Аннотация: Опубликовано в авторском сборнике "О бедной подруге замолвите слово".
Валера оставил грузовик на обочине и, бросив настороженный взгляд по обе стороны, нырнул в кусты. Озираться было ни к чему, места здесь глухие, недаром Валеркин посёлок называется Глухомань. Один шаг с обочины - и вот она, прохлада и тишина леса. Валера не удержался, пошёл в сумрачную манящую глубь леса, перелезая через валежник и продираясь сквозь дикие кусты малины. Позднее он так и не смог вразумительно объяснить, зачем он подался в лес. Эти места люди обходили стороной, и правильно делали: Валера забрёл в совсем непроходимое, неприветливое место. А тут ещё потянуло промозглым туманом, и откуда ему было взяться в ясный солнечный день? 'Надо возвращаться, - встревожился парень. - Не хватало ещё набрести на болота, да и в город могу не успеть. Не продам колхозную картошку - председатель премии лишит'. Он повернул назад, снова полез через бурелом, наступил в невидимый ручей, уткнулся лицом в густые тенёта и понял, что заблудился. 'В родном-то лесу? Сраму не оберёшься', - подосадовал Валера, сгрёб с лица паутину (почему она всегда натянута на уровне лица, словно мишень?) и, всё ещё не веря, пошёл, как ему казалось, по направлению к дороге. Туман затопил и без того тёмную чащу. Кусты коварно хватали за ноги, цеплялись за одежду, ветви деревьев тыкали в глаза, обросшие пеньки и корявые сучья обрели в тумане зловещий облик, паутина так и садилась на лицо, и куда ни глянь - кругом дряхлые стволы, покрытые серым мхом, да борода, свисающая с размашистых ветвей лиственниц.
На дорогу Валера не вышел, запыхался и в недоумении остановился. 'Куда идти-то?' - лихорадочно соображал он, отгоняя назойливую панику и вопросительно озирая молчаливые деревья, уходящие в молочную высоту.
И тут он услышал пение. Женский голос буднично выводил шлягер тридцатилетней давности. Валера несказанно обрадовался и пошёл на голос, проламываясь сквозь ветви и сучья. На поляне, упелёнатой туманом, он увидел женщину. Певунья собирала какие-то травки, а лицо скрывали длинные чёрные волосы, густые, как конская грива. 'Как она с ними по лесу ходит? - подивился Валера. - Косу бы заплела'. Женщина прервала пение, выпрямилась и отбросила волосы за спину. Она оказалась молодой и неожиданно красивой, статной.
- Эй, что ты здесь делаешь? - спросила она и направилась к Валере.
- Да я... это... - сконфузился Валера.
- Заблудился? - спросила черноволосая и рассмеялась.
Ему было стыдно признаваться, что он заблудился в родных лесах. 'А вдруг она тоже заблудилась?' - осенило его.
Она снова рассмеялась и подошла совсем близко. Глаза у нее зелёные, кошачьи, чуть светятся, и так же светятся ровные, белые зубы. Откуда в лесу красота такая? А ноги босые. Валера с трудом оторвал взгляд от босых ног черноволосой и уставился ей в лицо. Девушка, смеясь, подошла вплотную и оказалась выше на голову.
Валера невольно подтянулся. Он всегда стеснялся своего роста, а тут над ним смеялись, открыто, весело!
- Туман опустился, а ты из лесу не ушёл, а? - спросила она. - Экий ты... воробей!
Валера немедленно обиделся и даже кулаки сжал:
- Чего-о?!
- Но-но, вояка, - смеялась девушка, наблюдая, как похожий на воробья парень весь напыжился и подобрался, будто собрался с ней драться.
- Воробей! Воробей! Лети за тучи! - потешалась она.
Валера начисто забыл о своих неприятностях в поисках достойного ответа. Не драться же с ней, в самом деле! Девушка по-царски вскинула руку, и Валеру оторвало от земли. Вершины самых высоких лиственниц метнулись вниз. Он хотел закричать от ужаса, но не смог, ведь он превратился в воробья! Маленькие крылышки понесли его ещё выше. Он снова услышал смех и глянул вниз. Прямо под ним летела и кружилась черноволосая. Синеватая грива растрепалась на ветру и хлестала по лицу и плечам, глаза полыхали дьявольской зеленью.
- Ведьма! - догадался Валера.
А та хохотала, не давая воробью вырваться из невидимого круга. Валера носился туда-сюда в поисках выхода. Под крылышками вздымались груды ослепительно-белых облаков, а среди них выплясывала бешеный танец хохочущая ведьма. Меж облаков мерещились очертания грандиозной мебели: гигантский белый стол со скатертью, стулья с резными спинками; всё это стояло на дощатом полу, сквозь который далеко внизу угадывалось море леса. Валера понял, что находится в неведомой небесной гостиной, из которой очень хотелось вырваться. Ведьма в танце кружилась по призрачному полу, загораживая прозрачные окна и двери. Воробей ринулся под стол. Там, под столом, он увидел щель между половицами и нырнул туда. Смех замер вдали. Парень летел к земле с высоты, на которую воробьи не поднимаются.
Уши заложило, и Валера понял, что уже не летит, а падает. Только хотел испугаться, как приложился к земле брюхом. Откуда она только взялась, земля, до неё ведь было далеко?! Он долго ловил ртом воздух в попытках сделать вдох. Наконец ему это удалось, и он сел, ощупывая рёбра и конечности - всё ли цело?
- Ну и ну, - покачал он головой, веря и не веря, убеждаясь, что сидит прямо на обочине рядом с грузовиком. И то хорошо! Бывший воробей отряхнулся, решительно залез в кабину и завёл мотор. Время идёт к полудню, а он до сих пор болтается на дороге с колхозной картошкой в кузове! С места он не трогался, медлил. Неужели приснилось? Валера бы так и подумал, если бы не реальная твердь земли, выбившая воздух из лёгких при падении. Он снова оглядел себя, резким движением смахнул с одежды несколько серо-коричневых пёрышек, заглушил мотор и вылез из кабины.
- Эх, была не была! - махнул он рукой и зашагал обратно в лес.
Он уверенно шёл по лесу, удивляясь, как его угораздило заблудиться. 'А, туман же был, вспомнил он. - Заблудишься тут, когда в двух шагах ничего не видно'. Это объяснение устраивало. Без тумана перескакивать через упавшие стволы и лезть сквозь кустарник было не так уж и трудно.
Вот нашлась и знакомая поляна. С бьющимся сердцем Валера выглянул из-за деревьев и остолбенел. Черноволосая по-прежнему собирала на поляне траву, совсем не похожая на ведьму, но уже не одна. На сваленном засохшем дереве, как на троне, восседала ещё одна девушка. У неё тоже были длинные волосы, только белые, а кожа-то матовая, а глаза васильковые! 'Эко светится изнутри, будто лампочку проглотила', - подумал Валера, издавая вздох изумления.
- Воробей вернулся! - черноволосая смотрела на него с удивлением, но больше не смеялась. Валера засмущался под взглядами двух красавиц, покраснел, стащил с головы пыльную дорожную кепку и стал мять ее в руках.
Девушки не смеялись. Валера подошёл ближе, и беленькая взглянула на него васильковыми очами.
- Воробей, отвези нас домой. Мы давно уже не были дома, - попросила она. - Верной женой тебе буду.
Её взгляд безнадежно засасывал. Валера встряхнул головой, скидывая наваждение, и хрипло сказал:
- Я вообще-то Валера. И я это... это... женат. Детишки у меня.
Лёгкое облачко набежало на безупречный лик белой девушки и исчезло.
- Всё равно увези, - сказала она.
- Ну, поехали... - пожал плечами парень и натянул мятую кепку на голову.
- Подожди, сестричка, - сказала белой черноволосая и остановила парня повелительным жестом. - Пусть увозит всех.
- Всех не увезёт, - покачала головой белая девушка.
- Я? Увезу! У меня грузовик! - весело откликнулся Валера. - А сколько вас?
- Нас двенадцать, - ответила черноволосая. - За остальными надо идти.
- Веди! - Валера совсем повеселел. - Только что за беда приключилась с вами?
Девушки легко бежали по невидимой лесной тропе всё дальше в тёмную чащу. Валера шумно топал следом.
- Злой колдун выкрал нас из дома, - рассказывала белая на ходу.
- Из нашего посёлка вроде никто не пропадал, - честно удивился Валера.
- Ах, все мы городские.
- А зачем он вас выкрал?
- Чтобы сделать ведьмами. Чтоб на земле было больше зла.
- Сегодня его дома нет, он улетел по своим делам, - сказала черноволосая.
- Улетел?! - переспросил Валера.
- Да. И ты сможешь нам помочь.
Чаща вокруг становилась всё темнее и гуще, и только невидимая тропинка помогала не застрять в непроходимых дебрях. В голову Валеры поползли мысли одна мрачнее другой. Веселье сошло на нет. 'А вдруг они меня обманывают? Заманят куда, а потом...' Тревогу помножил большой мрачный дом. Массив сруба врос в окружающие дебри, будто пустил в чащу корни, покрылся мхом, словно старый ствол, стены опутала серая паутина, да так, что и окошек не видать.
- Пришли, - буднично сказала белая. Обе девушки даже не запыхались.
Мучимый самыми дурными предчувствиями, Валера поднялся за ними на крыльцо и переступил порог мрачного дома. В полутёмном просторном зале обитало несколько девушек. Каждая занималась своим делом: они шили, вязали, одна мыла окно, а из кухни доносились аппетитные запахи. 'Как бы не съели, - с тревогой подумал парень. - Кто их знает, в лесу живут. Дикие!' У каждой 'дикарки' роскошные волосы опускались до пояса, и каждая обладала собственной, неповторимой красотой - ведьмы как на подбор!
Валера споткнулся на пороге, стянул с головы кепку и принялся безбожно мять её в мозолистых руках. Девушки оставили дела, и несколько пар прекрасных глаз воззрились на него.
- Я... это... - в замешательстве промямлил Валера и кашлянул.
- Собирайтесь, девочки, - скомандовала черноволосая. - Мы едем по домам.
Дом загомонил звонкими голосами. Девушки забегали, загомонили, заторопились в сборах. Из кухни выскочила совсем юная девочка лет тринадцати-четырнадцати, подбежала к Валере, оглядела его огромными глазами и прыснула:
- Воробей!
Валера испугался, как бы его снова не отправили за облака, но девочку оттёрла длинноногая дива, и нос Валеры очутился вровень с её бюстом:
- Говоришь, по домам нас развезёшь? А не слабо?
Дива низко засмеялась, перед лицом деревенского парня огнём полыхнули её дивные волосы.
- Да бросьте вы всё, дурехи! - крикнула нетерпеливо черноволосая.
Ошалевшего Валеру вытолкало из дома несколько пар прелестных рук, по крыльцу легко протопали босые изящные ножки, и вся легкокрылая лебединая стая, поднявшись ввысь, понесла воробья из леса. На белых крыльях, над вершинами деревьев! Валера только и успел, что прочирикать что-то, как долетел до дороги. Здесь, переступив обочину, лебеди вновь превратились в девушек, а их новый друг - в деревенского парня.
Едва обретя вожделенные ноги-руки, Валера полез в кабину, а девушки, возбуждённо перекликаясь, ловко полезли в кузов, и парню стало неловко от того, что грузовик грязный.
- Картошка там у меня, - конфузливо сообщил он.
- А ничего ей не сделается! - крикнула рыжая и первой пристроилась на мешках.
Валера повеселел и завёл мотор. Не похоже, чтобы его обманывали. Он привычно крутил баранку, а коробка скоростей успокаивающе холодила руку. Девушки смеялись в кузове, ахали на ухабах, одна красивей другой, и Валера думал, что красоте этой место на подиуме, а не на мешках с картошкой.
Впереди показалась река Лисица, и помрачневший Валера затормозил. Мелкая речонка ни с того ни с сего широко разлилась, стала бурной, словно весной. Моста на месте как не бывало.
- Быть того не может, - пробормотал Валера, протирая глаза.
- Езжай, проскочим! - нетерпеливо закричали девушки, по крыше кабины дробно застучали маленькие кулачки. 'Эх, была не была', - решился парень и повёл грузовик в реку.
А река бурлила. Колёса оторвались ото дна, и видит Валера, что уже не грузовик он ведёт, грязный и пыльный, а белый катер. 'Это они, девчонки!' - радостно подумал парень и крепче надавил газ, заодно и на клаксон нажал. Мощный пароходный гудок разнёсся над широкой полноводной рекой.
Девичий смех смолк. В зеркало заднего обзора Валера увидел, что катер сзади догоняет ещё одна девушка, прозрачная, как лёд. Она ступала прямо по воде, и босые ноги омывала сверкающая на солнце кильватерная струя. Заметно потянуло холодом.
- Тринадцатая, - охнул Валера, чувствуя, что его снова дурят. Ледяная дева королевским жестом взялась за борт, и катер остановился. Тринадцатая была мокрая с ног до головы, она улыбалась, но холодно, зло. Колючий взгляд пробирал до самых косточек. Водитель что есть мочи надавил педаль газа, и катер с прощальным гудком пошёл на дно. Парень открыл дверь, и вода хлынула в кабину. Он оглянулся и увидел, что берег всего в двух шагах, все двенадцать девушек стоят на берегу - даже ног не замочили, а тринадцатая превратилась в пожилого дядьку с клюкой. Дядька сердито потряс ею и крикнул:
- Только сунься ещё, только сунься! Век над облаками порхать будешь!
И сгинули все разом. А Валера остался один с затопленным грузовиком. Ругаясь, он выпрыгнул из кабины - вода по грудь - и побрёл к берегу.
До дому он добрался пешком, поздним вечером. Идти с повинной к председателю поостерёгся, мудро решив отложить столь сомнительное дело до утра. Жена со стоном кинулась ему на шею. Она тоже была выше его, крепко сшитая, мосластая - куда ей до тех красавиц! Но зато простая, добрая и такая родная! Её Валера ни на одну красотку не променяет. Даже на ту, белую с васильковыми глазами, которая горит в сумраке, словно свечка. Тоня причитала и настойчиво усаживала мужа за стол к простывшему ужину.
- Где тебя только черти носят? Я уж вся на 'нет' изошла. Картошку-то продал?
- Как же, - бурчал Валера с набитым ртом.
- Что-то я мотора не слыхала. Где грузовик-то поставил?
- Я его это... это... - поперхнулся Валера.
- Что? В аварию попал? - всплеснула руками Тоня.
- Да нет... это...
- Ограбили?
- Да нет... Утопил я его. Вот.
Тоня заохала и подсела к мужу.
- Как же ты умудрился-то? Где? Вот беда-то, - причитала она. - Что теперь председатель скажет? Да где ж ты воду-то нашел?
- Так это... река Лисица, слышь ты, разлилась!
- Как разлилась? Врёшь, поди! Дождя уже месяц нет!
- Не вру, вот те крест! - побожился Валера, бросив вилку
Побожился, зарёкся ничего жене не рассказывать, да тут же всё и выложил. Та, вестимо, не поверила.
- Одна махонькая совсем, как матрёшка, лет тринадцать, наверное.
- Смотри у меня, - беззлобно отмахнулась Тоня и зевнула. - Ладно. Б-г с ними, с матрёшками. Утром разберёмся.
Проснулся Валера до рассвета, а жены нет. 'Куда это она в такую рань?' - подивился он. Хлопнула дверь, в сенях раздался голос Тони. Она явно была не одна. 'Председатель!' - ёкнуло сердце, даже подуматься не успелось, что жена ни за что не 'сдаст' его никакому председателю. Когда Валера увидел, кто пришел к ним в гости, сердце у него ёкнуло гораздо крепче. В дверях, загораживая проход мощным торсом, стояла Маргарита Павловна, Валеркина тёща. Дочь высокой и мосластой пошла в неё, да мать с годами ещё и вширь раздалась.
- Доброе утречко, - пробасила гостья. - Ну-ка, рассказывай, что там с тобой приключилось.
Тоня споро закивала головой, предлагая во всём соглашаться.
- Да я это... Да что рассказывать-то... Ну, грузовик утопил колхозный, - забормотал Валера. Павловна ожидающе смотрела на зятя немигающим взглядом.
- Да это... Всё равно не поверите, - бухтел Валера, быстренько одеваясь.
- А может, поверю, - сказала Павловна, грузно оседая на табурет. Самодельная мебелюха протестующе затрещала под квадратным корпусом. - Дочка мне тут кое-что поведала. Хочу от тебя услышать.
'Вот бабы, - с досадой подумал Валера. - Ничего доверить нельзя, всё разболтают. И ведь прицельно, аккурат тому, кто ничего знать не должен. Теперь вся деревня узнает, проходу не дадут'.
- Мне перед председателем отчитаться надо, - робко запротестовал Валера. - За грузовик и за картошку.
- Как утопил, так и отчитываться будешь, - отрезала Павловна и вперевалку пошла на выход. Валера обречённо вздохнул и натянул на голову мятую кепку.
Когда Маргарита Павловна уселась в 'Запорожец', машину безнадёжно повело набок. Валера тяжело вздохнул. Куда как лучше вести на нём двенадцать прекрасных ведьмочек...
Они доехали до места, где Валера свалился с неба на землю. Лес просыпался в птичьем щебете, ещё недвижный и мокрый от росы.
- Показывай дорогу, - скомандовала тёща, с трудом вытягивая телеса из 'Запорожца'. Валера довёл Павловну до полянки и встал столбом. Его осенило, что не сможет найти ни тропинки, ни самого дома. Павловна отодвинула зятя в сторону и уверенно потопала вперед. Она шла сквозь северные джунгли, как слон, пыхтя и раскачиваясь, и незаметная тропа превращалась в хорошо утоптанную просеку. Роса обрушивалась с кустов и деревьев. Валера, ёжась в промокшей одежде и удивляясь, поспевал следом. 'Откуда она дорогу знает?' - недоумевал он, но спросить не решался.
Вот и мрачный дом, тёмный от росы. Мокрая паутина тяжело свисала со стен до самой травы. Павловна без стука и прочих церемоний распахнула дверь. Валера зашёл следом, справляясь с дрожью в коленях. Он помнил небеса и откровенно боялся. Ни в сенях, ни в гостиной девушек не было.
- Где хозяин? - протрубила Маргарита Павловна в пустоту, уперев ручищи в плотные бока.
Из соседней комнаты вышел седой дядька с клюкой, увидел гостей и злобно гаркнул:
- Так вот ты кого привёл, воробей?! Век порхать будешь!
Он взмахнул клюкой, но Павловна перехватила её на лету и хряськнула об колено.
- Ты эти свои штучки брось, не прокатят! - рявкнула она. - Что тут творится у тебя, старый пень?
Из светёлок робко выглядывали девушки.
- Опять за старое взялся? Ах ты, старый перечник! - проревела Павловна, метая молнии из-под кустистых бровей.
Колдун воздел руки к потолку, и на Павловну обрушился сервант с тарелками. Та отмахнулась от серванта, как от мухи, тарелки веером разлетелись во все стороны. Тёща ответила тяжелой артиллерией, вложив промеж глаз колдуна пудовый кулачище. От такого выпада страшный дядька с грохотом рухнул на пол.
- Уби-и-ила! - тоненько пропищал колдун. - Пощади, Марго, пожалей старого! Только не бей, только не бей, а?
Павловна нависла над ним карающей массой.
- А ну все вон! - проревела она и указала на дверь жирным, как сарделька, пальцем. Девушки в ночных сорочках с визгом побежали к выходу, все двенадцать.
- Тебя это тоже касается, - рыкнула она на Валеру. - Ждите меня на дороге, я скоро.
Валера с превеликой охотой подчинился тёщиному приказу. Девушки, заметно дрожа, сгрудились у крыльца в босоногую стайку и выжидающе смотрели на него. Мол, ты теперь главный, вот и командуй! В этот раз Валера не смутился.
- Ну, пошли, что ль? - скомандовал он и расправил плечи.
В доме между тем слышались весьма сердитые голоса и гулкие удары. Вот и стекло из окна вылетело, да вместе с рамой! Мешкать было нечего.
Девушки не посмели применить колдовство, и на дорогу вышли насквозь мокрыми от росы.
- Стойте здесь и ждите Маргариту Павловну, - велел Валера. - А я гляну, что с грузовиком.
Дошагав до реки, парень вытаращил глаза: Лисица мирно журчала скудным ручейком; посреди русла рядом с мостом стоял целёхонький грузовик. Картошка была на месте.
- Эхма, ну и дела! - подивился Валера, почесал под кепкой в затылке и полез в кабину.
Тут пришли девчата, и вместе с ними Маргарита Павловна.
- Всё! - сказала она. - Развози этих дурёх по домам. Да смотри у меня! - она показала зятю кулачище, от которого жестоко пострадал колдун.
Девчата рассмеялись и быстренько расселись в кузове.
- Заодно картошку продашь, - присовокупила Павловна. - С утра торговля бойко идёт. А я - домой.
Она села за руль просевшего 'Запорожца', и Валера болезненно прикрыл глаза, мысленно прощаясь с машиной.
Тут его осенило.
- Мать! - крикнул он из кабины.
- Чего тебе?
- А откуда ты колдуна знаешь?
- Как же, откуда, - усмехнулась теща. - Тесть он твой, оттуда и знаю.
Валера ужаснулся. 'Что же это получается? - подумал он. - Моя тёща, значит, жена колдуна? А Тонька - дочь колдуна?! А, все они, женщины... загадочные'.
- Домой! Домой! - закричали ведьмочки, и маленькие кулачки нетерпеливо забарабанили по крыше кабины.