За воротами замка Ксандор почувствовал себя спокойнее: здесь не было той самой напряженности, преследовавшей его в стенах дворца. Там он чувствовал себя грабителем, забравшимся в чужое жилище, а отдаленный говор и тихое шуршание ног нагоняли мысли о заговорах и интригах. Нет, тут родилось совсем другое видение мира. Среди радостных, беззаботных, поющих эльфов он был свободен. Свободен от проблем и дел того мира, где нужно думать о войне и бедности, свободен от всех дурных мыслей. Тут же, на дворцовой площади, крестьяне и фермеры плясали под руку с зажиточными горожанами, пили с ними вино из одной бутылки. Образ отчужденных от остальных миров, высокомерных, важных и возвышающихся над "низшими народами" эльфов треснул, распался на тысячи кусков. Воин не видел больше разницы между ними и собой. Приободрившись и покивав головой в ответ на песнь заигравшей у близлежащего костра гитары, которую мгновенно подхватила волынка, он пошел вниз по ступеням.
Оказавшись на площади, он приметил оживленную компанию, расположившуюся вблизи входа в один из нескольких патио, прилегающий озелененной стеной к портику у нижних проходов во дворец, ведущих в помещения прислуги. Почему он выбрал именно их, в голову Ксандору как-то не пришло, просто уж больно веселыми они были. Звонкий смех компании заглушал даже звуки надрывающейся рядом с Ксандором волынки. Воин приблизился к развеселой группе и жестом поприветствовал ее членов. Вокруг костра, выложенного шалашиком, он смог рассмотреть трех девушек и четверых юношей. Всем он дал бы лет по двадцать в человеческом эквиваленте, а как это считалось у эльфов, он не знал. Один лишь эльф с гитарой в руках, сидящий на поставленном на попа полене, в то время как его товарищи приютились на покрывалах, уложенных на землю, показался ему старше остальных. По внешнему виду молодых эльфов Ксандор безошибочно определил, что они проживают в Эльтвиллане: для крестьян они были одеты слишком хорошо, хотя и те выглядели более чем пристойно, и вели себя непринужденно, как могут только хозяева или несдержанные гости. Однако воин твердо решил для себя, что они наверняка местные. Все были светло- или русоволосые, с лицами, словно бы срисованными с иллюстраций к фантастическим книгам или фантазиям мечтателя. Таких красивых и вместе с тем далеких от простых смертных гуманоидов редко можно было встретить.
- Присоединяйся, друг! - музыкант дружелюбно поманил воина к кругу. - У нас для всех место найдется!
Девушки согласно защебетали, поддерживая предложения музыканта. Пока гость располагался у костра, эльф прикрыл глаза и наиграл для своих слушателей спокойную мелодию, беззвучно открывая рот, словно пел песню мысленно. Продолжалась его песнь, к сожалению, недолго.
- Я Ланир, - представился новоприсоединившемуся Ксандору музыкант. - В канун великого дня я развлекаю всех желающих. Таково уж мое занятие, я - бард.
- Ксандор, - неуверенно обронил воин. Он еще не успел обвыкнуться среди столь чуждого ему и всем людям народа и не расслабился, как того ни желал.
- Вы, могу предположить, прибыли к нам по приглашению короля, так ведь? Иначе это было бы странно, обычно люди не заглядывают в Эльтвиллан, да и в Аллин-Лирр вообще, - продолжил бард, сев в показавшуюся Ксандору неудобной позу: поставил одну ногу на перегородку ограды, чуть ли не достигавшую в высоту его живота. - В любом случае приятно увидеть новые лица и представителей других рас.
- А то вы их не видели? - улыбнулся Ксандор.
- Видели, но эта возможность предоставляется не каждому, лишь доранов ждет эта встреча, - меланхолично дергая струны невпопад, проговорил музыкант.
- Пояснить не собираешься? - подтолкнул Ланира к ответу воин. По хитроватому выражению на лице эльфа он понял, тот только и ждет, чтобы продолжить беседу, но сам начинать не спешит, давая возможность собеседнику поучаствовать.
- Как пожелаешь, дорогой друг, - пропел елейным голосом бард. - Доранами зовут эльфов, вынужденных покинуть Аллин-Лирр. Так как мы вечны, а угрозы жизням эльфов в их родном мире нет, часть из нас, на кого падает жребий, вынуждена покидать родные леса и отправляться в другие миры, дабы избежать перенаселения. Оставляя Аллин-Лирр, эльфы как бы лишаются бессмертия в образном смысле. Они попадают в реальности, где могут легко умереть. Такие исходы происходят с интервалом в несколько десятков лет в зависимости от количества населения.
- Жестокий, но необходимый обычай, - подытожил Ксандор, покачав головой.
- Может быть он и жестокий, - пожал плечами Ланир. - Но с другой стороны эта традиция открывает перед доранами Мироздание, позволяет увидеть его с разных сторон, дает понять, что во вселенной есть место злу, которому нужно противостоять. К тому же каждый эльф, лишившись жизни, рано или поздно возрождается в Аллин-Лирре в облике дерева или иного растения, и однажды его душа прорастет из земли в новое тело.
- Неужели у вас все так счастливы, мирны, заботливы и довольны жизнью? - не мог удержать любопытства воин. Прожив всю жизнь в мире, где царит алчность и эгоизм, он не представлял себе государства, не страдающего от этих смертных пороков. Однако эльф - не человек, не простой смертный. Дети богов отличались от созданий Всевышнего, и Он преподал эльфам урок, который люди могли бы и не усвоить.
- Парадоксально, но да, - засмеявшись, ответил музыкант. - Я бы тоже удивился на твоем месте, друг. Эльфы давно живут в согласии меж собою. У нас нет войн, ибо нечего нам и делить, то, что вы зовете деньгами, не служит нам предметом поклонения или, как у вас бывает, демонстрацией статуса и важности. Нами руководит мудрейшая королева. Да, есть, конечно, время перерождения. Каждые десять тысяч лет королева Лимаэль умирает, чтобы возродиться вновь через десять лет. В этот период может случиться что-нибудь, но такого не происходило целую вечность. Эльфы однажды стояли на грани уничтожения и обязаны жизнью королеве, ни у кого не хватит наглости предать ее.
Ксандор принял из рук сидящего справа эльфа гуляющую по кругу бутыль с вином и взглянул на дрожащую темно-розовую жидкость, источающую тонкий кисло-сладкий аромат. На борту "Моргенштерна" он пообещал себе не пить, а в последнее время былая жизнь вообще казалась ему невнятной и бессмысленной, нуждающейся в переменах. Его рука дрогнула, он не знал, какой будет реакция эльфов, если не принять их дар, и к чему может привести один невинный глоток в последствии. Тогда он взглянул на радушные лица своих компаньонов, и их вид согрел метущуюся душу человека, уговорил-таки его расслабиться. С мыслью "А будь, что будет", Ксандор приподнял бутылку за горлышко, сделав несколько глотков. Прохладная ароматная жидкость заструилась по горлу, но на удивление и радость воина он не опьянел вовсе, а лишь немного повеселел, впрочем, и доза была не велика. В нем пробудилось острое желание поговорить еще со знающим много интересного и необычного для него бардом.
- Позволь вопрос, Ланир, - произнес он, передав бутыль прильнувшей к другому его боку девушке, активно общающейся с подругами.
Музыкант отвлекся от прошлой беседы и повернулся к воину, жестом головы дав тому понять, что он полностью готов его выслушивать.
- Ты не знаешь, что за франт в серебряных доспехах расхаживает по дворцу? Мне он показался довольно необычным экземпляром, это притом, что я впервые в жизни попал в Аллин-Лирр, - теперь Ксандор говорил более свободно и открыто.
- Могу предположить, что речь идет о Ардегале Гонителе чудовищ, - музыкант положил ногу на ногу, обвел всех чарующим взглядом зеленых глаз и, опять загадочно улыбнувшись, спросил: - Ну что, рассказать вам легенду о Гонителе чудовищ?
Разговоры стихли, собравшиеся вокруг костра закивали, отвечая на вопрос, и чуть придвинулись к рассказчику. Бард вскинул гитару и для затравки наиграл настраивающую на нужный лад мелодию: чарующую, эпическую, улетающую вдаль... При этом он что-то напевал на эльфийском языке. Ксандор, само собой, ни слова из песни не понял, только предположил, что она имеет отношение к последующему повествованию, но голос барда не оставил его равнодушным. Он был высоким, нежным, притом не возникало сомнений, что он принадлежит мужчине. Закончив вступительную часть, Ланир промочил горло вином из переданной ему бутыли и, вернув сосуд, начал говорить:
- Давным-давно, во времена, которых никто уже не помнит, завязалась страшная война. Жуткие твари из недр Бездны вышли на свет за своим хозяином, Фарр-Тра-Тумом. Трехглавый великан должен был, как гласят легенды, оградить от гибели новорожденного сына Темного Царя. Для этого он обрушил весь гнев свой на жителей одной страны, более не значащейся ни на одной карте. Он пошел бы и дальше к месту, где было рождено дитя, несущее проклятие, однако армию чудищ остановили, а было это так. Несметные полчища тварей выбрались из глубин своего темного мира, никто не мог противостоять их силе и сдержать напор. Тысячи городов сгорели в пламени Фатума, как прозвали гиганта люди тех краев, совместив его имя и познав его безжалостность, сравнимую с беспощадностью судьбы, тысячи тысяч душ отправились в пасть гигантского зверя. Земля стонала от боли и тяжелой поступи Короля чудовищ и его войска, смерть шла за ними попятам, собирая богатый урожай. Тогда люди взмолились, обратились к небесам с просьбами, не в силах более терпеть свою участь, равно как и сопротивляться. На помощь гибнущему миру была выслана армия Чертога. Так началась битва, оставшаяся навеки на страницах легенд всех народов. Она шла неделю, неделю земля дрожала от неистовой схватки, неделю кровавые небеса смотрели на жуткое избиение. Орда тварей дрогнула под натиском светоносных богов и великих воинов, но никто не смог подступить к Фарр-Тра-Туму, страх поражал отважнейшие из сердец, заставляя могучих архангелов и светлых богов тесниться долой от несокрушимого гиганта. К тому же путь к властелину Бездны лежал через его генерала, командующего всеми войсками подземного царства, которого боялись ни чуть не меньше Праотца чудищ. Он крушил ряды воинов света, не зная ни страха, ни боли, ни пощады. И имя ему Далдаг. Серьезно призадумались светлые боги. Первые успехи перестали стоить хоть чего-то, когда на поле брани все чаще и чаще начал появляться жуткий зверь. В лапы Фарр-Тра-Тума отдавались земли и города, казалось ничто уже не в состоянии остановить повелителя Бездны. И вдруг, откуда ни возьмись, в стане посланников Чертога появился воин, похожий на эльфа, представившийся Ардегалом из мехаров. Появление эльфа, да к тому же с таким нехарактерным для его народа крепким сложением и рвением помочь людям, сильно поразило защитников. Ни один из богов не призывал на войну эльфов, поскольку возглавляющий армии Чертога архангел не был уверен в согласии лесных жителей, и не их это было дело. Но незнакомец решил сам развеять сомнения, он пояснил причину своего появления. Это оказался не обычный житель Аллин-Лирра. Сын Лимаэль и человеческого героя-полубога Маленира, которому, как считается, он и обязан очень сильным и ловким телом. Ардегал прибыл в разрозненное войной королевство полный решимости одолеть подземного великана и его непобедимого генерала. Лимаэль лично снарядила его и вручила для битвы меч, пику, щит и латы, выкованные в кузницах древних перворожденных эльфов, роднящихся с богами - Туата Де Дананн. Поверить в победу одного воина, пусть тот и сын высших существ, когда целое войско во главе с несколькими богами света и архангелами не смогла совладать с исполинским чудовищем, было непросто, однако выбор им был представлен не великий. Тем же рассветом воинство защитников сошлось с полчищами глубинных тварей. Армии выстроились друг напротив друга, Фарр-Тра-Тум смеялся в лицо своим врагам, и от его чудовищного смеха дрожала земля и с гор сходили лавины. Помня былой успех, Владыка Бездны решил просто разогнать защитников разоренного царства - из строя подземных чудищ вышел Далдаг. Не принять вызов было нельзя. Никто раньше не решился бы выступить навстречу беспощадному зверю, не убоялся только Ардегал. В лучах молодого солнца засверкали его посеребренные латы, слепя воеводу тварей, острие пики его устремилось к ревущему демону. Они бились до полудня, Ардегал обронил в бою пику и оголил дха. Звенящий в воздухе клинок резал зверя, но не мог повергнуть его - слишком силен был Далдаг. День уже сходил к закату, а поединок так и не кончался. Герой начал терять силы, в то время как полководец Бездны разъярялся все больше. И тогда сошла на Ардегала мудрость и мощь его матери, и произнес он слова, заставившие вострепетать и великого Далдага и воинства бездонного ада вместе с ним. Слова те вонзились в плоть чудовища глубже, нежели любой меч иль копье. Застонал непобедимый Далдаг и исчез в огненной буре, а заклятье позже было записано в книги и сохранилось на века. Силен был гнев Фатума, огонь, яд и смерть вырывались из трех его пастей, от неистовых шагов земля покрылась трещинами. Войско тварей Бездны ринулось в атаку, ведомое титаном о трех головах. Однако армия света не дрогнула, не отступила - теперь, когда на стороне Чертога стоял великий герой, дитя богов, они не испугались. И все же уж больно крупен оказался Фарр-Тра-Тум, не мог его поразить ни один человек, ни даже архангел. Ардегал рвался в битву, но не достать ему было Царя чудовищ. Увидев рвение воителя, Цернунн, бывший одним из спутников и помощников Лимаэль, в том воплощении носившей имя Мирренн, а изначально известная как Дану, наша великая прародительница, решил помочь ему. Тогда он взял самого сильного и выносливого коня и даровал ему орлиные крылья. Он назвал его Мелан и послал в помощь воину-полубогу. Сквозь гром и удары молний спустился конь к своему ездоку с небес. Ардегал не сомневался - этот конь дарован ему. Оседлав того небесного скакуна, герой взмыл в поднебесье и понесся к великану. Фарр-Тра-Тум дышал на него пламенем, не позволяя приблизиться, и пытался ухватить воина лапами. Ардегал не знал, как обойти атаки чудища и добраться до его голов, но сдаваться не желал. Кто же, если не он сразит исполинского Владыку? И вдруг славный герой увидал сквозь облака сияние трех звезд, называемых местными народами созвездием пирамиды. Мысль осенила воителя. Он поднял свой щит, ясный, точно зеркало, звездный свет, отразившись от щита, ослепил великана, а изобретательный Ардегал на полном скаку налетел на него, пронзив пикой левый глаз на средней голове. От воя Фатума его собственные войска бросились бежать, а воины Чертога добивали их, гнали обратно под землю, в безмолвную Бездну, из которой они и выползли. Фарр-Тра-Тум, пораженный магической пикой, стал уязвим для светлых богов и они обрушили на него всю свою мощь и праведный гнев. Даже огромный зверь не выдержал напора энергии и пал. Тело его было уничтожено, а темный дух отправился тысячи лет скитаться по темным просторам Бездны. Так закончилась та величайшая битва, а Ардегал вернулся в Аллин-Лирр как прославленный герой и Гонитель чудовищ. На сим я завершу свой рассказ, - бард одарил слушателей фирменной улыбкой, таящей в себе какую-то загадку, и отпил из вернувшейся к нему бутыли - или же это была уже другая бутыль - несколько глотков вина.
Ксандор несколько мгновений отходил от рассказа, возвращаясь назад к реальной действительности из мира, сотворенного чарующим голосом Ланира. Но затем, когда весь эффект прошел, решил задать вопросы, накопившиеся во время повествования.
- Послушай, Ланир, история интересная, конечно, но ты не находишь ее слишком сказочной? Как-то все невероятно.
- Может ты и прав, друг, - пожав плечами, ответил бард. - Это попросту красивая легенда и я в ней не придумал ни слова. Что там происходило на самом деле - неизвестно, в точности пересказать те события смогут только боги, да сам Ардегал. Однако ни для кого не секрет, что битва против Бездны была выиграна Чертогом, и что Ардегал в ней принимал непосредственное участие.
- Не могу не согласиться, - Ксандор посмотрел на звездное небо над своей головой: такого зрелища он уже давно не лицезрел из-за постоянного пребывания в освещенных городах. Конечно, он регулярно выходил в космос, но это было совсем не то. Не было там того волшебства, очарования, которые сопровождают ночь на планете.
- Друг, а где ты видел Ардегала? - опомнился бард. - Обычно он находиться в "Башне Трех Звезд", названной так в честь его подвига, общается по большей части со своей матерью и покидает башню тайно. Никто из прислуги дворца его толком не видел, а уж тем более гости, ты не прими моих слов за грубость. Есть два-три эльфа, которые видели его вскользь, но это не то же самое, о чем, как мне кажется, говоришь ты.
- Вообще-то, скорее всего ты прав. Я бы его не увидел, если бы бессонница меня не погнала на прогулку, а любопытство не заставило заглянуть в зал с древом, - пояснил воин музыканту, опасаясь, как бы тот не принял его за какого-нибудь воришку. - Поначалу там никого не было, просто меня привлек вид Древа Жизни. Вы-то его каждый день, поди, можете наблюдать, а я - впервые в жизни. Потом появился Тетаэль, ваш будущий король, вместе с Ардегалом. Чего-то обсуждали, - Ксандор не решился пересказывать даже те крохи, которые достались ему самому - неизвестно, насколько конфиденциальны и важны они были.
- Странно, - прищурился бард, глотнув из бутыли. - Что могло заставить Ардегала покинуть башню? Надеюсь, подготовка к свадьбе Лимаэль. Ну да ладно, не станем вечер, столь прекрасный и безмятежный, омрачать такими думами, - более весело произнес эльф, хотя Ксандор заметил, что теперь он не был столь искренним, как с самого начала. - Могу ли я еще чем-либо развлечь вас, друзья мои?!
Слушатели на перебой загалдели, прося воспроизвести ту или иную легенду, либо песню, а Ксандор решил, что на сегодня с него хватит ночных прогулок. Отглотнув вина напоследок, он потянулся, встал и обратился к Ланиру:
- Думаю я готов вернуться ко сну, спасибо за приятную компанию.
Вкратце простившись с каждым эльфом у костра, воин побрел обратно к ступеням дворца. Вино, хоть и было легким на вкус, разморило его и, наконец, Ксандор ощутил, что хочет спать. Изумление барда сначала не давало ему покоя, ведь это могло касаться его и его друзей, Тетаэля так точно. Все рассказы о духах смерти и видениях лишний раз дали понять, что происходит нечто экстраординарное. С того самого момента, как Бэрон Ааззен бежал с Нианоси, поклявшись богами ада добраться до каждого из оставшихся там воинов света, Ксандора преследовала тень незавершенности. Ему было понятно, Император теней не уйдет надолго и ударит вновь. И вот прошел год - такой долгий и одновременно такой краткий срок. Что может означать один год для того, кто живет вечно? К тому же Бэрон не любил откладывать данное обещание надолго, как делали другие высшие демоны, готовя месть столетиями, старался осуществлять задуманное как можно скорее, хотел получать все и сразу. Однако налет темных мыслей моментально сдул дух свободы, парящий возле него. Ксандор незаметно для себя поднялся в пристройку, тихонько проскользнул в свою комнату, повалился на кровать, в чем был, и моментально уснул.