Проводив царицу-субботу и досыта наевшись традиционного борща, приготовленного женой раби Якова, цадика из города Божин, хасиды потесней уселись за неизменным огромным столом и стали ждать появления самого раби. Вот-вот он появится на пороге своей комнаты, пройдет в середину горницы, займет хозяйское место за столом, погладит привычным движением ладони бороду, откашляется и начнет рассказывать сказку. Предвкушая еженедельное развлечение, собравшиеся с нетерпением поглядывали на дверь. Наконец-то дверь отворилась, из комнаты показался раби, и далее он проделал все, как ожидали преданные его хасиды, и только в последнем и главном пункте отклонился в пользу новизны.
- Слушайте меня внимательно, евреи, - торжественно произнес раби Яков, - сегодня я не намерен рассказывать сказку. Не делайте разочарованные физиономии. Сказка прозвучит обязательно, но не из моих уст. Соизвольте отдать честь всеми нами любимому Шломо, моему ученику и вашему товарищу. Этот хасид, как вам известно, жил прежде в Европе, в самом Париже, где набрался всевозможной мудрости и сказок в том числе. Шломо признался мне, что горит желанием поделиться с нами сочиненной им сказкой в восточном духе. Прошу, тебя, Шломо, занимай место рассказчика и начинай, - закончил раби вступительную речь и поменялся местами с Шломо.
Усевшись на стул раби и нимало не смущаясь, самый начитанный хасид строгим взглядом потребовал тишины и, хоть и не добился желаемого вполне, начал рассказ.
***
В одной восточной стране жил себе Султан. Много лет не было у него детей. И только под старость Бог осчастливил его дочерью. Дочь, конечно, это не сын, тем более если эта дочь - одно единственное дитя, но кто мы такие, чтобы спорить со Всевышним? И Аллах знает лучше.
Ребенок растет, окруженный роскошью дворца, мудростью учителей и безбрежной любовью Султана. Девочка превратилась в девушку, красотой затмевающей полную луну. Никто, как Царевна, не мог слагать такие горячие, но целомудренные любовные стихи, не было ей равных в сладкозвучной игре на лютне, и соловьи почтительно умолкали, слушая ее пение. Царевна столь совершенно постигла мудрость Священного Писания, что на тысячу вопросов тысячи мудрецов она могла ответить, да так, что и самым великим мудрецам было чему поучиться из ее ответов.
Султан старился и дряхлел с каждым годом. Надо торопиться выдавать дочку замуж, дабы царский престол перешел в твердые мужские руки. Царевна, любя и жалея родителя, тем не менее решительно заявила отцу, что выйдет замуж только по воле сердца. И стал Султан созывать женихов из ближних и дальних царств - кто завоюет сердце его дочери? Из почтения к отцу Царевна терпеливо выслушивала признания бесчисленных искателей ее любви и отвергала всех, хотя среди поклонников ее достоинств встречались и бескорыстные влюбленные. Девица незаурядная, она и страсти хотела незаурядной. "Есть только большая любовь, маленькой любви нет." - твердила она себе. Каждый следующий отказ терзал душу престарелого Султана. "Время неумолимо, а наследника престола все нет. Что ей, беспечной девице до отцовского горя, она и не тужит. Отчего не приходит любовь к умнейшей моей дочери? Уж не книжники ли да мудрецы заморозили девичье сердце?" - с такими тяжкими думами отходит ко сну по вечерам и пробуждается по утрам бедный старик.
***
Среди бесчисленных подданных Султана есть один богатый Купец, торговец заморскими тканями. Лавка его расположена в самом выгодном месте столичного рынка - на перекрестке всех путей. Всяк зайдет в лавку к Купцу, и богатый и бедный. Уж если и не купить чего, то поговорить либо с ним, либо с женой его, смотря по тому , кто посетитель - мужчина или женщина.
Для обольщения покупателей Купец давным-давно обзавелся одной диковинной вещью, которую купил за тридевять земель, когда был молод и смело плавал по дальним морям. Под потолком его лавки на шелковом шнурке висит серебряная клетка. На серебряных нитях внутри клетки привязаны серебряные жердочки. А на них сидят золотые птицы. Всех в мире поэтов собрать - и не хватит у них слов описать красоту этих птиц так, чтобы не видавший их поверил в чудо. Из чистого золота сделаны перья, украшенные витиеватой резьбой. Разноцветная эмаль окаймляет края тончайшей выделки крыльев. От дуновения ветра тонко позванивают золотые лепестки на крутых грудках. Не встретить таких птиц ни в лесу ни в поле. Прихотливая фантазия мастера создала этих пташек. Зеленые изумруды, красные рубины, фиолетовые аметисты - какие только самоцветы ни вправлены причудливыми узорами в длинные хвосты. Черными агатами блестят глазки и коготки. Стальным ключиком Купец заводит стальную пружину, что прячется в двойном дне клетки, и птицы приходят в движение: переступают лапками на жердочках, закидывают назад головы, открывают клювы - словно поют. И хоть песня и не звучит, но любопытных собирается предостаточно. Надивившись чуду в лавке Купца, зеваки превращаются в покупателей.
Хоть и велика столица у Султана, а все ж со временем все почти жители повидали золотых птиц. Все меньше любопытствующих, и меньше тканей продает Купец. Надо бы придумать что-то новое.
***
Зашел как то в лавку незнакомый Юноша. По одежде и по разговору Купец тотчас признал в нем иноземца. Благородные манеры выдавали высокое происхождение покупателя. Хозяин с готовностью принялся раскладывать перед вошедшим товары, но Юноша остановил его. Ему не нужны ткани, он ищет занятие, ибо остался в пути без средств и должен заработать денег на обратный путь к себе на родину. Не возьмет ли его Купец в помощники? Хозяин лавки спросил чужестранца, что тот умеет делать. И Юноша, краснея, сказал, что он слагает стихи и чудно читает их, а еще он обучен пению и может подражать голосам любых животных и птиц. Тут только Купец заметил, как необыкновенно красив Юноша. Высокого роста, с широкими плечами и тонкой талией, он прелестью нежного лица заслонял красоту солнца на закате. Купец не стал спрашивать Юношу, отчего так бесконечно грустны его глаза, а взял в руки стальной ключ, завел им стальную пружину и предложил ему показать свое исскуство. Золотые птицы в серебряной клетке пришли в движение, а Юноша спрятался за ширмой и стал подражать голосам пернатых певцов. Поневоле изумились Купец и его жена: так слажен с движением птиц был человеческий голос, что нельзя было не поверить, что это поют золотые птицы.
И остался прекрасный Юноша служить у Купца. Один заводил пружину, а другой из своего укрытия сладкозвучно пел. Купец доволен - снова толпы любопытствующих, а, значит, и покупателей.
Вот заходят в лавку двое: молодой богач, должно быть, сын важного сановника, а с ним чудная видом девушка. Богач просит показать своей спутнице самые лучшие ткани: мол покупай, что душе угодно, за ценой дело не станет. Пока девушка со скучным лицом равнодушно перебирает шелка и парчу, богач шепотом рассказывает Купцу, что, вот, купил эту девушку за большие деньги, любит ее всем сердцем, ничего для нее не жалеет, а она к нему холодна. Юноша за ширмой слышит шепот богача и видит сквозь щель все, что происходит. Купец завел пружину, и Юноша засвистал соловьем. Девушка взглянула на поющих золотых птиц, перевела взгляд на своего хозяина, и глаза ее оживились - словно в душе проснулась любовь. "О, любезный мой господин, вот эта ткань мне по душе." - сказала девушка, нежно глядя на своего спутника, осчатливленного неожиданной переменой.
В другой раз появились в лавке мужчина и женщина средних лет. Мужчина уселся на стул, мрачен, не говорит ни слова. Женщина пристроилась к прилавку с самыми дешевыми тканями, выбирает, что попроще. Тихо жалуется жене Купца на своего мужа. Вот, дескать, много лет в любви прожили, всегда супруг баловал меня, все лучшее мне покупал, а теперь стал равнодушен и скуп. Уж не собирается ли взять в дом вторую жену, молодую? А Юноша за ширмой все видит и слышит. Тут настало время птичьего пения. Встрепенулся мужчина от нежных звуков, взглянул на свою верную подругу, и потеплели его глаза. Он нежно взял ее за руку, подвел к прилавку с лучшим товаром и сказал: "Вот здесь выбирай, дорогая." И понял прекрасный лицом Юноша, какое удивительное действие оказывают на людей поющие золотые птицы: они пробуждают новую и возраждают угасшую любовь. Выходит, любовь рождает песни, а песни рождают любовь. Быть может, и для него самого не все еще потеряно?
***
"Неоценимые услуги оказывает мне мой помощник. Как отблагодарить мне Юношу? И какая печаль его вечно гложет, и не могу ли я ему помочь?" - так подумал Купец и завел с ним отеческий разговор. И горько-горько заплакал Юноша, так что не мог произнести ни слова. А когда унял рыдания, поведал Купцу свою историю. Он сын султана далекой страны. Прослышал о сказачной красоте Царевны и приехал добиваться ее любви. Царевна отвергла безответно влюбленного, и нет на всем белом свете человека несчастнее его.
Опечалился Купец, видя плачущего Юношу, и встревожился за судьбу его любви. Ведь любовь - это нежный цветок, и если орошать его слезами, он непременно увянет. "Я протяну тебе руку помощи, о, Юноша. Я знаю одну хитроумную Старуху, которой ничего не стоит проникнуть во дворец к самому Султану. Она встретится с Царевной и уговорит ее прийти в мою лавку. Ты снова увидишь свою возлюбленную, а дальше многое будет зависеть от твоего искусства." - сказал Купец Юноше и зажег в его душе искру надежды.
Купец сдержал слово. "Познакомься с этой многоуважаемой женщиной, доверься ей, и она кое-что сделает для тебя." - представил Купец своему помощнику высокую, тощую, с крючковатым носом и хитрыми глазами Старуху, одетую во все черное. Юноша повторил Старухе ту же историю, что поведал давеча своему покровителю. "Дай мне два динара на расходы, и я принесу тебе желанную новость." - сказала Старуха и, сунув деньги в карман юбки, проворно исчезла, словно испарилась.
Прошла неделя, и старая сводница явилась с торжествующим лицом. "Меня приняли во дворце Султана. Я уговорила Царевну купить товар в этой лавке. Она прибудет сегодня." - сказала Старуха и вновь пропала.
Сердце Юноши затрепетало. Он вновь увидит возлюбленную и вновь попытает счастья. В полдень к лавке подъехала роскошная карета. Из кареты вышла прекрасная Царевна, охраняемая двумя стражниками-евнухами. Царевна вошла в лавку, евнухи стали у входа. Пока царственная покупательница перебирала шелка, Купец взял стальной ключ, а Юноша занял привычное место за ширмой. Послушные пружине, золотые птицы пришли в движение, а вдохновленный новой надеждой влюбленный чудно засвистал. Смотрит Царевна на поющих золотых птиц и не может оторвать глаз от дивного зрелища. Вот кончился завод пружины, замерли обитатели серебряной клетки, и смолк голос за ширмой. Юноша бросился из своего укрытия навстречу Царевне и пал перед ней на колени, заставив встрепенуться суровых стражников. "О, возлюбленная! Узнала ли ты меня?" - вскричал он. Царевна замешкалась с ответом, слишком многие искатели любви промелькнули, не оставив в ее памяти следа. Не желая обидеть находчивого поклонника, и, пробормотав невнятно "Кажется, припоминаю" , дала знак стражникам, и вся процессия удалилась. Только пыль столбом за каретой.
Юноша поднялся с колен. Горько ему. Даже золотые птицы не пробудили в Царевне любовь. "Кто страдает - тот помнит, а кто не помнит - тот заставляет страдать." - подумал он. А назавтра вновь явилась бойкая Старуха и потребовала у Юноши десять динаров за труды: второй раз заманить в лавку Царевну - задача посложнее. И пришла Царевна, и все повторилось, как накануне. "В чем же секрет золотых птиц? Ведь я воочию дважды видел и слышал, как пение их пробуждает и возрождает любовь!" - лихорадочно думает Юноша и не находит ответа. Вновь и вновь он воскрешает в памяти молодого богача с девушкой и мужчину и женщину средних лет. И тут блеснула догадка: тот, чьей любви домогаются, должен не только слышать пение птиц, но в сей же момент глядеть на того, кто любви его жаждет. "О, горе мне! Царевна не узрит моего лица, пока слушает птиц, ведь их пению я должен подражать из-за ширмы!" - ужаснулся он своему открытию.
И вот опять стоит на пороге неугомонная Старуха. "О, несчастный Юноша! Молись, чтобы Царевна по душевной доброте своей согласилась прийти сюда в третий и последний раз. Трудненько мне будет убедить ее. Приготовь сто динаров." - сказала корыстная посредница, и унесла с собой последнее, что было у ее подопечного. И когда вновь пришла дочь Султана, и началось обычное представление, обезумевший от безответной любви Юноша кинулся навстречу Царевне - в последний раз увидать прекрасное ее лицо. И свершилось чудо. Царевна глядит на поющих птиц, переводит взгляд на Юношу, и прекрасный лик ее излучает любовь. Не веря своим глазам и ушам, ошеломленный счастливой переменой, Юноша оглядывается на серебряную клетку: золотые птицы поют. Сами поют!
После свадьбы не долго правил старый Султан, но в могилу сошел со спокойным сердцем. Бывший Юноша унаследовал престол. И прожили новый правитель и его горячо любимая и любящая супруга долгую и счастливую жизнь, покуда не пришла к ним смерть-разлучница, что разъединила их души в этом и соединила вновь в ином мире.
***
Этими высокопарными словами Шломо закончил рассказ.
- Простите, у меня глаза на мокром месте, - сказала Голда, жена раби Якова, - Какие чувства, какая любовь! И долгая счастливая жизнь в награду. О большем нельзя и мечтать, - умиленно закончила благодарная слушательница, шмыгнув носом и поднеся к глазам мокрый от слез платок. Раби Яков не удостоил ни взглядом ни замечанием впечатлительную свою супругу. Он пристально глядел на рассказчика. Хасиды замерли в тревожном ожидании суда цадика.
- Горе тебе, о, Шломо! - произнес раби, - уж в который раз я слышу из твоих уст непотребные небылицы, которые не годятся для хасидских ушей. Где наша праведность, где нравоучение, где еврейских дух, наконец? - вопрошал цадик, глядя с притворным гневом на Шломо. И хасиды уставились на рассказчика, некоторые с непритворным гневом.
- Но ведь это любовь, Яков! - не выдержала Голда. Тут раби снисходительно взглянул на жену.
А Шломо понял, что большинству слушателей сказка понравилась, и учитель не сердится, и поэтому он сидел себе, широко улыбаясь, довольный собой.