Аннотация: Вам когда-нибудь снился дом или квартира, где вы провели свое детство? Старый дворик с одинокой качелей и песочницей? Вы скучаете по тому беззаботному времени, хотя бы иногда, когда спите? А думали ли вы, что ваш дом тоже может скучать по вам?
Дом детства.
Он сам не заметил, как свернул на улицу, где жил в детстве - как-то все случайно получилось, знаете ли.
Вообще-то Сергей ехал на обед в любимый ресторан. Рассеяно крутил баранку "пассата", слушал Милен Фармер и думал о том, что же подарить сестре на день рождения. Времени оставалось меньше недели, а он до сих пор не мог придумать ничего путного. Жила сестра с мужем небогато, поэтому подарить надо что-то такое, чтобы не ставить их обоих в неудобное положение. Может у Маринки спросить, она чего посоветует?
Сергей уже потянулся к "мобиле", лежащей на соседнем сидении, как вдруг понял, что вместо того, чтобы ехать в центр, умудрился свернуть на улицу, ведущую к Лесному поселку, где прожил с родителями до двенадцати лет. Сейчас ему тридцать семь, значит, он не был тут уже... двадцать пять лет. Четверть века.
Сергей покачал головой, отгоняя ненужные мысли - надо было быстро пообедать и возвращаться в контору, там его ждал контракт, который кровь из носу надо было изучить к трем часам.
Светофор заморгал желтым глазом, Сергей затормозил. Посмотрел направо, на обочину дороги. Легкий ветерок играл с июльским пухом и придорожной пылью, поднимая то и другое в воздух, сворачивая их в тугие маленькие смерчи. Да, помнится, они с Гришкой каждое лето носились по улице и поджигали пух. Как ничего не спалили - непонятно, просто везло, хотя пару раз забава и выходила из-под контроля. Особенно когда загорелся сарай у Пасечника, а он по пьяни чуть не напустил на них свою овчарку... Сергей улыбнулся воспоминаниям.
Резкий автомобильный гудок привел мужчину в чувство. Он посмотрел в зеркальце заднего вида и встретился взглядом с недовольным толстым мужиком, сидящем за рулем ржавой "копейки". Раздался еще один гудок, мужик сморщил нос, словно учуял что-то неприятное и недовольно замахал рукой, поезжай, мол. Сергей пожал плечами и тронулся с места.
"Пассат" катил со скоростью километров сорок в час, а водитель с неожиданной ностальгией рассматривая знакомые места и дворики.
Вот кинотеатр "Прогресс" - они частенько ходили смотреть сюда советские фильмы, а позже и всякие боевики, и индийские, и вообще все, что поступало в прокат... Сергей улыбнулся, вспоминая, как они втроем c Гришкой и Пашкой раз десять за неделю сходили на шедевр кинематографа, "Хон-Гиль-Дон". Господи, как же они хотели уметь прыгать так же как герой фильма! Ну, не через сосны, но хотя бы метра на два вверх, и этого бы хватило. А в этом дворике они сидели и обсуждали "Звездные Войны", споря о том, имелись ли в виды "войны" в понятии "солдаты", или речь шла, все-таки, о "боях". Так и не пришли к консенсусу, вспомнил Сергей, но с Гришкой тогда сильно разругались, несколько дней не разговаривали. Ерунда, конечно, но Сергей почувствовал мимолетное чувство вины: как ни крути, а прав оказался его друг.
Он ехал в дорогом автомобиле мимо запыленных сквериков, вспоминая все то, что было когда-то давно с маленьким и полным надежд парнишкой. Перед ним вставали картины, как он играл в "войнушку" и "казаков-разбойников". Как они делали луки из веток вот этого старого тополя и как однажды чуть не выбили камышовой стрелой глаз пацану из соседнего двора. То-то вою было! Как пробирались за сарайки и пытались залезть или хотя бы подглядеть, что в этих деревянных домиках хранилось. А однажды они нашли велосипед, прикованный цепочкой к столбу и, ради забавы, вытащили ниппели из колес, но убежать не успели, их поймал хозяин-цыганенок и чуть не отлупил - еле вырвались. А здесь...
Машина скрипнула тормозами и замерла. Сергей сидел и смотрел на улочку, кутающуюся в тень раскидистых тополей. Он знал, что метров через пятьдесят она делала поворот, а еще через пятьдесят упиралась в три панельных многоквартирных дома, которые были старыми еще во времена "Хон-Гиль-Дона" и "казаков-разбойников". Три панельных дома с номерами один, два и - догадайтесь! - три.
Мужчина за рулем дорогой иномарки сидел и смотрел на улицу, по которой он ходил несчетное количество раз, торопясь в булочную и в школу. Он знал, что во-он там, слева, в никогда не знавшем ремонта асфальте была длинная выемка, в которой всегда стояла вода и плавали веточки с листьями. В это время года, когда начинал лететь пух, не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из алкашей не влезал в лужу, застенчиво прикрытую сверху белым ковром.
- И какого черта меня сюда принесло? - пробормотал под нос мужчина.
Он сидел и барабанил пальцами по рулю, пытаясь придумать хоть одну вескую причину, чтобы свернуть с дороги, по которой ехал.
- Да пошло оно все... - прошептал Сергей, снял машину с "нейтралки" и крутанул руль.
Мягко шурша шинами, автомобиль медленно катил по знакомой улочке. Сергей и вправду помнил все старые колдобины, которые таила эта дорога. Наверное, он мог бы доехать до конца и с завязанными глазами. Улыбнувшись, Сергей прикрыл глаза и не открывал их до тех пор, пока не остановился секунд через десять. Он приехал.
Три дома стояли в ряд перед ним, такие же, какими он их и запомнил. Дорога превращалась в дорожку, огибала дом N1 и приглашала в тихий дворик, где он провел большую часть своего детства. Он жил в этом самом "первом номере", как они его называли, в пятой квартире. Сергей со смутным удовлетворением смотрел на дом, облицованный серыми панелями. На втором этаже было открыто окно, и ветерок лениво перебирал белые занавески. Мужчина заглушил мотор и вышел из машины.
Он вдохнул пахший жарой и пылью воздух, продолжая с улыбкой смотреть на свой дом. Шелестела листва тополей, мимо летел пух. Сергей неосознанным движением взъерошил волосы на затылке и открыто, по-мальчишески улыбнулся. Если бы его жена видела его в это мгновение, она бы не узнала своего всегда серьезного мужа. Продолжая улыбаться, он закрыл машину, "пикнул" сигнализацией и медленно пошел по дорожке к дому.
Дом почти не изменился. Все те же серые обшарпанные стены, с едва видимыми следами мела, потекшего от дождя, кусочки панельного материала, обильно сыплющегося на землю, мох на фундаменте... Да, все было, как и раньше. Сергей прикоснулся к стене и улыбнулся знакомому ощущению неровной, теплой от солнца поверхности. Покачав головой и улыбаясь своим мыслям, Сергей пошел дальше и, завернув за угол, шагнул во двор своего детства. Шагнул и замер на месте.
Двор был точно такой, каким он его запомнил. На несколько секунд у Сергея даже поплыло перед глазами - то ли от жары, то ли от удивления, или от того и другого. Не веря, он пошел вперед. Такого просто не могло быть... Или все-таки могло?
Он с удивлением смотрел на кучу песка, насыпанную почти посреди дворика, ближе к сараям, что стояли напротив домов. Почти на вершине кучки одиноко застыл ярко-красный игрушечный экскаватор с поднятым кверху ковшом и одной оторванной дверцей. Качели тихонько поскрипывали на легком ветерке. Мимо мужчины в деловом костюме пролетал пух, застревая в его коротко стриженых волосах. Сергей казался неуместным на фоне этого старого, провинциального дворика.
Мужчина подошел ближе к куче песка, присел на корточки. С рассеянным видом зачерпнул горсть, пропустил между пальцами. Он помнил этот запах, легкий запах масла и бензина... Песок всегда привозил отец Пашки, и песок всегда пах так, будто взяли его на какой-то машинной свалке. Сергей встал, не задумываясь, отряхнул руки о штаны - как делал в детстве - подошел к качелям, толкнул их, и они знакомо скрипнули. Ветер поднял пыль в воздух и кинул в лицо мужчине, заставив его сощурить глаза, на которые навернулись слезы. Неподалеку гавкнула собака. Все было так знакомо.
Сергей отвернулся от качелей и посмотрел на единственный подъезд своего дома. Старая деревянная дверь была привычно распахнута и подперта кирпичом. Он пошел к двери, даже не замечая, что снова улыбается.
Он аккуратно переступил через припорошенную белым "снежком" лужицу и заглянул в подъезд. Как всегда, на полу было полно пуха - первая дверь редко закрывалась даже зимой. Сергей улыбнулся и шагнул внутрь, в прохладу тамбура. Вздохнул чуть сыроватый воздух, открыл вторую дверь и вышел на площадку первого этажа. Слабая лампочка едва разгоняла тени в углах, но он и так прекрасно все знал. С улыбкой подошел к двери квартиры номер четыре и, немного подумав, приложил ухо к старой, покоробившейся от времени деревянной двери. Он затаил дыхание, и почти тут же расслышал неразборчивые женские голоса. Похоже, женщины о чем-то спорили. С улыбкой Сергей осторожно, почти на цыпочках, отошел от двери, качая головой: раньше именно в этой квартире жила семья его друга, и мамка Гришки всегда спорила с четырнадцатилетней дочерью, по поводу и без повода. Хотя, надо думать, споры как раз начинала сестричка. Ну, кроме одного случая, это уж точно. Сергей ухмыльнулся, вспоминая худенькую, но грудастую Дашку.
"Значит, здесь до сих пор живут" - с некоторым удивлением и облегчением подумал Сергей. Он хмыкнул: ему казалось, что эти три дома уже давно должны были снести, слишком уж они... да, древние, иначе не скажешь. Но, видимо он ошибался, дом-то выглядел ничуть не хуже чем двадцать пять лет назад. Может даже и лучше.
"Да, раньше видать и вправду строили на века" - подумал Сергей.
Он подошел к лестнице и, чуть помедлив, стал подниматься. С каким-то детским любопытством он смотрел на стены, покрытые серой краской. Поклясться он не мог, но ему почему-то казалось, что именно такая же краска была здесь и двадцать пять лет назад. Забавно, если вдуматься... Наконец он перешагнул последнюю ступеньку и бросил взгляд на знакомую площадку. Первое, что ему попалось на глаза и что его удивило по-настоящему с того момента, как он увидел свой старый дом, это сундук, стоящий на полу.
Сергей подошел ближе и более внимательно взглянул на ларь. Обычный старый сундук, с потускневшими медными обойками на углах. Такие раньше имели многие, в них хранили картошку в сараях... или ненужные вещи и валенки, если сундуки оставляли на лестничных площадках. Сергей растерянно смотрел на ларь, на котором он частенько с пацанами играл в карты или обменивался вкладышами от жвачек.
- Не может быть, - прошептал он. Это просто чей-то другой сундук. Может быть даже тех, кто сейчас живет в его бывшей квартире. Действительно, что, мало такого добра было у народа в свое время? Конечно же, нет! И вообще, он помнил, что их ларь после смерти матери достался ее сестре, живущей в деревне.
Он помнил как в возрасте семи или восьми лет стащил на кухне нож и начал вырезать сбоку свое имя, за что и получил по шее от отца. Если это их сундук - а он не мог быть их! - то тогда на боку должны остаться следы. Сергей бросил еще один взгляд на ларь и, повинуясь какому-то безумному порыву
этого не может быть потому что не может быть но проверить надо
Бледные, посеревшие от времени буквы виднелись на боку сундука. С-Е-Р-Г...
Сергей растерянно моргнул - на мгновение он и вправду увидел их. Он поднял руку и потер висок, потом хихикнул, наклонился и провел по старому дереву рукой. Ничего. Нет даже намека на то, что кто-то что-то пытался вырезать на дереве.
Сергей встал и огляделся. На дверь по правую руку Сергей бросил мимолетный взгляд - его больше интересовала та квартира, где жила его семья. Он подошел поближе и с непонятным даже ему трепетом и ностальгией посмотрел на дверь.
Она была обита черным, вытершимся от времени дерматином и потускневшие шляпки гвоздей матово поблескивали в свете солнца, косыми лучами падающего из запыленного окна. Над глазком криво болталась медная цифра "5" - Сергей автоматическим движением поправил ее так, чтобы она висела ровно.
- Дежавю, - сказал Сергей и улыбнулся.
"Забавно, что я сегодня попал сюда", - подумал он. Вдруг подумалось, что последнее время ему нередко снился этот дом. В своих снах он всегда был мальчишкой, возвращался в детство... в самое для него беззаботное время. Ему никогда не снился его новая квартира. Ни одна из тех, где он жил - неважно сколько времени. Только вот этот старый, давно забытый дом, к которому он возвращался только во снах.
И вот сейчас он стоял около двери своей первой квартиры наяву.
Повинуясь безотчетному импульсу, он вдруг позвонил в дверь. Раздалась короткая
таких уже больше не услышишь
трель звонка. Потом еще одна. Сергей замер, переступил с ноги на ногу, размышляя про себя, какого черта он вообще позвонил, и что сейчас будет говорить жильцам. В том, что здесь до сих пор живут, он не сомневался. Сергей прислушивался, стараясь уловить шаги за дверью.
Ничего.
Он постоял еще с минуту. Тишина, только где-то невдалеке вроде бы играла знакомая мелодия, слова вертелись на языке, но никак не приходили на ум. Непонятно почему, но эти тихие звуки еще больше усиливали возникшее чувство "дежавю".
"Интересно, а если..." - Сергей вдруг привстал на цыпочки, потянулся к притолоке двери и зашарил там рукой. Посыпалась пыль, упал паучок, встревоженный вмешательством в свою личную жизнь. Сергей продолжал искать, не обращая внимания на то, что манжеты белой рубашки пачкаются и становятся серыми. Вдруг что-то небольшое соскользнуло вниз, раздался металлический звон. Сергей с кряхтением нагнулся и поднял нечто с земли. В его руках был старый ключ.
- Надо же... - прошептал Сергей. Смахнул паутину с ключа, повертел его в руке. Ключ блеснул свежими царапинами - казалось, им постоянно пользуются. Ни на что особо не надеясь, Сергей вставил ключ в замочную скважину, повернул. Раздался едва слышимый щелчок и дверь, скрипнув несмазанными петлями, приоткрылась.
Сергей непонимающе уставился на лежащий на ладони ключ. Получалось, что двадцать пять лет никто не менял замки? Бред. Полный бред. Но иного объяснения тому, что старый ключ, который они на всякий случай клали на притолоку, подошел к замку, не было. Если кто-то, конечно, специально не нашел точно такой же замок, чтобы он подходил к старым ключам. Или старые ключи подходили к нему.
Сергей пожал плечами, решив не заморачиваться бесполезными рассуждениями - в конце концов, это проблемы новых владельцев квартиры.
Он осторожно приоткрыл дверь и спросил у прохладной полутьмы коридора:
- Эй, есть кто дома?
Нет ответа. Он зашел в квартиру и аккуратно, помня, что иначе она бухнет о косяк, прикрыл за собой дверь. Вошел, огляделся и замер с открытым ртом.
Он стоял в своей собственной прихожей.
Сергей переводил взгляд с одной вещи на другую, не в силах поверить в то, что это правда. Он видел старую, сколоченную еще отцом "двухэтажную" полочку для ног, выкрашенную в бледно-желтый цвет. Над полочкой висело старое, уже почерневшее по краям зеркало. В темноте было не разглядеть, но ему показалось, что даже обои те же самые. Сергей сделал неловкий шаг в сторону, желая опереться о стену - ноги не держали - и в углу тотчас загремели две его клюшки.
- Что за... - пробормотал он и вздрогнул от своего сиплого голоса. Он взглянул в зеркало, и без удивления увидел испуганного, немолодого уже человека то ли с тополиными пушинками в волосах, то ли с сединой.
- Это наваждение какое-то... - он закашлялся, прочищая горло, и позвал еще раз: - Хозяева?
Снова не дождался ответа, слышна была только навязчивая мелодия, игравшая неподалеку. Сергей мотнул головой и решительно вошел в комнату, которую раньше они использовали как зал. Вошел и с легким облегчением увидел, что обстановка в комнате отличалась от той, что он запомнил. Не было большого батяниного кресла, в котором тот так любил сидеть по вечерам и смотреть телевизор. Не было старой швейной машинки в углу, накрытой цветастым чехлом. На полу лежал незнакомый ковер с каким-то непонятным ассиметричным рисунком, почему-то вызывающим головокружение. Слава Богу, ничего такого, что бы напоминало о старых временах. Даже обои - и те дру...
Его взгляд остановился на картине, висящей на стене.
Это была ручная вышивка, изображающая зимний лесной пейзажа.
Сергей сглотнул - он прекрасно помнил эту картину. Его мама сама покупала все необходимое в небольшом швейном магазинчике, место которого позже занял один из многочисленных бутиков. И он помнил, как помогал отцу вешать готовую картину на это самое место на стене. Неужели мать могла оставить пейзаж, когда они, после смерти отца, съезжали отсюда? Сергей в этом сомневался.
Мужчина с сомнением посмотрел на покрытый ковром пол (снова почувствовав головокружение от странного узора), а потом, мысленно плюнув, пошел к картине. Несколько минут он задумчиво смотрел на нее, а потом одним ловким движением сдернул со стены. Сергей стоял и рассматривал вышивку, не совсем понимая, зачем он ее снял, но, тем не менее, испытывая какое-то горькое щемящее чувство. Он любил эту картину так же, как любила ее мать.
Он хрипло откашлялся, подошел к окну и выглянул во двор. Солнце по-прежнему заливало своим приятным светом дворик. На вершине песочной кучи ярко блестел красным боком игрушка-экскаватор. Сергею даже показалось, что он слышит ласковый скрип слегка покачивающейся качели, как будто кто-то совсем недавно слез с нее и убежал по своим детским делам. Музыка по-прежнему играла невдалеке, разносясь по квартире как некий легкий приятный аромат. Все было таким знакомым и родным. Все было так, как будто он вдруг оказался...
- Дома, - прошептал Сергей.
Сглотнув возникший в горле комок, он отошел от окна, все еще сжимая в руках картину. Прошелся по краешку ковра, стараясь не наступать на почему-то неприятный узор. Вышел в коридор и, немного подумав, решительно повернул в сторону кухни.
Маленький столик у окна, холодильник "Бирюза". Сергей хмыкнул: такого антиквариата он давненько не видел. Лет так... двадцать пять. Очередной привет из прошлого. Сергей поморщился - дурацкая, но, тем не менее, тревожащая мысль. Он зашел в кухню, по-прежнему сжимая пейзаж в одной руке, и провел другой по полированной поверхности стола. Возникло неприятное ощущение, будто прикоснулся по трухлявому дереву, а не к спрессованному листу ДСП. Сергей отдернул руку и непонимающе посмотрел на гладкую поверхность стола. Мужчина отступил на шаг и больно стукнулся затылком о низко висящую пластмассовую люстру. Она закачалась с каким-то сухим
как качели
скрипом. Сверху посыпалась пожелтевшая от времени известка. Музыка продолжала навязчиво литься в уши тонким ручейком, вызывая уже скорее раздражение, а не улыбку.
Сергей развернулся и решительным шагом направился прочь из квартиры, навевающей на него ностальгию и какое-то смутное чувство вины. Проходя мимо зала, он бросил безотчетный взгляд на ковер и вдруг сбился с шага. Шагнул назад и заглянул в комнату.
На ковре с кричащим узором стояло кресло, стояло прямо напротив старого телевизора "Зенит".
Минуту Сергей просто смотрел, не в силах поверить глазам. Старое кресло отца, тут не было никаких сомнений: вытертая черная кожа, массивная спинка... Сергей шагнул в комнату, но так и замер с одной ногой в коридоре, а второй на пороге. Он вдруг отчетливо понял, что ему вовсе не хочется подходить к этому черному чудовищу, а тем более касаться его теплой
как у старого крокодила
поверхности. Ну уж нафиг, увольте.
Кресло стояло на месте, но Сергею почему-то казалось, что это затаившийся и готовый к броску зверь, покрытый черной, блестящей в лучах летнего солнца кожей. В окно по-прежнему лилась музыка, и Сергей вдруг понял, что это "Веселые ребята" исполняли свои "розовые розы" или как их там. Ему никогда не нравилась эта группа, а тем более эта песня. Интересно, какой фанат до сих пор слушает такое старье, мелькнула мысль и тут же пропала. Взгляд упал на ковер, и он еще раз подивился странной асимметричности рисунка на нем. Сергей попытался улыбнуться узору, который, казалось, медленно вращался, притягивая к себе взгляд. Все эти искаженные круги, остроконечные треугольники, спирали вызывали какое-то жуткое, тревожащее чувство неправильности.
Сергей помотал головой, разгоняя туман перед глазами, расстегнул вторую пуговицу на рубашке - в комнате было очень душно, воздух застоявшийся, пыльный. Солнце продолжало яростно светить в окно, заливая комнату ярким, полуденным светом. Сергей потер виски, чувствуя, как в них зарождается головная боль. Наверное, где-то рядом была стройка: за окном послышался далекий звук мощного двигателя, который, казалось, разогревался, готовясь к какой-то работе.
"Например, сломать этот старый, переживший и мать и отца дом", с неожиданной злостью подумал Сергей.
Ему больше не хотелось оставаться здесь. Спиной вперед, продолжая следить за креслом
какой бред ты же вроде взрослый человек но не поворачивайся к нему спиной
он вышел из комнаты. Неожиданно на него накатило острое чувство клаустрофобии, как будто стены, потолок и пол стали сближаться друг с другом, желая смять его, растереть в порошок. Мельком взглянул в мутное зеркало на свое искаженное отражение, перешагнул через валявшиеся клюшки и выскочил прочь из душной, старой квартиры. Он захлопнул дверь и провел руками по мокрым от пота волосам. Оглянулся, словно опасаясь, что сейчас дверь откроется и что-нибудь утянет его назад, в полумрак, сверкающий бликами отраженного кривым зеркалом света.
Дверь оставалась закрытой. Шляпки гвоздей пялились на него в ответ, напоминая тусклые, бездумные глаза. Пятерка висела вверх ногами, на одном нижнем гвоздике. Почему-то Сергею показалось, что цифра ухмыляется блестящими медными боками. Мужчина потряс головой, отгоняя бредовые мысли, лезшие в голову. Достал из кармана ключ и вместо того, чтобы положить его на место, с брезгливым выражением на лице отбросил в сторону. Ключ глухо звякнул и исчез, будто проглоченный густыми тенями, затаившимися в углах.
Сергей бросил взгляд на сундук, обошел его и стал спускаться по лестнице, торопливо, уговаривая себя не срываться на бег. В руках он по-прежнему сжимал картину. Звук шагов возвращался глухим эхом, отлетая от стен, покрытых шелушащейся краской. Воздух был тяжелый, спертый, как перед грозой, но солнце ярко светило в окно - похоже на небе не было ни облачка.
Он сошел - почти сбежал - на первый этаж и едва не споткнулся о кучу мусора на полу. С недоумением уставился на деревянные обломки. Десять минут назад тут ничего не было, а сейчас кто-то навалил доски прямо около подножия лестницы. Вдруг откуда-то сбоку раздалось глухое рычание. Сергей придушенно взвизгнул и отпрянул от провала, образовавшегося на месте двери первой квартиры, в которой раньше жил Пасечник. Мужчина с испугом попятился от темного, похожего на влажную пасть проема, сердце колотилось где-то у горла. Снова послышалось грудной рычащий звук и Сергею показалось, что где-то там, в глубине мертвой квартиры что-то
овчарка
шевельнулось. Точнее, приближалось к выходу. Сергей заскулил и сделал еще несколько шагов назад. Неожиданно из-за спины заругались женскими голосами, истерично, зло, монотонно. Сергей втянул голову в плечи и отпрянул от квартиры, где когда-то жил его друг Гришка со своей сестрой, которая
однажды за 3 рубля показала мне свою грудь какие же классные у нее сосочки а потом стала приставать лезть в штаны а я и не сопротивлялся и за этим занятием нас застукала Гришкина мать о как же она разоралась на дочь но эти сосочки стоили трех рублей Боже
всегда ругалась с матерью. Сергей застонал, отпрянул от женских голосов и непрошенных воспоминаний. Он дернулся, словно пробитый навылет невидимой пулей, увидел свет, падающий из дверного проема, и побежал в сторону выхода из проклятого дома, к живительному солнцу
господи как же хорошо что мы никогда не закрываем дверь в подъезд
заливавшему красноватым светом "тамбур" подъезда. Он бежал, спотыкался, видя перед собой только прямоугольник солнечного света и в душе зная, что когда до двери останется всего пара шагов, она захлопнется, оставляя его навсегда в старом доме, отобравшем у него мать и отца и наконец-то получившем его. Он знал, все так и будет, о боже, дверь, дверь, которая никогда не закрывалась, уже захлопывается!..
Сергей с грохотом ударился о косяк, на бегу стараясь протиснуться в сужающийся проход (на самом деле дверь даже не шелохнулась, по-прежнему подпертая куском кирпича), и, стеная от страха и боли, вывалился на улицу. Он замахал руками, каким-то чудом удержал равновесие и, пошатываясь, зигзагами побежал к качелям, желая только одного - убраться подальше от чертового дома, смотревшего на него пустыми темными глазами-окнами. Сергей споткнулся и упал на кучу песка, с некоторым облегчением ощущая знакомые запахи бензина и масла. Он лежал, слыша стук сердца и отдаленный гул двигателя мощной машины. В голове шумело, будто с похмелья, но он чувствовал с какой-то мрачной радостью, как его щеку царапает сухой песок... Наконец он развернулся и посмотрел на распахнутую дыру подъезда, похожую на рот, ухмыляющийся рот.
- Что, с..ка, съел, а?! - заорал Сергей и рассмеялся хриплым, истеричным смехом. - Съел, су..ара?! Думал, взял меня, а? Взял, как мою мать и отца?! Х..Й! Толстый х..й! Я тогда от тебя ушел, и сейчас ушел, и них..я ты мне сделать не можешь, понял, ты, е..аный...
Позади Сергея раздался громкий гудок. Он обернулся, не понимая, что происходит.
Сараи, на которые он смотрел, вдруг задрожали, а потом смялись, освобождая проход для экскаватора. Сергей с нарастающим ужасом смотрел на чудовище, сверкающее красными боками. Блики полуденного солнца отражались от лобового стекла, мешая разглядеть водителя.
- Эй, эй, дружище стой, мне нужна помощь!.. - заорал Сергей в тщетной попытке перекричать рычащий грохот работающего на полную мощность мотора.
Экскаватор дернулся, на мгновение замер, словно размышляя, а потом вдруг ринулся на размахивающего руками Сергея. Тот в оцепенении глядел, как машина наехала на качели, вырывая их с корнем из земли. От удара экскаватор чуть развернуло, и Сергей наконец увидел, что в ярко-красном экскаваторе с одной отсутствующей дверью никого не было.
Сергей заорал и побежал прочь от экскаватора, который с ленивой грацией перевалил через кучу песка, превращая ее в жалкую лепешку. Пыхнув дизельным выхлопом, машина нетерпеливо дернулась и, набирая обороты, покатила на фигурку человека, застывшего на фоне двухэтажного дома, облицованного серыми плитами.
Сергей дернулся направо, в сторону выхода из этого проклятого дворика, прочь отсюда, прочь! Он нащупал в кармане брелок сигнализации, по привычке нажал на кнопку и услышал неподалеку - господи, за тысячу километров! - "пиканье" дожидавшейся его машины. Он подбежал к ней, ловко открыл дверь, на ход заскочил в нее, завел с пол-оборота мотор, и с визгом шин уехал - унесся! - прочь от "сумасшедшего" дома и игрушечного экскаватора, выворачивающего железные качели!
Он спасся, он смог, он...
...уже доставал из кармана брелок с ключами, когда экскаватор с грохотом опустил ковш на потрескавшийся асфальт, высекая сноп искр, казавшийся необычайно ярким даже в полуденном свете солнца. Сергей вскрикнул и выронил брелок, который жалобно пискнул и укатился под покосившуюся скамейку. Экскаватор торжествующе взревел и ринулся на человека. Тот с ужасом смотрел на блестящий в свете солнца ковш, смотрел на то, как машина равнодушно подцепила скамейку и отбросила ее в сторону... Инстинктивно, ничего уже не соображая, Сергей отступил назад, в темную прохладу подъезда дома, который так долго ждал его.
Экскаватор продолжал надвигаться на Сергея, мужчина пинком выбил кирпич, и резко дернув дверь на себя, закрыл ее. За дверью раздался разочарованный гудок экскаватора и громкое пыхтение дизеля. Сергей стоял в темноте, опустив руки и пустыми глазами смотря за захлопнувшуюся
навсегда
дверь. Перед ним на вбитом отцом гвоздике висела мамина вышивка, зимний лесной пейзаж. Картина слегка покачивалась, словно некто повесил ее секунду назад.
Сергей снял картину и уставился на нее. Он не чувствовал ничего, кроме усталости.
За дверью глухо фыркнула машина, ожидая, решиться ли человек выйти наружу. Сергей криво ухмыльнулся и прижал к груди вышивку. Он вздохнул полной грудью сладковатый, пропитанный запахом лета, воздух. Запахом каникул, дремой до девяти и мультиков по телику. Где-то на втором этаже заиграла старая, популярная мелодия. На чистой площадке, укутанной уютным полумраком, послышался детский смех. Сергей кивнул и, по-прежнему прижимая к груди картину, пошел в темноту.
Капитан полиции Старов вышел из УАЗа, огляделся и пошел к стоящему невдалеке серому "пассату". Стояла машина, кстати говоря, на кирпичах - кто-то уже успел скрутить колеса. Шагал Старов осторожно, стараясь не сильно влезать в грязь: вчера всю ночь шел дождь, и сейчас заброшенная дорога больше напоминала наполненную топкой глиной ванну.
- Здравжлаю, товарищ капитан, - приветствовал его сержант. Он был толстеньким, маленьким, и выглядел на фоне развалин дома как-то грустно, кутаясь в форменный плащ.
- Что тут? - буркнул капитан. Его срочно вызвали на место, где нашли машину пропавшего два дня назад Сергея Ковшенко. Вызвали, хотя он и вернулся со смены всего пару часов назад. Работа бл..дская, Вера уже бурчит на него.
Толстенький сержант сказал:
- Да вот, "пассат"... По номерам - его, - добавил полицейский. Он поежился и почему-то с неудовольствием покосился на развалины дома.
- Кто? - спросил капитан.
- Патруль обнаружил, - ответил сержант. Потом, немного помявшись, добавил: - Второй здесь уже такой. В прошлый раз машину Гришки Рыжего нашли на этом же месте. Только машину, самого не нашли. Похоже, пошаливает кто-то.
- Понятно, - капитан выпрямился и посмотрел на развалины. Хотелось домой, под бок жене. Она и так на него злится... Вдруг капитан вздрогнул и потер виски - на секунду ему послышался детский смех. Бред конечно, утро раннее, все спят еще. Интересно, а какого черта сюда понесло преуспевающего бизнесмена вроде Ковшенко? Надо бы посмотреть дело, может всплывет чего.
- Понятно, - повторил Старов и улыбнулся. Ни с того ни с сего ему вдруг вспомнился недавний сон: на дворе лето, он, снова пацан, сидит на кухне в старом отцовском доме, а впереди целые каникулы, и сегодня они должны пойти с отцом и дедом на рыбалку.
Капитан Старов достал рацию: впереди было много дел. Пока он вызывал наряд, в голове продолжала крутиться мысль, что он давненько не приезжал в деревню, не навещал могилок родителей.