравшись нахальства, я выцыганил такую же и на Володю, которому предстояло в эти полгода действовать-злодействовать в Испании, и его тоже следовало подстраховать на случай щекотливых ситуёвин с римскими вояками и чинушами. Наконец, уладив все дела и отпустив свидетелей, Гней Марций дал отмашку откланяться и мне - не до нас ему теперь, гы-гы! Ещё бы! Показав ему свои подношения мельком, я лишь раздразнил его аппетит, и теперь он спешил познакомиться с ними поближе - хорошенько разглядеть, как следует ощупать, а кое-что, точнее - кое-кого и на ложе опробовать. Мешать ему в этом я, конечно, не собирался...
   []
   - Порядок! - сообщил я ждавшим меня у входа нашим.
   - И с чем прикажешь поздравить свежеиспечённого римского раба? - подколол меня Володя.
   - Ага, вот с этим самым можешь и поздравить.
   - Ну, проздравляю! А где твой рабский ошейник?
   - Млять, ещё один тролль на мою голову! Забаню на хрен!
   - Без предупреждения? Это не по правилам, гы-гы! Модераторский беспредел!
   - Ага, вот как раз за спор с модератором и забаню на хрен! Ладно, идёмте отсюда... гм... туда же!
   - А почему, кстати, "ещё один" тролль? Я уже не первый сегодня, что ли?
   - Размечтался! Третьим будешь! Два первых - проквестор этот "наш" и его сменщик. Я пока звиздоболил с ними и добазаривался, так внимания не обращал - не до того было. По-гречески ведь - сам знаю, что хреново шпрехаю, так что только за формулировками следил, чтоб в них не нагребали, и уже от одного только этого мозги плавились. А как добазарились, и у меня наконец-то от жопы отлегло - вот тут только и заметил, КАК они со мной говорили...
   - Высокомерно?
   - Ну, не так, как те катоновские быдлячьи выскочки себя ведут, которых потом только и мечтаешь, что повстречать один на один на узенькой дорожке и поучить хорошим манерам - ага, с летальным исходом. Эти - сципионовская клика, воспитанные, не такие обезьяны. Общаются демократично - в неформальной обстановке, по крайней мере, вроде этой. Я ж к ним не на официальный приём заявился, а по делу - вопросы порешать и на лапу дать для лучшего взаимопонимания. Поэтому всё нормально было - ну, если строго по смыслу разговора. Но - ты представляешь себе этот снисходительно-покровительственный тон? Я таким с пьяным в ломину забулдыгой разговариваю, если настроение хорошее, а он ещё не успел нахамить и заслужить направления по сексуально-пешему маршруту...
   - В общем - не мытьём, так катанием, но дали почувствовать дистанцию?
   - Ага, вроде того. В предельно куртуазной, млять, аристократической манере. Причём, у меня даже сложилось впечатление, что это они не столько передо мной понтовались, сколько друг перед другом павлиньи хвосты распустили, а я - так, просто в виде ходячего удачного повода для этого им подвернулся.
   - Так ты, Максим, для чего это затеял? - поинтересовался Васькин, - Теперь-то уж можешь рассказать? А то всё секретничаешь, секретничаешь. А уж сколько ты дал этому римлянину - на такие деньги, наверное, целую римскую центурию нанять для охраны можно.
   - Римскую нельзя - не дадут. А вот италийских союзников - наверное, и две нанять можно, - поправил я его, - Две шёлковые туники для него самого, два приличных куска шёлка на платья для его жены, да и рабыня мало того, что шикарная, так ещё и в Гадесе куплена - по немилосердной гадесской цене.
   - Не мог в Кордубе купить? Раза в три дешевле обошлась бы, - заметил Володя.
   - Купил там, где попалась. А попалась - в Гадесе. И что прикажешь делать, когда требуется именно такая?
   - Уже усмирённая?
   - Не только. Ещё и именно такая внешне. Ему ж как раз такие нравятся.
   - Точно! Кого-то она мне напоминает, - припомнил Хренио.
   - Эссельту, жену Нирула - почти точная копия, - раскрыл я им тайну, - Рядом поставить и одеть одинаково - и я не враз их различу. А он ведь тогда, в Дахау, слюну на Эссельту капитально пустил - пришлось спроваживать её к Нирулу подобру-поздорову...
   - Ага, было дело - сперва Антипка, вольноотпущенник евонный, а потом уж и он сам! - вспомнил и прикололся спецназер, - Это ты ему здорово угодил! Может и не самый идеал его вкуса, но близко к нему, а главное - уважуху ему продемонстрировал не словом, а делом!
   - Дык, чего только не сделаешь ради римского гражданства! - хмыкнул я.
   - Оно того стоит? - поинтересовался испанец.
   - Вот, взгляни! - мы как раз миновали ворота римского лагеря, и я указал ему на очередную партию пригнанных легионерами пленников, дальнейшую судьбу которых предсказать было несложно, - Вся их беда в том, что они - не римские граждане. Римского гражданина нельзя обратить в раба, а их - можно. За любую хрень, а то и вовсе за попадание под руку не в то время не в том месте. Они бы, наверное, любые деньги за римское гражданство дали, да только хрен им кто его за деньги продаст. А римскому вольноотпущеннику гражданство на халяву полагается. Ну, для него самого ещё слегка усечённое, но его потомки уже полноценными римлянами будут считаться.
   []
   - Так значит, ты подстраховываешься на будущее от попадания в рабство через само рабство? - хохотнул Володя, - Ну ты и оригинал!
   - Ага, подобное лечится подобным, гы-гы! Только тут я не оригинал, а всего лишь подражатель - в Италии так делается уже давненько. Латинянин или италик договаривается с корешем-римлянином, оформляется к нему в фиктивное рабство, а тот его через какое-то время освобождает - ага, на римском Форуме.
   - А ты откуда знаешь?
   - Да штудировали с Юлькой Тита Ливия и вычитали у него. В Риме нехилые скандалы из-за этого были... тьфу, будут. В 178 году, кажется, окончательно прикроют эту лазейку - отпускаемого на волю заставят клясться в том, что это делается не для перемены гражданства. Так что надо пользоваться, пока не зашухерили малину.
   - Через шестнадцать лет, получается? И куда ты так торопишься? Времени ж ещё - вагон!
   - Не совсем. До этого - точного года не помню, сто восемьдесят какой-то - тоже был - ну, будет - скандал с разовой высылкой хреновой тучи латинян, успевших заделаться римскими гражданами. В том числе и с уже прошедших лет, кстати.
   - А как их выявлять будут?
   - Да элементарно - по спискам из их родных латинских городов - как раз они и настучат в римский сенат на утечку призывного контингента.
   - Ну так ты ж не латинянин и даже не италик. На тебя-то кто список подаст?
   - Я не уверен, что и прочую "лимиту" заодно не подчистят. В меньших масштабах, поэтому у Ливия не отразится - может ведь такое быть? На хрен, на хрен, не хочу зря рисковать. Надо "прописываться", пока до тех скандалов ещё далеко.
   - Да ладно тебе! Ну, заставят поклясться - так поклянёшься. Ты ж не суеверный римлянин, которому боязно до усрачки прогневить богов.
   - Володя, при чём тут боги? Разве по нашим рожам и нашему акценту не ясно, что мы - "лимита"?
   - А при чём тут мы? Речь вообще-то о тебе.
   - И о моей семье заодно. А следом - и о вас с вашими семьями. До эдикта Каракаллы ещё не одно столетие, и за это время любого из ваших потомков тысячу раз в раба обратить успеют, если не повезёт. Оно вам надо, спрашивается, такой риск?
   - Ну, если с этой колокольни... Но способ ты выбрал, млять...
   - Какой есть, такой и выбрал. Если с умом применять, то самый быстрый и надёжный, кстати говоря. Брезгующих им ты видел на дороге и в воротах лагеря. Как ты думаешь, СЕЙЧАС я им завидую или они мне?
   - Ну, ясный хрен, им не позавидуешь! Если так рассуждать...
   - А как иначе? Или ты всерьёз рассчитываешь тупо забить на римлян хрен и отбиться от них, когда им это не понравится? Ганнибал - не нам чета - с Римом не справился, а мы - такие крутые, что каким-то чудом справимся? С Римом - только мирным путём проблемы разруливать. Ага, предвидя их заранее и разруливая заблаговременно. Si vis pacem, para bellum.
   - А это ты к чему? К принципу миролюбия?
   - К тому, что и латынь ещё надо зубрить. Какие из нас в звизду римские граждане, когда мы латынью ни хрена не владеем?
   - И потеть под летним солнцем в пятиметровой шерстяной тоге?
   - Дык, мёртвые не потеют! А рабы - очень даже потеют, хоть и не носят тогу. Я уж лучше в тоге попотею - только я ж хитрожопый и тогу себе закажу облегчённую, поменьше размером и не шерстяную. Радуйся, что это всё-таки тога, а не современный пиджачный костюм, с которым не очень-то и схитрожопишь...
   - Ага, с застёгнутой наглухо рубашкой и этой грёбаной удавкой на шее!
   - Вот именно! В средиземноморскую летнюю жару и без кондиционера!
   Уже на палубе сплавлявшегося вниз по Бетису торгового судна мы продолжили зубоскальство.
   - Наверное, у твоего римлянина никогда ещё не было такого раба! - прикололся Васкес, - Побогаче его самого и имеющего собственных рабов побольше, чем у него!
   - Ну, я его не спрашивал, чем он владеет и сколько у него рабов, но похоже на то, - согласился я, - Видели бы вы, как у него глаза загорелись, когда я шёлк перед ним развернул.
   - Разве он недостаточно взяток набрал за два-то годичных срока? - усомнился Володя, - Понятно, что поменьше претора, но тоже ведь себя не забывал. Казначей как-никак. Помните ведь анекдот про еврея? "Не надо мне вашей зарплаты, посадите меня только на управление финансовыми потоками, и я сам себе заработаю".
   []
   - Это-то само собой, но кто он такой по сравнению с претором? Так бы прямо и позволил ему кто брать не по чину! Да и поделиться в Риме он много с кем должен будет. Кто-то ему избраться квестором в самом начале помог, кто-то его в Дальнюю Испанию направил и концы связей дал, кто-то позаботился, чтобы ему по истечении первого года не прислали с новым претором смены и продлили полномочия ещё на год - такая помощь ведь не просто так оказывается, - поделился я своими соображениями, - Так что зарабатывал он не только для себя, но и для своих благодетелей из сципионовской группировки. Да и большинство подношений ведь, скорее всего, не ему лично шло, а для Сципиона - как его представителю. Может быть, на шёлковые тряпки он себе в принципе и заработал, но жаба задавила бы покупать, а тут - на халяву...
   - Ты для Миликона и его семейства, надеюсь, не забыл? - поинтересовался спецназер, которому как раз с нашим "прикормленным" вождём и предстояло тесно сотрудничать.
   - Забудешь тут, млять! Хрен я теперь позволю кому себя раздеть! - это я, конечно, утрировал - на самом деле только запасную шёлковую тунику пришлось в тот раз прежнему претору подарить, - Да, держи, кстати, тролль ты наш доморощенный, пока в натуре не забыл, - я протянул ему выхлопотанную у нового квестора "ксиву", - Вроде бы, при Сципионе Назике проблем особых быть не должно, но - на всякий пожарный.
   - О, вот это дело! - обрадовался Володя, - В тот раз я тебе с твоей крутой "малявой" обзавидовался!
   - Ну, владей. Только смотри, не засвечивай без крайней нужды перед кем попало. Этому козырю место - в рукаве, - я намекал на весьма непростую и неоднозначную дружбу миликоновских турдетан с римлянами. В теории-то друзья, а вот на практике, если совсем уж честно, то таких друзей - за хрен, да в музей...
   - Ну уж, таким-то азам техники безопасности меня не учи, - хмыкнул тот.
   - Считай это очередным плановым инструктажом в начале квартала. Не гребёт, что знаешь и так, расписаться в журнале инструктажа один хрен обязан. И вспоминай, чего я тебе ещё не дал. Компас дал? Трубу дал?
   - Ага, старую - с кривыми линзами. В которую голых баб разглядывать не рекомендуется - во избежание хронической импотенции.
   - Ну уж извини - тебе на десятки или сотни метров кусты впереди осматривать, а нам с Хренио в открытом море кончики мачт на горизонте не проворонить...
   - Не парься, шутю - всё ж понимаю. В "зелёнке" видимость один хрен такая, что редко когда та труба и понадобится - не те дистанции. Вот компас - другое дело, хороший компас - это вещь!
   - Ты только не сильно доверяйся ему в горах. Месторождений железа там до хренища, и не все ещё разведаны и разрабатываются...
   - Млять, точно! Вот засада! Хрен ли тогда от него толку! А карты - одни заготовки, которым тоже верить нельзя. Стыдно будет перед бойцами-турдетанами, если облажаюсь - инструктор называется...
   - У тебя часы есть, - напомнил я ему, - По ним проверишься, если в компасе сомнения будут.
   - А, по Воловичу? Всё, вспомнил! - спецназер поднял левую руку с часами так, чтобы циферблат расположился горизонтально, развернул часовой стрелкой на солнце и по биссектрисе угла между стрелкой и единицей, соответствующей часу дня, определил ось "север-юг", после чего проверил её по компасу - совпало.
   []
   Часы у него были тоже самозаводящиеся ориентовские, только модель попроще моей, не говоря уже о навороченной трёхциферблатной модели нашего испанского мента, раза в два, если не во все три, дороже моей. Впрочем, на их точности и надёжности это заметно не сказывалось - механические ориентовские часы в этом плане все примерно одинаковы, а конкретная модель - дело вкуса, определяемого в основном компромиссом между кошельком, жабой и понтами. Но перед кем нам, спрашивается, понтоваться, когда наши часы вообще нежелательно засвечивать перед посторонними? Спасибо хоть, принятые у испанских иберов кожаные наручи, закрывая от лишних глаз циферблат, обеспечивают им неплохую маскировку под обычный браслет-украшение.
   - Порядок, сориентируюсь. Ты сам лучше за своим Себастьяном Перейрой следи, чтоб своими железяками компас тебе не нагрёбывал, - прикололся Володя, - Нахрена ты его вообще с собой взял? Его же, вроде, отец пускать не хотел.
   - Ага, видел бы ты, как он меня упрашивал, чтоб и я сам за него попросил!
   - Дык я что, не видел? И ты купился на его обещание не путаться у тебя под ногами?
   - Наоборот - взял с него слово в том, что под ногами он путаться, конечно, один хрен будет, но дисциплинированно, а шаг влево, шаг вправо без согласования со мной приравнивается к самоходу в военное время и карается отсидкой на "губе".
   - Рискованно. Всё время присматривать придётся...
   - А кто обещал лёгкую жизнь? Но парень - Тарквиний или куда? Он должен на чём-то стажироваться или нахрена? У меня на него, знаешь ли, виды кое-какие имеются...
   - Будет тебе обязан? - ухмыльнулся Васькин.
   - И это тоже, ясный хрен. Но прежде всего - расклад. Исходим из худшего - афера с Нумидией у тестя не выгорает, "нумидийская угроза" Рим не настораживает, карфагенский "боевой хомяк" в противовес Нумидии ему не нужен, и спасти город от уничтожения не удаётся. Как раз на этот случай тесть и подготавливает перенос дел в Утику. Североафриканская штаб-квартира слишком важна в силу исторически сложившихся торговых путей, и свято место пусто не бывает. Карфаген это будет или Утика - не один ли хрен? Важно то, что наиболее крутые торговые сделки будут осуществляться там, и именно там должен находиться "основняк" клана Тарквиниев.
   - Так Велтур же на него не тянет. Фабриций есть.
   - И прекрасно. Сейчас он в Гадесе просто на всякий пожарный. Старый Волний не вечен, начинает сдавать, и Фабрицием заткнули дыру для подстраховки, а заодно и стажировки. Но готовит его отец на смену себе, а значит - туда, в Северную Африку. А в Гадесе кто-то свой нужен?
   - Ремд есть.
   - Да, и на ближайшее время ему альтернативы не будет. Но и он не вечен, да и больше по чисто хозяйственной части. Она его детям останется, а на Гадес надо Велтура готовить и выдвигать...
   - Обязанного этим тебе и заодно родного дядю твоих детей?
   - Ага, исключительно "заодно", гы-гы! А ещё "заоднее" - без пяти минут одного из нас.
   - Млять, ну ты и спланировал, дон Корлеоне ты наш доморощенный, - хмыкнул Володя, - Типа, так зарождалась мафиозная группировка Канатова.
   - Гнея Марция Максима, римского гражданина, - поправил я его, - Почувствуй, как говорится, разницу.
   - А, не один ли хрен? И кстати, с хрена ли Гней Марций?
   - Дык, у римлян же вольноотпущенник при освобождении принимает имя и фамилию бывшего хозяина, а своё прежнее имя сохраняет в качестве третьего. Против священного обычая предков хрен попрёшь - не поймут-с. Млять, чего только не сделаешь ради потомков...
   - Кстати насчёт потомков. Ты, кажется, для моей Ленки вашу "клетку" обещал?
   - Распорядился перед отъездом, не беспокойся. Кроме "спорткомплекса" моему спиногрызу ещё и новую кровать делают, так что "клетка" с её подвесными прибамбасами ему уже не будет нужна. Ну и погремушки там всякие, из которых мой уже вырос. Это всё Наташке сразу же передадут.
   - Вы не забыли, сеньоры, что и я на очереди? - напомнил испанец.
   - Ты ещё только на подходе, - уточнил спецназер, - Не бзди, всё, что моя девка не сломает - тебе достанется, а что сломает - сам починю, как вернусь. Ну, а уж если не вернусь...
   - Ты мне это брось! Убьют - на глаза не показывайся! - одёрнул я его, - Нехрен там героя из себя корчить! Есть кому у Миликона геройствовать, а твоё дело - разведка.
   []
   - Да, армия у него уже приличная - ну, по местным меркам, конечно...
   - Ещё бы! Тесть вон второй уже корабль с тремя сотнями роговых луков критского типа отправить ему собирается. Если по критским расценкам их ему посчитать - он и за десять лет за них и за прочее снаряжение хрен расплатится.
   - В общем, будет там у Тарквиниев карманная "банановая республика"?
   - Ага, нашими руками. Банановое царство, если точнее. А если ещё точнее - так и ни разу не банановое - нет там бананов и в обозримом будущем не предвидится.
   - А чего там будет?
   - А всё практически. Всё, что сделаем и организуем, то и будет. Львиная доля экономики там, считай, Тарквиниям будет принадлежать - самые лакомые отрасли. Свободная территория, дружественная Риму, но неподвластная, да и не очень-то ему нужная - будет где и нам развернуться. Планов ведь - громадье...
   - А точно римляне не позарятся? Они ж - того, глаза завидючие.
   - Им Бетики за глаза хватает и долго ещё будет хватать. Мы с Юлькой изучали - все конфликты римлян с лузитанами и кельтиберами будут начинаться не по римской инициативе. Они их своими набегами будут допекать, пока не раздраконят. А в нашем случае лузитанские набеги на Бетику прекратятся, когда их утихомирит Миликон - ага, с нашей помощью. Утихомирит и подомнёт под себя - кусок за куском, область за областью. Примерно до долины Тага, где Ликут обоснуется - считай, южная часть Португалии, если по современной карте, наша будет.
   - Ну, в принципе логично, - согласился Володя, - Миликон ведь тут уже один небольшой лузитанский набег отразил, да ещё и без римской помощи обошёлся...
   Об этом набеге, случившемся в аккурат перед нашим прибытием, нам рассказали в Гадесе. Небольшой, всего-то пара-тройка сотен участников. И, что самое интересное, стихийный, то бишь настоящий, ни разу не договорной. Ну, почти, скажем так. Не успел ещё наш тайный лузитанский друг Ликут вознестись так, чтобы реально влиять на события. Успел только прознать своевременно, своих людей от участия отговорить, неудачу этой авантюре открыто напророчить, да агентуру Фабриция втихаря предупредить. Извещённый загодя Миликон подготовил разбойникам тёплую встречу, полностью подтвердившую правоту Ликута, что, надо полагать, несколько повысило его тамошний авторитет. Для самих же лузитанских хулиганов дело обернулось всерьёз, не понарошку. И встречали их всерьёз, и убивали всерьёз, и с пленниками обошлись тоже не по детски, а как положено. Пятерых пойманных зачинщиков вздёрнули "высоко и коротко" на дубах вдоль границы близ Дахау, полсотни рядовых - не считая добитых на месте "тяжёлых", с которыми некому и незачем было возиться - продали римлянам на рудники.
   Нельзя сказать, чтобы скороспелое и наспех обученное турдетанское воинство нашего подопечного вождя проявило себя в этом деле с блеском. Какой уж тут блеск! Не просрали - и на том спасибо! Победа, млять - смех сквозь слёзы, да и только. И лучников в перестрелке потеряли больше, и линейная пехота облажалась, не сумев удержать строя и едва не побежав, и кавалерия - ага, при трёхкратном численном перевесе - тоже не враз решила исход стычки. Но чего ещё было ожидать от новобранцев, вчерашних крестьян? Профессионалов-то ведь настоящих, равномерно распылённых инструкторами по всему ополчению, среди них и полусотни не набиралось, а ветеранов Ганнибала - и вовсе менее десятка. Подсчитав результаты, Миликон горько пожалел о том, что послал на дело этих деревенских орясин, а не провёл операцию сам со своей дружиной. Ведь всё сделали через пень-колоду! Тем не менее, кое-какой боевой опыт его деревенщина приобрела и в том, что даже "великих и ужасных" лузитан, как оказывается, тоже можно бить - убедилась. Для начала и для таких горе-вояк - уже немалое достижение. А до серьёзной заварухи с серьёзными боями время ещё есть. Год ещё примерно этого драгоценного времени...
   Для нас же тут важно вот что. Лузитаны ведь не за звиздюлями шли, а за добычей и славой. То бишь, даже зная о военных приготовлениях нашего подопечного, которые было невозможно скрыть, эта разбойничья звиздобратия всерьёз их не воспринимала и рассчитывала на успех. В реальной же истории не было и этих приготовлений, так что этот набег - скорее всего, реальный и никак нашим вмешательством не вызванный. Его результаты - другое дело. Хрен их знает, какие там у него были в ортодоксальном реале результаты. Слишком уж мелкомасштабное событие, чтобы зафиксироваться у античных историков. Ну и хвала богам, нам ведь глобальную историческую линию менять не надо. На хрен, на хрен, у нас на ней всё наше попаданческое послезнание базируется. А без него преимуществ у нас пока-что - ноль целых, хрен десятых. Вот и дальше надо в таком же примерно духе действовать. Окружающую нас реальность, непосредственно на нас сказывающуюся, менять и прогибать под себя можно и нужно. Античный мир суров, и иначе - банально не выжить. Но прогибать с умом, просчитывая последствия и сглаживая те, что могут повлиять на основные исторические события. Вот случится через год уже большой лузитанский набег, который Сципион Назика под Илипой пресечёт - вот в этом мы поучаствуем уже аккуратно, с оглядкой. Не просто на стороне известного нам по реальной истории победителя, а ещё и так, чтобы и по мелочи повлиять поменьше. Те римляне, которым суждено погибнуть - должны погибнуть, дабы не стать соперниками тех, кому суждено жить и творить дальнейшую историю. Значит, не в основной схватке нам надо будет участие принять, а там, где исключительно вспомогательные войска будут действовать. Лучше - местные испанские. Нам ведь просто отметиться в том деле надо, да бонусы себе и Миликону на этом заработать, а менять историю - на хрен, на хрен!
   Из Америки мы с Васкесом к тому времени, надо полагать, вернёмся и даже отдохнуть от трудов праведных успеем, а вот успеть съездить в Рим и "освободиться" из фиктивного рабства мне, скорее всего, не судьба. Не делаются такие вещи в спешке. Так что на момент участия в "союзнической помощи" Сципиону Назике юридически я всё ещё буду числиться "рабом" Гнея Марция Септима. Млять, надо не забыть нагрудную табличку с его именем себе заказать. Маленькую серебряную, дабы любому остолопу было ясно, что перед ним очень непростой раб очень непростого человека, ссориться с которым весьма хлопотно и весьма чревато. Если удастся там и перед самим Назикой отметиться, так ему ту табличку предъявлю - и подстраховка дополнительная на предмет будущего получения римского гражданства, и "хозяину" фиктивному заодно услугу окажу. У римлян ведь заслуга раба - это юридически заслуга его хозяина, и ему это у его патронов Сципионов тоже зачтётся, а у него самого - зачтётся мне. Неблагодарной сволочью Гней Марций Септим не выглядит, уж в людях-то я более-менее разбираюсь, а благодарность и расположение римского патрона в будущем римском мире - фактор не пустяковый.
   Но это - через год, до этого ещё дожить надо, а пока нам с Хрению всего-то через Атлантику прогуляться предстоит. Ага, к тамошним чингачгукам с гойкомитичами. Хвала богам, карибов в Вест-Индии ещё нет, там даже араваков ещё нет, но свято место ведь пусто не бывает, верно? Эндрю Коллинз в своих "Вратах Атлантиды" про древнюю кубинскую культуру земляных насыпей упоминает, аналогичную гораздо более поздней североамериканской культуре маундов. По нему и основатели культуры ольмеков, тоже на земляных насыпях свои культовые центры строивших - выходцы с Кубы, и вообще именно Кубу с её знаменитыми краснозёмами он считает священным Тлапалланом - мифической Красной Землёй ольмеков и майя и родиной Кецалькоатля тольтеков с ацтеками. Что-то там не такое уж и простое может оказаться...
   []
   И в любом случае, Атлантика - не Средиземноморье. Вояж предстоит нешуточный, случиться там может всё, что угодно, да и на месте наверняка немало сюрпризов преподнесётся, а поставленную нам задачу надо выполнить, все мыслимые и немыслимые препятствия преодолеть и своевременно вернуться обратно. В идеале - с успехом, но на худой конец - хотя бы уж целыми и невредимыми. И подготовиться к предстоящему путешествию надо как следует, и для этого столько ещё всего следует предусмотреть и переделать - млять, впору за башку хвататься!
  
   13. Море Мрака.
  
   - И вот, значит, все эти крестоносцы - ну, фанатичные последователи Распятого - стеклись в Венецию. Это вот тут, - я показал Велтуру место на примитивной античной карте, только для Средиземноморья более-менее адекватной, - Один из крупнейших торговых портов был - ну, для тебя - будет. И с большим собственным флотом, что ещё важнее. Поход ведь был уже не первый, а четвёртый по счёту, и всякий раз морем переправлялись - проще ведь и удобнее, чем на сухопутных горе-дорогах пыль глотать. Так и в этот раз задумали, только своих кораблей ни у кого не было, и решили воспользоваться венецианскими. Но при этом рассчитывали, что венецианцы перевезут их даром - в качестве своего вклада в общее богоугодное дело. Ну, или хотя бы уж недорого возьмут. А те - торгаши до мозга костей, не хуже нынешних финикийцев. А когда ж это финикиец свою выгоду упускал? Вот и эти - такие же. Поняли, что без них хрен обойдутся, ну и заломили цену. Денег таких ни у кого нет, не готовились к такому варианту, а отменить поход тоже нельзя - все обет дали, вроде клятвы нынешней, только ещё хлеще. Ну и стоит войско под Венецией, топчется, и никто не знает, хрен ли делать. А благородная солдатня - сам понимаешь, один хрен солдатня. Жрёт, пьёт, срёт, а когда заняться больше нечем - так ещё и буянит, и к бабам пристаёт. А где ж тут напастись шлюх на такую прорву вояк? Тем более, что шлюхи ведь даром не дают, а они там уже последние деньги проедали, им жрать скоро не на что было бы - не то, что шлюхам платить. Представляешь, к чему там дело шло? То-то же! Ну, венецианские толстосумы - тоже не дураки и тоже легко представили себе эту картину маслом в лицах и в цвете. Прикинули хрен к носу, перебздели и тоже озадачились, как бы им это крестоносное воинство и из Венеции куда-нибудь на хрен спровадить, и выгоду при этом с него всё-таки поиметь. Ну и придумали наконец - перевезут их за счёт городской казны, но те свой перевоз должны заработать. А как солдатне заработать? Исключительно по специальности. Город был один спорный в Далмации, это нынешняя Иллирия, - я показал на карте весьма приблизительное место, - На тот момент другой стране принадлежал, тоже чтящей Распятого, но до того был венецианским - несколько раз хозяев менял, и хрен разберёшь, чьим был исходно, так что обе стороны считали его своим по праву и владели, когда могли подтвердить своё право силой. Вот венецианцы и решили, что самое время им снова правыми оказаться, раз сила подходящая под рукой появилась. А крестоносцам, хоть и воротит от такой сделки, а деваться некуда - обет-то исполнять надо, а для этого - перевоз мечами зарабатывать, раз звонкой монеты в кошельках негусто...
   - А почему воротит? - не понял Велтур, - Сделка, вроде бы, честная.
   - Так они ведь не за этим в поход шли. Шли иноверцам звиздюлей давать и освобождать из-под их власти Иерусалим, а получилось, что с людьми своей же веры воевать пришлось.
   - А где этот... как его... Ерусалим?
   - Иерусалим. Вот, где-то тут, - я ткнул пальцем куда-то в район Палестины - точнее не получалось, поскольку мой палец накрывал её на карте всю.
   - Так это же южная Финикия! Разве там есть такой город?
   - Не на побережье, а дальше вглубь суши. Там, сразу за Финикией - другая страна, маленькая и задрипанная - Иудея. Так Иерусалим - это её столица. Распятый родом из этой страны, а в Иерусалиме - его гробница, священная для его последователей.
   - То есть, им нужно было доплыть морем до южной Финикии, высадиться на берег и немного - ну, несколько дней пути - пройти по суше?
   - Ага, примерно так. На самом деле план сложнее был, но в конечном итоге - туда, - разжевать шурину в понятных ему античных терминах план крестоносцев по захвату Египта, в котором всё ещё преобладали на тот момент христиане-копты, и лишь затем вместе с ними идти на Иерусалим, представлялось мне делом настолько муторным, а на суть рассказа не влияющим, что я решил его опустить, - Но на перевоз морем нужно было заработать.
   - Всё, теперь понял. И что там дальше было... тьфу, будет?
   - Подступили вместе с венецианцами к этому спорному городу...
   - Который в Иллирии?
   []
   - Ага, к нему. Ну, построили осадные машины, пошли на приступ, местным звизды вломили, те обосрались и сдались - взяли, короче. Всё, работа сделана, перевоз честно заработан, можно грузиться на венецианские корабли и плыть в ту Палестину. Ну, после зимовки - зима уже была на носу. И тут, пока они зимуют, к ним вдруг наследник византийского императора заявляется - бывшего, скинутого родственничком. И предлагает им восстановить его папашу на престоле, а за это обещает им от его имени и денег до хренища, и флот, и сухопутные войска для участия в их походе. С одной стороны, опять нехорошо получалось - это ж снова с единоверными греками вместо иноверцев воевать надо. Византийские греки ведь - тоже последователи Распятого, обрядность только немного другая, да верховный жрец другой, с ихним европейским хренами мерялся и считался раскольником, но сама вера - одна и та же. Воевать это не мешало - если было из-за чего, то звиздились, конечно, и с ними, и вообще меж собой, со своими, но не в крестовом же походе! Крестовый поход - это только за свою веру и против иноверцев. Но, с другой стороны - законному правителю трон вернуть, порядок навести, справедливость восстановить - дело хорошее и богоугодное. Ну и заодно сильного союзника для крестового похода заполучить, с которым вместе и вздрючить врага покруче, чем исходно планировали. Прикинули главари крестоносцев хрен к носу, да и решили, что дело стоящее. Ну и поплыли в результате весной - ага, на Константинополь вместо Палестины.
   - А это где?
   - Да вот тут, на Босфоре, - я показал на карте, - Греки нынешние его Боспором Киммерийским называют, и сейчас там греческий Византий стоит. Константинополь как раз на его месте и построен.
   - Поэтому и страна Византией называется?
   - Ага, как раз поэтому.
   - Ну и как поход проходил?
   - А почти никак. Хрен кто сопротивлялся толком. Греки - везде, где флот проплывал - перебздели и покорялись город за городом - боёв практически и не было. Только под самой столицей бои серьёзные и начались, да и там греков хватило ненадолго. Кому ж охота за узурпатора собственные жизни класть? Огребли звиздюлей, побежали, крестоносцы ворвались на их плечах в Константинополь, а там - ворота нараспашку, дворец пустой - император самозваный очканул и сгребался. Усадили на трон законного - и ждут, значится, когда ж тот наконец обещания свои выполнить соизволит. Деньги обещал? Флот обещал? Войско обещал? Ну и где всё это?
   - Он их обманул, получается?
   - Ну, по правде говоря, денег он им сколько-то всё-таки дал. Но обещал-то до хрена, а дал мизер - так, на прожитьё. Больше, наверное, и не мог - казна пустой оказалась. Но не дал ни флота, ни войска. Может, их у него и тупо не было - империя при всём её внешнем блеске на самом деле в таком раздрае была, которого крестоносцы даже и вообразить себе не могли. У них, в их собственных странах, конечно, тоже не всё путём было, хватало и своих безобразий, но не до такой степени. Чтоб пообещать то, чего выполнить не сможешь, и за базар свой не отвечать - такое для них тогда немыслимо было. А человеку ведь свойственно судить о других по себе. В общем, решили они, что их развели как лохов и нагло кинули, ну и обиделись на такое кидалово...
   - Примерно как наши испанцы, если с ними без уважения обойтись?
   - Ещё хлеще. Они ж - господа рыцари, благородные, честь превыше всего, и если вдруг чего не по понятиям, то обидчивые - спасу нет. А тут - эдакая гнилая хрень!
   - Напали на город?
   - Ну, напали... Как ты это себе представляешь? Их, если верить тому из их главарей, что книгу потом про их поход написал, семнадцать тысяч только и было. Это вместе с обычной солдатнёй, а не одних только господ рыцарей. Короче - боевого состава, всех, носивших оружие.
   - Это разве мало?
   - Так смотря для чего. Ты хоть представляешь себе, КАКОЙ это был город? Миллионник! В смысле - миллион жителей, тысяча тысяч.
   []
   - Не может быть! В Карфагене - пятьсот тысяч, и нет города крупнее его!
   - Это сейчас нет. Но Рим при наивысшем расцвете двухмиллионным будет. Ну, это вместе с "понаехавшими", конечно, но какая на хрен разница? Им ведь тоже надо будет что-то жрать, что-то пить, где-то спать и где-то срать. И как-то будут помещаться. А Константинополь - миллион, два Карфагена нынешних. Застройка - не выше нынешней карфагенской, даже ниже - ни семиэтажек, ни шестиэтажек, пять этажей - самое большее. Так что площадь - две карфагенских с учётом Мегары считай, и вряд ли сильно нагребёшься. Протяжённость городских стен представляешь? И они были, кстати, ничуть не хуже карфагенских. Ну и число защитников потенциальных прикинь. Если даже и по самому минимуму брать, каждого десятого, то и тогда сто тысяч годных в ополчение наберётся. Сто делим на семнадцать - сколько греков на одного крестоносца выходит? У меня - шестеро получаются. Ну и как ты представляешь себе нападение на ТАКОЙ город?
   - Если честно, то - никак. Ни единого шанса. Но если, как ты говоришь, эти крестоносцы такие гордые, то ведь просто так взять и уйти восвояси они тоже не могли?
   - Хрен там! Только не эти!
   - И что они сделали?
   - А что могли при таком раскладе, то и сделали. В окрестностях, конечно, порезвились от души, а к самому Константинополю только подступили и взяли в осаду. Чисто символическую - там ворот было столько, что даже напротив каждых по сильному отряду поставить было нереально. Продемонстрировали таким манером своё неудовольствие в надежде на то, что греки, как они успели уже убедиться, вояки хреновые и враз их от города не отбросят. Взять город такими смехотворными силами, конечно, и не помышляли. Максимум, на что рассчитывали - создать горожанам такие неудобства, что те предпочтут собрать деньги и откупиться за своего неплатежеспособного монарха. Город-то ведь - богатый. Пока ждали выполнения обещаний, в нём многие уже побывать успели, и от богатств его тихо охренели. Во всех их странах столько едва ли набралось бы, да и их лучшие города - гадюшники по сравнению с этим. А им, прикинь, талдычат про пустую казну и про полную невозможность с ними по этой причине расплатиться...
   []
   - Так ты же, вроде, сказал, что осада была не полной? Тогда какой смысл? Они бы сами быстрее оголодали, чем горожане!
   - Наверное, этим бы и кончилось, да тут в Константинополе опять переворот случился - левый совершенно человек власть захватил. Ну, не совсем бродяга с улицы, конечно, крутой и влиятельный вельможа, но даже ни разу не императорского рода. Ну и обоих законных - отца и сына - при этом укокошил. По европейским понятиям - полный беспредел, после которого ни о какой законной власти в Византии и речи быть больше не могло. Ну, греки проще на такую хрень смотрели - у них каждая новая династия примерно таким путём к власти и приходила. Но это ж не сразу, сам понимаешь. Желающих поцарствовать до хрена и больше, а права, считай, у всех на тот момент одинаково птичьи - кто сильнее, тот и прав. Короче, раздрай там такой начался, что большинство вояк хрен на службу забило - всё прикидывали, чью сторону в городе принять, а крестоносцев никто уже и не боялся. А те увидели, что служба на стенах несётся через жопу, а в успехе осады уже ведь и сами отчаяться успели - ну и рискнули таки пойти на штурм. Там, ясный хрен, не ожидали, растерялись, сопротивления им - практически никакого. Ворвались, двинулись к дворцу, покуролесили по пути, как водится. Так покуролесили, что и самим потом стыдно вспоминать было, поэтому дипломатично помалкивали. Добычу награбленную прикарманить их дипломатизм им, правда, не помешал. Новый захватчик-император сбёг, как и прежний, и сильнее крестоносцев в городе никого не оказалось. А они - не в курсах, засели с награбленным скарбом во дворце и прилегающем к нему районе и думают, что воевать ещё всерьёз придётся, город-то - огроменный. Прикидывали, что недели две на его полное завоевание уйдёт, а пока - забаррикадировались в захваченной части и всерьёз готовились отбивать атаки опомнившихся греков. И сами в осадок выпали, когда к ним уже на следующий день греческие городские чинуши явились - ага, за указаниями по управлению городом...
   []
   Велтур хохотал долго. Отсмеётся, задаст мне очередной уточняющий вопрос, я отвечу ему - как сумею и как вспомню из давненько уже читанных и порядком подзабытых мемуаров Жоффруа де Виллардуэна "Завоевание Константинополя" - и он снова складывается пополам от смеха. Я ведь начал-то рассказ с чего? С излюбленного нашими православными урря-патриотами повтора советской ещё версии о коварном и вероломном завоевании крестоносцами-католиками православной Византии. Типа, с самого начала вынашивали свой злодейский замысел. По-ихнему ведь, делать Западу было больше нехрен, и других забот у него не было, кроме как православие изничтожить. Ну, любили у нас всегда вешать на "не наших" всех мыслимых и немыслимых собак, и история Четвёртого Крестового похода - нагляднейший тому пример. А на самом ведь деле - сплошная цепь непредвиденных обстоятельств и импровизаций по ходу дела, о которых никто изначально и не помышлял. Да, приняли в конце концов решение завоевать и править самим, но когда приняли? Уже стоя под стенами и уже зная, что законной власти там теперь нет и быть не может в принципе. Да и решили-то сгоряча - не факт, что силёнок хватило бы, если бы случай не помог. Ну и сверхцентрализация эта византийская бюрократическая, из-за которой без указаний начальства шагу ступить нельзя, и уже на второй-третий день все дела встают намертво, если те указания поступать перестают. Тут - в такой ситуёвине - и чёрту лысому покоришься, лишь бы приказы нужные отдал и заторы те бюрократические преодолеть помог. Вот ведь в чём суть, если разобраться непредвзято. И когда вникнешь во всё это как следует, сопоставишь показушные блеск и величие империи с её реальными маразмом и бессилием, да оценишь известные исторические события с этой колокольни - как тут не ржать, схватившись за живот? Это мой шурин и делал, когда во всё это наконец въехал. Греки и в античности понтами и показухой славятся, так что представить себе этот эффект вживую ему нетрудно.
   Вот так мы в основном и коротали дни нашего долгого плавания через Атлантику. А чем ещё прикажете заниматься, когда делать совершенно нехрен? Подобно матросне, что ли, в кости резаться? Так я уж лучше шурина попросвещаю о нашем современном мире и о тех промежуточных временах, которые и сделали его таким, какой он есть, а нас - такими, каковы мы и в натуре, да в глазах хренеющих с нас аборигенов. Без пяти минут один из нас, давно уже член нашей узкой компании - должен нас понимать, а для этого - знать, если не всё, конечно, так хотя бы солидную часть того, что знаем мы. Вот этим я и занят, и хвала богам, что есть с кем поговорить об умных и серьёзных вещах. Каково приходится Васькину, плывущему на другом корабле и лишённому доверенного и образованного собеседника, мне даже представить себе тошно. Кроме своей охраны, да начальника судна, бывшего акобаловского помощника, ему там вообще поболтать не с кем, а о чём с ними поболтаешь? В узкий круг посвящённых они не входят, и многого им знать категорически не полагается. Увы, всем вместе на одном корабле нам тоже плыть нельзя - на каждом должен быть хотя бы один из нас, умеюший обращаться с компасом, координатной сеткой на карте и с часами, которые тоже нельзя передавать аборигенам, да и просто показывать без необходимости тоже не стоит. Млять, это ж какое терпение надо иметь! Пока вдоль берега африканского плыли, да на Канарах останавливались, то для ночёвки хоть к берегу приставали и хоть вечерами могли втроём пообщаться, но теперь уже и Канары позади, так что халява кончилась. Сорок дней, если верить ссылающемуся на античных географов Эндрю Коллинзу, и Акобал адекватность этой цифири вполне подтверждает. Ну, применительно к собственному прежнему опыту плаваний на старом одномачтовом "Коне Мелькарта". На новом двухмачтовом судне, будем надеяться, что выйдет быстрее, но вот намного ли? Это покажет только будущее...
   Обсудив тему деяний приплывших в Константинополь вместо Палестины крестоносцев, мы плавно переключились с неё на более злободневную тему - на корабли. Велтур уже понял по моему рассказу, что эта описанная мной ему эпоха отличалась от привычной ему практически во всём, и прежде всего - в оружии и технике. Оружейные отличия я ему в общих чертах разъяснил на примере наших арбалетов и мечей, и теперь парня заинтересовало, на каких же это судах такие войска - да ещё и с многочисленной конницей - переправлялись.
   - Ну, если по сути, то ещё крупнее и ещё пузатее, чем нынешние, - разжевал я ему на пальцах, - Были даже и здоровенные двухпалубные со входом на нижнюю палубу через борт. Там и для пассажиров помещения были, и конюшни для лошадей.
   []
   - Разве такое возможно? - усомнился шурин, -Это же какой-то чудовищный корабль должен получиться! Он же плавать не сможет!
   - Ну, "Сиракузия" же плавает. Я ведь рассказывал тебе про неё? А на якорях у александрийского порта ещё и корабль-крепость стоит, ещё крупнее. Вот они - да, чудовищные гиганты, и я хрен их знаю, как их такие плавучими сделать удалось. Но и римляне позже будут корабли-дворцы строить, а я тебе про обычных больших "купцов" говорю. Ты же видел в Карфагене новейшие финикийские корбиты - "лебедей" этих двухмачтовых? Ну, не обязательно лебедь, может быть и трафиционный финикийский конь, а может быть и вовсе статуя какого-нибудь бога или героя. Главное - не на носу, где наклонная мачта с малым парусом вперёд вынесена, а на жопе. На корме, в смысле. Если корабль нормальной величины - с большую гаулу примерно, так груза столько же возьмёт, а экипажа - десяти человек достаточно. Ну, для управления, конечно, охрана от пиратов не в счёт. Так это нормальной величины, а римляне сперва тупо скопируют этого "лебедя" один к одному, а потом уже и крупнее строить будут. Я ведь говорил тебе уже, что Рим со временем до двух миллионов населения разбухнет? Ну и как прикажешь кормить такую прорву народу? Африканского зерна давно уже не будет хватать, без египетского будет не обойтись, а его ж ещё и перевезти надо на чём-то. Вот и будут строить здоровенные зерновозы такого же типа, а на их верхней палубе - уже приличного размера жилые надстройки. Так от такого "лебединого" зерновоза до тех кораблей, про которые я тебе говорю - уже, считай, один шаг. Те, пожалуй, даже помельче в основном будут...
   - Ты как раз такие отцу строить предлагал?
   []
   - Ну, не совсем. У тех сложная система парусов, здесь таких никто не знает, и нет людей, которые бы умели с ними обращаться. А никто из нас тоже сам под парусами не плавал - в смысле, не работали с ними, не управляли, так что мы сами ничего в этом не понимаем и научить этому здешних моряков не можем. Поэтому - ну их на хрен, эти сложные паруса. Я твоему отцу другое предлагал - сделать эту новейшую корбиту подлиннее, да ещё одну прямую мачту поставить. Тогда - вместе с передней наклонной - три мачты получаются. "Сиракузия" как раз так и оснащена. Только нам её гигантских размеров не надо, нам оснащение парусное нужно, как у неё. Я как увидел её на подходе к александрийскому порту, так и понял, что новые корабли для Моря Мрака как раз так и нужно оснащать. Парусов больше, и лавировать ими при боковом ветре легче, но каждый из них прост и морякам привычен, так что переучиваться им почти что и не надо. Зачем нам лишние сложности, от которых лишние ошибки?
   - Тогда почему отец не согласился? Он разве не понял преимуществ?
   - Всё он понял, не держи своего отца за дурака. Но - время, Велтур, время! В Гадесе и обычных-то корбит никто не строит, а в Карфагене не умеют строить таких прочных корабельных корпусов, как в Гадесе. Они ведь и не нужны для Внутреннего моря. Пока растолкуешь кораблестроителю, что тебе от него нужно, пока он сообразит, как это правильно сделать - ага, впервые в жизни - представляешь, сколько времени пройдёт? А у нас нет этого времени, нам поскорее надо поставки заморских снадобий для Египта увеличить. Твоему отцу и ради этих-то гораздо более простых судов пришлось срочно покупать в южноиспанских портах и перегонять в Гадес образец. Думаешь, это так просто? Будь доволен, что хоть на двухмачтовых кораблях Море Мрака пересекаем, а не на том одномачтовом старье, что плавало уже и добрых пятьсот лет назад! Акобал вон всё понимает правильно и вполне новым судном доволен...
   Наш давешний знакомый - первый, кстати, в этом мире - как раз в этот момент приглядывался к солнечным часам, ловя момент полудня. Не так-то и легко это в море, в условиях морской качки. Наконец, зафиксировав полдень, финикиец подошел к довольно громоздкому прибору, устроенному аналогично, но с высоким вертикальным гномоном и без часовой шкалы, вместо которой были размечены лишь ось 'север-юг' и перпендикулярные ей деления с северной стороны. Приказав вахтенному матросу развернуть прибор тенью от гномона по размеченной оси, Акобал засёк длину тени - грамотно засёк, дважды, максимальную и минимальную - для учёта влияния морской качки. Истинная длина тени, характеризующая угловую высоту солнца над горизонтов, составляет среднее арифметическое от этих крайних величин и может быть использована для определения географической широты - ага, если тонкости знать. Высота-то ведь того солнца даже на одной широте в течение года "плавает", так что надо и дату учитывать. Но наш моряк ведь не за красивые глазки и не по родственному блату в начальники судна выбился. Знал он, естественно, эти тонкости, да и "шпаргалки" у него имелись. В первый раз мы с Велтуром прихренели, когда увидели вместо папирусного или кожаного свитка аж целые скрижали на бронзовых листах с вычеканенными на них таблицами. Потом, помозговав, поняли, что иначе и нельзя. И папирус, и кожа - боятся сырости, а куда от неё денешься на примитивном античном судне? Перерисовывать же их по десять раз на свежий носитель тоже не будешь - секретность, млять! А потом я, заценив трудоёмкость вычислений и их сугубую относительность, понял и то, почему Атлантика до сих пор не кишит гаулами предприимчивых финикийских купцов, снующими за известными уже не одно столетие драгоценными заокеанскими снадобьями. Не только в секретности дело, но и в сложности определения своего местоположения в открытом океане. Не всякий эдакой премудрости научиться способен! Тут ведь и педантичная скрупулёзность ещё нужна, требующая - ага, нордического характера. А много ли таких среди горячих южных семитов? Я ведь, кажется, упоминал уже о неуравновешенности и склочности основной массы карфагенских финикийцев? Ага, заставь такого точные измерения и вычисления проводить, если это не связано с подсчётом звонкой серебряной, а ещё лучше - золотой наличности! Такие, как Акобал - исключения, единичные случайные мутанты среди семитов. Не зря ведь он и сам у этрусков Тарквиниев служит, на турдетанке женат, и в команде у него турдетаны преобладают - тоже не истинные арийцы ни разу, но куда уравновешеннее большинства финикийцев. Подобное тянется к подобному. Но и при всём этом точность определения широты даже у него - плюс-минус лапоть, что самое-то обидное. Не удивлюсь, если и до трёх градусов ошибка выскакивает. Пока одним кораблём плавали - не играло это особой роли. Малые Антилы - острова вулканические, с высокими вершинами, а протянулась их цепь с севера на юг так, что даже и без всяких координат хрен пронесёт мимо них мощное попутное течение.
   []
   Тура Хейердала вон на его несуразном папирусном "Ра" - и того прямо на Барбадос то течение вынесло. На трудноуправляемой в открытом море примитивной тростниковой лодке-плоту! Нормальный корабль, способный и при боковом ветре лавировать, и на вёслах на крайняк выгрести, уж всяко не хуже той папирусной плетёнки до места назначения добраться должен. Ну, если только ураган какой далеко к северу или к югу не отнесёт. Но ещё весна, для ураганов - не сезон, так что хватает для одиночных плаваний и лапотной точности. Вот двумя кораблями, не говоря уже о большем числе - другое дело. Один раз уже теряли друг друга из вида за ночь и только с помощью дымовых сигналов утром встретились вновь. А если далеко разнесёт? Потому-то и становится важным более точное определение своего местоположения.
   - Твой способ надёжнее, - заметил Велтур.
   - Ещё бы! - хмыкнул я. Морскую навигационную астролябию в этом мире то ли ещё не изобрели, то ли она не успела ещё получить широкой известности, так что наши с Хренио вполне могли прокатить на безрыбье за вершину хайтека. Но главная фишка метода не столько в самом агрегате, сколько в том, что широта меряется напрямую, минуя сложный пересчёт. Достигается же это тем, что меряется она по Полярной звезде. Чисто геометрически - из подобия треугольников - её угловая высота в градусах как раз в точности и равняется географической широте точки наблюдения.
   Элементарно? Ага, в наши времена так бы оно и было. Засада в том, что время - ни разу не наше, а за два с лишним тысячелетия до нашего. 194-й год до нашей эры, если кто запамятовал. Ох уж эта мне, млять, грёбаная прецессия земной оси! Из-за неё наша привычная Полярная звезда на данный момент - ни разу не полярная, а вертится в течение суток вокруг положенной ей полярной точки вместе со всеми прочими звёздами. А сама полярная точка подло пустует. Нет, какие-то там звёзды поблизости от неё есть, и как-то худо-бедно - за неимением компаса - античные моряки направление на север по ним определяют. Но нам-то нахрена мазохизмом таким страдать, когда компас есть? А вот широта - тут жопа. Иначе разве мучался бы наш финикийский навигатор с определением высоты солнца, заранее мирясь с погрешностью замеров и громоздкостью пересчётов?
   []
   В Карфагене, думая над проблемой навигации в открытом океане, мы как-то про эту злогребучую прецессию не вспомнили и из вида её упустили, так что про отсутствие стабильной полярной звезды нас уже в пути мореманы просветили. Вот конфуз-то вышел, гы-гы! Сюрприз был, конечно, неприятным, но не смертельным. Выход-то всегда можно найти, если мозги не заржавели. Зря, что ли, геометрию и черчение в школе изучали? За Васкеса не поручусь, хрен их знает, этих западноевропецев, чему их там учат, а чему нет, а я чертил окружность в изометрической проекции - тот же эллипс по сути дела - и в школе, и в технаре, и в институте. Из той же геометрии по двум противоположным точкам окружности или эллипса всегда можно центр его найти - как раз посередине отрезка между ними он и будет. У нас задача даже проще, нам насрать на горизонталь, то бишь на восток с западом, нас только вертикаль интересует, та самая угловая высота. Меряем её у той же Полярной, которая здесь ни разу не полярная, в одной точке, меряем в противоположной, которую она же ровно через двенадцать часов займёт, вычисляем среднее арифметическое - и вот она, угловая высота нашей полярной точки, равная нашей географической широте. Ну, сами замеры, естественно, тоже по нескольку раз делаем и среднее арифметическое вычисляем, дабы влияние морской качки к минимуму свести - это-то, надеюсь, всем понятно?
   Беда в том, что одна из нужных нам точек на светлое время суток попадает, когда те звёзды без хорошего телескопа хрен увидишь. Полярную - уж точно. Да только мы ведь, чёрные - все хитрожопые. Нахрена нам, спрашивается, непременно Полярная, когда любая с тем же успехом годится? Есть звёзды и поярче Полярной, и некоторые из них можно и утром или вечером невооружённым глазом наблюдать. Самая яркая звезда нашего Северного полушария, да ещё и голубоватая, хрен с какой другой спутаешь - Вега из созвездия Лиры. Первой вечером появляется, последней утром исчезает. В тропиках, правда, заходящая, но на меньшую часть суток, так что в двух противоположных точках поймать её можно. А что относительно далека от полярной точки - так это даже лучше. Погрешность-то замера у меня для любого угла одинакова, потому как обусловлена несовершенством прибора и морской качкой, и чем больше амплитуда замеренных величин - тем меньше доля погрешности как в них самих, так и в искомом среднем арифметическом.
   []
   Пять дней назад - на Канарах, где была последняя стоянка перед долгим плаванием через океан - мы с испанцем как раз и замерили широту по Веге. По сравнению с координатной сеткой карты - нашей современной, конечно - меньше, чем на полградуса нагребались. Сам замер, правда, на практике потруднее оказался, чем я рассчитывал. Хрен его знает, из-за чего, но в это время Вега, оказывается, всё-же меньшую часть суток видна, и прямого замера двух противоположных точек эллипса не получается. Пришлось хитрожопить и маяться бессонницей, замеряя её угловые высоты через час, дабы построить по точкам достаточно длинную для последующего нахождения центра дугу. Но справились и методику на будущее отработали.
   На тех Канарах и оторвались хорошенько - от всей души, попировав до отвала и нагулявшись напоследок по бабам. К счастью, не весь архипелаг дикими гуанчами населён - два ближайших к материку острова давно уж финикийцами колонизованы и обжиты. Гуанчей их предки там то ли зачистили, то ли ассимилировали, хрен их знает, да и не столь важно. Главное - нормальные финикийские острова. Глухая дыра, конечно - даже по сравнению с Гадесом, не говоря уже о Карфагене, но где-то на уровне дальних западноафриканских колоний. Такая же древняя финикийская архаика без малейших признаков эллинизации, какой давно уже не встретишь в развитых городах на перекрёстках оживлённых торговых путей. Сами финикийцы тамошние - это что-то с чем-то, ещё склочнее карфагенских. Прямо как евреи в натуре - не рафинированная городская интеллигенция, а кондовое местечковое хамьё, и хвала богам, что жить с ними бок о бок нам не нужно. Когда речь об их барыше, их цена тебя устраивает, и ты платишь звонкой монетой - их будто подменяют, и дело с ними иметь можно. Цены же, как и всегда в глухом захолустье, просто смешные, так что торговаться и смысла особого нет. Вино хорошее, свежей жратвы от пуза, баб симпатичных тоже хватает. С бабами там, правда, строго - в смысле, с порядочными, и насчёт этого Акобал нас и новичков в экипаже предупредил особо. Но какой же финикийский город без шлюх-профессионалок, которые всегда к услугам страждущей матросни? И какой же финикийский город без храма Астарты с её элитными шлюхами-жрицами? А цены там ведь на всё смешные, в том числе и на это дело, так что нам с Хренио и Велтуром даже визит к самым элитным храмовым красоткам - на порядок дороже, чем портовые - вполне по карману оказался. На других же островах, всё ещё гуанчами населённых, даже не останавливались. Васькин, проводивший как-то раз один из своих отпусков на Тенерифе, предложил было высадиться на нём - наломать обсидиана, которого там целые глыбы, а местами - и скалы. На Больших Антилах его ведь нет, верно? Значит - цениться должен. Кремень и обсидиан - лучшие материалы для каменных орудий, и для живущих в каменном веке туземцев должны быть желаннейшим товаром. Но Акобал - после того, как отсмеялся - объяснил нам, что гуанчи свирепы и неприветливы к чужеземцам, и без сильного вооружённого до зубов отряда высаживаться на их островах - чистейшее безумие. Тем более - ради какого-то обсидиана. Вот будь те глыбы золотыми или хотя бы уж серебряными - тогда другое дело. Проплывая мимо третьего острова - всё ещё населенной гуанчами Гран-Канарии, мы убедились в правоте моряка - высыпавшие при виде наших кораблей на берег туземцы грозили нам копьями и пращами, и в их действиях на случай нашей высадки сомневаться не приходилось. И учитывая, каковы здешние финикийцы, я этим почему-то ни разу не удивлён...
   []
   Сейчас, спустя несколько дней после оставления за кормой последнего из Канарских островов, вглядываясь в безбрежные просторы Атлантики, все уже не без ностальгии вспоминали даже Канары. Финикийские, конечно, а не гуанчей. Особенно Велтур с его юношеской гиперсексуальностью. Арунтий ведь ему на совершеннолетие не только крутой меч, но и весьма смазливую наложницу подарил, и парень, конечно, успел уже войти во вкус по этой части. Да только остались дома и стальной карфагенский меч, и жаркая податливая красавица. Меч тот с собой брать я ему отсоветовал, порекомендовав прихватить вместо него наш бронзовый. И не заржавеет от морской сырости, и компас не нагребёт. А наложницу ему отец велел дома оставить. Античный мир патриархален, и отцовская власть в нём - далеко не чистая формальность и уж всяко не пустой звук. По сравнению с той его наложницей - как и по сравнению с моей Софонибой - даже те элитнейшие жрицы Астарты из оставленного нами неделю назад захолустного канарского городишки выглядели не слишком презентабельно, но на нынешнем безрыбье посреди океана шурин тоскует уже и по ним.
   - Не понимаю я отца! Неужели он думает, что я на ложе с красивой рабыней забуду о важных делах? Вот ещё! Разве для этого я просился в это плавание? Наоборот - не имея под рукой своей женщины, я то и дело буду пялиться на всякую встречную и думать о том, как бы мне с ней... Как ты это называешь? Потолкаться?
   - Ага, перепихнуться.
   - Ну и зачем это нужно? Почему отец не понимает таких простых вещей?
   - Всё он понимает. Но и я, как видишь, свою Софонибу тоже с собой не взял.
   - А ты-то почему? Ладно я, мне отец запретил, и я обязан повиноваться ему даже в этом, но тебе-то кто мог запретить? Велия ведь всё понимает правильно - прошлый раз сама же её с тобой и послала...
   - То - в прошлый раз. Не сравнивай Внутреннее море с Морем Мрака. Взгляни на Акобала. Вряд ли он заметно беднее нас с тобой и наверняка тоже имеет шикарную наложницу - вряд ли она сильно уступает нашим. Ну и где она? Ты видишь её на судне? А ведь он на этом корабле - царь и бог, и никто не вправе запретить ему чего бы то ни было.
   - Женщина на корабле приносит несчастье? Но ведь это же глупое суеверие! Он - моряк и может верить в этот вздор, но ты-то ведь образованный человек. Ты же плавал с Софонибой и в Гадес, и обратно, и ничего страшного не случилось. Внутреннее море или Море Мрака - какая разница?
   - Большая, Велтур, очень большая. На Внутреннем море плавание редко продолжается больше трёх дней. Чаще - меньше. Бывает, что и каждая ночёвка - в каком-нибудь порту. Воинам и матросам есть где найти себе шлюх и выпустить пар. Поэтому там - в таких условиях - я мог позволить себе прихватить с собой собственную женщину. Когда простой человек может без труда получить своё - он легче и спокойнее относится к тому, что кто-то имеет больше его. Но мы - в Море Мрака. Сорок дней плавания! Ты представляешь, что это такое? Не ты один соскучился по женской ласке - все соскучились. И Акобал, и я, и Хренио, и наши бойцы, и матросня. А ведь прошло только пять дней из сорока - посчитай сам, сколько осталось.
   []
   - Не напоминай, Максим! - страдальчески простонал парень, - Не знаю, как я это выдержу!
   - Выдержишь, как и все. Придётся. Вот, представь себе на миг, что мы все трое - Васькин на другом корабле, и его я не считаю - дружно сбрендили и взяли с собой своих наложниц. Ты - свою, я - свою, Акобал - свою. Прикинь - три бабы, да ещё и штучных, высшего сорта, куда там до них потасканным портовым лахудрам, разгуливают по палубе среди кучи оголодавших по хоть какой-нибудь влажной дыре мужиков. Уже сейчас, всего через пять дней, все пялились бы только на них. А что было бы ещё через десять дней? А теперь - взгляни на нашу кормовую каюту, в которой мы спим все трое. Мало того, что она невелика, так и стенки у неё - одно название. А дверей и вовсе нет - только матерчатая занавеска. И вот - представь себе на миг - мы договорились, кинули жребий и распределили очередь, кому в какую ночь заниматься любовью. Сегодня, допустим, тебе выпало, и мы с Акобалом и нашими бабами спим на палубе среди всех, а ты наслаждаешься в каюте на ложе со своей. Много ли толку от того, что вас с ней никто не видит глазами? Вас слышно! Ложе скрипит и ходит ходуном, твоя шикарная краля ахает и повизгивает от восторга - ты ведь не заткнёшь ей рот кляпом, верно? И значит, все эти звуки разносятся по всему кораблю и прекрасно слышны всем. И практически каждый не просто знает, что происходит в каюте, а по каждому аху и взвизгу твоей красавицы безошибочно угадывает каждое твоё движение. Качка с её размеренным ритмом и так-то наводит на ассоциации - особенно, если весь день перед этим чужие и недоступные для них бабы глаза им мозолили, а тут ещё такой концерт, гы-гы!
   - Ну, ты уж преувеличиваешь, ха-ха!
   - Утрирую для наглядности. Не весь корабль - так половина. Тем, кто не слыхал, слыхавшие расскажут утром и - будь уверен - преувеличат похлеще моего. Ну и как ты им прикажешь на это реагировать? Так это ведь ещё и не одну ночь, а каждую. Сегодня ты, завтра я, послезавтра Акобал. Как ты думаешь, на какой день плавания нам придётся загнать своих баб в каюту, а самим стоять у входа с мечами наголо?
   - Ну а если не каждую ночь? Ну, хотя бы изредка и потихонечку...
   - А ты утерпел бы, имея свою под рукой? Но - хрен с ним, допустим, утерпел бы. И хрен ли толку? Не в первую же неделю, так на вторую, не на вторую, так на третью - какая на хрен разница? Хрен доплыли бы мы так до земель по ту сторону океана! Нельзя раздражать людей, надолго лишённых того, что легко доступно тебе. Именно тем, что мы все здесь в равном - ну, в этом смысле в равном - положении, и обеспечивается порядок на судне. Даже сам вид красивых баб, доступных нам и недоступных им - уже доводил бы их до белого каления. Так что, Велтур, не такое уж это и глупое суеверие. В долгом плавании женщина на корабле может запросто принести несчастье...
   - Верно, я не подумал об этом сгоряча. Но сколько ж это ещё терпеть! Тридцать пять дней?
   - Сейчас проверим. Полдень был недавно, так что сильно не нагребёмся, - я взглянул на часы, - Что тут у нас? Ага, 1 - 22 по Гринвичу. Ну, две минуты мы с тобой уж точно проболтали, так что смело округляем до двадцати минут. Час - это пятнадцать градусов по долготе, двадцать минут - треть от часа, так что ещё пять. Двадцать градусов западной долготы примерно получается.
   - И что это значит?
   - А то, что четыре дня назад мы проплывали мимо Гран-Канарии - это тот остров с дикарями, и его долгота - пятнадцать с половиной градусов. Почти пять градусов за четыре дня. Ну, немного меньше, но мы ведь и плывём не строго на запад, а пока ещё на юго-запад. Даже ещё круче к югу - видишь ведь, где солнце? Когда течение уже строго на запад повернёт, будем преодолевать около полутора градусов за день. А долгота тех малых островов по ту сторону океана, на которые нас должно вынести - шестьдесят два градуса. Ну, на самом деле немного ближе, но я округляю. Отнимаем двадцать пять - остаётся тридцать семь. Делим на полтора... Так-так... Гм... У меня двадцать пять дней получается. Но это - сам понимаешь, очень прикидочно и без учёта целой кучи возможных обстоятельств, так что тут - никаких гарантий. А учитывая закон подлости, по которому какая-нибудь пакость случится обязательно - тридцать дней надо брать...
   Что "очень прикидочно" - это не то слово, если совсем уж в тонкости влезть. Даже безо всяких неизбежных на море случайностей, я ведь ещё и поправку на дату сделать поленился. Ну, лень было идти в каюту, где у меня в моём дорожном бауле была и скопированная из Воловича таблица поправок. А по ней в наиболее крутых случаях и до шестнадцати минут разница набегает. Ну, в конце весны и начале лета не так всё хреново, несколько минут всего, точно не помню.
   []
   Причина этого безобразия в том, что - из-за годового вращения нашего шарика вокруг Солнца и собственного движения самого Солнца - угловая скорость его суточного вращения в течение года неравномерна. А ещё одна крутая подлянка в том, что и датам в той таблице тоже верить нельзя. И не в календаре даже дело - смена Юлианского календаря Григорианским просто набежавшую за века погрешность компенсировала, и будь у меня точная дата по Юлианскому календарю - можно было бы смело насрать на разницу между ними. Но засада в том, что нет ещё и Юлианского календаря, который только Цезарь Тот Самый и введёт, а вместо него и сами римляне пользуются пока-что этрусским. А этрусский календарь - да простят меня тесть и все остальные весьма уважаемые мной Тарквинии - довольно ублюдочен. Там меньше дней в году, и раз в несколько лет жрецы для компенсации дополнительный месяц вводят. Ну и какая может быть в звизду астрономическая точность дат по такому календарю? По этой же причине я и географическую широту по долготе дня определять остерегаюсь. Казалось бы, чего проще, при наличии скопированной из того же Воловича номограммы? Нашёл засеченную по часам с рассвета до заката долготу дня на левой оси, текущую дату на правой, соединил обе точки ниткой или линейкой и получил на её пересечении с горизонталью свои градусы широты. Но дата - млять, урыл бы на хрен того этруска, что календарь ихний уродский внедрил!
   - Значит, всё-таки на пять дней раньше? - Велтуру по барабану все мои уточняющие оговорки, он слышит только то, что хочет услыхать - что терпеть, оказывается, не так долго, как он боялся. Млять, мне б его юношеский оптимизм!
   - Ну, может быть. Всё-таки сорок дней - это для одномачтовой гаулы, а у нас корабли двухмачтовые и вполне могут добраться быстрее. Но это я только до цепи малых островов подсчитал.
   []
   - А, какая разница! Главное - земля, на которой живут люди, а значит - и женщины!
   - Не уверен. Людей там может и не оказаться, - первая волна араваков по моим сведениям ещё только осваивает Малые Антилы, а сибонеи Больших Антил по мнению некоторых историков - выходцы не из Южной Америки, а из Флориды. И если так, то северная часть Малых Антил вполне может быть пока ещё и никем не заселена.
   - Боги, сделайте так, чтобы на этих островах оказались люди! - взмолился шурин, - Я уже заранее влюблён во всех тамошних прекрасных островитянок!
   - А если они там и есть, то я не уверен в том, что они там красавицы.
   - Почему ты так думаешь?
   - Гм... Как тебе объяснить-то... В общем - это дикари, - мне-то ничего объяснять не надо, я видел фотки амазонских индейцев и кое-какие документальные фильмы про них, и уж голых амазонских индианок на тех фотках и в тех фильмах было предостаточно. Бррррр! И не думаю, чтобы оринокские, откуда родом те араваки, так уж сильно отличались от тех амазонских. Но парень-то ведь тех фоток с фильмами не видел, и ему надо разжёвывать, дабы заранее подготовить к будущему горькому разочарованию.
   - Понимаешь, дикари - это обычно изгнанники. Те, кого сильные соседи выгнали с хороших земель на неудобные для жизни, и они там одичали. А кто же переселится на плохие земли с хороших добровольно? Поэтому бабы ихние ушли с ними в изгнание только те, на которых победители не позарились. Самые уродливые, на которых без слёз не взглянешь. А яблоко от яблони - сам понимаешь, далеко не падает. Не хочу тебя расстраивать, но боюсь, что именно таких мы там и встретим, если встретим вообще.
   []
   - А ты уверен, что это именно изгнанники? Ты же сказал "обычно"?
   - Почти. Я ведь видел тех потомков этих племён, что дожили до МОЕГО времени. И баб ихних тоже видел. И у меня они ни малейшего вожделения не вызывали. На ТАКУЮ у меня не встанет!
   - А они не могли выродиться за последующие времена? Ты ведь говорил, что до ТВОИХ времён - больше двух тысячелетий? - но уверенности в этой версии его голосе уже не ощущалось, - Ну и вообще, знаешь ведь, как говорят? Что не бывает некрасивых женщин, а бывает только мало вина.
   - Велтур! Я СТОЛЬКО не выпью! Особенно - того мерзкого пойла, которое у них вместо вина! Ты знаешь, КАК они его готовят? Ихние бабы пережёвывают печёные коренья до состояния жидкой кашицы и сплёвывают эту жвачку в тыквенный сосуд. Потом отжимают сок со слюной от жмыха, и он бродит от слюны. И когда он перебродит - они ЭТО пьют! Но - хрен с ним, пускай даже и нашлось бы у них нормальное вино. Если я даже каким-то чудом и выпью его столько, сколько надо, чтобы ТАКАЯ баба не показалась мне безобразной - так мне после ТАКОЙ дозы будет хотеться уже просто свалиться и заснуть, а не бабу.
   - Ну, если даже до такой степени... Тогда конечно, - тон парня выдавал крайне испорченное настроение.
   - Ладно, Велтур, не бери в голову. Ну их на хрен, всех этих дикарских баб! Слухай-ка ты лучше сюды. Лет где-то примерно за пятьсот до МОИХ времён жил один моряк - Христофор Колумб. В то время привычный путь в Индию через Египет был перекрыт враждебной Европе империей, и все европейцы искали другой путь - в обход преграды. В основном - вокруг Африки. А этот Колумб верил, что наша Земля - шар.
   - Так это ведь и Эратосфен в Александрии доказывает. Я, правда, не читал его трактата сам, отец не успел ещё его раздобыть, но мне рассказывали о нём. Я понял не всё, но то, что я всё-таки понял из пересказа - выглядит убедительно.
   - Эратосфен прав. Но в последующие времена его учение было забыто, и вспомнили о нём только незадолго до этого Колумба. Вот он и был одним из тех, кто поверил учению Эратосфена. Но труд мудреца дошёл до потомков через множество переписчиков, и в него закрались ошибки. Колумб считал, что наш земной шарик гораздо меньше, чем он есть на самом деле. И о той земле, к которой мы сейчас плывём, он тоже ничего не знал. Тогда о ней вообще никто не знал. И он решил, что плывя через Море Мрака на запад, можно тоже достичь Индии. Долго убеждал правителей той страны, что будет на месте нынешней Испании, а когда убедил и получил от них наконец корабли и людей, то и поплыл на запад - ага, в Индию...
  
   14. Непростая античная Вест-Индия.
  
   Нет, правильно всё-таки говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ну, или прочитать, что практически одно и то же. Дождливый сезон, млять! Ещё со школьных уроков физической географии я запомнил, что в субэкваториальных широтах, в отличие от субтропиков, дождливый сезон приходится на лето, а засушливый - на зиму. А по читанной в те же примерно школьные годы художественной литературе я на полном серьёзе полагал, что тропический ливень - нечто катастрофическое, и когда такое происходит изо дня в день - ну, не весь день, конечно, обычно во второй половине дня, но так целых полгода - млять, и как там только люди жить ухитряются? Но оказалось - не так всё хреново, как я опасался. По крайней мере - здесь, в будущей Вест-Индии. Нет, ливни-то, конечно, настоящие, всё по-врослому. Но во-первых, и в дождливый сезон они случаются не каждый день, а в среднем где-то через два дня на третий. Во-вторых, не на все полдня, а на полчаса максимум, а чаще минут на десять, хоть и не по одному разу. Ну, бывает, что и на пару-тройку дней обложной зарядит, но это редко. А в-третьих - и в ливень нет худа без добра. До современной загрязнённой экологии с её кислотными дождями античному миру ещё как раком до Луны, и вода с неба льётся не только пресная, но и чистая - пить можно спокойно. Ведь сколько там той воды надистиллируешь из морской с помощью сварганенного по Воловичу солнечного опреснителя? Человек на пять от силы, а возни с ним было - мама не горюй! Он ведь для пустыни был придуман, а не для океана, так что вместо обыкновенной ямы пришлось ваять буксируемый плотик с закреплённым на нём медным котлом, а вместо отсутствующей в этом мире как явление целлофановой плёнки применять бычий пузырь. Чтобы обеспечить таким манером питьевой водой весь экипаж, понадобился бы целый караван таких опреснителей - штук семь, не меньше. Понятно, что без запаса воды никто не путешествует, но свежая всегда приятнее, и хвала богам за их периодическое дождевое водоснабжение страждущих мореплавателей. Если греблом не щёлкать, то и за десяток минут ливня несколько больших амфор можно наполнить запросто.
   []
   А максимум через полчаса, как уже сказал, ливень обычно прекращается, и в доброй половине случаев бывает так, что и тучи рассеиваются и выглядывает солнце. Иногда резко - радугу мы наблюдали раза четыре, не меньше. И если уж дождливое ненастье сменится солнечной погодой, так за пару часов всё высыхает так, будто того дождя и вовсе не было, и только пополненный запас воды в амфорах напоминает о пережитом мини-катаклизме. Так вышло и на этот раз. Всего полчаса только и прошло, а палуба сохнет стремительно, и мы с Велтуром давно уже выбрались из-под тента. Я продолжаю просвещать шурина:
   - При возвращении из второго путешествия тот Христофор Колумб был встречен неприветливо. Ведь золота он привёз с гулькин хрен, хотя обещал золотые горы, а пряностей - тех, индийских, что на вес золота в Европе тогда ценились - так и не привёз вообще. Зато привёз до хренища больных - как лихорадкой, так и скверной болезнью, которой его люди заразились от туземных баб. Те больные заразили уже местных шлюх, а от них заразилась ещё куча народу, в том числе и те солдаты, которых потом отправили в Италию. Там, уже от заражённых ими местных италийских шлюх, начали заражаться и сами италийцы, и вторгшиеся туда французы - это страна на месте нынешней основной Галлии. Эти вернулись к себе, италийские моряки расплылись по куче средиземноморских портов, и эпидемия этой болезни, которую мы называем сифилисом, разнеслась по всей Европе. А болезнь страшная, для многих европейцев смертельной оказалась. Я ведь уже рассказывал тебе, что моряки и солдаты Колумба оспу на эти острова привезли? Так для них это была просто болезнь - неприятная, но для большинства не смертельная - поболел и выздоровел. А дикарей на островах она косила хуже чумы, ведь они совершенно не были к ней приспособлены. Вот так же и европейцы оказались не приспособленными к этому сифилису, который подцепили от островных дикарок.
   - И что, он совсем неизлечим? Ну, я имею в виду - для нас, - озадачился парень.
   - Ну, в наше время от него научились делать лекарство, и если обнаружить болезнь вовремя - излечить можно. Но само это лекарство таково, что снижает устойчивость к другим болезням, - более понятно я не мог пока растолковать ему, что антибиотики здорово сажают иммунитет, - Да и его мы здесь, в этих условиях, сделать не можем - сложное оно в изготовлении и требует специальных знаний, которых у нас нет.
   - А до вашего времени разве не лечили? Если целых пятьсот лет...
   - Лечили, как не лечить? Ртутью лечили, больше хрен чего помогало. Но она ведь сама - подарочек ещё тот. Или от сифилиса помирай, или от отравления ртутью - ну его на хрен, такой говённый выбор! Уж лучше думать головой и не заражаться!
   - Ты это рассказываешь мне для того, чтобы я не жалел о тех упущенных нами островитянках? - сообразил Велтур - догадливый, млять!
   - Ага, именно для этого. А ещё - для того, чтобы ты помнил об этом тогда, когда мы всё-же доберёмся до баб на больших островах. И чтобы думал при виде их - если окажутся вдруг симпатичными - головой, а не головкой, гы-гы!
   - Да ну тебя, Максим! Опять всё настроение испортил! - буркнул шурин, отворачиваясь от проплывавшего вдали за бортом берега острова Гаити.
   []
   Его гористое южное побережье, вдоль которого мы плыли, здорово напоминало Малые Антилы, которые мы уже миновали несколько дней назад. Такая же узкая полоска песчаного пляжа там, где берег не обрывист или не зарос манграми, такие же пальмы и такие же поросшие лесом горы за ними. Романтика, млять, кто понимает! Увы, Велтур - не понимает. Особенно, когда видит поднимающиеся над зарослями дымки - явный признак присутствия на острове людей. На Акобала парень глядит в такие моменты особенно неприязненно, а мы с финикийцем обмениваемся понимающими взглядами. Да, люди здесь однозначно есть, но вот нашему появлению в здешних водах эти люди едва ли рады. Дымки ведь - характерные, прерывистые, наверняка сигнальные, что-то вполне осмысленное означающие, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить о связи дымовых сигналов с нами. Желанных гостей так не встречают...
   Но шурин думает совсем не об этом, у него на уме лишь островитянки. Уже на пятый день после Канар его начал донимать юношеский сухостой, а Атлантика ведь широка. На Средиземном море давно бы уж до порта какого-нибудь добрались, но тут - океан. До ближайшей земли - две мили, сэр - ага, в вертикальном направлении. Не знаю, сколько бы нам пришлось реально плыть до Малых Антил - месяц, как получалось по моим прикидкам или "честные" проверенные многими плаваниями сорок дней - не вышло у нас чистого эксперимента. Вышел "грязный" - из-за вмешательства шторма. На настоящий ураган он, хвала богам, даже близко не тянул, но нам с Велтуром, как и нашим бойцам, и вообще всем пересекавшим Атлантику впервые, мало не показалось. Гроза, ветер, волны, болтанка вверх-вниз - океанская волна и так-то уж всяко будет похлеще средиземноморской, а тут и вовсе взбесилась. Тропическая идиллия, млять - аттракцион не для слабонервных! Троих из наших иберийских бодигардов и двоих мореманов-новичков укачало, двое проблевались - так мореман хоть до борта свой рвущийся наружу завтрак донести сумел и честно за борт его выблевал, а вояку прямо на палубе наизнанку вывернуло. И такая хрень - два дня подряд. Вымотались так, что потом целый день дрыхли вповалку. Ну и второй корабль, на котором Васькин плыл, посеяли, конечно, на хрен. Так уже бывало пару раз и раньше - вечером его видно, а утром - хрен его знает, куда девался. В первый раз с помощью дымовых сигналов друг друга обнаружили, во второй, когда дым не помог, Акобал приказал ручного ворона из клетки выпустить. Птиц взлетел повыше, покружился, да и полетел вдруг уверенно на северо-запад, мы- за ним, и за полчаса наш живой пернатый "беспилотник" вывел нас прямиком на потерявшихся товарищей по путешествию. Но на третий раз - после того шторма - не помог уже и ворон. Взлетел, покружился, осмотрелся - и спустился обратно на палубу. Типа, нет там ни хрена, и лететь некуда. Тут уж и наш финикийский моряк развёл руками. За судьбу товарищей он особо не опасался - и корабль их ничем не хуже нашего, тоже добротной гадесской постройки, ещё и не на такие капризы морских богов рассчитанной, и начальник на нём - его бывший помощник - мореман опытный, в куда более крутых переделках с ним побывавший, и подводных скал никаких на маршруте быть не могло - не было причин для серьёзного беспокойства. Но вот как теперь отыскать пропавших, унесённых штормом слишком далеко даже для его "морской авиации", Акобал понятия не имел, в чём и признался нам честно и откровенно. Одним кораблём всегда раньше плавали, и не возникало никогда такой проблемы. Млять, святая античная простота!
   []
   Естественно, на подобный случай у нас задумки имелись, и договорённость с Хренио соответствующая - тоже. Да и начальники судов были проинструктированы нанимателем - в подобных непредвиденных обстоятельствах нас слушать и советам нашим следовать. Не приказам, боже упаси, в открытом море только начальник судна приказывать вправе, а именно дружеским советам. И мне не требовалось особо гадать, чем был занят в тот момент наш испанец - тем же, чем и я сам. Часы наши ориентовские ведь ещё и водонепроницаемые. Моя модель попроще, на тридцать метров погружения рассчитана, у него - покруче, на все пятьдесят. Так заявлено производителем, по крайней мере, а проверять его на практике - дураков нет. Нам ведь такого экстрима и не надо, для нас главное, чтоб часы наши брызг и сырости не боялись, а уж это-то узкоглазый производитель обеспечил гарантированно. Закоординатились, с местоположением своим по карте определились, и получилось у меня прикидочно, что находимся мы где-то чуть ли не на долготе Барбадоса, только севернее по широте. Короче - в двух шагах от цепи Малых Антил. Шторм - нет худа без добра - попутным для нас оказался и в качестве дополнительного ускорителя бесплатно на нас поработал. Очень уж далеко он нас раскидать не мог, и если мы сами градуса на три севернее Барбадоса, то и Васкес, надо полагать, тоже. А раз так, то место встречи - Доминика, северная оконечность, которая к высочайшей вершине острова - почти полуторакилометровой - поближе. Вершины-то и на Мартинике с Гваделупой не худшие имеются, да только их ведь ещё опознать надо безошибочно при нашей-то невеликой точности закоординачивания, а Доминику хрен с чем спутаешь - берега скалистые, обрывистые, характерный видок имеют. Потому-то её, собственно, и англичане с французами в период колонизации на целое столетие карибам местным оставили, что мест подходящих для портов там практически нет, а кому нужна колония без хорошего порта? Так что местечко характерное, не разминёмся, а заодно и вода получше - речушки бурные, с водопадами, и при таком течении зараза в воде не заводится - для питья набирать можно смело. А посему, курс - строго на запад!
   С широтой я, впрочем, несколько нагребался, и вышли мы не на Доминику, а на расположенную южнее её Мартинику - Акобал, узнав остров, подтвердил, что нужный мне гористый с обрывистыми берегами находится севернее. А пока подошли к Мартинике, и на ней-то как раз и вышла мимолетняя встреча со взбудоражившими Велтура островитянками. Выгребаем мы, значится, из-за мыса, огибаем поросшую пальмами и кустарником песчаную косу, а там - они. Ага, плещутся на мелководье. Ну, матросня, само собой, восторженные вопли подняла, да и шурин мой недалеко от них ушёл. Индианки, естественно, перебздели - сперва застыли в ступоре, а затем опомнились и пустились наутёк. Я-то успел разглядеть их в трубу ещё не заметившими нас, а потом замершими на месте - так, ничего особенного. Не так страшны, впрочем, как я опасался, вспоминая фотки амазонских уродин, бабы как бабы, но на каком-нибудь штатовском конкурсе красоты - даже с учётом модной политкорректности - им ловить было бы нечего. В общем - не впечатлили. Шурин - другое дело. Выпросив у меня трубу, он уставился на уже убегающих дикарок, и ему они почему-то показались писаными красавицами - ага, на трезвую-то голову! Млять, я и в его-то годы поразборчивее был. Или это мне теперь так кажется?
   []
   Короче, парень - что твой жеребец - взвился на дыбы и пожелал немедленного десантирования и преследования, матросня из новичков его в этом поддержала, да и многие из наших вояк поглядывали на берег весьма красноречиво. Акобалу пришлось прикрикнуть на своё дурачьё, я с помощью Бената угомонил наших бойцов, но Велтур долго ещё рассказывал нам свою версию нашего происхождения и нашей сексуальной ориентации, гы-гы! А чего тут ориентироваться-то? Я всё прекрасно понимаю и я ни разу не толстовец, но у нас лишь два десятка матросов и полтора десятка солдат. Судно без присмотра и охраны не оставишь, хоть по пять мореманов и вояк оставить на нём надо, и выходит, что только человек двадцать пять максимум и можно десантировать. Перепуганные туземки тем временем наверняка уже поставили на уши всех своих мужиков, и лишь одним богам известно, сколько их тут имеется, и есть ли у них луки. Отравленную стрелу в бочину сильно надо? Местные ведь знают здесь каждое дерево и каждый куст, и не такие они дураки, чтоб под наши копья и мечи подставляться, а даже если у них и не окажется луков, то уж дротики-то точно найдутся. И много ли тогда толку от нашего железа с бронзой? Да и вообще - нахрена, спрашивается, наживать себе врагов на ровном месте? Ради десятка жемчужин и пары-тройки золотых побрякушек в лучшем случае? Или ради минутного удовольствия от заваленных в кустики баб со вполне реальными шансами подцепить в нагрузку вместе с почти гарантированными мандовошками ещё и сифилис? Ну и стоит оно того? Пришлось урезонивать шурина, и не могу сказать, чтобы это было так уж легко.
   Потом Акобал "раскололся", что пару-тройку раз останавливался здесь и даже торговал с туземцами - Велтур тут же приободрился, но оказалось, что напрасно. Наш моряк имел в виду "немую" торговлю. На берег - подчёркнуто мирно, с опущенным оружием - сошли два его матроса из старого опытного экипажа с корзиной, в которую финикиец положил несколько ниток цветных стеклянных бус и связку ярко-красных ленточек. Посланцы медленно и осторожно подошли к опушке леса и поставили корзину на землю, после чего вернулись на корабль. Встали на якорь возле впадающей в море речушки, часть людей сошла на свободную от зарослей часть песчаной косы, дабы поразмяться, искупаться, а главное - постираться, потом их сменили другие - удаляться от судна Акобал запретил, и я подтвердил его запрет и для наших вояк. На хрен, на хрен, нам лишних приключений на жопу не надо. Мы ведь тут не за этим, верно? Ничего, подождём - посреди океана дольше ждали. Тем более, что есть чем полезным заняться. Пока пересекали океан - помыться ведь можно было только забортной солёной водой, чего без пресного душа часто делать не будешь. А душ - дождь ведь дождю рознь. В сильный ливень и ветер с волнением на море соответствующие, так что не до душа обычно в такие моменты. А уж постираться - тем более было нереально, пресная вода - только для питья и приготовления пищи, так что грязью мы за время плавания через океан заросли основательно, и стоянка на острове с пресной водой оказалась весьма кстати. Вечером, поставив часто сменяющиеся караулы, мы заночевали, а наутро те же двое матросов прогулялись к той же опушке и принесли три больших корзины со свежими фруктами и несколькими тушками больших попугаев - здоровенных жёлто-зелёных ара - и каких-то крупных грызунов, похожих на южноамериканскую капибару, но помельче - где-то с небольшого поросёнка величиной. Не бог весть какие сокровища, но побаловать истосковавшихся по свежей жратве людей - уже кое-что. А чего ещё возьмёшь с нищих дикарей на мелких вулканических островах?
   []
   Погрузившись на судно и снявшись с якоря, обогнули Мартинику, после чего взяли курс на север, пересекли пролив и прошли вдоль западного побережья Доминики. Там пристали к берегу лишь один раз - набрать свежей воды из маленького водопада. Как я и ожидал увидеть, берег там практически повсюду представляет из себя скалистые обрывы, так что понять будущих англичан с французами я могу вполне - и я не стал бы заморачиваться с колонизацией этого острова, пока есть бесхозные острова поудобнее. Зато в качестве характерного ориентира, пока весь архипелаг изучен слабо - то, что доктор прописал. Из-за мелей и рифов вдоль побережья шли медленно и к северной оконечности острова вышли лишь к вечеру. Мест, удобных для причаливания, нам там не попалось, так что заночевали прямо на корабле, встав на якорь. А утром на нашей палубе уже важно расхаживал ворон со второго судна, вслед за которым к полудню нарисовалось и оно само.
   При встрече, пока начальники-мореманы общались на финикийском, Васкес поделился с нами выпавшими на долю его экипажа приключениями на нормальном человеческом. Им, как выяснилось, досталось от шторма посущественнее. Матросы из новичков замешкались со спуском большого паруса, и при мощном порыве ветра лопнула пара удерживавших мачту канатов. К счастью, никого не зацепило, но мачта накренилась, в результате чего треснула её опора. И хотя вынесло их на широту Доминики точнее, чем нас, пару дней они потеряли на вынужденную стоянку у восточного побережья острова, понадобившуюся для замены сломанной опоры и починки снастей. Заодно и с дикарями местными немножко поторговали - точно таким же "немым" способом, как и мы на Мартинике, и с точно таким же результатом. Баб туземных перед ними не мелькало - видимо, по причине неудобства берега для купания, так что и утихомиривать сексуально озабоченных особо не пришлось. Тогда не пришлось - пришлось после встречи, когда наши озабоченные поделились впечатлениями с озабоченными из второго экипажа - естественно, здорово приукрасив внешность не рассмотренных даже толком туземок. Вот что значит многодневный сухостой! Акобал с коллегой провели целое собрание, на котором сперва терпеливо выслушали истосковавшийся по бабам молодняк, затем объяснили всю неразумность и возможные последствия самодеятельности, а напоследок пообещали, что терпеть осталось не так уж и долго - на месте назначения недостатка в податливых бабах не будет, и там общение с ними выйдет куда безопаснее. Трудно сказать, насколько убедительной была бы начальственная речь, если бы её не подтвердили моряки из старого состава. Им - поверили, и недовольство как-то устаканилось. У меня же - и думаю, что и у Хренио тоже - накапливалось к нашему морскому руководству всё больше и больше вопросов. Не задавали мы их пока лишь в силу выработавшейся за время "гангстерской" службы привычки к тому, что не всё нам полагается знать, а что полагается - до нас доведут в нужное время. Такова уж специфика дел, любящих тайну...
   Кое о чём, правда, не так уж и сложно догадаться. Это матросы-новички, да наши бойцы-бодигарды не в курсах, а мы, хоть и не плавали, но кое-что знаем. Сам по себе случайный характер "немой" торговли с дикарями Малых Антил и её смехотворные результаты - финикийца нашего, впрочем, вполне устраивающие - о чём-то ведь говорят? Лично мне - о том, что Малые Антилы - пункт исключительно транзитный, ни разу не основной. Хотя теперь-то это и козе понятно, когда уже и Пуэрто-Рико миновали, и на Гаити, судя по всему, высадка не планируется. Почему я считаю, что не планируется? А из-за маршрута. Достаточно на карту Гаити взглянуть - современную физическую, конечно - чтобы всё стало ясно. Второй ведь уже день вдоль гористого южного побережья идём, и на всём своём протяжении оно одинаково. То есть конечная цель - явно не оно. Есть на этом большом острове места и поудобнее - залив Гонав, напрмер, с западной стороны - с его довольно широкими речными долинами и наверняка плодородной почвой. А на какой ещё, спрашивается, выращивают в товарных количествах нужные нам табак и коку? Но закавыка в том, что совсем не тем путём мы к нему направляемся, если к нему. Огибая остров с севера - были бы уже там, да и на самом северном побережье ничуть не худшие долины имеются в изобилии, а здесь, с юга - длинный и узкий гористый "хрен" огибать надо.
   []
   Оно-то конечно, для бешеной собаки и сотня вёрст - не крюк, да только вот совершенно не похож Акобал на бешеную собаку. Рациональнее его - ещё поискать. Так что не думаю, чтобы на Гаити была конечная цель нашего путешествия. Скорее - на Кубе, как мне и думалось с самого начала. Вот туда - к знаменитым плодороднейшим краснозёмам западной части Кубы, где выращивается ещё более знаменитый кубинский табак для брендовых марок гаванских сигар - мы плывём как раз правильно и рационально. Ну, строго говоря, и Ямайку исключать нельзя, тоже как раз по пути, но мне думается, что всё-таки Куба. Не первое столетие уже возят в Египет табак и коку эти античные "наркоконтрабандисты", так что давно уж должны знать, где товар дешевле и качественнее. Да и аргументация Эндрю Коллинза представляется мне почему-то достаточно убедительной. Из всех атлантологов, каковых мне доводилось читать, он показался мне наиболее вменяемым и адекватным, хоть и ссылается в основном на малоизвестные археологические труды, о которых не так-то легко и упоминания-то найти, не говоря уже о самом тексте. Но упоминает-то он о серьёзных вещах. Например, о культуре курганов - единственной в Вест-Индии, но весьма похожей на культуру маундов долины Миссисипи, а заодно и на раннеольмекскую. Скорее всего - такой же примитив на наш современный взгляд, да и сведений широкоизвестных наверняка было бы не в пример больше, окажись там что-то посущественнее и попрезентабельнее, но на фоне вообще первобытных дикарей и земляные культовые насыпи - уже целая цивилизация. И не на Гаити, не на Ямайке, а именно на Кубе, в западной части острова - как раз там, где и лучшие краснозёмы. Вроде бы, он и о каких-то каменных находках необычных там упоминает - типа правильно отёсанных столбов и чуть ли не высокохудожественно исполненного мраморного идола, что для примитивных культур не характерно. Млять, перечитать бы сейчас Коллинза, освежить в памяти! Увы, мой аппарат остался дома. И заряжать его в пути не от чего, слишком громоздка наша "электростанция", и нужнее он там Серёге с Юлькой. Ладно, доберёмся - сами увидим, что там за хрень на самом деле. Акобал и его матросня из бывалых могли бы просветить нас о многом, уж они-то бывали и видели не по одному разу, но молчат пока-что как рыба об лёд - прямо как современный режим секретности на соответствующих объектах, доведённый до абсурда. Ладно, недолго уже терпеть...
   Может быть, финикиец и собирался посвятить нас в расклад за день или два до прибытия на место, а может, так и отмалчивался бы до конца - типа, и сами там всё собственными глазами увидите, а разбалтывать вам секреты приказа не было. Выглядит маразмом, но на деле - типичная профессиональная деформация сознания, неизбежная для любой специфической профессии. Можно одобрять её, можно раздражаться, но она есть, и это - объективная реальность, данная нам в ощущениях. Хренио вон - мент есть мент - всюду норовит стукача-осведомителя вербануть, и я не удивлюсь, если окажется, что кого-то из экипажа второго судна он уже в чём-то "расколол" и знает на данный момент о цели нашего путешествия поболе моего. Да и я сам - с точки зрения таких же профессиональных бзиков - далеко ли от него ушёл? Задумаю чего-нибудь эдакое, чего в этом мире нет, так первая мысль - как и чем сделать, какие инструменты нужны, какая оснастка. Тогда ведь, в самом начале, не окажись у меня мультитула - хрен бы даже в башку пришло арбалет делать - профессиональная деформация производственника в чистом виде! Вот и у нашего трансатлантического контрабандиста Акобала она своя - на секретности торговых маршрутов густо замешанная, и с этим приходится считаться.
   - Парус слева по борту! - крикнул матрос-наблюдатель с мачты.
   - Чего?! - не въехал я, - Что за на хрен, млять?! - а как ещё прикажете реагировать, когда там в натуре парус? Специально для тех, кто в танке, разжую - нехрен ему тут делать в эту эпоху. Нашим парусам тут быть дозволяется, раз уж мы сами их сюда приволокли, прочим античным - тоже дозволяется, но уже со скрипом сердца и зубовным скрежетом ортодоксальных историков-американистов - если только бурей кого случайно занесёт, а вот туземные паруса в этих водах совершенно неуместны. Позже - за пару столетий до Колумба - другое дело. Большие парусные пироги появятся к тому времени у майя, да и некоторые большие каноэ карибов тоже будут нести мачту с парусом - на гербе Доминики, например, такое изображено. Но это - сильно позже, ближе к официальному открытию Америки, а сейчас, в махровой античности, туземным парусным лодкам здесь находиться строжайше запрещено - ага, теми самыми историками-американистами. Шибко серчать будут, если узнают. Я, конечно, не стукач и ни хрена им не скажу, но самому разобраться явно не мешало бы. Достав трубу и наведя её на чужой парус, я разобрался - и выпал в осадок. То, что бороздило волны Карибского моря под категорически запрещённым для этих времён парусом, смахивало не на туземную лодку, а на малую финикийскую гаулу вроде тех рыбацких, которыми кишмя кишит Западное Средиземноморье! И деловито эдак бороздит, явно зная, куда и зачем направляется!
   []
   Интереснее же всего оказалась реакция Акобала и его старых морских волчар. Точнее - её полное отсутствие. Новички всполошились, наши бойцы всполошились, а этим - хоть бы хрен! Подумаешь, парус, экая невидаль! Да и на той малой гауле как-то тоже не забегали и даже глаза не вытаращили - ну, разглядывают нас, конечно, но без ажиотажного интереса - прямо как так и надо, млять! Или я совсем дурак, или парусная гаула старого финикийского типа - самый обычный транспорт для античной Вест-Индии? Нет уж, ну вас на хрен с вашей маразматической секретностью! Хочет того финикиец или нет, но пора бы уж и честь знать!
   - Что за люди на той гауле? - спросил я его прямо.
   - Финикийцы, конечно, - невозмутимо ответил тот, - Ты разве не видишь сам, что корабль - финикийский? - ага, класс! Парус практически у самой линии горизонта, едва виден, я тип судна только в трубу и определил, хоть и не жалуюсь на зрение, а для него - "финикийцы, конечно"!
   - Такие же торговцы, как и ты?
   - Может быть, торговцы. Может - рыбаки. Может - ловцы рабов. Я сказал бы тебе точнее, если бы хорошо рассмотрел судно и узнал его. Но оно слишком далеко, и я могу только гадать, как и ты.
   - Ты хочешь сказать, что знаешь все здешние корабли и их владельцев?
   - Не всех, но многих. Как не знать? Давно плаваю, многих видел, со многими общался...
   - Даже так? Я думал, только ты плаваешь через Море Мрака...
   - Сейчас - да, только я. Когда-то давно плавали и другие, но это было очень давно...
   - А эти?
   - Эти - местные, только в здешних морях плавают.
   - Местные финикийцы, ты хочешь сказать?
   - Ну да, кем же им ещё быть?
   - И что, у них где-то здесь есть колония?
   - Да, Эдем. На другом большом острове, который находится за этим. Мы как раз туда и направляемся.
   - Эдем? - я прикололся, - Круто назвали, гы-гы!
   - Да, равнина. А что смешного?
   - Ну, я слыхал, что у иудеев - тех, которые живут рядом с Финикией - так называется сказочный сад ихнего бога, где всё росло само, и не нужно было работать, - современное понятие библейского рая объяснить Акобалу мне представлялось затруднительным, и я скормил ему упрощённую версию.
   - А, эти фанатичные единобожники? - хмыкнул финикиец, - Их пророк - и тот не знал всего, а нахватался лишь крупиц знаний у египетских жрецов. Ну а последующие иудейские проповедники даже то немногое, что услыхали краем уха - не поняли и всё переврали. У нас же сохранились древние легенды прежних морских народов, по которым благодатная земля, на которой не нужно работать - находится как раз где-то здесь. И это правда - та равнина с красной землёй, на которой находится Эдем, настолько плодородная, что воткни в землю палку, и она пустит корни и прорастёт. Ну, работать всё-таки нужно, если людей много, но гораздо меньше и легче, чем в наших странах.
   Разговорившись, Акобал наконец просветил нас с Велтуром о весьма непростой, как выяснилось, античной Вест-Индии, и я, слушая его, молча выпадал в осадок. И было отчего! Не с финикийцев, оказывается, начались трансатлантические плавания за "наркотой". И вовсе не со случайного заноса бурей они начались...
   О самом начале наш навигатор знал лишь туманные легенды, по которым выходило, что о землях по ту сторону Моря Мрака знали всегда. Не все, конечно, а лишь немногие посвящённые. Откуда пошло это знание, Акобал понятия не имел. По легендам - от богов или потомков богов, прибывших из-за моря, но в это сам наш финикиец как-то не слишком верил. Достоверно же ему было известно лишь то, что чудодейственные снадобья из-за океана привозили ещё мореходы Эгейского моря. А может быть - и какие-то ещё более ранние. Ещё не было никакой Финикии, в Египте всё ещё строили пирамиды для своих мнящих себя живыми богами фараонов, но кто-то в Средиземноморье давно знал о драгоценных товарах из-за океана и не просто покупал, а даже заказывал их тогдашним морским бродягам. Их - знающих путь через океан - и тогда было немного, но гораздо больше, чем теперь. Знания передавались от отца к сыну из поколения в поколение, и торговля заморскими снадобьями продолжалась веками. Менялась лишь верхушка, правителям которой торговцы "отстёгивали" за спокойную жизнь. Кикладских царьков сменяли владыки минойского Крита, тех - микенские греки-ахейцы, а купцы по-прежнему возили через Море Мрака мешки с табаком и листьями коки. Была ли у них уже тогда колония на этих островах или только посещаемая периодически торговая фактория, предания умалчивали. Потом настали хреновые времена - самый натуральный беспредел, всех подробностей которого Акобал не знал, но парой-тройкой уточняющих вопросов я выяснил у него, что речь шла о хорошо известном нашим современным историкам "Кризисе бронзового века". Читал я о нём в своё время. Климат ухудшился, урожаи снизились, и экспортёры зерна - Египет с Месопотамией - только сами себя и могли худо-бедно прокормить. А соседи ихние давно уж себя не кормили, плотно на хлебном импорте сидели - глобализация, млять. В общем, голодные, но хорошо вооружённые босяки ломанулись грабить всех, с кем только могли справиться. А они ж отчаянные, им терять нечего, потери не страшат, так что справиться они могли со многими. Рухнули тогдашние империи и царства, и Восточное Средиземноморье захлестнули голод, войны и морской разбой "народов моря". Большой Звиздец, короче.
   []
   Разноплеменный пиратский сброд едва не покончил с долгой и прибыльной торговлей заокеанскими снадобьями. Многие торговые династии в то время прервались, не оставив потомков, и их знание умерло вместе с ними. А уцелевшие всё реже и реже осмеливались отправиться в опасное путешествие, в котором вместо прибыли можно было запросто лишиться головы или свободы. Как раз в то время единый прежде торговый маршрут и разделился на отдельные отрезки, контролировавшиеся семейными кланами торговцев под "крышей" местечковых царьков. Переселившиеся в Испанию тирсены - близкие сородичи предков италийских этрусков - заключили союз с окрестными иберами и образовали общность будущих тартессиев - предков нынешних турдетан и кониев. Под их контролем оказались и семьи, чьи моряки всё ещё продолжали возить снадобья из-за океана. Но теперь они сбывали их в возникшем вскоре Тартессе, а уже другие купцы везли приобретённый у них товар в Средиземноморье. Там он снова менял хозяев, и уже третьи посредники доставляли его во вновь возникший финикийский Тир, в то время ещё больше филимистянский, чем семитский - финикийский народ только складывался. А тем временем вторгшиеся с севера дикари-дорийцы окончательно уничтожили последние остатки ахейской Греции, и некому стало больше подавлять морскую экспансию сынов Ханаана, которые только того и ждали. Лишь пара столетий потребовалась предприимчивым наследникам крито-микенских филимистян на освоение средиземноморских торговых путей, а заодно и средиземноморской части табачно-кокаинового транзита. Затем тирские колонисты, в числе которых были и предки Акобала, основали на месте прежней минойско-тирсенской фактории хорошо укреплённый Гадес, сразу же вступивший в острое соперничество с Тартессом - как из-за олова, так и из-за прочих заморских товаров. Вряд ли отдалённая колония Тира справилась бы с небольшим, но имеющим опору на местные племена тартесским царством, если бы в их противостояние не вмешался стремительно набиравший силу Карфаген. Разгром и разрушение Тартесса и погрузившая остатки города на дно моря катастрофа произошли лет триста назад. Уцелевшие тартесские купцы переселились в Гадес, где вскоре перероднились с финикийцами, и в их числе были те, что плавали через океан. Так и стал трансатлантический "наркотрафик" финикийским. В это время какое-то небольшое, но постоянное поселение гадесских финикийцев на месте нынешнего Эдема по сведениям Акобала уже определённо существовало.
   Казалось бы, теперь-то уж лафа гадесцам наступила? Ага, хрен там! Сам Гадес под власть приглашённого на помощь союзничка угодил, хоть и оставался формально свободным. Наместника карфагенского в городе не было, гарнизона постоянного тоже, налогов Карфагену тоже не платили - прямых налогов уж точно. Но вот в торговле - кому вершки, а кому и корешки. Прибыльную торговлю с Чёрной Африкой прожорливый Большой Брат оттяпал практически полностью - через основанные Ганноном Мореплавателем колонии. В торговлю оловом влез нагло и бесцеремонно, оставив гадесским купцам едва треть. Но мало того - ещё и всю торговлю Гадеса со Средиземноморьем Карфаген в свои загребущие лапы захапал, забрав тем самым себе и самые сливки - посредническую торговую наценку. И хрен тут сконтрабандничаешь - Гибралтар карфагенским флотом блокирован. Многим бывшим процветающим торговцам в Гадесе пришлось тогда на милостиво оставленные городу лов и засолку тунца и выработку рыбного соуса - гарума - переключиться. Разве случайно с тех пор на гадесском шекеле тунец изображён? Основа гадесской экономики! Но хрен ли это за экономика, когда только промыслово-производственная монополия у Гадеса, а торговая - у Карфагена? Опять же, все жирные сливки - ему. В городском Совете Пятидесяти, само собой, толкались "правильные" речи о свободе и финикийском братстве, но на улицах, да и в домах - даже в олигархических особняках - вслух поговаривали о том, что не оправдывает себя это хвалёное финикийское братство, и зря тогда к Карфагену за помощью против Тартесса обращались - надо было с Тартессом об умеренных налогах и о приемлемых справедливых условиях раздела торговых путей и рынков договариваться, да и сдаваться на этих условиях под власть тартесских царей. Те ведь в своё время куда меньше требовали, чем "братский" финикийский Карфаген "по братски" же и отобрал. Но кто ж заранее-то предполагал, что такая хрень выйдет? Думали, со своими финикийцами лучше договорятся, ну и дороворились - ага, на свои головы. За что боролись, как говорится - на то и напоролись. Неспроста ведь Гадес в недавнюю Вторую Пуническую при первой же возможности на сторону Рима переметнулся - в печёнках давно уж сидело это разорительное для Гадеса и выгодное лишь Карфагену "финикийское братство"! Но этого благоприятного момента три столетия пришлось ждать - ждать и терпеть, скрипя зубами...
   []
   Пока "нормальные люди" скрипели зубами, ждали и терпели - те, кому становилось совсем уж невтерпёж, поглядывали, куда бы им податься подальше от опостылевшего братства. Некоторые - по знакомству - подавались и к трансокеанским мореходам. Не за сладкими пряниками от торговли заокеанскими снадобьями - один хрен карфагенским купцам всё в Гадесе сбывать приходилось - а затем, чтоб самим в благодатные заокеанские земли переселиться. И переселялись - кто сам по себе, а кто и с семьёй. В каждом конкретном случае это были единицы, но за столетия таких набралось немало. Сколько точно, никто не подсчитывал, но по мнению Акобала - не одна сотня и даже не пять, а ближе к тысяче. Пару раз в числе этих переселенцев бывали и его собственные предки, но они-то были потомственными участниками многовековой торговли, имевшими в ней свою законную долю, так что им не было причин пускать корни по ту сторону Моря Мрака. Разбогатев на "фронтире", его предки - последним был дед - возвращались в куда более культурный Гадес вкушать блага средиземноморской цивилизации. Были и другие, сумевшие поправить свои достатки и вернуться, и от них поползли слухи о сказочно богатых заокеанских землях.
   Слухи эти, пошедшие от болтунов, едва не довели до беды. Карфаген есть Карфаген. Прослышав о заморском рае земном, карфагенские толстосумы вознамерились прибрать его к рукам, а заодно и излишек разросшегося населения туда спровадить. Так уже делалось во времена Ганнона Мореплавателя, основавшего чуть ли не десяток карфагенских колоний на западноафриканских берегах и поселившего в них до тридцати тысяч карфагенян. Теперь вот и до заокеанских земель очередь дошла. Случись их полноценная карфагенская колонизвция - уж торговлю снадобьями карфагеняне в первую очередь захапали бы полностью. Спасло от этого два обстоятельства.
   Во-первых, это - океан. Плывущему вдоль африканского берега Ганнону нетрудно было пополнить запасы провизии и пресной воды, а заодно и дать поразмяться и передохнуть тесно скученным на кораблях многочисленным колонистам. По той же причине не составляло для него труда включить в свою экспедицию и "длинные" военные корабли - быстроходные и с отрядами вояк на борту. Но попробуй-ка проведи подобную экспедицию через океан! Сорок дней плавания! За это время многие сотни гребцов на "длинных" судах сожрут всю жратву, выпьют всю воду и передохнут от жажды и голода. И это - если их ещё раньше не утопит первым же пустяковейшим штормом, а то и вовсе обыкновенной "спокойной" океанской волной, которая похлеще средиземноморской в разы. В общем, хрен проведёшь через Атлантику традиционную военную флотилию Средиземноморья. Только пузатым высокобортным "круглым" судам - относительно тихоходным, но вместительным и управляемым немногочисленным экипажем - под силу преодолеть сорокадневное плавание. Ключевой фактор тут - большее количество припасов на меньшее количество потребляющих их людей. Новое судно Акобала побольше и повместительнее его прежнего "Коня Мелькарта", а экипаж - пара десятков человек. Пассажиров - нас с Велтуром и наших испанских вояк - ещё десятка полтора, и это - максимальное число, при котором можно не бояться, что не хватит взятых на борт припасов. Получается, что для перевозки полутора сотен колонистов без громоздкого багажа требуется уже десяток таких кораблей, а как провести этот десяток, не растеряв по дороге? Даже один десяток, на котором крупных сил не перебросить. Мы вон двумя кораблями трижды друг друга теряли! Ну и как тут покорять и брать под карфагенскую руку заокеанскую колонию гадесцев?
   []
   Во-вторых, карфагенская элита элементарно перебздела. Вернувшиеся из первого плавания моряки рассказывали о настолько привольной жизни, что отцы города крепко призадумались. Ведь если предоставить человеку выбор - станет ли он горбатиться на больших и уважаемых людей, когда можно лишь чуть-чуть поднапрячься на себя любимого с семьёй, а вместо работы на больших и уважаемых - забить на них хрен и с превеликим удовольствием бить баклуши? Да за такой жизнью, если дать согражданам волю, такой поток желающих хлынет, что Карфаген, того и гляди, опустеет! А кто тогда приумножать богатства и укреплять власть большой и уважаемой элиты будет? Нет уж, на хрен, на хрен, от греха подальше! Поэтому новых экспедиций с пополнением карфагенские олигархи за океан не послали, а болтливым мореманам крепко постучали по шапке, чтоб языки свои попридержали, да умов народных неокрепших не смущали. А особо непонятливых и упрямых, вроде бы, даже и казнили, дабы прочим неповадно было. В общем - зарубили идею широкомасштабной колонизации Вест-Индии на корню. А что гадесцы там драгоценные снадобья сами добывают и сами через океан возят - так и пускай. Один хрен, к конечному покупателю их товар через карфагенское посредничество попадает, и львиная доля прибылей прилипает к карфагенским рукам. Добытчики же довольствуются такими крохами с барского стола, что жадничать по поводу этих крох даже как-то и несолидно выглядит. Хрен с ними, пусть поживут... гм... пока...
   В результате малочисленная горстка карфагенских переселенцев погоды в заокеанском Эдеме не сделала, и колония так и осталась гадесской номинально и независимой фактически. И естественно, местных колонистов, включая и большинство вновь "понаехавших" из Карфагена, этот расклад как-то совершенно не опечалил. Ну его на хрен, этого прожорливого и властолюбивого Большого Брата. Случился этот карфагенский "пшик" где-то лет полтораста назад, и с тех пор никто больше не вмешивался в самостоятельную жизнь удалённой финикийской колонии.
   - Так это, выходит, уже несколько столетий Эдем существует? - резюмировал я услышанное от Акобала, - Небось, разросся город за это время?
   - Не так сильно, как ты думаешь, - ответил тот, - Это не Карфаген и не Гадес. По сравнению с ними Эдем покажется вам большой деревней.
   - Но ведь население же за столько веков должно было вырасти?
   - Не настолько. Не всё здесь так просто и гладко - есть на этих землях и свои проблемы. Но есть у них и свои достоинства - вы убедитесь в этом, когда увидите всё собственными глазами...
  
   Главы с 15-й по 23-ю удалены по договору с издательством.
  
   24. Военный совет в Дахау.
  
   - После прошлогодних неудач на вашем валу большинство наших вождей выступает за удар в обход. Мы собираемся обойти вашу линию обороны восточнее. Может быть, даже намного восточнее. Некоторые предлагают вторгнуться вообще у самой Кордубы...
   - Лихо замахнулись! - присвистнул Миликон, - И вас не смущает римский лагерь с сильным гарнизоном?
   - Союзнички! - презрительно махнул рукой лузитанин, - Да ещё и местные в основном, италийцев - горстка. Назика со своей армией отдыхает на южном побережье. Даже если и не поленится поднять её, так пока поднимет - мы вниз по течению Бетиса всю долину разграбим, а пока он Бастетанские горы перевалит - мы уж в обратный путь двинемся. И вот тут - учтите, у некоторых вождей на вас зуб имеется, хотят через ваши земли обратно выйти. Вы готовы?
   - Мы-то давно готовы, - этот вариант мы прорабатывали как самоочевидный, так что сюрпризом для Миликона предупреждение лузитанских друзей не стало, - Но уж очень лихо вы размахиваетесь. Какими силами?
   - Все лузитаны долины Тага по эту сторону реки, все сопредельные с вами - как раз они-то и хотят обязательно наведаться к вам с тыла, многие с северных берегов Тага...
   []
   - Немало! И не боитесь оголить собственные поселения?
   - С кельтиберами заключён мир, а с веттонами - и союз. Они пропускают нас через свои земли и посылают с нами несколько собственных отрядов. Нас будет сто тысяч!
   - Не будет и пятидесяти, - хмыкнул Фабриций, - А скорее всего - и тридцати.
   - Возможно, - не стал спорить лузитан, - Но будет достаточно, чтобы вырезать гарнизон кордубского лагеря, если префект осмелится вывести его в чистое поле.
   - Такой глупости он не сделает, - заверил наш турдетанский вождь, - Я его знаю...
   - Мы тоже так думаем. Ну и пусть отсиживается в лагере - там он нам не мешает. Мы опустошим всю округу, а ту италийскую колонию, о которой мы договаривались ранее, Ликут обещает...
   - Не надо имён, - одёрнул я его, - Все, кому полагается знать - знают. Наш друг - пусть будет так.
   - Хорошо, пусть будет так, - усмехнулся посланец нашего лузитанского друга и его собственный племянник, - Ваш друг обещает поголовно вырезать всех италийцев и сравнять колонию с землёй. Вы приготовили то, что обещали?
   - Вот здесь указано, где зарыт клад с серебром, - Миликон протянул кожаный свиток, который племянник Ликута принял с особенным удовольствием.
   - Такой же будет ждать нашего друга и на нашем руднике, - Фабриций протянул ему ещё один свиток, - Наши люди там будут предупреждены и не окажут сопротивления, но и вы там тоже не хулиганьте. В свитке указан пароль. Вышлете человека на переговоры, он назовёт пароль начальнику рудника и обо всём с ним договорится.
   - Никто не пострадает, - пообещал лузитан, - Ничего вашего и сами не тронем, и другим не позволим - всё в целости и сохранности останется.
   - Нет, этого как раз не надо - подозрительно будет выглядеть, - возразил мой непосредственный, - Зачем римлянам догадываться о наших с вами особых отношениях? И сожжёте коё-что, и сломаете, и убьёте кое-кого. Вам всё дадут и покажут, что нужно. И даже помогут следы нападения и бесчинств изобразить. Вы только сами от себя ничего не добавляйте - всё и так продумано в лучшем виде...
   Продумано всё было и в самом деле досконально - ну, насколько это вообще возможно в таком деле. Мы ведь ради чего пёрлись сюда уже в феврале, наплевав на всё ещё бушующие шторма? Нет, опасность-то не столь уж и велика была, мы ж не на утлой длинной гребной военной триреме плыли, которую и средненький шторм утопить на хрен может, а на добротной большой пузатой гауле, которую утопить - очень постараться надо. Но неудобства! Хоть и не страдаем мы, хвала богам, морской болезнью, но кому ж понравится эта бесконечная болтанка на штормовой волне? Не из мазохизма мы на это пошли, ещё и с семьями из-за этого раньше времени расставшись, а исключительно для того, чтобы иметь достаточно времени для подготовки к предстоящим событиям. А кое в чём - ага, по мелочи - и для подготовки самих событий. Хотя многое было подготовлено и загодя.
   Пока мы с Васькиным и Велтуром в Америку прошвыривались и бизнес для Тарквиниев там расширяли и укрепляли, Володя здесь не только чистой разведкой и обучением новобранцев занимался, но и тайной дипломатией. Ну, не сам, конечно, а купцов-лазутчиков Фабриция подстраховывая. Как там в том бородатом анекдоте про трёх альпинистов? Не знаете? Тогда - слухайте сюды. Лезут, значится, в связке по отвесной скале три альпиниста. Верхний орёт вниз: "Эй! Подстрахуй!" Средний в ответ: "Сам подстрахуй!" Нижний: "От подстрахуя слышу!" Вот таким примерно подстрахуем и Володя бывал время от времени для тех фабрициевских тайных дипломатов. А как ещё прикажете с нашими тайными лузитанскими друзьями связываться, дабы и вопросы с ними нужные порешать, и их самих при этом не подставить? В результате же наш тайный друг - прикормленный нами заранее Ликут - уже через свою собственную агентуру настропалил нескольких сопредельных с нами лузитанских вождей напасть на наш "лимес", к тому времени уже законченный и доведённый до ума. Набеги были не только бестолковыми, но ещё и разрозненными, так что потери эти хулиганы понесли немалые, да и Миликон расстарался, развесив "высоко и коротко" на дубах тех пленников, что были познатнее и поавторитетнее, и продав римлянам на рудники остальных. Да ещё и парочку ответных набегов своей конницей устроил - с аналогичной судьбой для взятых в тех набегах пленников.
   []
   А лузитанские разбойники к такому не привыкли. Это они должны нападать, грабить и бесчинствовать, а с ними-то так за что? Дикари - народ обидчивый, и изобиженные миликоновским "зверством" сопредельные с нами лузитаны, ясный хрен, воспылали праведной жаждой мести. Но складывать свои героические лузитанские головы при тупом лобовом штурме миликоновского "лимеса" желающих как-то сильно поубавилось, и дальнейший ход лузитанской военно-тактической мысли предугадать было несложно. У кого какие соображения? Правильно, нормальные герои всегда идут в обход. А в обход - это восточнее, это через долину Бетиса, которая куда богаче нашей приграничной автономии. Месть - дело святое, но какая же жаждущая мести лузитанская душа откажется заодно раскуркулить по пути богатеньких и давно отвыкших быть всё время на стрёме обывателей? Хрен их знает, участвовали ли эти наши беспокойные лузитанские соседи в том реальном историческом набеге на Бетику. Каким конкретно путём шло вторжение - Тит Ливий как-то тоже отмалчивается, и об этом мы могли только гадать. А гадать нас не устраивало, нам точно знать требовалось. Вот мы и позаботились о столь нужной нам определённости и предсказуемости. А заодно - и о том, чтобы как можно больше лузитан из сопредельных с нами земель гарантированно прогулялись со своими северными соплеменниками в этот набег, с которого им не суждено вернуться. Чем меньше их останется, тем легче потом пройдёт намеченная нами собственная операция...
   - Да, чуть не забыл! - спохватился я, переглянувшись с Хренио, - Надо бы, чтобы обозначилась нешуточная угроза и нашей оборонительной линии с фронта. Нападать не обязательно, но подступить и помаячить, изображая разведку и накопление сил для атаки - нам бы очень пригодилось. Нельзя ли это организовать?
   - Ну, не знаю, - озабоченно наморщил лоб племянник Ликута, - Трудно это. Все лузитаны в обходной набег собираются, и мы с дядей для убедительности тоже с ними идём. Кто подготовку к нападению на вас изображать будет?
   - А кониев местных с кельтиками нанять? - подсказал я, - Нам ведь не надо настоящей войны, надо только, чтобы ОЧЕНЬ много вооружённых неизвестных появилось и продефилировало перед нашими укреплениями с неизвестными нам намерениями, и так несколько раз подряд - с каждым разом во всё большем и большем количестве.
   - Деньги на это - не проблема, - тут же заверил Фабриций, понявший мою мысль сходу.
   А хрен ли тут не понять? После разгрома вторгшихся в Бетику лузитан у Илипы - если, конечно, всё пойдёт так, как и должно по реальной истории - каждый день будет иметь значение. В идеале Миликон должен начать своё собственное вторжение в южную Лузитанию сразу же, едва дождавшись гонца с сообщением о победе под Илипой, то бишь о том, что лузитанского удара с тыла не будет. Чем больше операция "Ублюдок" будет походить на блицкриг, тем успешнее она пройдёт и тем в меньшие потери обойдётся. А для этого вся армия будущего турдетанского царька - включая и крестьянское ополчение, а не одних только вояк-профи - должна быть заранее отмобилизована и приведена в полную боеготовность. А на каком основании, спрашивается? Ведь мобилизация - дело большое и нешуточное, требующее немалых подготовительных мероприятий, которые невозможно скрыть и которые должны начаться ещё ДО вторжения лузитан в долину Бетиса. То бишь войны с лузитанами ещё нет, а Миликон осуществляет действия, такой войной чреватые. Подобная инициатива союзников Римом категорически не приветствуется, приветствуется лишь неукоснительное исполнение римских предписаний. И значит, нужна чрезвычайная ситуёвина, такую инициативу полностью оправдывающая. А заодно и убедительно объясняющая скопление БЕЗДЕЙСТВУЮЩИХ крупных сил турдетан у границы, в то время как лишь малые их силы исполняют союзнический долг в глубине римской Бетики. В смысле - достаточные по букве союзнического договора с Римом, но смехотворно малые по сравнению с мобилизованной армией у границы. Вот эту-то ситуёвину, всё объясняющую и оправдывающую, нам и нужно организовать. Типа, мы не хотели, это всё они, проклятые, нас вынудили...
   - Ну, если деньги на это вы даёте, тогда - другое дело, - пробормотал лузитан, превозмогая изумление. Шутка ли - мы САМИ финансируем демонстрацию нехилых военных приготовлений против себя же!
   []
   О том, что с вождями кониев, которые и должны были дать для этого основной контингент, давно уж достигнута тайная договорённость, не знал даже Ликут. Во-первых, ему об этом знать и не полагалось, а во-вторых, наши контакты с кониями и не нуждались в лузитанском посредничестве. Как-никак, тоже бывшие тартессии, как и турдетаны, да и самих турдетан среди них немало - практически свои. Не любящие римский порядок, но и от лузитанского беспредела изрядно уже подуставшие. То-то удивятся их тайные гонцы, прибывшие донести о попытке лузитан подкупить их, когда Фабриций, посмеявшись, даст им ещё столько же и от себя - с указанием ВЗЯТЬ деньги у лузитан и ИСПОЛНИТЬ то, о чём они просят! Три бутафорских "потёмкинских" деревни уже строятся - ещё на нашей формально территории, но уже за пределами нашего "лимеса" - специально для разграбления и сожжения в ходе заказанной нами показушной демонстрации.
   - Сколько на это нужно? - деловито спросил мой непосредственный.
   - Понадобится примерно тысяча конных, - прикинул племянник Ликута, - По три шекеля каждому - один шекель вперёд в качестве задатка и два на окончательный расчёт. Ну и вождям надо дать примерно по сотне - трёх с половиной тысяч будет достаточно.
   Скорее всего, он нас слегка нагрёбывал - и с рядовыми кониями наверняка за два шекеля договорятся, и с вождями по полусотне сторгуются, и людей наймут на пару сотен меньше, так что и в собственные карманы они с дядей нехилый куш положат, и это мы с непосредственным начальством предполагали исходно, но - хрен с ними, пусть подкармливаются от наших щедрот. Тем лояльнее отнесутся потом к нашим сюрпризам...
   - Я даю пять тысяч, - решил Фабриций, - Полторы тысячи вашим семьям и вашим местным друзьям с их семьями на дорогу. Когда всё это начнётся, все они должны, не мешкая, собрать свои пожитки и отбыть на ваши земли в низовьях Тага. Южнее может стать жарко, и не хотелось бы, чтобы ваши при этом пострадали...
   - Я понял, досточтимый, - ответил лузитанин, - Мой дядя всё сделает, как нужно.
   Понял-то он, конечно, далеко не всё. Наверняка решил, что речь идёт просто о широкомасштабных ответных набегах для грабежа, добычи рабов и устрашения. Ну и пущай - нехрен Ликуту лишнее знать. Обещана ему помощь в создании собственного царства в долине Тага? Ну так слово Тарквиниев свято, и это уже делается. А земель южнее ему никто не обещал, и не его дело, что на них будет твориться...
   Получивший деньги лузитан откланялся, Миликон велел дружиннику у входа пригласить всех собравшихся на совет вождей, и мы приступили к собственно военному совету, ради которого и собрались в Дахау. И не в самом городке, не во дворце вождя, а в лагере, в большой штабной палатке, что должно было символизировать чисто военно-походный характер мероприятия. Как будущий царёк, Миликон уже заранее приучал подвластных вождей к повиновению и должному этикету, и во дворце это соблюдалось строго, но на войне не до церемоний, там вообще товарищество требуется реальное, а не показушное, и вожжи формальной субординации во многом отпускать приходится. Нельзя злить тупой начальственной спесью тех людей, которым сражаться и рисковать жизнью за тебя в скором времени предстоит. Вот Миликон и нашёл выход, придав военному совету походный характер, при котором субординация сглаживается и демократичнее становится, сохраняя рациональную суть дисциплины, даже усиливая её, но отбрасывая за ненадобностью идиотскую обезьянью показуху. Молодец, соображает! И вожди его подвластные, если не совсем уж дурачьё, а такие обычно в вожди не выдвигаются, то заметят, выводы сделают и сами со своими людьми таким же манером держаться теперь будут. Ведь предстоит нешуточная война!
   - Итак, через пару недель конии дадут мне повод объявить мобилизацию, - начал наш верховный главнокомандующий, - Это даст мне в дополнение к моим пяти сотням настоящих бойцов ещё три с небольшим тысячи ополченцев.
   - Больше, досточтимый, - поправил его один из его подручных вождей.
   - Я считаю только обученных, - пояснил Миликон, - Ещё пару тысяч свежих новобранцев, конечно, тоже поставим в задние ряды строя, но толку от них...
   - Обучатся уже в деле, - заметил другой вождь, - А пока будут обслуживать основной боевой состав и разгрузят его для отдыха между боями.
   - Тоже не пустяк! - прокомментировал Володя, - Один лузитанский головорез стоит трёх наших ополченцев, и в первые дни так оно и будет. Но их будет мало, все они будут задействованы, и сменить их будет некому. За пару недель они устанут так, что их можно будет брать голыми руками. Ну, основную массу. Небольшие-то группы, конечно, укроются в горных пещерах и примутся партизанить, но с ними уже справятся наши профессионалы...
   - До этого ещё дожить надо, - буркнул верховный, - Конии проводят свои манёвры, жгут наши ложные деревни, мы начинаем мобилизацию ополчения, а лузитаны тем временем обходят наши укрепления с востока. Кстати, на тот край надо бы хорошие силы выделить - вдруг Ликут ошибся, и эти разбойники не пойдут дальше к Кордубе, а сразу же повернут на нас? Я ведь - официально - о них ничего не знаю и заранее двинуть туда войска не могу - нет законных оснований.
   - Туда выдвинемся мы, - предложил Фабриций, - У нас шесть сотен хорошо обученных наёмников и три сотни недавно набранных. Остановить не остановим - тысяч пятнадцать их там точно будет, не меньше, но задержим на какое-то время на перевалах.
   - Это хорошо, - одобрил вождь, - Хотя бы денёк там продержитесь - я к вам в помощь свои пять сотен пришлю, а ещё через день из Онобы помощь подойдёт.
   []
   - Тогда выдвинемся сразу под видом учений и наши сборно-разборные форты на перевалах поставим, - решил наш представитель Тарквиниев, - Первую атаку отобьём, а гибнуть в настоящем штурме им и самим не в кураж. Скорее всего, обойти надумают, так что ты своих лучше сразу на наш открытый фланг направляй, да и людей из Онобы туда же.
   - Не только из Онобы - туда уже и из ближайших городков низовий Бетиса подмога подтянется. Я ведь всех тамошних вождей заранее предупрежу, и они будут наготове...
   При этих словах Миликона мы с Фабрицием переглянулись и ухмыльнулись. Вожди низовий Бетиса были УЖЕ наготове, поскольку посланцы Тарквиниев успели у них побывать и обо всём договориться.
   - Но это на крайний случай, - продолжил демонстрацию своего стратегического гения верховный, - Скорее всего, лузитаны проведут разведку, наткнутся на вашу оборону и пойдут дальше в обход, где их не ждут. А это - уже и в самом деле ближе к Кордубе...
   - Наши рудники прикроет Ликут, когда "захватит" их первым, так что за них мы можем не беспокоиться, - проговорил мне вполголоса Фабриций, - Всех наших людей оттуда Ремд стянет к себе и тоже сформирует сильный отряд...
   - Тордул с ним будет? - наш самый первый командир, под рукой которого мы начинали свою службу у Тарквиниев рядовыми стрелками-арбалетчиками за шекель в день, оставил о себе наилучшие впечатления, и вояка он опытнейший, матёрый волчара, едва ли хуже ганнибаловских ветеранов, которые у нас с некоторых пор весьма ценятся.
   - Будет, но не с ним, - хитро ухмыльнулось начальство, - На него у нас особые планы, - сказано это было столь таинственным тоном, что мне стала очевидна вся бесполезность дальнейших расспросов. Не то, чтоб Тарквинии так уж любили держать своих людей в неведении, на фоне которого ярче видна осведомлённость начальства, не их это стиль, хвала богам, но вот эффектные сюрпризы преподносить они любят. И похоже на то, что мне как раз такого рода сюрприз и приготовлен. Очень похоже, что встретимся мы с бывшим командиром в предстоящих переделках, и поработать нам с ним наверняка предстоит плотно и плодотворно, как и встарь...
   - Пока лузитаны будут разведывать обстановку и обходить нас дальше, пока пополнение от своих северных соплеменников и от веттонов примут, пока разберутся и договорятся меж собой, кто у них главным будет - это ещё пара недель пройдёт, - вещал прописные истины Миликон.
   Лузитаны - они такие. Соподчинение между их вождями если и существует, то больше в теории, чем на реальной практике. Даже если и подчиняется один другому, то весьма своеобразно, творя всё, что собственной левой ноге захотелось. Ну, я утрирую, конечно - и с другими вождями, и с собственными людьми им при этом считаться приходится. Всякое новое решение у них новых согласований и договорённостей требует, и как они ухитряются при этом вообще хоть какие-то совместные действия предпринимать - одним богам, наверное, известно. Вириат ихний как раз на этом прежде всего и погорит. Точнее - погорел бы, если бы мы предоставили Лузитанию её реальной исторической судьбе. Ведь как в реальной истории было? Только он римлян расколошматит, только мирные переговоры с ними проведёт, только о мире договорится - так его башибузуки тут же буянить почнут, новых набегов, побед и добычи требуя. Не на самих римлян, так на союзников ихних, под римской защитой находящихся. А откажешь им, так они самовольно набег устроят, и хрен ли это тогда за мир? Римляне таких вещей не понимают, с ними если заключил договор - изволь соблюдать, и не гребёт, способен ли ты его соблюсти. Если неспособен - нахрена тогда договаривался и обещал? Считаются эти люди твоими - изволь отвечать за их самодеятельность, раз в узде их держать не умеешь. Вот и нарушаеться будет мир всякий раз с лузитанской стороны, иной раз и против воли Вириата, а в ответе - он. Договор о дружбе и союзе с ним заключили? Царём лузитанским признали? Ну так и чего тогда за хрень происходит, спрашивается? А он - реально не может 'подданных' своих обуздать, даже если бы и захотел! Царь у лузитан - одно название! Вот из-за этой полной недоговороспособности лузитанских вождей и завоёвывали римляне их страну в реальной истории - саму по себе и на хрен им не нужную, но уж очень беспокойную и доставляющую постоянную головную боль. Сколько ж терпеть-то это безобразие можно? Сама же эта нищая Лузитания, даже уже замирённая, и при Цезаре будет давать сущий мизер по сравнению с богатой Бетикой, а проблем с ней будет во много раз больше. Драконовские меры придётся принимать Ликуту для наведения порядка в своём будущем царстве! Нам в нашей части страны - тем более...
   - Гонца к Назике я отправлю сразу же, как только конии сожгут наши ложные деревни, - продолжал верховный, - И о нашей мобилизации уведомить, и санкцию на ответные действия попросить. Естественно, валить мы всё будем на лузитан. Поскольку об их обходе мы официально ничего не знаем, предупредить пропретора явно о готовящемся вторжении мы не можем. Можем только высказать свои опасения, а уж как он к ним отнесётся - от нас никак не зависит. В любом случае он не сможет поднять свою армию и выступить в поход сразу же. Будем исходить из худшего - лузитаны вторгаются в долину Бетиса в районе Кордубы, и Назика только через несколько дней после этого получает донесение с гонцом от своего префекта. Ещё несколько дней ему понадобятся на сборы, так что даже при самых благоприятных обстоятельствах он не снимется с лагеря раньше, чем через неделю после вторжения...
   []
   - Полторы, не меньше, - прокомментировал вполголоса Фабриций, - И это при том, что узнает о вторжении в тот же день - Ремд пошлёт к нему донесение с почтовым голубем. И сам Назика давно уж ждёт сменщика, и солдаты его на зимних квартирах расслабились и ждут смены командования, а все римляне и латиняне - и отправки домой, и союзников окрестных быстро собрать - дело нелёгкое.
   Собственно, на этом и строятся все рассчёты лузитанских бандитов. Год у римлян с мартовских календ начинается, а в должность вновь избранные консулы и преторы вступают в мартовские иды, то бишь ближе к середине марта. Да только закавыка в том, что календарь у римлян - ублюдочнее некуда. Я уже высказывался, кажется, по поводу календаря этрусков? Так у римлян как раз он и был, да ещё и нахреновертили они с ним от себя так, что хоть стой, хоть падай. Там раз в два года добавочный месяц вставлялся, чтоб к астрономическому соответствию год вернуть, но в аккурат во Вторую Пуническую они на эти поправки хрен забили, да так к ним пока и не вернулись. Год их календарный без этих поправок уже месяца на три вперёд убежал, если не на все четыре. Реально на дворе то ли самый конец февраля, то ли самое начало марта, а по римскому календарю уже лето. Уже добрая четверть года, как срок преторских полномочий Сципиона Назики истёк, и он уже пропретором числится, пока новый претор не прибыл. А новый уж четверть года, как избран, провинцию по жребию получил и в должность официально вступил, но Средиземному морю насрать на римский календарь, оно штормит не по нему, а по реальному сезонному, по которому весна ещё только начинается. Это мы на транспортной гауле прибыли, которой те шторма не столь страшны, а у Марка Фульвия Нобилиора армия и военный флот - гребной, маломореходный, который только по спокойному морю и можно безопасно провести. В лучшем случае он только к отплытию готовится. И тут масса факторов имеет значение.
   Во-первых, Нобилиор - не из сципионовской группировки. Род старинный, влиятельный, но плебейский, с патрициями Корнелиями не в ладах, хоть и не примыкающий прямо к катоновской группировке. Тем не менее, приятного тут мало. Новая метла ведь, как говорится, по новому метёт. А мести он два года будет - как раз с него по Титу Ливию начнётся привычка римского сената продлевать испанским наместникам их империум на второй год. Облегчать жизнь представителю соперничающего клана Сципиону Назике нет ни малейшего резона, и это не добавит ему служебного рвения в преддверии передачи полномочий.
   Во-вторых, новый претор набрал новую армию, а старую ему предписано отпустить в Италию на дембель, и солдаты Назики об этом, конечно, давно уж в курсе. А им ведь нелегко в то лето пришлось. Хоть и спокойно было в Дальней Испании, да в Ближней неладно было. Катон ведь Сексту Дигитию крупно подосрал. Имея под рукой помимо двух консульских легионов ещё и третий - преторский своего помощника, он заварил крутую кашу, унизив и оскорбив подвластных иберов срытием городских стен и разоружением, да ещё и развязав войну с кельтиберами. Имея три легиона, побеждать было не столь уж трудно, вот он и победил, добычу захватил, триумф справил, а расхлёбывать кому всё то, что он в Испании натворил? Сменщику, Сексту Дигитию, обыкновенному претору с одним преторским легионом! А ведь в провинции восстали все племена, обиженные перед тем Катоном! Тут бы нововведеия эти долбодятловские все на хрен поотменять, да старый порядок восстановить, и наверняка договорились бы миром. Но сенат в Риме постановил все решения Катона в Испании в силе оставить, и разве может претор ослушаться воли сената? Пришлось воевать, отстаивая этот катоновский маразм. Вроде бы, и не было крупных сражений, но и в мелких стычках Дигитий потерял добрую половину своих солдат. Вот и пришлось Сципиону Назике выступить со своей армией на помощь коллеге в долину Ибера. То ли сам он оказался способнее, то ли солдаты ему достались дисциплинированнее, то ли само его имя роль сыграло, но действовал он не в пример успешнее коллеги. Пять десятков восставших городов сдались ему, не доводя дело до штурма! Но сражаться пришлось и ему, и его солдаты тоже гибли в боях и выматывались на марше. Победили, закончили войну, вернулись на зимние квартиры, на носу прибытие смены и долгожданный дембель, и тут - снова воевать?!
   В-третьих, и местным союзникам римлян выслуживаться сейчас перед пропретором смысла особого нет. Сменщик с недели на неделю ожидается, а он - из противной партии, и их усердие перед предшественником едва ли по достоинству оценит, и лучше уж поберечь силы, дабы выслужиться уже перед ним. Они-то, конечно, не в курсе, что два года терпеть Нобилиора придётся, тот и сам ещё этого не знает, но и за год много чего произойти может, и лучше быть в милости у нового претора. А для этого - отличиться именно под его началом.
   В общем, по всем видам выходит, что собираться и выступать в поход армия пропретора будет без особого рвения, а будет ли погонять её сам пропретор - вилами по воде писано. Вся надежда лишь на фактор священных для римлян патронажно-клиентских отношений, установившихся между Сципионами и испанскими городами ещё с конца Второй Пунической. Не должен бы Сципион Назика бросить в беде испанских клиентов своего могущественного и знатного рода. Уж очень это для Корнелиев не комильфо...
   []
   - А лузитаны тем временем будут продвигаться по долине Бетиса, - просвещал нас Миликон, - Их, конечно, будет обременять награбленная добыча, но что, если они успеют дойти до низовий раньше, чем Назика перевалит через Бастетанские горы? Местные вожди их остановить не смогут, если мы не окажем им достаточной помощи. А я могу послать туда только половину своих профессионалов - вторая нужна мне здесь, среди наших основных сил. Я, конечно, оторву от души и добавлю три или даже четыре сотни обученных ополченцев, но сильно ли это поможет?
   - Ну, лишними-то они там уж точно не окажутся, - проворчал его главный подручный, - Жарко там будет...
   - Знаю, - согласился верховный, - Подмогу из Онобы тоже туда направлю. Мне обещают тысячу человек, но не очень-то верится. Хорошо, если хотя бы семь сотен прибудут, а твёрдо рассчитывать будем на пять. И скорее всего, профессионалов там будет не более сотни, а остальные - ополченцы, да ещё и обученные похуже наших...
   - Это уж точно, - хмыкнул помощник, - Много тут навоюешь с такой подмогой!
   - Знаю и это! Сам бы повёл, да и должен бы сам, но - ты ж понимаешь, что здесь мне нужно быть, с главными силами. Поэтому в Бетику вместо себя Рузира пошлю, а с ним - тебя. Официально командует он - как мой сын и наследник, но на деле - ты.
   - Ну, спасибо! Удружил!
   - Знаю! Но кроме тебя мне в таком деле довериться некому! И сына посылать не хочется, но надо - если не я сам, то хотя бы он должен там быть вместо меня. Именно потому, что опасно! Во всём прикажу ему твоих советов слушаться и по ним свои приказы отдавать. Если ослушается - скажешь мне, когда вернётесь, и я шкуру с него спущу!
   - ЕСЛИ вернёмся...
   - Вернётесь, и с победой! - подбодрил его Фабриций, - Наши тоже с вами пойдут!
   - Все? Я рассчитывал на помощь твоих профессионалов здесь! - вмешался верховный, - Моих-то со мной горстка остаётся! Если плохие известия от вас будут - сам всех, кого смогу, на помощь поведу, а если хорошие - ни единого дня нам терять нельзя! И в такой момент ты оставить меня собрался?
   - Нет, я остаюсь с тобой, и при мне будет треть наших людей. А две трети выступят с твоим сыном. Максим, тебе их вести...
   Вот обрадовал, млять! Нет, участвовать-то в этой заварухе я намеревался однозначно - нужно позарез. И среди бойцов наших турдетанских авторитет обновить и поддержать следует, и перед римлянами отметиться, а в идеале - и со Сципионом Назикой познакомиться. И уж, само собой, в лучшем виде перед ним себя зарекомендовать. Ведь сделаем все срочные дела тут - в Рим отправляться предстоит, за освобождением из фиктивного рабства и гражданством. Знакомство с самим Назикой и его протекция тут уж точно лишними не будут. Но одно дело участвовать на вторых-третьих ролях - ну, уж с сотней-то бойцов управлялся уже, помнится в деле с нумидийцами, но тут-то не одну, а несколько сотен Фабриций под командование навязывает! А оно мне сильно надо?
   - Привыкай, Максим, дальше - больше будет! - добил меня непосредственный, - И помощник у тебя будет хороший - ты им будешь доволен, - и ухмыляется, стервец!
   - Ну так ему бы и поручил командование! - буркнул я.
   - Нет, он сам просится под твоё начало, так что кроме тебя - некому.
   - Ну, спасибо! Удружил! - отозвался я точь в точь, как помощник Миликона.
   - Мы ведь самый худший вариант рассматриваем, но если римляне подоспеют вовремя, то всё будет хорошо! - добавил будущий царёк, поняв меня на свой лад.
   - Два разборных форта и все шесть полиболов возьмёшь с собой, - подсластил мне пилюлю Фабриций.
   - Наши все со мной? - поинтересовался я.
   - Хул и Велтур - с тобой. А Валод остаётся здесь, с нами.
   - Разведку проводить? - спросил спецназер, - Так есть же уже кому, вроде, и без меня управиться...
   - Разведывать есть кому, а ты мне в городе нужен - поможешь со сведениями от разведки разбираться, - постановило начальство, - Да и от Максима донесение придёт, а кто его прочитает, если тебя рядом не будет? Оно же на вашем языке будет...
   - Можно подумать, досточтимый, будто я тебе целый трактат писать буду! - хмыкнул я, - Одна короткая фраза только и будет - крупную записку голубь не потянет.
   - Именно поэтому, Максим! Я ваши буквы почти не разбираю, а ты ведь ещё и мелкими напишешь, да ещё и твоим почерком, - почерк у меня в самом деле такой, что не всякий разберёт без должной тренировки, так что тут Фабриций не так уж и неправ.
   - Володе, думаешь, мои каракули разбирать легко будет? Ладно, убедил. Дай-ка папирус! - я достал свинцовый карандаш, - Значит так. Если хреново всё будет, я напишу вот это: "SOS" - Володя знает, что это такое. Тогда - шлите подмогу, да посильнее и побыстрее, а мы будем держаться, млять, скоько сумеем. Ну, а если повезёт - если всё загребись будет или хотя бы средней паршивости - короче, если справимся сами, и у вас развязаны руки для нашего дальнейшего плана - тогда вот что будет... Так, Хренио - не подглядывать! Потом увидишь и посмеёшься, когда отправлять буду! - и я со зверской ухмылкой написал безобиднейшую для непосвящённых короткую фразу о хорошей погоде в одном не столь уж обширном регионе. Я ещё не закончил её писать, когда Володя, поняв юмор, сложился пополам от хохота.
   - Опять одна из этих ваших шуток, которые только вам и понятны? - въехал непосредственный, - Рассказал бы хоть, что ли?
   - Володя расскажет - дня через три после нашего выступления, - мстительно сообщил я, - Смотри, Володя, не раньше! Это тебе, досточтимый, за то, что удружил мне с этим командованием, гы-гы!
   - Разбойник ты, Максим! - ухмыльнулся тот, - Но раз заслужил - потерплю. Или дашь всё-таки шанс искупить вину?
   - Частично, досточтимый. Так и быть, скощу тебе срок до суток, если ты за это позаботишься о флоте.
   - А что там с флотом? - заинтересовался Миликон.
   - Бастулоны из южных финикийских городов давно ждут нашего сигнала, чтобы присоединиться к нам, - пояснил Фабриций, - Но на это, сам понимаешь, нужна санкция от Назики. А для неё нужно обоснование. Время ещё есть - я договорюсь с рыбаками кониев, чтобы изобразили лузитанскую пиратскую флотилию. Полсотни ладей, думаю, будет достаточно. Помаячат возле Онобы, в одном месте даже высадятся и сожгут пару бутафорских лачуг, которые мы там специально для этого и выстроим. В общем, обозначат лузитанскую угрозу с моря. Твой гонец к пропретору пожалуется ему и на неё и попросит помощи флотом. А где римлянам взять для тебя лишний флот? Их и самих оголяют - перебрасывают лучшие корабли поближе к Греции, где ожидается война с Антиохом, и оставшихся кораблей едва хватает для борьбы с местными пиратами. И если ты попросишь позволения на вербовку бастулонских ладей с добровольцами - скорее всего, он тебе не откажет. А разве тебе помешает морской десант - догадываешься, где?
   []
   - Понял! Действуй, и не мешкая! Он нам и здесь не помешает, если дела пойдут хуже, чем я надеюсь! Я тогда ещё хотя бы пару сотен ополченцев для Бетики выкрою...
   О дальнейших действиях, относящихся уже к задуманной в тайне от римлян операции "Ублюдок", особо не разжёвывали. Вчерне план был давно уж проработан, технические и организационные моменты в основном продуманы, а до мелочей всё планировать никто не видел смысла. Всего один хрен не предусмотришь, и реал - он ведь в любом случае внесёт свои суровые и неумолимые коррективы в любой самый детальный и распрекрасный план. Многое ведь, как уже обсудили, и от хода этого лузитанского набега зависеть будет. Все силы, выделяемые для участия в его отражении загодя - оторваны от основных, которым придётся начинать операцию без них. Если их вдруг не хватит - придётся отрывать ещё, и тоже из числа лучших, и они, следовательно, тоже не примут участия в начале операции. А ведь план исходно рассчитывался на их непременное участие в первом эшелоне наступления, и как пойдёт дело без них - известно лишь богам, да судьбе. Получится ли без них вообще задуманный "блицкриг"? Например, как поведут себя конии? Нет, сопротивления-то реального они уж точно не окажут, ведь давно уж с нетерпением ждут нашего прихода, а уж живущие среди них турдетаны - тем более. Пожалуй, даже и помогут, но в каких масштабах? Они ведь там не сами по себе, там их поселения и семьи, и там же - лузитаны. Все ведь в намеченный набег не пойдут, кто-то, да останется, но какая часть - никто пока не знает. А ведь большинство оставшихся составят матёрые мужики, в молодости сами немало покуролесившие и в набегах на дальних соседей, и в прессовке ближних. Опыт, как говорится, не пропьёшь. И уж они-то точно не будут в восторге от сменившейся власти, многие наверняка партизанить вздумают, и фактор их мести "предателям и коллаборационистам" - вопрос серьёзный. Из-за этого, надо полагать, перебздят местные конии и турдетаны помогать нам очень уж активно. Позже, когда всё устаканится, их лояльность гарантирована, но пока всё висит на волоске, пока ничего ещё не решено и не определилось - на их серьёзную помощь в боях рассчитывать нельзя. Это мы на крайняк ретироваться можем, нам есть куда, а куда им? Всех ведь мы не эвакуируем, у самих всё переполнено, и земли Миликона - ни разу не резиновые. Да и не хотят они под римскую власть, о которой давно наслышаны, а кое-кто - и повидал. На хрен, на хрен! А ещё там есть кельтики. Лузитаны их практически не обижают, даже прессовать окрестный турдетанско-кониевский мирняк иногда позволяют, так что лузитанская власть им всяко предпочтительнее нашей. Не до такой степени, чтоб поголовно за неё гибнуть, когда мы придём, но вот позже, когда сравнят турдетанский орднунг с былой вольницей - проблемы с ними гарантированы. И даже не столько с теми, кто к лузитанам открыто партизанить подастся, сколько с теми, кто останется. Днём - типа мирный житель, а ночью - ага, "народный мститель". А это - вялотекущая, но от того не менее кровавая гражданская война...
   Об этом мы и говорили меж собой, когда после военного совета, поужинав, болтали "за жизнь" у костра между лагерными палатками. А потом Володя достал из своего баула греческую кифару, к которой пристрастился вместо неизвестной античному миру нормальной гитары:
   - В шисят девятом войска легата
   Провинций рейнских пошли на Рим.
   Нам император сказал: "Солдаты!
   Мне послужите мечом своим!
   Но враг - силён он, но разделён он,
   Объединится - нас точно съест!
   Пока их мало, их бить пристало."
   Мы прокричали: "Probatum est!"
   Песня "Преторианцы" некоего Зайцева, который Барон - не так известна, как "Орёл шестого легиона", но тоже из серии песен наших студентов-историков про Рим. У Юльки на ейном телефоне она тоже нашлась, а понравилась нам куда больше "Орла". Тот по духу - ближе к официозным маршам, а какой же солдат, если только он не зазомбирован до абсолютно бараньего состояния, любит официоз? Те же фрицы в войну куда охотнее горланили "Вен ди зольдатен", чем официально принятый и активно насаждаемый нацистами "Хорст Вессель" - ага, при всей их немецкой дисциплине! Вот и "Преторианцы" - как-то вольнее и жизненнее "Орла". Умели всё-таки наши тогдашние студенты-историки не только лихой текст сложить, но и дух эпохи в нём передать. А эпоха, хоть и не совсем та, в которую мы угодили, да и народ несколько иной, но по духу - вполне злободневно и настрою нашему созвучно.
   - Мы прокричали, хотя мы знали:
   Их втрое больше, чем нас сейчас.
   Но путь намечен, и крыть уж нечем,
   И мы вступаем в наш звёздный час.
   У Бедриака случилась драка,
   У Бедриака звенел тот бой,
   Ах, как обидно в усобной битве
   За чьи-то троны платить собой!
   И у нас такая же примерно хрень намечается. И лузитан у Илипы будет видимо-невидимо, и тяжко нам там придётся, если Сципион Назика со своей армией промешкает и вовремя не подоспеет. И рубиться с ними придётся формально за Рим, менее формально - за будущий миликоновский трон, а уж совсем неформально - о том молчать пока-что надо как рыба об лёд, да и впредь не шибко-то с кем попало откровенно разглагольствовать. Сейчас мы идём исполнять союзнический долг перед Римом - и точка!
   - Весной, в апреле, все жить хотели,
   Но шли друг друга мы убивать,
   Да под Кремоной, хоть на Отона,
   Как и на Авла, нам всем плевать!
   Преторианцы умеют драться,
   Но ссохлась в нашей крови трава.
   Мы в битве пали, мы проиграли,
   Но честь гвардейцев судить - не вам!
   А так ведь и выйдет по сути, если рассудить непредвзято. Насрать на Рим, насрать на неплохих в общем-то патрициев Сципионов, не говоря уже о долбодятле Катоне с его подручными долбодятлами, насрать даже на Миликона, если по большому счёту. Разве в них дело? Не за них мы будем воевать, а за своё будущее. А лузитаны - за своё. Оно-то конечно, в Бетику их никто не звал, но - не будем тупыми буквоедами. Не катоновские, чай, долбодятлы. Набеги - неотъемлемая часть их привычного образа жизни, от которого они добровольно хрен откажутся. Позже их потомки - те, кто сумеет смириться с турдетанским порядком, принять турдетанский образ жизни и, следовательно, ассимилироваться среди турдетан - эти, будем надеяться, поймут и оценят перемены по достоинству. Но поймут и оценят уже задним числом, спустя поколения, а сейчас мы идём убивать их предков, а они - нас. Формально - ради спокойствия Рима и ради упрочения его власти над Бетикой испанцы идут убивать испанцев. Ага, "коллаборационисты" против "борцов за свободу".
   []
   А потом ведь ещё хлеще расклад будет. Это в Бетике турдетаны на своей земле, и если вынести за скобки власть Рима, то защищают свои дома и своих близких. Но затем начнётся операция "Ублюдок", и она-то уж будет проходить на лузитанской территории. Там лузитаны будут сражаться за Лузитанию, а мы за что? Мы ведь - тоже за Лузитанию, получается. Только они за свою, а мы - за нашу, и это две разных Лузитании, и на одной и той же территории им мирно не ужиться. У них своя правда, у нас - своя, а то, что наша власть получше римской будет, для них ведь не очевидно, да и сам выбор между нашей властью и римской тоже не очевиден. Нет у них сейчас ни нашей, ни римской, а есть только своя привычная вольница, и именно за неё они будут сражаться со всяким, кто к ним вторгнется. В реальной истории это были римляне, но в этой нашей, если всё пойдёт так, как нужно нам, вместо них туда придём мы, и это от нас, а не от римлян, они будут отстаивать и защищать свою лузитанскую свободу. Завоевателями и поработителями - вот кем мы к ним придём, если с их колокольни на это дело глядеть, а другой у них нет и не было никогда. Другую только мы и принесём, да в принудительном порядке им навяжем, и лишь тогда, уже с неё, их потомки смогут понять, каков был реальный выбор их предков, и от какой судьбы их избавило наше вторжение. А сейчас для этих их предков мы - захватчики и душители их свободы. Такова уж судьба цивилизатора...
  
   25. Над всей Испанией безоблачное небо.
  
   - Не стрелять! - рявкнул я, распознав Ликута. Хорошо хоть, догадался в трубу глянуть, а не то завалили бы сейчас на хрен нашего тайного лузитанского союзника! Это ополченцы турдетанские - лучники ещё средней паршивости, а у нас - профессионалы, теми же лузитанами в своё время и обученные, и луки у них - роговые, уж всяко получше лузитанских. И он хорош! Знал ведь, где на наших уже наткнётся, и не мог выехать один с зелёной веткой в руках! Ага, теперь только сообразил, орясина, млять! Спутников отослал обратно, один к нам едет. Издали ещё выкрикивает чего-то, хрен разберёшь за дальностью - пароль условленный, что ли? Ладно, раз уж узнал я его - не будем мурыжить, выедем навстречу.
   У него, конечно, трубы не было, но и он на полпути узнал меня - по бронзовой кольчуге. Ухмыляется, довольный - ещё бы, млять! Нарвался бы на наших соседей справа, простых турдетанских ополченцев - показали бы они ему, что бывает с теми, кто в пароле путается!
   - Великий вождь кувшин! Великий вождь кувшин! - на сей раз я разобрал его выкрики. Ну, дундук лузитанский, млять! Если память дырявая - записывать надо! Вон свитком даже каким-то трясёт над головой, не иначе как дюже важным его полагая - значит, грамотный, надо думать! Или хотя бы уж смысл пароля спрашивать, что ли? Это ж надо было до такой степени переврать "на горшке король", гы-гы! А если бы в натуре не на нас, а на мобилизованных пейзан его нелёгкая вынесла? Кто бы стал его спрашивать, чьего это великого вождя он кувшином обозвал? Правда, и Володя хорош - оно, конечно, по приколу было счастливое детство вспомнить, но надо ж соображать, с кем дело имеешь! У римлян тех же для чего пароль в письменном виде даётся? Чтоб ни один дебил не перепутал и не переврал! И это при том, что язык у них там один - всем известная и для большинства родная латынь. А для этого и турдетанский-то не родной, так как ему пароль на русском запомнить? Хрен ли толку с того, что на турдетанский ему на всякий пожарный перевели? Конспирация конспирацией, но с умом же надо! Лучше бы уж, раз такой конспиратор, "зебру" ему назначил - "лошад полосатый" как-нибудь прокатило бы и с ополченцами, из которых добрая половина и сама только так бы и запомнила...
   []
   - На голову себе надень этот кувшин! - буркнул я ему вместо приветствия.
   - Я разве что-то перепутал? - озадачился лузитанский вождь.
   - Ну, как тебе сказать, чтоб не обидеть? Почти всё. Твоё счастье, что прямо на нас вышел. Но - ладно, раз всё обошлось - не бери в голову. Рассказывай!
   - Всё сделано, как договарились. Мои соплеменники перегружены добычей и спешно идут к Илипе этим путём, так что выйдут прямо на вас. Я выехал вперёд на разведку...
   - А куда они так спешат?
   - Поскорее вторгнуться в ваши земли и поквитаться с вами за прошлое. Но главное - поскорее уйти отсюда с добычей. Ещё вчера на юге были замечены передовые разъезды римлян!
   - То есть армия Назики на подходе? Это хорошо!
   - Для кого как! - хмыкнул лузитан, - Со мной почти пять сотен отличных бойцов, но римлян - легион, и я не для того собирал свой отряд, чтобы положить его в проклятой мясорубке! Я сделал всё, о чём мы с вами договаривались, и теперь хочу поскорее выбраться и вывести своих людей из этой ловушки!
   - Никаких проблем, Ликут. Выводи свой отряд прямо на нас.
   - Тогда у меня потом проблемы возникнут. Вот спросят меня потом дома мои соплеменники, как это я ухитрился пройти через ваши заслоны без боя, и что я отвечу? Да и не все мои люди знают о наших с вами делах, и я не могу укоротить языки всем. Нужно, чтобы мы ПРОРВАЛИСЬ через вашу оборону и ушли САМИ. Вот здесь у меня карта, - он развернул свой свиток.
   - Ясно. Поехали с нами, будем думать.
   - Да поскорее надо бы...
   - Это я понял. Тем более...
   Можно было в принципе обо всём договориться и там, на нейтральной полосе, но карта Ликута - млять, это что-то с чем-то! А обозначено у него на ней немало такого, что так и просится поскорее перенестись на нашу нормальную человеческую карту.
   Миновав с нами наши заграждения - как раз рядом с одним из наших фортов переносных проехали - Ликут здорово впечатлился нашими приготовлениями и зауважал нас явно покрепче прежнего. А уж как карту нашу увидел, на которую мы с Васькиным тут же принялись переносить все его пометки, которые он нам пояснял - вообще как-то съёжился даже. Видимо, прикинул уже хрен к носу и въехал, что ожидает остальных лузитан, не имеющих с нами никаких договорённостей...
   - Мне никто не поверит, что я прорвался через вашу оборону, не положив доброй трети своих людей и не бросив всю добычу, - озабоченно проговорил он, когда я предложил ему уходить долиной за занятой нами грядой холмов, - А что ваши испугались и не приняли боя на ТАКОМ рубеже - тем более никто не поверит.
   - Это лучший вариант - здесь стоят наши наёмники, которые не приучены задавать лишних вопросов, - пояснил я ему, - Тебе ведь нужно поскорее? А с соседями по бокам от нас надо ещё договариваться.
   - Я договорюсь, если ты отпустишь меня прямо сейчас, - вмешался Тордул, - Вот этой долиной прямо перед нами пускай уходят. Там, выше по течению, сильный отряд стоит, но мы с их вождём - давние хорошие знакомые. Там нет укреплений, и легче будет разыграть прорыв.
   - Значит, я вывожу отряд сюда, вижу укрепления, вы меня обстреливаете, - прикинул лузитан, - Я сворачиваю вправо и веду отряд под вашим обстрелом...
   - А если зацепим кого-то? - я тут же въехал, что без эксцессов не обойдётся, - Наши лучники, конечно, получат приказ мазать, но пять сотен - это пять сотен, и по такой толпе в одного промажешь, так в другого случайно попадёшь.
   - Обязательно зацепите, - согласился Ликут, - Человек пять мне подраните или десяток, несколько коней, парочку вообще убейте...
   - Так то коней, а если людей?
   - На всё воля богов. Если кого случайно уложите - значит, судьба его такая, и довольно об этом. Ваш обстрел необходим, и раненые - тоже необходимы. Итак, я бросаю всё громоздкое и малоценное, сворачиваю вправо, и мои конные с мечами и фалькатами наголо несутся по долине на север. Что там делаем?
   - Атакуешь, но уже никуда не сворачивая и не увлекаясь, - проинструктировал его Тордул, - Я договорюсь, чтобы по вам дали встречный залп, а потом испугались и разбежались в стороны. Если не будете преследовать, а просто проскочите по открытому для вас проходу - боя не будет. Так, постреляют немного для порядка.
   - Подходит тебе это? - спросил я лузитана.
   - Вполне. Сам о чём-то вроде этого хотел просить. Только вот ещё что - друг и союзник у меня есть ещё с тремя с половиной сотнями людей. Хорошо бы и его тоже вслед за мной так же выпустить.
   - Об этом мы не договаривались, - напомнил я ему, - Но хорошо, присоединяй его к себе, и проскочите вместе. Большими силами и прорыв ваш убедительнее будет выглядеть. Но предупреди его и сам проследи, чтоб не хулиганил при прорыве и по пути домой...
   - Я поговорю с ним, и он будет рад без памяти - о наших делах он не знает и гадает уже, треть людей положит в бою или половину. За возможность спасти всех - ну, почти всех - он на всё согласится.
   - И тебе своим спасением по гроб жизни обязан будет, - добавил я с ухмылкой.
   - Это уж - как водится! - ещё шире ухмыльнулся этот разбойник, - Должен же и я что-то выгадать на этом приключении, хе-хе!
   - Хорошо, быть по сему! - решил я, - Ты, Тордул, бери полсотни наших и поезжай к своему знакомому, пусть подготовятся к встрече. А ты, Ликут, возвращайся к своим, зови приятеля, втолковывай ему, что тут к чему, да через пару часов изображайте атаку. Предупреди только, как пойдёте.
   - Мой племянник подъедет и предупредит.
   - Скажи ему только, чтоб один подъехал и обязательно с зелёной веткой в руке. А то тут тебя самого едва не обстреляли - хорошо, я вовремя тебя узнал. Или ты думал, что все наши солдаты знают вас с племянником в лицо? У нас деревни побольше иных ваших городов...
   - Это я уж заметил...
   Лузитан понёсся предупреждать и инструктировать своих, Тордул с полусотней отборных ветеранов - к своему знакомому, а я занялся инструктажом нашего отряда. Это вариант мирного пропуска нашего тайного друга мы прорабатывали заранее, а такой - с имитацией боевых действий - требовал особой подготовки. Требовалось ведь ещё и соседей-ополченцев предупредить, что всё схвачено и под контролем, и на помощь нам бросаться не надо, гы-гы!
   Двух условленных часов "наши" лузитаны не утерпели - уже через полтора на взмыленном коне прискакал вертящий целым свежесрубленным молодым деревцем племянник Ликута. Ну, часов у дикарей нет, так что в пределах допуска, можно сказать. Я ведь тоже брал время с "ефрейторским зазором" на раззвиздяйство и случайности, так что реально за час подготовился. Но оказалось - не в дикарском раззвиздяйстве дело. На подходе были уже и другие лузитанские отряды, и нужно было спешить. Молодой лузитан ещё не закончил рассказа об изменившихся и требующих ускорить исполнение нашей договорённости обстоятельствах, мой гонец к Тордулу ещё только садился на коня, когда вдали уже показалась лузитанская конница. Хвала богам, пока ещё дружественная...
   []
   Племянник Ликута понёсся к дяде договариваться о хотя бы пятиминутном тайм-ауте, дабы мой гонец успел предупредить встречающих на месте будущего прорыва, вождь начал развёртывание конницы а-ля казачья лава, следом выбежала и заняла места между конными лёгкая лузитанская пехота.
   - У них есть лучники, и неплохие лучники, - напомнил я нашим бойцам, - Перед атакой они дадут залп и могут зацепить зазевавшегося ротозея - всем укрыться и ворон не считать! Бенат - ты на "пулемёте"! Бить только поверх голов! Ну, все готовы? Трубач! Сигнал!
   Турий рог звучит куда гнусавее медного горна, но мы сюда воевать пришли, а не духовой оркестр слушать. Такой же рог и с лузитанской стороны отозвался, их лучники дали залп навесом, а конная лава с лихим гиканьем и посвистом понеслась вперёд...
   Ну, чтоб всё идеально вышло, как замышлялось - так, увы, в реале не бывает. Не вышло, конечно, идеала и у нас. И лузитанские стрелы кое-кого из наших зацепили, и наши, хоть и были пущены поверх голов, но то поверх передних голов, а были ж ещё и задние, и кому-то из них досталось. И пращники наши тоже добавили, хоть и били заведомо навесом, не стремясь попасть. И конники дружка и союзника ликутовского, будучи не в курсах, не все вправо повернули, а кое-кто сдуру на наших ломанулся, и этих уж пришлось валить целенаправленно. И один хрен трое успели метнуть дротики, да одного из наших подранить. И при обстреле обходящих нас лузитан, хоть и слева, где у большинства щиты, тоже без чрезмерно метких попаданий не обошлось, и где-то с пяток - однозначно с летальным исходом, да и состояние некоторых из удержавшихся на лошадях и унёсшихся вместе со всеми тоже было под вопросом. И "пулемёт", то бишь пулевой полибол, хоть и задействовали мы лишь один из шести, да и били только по угоняемому лузитанами стаду скота, тоже ещё и кого-то из них зацепил. Но война есть война, даже если она и договорная, и совсем уж без эксцессов на ней не обходится. Да и понимали ведь всё с самого начала, а жертвы случайных эксцессов только правдоподобия нашей инсценировке придают. В целом же сработали удачно. Мой гонец, вернувшийся от Тордула, доложил, что и там всё идёт по плану. Голова лузитанской колонны беглецов уже прошла между расступившимися турдетанскими ополченцами, и дальше её ведут к северу выделенные Ликуту проводники. Выведут чуть восточнее границы нашей автономии, а точнее - северо-восточного края нашего "лимеса", дабы не пропускать через нашу территорию слишком уж явно. А так - ну, облажались, не успели подготовиться, упустили из "котла", а дальше их и перехватывать уже некому, но это мы только этих упустили, а дальше уж - хрен кто через наш рубеж пройдёт!
   Вернувшийся вскоре Тордул доложил, что к моменту его отъезда уже и хвост колонны лузитанских беглецов миновал раскрытый перед ними оборонительный рубеж. Без эксцессов, конечно, не обошлось и там - в основном опять со стороны не знавших расклада людей ликутовского союзника. Пришлось вмешаться нашей полусотне, а там уж и Ликут со своим приятелем вмешался, и общими усилиями завязавшуюся было стычку разняли и замяли. В общей сложности здесь и там семь "двухсотых" и полтора десятка "трёхсотых" с нашей стороны и до трёх десятков тех и других с лузитанской. Учитывая вынужденную импровизацию с переменой планов - результат вполне приемлемый.
   Тордул как раз и оказался тем самым помощником, которого мне давеча с таинственным видом пообещал Фабриций. Что ж, тут босс удружил на полном серьёзе - о лучшем я и не мечтал. Шутка ли - наш первый отец-командир в этом античном мире, по большому счёту и вывевший нас в здешнем социуме в люди! Как-никак, во всяких переделках нам с ним побывать довелось, и как начальником мы остались им весьма и весьма довольны. А ведь и до нашего появления он был уже матёрым волчарой, да ещё каким! Сам-то он о прошлых подвигах особо не распространялся - общая это черта у настоящих, а не дутых героев, а порассказали мне о нём позже другие. Не ганнибаловский ветеран, в италийском походе не участвовал, но и здесь, в Испании, успел дать копоти во Вторую Пуническую. В конном этрусско-турдетанском отряде Арунтия служил и против обоих старших Сципионов лихо с тестем повоевал. Отметился маленько и против младшего Сципиона, будущего Африканского, но - в связи с переменой политики клана Тарквиниев в Испании - этот этап надолго не затянулся, сменившись переходом местных войск на сторону Рима. Очень своеобразным, правда, как мы и сами имели уже случай убедиться в начале нашей собственной службы Тарквиниям. Было как-то дело под Кордубой... В общем, человек это крутой и повидавший виды, Тарквиниями уважаемый и ценимый, да и сам себе цену знающий, и когда такой человек, да ещё и рядовым бойцом-салажонком тебя видавший и тобой самим успевший покомандовать, САМ вдруг просится под твою руку - это ведь что-нибудь, да значит, верно? Такое - дорогого стоит!
   Наши бойцы успели обобрать трупы случайно убитых лузитан и оттащить в наше расположение туши убитого скота, где ими занялась обслуга на предмет свежего горяченького для служивых, когда спереди во весь опор примчались два высланных туда разведывательных разъезда:
   - Лузитаны!
   Это - уже всерьёз, шутки кончились, начинается дело, ради которого мы сюда и прибыли. Я дал отмашку, сотники облаяли десятников, те - рядовых, напоминая солдатне о её сытном пайке и щедром жалованьи, которое теперь следует честно отработать. Примерно то же самое, только с меньшим упором на звонкую монету и с гораздо большим на урря-патриотическое мозгосношение, наверняка происходило сейчас и у наших соседей, где преобладало ополчение. Там тоже спешно выстраивали густые заграждения из "ежей", в десятый уже раз проверяли амуницию и боезапас, а уж нервничали по неопытности всяко похлеще нашего. Не зря ведь именно наёмники-профессионалы Тарквиниев поставлены на место наиболее вероятной атаки противника! Наши строились споро, но без суеты, с эдакой даже показушной ленцой - пришлось даже слегка поторопить расчёты пяти остальных "пулемётов", выкатывавших свои агрегаты на позицию.
   А потом показался и противник, да не просто показался, а внаглую попёр. Это с соподчинением реальным у лузитанских вождей напряжёнка, но связь поддерживать и взаимодействовать меж собой они, если захотят, то очень даже умеют. Факт "прорыва" через наши позиции двух не самых мелких, но и далеко не самых крупных лузитанских отрядов тайной для остальных не оказался. Ведь отряды-то в указанном направлении отбыли? Назад не вернулись? Единичных беглецов и мелких групп тоже не вернулось? Значит - нашли слабое место и вырвались на свободу. А на пятки уже Сципион Назика наступает - с полноценным римско-латинским легионом и союзными вспомогательными войсками! Лузитан больше - не в разы, конечно, но больше. Но это ж сражаться насмерть с настоящей хорошо организованной армией, а разве за этим они вторглись в Бетику? Вторглись ведь, чтобы покуражиться и пограбить, а затем вернуться домой - живыми, здоровыми и богатыми. И если уж попали в ловушку, так прорываться надо через тех, кто слабее - через пейзан турдетанских едва обученных, которые давно уж, поди, обгадились с перепугу, узнав об их приближении! Ну так нахрапом их, нахрапом, как отцы и деды всегда и делали! Ладно, раз так - покажем им едва обученных обгадившихся пейзан...
   []
   - Лучники - неприцельный залп! Пращники - залп навесом! Пулемёты - ждать команды! - я мог бы и не командовать сейчас, всё уж давно до исполнителей доведено и разжёвано, и сотники своё дело знают, но - на всякий пожарный, как говорится.
   Нам не надо, чтобы лузитаны ломанулись на настоящих пейзан, которые могут и не выдержать, нам - вот сюда, пожалуйста. А для этого наши первые залпы должны быть самыми нестройными и самыми неприцельными, дабы до самого тупого из этих разбойников дошло, что вот здесь - как раз на этом месте - и стоят самые необученные и самые обгадившиеся из турдетанских ополченцев, а значит - вот сюда, пожалуйста! Будь у лузитанских вождей время как следует поразмыслить - вполне могли бы и заподозрить подвох. Но нет у них времени на раздумья, римляне ведь на хвосте, и нет на войне ничего хуже, чем оказаться зажатыми в клещи. Да и дисциплина у лузитан хромает, особенно сейчас, когда надо спешно драпать и добычу спасать, а она ведь уже поделена, и если ты потерял свою долю - это сугубо твои проблемы. И если мешкать, да долго раздумывать, так плюнут разбойники на своих вожаков, другие найдутся, кто поведёт их спасать драгоценные шкуры и награбленное добро. А такое вожди допустить разве могут? И вот - ага, по многочисленным просьбам трудящихся лузитанских масс - звучат команды и гнусят рога, подавая сигнал ко всеобщей лихой молодецкой атаке. И они пошли - хорошо пошли, красиво, впечатляюще! Начали разбег широким фронтом, но уже выгибается вперёд направленная прямо на нас середина, а фланги сжимаются, перегруппировываясь за ней. Был бы при себе заряженный под завязку аппарат - так не утерпел бы наверное, уж несколько кадров, да отснял бы. И хорошо, что аппарата нет - не за этим я тут, совсем не за этим...
   - Лучники и пращники - самостоятельная прищельная стрельба! Пулемёты - готовьсь! - прицельность у полиболов похуже, чем даже у пращников - наших пращников, само собой, балеарцев, да ещё и с бору по сосенке отобранных, и для шести наших агрегатов желательно, чтобы атакующий противник сгрудился поплотнее. А тот - рад стараться. Понимают ведь, что копьями их встретят на рубеже, и для прорыва поплотнее масса нужна. Передние уже замахиваются дротиками, за ними многие и этим уже не заморачиваются, сразу же обнажая бликующие под солнечными лучами мечи и фалькаты, а за ними - всё новые и новые, и хрен уже остановятся передние, даже если бы вдруг и захотели - задние снесут и растопчут на хрен!
   - Пулемёты - бей! - теперь уже и целиться толком не надо. Пуля - хоть и дура, но в такой толпе всегда своего дурака найдёт, а шесть пулевых полиболов на такой дистанции и по такой цели добрую сотню хороших пращников с успехом заменяют! Целые ряды под пулями и стрелами валятся прямо под ноги следующим за ними, а тем тоже деваться некуда - задние напирают. Единицы только прорываются к нашему рубежу - чтоб тут же рухнуть под меткой стрелой или дротиком. И нету времени у лузитанских вождей план прорыва менять, да и потери уж немалые понесены, и надо же, чтоб не зряшными они оказались, а раз так - вперёд, да поплотнее, сомнём этих турдетан массой и лихостью, как отцы и деды всегда сминали! А победа - она ведь всё спишет...
   Нет, кто-то там всё-таки сообразил и повёл свой отряд - ага, вправо, ниже по течению, но и там не одни только пейзане, там наш вождёныш Рузир с помощником и правой рукой Миликона, и с ними - лучшая часть миликоновской дружины, а ещё ниже - дружины вождей с низовий Бетиса со своими ополчениями, а напор ведь уже не тот, и нет уж того первоначального куража. А выше, левее нас - там старый приятель Тордула, и на что угодно спорить готов, что не просто приятель, а бывший сослуживец, повидавший с ним такие виды, которые нам и не снились. И нет у меня как-то особых сомнений в том, что и там тоже всё схвачено и предусмотрено - наверняка рогатки с ежами так понаставлены, что хрен сквозь них продерёшься. А ещё туда ведь и подмога из Онобы направлена, в числе которой около сотни профессионалов - дружинников вождя. Да и узостей больше в тех каменистых верховьях, которые куда легче оборонять. Это Ликута с его дружком выпустили по договорённости, а у этих блата нет, и с ними никто цацкаться не будет. Кое-кто всё-же решил, видимо, попробовать и этот вариант - где-то с пару сотен туда свернуло, тоже плюнув на основную массу. Вот она, лузитанская сплочённость и дисциплина, во всей красе вырисовывается! Каждый в отдельности - крутой головорез, но все вместе, да в чистом поле - доброго слова не стоят. И ещё строят какие-то иллюзии, млять, о сохранении своей независимости и своего образа жизни! Фантазёры, млять!
   Но даже и с уходом тех, кто возомнил себя самыми хитрожопыми, у лузитан против нас всё ещё остаётся крепко сжатый кулак, и оставшиеся вожди понимают, что бить надо им, а не растопыренной пятернёй. И все их отряды уже втягиваются в атаку, давя и толкая с трудом продирающихся через завалы трупов передних. Они всё-таки приближаются, и наши лучники уже не всех подряд щелкают, а выбирают лучников и тех, кто готовится метнуть дротик, а подравнивают их фронт пращники, и только полиболы, перезарядившись, продолжают выгрызать в атакующей толпе глубокие бреши. Поначалу в ней преобладали конные, но теперь их изрядная часть образовала завалы, через которые уже карабкается их пехота - лёгкая, подвижная, лихая, но сейчас продирающаяся сквозь затор и потерявшая всю свою стремительность. И затор растёт - теперь уже за их счёт...
   []
   - Линейная пехота - на позицию! - надо прикрыть стрелков от чересчур приблизившегося противника, который, того и гляди, дротики метать почнёт. Хоть и есть у всех их малые цетры, но хрен ли это за защита? Скутумы наших копейщиков поменьше и полегче римских, кельто-иберийского типа, но тоже вполне пригодны и для построения типа фаланги, и для "черепахи". Не прямо к рогаткам выдвинулись, а на десяток шагов позади их - эдакие короткие фаланги в четыре шеренги между фортами и редутами, в которые теперь отходят по частям наши стрелки. Первая треть уже оттуда бьёт поверх голов, остальные - ещё навесом из-за строя копейщиков, которых готовы уже подпереть сзади и легковооружённые ополченцы. Противник приблизился на уверенный бросок, и первые шеренги наших копейщиков по команде своих сотников метнули дротики. Их у каждого по два - помимо пики для рукопашки. Следом за первыми пошли вторые, затем - дротики задних, передаваемые передним, а ополченцы начали передавать задним уже свои. После реформы Мария будут случаи, когда римские легионеры одними только пилумами будут отражать атаки галлов и германцев, так и не доведя дело до мечей. Но то - уже профи будут, а не нынешние призывники, да и пилум всяко покруче простого дротика будет. Ещё круче иберийский саунион, и они тоже у нас в обозе имеются, но не на этих же легковооружённых их расходовать! И под дротиками валятся! Вон, трупы уже на самих рогатках повисли!
   Наконец первые лузитаны преодолели и рогатки - ага, чтобы оказаться перед стеной скутумов и напороться на пики. Они у наших копейщиков примерно трёхметровые - не с македонского же типа фалангой воюем и не с тяжёлой кавалерией, клином выстроенной, так что шестиметровые сариссы тут заведомо излишни. Всё новые лузитаны преодолевают заграждения, но кураж у них уже не тот - и потери слишком велики, и на наших прекрасно экипированных матёрых наёмников нарваться не ожидали, а ожидали увидеть, сходу смять и покрошить в мелкий салат нестройную и перепуганную толпу наспех обученных и разномастно вооружённых пейзан. Сюрприз, млять! Пики передних, правда, уже унизаны трупами, и их приходится бросить, но продолжают колоть меж их головами задние, а передние обнажили мечи. Ещё не нашего типа, нет ещё их массового выпуска, как нет ещё и нашей промышленности, ещё традиционные для Испании самые обычные гладиусы и фалькаты, но они в умелых и опытных руках профессиональных головорезов, собранных в немалом числе в одном месте...
   - Надолго этих разбойников не хватит! - уверенно предсказал Тордул, - У них только первый натиск силён, но если он неудачен - они теряются. Я бы сейчас конницу к атаке подготовил...
   - Давай, - кивнул я ему, - Потихоньку, без лишнего шума...
   Конницы у нас полторы сотни, среди которых десятка два ветеранов Ганнибала. И ещё десятка два местных, однокашников моего помощника, остальные - обучены ими и не сильно хуже. Это я профессионалов считаю, а приданной нам ополченческой - ещё с сотню наберётся. У противостоящих нам лузитан столько, пожалуй, уже и не осталось, да и деморализованы они, и кони устали, а у многих и изранены - прав помощник, сомнём как нехрен делать!
   Правее, где натиск лузитан был пожиже, и их разгромили быстрее, судя по воплям и показавшимся беглецам, контратака уже началась.
   - Проклятый щенок! - прорычал Тордул, имея в виду вождёныша Рузира, - Ну куда его несёт! А этот старый хрыч куда смотрит?! - это явно относилось к помощнику Миликона.
   - Думаешь, заманивают парня в засаду?
   - Может и на самом деле бегут - там их есть кому хорошенько отколошматить. Но я бы на их месте обязательно попробовал заманить. Главный ты, и решать тебе, но на мой взгляд - надо выручать молокососа, покуда его не взяли в клещи...
   - Тогда - не будем терять времени! Бери половину конных, ты справа, я - слева! Пехота! До рогаток - вперёд! У рогаток - остановиться! Велтур - командуй тут!
   Копейщики отвлекли на себя внимание лузитан, которым было некуда спасаться и которых они методично истребляли, и наши два конных отряда, врезавшись в уже обескураженную толпу с флангов, всполошили и центр, вообразивший, что его окружают. Мы бы так и сделали, по правде говоря, если бы не нужно было выручать вождёныша.
   Гнедой Мавр подо мной, всхрапнув, лягнул какого-то пешего, который аж отлетел, а затем вцепился зубами в холку встречной лузитанской лошади, седок которой не без труда удержался на потнике, но защищаться уже не мог - мой меч без помех вошёл в его бочину. Так, один есть! Высвобождая клинок из оседающего покойника, я вскинул цетру, стремясь принять на рикошет фалькату второго, но он вдруг как-то резко раздумал и тяжело рухнул с саунионом, проткнувшим его прямо сквозь щит. Я ведь говорил уже, кажется, что саунион покруче римского пилума будет? А вот этот пеший тут явно лишний! Он и сам это уже понял, да поздновато - обгоняя, я отмахнул ему мечом башку. Ещё одного конного смял и срубил прямо перед моим носом Бенат, а для меня следующего как-то уже и не осталось - прочие улепётывали во весь опор, и мы принялись рубить не столь прытких пеших.
   []
   Мой помощник тем временем со второй половиной нашей конницы тоже прорубился сквозь тех лузитан, что посмелее, рассеял тех, кто потрусливее, да ломанулся наперерез преследующему таких же трусов Рузиру. Млять, а ведь если он прав - ему самому, того и гляди, подмога понадобится...
   Мы вынеслись на гряду невысоких холмиков, с которой я и осмотрелся. Прямо от нас противник улепётывал, левее - тоже, судя по характерным клубам пыли ещё левее - было от кого. В глубине виднелись колонны лузитан с обозными телегами и гуртами скота, и от них отделялись конные, собираясь в отряд. Только у меня как-то не сложилось впечатления, что атаковать они сейчас намыливаются. Скорее, собрались прикрыть свою добычу и охраняющих её пеших от нашей атаки. Ну и хрен с вами, не очень-то и хотелось, гы-гы! Вот справа, напротив вождёныша и перехватившего его наконец Тордула, мне что-то обстановка не нравится! Эти-то откуда нарисовались? И странно как-то атакуют, слишком уж вразнобой, но лихо скачут, совсем коней не жалея. И многовато их, даже для такой бестолковой атаки многовато!
   Мы перехватили их и дали просраться, и они как-то слишком уж легко признали, что здесь им делать нехрен, а дела поважнее ждут их поюжнее и нас, и Тордула с Рузиром. А оглянувшись, я въехал, почему южнее, а не севернее, куда, казалось бы, лежал их путь домой. Там показались уже всадники из Онобы, а с северо-востока им навстречу - какой-то слишком уж ровно построенный отряд, да ещё и под здоровенным знаменем.
   - Похожи на италийцев! - определил Бенат, - Из кордубского лагеря, что ли?
   Мой помощник уже отчитывал вождёныша - сурово отчитывал, как нашкодившего хулиганистого пацана, потом миликоновский помощник подъехал, начал что-то Тордулу возражать, а двое против одного - это ж разве честно? Я собрался подъехать к ним для восстановления паритета, но тут меня Хренио тормознул:
   - Макс, к тебе тут гонец! Не пойму только, от кого и чего ему надо.
   Гонец оказался от Рузира. Мы с Васкесом едва из сёдел не вывалились от хохота, когда выяснилось, что он был послан ко мне ещё до нашей атаки, да опоздал и всё это время догонял меня, чтоб передать приказ поддержать их собственную атаку!
   - Молодец! - утешил я опоздавшего, - Лучше поздно, чем никогда! - в конце концов, боец ведь честно выполнил полученный приказ, а в том, что он не нашёл нас там, где мы должны были быть, его вины нет.
   - А теперь - рассказывай, за каким хреном тебя Геракла изображать понесло? - ехидно поинтересовался я у вождёныша. Но пока тот подбирал слова для достойного его сана ответа, вмешался помощник Миликона:
   - Римский гонец передал приказ от Назики - связать боем и не выпускать бегущих лузитан. Он настиг их у самой Илипы, но у него мало конницы, и он не может перехватить беглецов. Это должны сделать мы.
   - Класс! Слыхал, Хренио? Это мы, оказывается, над беззащитными беглецами тут изгаляемся! - съязвил я, и турдетанам переводить с русского не понадобилось - сами догадались. Пока ржали, подъехал римлянин и стал на ломаном турдетанском доводить до нас обстановку. Оказалось, что напрасно мы опасаемся подхода тех крупных сил лузитан, которые были тремя скоплениями показаны на карте Ликута - их-то как раз и настиг со своей армией Сципион Назика. Поначалу там было жарко, но на момент отъезда гонца к нам римляне уже сломили сопротивление противника и обратили его в бегство. Те, которых остановили мы, были, конечно, не беглецами оттуда, а передовыми отрядами, выдвинувшимися для разведки и прорыва, а вот беглецы - это те последние, которых мы шуганули.
   - Пора разделаться с этими! - спохватился я, указывая на собравшийся плотной массой конный отряд лузитан и пеших с награбленным скотом. Насколько я помнил по юлькиной выжимке из Тита Ливия, отобранную у лузитан добычу Назика должен свезти к Илипе для возвращения прежним хозяевам, если таковые объявятся, а всё невостребованное продадут для дележа денег между солдатнёй. Кто-нибудь верит в то, что ограбленные лузитанами пейзане следуют за ними в надежде вернуть своё от самой Кордубы? Лично я - как-то с большим трудом. В то, что кто-то их известит и будет их дожидаться - как-то тоже. Но как делить невостребованное будут? Нетрудно сообразить, что римлянам и латинянам может запросто перепасть куда больше, чем союзникам, а италийским союзникам - куда больше, чем испанцам. Но та добыча, которую захватим мы - наша. Что с боя взято, то свято, как говорится. Ну так и брать надо, раз дают!
   []
   Лузитаны, конечно, имели на сей счёт своё особое мнение, но кого оно интересовало, их заведомо неправильное мнение? Их лучшие бойцы легли в атаке на наш рубеж, а эти тыловые крысы даже экипированы были хуже самых захудалых из миликоновских ополченцев - ну, если честно сравнивать, конечно - пеших с пешими, а конных с конными. Конницу ихнюю мы смели сразу же, пешие попытались было что-то вроде вагенбурга из телег изобразить, но настолько бестолково, что и половины не успели. Часть мы порубили, часть оружие побросала. Три десятка я оставил разбираться с добычей, а сам с Тордулом поспешил к рубежу, где "на хозяйстве" оставался Велтур. Но там всё тоже завершалось - стрелки расстреливали противника из фортов, копейщики держали фронт, а лёгкая ополченческая пехота, которую шурин догадался выдвинуть в прорывы вслед за нашей конницей, охватила противника с флангов и тыла. Кто-то сражался до конца, стараясь продать жизнь подороже, кто-то - хотя бы уж умереть с оружием в руках, кто-то закалывался сам, дабы не попасть в плен, но кто-то и бросал оружие. Где-то с полсотни пленников набралось, и хрен ли с ними прикажете делать? Нам-то они нахрена? Римлянам разве только продать? Пожалуй, так и сделаем - один хрен с Назикой встретиться надо. Но это позже, а пока - есть дела поважнее...
   У себя в палатке я достал одну из заранее приготовленных записок - ту, что для победного случая предназначалась. Подаю её нашему "почтмейстеру", тот к лапе голубя вяжет.
   - Макс, ты обещал показать, что там написано, - напомнил мне Васькин, - А то один только я не знаю.
   - Да не ломай глаза, там же мелко, только Володя и разберёт. Я сейчас покрупнее и поразборчивее продублирую.
   - А зачем?
   - Тучи видишь? Погода нелётная, и как по ней голубь долетит - хрен его знает. Да и мало ли что в пути случиться может? Охотник подстрелит, коршун сцапает - надо ещё и гонца отправить. Бенат! Ты как, отдохнул? Выбери десяток людей, кто устал поменьше, да дуйте к повару, чтоб накормил вас впрок. Потом возьмёте по два коня посвежее и доставите моё донесение в Дахау. Фабрицию, Володе, хоть самому Миликону - без разницы.
   Пока они лопали, я достал кусок папируса и накорябал крупными печатными буквами: "НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО". Хренио прочитал, перевёл для себя мысленно на испанский, въехал - ох и долго ж он хохотал! Ему ведь тоже не нужно разжёвывать, ЧТО начнётся, едва в Дахау получат и прочитают это донесение! Мы ещё только выезжали, когда Миликон уже начинал выдвигать отряды за "лимес", на самую границу. Несколько дней они накапливались там в ожидании сигнала, и только его же ждут и его лучшие силы, оставленные у городка только на случай, если их придётся высылать к нам на помощь. Теперь ясно, что не придётся, а сигнал - вот он, у меня в руках. Именно этой кодовой фразой по радио, если кто не в ладах с новейшей историей, был подан сигнал к началу военного мятежа в Испании - того самого, который привёл к власти генерала Франко. Вот и мне тоже захотелось приколоться, подав тот же самый сигнал к началу операции "Ублюдок", гы-гы! Поржали с Васкесом - с нами он таким же циничным приколистом, как и мы сами, заделаться успел, я свернул папирус в свиток, запечатал, отдал Бенату - всё, главное - сделано.
   []
   Гнать туда сей же секунд наши уставшие в бою отряды - глупо. Толку от них, валящихся с ног! И без нас там есть кому быть в первом эшелоне вторжения - зря, что ли, Миликон всё своё ополчение мобилизовал? А мы, передохнув и разобравшись со здешним срочняком, как раз во второй эшелон поспеем.
   Пожрали, передохнули, отправку добычи на территорию нашей автономии организовали, да и поехали с Рузиром и римским гонцом к Илипе - с пропретором Сципионом Назикой встретиться. Хоть и сменщик его в скором времени ожидается, но пока не прибыл, именно он в Дальней Испании олицетворяет официальную римскую власть, и все его решения - законны и обязательны. Этот порядок римские наместники соблюдают строго, ведь из-за ублюдочного сдвига римского календаря относительно нормальных времён года каждый из них почти половину своего годичного срока уже не претор, а пропретор. И едва ли Нобилиор отменит решения, принятые Назикой, без совсем уж крайней необходимости.
   Ещё не доезжая до Илипы, мы наткнулись на поле боя. Млять, ну и мясорубка тут была! Трупы уже начали мародёрить, но до многих ещё не добрались, и среди убитых лузитан можно было увидеть немало и сражённых ими легионеров, не говоря уже о союзниках италийцах. И снова мне припомнилась юлькина выжимка из Тита Ливия:
   - Прикинь, Хренио, официально заявленные потери римлян в этом сражении - семьдесят с чем-то человек. Недурно мухлюют?
   - Бессовестно! Я уже насчитал раза в три больше, а поле - вон какое, мы и четверти не объехали. Кто так нагло врёт?
   - Тит Ливий. Точнее - те, у кого он переписал.
   - Странно. Юля, вроде, говорила как-то, что он близок к объективным оценкам.
   - Ну, насколько я могу судить по его "Войне с Ганнибалом", то да - римских ошибок не скрывает, случаев сомнительной правоты - тоже.
   - Но тогда он не должен бы врать. И как увязать это с тем, что мы видим? Ты ведь, Макс, видишь то же, что и я? Сколько, кстати, убитых лузитан заявлено?
   - Точной цифири не помню, но больше десяти тысяч.
   - Так, так! - испанец окинул взглядом поле и прикинул, - Может, и не втрое завысили, но вдвое - уж точно. Но это - ладно, это - противник...
   - Пиши поболе, чего их жалеть, этих басурман, как говаривал один наш фельдмаршал и граф.
   - Вот именно. Тут ради государственного престижа могут на слово поверить. А как можно свои потери занизить, за которые отчитываться приходится?
   - А это смотря как их считать. Можно посчитать всех, а можно - только римских граждан. Спросят ведь в Риме только о них.
   - Но я ведь одних только легионеров вижу не одну сотню!
   - Правильно, и я тоже. Но в легионах служат и латиняне без римского гражданства, а прочие италийцы - и вовсе не в легионах, а во вспомогательных войсках. Вот ту же Заму взять, где Сципион Ганнибала отметелил. Карфагенские потери оцениваются в двадцать тысяч убитыми и десять - пленными. А римские - официально заявленные - в две тысячи убитых. Ты веришь этой цифре?
   - Однозначно нет. Что-то тут не так.
   - Правильно, на самом деле Сципион потерял гораздо больше, но посчитаны только римские граждане, без союзников. Вот, такая же примерно хрень, наверное, и тут.
   Пока разоблачали - по-русски, конечно - римский мухлёж с потерями, проехали поле и увидели строящийся римский лагерь. Римляне на своих лагерях сдвинуты по фазе. Если хотя бы на одну ночёвку останавливаются - строят лагерь. Не такой капитальный, конечно, как мы возле Кордубы видели, времянку, но со всеми основными признаками лагеря - хоть каким-то рвом, хоть каким-то валом и даже хоть каким-то частоколом, колья для которого легионеры вместе со своей собственной поклажей на марше таскают. Вот и тут они такой же примерно затеяли - ров с валом небольшие, колья - как раз вот эти переносные.
   []
   Сопровождавший нас римлянин назвал привратному караулу пароль, и нас впустили внутрь лагеря. А внутри - ну, все римские лагеря, кроме совсем уж мелких, по единому установленному плану строятся, так что кто побывал в каком-то одном из них, тот видел их все. Удобно - не нужно искать, где что находится. Не факт, конечно, что в лагере и сам пропретор, он ведь аж целый император, то бишь человек, наделённый империумом - большой начальник, короче. А большое начальство - оно такое, распущенное, хрен когда доложится подчинённым, куда слинять намылилось. Но нам повезло - Сципион Назика оказался в лагере и даже там, где ему полагалось быть, то бишь в претории. Более того, он как раз к нашему приходу - ну, почти, минут десять только и ждать пришлось - распустил совещание и принял нас.
   Ну, мужик как мужик, римлянин как римлянин, патриций как патриций - все они в принципе одинаковы, и если бы не особые патронажно-клиентские связи между Сципионами и испанцами - не было бы особой разницы. Неудачным моментом было то, что повоевали мы вдали от основной мясорубки, и в деле Назика нас не видел. Я-то, планируя своё участие в этой заварухе, рассчитывал в лучшем виде перед пропретором отметиться, да судьба иначе распорядилась. Хотя, уж мне-то грех жаловаться - рядом с наместником-императором вдруг оказался и его квестор, точнее - уже проквестор. Марк Корнелий Руфин, сменщик и приятель моего фиктивного римского хозяина Гнея Марция Септима, помогавший нам в обстряпывании нашего негласного договора, и уже в силу этого не совсем уж чужой дядя! Проквестор тоже узнал меня, сперва прихренел от моего диковатого воинственного прикида, потом заценил юмор ситуёвины и прикололся.
   Рузир от имени отца поздравил наместника с выдающейся победой, затем доложил о нашем вкладе в неё. Слегка замялся, правда, при перечислении успехов, поскольку уведомлять римлян о размерах взятой нами добычи в наши планы как-то совершенно не входило, но пропретор всё понял правильно и сам закруглил скользкую тему, сведя её к шутке. В конце концов, и дело ведь сделали немалое! Потом нас пригласили к столу - выпить вина за славную победу, да закусить, чем боги послали, а послали они важному патрицию немало, так что обстановка за столом успела перетечь из официальной во вполне приватную. Тут-то, уже за частным разговором, Марк Корнелий и представил меня Сципиону Назике лично, и тот долго хохотал, въехав в двусмысленность расклада. С одной стороны - он, целый патриций и облечённый империумом наместник провинции, ест и пьёт за одним столом с рабом. А с другой - и раб рабу рознь, и фиктивность моего рабства он разгадал сразу же. А хохотать начал тогда, когда я выпростал из-под своей добротной бронзовой кольчуги, качество которой он своим намётанным глазом вояки оценил по достоинству, чеканную серебряную бирку с именем фиктивного хозяина, как раз и обозначавшую моё рабское состояние. Раб-телохранитель или раб-управляющий - в Риме дело обычное, но раб-военачальник, командующий несколькими сотнями свободных вояк, в том числе элитных профессионалов - такого в Риме не видел никто!
   Посмеялись, поболтали, откланялись. На прощание Назика подтвердил Рузиру своё высочайшее "добро" и на активные действия его отца против лузитанских разбойников, не требующие согласования с римскими властями, и на вербовку им добровольцев для сухопутных войск и флотилии. И не просто на словах подтвердил, но и грамоту вручил, в которой латынью по белому было всё это прописано. Её ещё после переданного миликоновским гонцом ходатайства подготовили, да оказии для передачи вождю не подворачивалось, а теперь вот как раз и вручили его сыну и наследнику.
   - Над всей Испанией безоблачное небо, говоришь? - подгребнул меня Васкес, когда мы вышли из палатки и угодили под моросящий дождь.
   - Ага, оно самое! - прикололся я, и мы оба расхохотались. Не погода, конечно, нас развеселила. Бенат, естественно, ещё и половины пути не одолел, но голубь, если ничего не случилось, вполне мог уже и долететь. И вполне возможно, что уже сейчас из ставки Миликона несутся во все стороны гонцы с приказом о начале операции "Ублюдок". Скоро зачавкают по раскисшей от дождя земле тысячи конских копыт и тысячи солдатских сапог...
   []
Оценка: 5.83*71  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"