Уже сидя в такси, он ещё раз прокрутил в голове то, что случилось с ним за сегодняшний день. Нет, это только кажется, будто решение принято им самим. На самом деле всё, конечно, совсем иначе. Какая-то непонятная сила толкала его сюда, на это мягкое сиденье с удобно откинутой назад спинкой. Что-то, с чем он не мог справиться в одиночку. Сначала разбитый портрет, потом эти две женщины, одна за другой... Он не искал с ними встречи, но они почему-то оказались у него на пути. Кому это было нужно и зачем?
Таксист ехал малоизвестными закоулками, и сложно было понять, где они сейчас находятся, но задавать вопросы Ивану Константиновичу не хотелось. Он закрыл глаза и попытался не думать ни о чём. Согласился - значит согласился. К чему теперь лишняя суета? Да и этот бритоголовый (кажется, его зовут Сеня) вряд ли сможет ему многое объяснить. Скоро уже, наверное, приедут, и тогда станет ясно, во что именно он позволил втянуть себя. Вот ещё один тесный переулок, поворот налево, одностороннее движение, ещё один поворот, остановка у светофора и...
- Вылезайте, приехали.
Кто-то тряс его за плечо. Иван Константинович не заметил, как заснул, откинув голову назад. А времени, похоже, прошло немало, и сейчас шея ныла от неудобного положения.
- Который час? - спросил он, открывая глаза.
- Без четверти четыре, - пробурчал таксист и, взяв тряпку, вылез из машины протереть стекло.
На Неверова дохнуло свежей утренней прохладой. Он с удовольствием открыл окно, но сквозь утренний полумрак можно было разглядеть лишь неясные очертания незнакомой местности.
- Где мы?
- Куда просили, туда вас и доставили.
Таксист ещё немного повозился снаружи, а затем, громко хлопнув дверцей, вернулся на место и многозначительно посмотрел на своего пассажира.
- Дальше я не поеду. Там сплошные колдобины: того и гляди засядешь. Вот скоро рассветёт, и вы тогда сами потихоньку... Здесь пешком всего пара часов пути.
- Ясно.
- Ну, тогда вылезайте. Или, может быть, хотите обратно, в город?
Было видно, что Сене не терпится завести мотор.
- Если я захочу в город, поймаю какую-нибудь машину. Что мы на краю света что ли?
- Не-е-ет, до края света вам ещё далеко, - Сеня подмигнул, но его плоская шутка всё равно прозвучала как-то слишком серьёзно.
Ещё один странный товарищ! У Ивана Константиновича не было никакого желания поддерживать этот глупый разговор. Сидеть в машине и ждать чего-то он тоже не собирался. Поэтому, уже высунув обе длинные ноги наружу, он с радостью нащупал мягкую траву на обочине и, обернувшись, бросил небрежно через плечо:
- Не переживайте. Туда я доберусь уже как-нибудь без вас.
- Можете быть уверены.
Мотор взревел, и Сеня с невозмутимым видом покатил прочь. Через несколько минут и он сам, и весёлое тарахтенье спешащего домой автомобиля исчезли где-то вдали.
* * *
Неверов огляделся. Перед ним было что-то очень похожее на заброшенный парк. Солнце только вставало, освещая безрадостную картину вокруг и окрашивая розоватым цветом верхушки старых деревьев. Уже можно было увидеть, как дрожат и трепещут листья от лёгкого утреннего ветерка. И казалось, подуй он чуть сильней, сразу поднимется жуткий скрип: деревья начнут стонать и жаловаться на собственную немощность и бессилие. Справа от парка виднелся край пустыря. Крапива высотой в человеческий рост и чертополох - вот и всё, что удавалось разглядеть за развесистым вязом, раскинувшим свои ветви у самого края дороги, которая пролегала между парком и пустырём. Эта узенькая тропка, извиваясь, убегала вдаль и терялась там где-то между чертополохом и опавшей прошлогодней листвой.
Можно было подумать, что здесь уже давным-давно никто не ходил: не видно было ни одного свежего следа. Но дорожный указатель слева от тропинки и стоящая под вязом, пусть грубо, но, тем не менее, сколоченная руками человека деревянная скамейка говорили об обратном. Тут бывают люди! И довольно часто. Некрашеные доски скамьи были отполированы до блеска благодаря тем, кто на ней сидел. А покосившийся указатель, на котором неровным детским почерком было кое-как нацарапано три корявых слова: "Дорога к счастью" (Кому только взбрело в голову написать такую чушь?!), упрямо показывал в ту сторону, куда убегала, казалось бы, нехоженая тропа.
Где-то в глубине притихшего парка застрекотала сорока. Иван Константинович увидел, как она поднялась в воздух и, не переставая рассерженно трещать, понеслась прочь, прямиком через пустырь. Что за странное место! Зачем он сюда попал? И как ему теперь вернуться обратно? Интересно, долго ему придется так сидеть, прежде чем еще один чудак согласится, чтобы его подбросили сюда с ветерком на такси? Столько вопросов и ни одного разумного ответа на них! Хотя чему удивляться? Всё, что с ним происходит со вчерашнего дня, вообще сложно назвать разумным. Он осторожно сел на скамью, со вздохом откинулся на спинку и заложил руки за голову. Свежий ветерок приятно обдувал лицо. Нужно что-нибудь придумать, причём немедленно. Иначе...
- Ты что, не видишь, что у нас опять гости?
- Ну, и что мне теперь? Бросить все свои дела? Пусть посидит, подождёт немного, раз уж явился в такую рань!
- Подумаешь, дела! Интересно, и чем же таким важным ты у нас занята?
- Это никого не касается. Лучше пойди и разберись с ним сама.
- Вот ещё! Буду я отдуваться за всех подряд! Сегодня не моя очередь. Да и вообще, надоела мне вся эта канитель.
Неверов закинул голову вверх, стараясь понять, откуда раздаются голоса. Кажется, из ветвей того самого вяза, под которым он сидит, но поручиться за это он, конечно, не мог.
- Будьте любезны, назовите, пожалуйста, ваше имя.
Перестав пререкаться друг с другом, один из тех, кто прятался где-то в густой листве, обратился внезапно к нему, и Иван Константинович, не успевший ещё разобраться, в чём дело, лишь рассеянно промолчал в ответ, продолжая внимательно изучать развесистую крону над ним. Наступила короткая пауза, после которой второй голос вновь вмешался в разговор, недовольно проворчав себе под нос:
- И зачем тебе всё это? Поставь галочку, что был тут один какой-то. Он всё равно, кажется, по-нашему не понимает... Да и неизвестно, надолго ли он сюда...
- Но ведь нужно всё как следует записать! Что если спросят дежурную книгу, а здесь ничего нет?
- Ну, напиши тогда... "добрый молодец", - голос зевнул, явно, скучая. - Твою дежурную книгу уже лет сто никто не проверял.
- Она не моя! И не сто лет, а всего лишь двадцать или двадцать пять... Да за это время здесь мало кто был!
Голоса вновь затараторили, перебивая друг друга, а Неверов вздохнул с облегчением. Слава богу, он не сошёл с ума. Сощурив глаза и приглядевшись, ему удалось-таки обнаружить источник непонятно откуда раздающегося звука. Как хитро придумано! Что-то вроде крошечного спичечного коробка. Лежит так, будто кто-то, прикурив, встал и положил его в дупло старого дерева, а потом, решив размять ноги и прогуляться по тропинке, забыл прихватить с собой.
- Хозяйка не любит, когда нарушают порядок. Давай всё как положено... Будем инструктировать его.
- Ну, ты, конечно, можешь, если захочешь... Только пользы от этого никакой. Они ведь все считают, что тут дикий и заброшенный лес, в котором никто не живёт. Попробуй объясни, как себя вести, если каждый встречный думает, что он здесь один.
- Не нам с тобой это решать. Работай давай, а то я смотрю, ты слишком разболталась в последние дни.
- Как будто я неправду сказала! - голос обиделся. - Вот увидишь, и он тоже будет делать, как все остальные. Полезет сейчас напролом за своим счастьем. Будто неясно, что по этой дороге отродясь никто не ходил.
Иван Константинович ещё раз обернулся вокруг: грубо сколоченный указатель упрямо показывал туда, где не было никаких свежих следов, торного пути или хотя бы мало-мальски пригодной звериной тропы.
- Значит, прямо мне нельзя? - спросил он, не ожидая ответа, а скорее рассуждая вслух и обращаясь к самому себе.
- Конечно, нет, - тут же отозвались оба голоса вместе. - Никто прямым, проторенным путем к своему счастью никогда не ходил. И у вас не получится. Не зря ведь мы здесь сидим! Да, есть дорога, но она нехоженая. Понимаете?
Иван Константинович ничего не понимал. Как дорога может быть нехоженой? И зачем вообще охранять её? От кого, если по ней никто не ходит и никогда не ходил? Но спорить ему не хотелось. Кажется, это не имело никакого смысла.
- Справа пустырь, - медленно произнёс он. - Поворачивать назад теперь уже поздно. Если я вас правильно понял, остаётся одна дорога - через лес?
- Совершенно верно. Только глубоко в чащу не заходите, держитесь опушки. Сейчас налево, а потом сразу направо. И прямиком березнячком да сосёнками в наши что ни на есть распрекрасные края. А уж мы вас обязательно встретим. В этом можете не сомневаться. У нас хорошим людям всегда рады.
- Спасибо, - ответил Неверов, уже направляясь в сторону леса. Оставаться на месте он больше не мог. Его разбирало странное любопытство и нетерпение. А это значит, теперь он во что бы то ни стало должен был узнать, что же ожидает его за ближайшим поворотом.
* * *
А за ближайшим поворотом не ожидало ничего интересного или необычного. Там были те же деревья, та же тишина, то же бездействие и тот же полный покой. Ни зверя, ни птицы, никаких признаков чего-то загадочного или таинственного. Никто не подкарауливал и не подстерегал, не звал на помощь, не заманивал в густую чащу и не пытался как-то иначе задержать или сбить его с пути. Иван Константинович почувствовал лёгкое разочарование, но побоялся признаться в этом даже самому себе. В конце концов можно просто расслабиться и отдохнуть. Он ведь уже так давно не выезжал за город! А тут действительно очень красивые места: нетронутая природа, свежий воздух и какой-то сладковатый, дурманящий запах, от которого так приятно кружится голова. Хочется растянуться на мягкой траве, раскинуть руки и ноги и выспаться, забыв обо всём на свете, вдали от шума и суеты.
Неверов вдохнул полной грудью, развёл руки в стороны, сладко потянулся и зевнул. Голова закружилась сильнее. Что-то тревожное кольнуло его в самое сердце. Что-то здесь не так, нужно быть настороже, поостеречься от соблазна. Но было уже слишком поздно. Непомерная тяжесть навалилась на него, сдавила грудь железными кольцами, наполнила голову дурманом. Он попытался бороться, стряхнуть с плеч неслышно подкравшегося врага, удержать разбегавшиеся мысли. Но враг был хитёр. Он не давал опомниться и прийти в себя. И отпускать восвояси он никого не собирался. Ещё мгновение, и Иван Константинович упал ничком на землю, уткнувшись лицом в траву и забыв обо всём на свете. Тяжёлый сон одолел его. Тяжёлый сон со странными, непонятными сновидениями.
Наверное, он спал долго, потому что, проснувшись, почувствовал, как припекает поднявшееся высоко солнце. Голова странно гудела, а в душу забралась непонятная тревога и страх. Жуткий страх перед чем-то неизвестным, что может в любую минуту опять неслышно подкрасться и в мгновение ока сбить его с ног. Он не помнил, что с ним произошло. Что-то похожее на беспамятство или тяжёлый беспробудный сон. Но именно это и пугало его больше всего. Пустота, в которую он так внезапно провалился. Холодная пустота, поглотившая первозданную красоту вокруг.
"Задерживаться здесь нельзя!" - было первой мыслью после пробуждения. Нужно подниматься и идти дальше. Туда, где живёт та самая "хозяйка", о которой он уже кое-что слышал. В ту сторону, куда указывает стрелка и ведёт "Дорога к счастью". Ему точно известно, что в этой глухомани есть по крайней мере ещё одна живая душа. А значит, нужно отыскать её как можно скорее и попробовать договориться. Хотя характер у неё, похоже, непростой, но попытаться всё-таки стоит. Другого выхода всё равно нет. Кто знает, а вдруг ему удастся с ней поладить?
Не обращая больше внимания на притворную тишь и благодать вокруг, Неверов двинулся по лесу напрямик, шурша старыми листьями и засохшими ветками, размышляя, кого же здесь могут называть "хозяйкой", и не очень хорошо разбираясь, куда он идёт, пока впереди не замаячило непроходимое болото. Дальше ступить нельзя было ни шагу. Но в этом и не было никакой необходимости, потому что "Дорога к счастью", обогнув лес, тоже обрывалась здесь. А у края болота стояла одинокая избушка, срубленная неизвестно кем. Неверов невольно залюбовался. Какой искусный мастер сделал её в такой глуши и поставил на высокие сваи? Видно, чтобы вода не подбиралась близко к порогу дома, хотя к нему всё равно невозможно подойти: вход в избушку почему-то со стороны болота, куда ни глянь, окружён непролазной топью. Как же хозяева попадают к себе домой? Не через эту ведь печную трубу, слишком большую для обычного дымохода?! И вдруг избушка, как будто подслушав чужие мысли, зашевелилась. Сваи, оказавшиеся двумя безобразно огромными куриными лапами, пришли в движение и закружились на месте, ставни захлопали, а дверь, жалобно скрипнув несмазанными петлями, распахнулась перед ним. Неверов немного помедлил, прежде чем переступить через порог. А потом дверь с тем же жалобным скрипом неспешно закрылась за его спиной.
В избушке царили чистота и порядок. На полосатой дорожке перед дверью выставлены в ряд несколько пар начищенных до блеска женских ботинок, а возле печки сохнут новенькие калоши. Тут же стоит метла, чтобы можно было у порога смахнуть снег, грязь или дорожную пыль, приставшие к ногам во время скитаний по этим глухим местам. Отутюженные занавески на окнах колышутся от свежего ветерка, проникающего в дом сквозь приоткрытое окошко. Все вещи в комнате расставлены по своим местам, которые они, кажется, получили от сотворения мира, и чья-то заботливая рука убирает их всякий раз именно туда, где они должны быть. И если бы не букет полевых цветов, сорванный совсем недавно и поставленный для украшения на стол, можно было бы подумать, что здесь никто не живёт, настолько образцовой была картина, открывшаяся глазам.
В самом дальнем углу комнаты возвышалась кровать. Мягкая перина и гора белоснежных подушек манили к себе, но взгляд Неверова, легко скользнувший по всему, что было в доме, остановился вовсе не на них. Его внимание привлёк с порога совсем иной предмет. Хотя почему он сразу выделялся среди других, не менее важных и полезных вещей в хозяйстве, Иван Константинович, пожалуй, не смог бы объяснить. Простой деревянный комод с выдвижными ящиками. Такой был когда-то у его бабушки. Она хранила в нем вышедшие из моды платья и старые фотографии. Наверняка, и этот завален каким-нибудь хламом. Ничего удивительного здесь нет. Кажется, хозяйка уже немолодая, а люди с возрастом любят перебирать свои собственные воспоминания и никогда не выбрасывают их. Но тем не менее... Хотя этот комод удачно вписывался в общую незамысловатую обстановку комнаты, не отступал слишком далеко от стены, не загораживал проход к кровати и не отличался своими размерами, что-то любопытное в нем всё-таки было. Что-то, что заставляло повнимательнее приглядеться к нему. Какая-то загадка или головоломка.
Неверов удивлялся самому себе. Ему вдруг нестерпимо захотелось выдвинуть один из ящиков и заглянуть внутрь - узнать, что там лежит. Никогда у него не было привычки интересоваться чужими вещами, а сейчас руки сами тянулись к спрятанным от посторонних глаз предметам, которые ненароком могут поведать что-нибудь о своих хозяевах, об их образе жизни и чертах характера. Наверняка, эти предметы для того и держат в тесных ящиках. Чтобы они молчали.
Иван Константинович осторожно взялся за верхнее левое кольцо и потянул его на себя. Ящик поддался очень легко: он был почти пуст. Если не считать футляра с очками, в нём не хранили ничего. Второй ящик оказался ничуть не интереснее первого: тарелка, а на ней яблоко - вот и всё, что там было. Похоже, этот комод скрывал и в самом деле никому не нужные вещи. Никакими воспоминаниями здесь даже и не пахло! О том, что старуха с трудом обходится без очков и поэтому предпочитает держать их под рукой, он и так мог бы догадаться. Ради этого не стоило рыться в чужих вещах. А тарелка с яблоком? Очевидно, одинокая женщина страдает не только старческой дальнозоркостью, но и старческой забывчивостью. Хотела, скорее всего, поставить её на стол, а вместо этого засунула в пустой комод. Всё просто, объяснимо и... очень скучно.
Неверов машинально потянул за третье кольцо - ящик неохотно сдвинулся с места. Он оказался тяжелее остальных, и в нём лежало что-то, завёрнутое в обёрточную бумагу. Кажется, подзорная труба. Иван Константинович не смог удержаться от улыбки. Интересно, зачем пожилой женщине такой странный предмет? Если бы у неё были соседи, можно было бы подумать, что она не в меру любопытна и иногда не прочь развлечь себя и понаблюдать за чужой жизнью со стороны. Но вокруг ни души, только лес да болото. Что здесь можно разглядывать в подзорную трубу?
Он развернул бумагу и, достав из комода массивную вещицу, осторожно повертел её в руках. Красивая работа, радует глаз. Ай да старуха! Во всяком случае ему ясно теперь одно: она любит пошутить и посмеяться над людьми. Никогда не видел, чтобы в комоде хранили такую дребедень! Как будто в насмешку над теми, кто решит сюда заглянуть. Неверов машинально вернул подзорную трубу на место. Занятый своими мыслями, он не сразу заметил, что в ящике есть ещё один предмет: какая-то склянка или пузырёк, совсем маленький, поэтому он и не обратил на него прежде никакого внимания. Так же машинально он взял его в руки и поднёс к свету. Это уже больше похоже на вещи, которые пожилые дамы обычно носят в своих сумочках или хранят на ночном столике! Стеклянный флакон из-под духов, почти пустой, лишь на дне плещется мутная жидкость неопределённого цвета. И едва уловимый запах, витающий возле крышки пузырька, тоже кажется ему до боли знакомым. Думая о чём-то своем, Неверов открыл флакон, и в тот же миг комната наполнилась сладковатым, дурманящим ароматом, от которого кругом пошла голова и подкосились ноги.