Ночью небо обволокло серыми низкими тучами и изредка раздавались глухие звуки грома. Дождь заморосил ближе к утру, и восхода солнца в этот день никто так и не увидел. Первые капли, падающие с хмурых небес, превращали твердую землю в жидкую грязь, в которой спустя полчаса после начала дождя начали отпечатываться следы тяжелых мужских сапог.
Дождь считался плохой приметой, если он совпадал с проведением ритуала погребения. Об этом знали все, но предпочитали молчать и отводить друг от друга неловкие взгляды. Лица собравшихся были печальными и мрачными. Неожиданно, из тревожного молчания, которому сопутствовали лишь шлепки десятков ног по лужам, да скрип деревянных колес, раздался чей-то голос:
- Скорее бы конец, - и тут же смолк, стоило раздаться в ответ нескольким нервозным покашливаниям. Последний раз похожий ритуал проводился в этих краях больше полувека назад, и никому не хотелось нарушать или вносить опасные изменения в тщательно отрепетированные действия из-за чьих-то глупых ошибок. Даже тем, кто участвовал в подобном ритуале впервые.
Излишки дождевых капель, превращаясь в тонкие струйки, непрерывно стекали с полей широких шляп шествующих. Кожаные плащи черных и коричневых цветов не пропускали влагу, чего нельзя было сказать о сапогах, а потому впервые за долгие недели нескончаемой жары, всех мужчин, идущих под дождем, начал бить дрожь. Многие уже мечтали поскорее согреться с помощью чего-то горячительного. Но пока никто не решался повернуть назад.
Когда впервые с начала ритуала раздался громкий стук по дощатой поверхности, все вздрогнули, даже самые старые, в чьей жизни этот ритуал был не первым. Молодые же и вовсе принялись хвататься за револьверы, а спустя мгновение, опуская взгляды вниз, смущенно убирали руки. Жуткий, продирающий до глубины души стук по дереву раздавался нечасто и почти всегда был неожиданным, несмотря на то, что многие старались его предугадать, но мало у кого это получалось.
Улицы были пустынными, ставни всех домов закрыты, но люди, не присутствующие при процессии воочию, все же участвовали в ней с помощью другого чувства - слуха.
Дождь не прекращался, люди шли вперед, держа путь к воротам небольшой деревеньки под названием Конвинант, а перед всей процессией медленно шагал конь, запряженный в повозку, в которой, мертвым грузом, лежал сосновый гроб. Сельчане старались глядеть себе под ноги или же вдаль, но при каждом новом стуке их внимание привлекало только содержимое повозки. Сама лошадь с каждой минутой становилась все беспокойнее и пыталась прибавить ходу, отчего одному из мужчин приходилось придерживать ее за поводья. При каждом таком порыве беспокойного животного, гроб водило из стороны в сторону. Некоторые уже беспокоились, что рано или поздно сосновый ящик выпадет из повозки в грязь и кому-то придется его грузить обратно.
- Держи ее крепче! - прокричал мужчина с обветренным лицом и темно-синими глазами. На первый взгляд ему можно было дать около пятидесяти лет. Он чувствовал свою обязанность держать под контролем проведения ритуала, а потому и не побоялся заговорить, в то же время, сознавая, что тот, кто лежал в гробу затих и начал прислушиваться. Ему было некогда думать о своей безопасности в эти минуты. К тому же, если ритуал погребения будет доведен до конца, тогда все опасения просто забудутся.
Стараясь не упасть в грязь, другой молодой человек подбежал к коню, после резкого кивка мужчины с темно-синими глазами, и схватил за поводья коня с другой стороны. Животное начало сопротивляться сильнее, но двоим парням удалось ее утихомирить.
Но надолго ли?
Мужчина с обветренным лицом оглядел всех присутствующих, после чего решил, что ритуал можно продолжить. Прежде чем процессия возобновила ход, он подошел к повозке и, достав из кармана две серебряные монеты, положил их на крышку гроба, после чего отступил назад.
Люди двинулись дальше к воротам небольшого поселения, в сторону холма, на котором покоились все жители Конвинанта умершие уже давно и совсем еще недавно. Многие верили, что идти станет гораздо легче, стоит Конвинанту оказаться за их спинами. Низкие грозовые тучи плыли по небу следом за ними, громыхая и клубясь. Капли дождя продолжали падать вниз с глухим стуком разбиваясь о шляпы и плечи идущих.
Они уже приближались к арке высотой в два человеческих роста, на которой было вырезано название поселения, что входило в состав губернии Талбор, когда дверь одного из домов резко распахнулось и из него выскочила молодая женщина в черной головной накидке и с неизлечимой болью в глазах. Крича, она побежала в сторону процессии, не замечая потери туфель, завязших в грязи.
- Нет! Мальчик мой! - взревела она, тяжело продираясь через грязь, падая, вставая и снова начиная бег. - Оставьте его в покое! Оставьте, он ведь живой!!! Выпустите его! Немедленно!!!
Один из мужчин вышел ей навстречу, с решительным намереньем остановить ее.
- Нет, Сэлли! Не подходи ближе!
Мужчина с обветренным лицом схватил вышедшего за локоть и сердито процедил сквозь сжатые зубы:
- Никаких имен! Он ведь все слышит!
Мужчина коротко взглянул на лидера, после чего виновато опустил взгляд. Он быстро закивал головой, этим принося свои извинения, затем поспешил навстречу жене. Он отгородил ей путь к телеге, зажав ее в своих крепких объятьях. Она попыталась вырваться, но безуспешно.
- Отпусти меня! Я хочу увидеть Джонаса! - закричала женщина, плача навзрыд и не сдерживая стоны. Мужчина старался изо всех сил не выпускать ее из своих объятий, прижимая женщину как можно крепче к груди. Исчерпав все свои силы, она полностью ослабла и повисла на руках мужа, который и сам уже был готов залиться слезами.
- Успокойся, дорогая, - тихо произнес он, поглаживая ее влажные волосы ладонью.
- Джонас - наш сын..., - причитала она, вздрагивая всем телом. - Он ведь живой!
- Нет, дорогая, - скрипучим от горя голосом ответил ей муж, нагнувшись к ней ближе, чтобы широкие полы шляпы укрыли голову Сэлли. - Наш мальчик умер, и с этим уже ничего нельзя поделать.
И тут, словно ожидая удобного момента, из заколоченного гроба раздался детский голос, до боли знакомый Сэлли и ее мужу:
- Мама? Мама, помоги мне! - Голос маленького мальчика перешел на плач. - Здесь темно, мама, и я не могу дышать!
Такой силы от хрупкой женщины, мужчина не ожидал. Сэлли толкнула мужа в грудь и тот, поскользнувшись в грязи, упал на спину. Сэлли перепрыгнула через него, чуть было не потеряв равновесие, но устояла на ногах и продолжила прерванный бег, все ближе приближаясь к повозке. Ее подол платья стал совершенно грязным и влажным, затрудняя окончательно бег, а глаза заливало дождем. Но Сэлли, казалось, всего этого не замечала, она спешила на помощь к своему сыну Джонасу.
Она уже продиралась сквозь толпу мужчин, что шли следом за гробом, когда один из них преградил ей путь. Она попыталась его оттолкнуть, но он устоял под ее напором.
- Отпустите меня, шериф. Я нужна своему сыну!
- Нет! - человек с обветренным лицом схватил ее за плечи и сильно встряхнул, пытаясь поймать ее взгляд. - Он уже не твой сын! Пойми же это, наконец!
- Он зовет меня!
- Он пользуется тобой. Его слова сплошная ложь! Он не нуждается в твоей материнской ласки и любви!
Затравленный взгляд женщины, устремленный в сторону повозки, наконец, встретился с взглядом шерифа города. Женщина начала постепенно приходить в себя.
- Он больше не человек, - добавил шериф уже спокойно.
Сэлли прикрыла глаза и с трудом проглотила ком застрявший у нее в горле. Ее напряженное тело начало ослабевать. Шериф снял свою шляпу, и надел ее на голову безутешной матери.
- Но, его голос..., - прошептала она, все еще держа веки опущенными. - Он так похож на голос моего мальчика.
- Да, - кивнул шериф. - Это так. В этом сила, таких как он.
Муж Сэлли уже стоял рядом, и шериф осторожно передал женщину в его руки, после чего получил в ответ благодарность в виде нового кивка.
- Проведи ее домой и напои горячим молоком. Дальше мы сами справимся. И не забывайте, что у вас еще осталась маленькая дочь. Она нуждается в вашей поддержке и страдает не меньше вашего.
Сэлли и ее муж повернулись и неторопливо зашагали к своему дому. Шериф проводил их взглядом до веранды, после чего пошел следом за остальными мужчинами поселения.
2.
Шерифу Конвинанта Сиду Расселу было не по себе. Встречаться ранее с подобными тварями ему еще не доводилось, но слышал он о них с раннего детства, так же, как и остальные жители деревеньки. Самый известный случай столкновения людей с Безликими произошел более сорока лет назад в соседнем поселении, под названием Астер. Тогда тоже проводился подобный ритуал погребения, который так и не был доведен до конца, по причине человеческой халатности и самоуверенности нескольких участников ритуала. Покойному удалось выбраться из гроба, и в течение трех недель он уничтожил практически всех жителей Астера. Неизвестно чем бы все закончилось, если бы не приход чистильщиков Анку. Они забрали с собой всех Безликих и вернулись назад туда, откуда пришли. А вот откуда они приходили, никому не было известно. С Земель Мертвых, из самого Мира Вечности или же из других никому неведомых мест? Ответ на этот вопрос оставался загадкой и те, кто хотел разгадать ее и проследить за ними, пропадал навсегда.
В детстве, истории о братьях Анку пугали его больше, чем даже истории о тех ужасных тварях, на которых эти самые братья охотились. Рассказы об их ужасных лицах, доводящих до безумия всех, кто видел их воочию, казались маленькому Сиду Расселу невообразимо страшными, пробирающими до самых костей. Но с возрастом все страхи притупляются, и встреча с братьями Анку начинает казаться чем-то надуманным и неправдоподобным. Но, стоило ему стать участником ритуала, как все радикально изменилось, и вот чувство детского страха снова заскребло у него в груди.
Следовать за гробом, в котором теплилась новая форма жизни, было неприятно и жутко. А дождь, который сулил несчастья и беды, только усугублял и так непростую ситуацию. Вдобавок к одной из плохих примет добавились и все остальные: женщина, присутствующая на ритуале; произнесенные вслух имена; монстр, заговоривший голосом мертвого мальчика.
- И чего нам ждать теперь? - шепотом произнес помощник шерифа Харви Гуделл, схватив Сида Рассела за локоть. - Проклятия всего поселения?
- Успокойся! - так же, не повышая голоса, ответил ему шериф. - Мы завершим ритуал без происшествий, и оно окажется навечно под землей. А мы продолжим жить так, как жили до этого. Так было всегда и сегодня ничего не изменится.
Шериф отдернул свою руку, освобождаясь от несильной хватки своего помощника. Пройдя вперед, он приказал процессии широким взмахом руки двигаться дальше и не останавливаться. Ему, как и всем остальным мужчинам Конвинанта, хотелось поскорее закончить ритуал погребением.
Каждый раз, глядя на повозку и гроб, Сид Рассел возвращался мыслями в тот день, когда они вместе с Харви Гуделлом и еще тремя крепкими мужчинами схватили эту тварь, что стояла у тела убиенного ей же мальчишки, и слегка покачивалось из стороны в сторону, словно от порывов сильного ветра. Они окружили его в тот самый момент, когда оно снимало штанишки с тела Джонаса, явно желая натянуть их на себя точно так, как до этого натянуло на свой белесый голый торс рубашку. Почувствовав их присутствие, оно резко повернуло свою голову, чуть ли не в противоположную телу сторону и оскалилось своими кривыми желтыми зубами. В его кроваво-фиолетовых глазах пылало безумие и ненависть.
Они накинули на него плед из буйволиных шкур и тут же повалили тварь на землю. Оно брыкалось и кричало, стараясь выбраться из-под плотной материи. Сил монстру было не занимать, но им все же удалось сдержать его, спеленать в кокон и прежде чем оно разорвало плед в клочья, Сид и его помощники уложили тварь в гроб и заколотили крышку.
Шериф не знал, насколько правильно было так мыслить, но он был рад, что Безликий убил мальчишку, а не взрослого крепкого мужчину и перенял его образ. С взрослой особью они могли и не справиться.
'Безликий'.
Одно это слово заставляло чувствовать дрожь где-то глубоко внутри. И это его - бесстрашного Сида Рассела! Сида Рассела, который прежде чем стать шерифом Конвинанта был успешным охотником за головами и за всю свою жизнь ему встречались на пути разные мерзкие типы, способные на убийство не только стариков, женщин и детей, но и на убийство своих матерей. И эти отморозки никогда не внушали ему такого гнетущего чувства тревоги как эта тварь, способная в одиночку уничтожить целую губернию, лишь бы насытить свой голод смерти.
Дождь, казалось, набирал силу, делая грязь более вязкой и скользкой. Телегу приходилось чуть ли не через каждые десять шагов толкать, так как лошадь уже с трудом шагала вперед, грозясь завязнуть на полпути окончательно.
В очередной раз, когда телега остановилась и два молодых парня принялись ее толкать, тот, кто почивал недобрым сном в гробу, вновь дал о себе знать, с силой ударив по крышке гроба и заорав нечеловеческим голосом. Парни в страхе отскочили назад, один даже не удержался на ногах и упал задом в грязевую лужу. Лошадь, в свою очередь, решила, что с нее хватит на сегодня потрясений и приказов со стороны людей, и дико заржав, сорвалась с места, помчавшись вперед, с невероятной легкостью сдвинув с места телегу.
- Держите ее! - прокричал шериф, но было уже слишком поздно - лошадь умчалась быстрее, чем кто-либо успел опомниться.
Гроб запрыгал из стороны в сторону, приближаясь к открытой задней части телеги.
- Он сейчас упадет! - огласил кто-то очевидный факт, и тут же гроб, скользнул немного вперед, перевалил через центр тяжести и выпал из телеги, успев сделать кульбит в воздухе, после чего шмякнулся крышкой в грязь. Избавившись от жуткой ноши, лошади потащила повозку еще быстрее, а вскоре освободилась и от нее.
Вся процессия замерла на месте, словно ожидая новых непредвиденных поворотов событий. Но ничего нового уже не последовало. Гроб остался лежать в грязи и запертый в нем не по своей воли монстр, принявший образ мальчишки, вновь решил воспользоваться своим правом молчания, словно даже не заметив произошедших в частности с ним событий. В тридцати шагах от гроба стояла, склонившись, словно в покаяние, двухколесная телега, в то время как лошадь все еще продолжала свой бег, став уже черным пятном на фоне дождливого пейзажа холмов.
Первым из ступора вышел Сид Рассел. Он похлопал несколько раз в ладоши, призывая всех к вниманию. Некоторые сразу обратили свой взор на него, но большинство продолжало глядеть на перевернутый гроб.
- Слушайте меня! - прокричал шериф, и в его словах просквозило не просьбой, а требованием. - Нам надо завершить ритуал, хотим мы этого или нет. Вы это и сами прекрасно понимаете. - Еще несколько мужчин обратили на него внимание, пытаясь вникнуть в смысл сказанных слов. - У нас нет выбора. А потому, дальше мы понесем гроб на плечах.
В толпе тут же начали раздаваться нервозные высказывания. Чаще всего слышалась фраза: 'Я к нему и на шаг ближе не подойду'.
- Мы все..., - шериф уже хотел сказать 'напуганы', но предпочел подобрать иное слово: - ...на взводе! И каждый хочет поскорее вернуться домой к своим матерям и женам. А потому, не стоит мешкать. Тем более что кладбище уже недалеко!
Шериф замолчал, ожидая согласия от жителей поселения или же отрицаний. Ни того, ни другого не последовало. Но и молчание можно было принять за определенный ответ.
- Раз ни у кого нет возражений, тогда мне нужны два добровольца.
- Два? - озадачено переспросил Харви Гуделл.
- Да, первый помощник шерифа, - кивнул Сид Рассел. - Два. Потому что ты и я без разговоров войдем в четверку тех, кто понесет гроб на своих плечах.
- А что если я...
- Ты должен! - оборвал шериф его слова резким тоном. - Мы призваны защищать это поселение и его жителей от любой опасности.
- Тогда, почему ты Малкольма не обяжешь быть третьим?
- Ему всего шестнадцать лет и к тому же он единственный мужчина в семье. Больше некому заботиться о его старой матери и сестре. - Шериф коротко взглянул на потерянное лицо своего младшего помощника.
- Другими словами, ты видишь угрозу для нас в проносе деревянного ящика? - задал вопрос Гуделл.
- Не обязательно. Но, случиться может всякое.
- Хорошо, - смиренно кивнул помощник. - Пусть я и не в восторге от твоего решения, но я согласен.
- Я тоже! - с легкой дрожью в голосе заявил Малкольм Клемментс, сделав шаг вперед. - Пусть мне всего лишь шестнадцать, но, в конце концов, я ваш помощник.
Шериф, помешкав, все же одобрительно кивнул головой, после чего оглядел остальных. Но, другие ковбой только отводили взгляды, усердно стараясь не смотреть на Рассела и не стать четвертым избранным гробовщиком.
Темно-синие глаза шерифа начали грустнеть, видя столь явное малодушие своих соседей, с которыми он прожил столько лет можно сказать бок о бок и которых считал настоящими мужчинами. Конечно, они сами себя считают бесстрашными мужами, ведь недаром они каждый вечер пьют крепкие спиртные напитки, почти не пьянея, не редко бьют друг другу лица и не держат зла за это, любят жен и не пропускают мимо юбок салунных шлюх. Что, если не это характеризует тебя как 'настоящего мужчину'? А то, что ты отказываешься пронести мертвеца на своем плече - это вовсе не страх, а простая неприязнь.
Наконец из толпы вышел старик Рональд Беллфест, бывший шериф Конвинанта, а теперь - просто уважаемый человек.
- Я буду четвертым, шериф.
Сид Рассел благодарно кивнул ему, после чего первым зашагал в сторону перевернутого гроба, внутри которого сохранялась обманчивая тишина.
***
- Давайте перевернем его.
Шериф перешагнул через небольшой гроб (как раз нужного размера, чтобы в него поместился пятилетний мальчик) и просунул под него ладони, на секунду позволив закрасться в свою голову глупым опасениям о получении заноз, из-за плохо ошкуренной поверхности гроба.
- А почему бы его не перетащить обратно в телегу, после чего потащить ее, а не сам гроб? - предложил Гуделл.
- Потому что телега очень тяжелая, а тащить ее по улице, утопающей в грязи будет сложнее вдвойне. Поэтому мы будем нести гроб на плечах, и не будем искать ненужных оправданий, чтобы этого не делать, - ответил ему шериф, с легкой нервозностью в голосе, после чего указала кивком голову на другой край гроба, предлагая Гуделлу помочь ему.
Они ухватились за разные края испачканного деревянного ящика и перевернули его крышкой вверх. Тело с глухим звуком перевернулось внутри и от этого звука у шерифа засосало под ложечкой. Совсем еще новый сосновый гроб, пахнущий древесиной, испачкался, окончательно став серым, и на его поверхности пропечатались мазки от их ладоней. Рональд Белфаст и Малкольм Клемментс поспешили им на помощь, схватив ящик с узких краев, где должны были находиться ноги Безликого.
- Я уже сам хотел вызваться в добровольцы, да только старик меня опередил, - произнес кто-то из толпы. Голос был знакомым, но Сид Рассел решил даже не задумываться о том, кому он мог принадлежать - это было уже не важно.
- Итак, вы двое, - шериф взглядом указал на Белфаста и Клемментса, избегая произношения вслух имен по вполне всем понятным причинам. - Будете держаться позади нас, а мы с помощником пойдем впереди. Больше никаких разговоров, пока эта тварь не окажется под землей. - Он осмотрел всех, ожидая кивков согласия. Получив их, он дал команду всем разом поднять гроб повыше и опустить его на плечи. Тот, кто лежал внутри, продолжал молчать и не поддавать признаков жизни, словно окончательно смирившись, что последующую вечность ему предстоит прожить в этом тесном деревянном ящике под огромным слоем земли.
Процессия снова возобновила свой путь, в ту сторону, где виднелась металлическая изгородь и покошенная от времени вывеска с надписью 'Кладбище'. Где-то там за изгородью уже была выкопана яма, которой предстояло стать очередной могилой. Но, на этой могиле, как еще на пяти на этом кладбище, будут кресты без имен, а только с красным мазком краски, которую будут обновлять каждый год.
'Метка Безликого', так ее называли в этих местах. С другими названиями Сид Рассел не был знаком, но при этом был уверен, что похожих названий для подобных меток было не меньше трех десятков во всем Зрелом Мире.
3.
Они дошли до ямы почти без происшествий. Лишь один раз из гроба раздался жалостливый детский плач и легкое царапанье ногтей по дереву.
- Заткнись! - прокричал Гуделл, после чего существо умолкло.
- Не надо говорить с ним, - процедил сквозь зубы шериф. - Не надо обращаться к нему. Больше ни единого слова!
Помощник принял во внимание слова Рассела и больше не издавал ни звука до самого конца погребения.
Когда они дошли до арки кладбища, дождь начал сходить на нет, прекратив, наконец, барабанить по полям их шляп и по гробу, но от этого никому не стало легче, ведь земля на кладбище была более вязкой и рыхлой, чем за изгородью. Старик Белфаст чуть было не упал, поскользнувшись, но Малкольм его вовремя подхватил за локоть, за что в ответ получил благодарный кивок от старика.
Они опустили гроб в шаге от вырытой ямы, после чего молча переглянулись. Ритуал был почти завершен, и это всем предавало столь необходимое и долгожданное спокойствие. Один из жителей города, вышел вперед, держа на обоих плечах два мотка веревок. Шериф взял один моток и принялся его разматывать. Гуделл остался стоять рядом с шерифом, в то время как Клемментс и Беллфест обошли могилу и стали по другую сторону, в ожидание пока шериф и Харви Гуделл не бросят им концы веревок. Как только это произошло, гроб был поднят вверх и смешен в сторону, пока не завис над ямой.
- Медленно, - напомнил им Сид Рассел и гроб начал неторопливо опускаться вниз, туда, где дно ямы уже было залито слоем мутной дождевой воды. - Не торопимся.
Чем ниже опускался гроб, тем спокойнее у шерифа становилось на душе. И только когда веревки были вновь смотаны, а на крышку гроба упали первые пригоршни жидкой земли, Сид Рассел не смог отказать себе в желание тяжело выдохнуть. Подняв лицо к небу, он позволил легкому ветерку стереть с его лица усталость и напряжение.
Гроб полностью исчез под слоем земли, которую скидывали в могилу жители города с похвальным энтузиазмом, но шерифу на миг показалось, что он расслышал жалобный детский плач. Он попытался сконцентрироваться и вслушаться в доносящиеся из могилы звуки, но так больше ничего и не расслышал.
Глава 2: Зрелый мир.
Days gone by - Dare
1.
Его разбудило ее поглаживание. Легкое и ненавязчивое. Как теплый ветерок или прикосновение травинки. Его сердце забилось быстрее, стоило вновь увидеть родные и горячо любимые черты лица. Она улыбнулась и шепотом произнесла:
- Вставай. Тебе удалось.
- Клэр!
Стоило произнести ее имя, как образ его жены растворился в белом облаке. Он хотел позвать ее снова, когда опять почувствовал легкое прикосновение к своей щеке, а затем все те же слова:
- Вставай, Кевин! Нам удалось!
Только на этот раз слова принадлежали мужчине, и этот мужчина с трудом сдерживал ликование в голосе.
Яркий дневной свет перешел в глубокую синеву неба, почти лишенную облаков, но с черной точкой, зависшей в свободном парении. Хищная птица жалобно прокричала, скорбя о чем-то, и резко сменила направление полета. Верхнюю часть неба закрывала ветвь с дрожащей на ней листвой. К его щеке все еще легко прикасались травинки, щекоча покрытую давней щетиной кожу.
- Кевин, просыпайся! Нам удалось это сделать! - место ветви заняло лицо Марка Уотера и первое что Кевину бросалось в глаза, была широченная улыбка его спутника.
- Где мы? - спросил Кевин, вяло облизав пересохшие губы.
Марк огляделся по сторонам, после чего, с хорошо поставленным голосом конферансье, произнес:
- Мы в Зрелом Мире, друг мой. И это просто замечательно!
Кевин приподнялся на локтях и уставился вдаль на высокую цепочку заснеженных гор, у подножья которых росли ели. Поднявшись на ноги, не без руки помощи Марка, Кевин почувствовал боль в висках и слабую тошноту. В глазах потемнело, а в ушах зазвенели колокольчики. Он пошатнулся, и Марк тут же подхватил его.
- Слабость, - только и произнес Нолан, словно в оправдание.
- Да, знаю, - кивнул Уотер. - Сам ее чувствовал перед пробуждением. Вскоре она пройдет, поверь мне.
- Как мы сюда попали? - Кевин мотнул головой и сразу же скривился от боли. Перемещение во времени, в этом плане, ничем не уступало утреннему похмелью.
- Через портал, Кевин. А это наше дерево.
Кевин обернулся, чтобы посмотреть на многолетнее дерево - точную копию того орешника (а может того же самого), что послужил им мостом между Молодым и Зрелым Миром. И хотя нынешние просторы отличались от луга Арум, и данный орешник так же нелепо смотрелся и среди этой флоры, Кевин все же задался вопросом: действительно ли им удалось попасть в Зрелый Мир или же они выдавали желаемое за действительное?
- Как ты считаешь, сможем ли мы использовать это же дерево, для того чтобы перебраться в Старый Мир? - задумчиво произнес Кевин, обращаясь к Уотеру, но при этом, не отводя глаз от орешника.
- Не думаю, что это реально. Скорее всего, это не совсем то же дерево и его, если и посадил простой человек, не факт, что на нем вешали кого-то обладающего магической силой.
- Я все же думаю, что стоит попробовать.
Марк пожал плечами, после чего сделал приглашающий жест. Кевин Нолан оглядел орешник от ствола до самой кроны и сделал шаг вперед, с решительным намереньем взобраться вверх. Летописец утверждал, что единожды попав в Зрелый Мир, вернуться в Молодой - невозможно, а потому не стоило опасаться, что повторное вознесение перекинет его обратно в то место, которое они покинули...сколько минут? Часов? Дней назад?
Кевин все еще чувствовал слабый приступ тошноты, но он даже не думал о том, чтобы переждать этот неприятный остаточный эффект от путешествия через портал. Но очень скоро, все его надежды на быстрое перемещение в Старый Мира, - а затем и непосредственно к Океану Надежд, - улетучились. Рука, которую он протянул, чтобы схватиться за самую нижнюю ветку, прошла сквозь казавшийся материальным ствол дерева. Он проделал еще одну попытку, но с тем же успехом. Словно для того, чтобы доказать всю несостоятельность предложения Кевина, Марк решительно шагнул вперед и без малейшего труда прошел сквозь толстый ствол орешника, оказавшись за ним.
- Бесполезно, приятель. Этот орешник - всего лишь отголосок того Мира, который мы покинули с тобой. Думаю, нам придется искать другой портал.
И, словно, чтобы окончательно поставить точку в этом вопросе, дерево начало мерцать, пока полностью не исчезло, забрав вместе с собой и тень, оставив их под палящим и высоким летним солнцем. Орел, либо другая хищная птица, повторно прокричал над их головами, привлекая к себе внимание людей.
Сняв с плеча мешок с провизией, Марк достал из него кусок хлеба и жареного кролика. Больше провизии у них не осталось. Судя по положению светило, они пообедали, а не позавтракали, после чего решили свериться с окружающей их местностью.
- В Молодом Мире мы имели определенную цель - найти дом Летописца, - напомнил Марку и самому себе Кевин. - Теперь же, определенного пункта назначения у нас нет.
- Он и не требуется, - заявил Уотер. - Мы знаем, что служит порталом для нас - любой объект созданный, построенный или же посаженый человеком, который принял смерть от носителя магии, а также...
Марк запнулся, словно неожиданно вспомнил о чем-то важном, что быстро ускользало от него.
- Также этот объект должен быть действующим лицом в смерти какого-нибудь колдуна или же существа, - закончил за него мысль Кевин, и Марк поспешил согласиться с ним. - Другими словами, нам нужны населенные пункты. Найдем какой-нибудь город и станем ненавязчиво расспрашивать его жителей о существовании объектов, которые бы соответствовали определенным требованиям для создания нового портала.
- Думаю, это будет не сложно, - кивнул Уотер.
- Жаль, что эта истина нам не открылась раньше, - вздохнул Нолан. - Наверняка во всем Молодом Мире было немало таких мест, которые бы могли нас перенести в Зрелый Мир. Но мы прошли мимо них из-за своей неосведомленности.
- Поздно рассуждать о том, что могло быть, друг. Думаю, нам стоит жить с тем, что у нас есть.
- Ты прав, - согласился Кевин. - А потому, я предлагаю не терять больше времени и отправиться в путь. Пойдем вдоль гор. Уверен, что вскоре мы выйдем на какую-нибудь жилую местность.
Марк согласился с его предложением, после чего они зашагали по высокой траве в ту же самую сторону, куда держала свой полет беспокойная хищная птица.
***
Следующие два часа они прошли практически молча, изредка перебрасываясь общими фразами. Кевин держал быстрый темп, стараясь поскорее оставить за спиной природные пейзажи и выйти к заселенным людьми местам. Но на горизонте, как назло, ничего не было видно кроме гор, хвойных деревьев и полей. Марк старался не отставать от него, но в то же время не проявлял столь ярого стремления найти нужные им жилые поселения. Вместо этого он все чаше оглядывался по сторонам, словно ожидая засады.
Когда Марк Уотер остановился и присел на траву, Кевин даже не заметил его отсутствия и только затихший шум травы, которую тревожили две пары ног, заставили его остановиться и посмотреть назад. Обернувшись, он развел руками:
- Что-то не так?
- Все отлично, - флегматично ответил ему Уотер, стягивая с себя изношенные и пыльные сапоги, купленные еще в губернии Песверс Молодого Мира. - Думаю, дальше я пойду босиком, теплая погода это позволяет. - Марк отбросил сапог в сторону и принялся за второй. - И тебе бы не мешало снять свои, наверняка уже натер ноги. Поверь, босиком идти будет гораздо легче.
Кевин с неохотой присел в траву и принялся стягивать с себя обувь. Избавившись от нее, он схватил сапоги за голенища и тут же встал, готовый снова идти вперед. В отличие от него, Марк по-прежнему оставался сидеть на земле. Он даже позволил себе сорвать травинку и задумчиво принялся жевать ее кончик зубами.
- Чего ты ждешь?! - с недоумением обратился к нему Нолан. - Нам пора идти. Мы не можем делать привалы через каждые два часа.
- Не волнуйся ты так, Кевин. Я знаю, что ты еще сомневаешься, что мы уже в Зрелом Мире, а не в Молодом, но поверь мне: мы на самом деле переместились в иное измерение. Я всю свою жизнь прожил в Молодом Мире и смогу отличить его от других.
- Как? - не стал скрывать Кевин того, что именно сомнения в успехе проделанного ими пути, заставляют его двигаться вперед, желая увидеть любые подтверждения их перемещения из одного Мира в другой. - По мне, так они ничем между собой не отличаются.
- Поверь, разница есть, - уверено заявил Марк. - Вскоре ты в этом убедишься, и не спрашивай меня, почему я так уверен в этом. Я просто знаю.
Уверенность Марка постепенно передалась и Кевину, после чего он подошел к Уотеру поближе и присел рядом, уставившись вслед за Скитальцем на хвойные деревья, запах которых приносил с собой ветер.
- У тебя были когда-то друзья? - неожиданно нарушил молчание Марк. - Настоящие друзья, которых можно так назвать, не кривя душой?
- Ты мой друг, Марк, - произнес Кевин, этим заставив Марка улыбнуться.
- Ты тоже мой друг, Кевин. Но до тебя у меня еще были друзья, воспоминания о которых меня согревают и в то же время душат тоской. Но среди многочисленных моих друзей был один, которому я буду благодарен всю свою жизнь. Я не знаю, что с ним стало. Жив ли он? Ведь видел я его в последний раз в день разыгравшейся трагедии, которая уничтожила весь клан Уотеров. И самое страшно, знаешь что? - Кевин не ответил, продолжая глядеть вдаль, в ожидание продолжения. - То, что семья моего приятеля, участвовала в карательной бойне, что повлекла к гибели всех моих родных и близких. Узнав о намечающейся расправе, мой друг прибежал к нам домой и все рассказал мне и моему отцу. Именно его дружеская преданность помогла мне сохранить жизнь в ту ночь. Мы были самыми лучшими друзьями, которые могли довериться друг другу любые секреты. После этого, вплоть до нашего с тобой знакомства, у меня больше не было столь близких друзей. Вот, о какой дружбе я говорю, Кевин.
- Да, Марк, я тебя прекрасно понимаю. У меня в детстве тоже были два самых лучших друга и воспоминания о них заставляют меня улыбаться и печалиться. Конечно, у меня были друзья и после этого, один только Джордж Шэлби чего стоит, но зрелой дружбе не сравниться с той, что достается нам в юном возрасте.
- Может, расскажешь о своих друзьях?
- Считаешь это уместно в нашем положении? Нам стоит идти дальше, а не предаваться воспоминаниям.
- Ну же, Кевин, утоли мое любопытство и расскажи кое-что о себе, ведь кроме того, что этот долгий путь ты посвятил своей жене и дочери, я больше ничего о тебе не знаю.
- Хорошо, но после моего рассказа, обещай - мы тут же продолжим свой путь.
- Клянусь своим именем и честью.
- Ладно, - кивнул Кевин. - Только я не знаю даже с чего начать. Пожалуй, начну с последнего дня, когда утром у меня были два друга, а к закату дня я лишился обоих....
2.
Все детство Кевина прошло в городке Фолкстоун, штат Каролина. И тот день, с которого он начал свой рассказ, тоже был частью его детства. День, который он ждал с нетерпением и день, который он в последствие хотел забыть. Тридцать первое октября. Ему тогда было всего лишь двенадцать лет.
Он жил в верхней части небольшого склона, в самом начале Смолгард-стрит, в одноэтажном доме с мансардой, в которой располагалась его личная комната. Вид из окна выходил на текстильную фабрику, где работала почти половина населения города. Напротив них стоял другой дом, в котором жил один из его лучших друзей Чарли Фиббс - худощавый мальчишка со светло-шоколадной кожей, одного с ним возраста. Фиббс среди них - трех лучших друзей - всегда играл роль весельчака и балагура, который никогда не лез за словом в карман.
Вниз по улице жил Лени Бридж - второй мальчуган из их неразлучной троицы. Бридж имел полноватую фигуру и бледную веснушчатую кожу. Из-за близорукости он носил очки, но старался использовать их только в учебе, в то время как вне школьных стен, он предпочитал оставлять их дома. В спортивных играх он не блистал, но был очень подкован в рыболовецкой технике, а потому чувствовал себя чуть ли не богом, когда они втроем отправлялись порыбачить на речку. Вот где он мог похвастаться своими знаниями и своей незаменимостью в их команде. И конечно он всегда ловил больше всех, часто даже больше чем Кевин и Чарли вместе взятые.
В тот день - в Канун Всех Святых - когда солнце уже начало садиться, а кто-то уже начал праздновать (вдали раздавались глухие хлопки петард), Кевин в костюме зомби и Чарли в костюме чего-то среднего между мухой и инопланетянином, подошли к дому Ленни, дабы втроем отправиться к соседям за сладостями, а затем в центр города, где должен был проходить маскарад.
На террасе дома Бриджей, впрочем, как и у всех остальных домов в эту ночь, стоял фонарик из выскобленной тыквы. Кода они поднялись по ступенькам, свеча, горевшая внутри тыквы, потухла, из-за чего Чарли тут же толкнул его локтем в бок и изобразил на лице испуг.
- Дурной знак! - чуть ли не пропел он и принялся покусывать пальцы, изображая панический страх.
Кевин в ответ отпихнул его в сторону и постучал в дверь.
На улице еще не было темно, но свет на веранде включился, после чего открылась и дверь.
- Да прибудет с тобой сила, капитан Спок! - воскликнул Чарли, приподняв вверх свою руку-крыло.
Судя по белой краске на лице и темным кругам под глазами, а также белой накидке, Ленни в этом году (впрочем, как и во все остальные) изображал полноватое и безобидное привидение.
- Капитан Спок из 'Звездного пути', а не 'Звездных воин', умник, - тут же поправил его Ленни.
- Спасибо, что напомнил, Каспер.
- Ты готов? - спросил Бриджа Кевин.
Ленни кивнул, после чего скрылся за дверью, добавив:
- Я мигом. Только надену кроссовки.
Спустя несколько минут возни и пыхтения, Ленни появился на пороги и, со словами: 'Мама, я ухожу!', прикрыл за собой дверь.
Они спустились вниз по лестнице, когда Фиббс, как всегда охваченный азартом и весельем, произнес слова, собственно с которых все и началось:
- Парни, у меня есть идея!
- И в чем она состоит? - полюбопытствовал Кевин.
- Навестить дом Вебстеров!
Дом Вебстеров находился на другом конце улицы, возвышаясь над землей отдельно от остальных домов. В нем давно отсутствовало электричество и газ, а в его крыше зияла дыра. Он пустовал долгое время и, как часто бывает в таких случаях, этот дом стал обителям призраков, благодаря досужим сплетням и слухам.
Бывшие хозяева дома давно покинули мир живых, не оставив после себя наследников. Майра Вебстер померла от воспаления легких в пятьдесят четвертом году, а Стэн последовал за ней спустя каких-то полгода. Городские чиновники выставляли дом на продажу, но своих покупателей дом так и не дождался. Было много желающих приобрести дом, большинство из которых были приезжими, но, по неизвестным причинам, все сделки срывались и не доводились до конца. Когда от дома отказалась четвертая пара из соседнего города, начали расти слухи о проклятие дома Вебстеров. Нашлись такие, которые утверждали, что слышали голоса из дома глубокими ночами, и львиная доля рассказчиков, клялись, на чем свет стоит, что в этих голосах они узнали Стэна и Майру, а те, кто не был лично знаком с Вебстерами, просто утверждали, что слышали мужской и женский голоса, принадлежащие пожилой паре.
Патрик Нолан, отец Кевина, в таких случаях всегда неодобрительно качал головой, при этом всегда добавляя: 'Сколько же недоумков живут в нашем городе, строящих из себя вменяемых', стоило кому-то затронуть тему дома Вебстеров. Кевин полностью доверял отцу, отчего и сам все чаще посмеивался над теми, кто верил в привидения, но в эти минуты по его спине прошелся холодок.
- Я туда не пойду! - решительно заявил Ленни.
- Струсил? - тут же надавил на него Чарли.
- Ничего я не струсил! - принял оборону Ленни. - Просто, не хочу и все. Если хотите, идите без меня, а я вас здесь подожду.
- Но, ты ведь не хочешь идти только потому, что боишься!
- А вот и нет!
- А вот и да!
Во время спора между друзьями, Кевин задался вопросом: а слабо ли ему самому сделать то, что предлагал Чарли? Одна его часть тут же воскликнула, что это вполне ему по силам. Вторая же решила предательски промолчать. А потому Кевин решительно заявил:
- Я готов.
Перебранка между Чарли и Ленни мгновенно прекратилась, и они уставились на него: Лени с застывшим на лице удивлением в сочетании с неодобрением, из-за чего искусственная бледность на его лице сразу же стала походить на натуральную; а Чарли - с восторгом учителя, что смотрит на ученика младших классов, который с первого раза правильно решил задачу для старшеклассников.
- Ты настоящий мужик, Нолли. - Фиббс одобрительно похлопал его по плечу. - Вот Кевин смельчак, а ты Ленни - просто девчонка.
- Никакая я не девчонка, я тоже иду с вами, - сдался под конец Бридж.
И теперь спустя почти двадцать лет, практически не было дня, чтобы Кевин не корил себя за то, что решил поддаться предложению Чарли, а не принял сторону Ленни.
Когда они дошли до дома Вебстеров, повстречав на пути: пять призраков, троих вампиров, столько же ведьм, двух монстров и одного Дарта Вейдера с лазерным мечом, сумерки уже были совсем густыми.
Они остановились у лужайки старого двухэтажного дома, что сплошь была покрыта листвой и густо заросла сорняками. За мутными, покрытыми трещинами окнами, гуляла тьма, полностью скрывая все происходящее внутри своим массивным телом.
- У нас еще есть время отказаться от этой дурацкой затеи и пойти по домам соседей, как все нормальные дети, - сделал робкую попытку отговорить друзей Ленни, после чего добавил с большей уверенностью в голосе. - Все самые лучшие сладости достанутся этим отвратительным братьям Келсcо. Представляете, они раньше всех на нашей улице, в костюмах и с корзинами, стучались в двери домов!
Вверх по улице прозвучал свист и по темному небу разлетелись красные огни салюта. Если салют и привлек внимание всех троих, то убедительные доводы Ленни остались без внимания Чарли и Кевина.
Стоило искусственным огонькам окончательно погаснуть, как мальчишки снова уставились на стоящий перед ними дом, периметр которого был огорожен сеткой, дабы предотвратить непредусмотренные визиты любопытными личностями. Но детей и подростков изгородь еще никогда не останавливала, ведь дом Вебстеров превратился в место паломничества для старшеклассников, куда они могли заглянуть с целью хорошего проведения времени вдалеке от глаз взрослых. Таким образом, долгий период времени, заброшенный дом оставался для подростков памятным местом, где, в свое время, произошла первая затяжка сигареты, первый глоток виски, первый поцелуй или даже нечто больше. А ночью, дом обязательно становился прекрасным местом для истории о привидениях.
Пять лет назад городская власть огородила территорию дома лентами с кричащими надписями об опасности, заявив, что он подлежит сносу из-за аварийного состояния. Время шло, а дом все стоял. Стоял весной, окруженный зеленью; стоял летом, теряясь среди обильного урожая пуха одуванчиков; стоял зимой, угрюмо выглядывая из-под шапок снега; и, конечно же, стоял осенью, сливаясь на желтом фоне с природой. Почтовый ящик с надписью 'Вебстеры' с каждым годом прибавлял ржавчины и все больше терял от своего прежнего голубого окраса. Флажок, оповещающий о поступление новых писем, газет и коммунальных платежей, уже долгое время оставался опушенным вниз, и ничто не говорило о возможном изменении его положения в настоящем или же будущем.
Чарли первому наскучило лицезрение ветхого строения, и он поспешил к сетчатому ограждению, по правую сторону от дома, где находился секретный лаз, о котором знали большинство местных мальчишек. Этот лаз всегда сразу после использования тщательно маскировался ветками и мусором.
Кевин, недолго думая, последовал следом, а за ним побрел и Ленни, тяжелой походкой и прерывистым дыханием, бормоча все ранее сказанные слова о нежелание посещать старый дом.
Как только они оказались по другую сторону ограды, Чарли подошел к окну и, толкнув ставни в стороны, схватился пальцами за карниз и немного приподнялся над землей.
- Эгей! Миссис Вебстер, я чувствую запах ваших фирменных пирожков! Вот, решил заглянуть к вам с друзьями на часок. А вы, мистер Вебстер, не угостите нас холодным пивком?!
Кевин и Ленни не удержались и прыснули от хохота. В это время Чарли уже взобрался на карниз и, помахав рукой друзьям, спрыгнул вниз, скрывшись во мраке дома.
Кевин неторопливо приблизился к окну, стараясь разглядеть хоть что-то в той темноте, что просыпалась после заката солнце каждый день на протяжении многих лет. 'На самом деле я готов последовать за Чарли?', спросил он сам себя. Словно читая его мысли, за его спиной раздался голос Бриджа:
- Кевин, может не стоит?
Просьба Ленни подействовала на него с точностью да наоборот. Подтянувшись, Кевин уперся костлявой грудью о карниз, затем выпрямил согнутые в локтях руки и перекинул правую ногу через раму окна.
- Парни, где вы там? - позвал их Чарли откуда-то из темноты. Судя по приглушенности его голоса, он уже был в другой комнате.
Кевин спрыгнул вниз, приземлившись на корточки. Ленни, все еще находящийся на улице, попросил подождать его, но Кевин решил проигнорировать просьбу товарища.
В доме стоял терпкий запах сырости, а тусклый свет, пробивающийся через окно, позволял разглядеть только покрытые заплесневелыми обоями стены дома и полупившуюся штукатурку. За его спиной тяжело пыхтел Ленни. Кевин сделал несколько шагов вперед, вытянув руки перед собой и, на миг представил себе, как его пальцы наталкиваются на что-то мягкое горячее и липкое. Это наверняка будет тело монстра, посилившегося в этом доме много лет назад, аккурат после смерти хозяев. Холодный страх начал окутывать его тело холодным пледом, и Кевин быстро замотал головой, в попытке избавиться от ненужной фантазии.
Его глаза полностью привыкли к темноте и теперь Кевин мог разглядеть дверной проем, в котором скрылся с минуту назад Чарли.
Он сделал несколько шагов вперед и половицы жутко заскрипели под его ногами, сразу напомнив ему о своей старости и непрочности. Наверняка они были прогнившими и изъеденными древесными жуками и при хорошем прыжке - сломались бы под его весом. Оставалось надеяться, что у Вебстеров не было погреба, а если и был, то деревянный пол был не единственной перегородкой между ним и первым этажом.
Пройдя через проем двери, он попал в еще более темную комнату, по той причине, что она была больше предыдущей. Справа от него вновь заскрипели половицы, и Кевин непроизвольно вздрогнул. Сердце быстро застучало, отдаваясь в горле и висках.
- Чарли? - позвал он своего друга с немного надломленным голосом.
- Я, - услышал он в ответ. - А ты кого ожидал? Чету Вебстеров?
- Кончай прикалываться над ними!
- Думаешь, они слышали мои слова?
После этих слов, они разом зашлись в смехе, хотя старались это делать как можно тише. Шутки шутками, но гневить призраков никому из них не хотелось, пусть те и не существовали в реальном жизни.
- Где Ленни? - спросил Чарли.
- Он остался на террасе дома.
- Ну и трус же он. Пойдем.
- Куда?
- Как куда? На второй этаж. А ты что думал: мы просто войдем в гостиную и тут же уйдем? Нет, Нолли, коли мы здесь, то должны побывать и наверху. Ты со мной?
- Конечно, - возмутился Кевин, хотя в душе и не был так уверен в своем желании последовать за Фиббсом. - И не называй меня Нолли!
- Парни? - раздался голос Ленни из комнаты, через окно которой они попали в дом. - Где вы там?
Кевин почувствовал на своем плече руку Чарли Фиббса, а затем и его дыхание у своего уха.
- Пойдем быстрее, - прошептал он. - Пусть он нас догоняет. Заодно излечится от страха.
Кевин кивнул и последовал за Чарли, вытянув руки вперед. И хотя в сумраке дома, он видел очертание лестницы, он все же боялся наткнуться на что-то твердое в темноте - уж лучше первыми кто столкнется со стенкой, будут его руки, а не нос и зубы.
Они начали подниматься по лестнице вверх. Ступени, как раннее и половицы, скрипели и стонали под их ногами, словно каждый шаг причинял им невыносимую боль, а где-то за их спинами все еще слышался голос Ленни, зовущий каждого из них по имени.
Они добрались до лестничного пролета, когда в голову Чарли пришла очередная гениальная идея. Он схватил Кевина за запястье и вновь шепотом, почти ликуя, произнес:
- Слушай, а давай разыграем Ленни!
- Каким образом?
- Напугаем его, а как еще?
- Эй, парни, отзовитесь! Кончайте с играми! Я иду за вами, не оставляйте меня одного! - не прекращал звать их Бридж.
- Он и так уже изрядно напуган, так что нам придется только повздыхать и поохать.
Кевин решил поддержать затею Чарли, и они быстро поспешили вверх, преодолев в считанные мгновения второй пролет.
На втором этаже освещения было не больше, чем на первом. С улицы раздался свист очередного запущенного в небо фейерверка. Кевин решил, что в комнате, в которой зияла дыра в крыше, вид разлетающихся в небе цветных брызг мог быть очень даже завораживающим, но говорить о своем предположение Чарли он не стал. Зачем? Фиббс был полон желание напугать Ленни, а не любоваться фейерверками.
Двери всех комнат были прикрыты, но стоило Чарли толкнуть первую из них, как она тут же без всяких препятствий поддалась ему.
- Ленни! - прокричал Чарли.
- Да! - раздался снизу голос Бриджа, который явно повеселел, услышав, наконец, голос одного из своих друзей. - Вы где, ребята?!
- На втором этаже! - подсказал Кевин. - Поднимайся наверх!
- Что вы там делаете? - Ленни старался, чтобы его голос звучал возмущенно, но страх одолевающий его, свел на нет все его старания.
- Не называй меня так! - потребовал Ленни, после чего раздались торопливые шаги, что спешно приблизились к лестничной площадке, затем все звуки замерли на мгновение, после чего раздались скрипучие звуки ступенек. Ленни медленно поднимался наверх. Чарли и Кевин в это время скрылись за дверью комнаты, в которой пахло затхлостью, а пыль неприятно щекотала ноздри.
- Эй! - голос Ленни заметно дрожал. Кевин задался вопросом: о чем сейчас думает их с Чарли малодушный друг? О том, что на втором этаже его ждут Вебстеры, чьи лица давно потеряли человеческий облик? Или о том, что с ними произошло что-то плохое и это плохое ждет и его, Ленни, на втором этаже?
Раздался скрип последней ступеньки и шаги притихли. Взамен им пришел другой звук - тяжелое свистящее дыхание. Ленни явно был взвинчен до предела.
- Ребята, да ладно вам, - уже почти плача произнес Бридж. - Ответьте мне, пожалуйста. - Он сделал несколько шагов вперед и остановился как раз перед самой комнатой, за которой скрывались его друзья-шутники.
Чарли решил, что это вполне подходящий этап для кульминационного момента и дернул Кевина за рукав, давая сигнал к начатию великолепного розыгрыша над их приятелем. На какую-то долю секунды, Кевина посетила дурное предчувствие, словно нечто мертвое выдохнула застоявшийся воздух из сгнивших легких ему в лицо, и Кевин замешкал. Но, Чарли явно не обладал никаким даром предвиденья и незамедлительно выскочил из-за двери, словно черт из шкатулки.
- Ррррр!!! - зарычал Чарли, вцепившись своими пальцами в плечо Бриджу. - Отдай мне свою душу!
Ленни завизжал. Возможно, не будь на Чарли его праздничного костюма мухи-инопланетянина, страх Ленни не был столь велик, но это был Хэллоуин, а мальчишка был изрядно напуган, для того чтобы помнить такие мелочи. Поэтому, перед Ленни не предстал его друг в костюме, а самый настоящий монстр, готовый задушить его или же съесть живьем. Не прекращая визжать, Ленни оттолкнул Чарли в сторону, отчего тот плюхнулся на пол, и быстро поспешил назад вниз по лестнице.
Ступеньки под его ногами протяжно скрипели, подгоняя испуганного мальчишку вперед. Одна из ступенек даже треснула, но Ленни не обратил на это никакого внимания. Какая там ветхая лестница, когда за тобой гонится самый настоящий монстр, любимым лакомством которого являются двенадцатилетние мальчишки?