Аннотация: Бывает, что с вами говорит не водка, а рюмка. Что делать?
Междоусобица.
--
Подождите, - опоздавшая просила придержать створки лифта. Но этого не потребовалось, она успела.
Шорох, щелчок и движение кабины вверх. Четыре человека и два портфеля.
Я, еще полусонный, пытаюсь не зевнуть и только усиленно моргаю.
--
А он убьет тебя, - доверительно шепчет мне левая теменная кость стоящего впереди лысого толстяка.
Это странно. Обычно кости живых людей со мной не разговаривают. Они еще не вещи. Ну да ладно, запомним.
Мой этаж, я протискиваюсь между двумя менеджерами, слышу недовольное отгавкивание задетого портфеля и выхожу прямо к дверям курьерского отдела. Меленькое, похожее на кассовое, окошечко, приоткрывается. На прилавок вываливается бляха и голос Фёдоровны посылает меня в кабинет второго зама. Личный пакет. Дверца на окошечке недовольно скрипит - её с утра бьют костяшками пальцев мои нетерпеливые коллеги.
Вещи вообще редко бывают довольны. Даже когда вчера на моих глазах подклеивали книгу, она обиженно ворчала - мажут, дескать, всякой гадостью. Счастливы лишь свеженькие отливки, только из печки. Наверное, они еще не начали разочаровываться в жизни.
Второй зам не стал даже заглядывать мне в лицо. Механически вручил пакет, переписал мой номер и махнул рукой. Адрес на другом конце города. Филиал. Это хорошо - надоело бегать от этажа к этажу.
Жаль, на выход из здания стоит дверь, которая сильно меня не любит. Здоровенная железная створка, с пружинами, противовесами и управляющим контуром. Она экономит тепло - быстро закрывается за всяких выходящим-выходящим.
--
Сволочь!! Урод! - она никогда не скрипит, не визжит и её петли отлично смазаны. Однако же от её воплей у меня каждый раз поджимаются уши.
Проскакиваю в щель - на воздух. Солнце уже встало и его диск "плывет" от выхлопов и дымов. Возвращаются запахи улицы: асфальта, бензина, мусора. Люди перестают быть манекенами для деловых костюмов. Благодать.
Машины из гаража курьерам на положены - сажусь на такси.
Скучный разговор с туповатым водителем. Его фуражка много остроумней, лучше запоминает анекдоты и смешные истории. Когда она доходит до хохмы про трех козлят и близорукого инспектора, рядом визжат тормоза и водила бросает такси к обочине.
--
Это не кефир?
--
Нет. И на фига тебе кефир? Я вот, ряженку жду...
Говорили два фонарных столба. Напротив них грузовик еле разминулся с автобусом. Мы не стали ждать окончания разговора и, тем более, явления дорожной инспекции, поехали дальше.
Что-то во всём этом было сильно не так.
Филиал занимал третий этаж кубической форме офисном здании. В нужный кабинет меня пропустили без разговоров. Скромная обстановка, под дуб и ясень. Бюст какого-то грека на постаменте около входа.
Получатель был сухощав, высокого роста и с тиком левого глаза. Он вырвал пакет, только успев расписаться на обертке, и тут же стал ломать картонную коробку, которая в нем была.
--
Будет целоваться, будет целоваться. Поцелуйчики. Поцелуи... - зашептали вещи вокруг, однако я, уже почти дойдя до двери, и уголком глаза ловя движения получателя, значения этому не придал. Зря.
Внутри пакета оказалась веревка. Нормальная такая капроновая белая веревка с петлей. Получатель вдруг выстрели мне в спину сразу двумя глазами.
--
А где мыло? Мыло, я спрашиваю, где!!! По дороге свистнул!? - заорал он.
Увольнительная истерика. Надо было оттуда по быстрому... Но тут люди ввалились, будто за дверью специально ждали. Секретарша, какой-то охранник без пистолета и еще много.
Получатель вдруг затрубил, взвыл, перескочив через стол, и бросился на вошедших. Отшатнуться мы не успели - слишком мешали друг другу. Он схватил охранника за плечи и лбом изо всех сил приложился ему в носу. Хруст, падение. Следующий, кажется посетитель, попытался отмахнуться портфелем. Хруст, падение. Даже двойное - секретарша свалилась в обмороке.
Но когда он добрался до третьего - меня - я уже держал в руках прямо перед собой бюст античного персонажа. Был тупой, каменно-костяной звук, и оседание тела к моим ногам.
--
Зубов, зубов маловато, - начал шамкать тяжелый кусок мрамора, однако я поставил его на место. Поцелуя у них не вышло.
Меня никто не задерживал и с подписанной оберткой, торчащей из кармана, я отбыл к месту службы. Когда проезжал мимо тех двух столбов, увидел, что в них врезался молочный фургон.
По такому поводу я изрядно насторожился. Предчувствия, оформленные приметами - это встревожит кого угодно. Оказалось не напрасно. Подлая входная дверь, пропустив очередного гостя, как-то неохотно открылась передо мной. И промолчала. Я не стал особенно долго размышлять, и перепрыгнул опасное пространство на манер балетного танцора.
Щелчок, волна воздуха. Она чуть на схватила меня за каблук. Пришлось замереть в совершенно идиотской позе и только потом оглядываться.
Вестибюль был полон людей, которые смотрели на меня несколько удивленно.
--
Всё я понимаю, Валерий. Со всяким может случиться, - уговаривал меня через полчаса менеджер отдела, - Но надо провериться. Ну, чистый стандарт. Помнишь, Иванишина кондрашка хватила? И всё почему - из такси сплюснутого вылез, а терапии получать не захотел. Вот нервишки и того, поплыли. Ты консультируйся, тебе не вредно
И что же? Тот самый лысый толстяк из лифта оказался новым психологом!
Первый десять минут собеседования он читал моё дело и только шевелил губами, что-то про себя повторяя. Я прикидывал - как удобней бросаться к двери кабинета или, на крайний случай, бить его в челюсть.
--
Когда наблюдалась последняя ремиссия? Цветных видений больше не случалось? - в его голосе были чисто профессиональные интонации.
--
Что? Нет. Только разговоры появились.
--
И как? Голоса последнего месяца вам ничего не приказывают?
--
Не то чтобы не приказывают... - я тянул время.
--
Рекомендуют? - у него было лицо человека, направлявшего в стационар третью сотню пациентов.
--
Предсказывают, - и где теперь Марья Павловна? Научила меня, бедного, правду врачам отвечать.
--
Так так. Очень интересно. Не настраивают ли они остальных людей против вас?
--
Не людей. Вещи.
--
Ага, - он добродушно улыбнулся, - Значит голоса предсказали, что дверь совершит покушение на вашу жизнь? А какие это были голоса? Дисканты, басы? Может быть, теноры? Они говорили вместе или по отдельности?
Я аж вспотел, пытаясь передать, объяснить ему то жужжание-скрежет, каким обыкновенно разговаривают со мной предметы. Вот как сейчас - что-то слышится, разобрать только трудно. Он кивал и записывал, кивал и записывал. Чем дальше, тем лучше я понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Я объяснял бы много уверенней, не знай, что там перегорела схема.
--
Что-то вы, голубчик, сильно напряжены. Давайте, прилягте на кушеточку, я вам давление измерю.
Ага, в саквояже у таких всегда шприц с успокоительным заготовлен. И убежать не получится, он тревогу поднимет. Я стал шарить глазами по комнате - искать что потяжелее.
--
Это у вас стресс легкий и переутомление. Не каждый день люди прямо на глазах с ума сходят. Но ничего, - он бормотал под нос всякую ерунду и перебирал что-то в саквояже, а я почти дошел до кушетки.
Вот оно!
Схватил тяжелый валик, который клали под голову, и быстро, в развороте, замахнулся им на врача. Тот как раз поднимал руку. Со шприцом, подлюка!!
Но никто ничего не успел. Ни он крикнуть, ни я - приложить его по голове. Он, отшатываясь, поскользнулся на ровном месте, схватился руками за воздух и упал. Глазом прямо на шприц. Дернулся и замер.
--
Я ведь так его предупреждала! Умоляла, ночей спать не давала. Не связывайся ты с ним, - теперь в голос запричитала левая теменная кость, - И что теперь? В крематорий нас!?? Ты не молчи, хоть, дура.
Правая теменная кость ничего ей не ответила. Я постоял немного, положил валик на место и пошёл звать помощь.
Но всё равно интересно - можно ли будет разговорить лотерейные билеты?