Аннотация: писалось для какого-то конкурса а потом было задвинуто в ящик стола. недавно нашлось.
Ветки клена роняли на землю листы, которые кружились в воздухе и приземлялись в небольшую лужу. Листья были похожи на маленькие кораблики.
Дом вспоминал. Старый дом, который был построен Бог знает когда (даже старушка из левой на первом этого не помнила), старый дом, который впитал в себя слезы горя и радости, ненависть и любовь, все чувства своих жильцов - он прожил жизнь каждого из них, и каждая была непохожа на другую.
Из-за туч выглянуло солнце. Появилась радуга, и старый дом почувствовал, как вдруг стало тепло.
Да, это было похоже на радугу. Каждая жизнь запомнилась ему каким-то цветом. Только в радуге всего семь цветов... А он придумал их больше, гораздо больше...
Старый дом собирались сносить. Жильцов уже переселили, и, кажется, все остались довольны. Напоследок присели на скамеечку, покрашенную зеленой краской (в местах краска слезла, но в целом, скамейка была в неплохом состоянии - как и в других домах, на ней часто сиживали старушки, любительницы посудачить и посплетничать, они отгоняли молодежь от "своей территории"), вздохнули и разъехались кто куда... Только маленькая Маша подбежала к старому дому и прислонилось к его шершавой стене щекой. Но подошла ее бабушка и, взяв девочку за ручку, увела к машине.
Старый дом вспоминал...
Он хорошо помнил последних хозяев - образы бывших жильцов, умерших или уехавших, быстро сменялись новыми и - понемногу стирались. Как девочка Маша, выписывая палочки и буковки, такие маленькие и трогательные, слишком наклоненные вправо и как будто хватающиеся друг за друга. Сделав ошибку, перепутав закорючку - она смешно морщила носик и брала ластик. И сквозь стертую букву все равно проглядывала старая - правда, только очертания... Так и бывшие жильцы - они забывались, вертелись в каком-то хороводе, теряя характеры, теряя свои судьбы, героические или трагические... Но последние хозяева запомнились ему. Или это просто потому, что новых уже не появилось...
Старый дом вспоминал...
СИНИЙ
На третьем этаже справа жил профессор. Дому он нравился. Профессор собрал огромную библиотеку, которая с трудом помещалась в его небольшой квартире. Он писал научные работы, которые никому не были нужны, делал изобретения, которые уже давно запатентовали в далекой Америке. Профессор был очень одинок. Говорил, что ему не нужна семья, которая будет мешать ему заниматься наукой, а в душе понимал, что заводить семью уже поздно. У профессора были очень большие грустные глаза ярко-синего цвета, которые недоверчиво смотрели на мир из-за толстых очков. В душе он верил в любовь, добро и справедливость. Добрый, мудрый профессор... Дом с интересом следил за тем, как однажды маленькая пухленькая женщина, которая пришла наняться домработницей в квартиру справа на первом этаже, перепутав этаж и номер квартиры (Дом принял в этом непосредственное участие), постучалась в его дверь. Профессор, подумав, что это из Академии наук, пригласил ее внутрь, угостил чашкой кофе и начал рассказывать о своих открытиях. А женщина вдруг поняла, что всю жизнь ждала именно его - смешного и немного наивного профессора. На следующий день она пришла снова, а через месяц сыграли скромную свадьбу. В квартире профессора почти все осталось по-прежнему: только пришлось освободить две книжные полки (на них раньше стояли томики Ницше, Фрейда, Маркса - профессор отнес их в городскую библиотеку). Освободившиеся полки сразу же были заняты парой любовных романов и фарфоровыми статуэтками. Запах кофе, который еще так давно поселился в квартире профессора, остался, только вот глаза профессора, синие-синие, больше никогда не были грустными...
ЗЕЛЕНЫЙ
На первом этаже слева жила одинокая старушка. Дому всегда было ее очень жалко. Старушка похоронила всех детей и мужа. На самом видном месте - в большой комнате над зеркалом - висела фотография: молодая красивая девушка, рядом с ней - улыбающийся солдат, а внизу - трое ребятишек. Три мальчика. Их всех убили на войне.
А на фотографии трава, и хотя фотография черно-белая, старушке она кажется зеленой... Она помнила этот день: как у нее чуть не улетела шляпа, а солнце светило в глаза, и поэтому они получились чуть прищуренными, как младший сын хотел сесть на колени к папе, но фотограф сказал, что так будет лучше. Каждый день старушка подходила к фотографии, чтобы пожелать им доброго утра, дня, ночи... Она так и не смогла поверить, что у нее никого не осталось... Старушка редко выходила на улицу, только если было солнышко - погреться на лавочке, а за продуктами посылала девушку из левой на третьем или Машину бабушку из правой на втором. Она жила воспоминаниями и книгами. Потом кто-то из Дома подарил ей старенький телевизор, и она могла часами сидеть перед ним - просто потому, что ей больше нечем было заняться. Только когда в книгах она читала про счастливые семьи, а по телевизору видела рекламу, где восхвалялись очередные хлопья или йогурты, она смотрела, жадно смотрела на довольные и веселые лица детей, на полные нежности лица родителей, и на ее глаза наворачивались слезы.
Дом не знал, чем мог ей помочь, хотя ему очень хотелось. И он посылал ей сны - где она с ними, где у нее улетает шляпа, а солнце так светит в глаза, что она щурится, сын залезает к папе на колени и смеется, и где трава такая зеленая...
КРАСНЫЙ
На первом этаже справа жила довольно обеспеченная семья. Папа в свое время подвинул кого-то где надо. Это было нечестно, но кто тогда поступал честно? В семье начали водиться деньги, и семья переехала в Дом. Мама стала капризной домохозяйкой, разъезжающей по салонам красоты и магазинам. Она не считала денег, и завела таких же подруг. Сын поступил в хороший университет. Он не отличался особым умом, но у папы водились деньги, и это все решало. Дочь была еще маленькой, но уже хвасталась в детском саду дорогим плюшевым медведем и украшениями для барби, с презрением смотрела на поношенные платья других девочек и их затертые игрушки: вместо глаз пуговицы, лапа у котенка давно оторвалась, а пришить забыли... Потом сын попал в дурную компанию, начал употреблять наркотики, и появился чужой человек, который требовал с папы деньги за молчание. Дом хотел помочь и, когда чужой человек приходил, крепко закрывал входную дверь. В первый раз разъяренный чужой человек разбил кулак, пытаясь пройти внутрь, в последующие разы просто звонил папе, и папа выходил на улицу. Тогда Дом перестал вмешиваться - он понял, что папа справится с проблемой. Чужой человек приходил все чаще, а в один вечер за полчаса до того, как он должен был прийти, приехала черная машина, из которой тихо вылезло несколько человек. Дом вздохнул, но пропустил их. Чужой человек как обычно позвонил папе, папа пригласил его зайти... Вынесли чужого человека люди из черной машины, положили в багажник и уехали. Больше чужой человек в правой на первой не появлялся. Зато папа и мама долго не могли оттереть ярко-красное пятно на пушистом ковре в кабинете папы...
ЖЕЛТЫЙ
В левой на втором уже несколько лет никто не жил. Жильца года два назад отвезли в сумасшедший дом. Он не сопротивлялся, только смотрел на всех удивленно и улыбнулся, когда машина скорой помощи мигнула желтыми фарами... Это была любимая квартира Дома. Все стены были покрашены желтой краской. В ней жил мастер, по крайней мере, он называл себя так. Мастера считали сумасшедшим, он разговаривал с Домом. А Дом был счастлив, потому что до этого с ним не разговаривал никто. Они говорили о жизни, о смерти - и думали одинаково. Они были несчастны - и несчастны одинаково. Их не понимали. Их не слушали. Их и не пытались слушать. И когда Дому было грустно - он шел к мастеру. А когда было грустно мастеру - он обращался к Дому. И Дом помогал ему. Однажды Дом привел к нему котенка. И мастер научился любить. Он привязался к этому пушистому комочку, носился с ним, кормил, забывая о себе. А потом котенка переехал грузовик - и Мастер умер. Не физически - морально. Он больше не разговаривал с Домом. Он больше вообще ни с кем не разговаривал. Мастер сидел у стены и смотрел в потолок, по которому бегали желтые солнечные зайчики. Только для него они навсегда стали желтыми солнечными котятами...
ГОЛУБОЙ
В центре на третьем жил фотограф. Фотографом он стал, когда ему исполнилось двадцать. Он увидел море... Фотограф начал ходить на специальные курсы, где его талант раскрылся, потом заработал денег и поехал учиться в Италию. А потом начал путешествовать. Фотограф всегда фотографировал море. Только его. Зато море как будто слушалось фотографа - и всегда получалось на фотографиях великолепно. Они были связаны ... Два месяца фотограф жил в рыбацкой деревушке на востоке Бразилии, три месяца - на берегу Слоновой Кости, пять месяцев потратил на Большой Коралловый Риф в Австралии. Именно там он встретил свою Музу. Это была девушка лет девятнадцати, с длинными, выгоревшими на солнце, пушистыми волосами. Он фотографировал ее в море, а потом, поддавшись какому-то порыву, в кустах роз. И получилось! Правда, море обиделось. И не было больше трогающих за душу кадров, где волны поднимаются высоко-высоко, чтобы встретиться со звездами, а потом бессильно обрушиваются вниз, чтобы через пару секунд попытаться снова... Не было лунной дорожки, которая ведет от маленького глупого человечка к нерешенным загадкам Вселенной... Не было лучей солнца, преломляющихся о воду и заставляющих ее искриться и играть всеми цветами радуги... Не было. Было просто море - из туристических буклетов. Зато появилась Муза. Она вернулась с фотографом в Москву, в Дом, в его квартиру в центре на третьем. Фотограф сделал из кабинета студию. Дом помогал, создавая подходящее освещение, играя красками солнца и луны. А еще он заставлял фонари гореть чуть по-другому: мягче и нежнее. Фотограф начал фотографировать Музу. Но в память о море ее одежда всегда была голубого цвета...
ОРАНЖЕВЫЙ
В левой на третьем жила молодая девушка. На совершеннолетие родители подарили ей квартиру в Доме, и она радостно переехала туда подальше от них. Однажды Дом заметил, как девушка, возвращаясь из университета, ласково мурлыкала себе под нос какую-то песню. Закрыв за собой дверь в квартиру, она рассмеялась и закружилась в танце... Потом Дом удивленно смотрел на юношу, стоящего под балконом девушки и поющего серенады. Струны гитары создавали мелодию, которая захватила весь Дом. Старушка из левой на первом тихо плакала в подушку, Маша, лежа в постели, мечтала о принце из сказки о Золушке, который приедет к ней на карете и заберет с собой, напевая эту же мелодию... Фотограф думал о Музе, которая тихо посапывала, лежа на его плече... Профессор вдруг почувствовал прилив вдохновения и придумал геометрическую формулу, которая еще никому до него не приходила в голову... А девушка из левой на третьем стояла на балконе, смотрела на юношу с гитарой и тихо-тихо плакала... От счастья... На выходных они пошли гулять на Воробьевы горы... Потом катались на роликах, и девушка приобрела большой синяк на коленке и оранжевый воздушный шарик в форме сердца... Она очень любила оранжевый цвет... Только однажды он не позвонил. Хотя обещал. Девушка долго не находила себе места, потом все-таки набрала номер и недоверчиво слушала длинные гудки на том конце. Это был день ее рождения. Он пропал из ее жизни: его друзья говорили, что понятия не имеют, где он находится, телефон так и не отвечал, родители говорили, что его нет дома, и кидали трубку. Потом какая-то его знакомая, пожалев ее, посоветовала его забыть - юноша завел новую пассию, ему давно надоела девушка с оранжевым шариком... А девушка из левой на третьем так и не смогла его забыть... Ей больше никто не был нужен... И, рыдая, она тоскливо напевала ту мелодию, которая так запомнилась Дому... Дом безумно хотел ей помочь и практически за шкирку притащил того юношу. Он шел из дома друга в магазин, а оказался у балкона девушки из левой на третьем. А девушка услышала, как на балконе что-то зазвенело (постарался, как всегда, Дом) и, распахнув дверь и подставив лицо пронизывающему ветру, огляделась и с изумлением увидела юношу, который стоял внизу и не мог сдвинуться с места. Дом держал его и не давал уйти. ``Ты пришел ко мне?'' - робко спросила она. И он сорвался. Юноша долго кричал, объясняя, что ему надоели воздушные шарики, что ему нужна свобода, которую она дать ему не может, что он вообще... терпеть не может оранжевый цвет... Развернулся и пошел быстрым шагом обратно... Девушка ждала, но он не обернулся. Подул ветер, и оранжевый шарик, бережно хранимый все это время девушкой, вылетел из комнаты и медленно, набирая высоту, полетел вверх. ``Я тоже... Тоже хочу так'', - с какой-то необъяснимой тоской подумала она и, поддерживая равновесие руками, встала на ограждение балкона. ``Нет у меня крыльев, ну и не надо...'' - и она шагнула в пустоту... А высоко в облаках затерялся маленький оранжевый воздушный шарик...
ФИОЛЕТОВЫЙ
В центре на втором жил алкоголик. Он не буянил, нет. Просто когда алкоголик выпивал - он выходил на улицу и встречал каждого прохожего широкой улыбкой. И эта улыбка настолько обезоруживала окружающих, что они всегда, не замечая этого, начинали улыбаться алкоголику в ответ. Пару раз он пытался бросить пить, но каждый раз он терял вместе с невыпитым алкоголем способность радоваться жизни. Исчезала и улыбка. Алкоголик часто заходил к профессору. Маленькая пухленькая женщина привыкла к нему и часто кормила обедом. Один раз алкоголик притащил откуда-то набор инструментов и починил у старушки из левой на первом шкаф, в котором еще лет десять назад сломалась дверца. Он находил общий язык с мастером - просто приходил к нему, садился и слушал. А мастер говорил... Говорил все, что так наболело у него на душе, говорил о Доме и о том, как он говорил с Домом. Алкоголик просто улыбался своей обезоруживающей улыбкой и кивал... Только мастеру больше и не нужно ничего было... Алкоголик жил один. Маша каждое лето приносила ему фиалки. Они всегда стояли около кровати алкоголика. Постепенно пенсии перестало хватать на выпивку, и алкоголик потихоньку начал продавать мебель. Другие жильцы сначала не догадывались об этом. Алкоголик начал улыбаться по-другому: чуть более грустно и, возможно, понимающе... А потом профессор зашел к алкоголику, и его колени подкосились: комнаты стояли абсолютно пустые, в них не было никакой мебели, стены были покрыты пылью и паутиной. В углу одной из комнат валялся старый матрас, на котором и лежал алкоголик, а рядом с ним стояла ржавая консервная банка, из которой улыбались и тянулись к солнышку трогательно-нежные фиалки...
ЗОЛОТОЙ
На втором по центру жил художник. Он все время пытался найти идеальный цвет, смешивая чуть ли не десятки различных оттенков на своей палитре. Только результат его каждый раз не устраивал. Он часто рисовал солнце... Дому было щекотно каждый раз, когда очередной солнечный луч, решив попозировать художнику, забирался на подоконник и пытался заглянуть в его темно-карие, почти черные глаза. Иногда, когда у художника было вдохновение, а солнце почему-то обходило его окно, Дом незаметно поворачивался другим бочком, подставляя окно художника под яркие солнечные лучи. И он начинал рисовать... уже десятки лучей бродили по его комнате - кто болтал ножками, сидя на подоконнике, кто скакал на самом мольберте, а один луч все упрямо пытался заглянуть глубоко-глубоко в глаза художника... И на картине появлялись первые мазки - тонкие лучики солнца... А потом появлялись улицы... Художник не знал, откуда они брались - он никогда таких не видел. Но стоило ему начать рисовать - и незнакомые пейзажи оживали на холсте. Узенькая улица, по которой идут несколько человек, причем все в зеленых плащах, и можно даже рассмотреть цветы в окнах, и ветерок раздувает тонкую занавеску, а за ней... Еще не видно... Мазок кистью... А за ней - темно-карие, почти черные глаза... Широкий проспект, по которому несется что-то похожее на автомобиль, только более быстрое и более обтекаемое (и художник откуда-то знал, что это ламобиль, и он может разогнаться до четырехсот километров в час...Воображение? Кто знает?), два высоких здания, между верхушек которых блестит искусственная радуга, яркие витрины, из-за стекла которого виднеются... Мазок... Темно-карие, почти черные глаза... Горная тропинка, по которой поднимается к несуществующей вершине несуществующий старик... Но все так реалистично... Слева под кустом прячется кролик, а с дерева взлетели вверх какие-то птицы... И у старика за спиной рюкзак и... Кисть... темно-карие, почти черные глаза... А над всем этим сияло солнце... И над узенькой улочкой, и над широким проспектом, и над горной тропой... Солнце... И маленькие лучики разбегались в разные стороны, и люди шли, и незаметно качалась тоненькая занавеска, следуя за каждым движением слабого ветерка, и мчался ламобиль, и тускло искрилась искусственная радуга, затмеваемая настоящими лучиками солнца... И шел, шел куда-то вверх, к несуществующей вершине несуществующий старик с темно-карими, почти черными глазами...
А упрямый луч все пытался заглянуть в глаза художнику. И, когда тот в очередной раз повернулся к окну, рванул вперед. В темно-карие, почти черные глаза... На дне которых светило золотое-золотое солнце, чей-то неуверенный, но удачный мазок идеального цвета...
РОЗОВЫЙ
В правой на втором жила Маша со своей бабушкой. Девочке не повезло - всего через пару недель после того, как маленький сверток впервые очутился в Доме, ее родители, ехавшие за пеленками в детский магазин, попали в крупную автокатастрофу. Не выжил никто. Бедная бабушка за одну ночь полностью поседела. А маленькая Маша ничего не поняла - распахнутыми глазами, готовыми обнять весь свет, она пыталась понять, почему никто не поет ей колыбельную и не гладит ласково по головке, как это происходило каждый вечер... Бабушка посвятила себя Маше. Шорох в колыбели заставлял ее вскакивать и нестись в другую комнату, малейшее желание девочки расценивалось как закон. Хорошо, что после родителей осталась довольно большая сумма денег, позволявшая жить скромно, но не бедно. Маша ходила в музыкальную школу, занималась рисованием - хотя это было трудно: на первом же уроке дали задание изобразить свою семью. Родители были у всех, у многих - еще и братишки, и сестренки... А на белом листке Маши в углу сжались две кривые фигурки, подписанные неуклюжим детским почерком: "Бабушка и я"... Маша любила мечтать... В своих мечтах она жила в большом розовом замке, с прекрасным принцем, любящими родителями (которые на самом деле не умерли, а просто уехали, им было очень-очень надо), бабушкой (а ее волосы снова стали красивого золотистого цвета)... И эти мечты были настолько реальными, что, казалось, она и вправду находится в замке, а жизнь ее - это сон, который снится маленькой принцессе Марии, уснувшей в своей спальне в мягкой кровати под балдахином... И везде ей чудился замок, с круглыми башенками, узорными окошками, далекий розовый замок, находящийся где-то между седьмым и тридцать пятым небом...
* * *
Дом вспоминал. Рядом уже пристроились бульдозеры, скалясь зубастыми челюстями в сторону Дома.
А было... Их ведь столько было... Лазурный, черный, лиловый, жемчужный, коричневый, багряный, а серый... Сколько было серых...
Радуга - это отражение природы, как и глаза человека. Только вот увидеть в них можно не все. В радуге нет черного, а в жизни он есть... А в глазах невозможно разглядеть золотое солнце... Если ты, конечно, не солнечный луч.
Дом тяжело вздохнул и снова посмотрел вверх. Радуга уже скрылась, и небо покрыли серые тучи.
Пора. Бульдозеры медленно поползли в сторону Дома.