Марина вспоминала весь свой вдруг произошедший роман. Такой, о котором она мечтала всегда. Головокружительный. Красивый. С розами. Шампанским. Заботой. Пониманием. Восхищением. Фейерверком. Да, с фейерверком...
Владимир. Владимир Ильич. Он старше её почти на тридцать лет. Ну и что же? Никто и никогда так не заботился о ней. Никто и никогда так не ухаживал за ней. Никто и никогда не говорил ей таких комплиментов. Никто и никогда не тратил на неё столько денег.
Марина была самостоятельной, обеспеченной женщиной. Это она заботилась обо всех сама. Она так привыкла. От первого брака остался сын. Брак был очень ранним. Любовь в семнадцать лет. Беременность. Муж почти сразу устранился от всех проблем, именуемых бытом. Устранился и от материальных проблем. Но она выстояла. С мужем давно развелась. Сын растет. У неё свой бизнес.
Были, были в её жизни мужчины. Так, ничего серьёзного. Потом был Виктор. Он был моложе её на восемь лет. Говорил о любви. Но говорил всего лишь. В её представлении любовь должна была быть деятельной. Любовь требовала доказательств. И она доказывала свою любовь к Виктору.
Окружила его вниманием и заботой. Обувала. Одевала. Кормила. Ухаживала за ним как за ребёнком. И что получила в итоге? Он сбежал от неё, прихватив всё нажитое в период совместной с ней жизни. Тогда она страшно переживала. Страшно.
Потом опять были мужчины. Им всегда был нужен только секс, или её положение. Она была эффектной женщиной. Работала руководителем юридической фирмы. Каждый из её мужчин пытался получить консультации или юридические услуги бесплатно, путая личные и рабочие отношения.
И только Владимир Ильич вёл себя иначе. Он тратил на неё деньги. Он ухаживал за ней. Он говорил ей такие комплементы. Он заботился о ней. Он возил её с собой во все свои служебные командировки. И даже на охоту. Говорил, что она его последняя любовь. Строил планы совместной жизни.
Сначала разница в возрасте смущала её. Но, постепенно привыкнув к восхищению и заботе с его стороны, она забыла о его возрасте. Никогда никто в её жизни не был с ней так нежен и так к ней внимателен. Это были почти отношения отца и дочери. Она была ему безгранично благодарна за любовь, она верила ему как себе и поверила в их общее будущее, в их будущее счастье.
Подруги говорили ей: "Ты сошла с ума? Ты можешь с ним развлекаться, пользоваться им. Но не связывай с ним жизнь. Представь, что будет через десять лет. Ему тогда будет семьдесят, а тебе только сорок. Ты будешь ещё достаточно молодой женщиной. А у него начнутся разные проблемы со здоровьем. Ты что же хочешь быть ему вместо сиделки?"
Она отвечала: "Ну и что же? Конечно же, я буду ему вместо сиделки, ведь до этого у нас будет столько счастливых лет. Ведь я же люблю его. А он любит меня так, как никто и никогда не любил меня и не полюбит. Разве же на такую любовь можно не ответить?"
Потом она помогла ему оформить развод. Разделить имущество. Естественно, бесплатно. Он сказал ей, что купил квартиру, делает ремонт, строил планы дальнейшей с ней жизни.
Как-то она позвонила по его новому домашнему телефону. Трубку взяла женщина. Марина не стала ничего говорить. Вечером же спросила у Владимира Ильича, кто брал телефонную трубку. "Домработница, - ответил он. - Девочка моя, не буду же я сам себе стирать и готовить".
Ответ её удовлетворил. Но на душе всё равно было как-то неспокойно. Как-то тревожно. Почему он не приглашает её к себе домой? Ну и что, что ремонт? Это же их будущая квартира, она бы тоже приняла участие в ремонте. Он говорит, что готовит сюрприз. И всё равно что-то здесь не так.
Однажды зимним вечером она прогуливалась. Да, возле его дома. Да, почти сразу после того, как они только что расстались, проведя в её квартире три очень приятных часа.
Во всех окнах горел свет. Она не смогла удержать себя. Она подошла к его двери и позвонила.
Дверь открыла женщина. Не старая. Довольно миловидная блондинка. Очень ухоженная.
- Вы к кому? - спросила она.
- Мне нужен Владимир Ильич, - ответила Марина. - А Вы - его домработница?
- Кто?! - брови женщины удивленно выгнулись.
Марина отстранила её и стремительно зашла в квартиру.
Ещё из коридора увидела комнату, дверь в которую была открыта, в кресле сидел Владимир Ильич, читал газету, выглядел домашним и уютно-устроенным. Перед ним дымилась чашка с чаем. На тарелочке лежали домашние пирожки.
- Володя, к тебе пришли, - успела крикнуть женщина.
- Да, Наташенька, уже иду, - ответил Владимир Ильич, поднял глаза от газеты и встретил взгляд Марины.
- Ну, что же ты меня не встречаешь? - спросила она. - Ну-ка, на мою шубку, повесь-ка её.
Не дождавшись его реакции, Марина скинула шубку на одно из кресел, прокомментировав:
- Вовочка, ну что же ты не помогаешь мне раздеться, родной мой, обычно это у тебя получается хорошо.
Владимир Ильич не шелохнулся и не издал ни одного звука.
- Ты знаешь, Володя, мне не нравится твоя домработница, давай мы её уволим, - сказала Марина, - А ремонт ты, оказывается, уже закончил? Мне можно переезжать к тебе, дорогой? Кстати, хочу сообщить тебе радостную новость: я беременна. У нас будет маленький. Так, детскую кроватку мы поставим вот сюда.
Марина ткнула пальцем туда, куда именно, по её мнению, нужно поставить кроватку.
- Володя, в чём дело? Что это такое? - спросила женщина.
- Наташа, это недоразумение, - ответил он, - разберемся. Девушка шутит.
- Милый, а как же наша любовь? Это ты, наверное, шутишь? - сказала Марина.
- Девушка, всё дело в том, что это моя квартира. Оформлена она на меня. Поэтому Вы здесь жить не будете никогда. И кроватка Ваша стоять в этом вот углу никогда не будет, - сообщила Наталья. - Вы лучше уходите. Что касается, Володи, я его не держу. Мы с ним вместе уже пять лет. Я ему фактически жена. Он недавно оформил развод со своей бывшей женой. Чтобы жить со мной. Вам ясно?
- А я полагала, развод был оформлен, чтобы жить со мной. Вот в этой самой квартире. Будем жить втроем? Вернее вчетвером: я, Вовчик, наш с Вовчиком малыш и Вы, Наташа, - сказала Марина. - Как тебе, Вовчик, такое предложение?
- Марина, не паясничай. Наташа, у нас с этой женщиной чисто деловые отношения. Никаких детей быть не может. Она всё сочиняет. Просто хочет мне насолить за неудачу в совместном бизнесе, - наконец обрёл дар речи Владимир Ильич.
- Да, Наташа, конечно, вот, например, когда в сентябре с третьего по десятое Вова был в командировке во Владивостоке, на самом деле мы были с ним вместе в Лазаревском. А вот, когда его не было с первого по пятое ноября, мы вместе были в Чернолучье. Да, собственно, я могу назвать все даты его отсутствия в городе за последний год. В августе с шестого по десятое, в июле с двенадцатого по восемнадцатое, в декабре с пятого по восьмое. Продолжить?
- Володя, это действительно те даты, когда ты был в служебных командировках. Хорошо, мы разбёремся с этим, - сказала Наталья, - а Вам всего хорошего.
- Вовочка, родной мой, ты не поможешь своей кисоньке надеть шубку, не поцелуешь на прощанье свою зайку, - ласково пропела Марина.
Владимир Ильич не шелохнулся, только лицо его пошло красными пятнами.
- Чао, мой котик! - с порога ещё пропела Марина.
Выскочив на улицу, она разрыдалась. Слёзы душили.
Происшедшее не укладывалась в голове. Она-то была уверенна в его чувствах. В его любви. В их будущем счастье. А он просто использовал её. Развлекался. Но зачем же внушал ей, что их отношения серьёзны?
Конечно, про ребёнка она сейчас сочинила, чтобы поставить его в смешное положение. Но это вполне могло быть и правдой. Ведь это он настойчиво предлагал ей выйти за него замуж. Это он строил планы совместной жизни.
А она-то ещё и с разводом ему помогла. И всё вот для этой вот белобрысой чувырлы. Хотя, нет, не чувырла эта Наталья. Надо отдать ей должное, очень приятная и не глупая женщина. И держала себя с таким достоинством и так уверенно. Не унизилась до скандала в присутствии посторонних.
Это я-то посторонняя? Ах, ты старый, стрекозёл. Ах, ты, дрянь. Ах, ты потаскушка. Седина в бороду, бес в ребро. Кстати, вот стоит его новенький, любименький автомобильчик.
Марина утерла слёзы. Она всегда была человеком действия. Присмотрев поблизости компанию не совсем трезвых подростков, отозвала одного в сторону.
- Видишь, машина, - ткнула пальцем в автомобиль Владимира Ильича, - проколи у неё колесо. Вот тебе деньги, проколешь, дам ещё столько же.
Подросток радостно схватил деньги и побежал исполнять поручение.
- Стой! - крикнула вслед Марина, - вот ещё возьми, проколи два колеса.
Больше она не плакала. Возвращаясь домой, шла уверенной походкой.
"А выглядела я на все сто, - думала она про себя. - А колёса - это так, на память. Могла бы и хуже чего-нибудь сделать. Такой фейерверк устроить. Да он того не стоит".