Игорь Бель

     

      Пресногорьковка

     (Проза и стихи)

     Москва – Тель-Авив

     2018

      2

      Моим

      Родным

      Посвящается

     От автора

     В книге собраны рассказы и повести о разном

     времени жизни, о друзьях и знакомых, о местах

     близко и далеко расположенных друг от друга и от

     того места, где сижу я и пишу эти строки. Да... далеко

     друг от друга... Где те друзья, с которыми я кружился

     по тропинкам жизни, не подозревая, что это не так уж

     долго продлится. Что может наступить момент, когда

     почти не мечтаешь о будущем, а все чаще

     оглядываешься назад – туда, где многие остались, не

     помахав тебе на прощание рукой. Часто мы, не

     задумываясь, убиваем муху или комара, а жизнь их,

     даже без нашего вмешательства, коротка, а что ты

     думаешь о своей? Но я знаю, что не надо грустить –

     не все потеряно (кроме времени). Что-то я успел

     сделать в этой жизни, оставить, как мне кажется, след

     на Земле, но внутренний голос подло шепчет: твой

     след не виден даже с высоты ста метров, но я не

     отчаиваюсь – есть еще что-то впереди. Да и вообще,

     надо обнимать сегодняшний день, желательно

     пошире раздвинув руки, и это будет правильно. Очень

     многие, даже знаменитые мыслители, приходили к

     этой мысли для поднятия себе и окружающим духа и

     настроения. Надеюсь, что и у тебя, читатель, после

     прочтения этой книги, настроение не ухудшится.

      3

     ОГЛАВЛЕНИЕ

     

     Ботаника.........5

     Чечены….....35

     Пресногорьковка..........44

     Зелёная церковь..........89

     Ёб...ый компот ……..108

     Истамбул – Константинополь........121

     Все скуствено.…....263

     Ёжик..........264

     Белогвардеец ………266

     Аварская царевна ………267

     Ностальгия по Алма-Ате..……270

     Рига ..........272

     Чёрный ворон.…….280

     Лесная левизна.……..282

     Стихи…………284

      4

      Ботаника

     

     Я решил проведать бабушку, которая работала в

     южном конце Ботанического сада. Бараки, в которых

     она жила вместе с моими родными дядями и тетями,

     располагались в северном конце. Бабушка работала

     кассиром и выплачивала зарплату всем, начиная с

     работяг, выкапывающих и сажающих деревья и

     всяческую полезную зелень, и кончая Академиком,

     появляющимся в саду наездами. Меня всегда

     веселило, когда я представлял очередь возле кассы,

     в конце которой грустно стоял высокий Академик и

     ощупывал свои карманы. Потом, кстати, он стал

     знаменитым и даже улицу и серьезные учреждения в

     городе назвали в его честь.

      Итак, я шагал по тропинке среди высоких зарослей

     ирги и терна, а также странных растений с большими

     плодами с настоящими мочалками внутри. Вышел,

     наконец,

     на

     открытое

     поле

     с

     огородами,

     чередующимися часто с дикорастущими травами.

     Над деревьями в конце поля виднелись снежные

     вершины гор Заилийского Алатау. От приподнятого

     настроения и восторга в груди хотелось петь, но я

     почему-то себя сдерживал, считая себя вполне

     взрослым, хотя было мне всего 7 лет, и закончил я

     первый класс, но сознание того, что каникулы только

     недавно начались, переполняло радостью. Еще в

     терновнике я выломал в сухостое палку, и теперь на

     ходу колошматил ею по траве. Совершенно случайно

     ударил по головкам дикого мака и тот рассыпал

     черные зерна по тропинке. Несколько сухих головок

     нашел среди травы, отломил от них коронки и

      5

     высыпал содержимое на ладонь, затем запрокинул

     голову как все мужики, выпивающие рюмку водки, и

     отправил его в рот. Начал жевать. Вкус ничем не

     отличался от вкуса культурного мака.

     А дальше я останавливался возле каждого макового

     кустика, продолжая трапезу. В одном месте увидел

     целый пучок несколько странных маковых головок.

     Будучи явно длиннее обычных, эти еще покрывались

     как бы густой “паутинкой”. Я высыпал зерна на ладонь

     и отправил их в рот. Пожевал и решил, что такой мак

     даже вкуснее. Направился дальше, но вдруг меня

     охватило совсем необъяснимое веселье. Я начал

     подпрыгивать

     и

     потом

     приседать.

     Веселье

     неожиданно сменилось тоской, а в глазах начало все

     расплываться. Сердце мое судорожно забилось и

     охватил настоящий страх. Я помчался в сторону

     грунтовой дороги, проходящей недалеко от тропинки.

     Не добежав до дороги несколько шагов, свалился на

     колючий чертополох.

     Дальше ничего не помню. Очнулся от того, что меня

     кто-то сильно тормошил за плечи.

     - Ты зачем здесь на солнце и в колючках разлегся?

     Хочешь помирать совсем от солнца?

     Я открыл глаза и увидел сначала усатое лицо

     объездчика Алмаза, а потом - выше его головы –

     рыжую морду его коня Билима. Конь с интересом

     меня разглядывал, пуча глаза.

     - А что это у тебя в руке? – спросил Алмаз.

     Я разжал свою ладонь, из которой выпал пучок с

     “маковыми” головками.

      6

     - Мак, - ответил я.

     - Какой такой мак? Это проклятый белена. А ну

     выкидывай быстро! Ты что, это кущал?

     - Да, немного...

     - Давай я тебе помогу залезать на Билима да

     поскакаем в больница.

     - Нет, дядя Алмаз, - отказался я, - мне к Бабусе идти

     надо. Мне сказали передать ей, что тете Гале

     сделали анализ и у нее будет ребенок.

     - Внук, значит, новый, - заметил Алмаз. – Давай

     поскакаем к твоей бабуся.

     - Нет, я коней боюсь...

     После этих слов Билим громко заржал, и непонятно

     было, смеялся он над моей трусостью или выражал

     нетерпение.

     - Ну, давай с тобой рядом буду ехать. Я, когда война

     был, генерала охранял. Он на коне и я на коне, он

     пешком и я пешком. Ты сегодня будешь мой генерал.

     Алмаз повеселел и широко улыбнулся, чего он не

     делал почти никогда. Наверно, бедный, войну всегда

     вспоминал, а там, как мне говорил дядя Леня, ничего

     хорошего не было...

     - Голова у тебя не болит уже?

     - Нет, и вижу почти хорошо. Только небольшой туман.

     Мы направились прямо по дороге, которая вела к

     конторе. Я вдруг услышал, как жужжат мухи и шмели

      7

     и почувствовал сразу все запахи. Вскоре поле

     закончилось, и начался настоящий лес из липовых,

     березовых и хвойных деревьев. Дорога привела к

     небольшому домику с большой надписью на доске

     “Бухгалтерия”. Рядом с домиком стояла бабушка с

     тревожным лицом.

     - Я чего-то почувствовала тревожное, - сказала она, -

     и целый час не могла работать - ерзала на стуле. Не

     вытерпела и вот вышла... Случилось чего?

     - Нет, Бабуся, я пришел сказать, что у тети Гали будет

     сын.

     - Ну это еще бабушка надвое сказала.

     - Какая бабушка? – спросил я.

     - Да никакая – поговорка это, а то, что пришел, внучек,

     спасибо.

     - Он белены объелся, - вставил Алмаз.

     - Это как это? – удивилась бабушка.

     - Жевал белена заместо мака.

     - Я же тебе, паршивец, прошлым летом показывала и

     рассказывала, что можно, а что нельзя есть! Забыл

     как ты целый месяц в больнице лежал с засорением

     желудка, когда вы с Витькой топинамбура этого

     проклятого, не помыв, нажрались?

     - Я, Бабуся, не помню, что на прошлой неделе мне

     говорили, а ты год назад...

      8

     - Вот домой придем, я тебе промывание желудка

     сделаю и клизму поставлю!

     - Клизму не надо, - захныкал я.

     - Клизма не нада, Полина Львовна, у него так пройдет

     – не старый еще. Я поехал – мне еще пять кругов

     сегодня нужно сделать...

     - Спасибо за внука, Алмаз!

     - Это ничего. Все должны друг друга помогать.

     Алмаз отъехал, а мы с бабушкой зашли в контору.

     Там сидели две знакомые мне женщины: бухгалтер

     Валя и ее помощница Роза.

     Я вот, повзрослев, все время думаю как они не

     боялись работать в таком месте – ведь от

     ближайшего жилья, в смысле бараков, было не

     меньше двух километров, а таких новых районов, как

     ВДНХ, Университетский городок, КИЗ вообще тогда

     не существовало. До ближайшего густонаселенного

     района на севере от Ботаники под названием

     Биокомбинат шагать приходилось пять, примерно,

     километров. До реки “Весновка” на востоке от

     Ботаники ни одного дома не стояло, да и за рекой -

     только отдельные частные неказистые домишки.

     Почему они не боялись? – ведь деньги же у них тут. В

     то время доходили слухи, что в городе бандиты

     совсем распоясались: даже среди бела дня грабили и

     убивали за деньги. А больше всех рисковала моя

     бабушка, потому как зарплату работникам из банка,

     находящегося в центре города, возила на подводе,

     запряженной старой пегой кобылой по кличке Лёка.

      9

     Лёка еле плелась, и бабушке приходилось тратить

     полдня, чтобы добраться туда и обратно.

     Целых два часа я промучился в конторе, ожидая

     бабушку. Она все это время стучала костяшками

     счётов и записывала что-то в гроссбух. Наконец

     закончила, и мы отправились домой. Шли сначала по

     пыльной дороге, а потом свернули на новую для меня

     тропинку. Когда подходили к баракам, начало

     темнеть. Фонари висели на столбах, но не светили,

     поскольку лампочки пацаны постоянно разбивали из

     рогаток. Несмотря на темноту, по двору носились мои

     приятели вместе с дружком Витькой, пытаясь сбить

     палками летучих мышей с бельевых веревок и

     проводов. С пацанами бегала моя тетя Гея, которая

     была старше меня всего на пять лет. Я сказал

     бабушке, что остаюсь на улице и тоже включился в

     охоту. Дело в том, что за сбитых мышей полагалась

     премия, типа мороженного, которое в складчину

     покупалось победителю на другой день. Китаец-

     мороженщик со своей красивой тележкой приходил

     мимо бараков почти ежедневно.

     На этот раз выиграл мой друг Витька, с которым

     мы учились в одном классе в 46-й школе на

     Биокомбинате. Витька, в отличии от меня, был

     гиперактивный: собирал марки, открытки, наклейки от

     спичечных коробков и проч. Сам смастерил

     небольшой аквариум и купил в зоомагазине в центре

     города дешевых рыбок Гуппи. Рыбки оказались

     неприхотливыми и ели все подряд. За главной их

     едой - дафниями мы ходили гурьбой с марлевыми

     сачками к ближайшим лужам, образовавшимся после

     дождя. Когда это всем надоело, Витька купил в том же

     зоомагазине сухой корм, на который гуппи

      10

     набросились с превеликой охотой. Еще Витька

     раздобыл где-то старый радиоприемник “Балтика-2”,

     который пытался настроить на Париж, но ему удалось

     услышать

     только

     передачу

     из

     Ташкента,

     расположенного примерно в тысяче километров от

     Ботаники. В Ташкенте говорили на узбекском, но это

     ничуть не смущало Витьку. Он сидел с загадочным

     видом, положив локти на приемник и подперев

     кулаками подбородок. Иногда заставлял слушать

     приемник своего младшего брата, но брат всегда

     убегал, матерно ругаясь.

     Я зашел в квартиру через два часа совершенно

     вымотанным. Бабушка сообщила мне после того, как

     я, почти засыпая, поужинал, что завтра возьмет меня

     в город. Я ожил и даже расхотел спать. Тут мне

     пришла в голову хорошая мысль.

     - Бабуся, а можно я посплю на сене?

     Дело в том, что на крыше одного из сараев,

     находящихся во дворе, дядя Леня настелил сено и

     покрыл его старыми простынями.

     - Ладно, иди – там Леня спит. Только подальше от

     него ложись – он, похоже, напился после работы. Ох,

     не доведет его до хорошего эта водка...

     Я по лестнице забрался на крышу сарая, где громко

     храпел мой дядя. Потом он, к моему счастью,

     повернулся на правый бок и замолчал. И сразу же я

     услышал все ночные звуки: вздыхала корова Зойка,

     негромко кудахтали куры на насестах и поочередно

     крякали утки и гуси. Джульбарс время от времени

     гавкал, очевидно, увидев что-то во сне. На небе ярко

     сверкали звезды, и светился серп луны. Но все это

      11

     для меня продолжалось недолго – я вскорости уснул

     и спал без всяких снов, дыша свежим воздухом,

     правда с примесью навоза, но он для здоровья, как

     говорила моя прабабушка, совершенно полезный.

     Рано утром меня разбудили петухи, устроившие

     перекличку. Громче всех кукарекал наш петух, так как

     славился очень крутым нравом и никогда не давал

     себя победить ни в драке, ни в перекличке.

     После завтрака, на котором мне подсунули мою

     ненавистную манную кашу, мы направились с

     бабушкой на базу Ботаники, располагающуюся в

     полукилометре от жилых бараков. База состояла из

     строений, сооруженных в виде буквы “П” в плане.

     Конюшня располагалась в глубине двора рядом с

     кузницей, в которой днем и ночью полыхал огонь в

     горне и слышался стук молота по наковальне. Весь

     металлический инструмент, используемый в поле -

     ограды, ремонтные приспособления и прочее -

     ковались там.

     При нашем приближении из кузницы вышли кузнец

     в кожаном летном шлеме и фартуке, больших

     мотоциклетных очках и кирзовых сапогах и его

     подмастерье – пятнадцатилетний работник Гришка,

     славившимся в бараках своей силой и дурью.

     - Здравствуйте, Полина Львовна, - сказал кузнец и

     поклонился в нашу сторону. – Скоро ли зарплата

     будет?

     - Все в свое время. – ответила бабушка и начала

     нервно запрягать Лёку, с трудом пытаясь приподнять

     оглоблю.

      12

     Я тоже наклонился, чтобы помочь.

     - Оставьте это дело, Полина Львовна, - сказал быстро

     подскочивший к нам кузнец. – не женское оно совсем.

     Он быстро запряг кобылу, и мы собрались трогаться,

     но тут бабушка что-то вспомнила и вернулась в

     конюшню. Оттуда она вынесла большую черную

     клеенчатую сумку и запрятала ее под сено в телеге.

     - Это в нее положат деньги? – спросил я.

     - Ты потише про деньги, - приструнила меня бабуся, -

     а то неприятностей не оберешься. Мы едем в

     больницу, понял? Тебе там промывание сделают...

     - Ты не говорила про больницу, - захныкал я.

     На это бабушка ничего мне не ответила и легонько

     ударила вожжами Лёку по задней части. Через

     несколько минут через входные ворота выехали на

     главную и единственную поблизости грунтовую

     дорогу,

     ведущую

     в

     сторону

     Биокомбината.

     Называлась она "Улица Дехканская". Проехали мимо

     дома знакомого столетнего старика, очень похожего

     на Толстого, как его изображали на картинках в

     книжках. Дом мне казался огромным. Жила там семья

     деда, состоящая из его сыновей с дочерями, а также

     его внуков. Возле дома располагался большой огород

     и сад, в которых дед постоянно трудился. Я ни разу

     не видел там его родственников. Дальше мы

     проехали мимо питомника, засаженного самыми

     разнообразными саженцами, и выехали на улицу

     Джамбула. Справа виднелся хлебозавод, который

     снабжал хлебом почти всю верхнюю часть города.

      13

     - Нам еще немного осталось, - сказала бабушка, - вот

     свернем направо на Арычную, по ней проедем, а

     потом налево на Узбекскую, а там уже рядом.

     - Больница же налево по Арычной?

     - Да, правильно, но мы туда на обратном пути заедем.

     - На обратном откуда?

     - Какой ты любопытный! Наверно, ученым станешь,

     когда вырастешь. Наш Академик тоже все время

     спрашивает у всех, а отвечать не любит после пяти

     лет в Сибири.

     Я замолчал, вспомнив, как учительница наша, Лидия

     Михайловна, всегда нам говорила, чтобы мы в школе

     и на улице про политику не болтали и вопросов

     лишних не задавали. Однако не сказала, какие

     вопросы являются лишними.

     Я вдруг начал думать, почему район назвали

     Биокомбинатом. Может быть, из-за того невысокого

     здания, огороженного высоким забором с колючей

     проволокой? Я каждый день проходил мимо него, но

     ни один человек не входил и не выходил из него через

     ворота с калиткой. Даже милиционер не стоял на

     страже…

     Бабушка легонько стегала Лёку и пела какую-то

     старинную песенку. Я же с удовольствием глазел по

     сторонам. Слева показался огромный шатер цирка

     “Шапито”, куда меня однажды привели два мои дяди

     – Леня и Саша. Я совершенно обалдел от того, что

     там происходило. Потом постоянно просился в цирк,

     но меня в ответ только кормили обещаниями.

      14

     Переехали по мосту Весновку, и через несколько

     минут справа открылась грандиозная стройка

     Центрального Стадиона, которая длилась уже второй

     год. Дальше, в основном, тополя и карагачи вдоль

     улицы, среди которых проглядывались одноэтажные

     домишки. Доехали до Узбекской и повернули налево.

     На углу Узбекской и Арычной стояло желтое

     двухэтажное здание Психиатрической больницы, или

     Дурдома, как его все называли. Смысл выражения

     “Увезти на Узбекскую” понимали все жители города от

     мала до велика. По Узбекской доехали до улицы

     Комсомольской и повернули направо. Вскоре

     бабушка остановилась на автомобильной стоянке,

     которая, как потом я понял, находилась недалеко от

     банка. На стоянке, в основном, стоял гужевой

     транспорт и два грузовика: ЗИС и полуторка.

     - Ты посиди пока здесь и подожди меня – я скоро

     вернусь, - сказала бабушка и привязала Лёку к столбу.

     Она вытащила из-под соломы свою большую

     сумку и пошла по гравийной дорожке в сторону

     четырехэтажного здания с колоннами, стоящего на

     расстоянии полквартала от стоянки. Я соскочил с

     повозки и сделал несколько приседаний, как нас

     учили в школе. Потом направился в сторону

     грузовиков, потому что любил технику и даже один

     раз радостно крутил руль. Остановившись напротив

     полуторки, увидел, что в кабине сидят два молодых

     мужика бандитского вида. Один из них, рыжий и

     кудрявый, сильно походил на Живца, который жил в

     бараках. Этот Живец недавно вернулся из тюрьмы и

     собирал рядом с собой самых отъявленных. Рыжий

     показал на меня пальцем и сказал что-то своему

     белобрысому напарнику. Напарник утвердительно

      15

     кивнул, поковыряв спичкой в зубах. Я повернулся и

     пошел

     обратно.

     Пройдя

     несколько

     шагов,

     остановился и оглянулся… Белобрысый шел за мной.

     Когда я залез на телегу, он сначала как бы хотел

     пройти мимо, но раздумал и остановился.

     - Эй, пацан, ты чо, ждешь здесь кого-то?

     - Да, бабушку.

     - А бабка чо, в банк пошла?

     Я почувствовал, что краснею, но ничего с собой не мог

     поделать.

     - Нет, мы приехали в больницу.

     - Понял - бабка твоя с сумарём за моргалками*

     похиляла? Ну-ну, пацан, пылИ дальше.

     * таблетки по фене

     Белобрысый сплюнул себе под ноги, достал из

     кармана пачку Севера и закурил. Было видно, что он

     хотел еще что-то сказать, но махнул рукой и

     направился к полуторке.

     Я прождал бабушку довольно долго, но она,

     наконец, появилась с явно заполненной чем-то

     сумкой. Я хотел уже было полюбопытствовать, но

     раздумал. Бабушка развязала вожжи, взялась за

     хомут и стала толкать Лёку назад. Та попятилась, и

     телега выехала на дорогу.

     - Бабуся, вон там, в полуторке, сидят два бандита...

      16

     - С чего это ты взял?

     - Один из них спрашивал, куда ты пошла.

     - А вот это плохо. ЕщЁ чего спрашивали?

     - Нет, но мне они не понравились.

     - Придется довериться твоим предчувствиям. Сейчас

     тронемся, а ты тогда проследи, поедут они за нами

     или нет.

     Я развернулся и стал смотреть во все глаза. Увидел,

     что полуторка тоже сдала назад, а потом поехала в

     нашу сторону.

     - Они за нами! – вскричал я.

     - Теперь смотри, если свернем направо, куда они

     направятся.

     Как я и ожидал, они тоже повернули направо.

     - Они направо!

     - Ну, может, это и случайно, - сказала бабушка и

     остановила лошадь.

     Те тоже прижались к краю дороги и остановились. Я

     увидел милиционера с жезлом на ближайшем

     перекрестке.

     - Бабуся, надо мильтону сказать, что бандиты хотят

     нас ограбить.

     - Ну, во-первых, не мильтон, а милиционер, а, во-

     вторых, что мы ему скажем?

      17

     - Я задумался.

     - Вот-вот. Сказать нам пока нечего. А если они и не

     думали за нами ехать? Ты, главное, смотри, что будет

     дальше.

     Сразу же после этих её слов начал накрапывать

     дождик.

     Я все это тревожное время не смотрел на небо, а

     там, оказывается, собрались тучи. Погода начала

     разыгрываться не на шутку. Через несколько секунд

     дождь захлестал как из душа.

     - Что же мы, внучек, зонт тебе не взяли?

     - И тебе, Бабуся, тоже.

     - Мне что - я привычная, а вот ты простыть можешь, и

     родители твои мне этого не простят. И Лёка,

     паршивка, плетется как спросонья.

     От дождя негде было спрятаться. Я пытался держать

     над головой пучок соломы, тряпку, которую нашел в

     углу телеги, но ничего не помогало. Я быстро промок

     до нитки и начал дрожать.

     Бабушка принялась хлестать кобылу, но та не

     обращала на это никакого внимания и продолжала

     медленно шагать, понурив голову. Полуторка сзади

     тоже не спешила. Иногда останавливалась, но потом

     трогалась и вскоре почти догоняла нас. Все это

     продолжалось до самого хлебозавода.

     - Я, кажется, придумала! – воскликнула бабушка. –

     Поедем вдоль Поганки. Лёка нас из любой лужи

     вытянет, а они обязательно забуксуют.

      18

     На Джамбула, мы резко свернули налево и начали

     продвигаться вдоль неширокой, но буйной, речки

     “Поганка”, по которой вода вперемешку с грязью

     неслась вниз.

     Полуторка свернула за нами, причем сильно

     разогналась и ударила передним бампером по

     телеге...

     Лёка с удивлением оглянулась, заржала и вдруг

     понесла нас с огромной скоростью по скользкой и

     разбитой грунтовой дороге. Я вцепился за правый

     борт телеги двумя руками. Бабушка тоже схватилась

     левой рукой за передний борт, держа вожжи в правой.

     Большая

     верба,

     растущая

     у

     самой

     речки,

     стремительно, как показывают в кино, проносилась

     мимо нас.

     - Что это с ней!? – закричала бабушка.

     Грузовик не отставал от нас, разбрызгивая грязь во

     все стороны.

     Вдруг мы ухнули в глубокую выбоину, но Лёка

     напряглась и быстро вытащила нас. Полуторка сзади

     тоже рухнула в эту же яму и... забуксовала. Бандюки

     пытались выбраться, но все напрасно. Тогда они

     выключили мотор, выбрались из кабины и бросились

     нас догонять. Но куда там! Лёка мчалась как олень и

     вскоре преследователи безнадежно отстали.

     Лошадь пробежала еще пару километров, а потом

     остановилась, тяжело дыша, и... рухнула на землю,

     дернув телегу. Дрыгнула несколько раз ногами и

     затихла. Бабушка подошла к ней с выражением

     отчаяния на лице и приложила ладонь к шее.

      19

     - Всё – отмучилась бедная, - сказала она, посмотрев

     туда, где могли появиться преследователи, - а ведь

     спасла нас от бандитов. Надо бы ее похоронить как

     положено , а где? Может быть, в логу – все равно его

     засыпать собирались не сегодня, так завтра. Ты беги

     на базу и расскажи все Семенычу. Пусть другую

     лошаденку приведет и скажи, что я прошу трактор с

     лебедкой подогнать – Лёка сдохла.

     Я побежал на базу, но Семеныча, завхоза, на

     месте не оказалось. Однако конюх поверил мне,

     пошел в мастерскую и попросил тракториста

     подогнать трактор с лебедкой к дороге, которая возле

     поганки недалеко от бараков. Я без спроса сел в

     кабину трактора, а конюх зашел в конюшню и вскоре

     вывел оттуда жеребца, которому, как он потом сказал,

     только что набили подковы. Жеребец дергал головой

     и крутился на месте, но опытный конюх жестко

     держал его под уздцы.

     Гусеничный трактор с прицепом взревел, и мы быстро

     добрались до бабушки, которая сидела на большом

     камне и... плакала, утирая слезы кулаком. Дождик

     перестал.

     - Ты что это, Львовна, по кобыле плачешь?

     - По спасительнице нашей плачу.

     - Слышал от твоего внучка, какие вы гонки устроили.

     А эти не появлялись.

     - Нет, Боже упаси.

     Тракторист обмотал тросом Лёку, включил лебедку и

     втащил лошадь на прицеп.

      20

     - Сбрось ее в лог, а я с сыновьями завтра закопаю.

     В это время подъехал конюх и начал запрягать

     жеребца в телегу. Тот упирался и беспокойно ржал.

     - Вы лучше пешком идите домой, - сказал конюх, - а

     то этот придурок понести может – он неопытный.

     - Нет, мне нужно деньги из банка быстрее сдать. Ты

     уж постарайся меня довези, а внучек сам дойдет до

     дома или на тракторе доедет.

     Жеребец под жестким управлением конюха, с

     грехом пополам, потащил телегу с бабушкой и ее

     мешком в сторону бухгалтерии, расположенной в

     другом, южном, конце Ботаники, а я поплелся в

     сторону бараков пешком, поскольку до них было пару

     сотен метров. Вдруг неожиданно, сразу же за густой

     зарослью камыша, на дорогу вышла моя тетя Гея,

     волоча левой рукой по земле мешок, а в правой держа

     серп. Она, как я уже упоминал, была старше меня на

     пять

     лет.

     Неделю

     назад

     ей

     справили

     тринадцатилетие.

     - Ты что здесь собираешь? – спросил я.

     - Да вот Машке (корове) травы не хватило на сегодня,

     так я накосила маленько.

     - Давай помогу, - предложил я, стараясь выхватить у

     нее мешок.

     - Мал еще такие тяжести таскать, - отрезала Гея и

     пошла впереди меня по тропинке, перекинув мешок

     через левое плечо. Серп отдала мне, но

     предупредила, чтобы я им не махал.

      21

     Неожиданно дорогу нам преградили те двое, что

     преследовали нас на полуторке, а потом застряли.

     - Пацан, куда бабка с мешком делась? – спросил

     белобрысый, скорчив страшную рожу.

     - Уйдите с дороги, - сказала спокойным голосом Гея, -

     а то я закричу.

     Рыжий прыгнул в ее сторону, обхватил одной рукой и

     зажал рот другой. Белобрысый бросился в мою

     сторону, но я вовремя среагировал и помчался в

     заросли колючей акации, где знал все входы и

     выходы, пробраться через которые взрослым не под

     силу.

     Мой преследователь сразу же весь покололся и

     вернулся, сильно матерясь.

     Через ветки я увидел, как бешено вырывается моя

     любимая тетя. По только мне и моему дружку Витьке

     известному проходу в зарослях я быстро домчался до

     бараков и бросился в мастерскую, где все время

     столярничал мой дядя Леня, служивший, кстати,

     снайпером во время войны.

     - Там Гею в плен взяли! - заорал я, открыв дверь.

     - Как в плен? – спросил удивленно дядя, смахивая

     опилки с фартука.

     - Это бандиты. Они ехали на полуторке за мной и

     Бабусей. Мы в мешке везли деньги, а они хотели

     отобрать, но застряли в яме возле Поганки и взяли в

     плен Гею.

      22

     Дядя почти ничего не понял, но беспокойство

     охватило его и он сдернул со стены двустволку

     шестнадцатого калибра.

     - Ну, побежали – посмотрим.

     Мы выскочили за сараи, пробежали по тропинке

     заросли акации, но на открытом пространстве никого

     не увидели…

     - Надо на мотоцикле, - сказал дядя Леня. – Ты здесь

     подожди, а я быстро смотаюсь.

     И действительно, через минуту послышалось

     тарахтение его М-72 с коляской. Я уселся в эту

     коляску, и мы помчались по скользкой дороге.

     Мотоцикл бросало из стороны в сторону. Я держался

     одной рукой за перекладину, а другой держал

     двустволку прикладом вниз, а стволами вперед.

     После первого же поворота мы увидели бандитов и их

     жертву. Рыжий тащил упирающуюся Гею, а

     белобрысый плелся за ними.

     Дядя остановился, не заглушая мотора, выхватил у

     меня ружье, прицелился и выстрелил. Белобрысый

     свалился и завизжал. Увидев это, рыжий бросил мою

     тетю и побежал налево к речке. Хорошо было видно,

     как быстро он пробирается через заросли вербы и

     камыша.

     - Не полезет он в воду, - сказал уверенно дядя Леня,

     - там сейчас после дождя потоп настоящий.

     Гея подбежала к нам без признаков страха на лице.

     - Я знала, Леня, что ты меня спасешь, - сказала она.

      23

     Я немного обиделся, так как тоже принимал участие в

     спасении.

     Белобрысый продолжал визжать, держа двумя

     руками свою левую ногу. Мы бросили его и

     направились к тому месту, где рыжий ворвался в

     кусты. Дядя закричал:

     - Эй, ты, вылазь оттуда, а то я тебе яйца отшибу и

     будешь потом в опере тонким голосом петь.

     Ответа не последовало, но по характерному шуму я

     понял, что перспектива петь в опере рыжему не

     понравилась.

     - Стой здесь, - приказал мне дядя, а сам полез в

     заросли наперерез рыжему. Там послышалась

     перепалка, после которой ветки зашуршали и из

     зарослей появились сначала бандит, а за ним дядя с

     ружьем. Они вспугнули ондатру, которая понеслась

     прямо на нас, но потом испугалась, развернулась и

     опять скрылась в камышах. Над головой пролетела

     стая ворон, громко каркая.

     “Зима, вроде, не скоро, а они каркают”, - подумал я. –

     “Так и конец каникул накаркают, а потом портфель

     этот проклятый таскать, чернильницу укладывать,

     чтобы не пролилась, уроки учить…”

     - Я его поведу в милицию на Биокомбинат, а вы идите

     домой, да ничего маме не говорите… - сказал дядя.

     Потом он обратился к рыжему:

     - Давай, поднимай своего напарника!

      24

     Напарник сидел на земле и скулил, сжимая руками

     левую ногу.

     - Никуда я не пойду – ты мне ходулю отшиб, падла! –

     заорал он.

     - Тогда сиди здесь, а мы пошли в отделение…

     - Какое отделение!? – возмутился рыжий. – Я никуда

     не пойду. Стреляй, сука!

     - Ну, тогда мне придется и тебе ногу прострелить, а то

     убежишь, - сказал дядя Леня и опустил стволы вниз.

     - Ладно – пошли, но ты, бл…ь, еще пожалеешь. Мы

     тебя везде найдем.

     - Да, найдете, найдете, - сказал дядя.

     - Ты, Жгут, - обратился рыжий к белобрысому, - сиди

     – не рыпайся. К тебе доктор приканает, а этот сядет

     на нары за тебя. Век свободы не видать!

     Жгуту кровь залила все его брюки ниже колена и

     ботинок.

     - Сними майку и перевяжи выше колена, - сказал ему

     дядя Леня, - а то вытечешь весь.

     Раненый скинул с себя серую куртку, под которой

     ничего, кроме грязных ключиц и конопатой груди не

     оказалось.

     Дядя снял свою, держа ружье наготове между колен,

     и бросил ее Жгуту. Потом он направил ружье на

     рыжего и сделал характерное движение стволом,

     указывая, куда ему идти.

      25

     - Бегите, бегите в бараки - сказал он нам, - и позовите

     дядю Сашу - пусть свой кортик захватит.

     - И маузер, - съехидничал рыжий.

     Они медленно зашагали по дороге, а мы с Геей

     помчались, чтобы позвать брата ее, а моего второго

     дядю – Сашу, который жил в соседнем бараке и, как

     угадал рыжий, имел наградной маузер, отслужив

     семь лет на Балтике.

     Мне показалось, что дядя Саша после того, что мы

     ему поведали, собрался за пять секунд. Сначала он

     взял кортик, но потом подумал и вытащил из верхней

     полки шкафа большую деревянную кобуру. Он на

     повышенных тонах пытался убедить нас, чтобы мы

     остались, но мы уперлись, в особенности Гея, и он, в

     конце концов, махнул рукой. Быстро добежали втроем

     до того места, где сидел Жгут, но тот исчез...

     - Он далеко с его ногой не мог уйти, - сказал дядя

     Саша. – Где-нибудь в кустах затаился.

     Мы начали свои поиски, но в этот момент начался

     ветер, да такой, что все деревья сгибались почти до

     земли, а потом снова пошел сильный дождь. Дождь

     усиливался с каждой минутой и вскоре промочил нас

     до нитки и полностью залил дорогу.

     Мы прекратили поиски. Дядя уже на полном серьезе

     приказал нам бежать домой и сказал, что он все равно

     пойдет искать брата.

     - Как ты найдешь его! – закричала Гея, - ни черта не

     видно.

      26

     - Ничего – такой дождь долго не протянет. Скажи там

     Лене (его жене), чтобы не беспокоилась – я скоро

     вернусь. И ни за что не рассказывай, что тут было!

     - Ладно, не расскажем, - сказал Гея и мы помчались

     обратно.

     Когда мы уже подбегали к баракам, Гея попросила

     меня передать бабушке, что она у Нинки (подружки) и

     пошла в соседний барак.

     Зайдя в нашу квартиру, я сразу же направился к своей

     койке и, не снимая одежды, завалился на нее. Тут же

     открылась входная дверь и зашла бабушка.

     - Что случилось – рассказывай! – обратилась она ко

     мне строгим голосом, хоть я и изображал из себя

     спящего.

     Я открыл глаза и сказал, что ничего не случилось.

     Капли дождевой воды предательски капали с моей

     мокрой одежды на пол.

     - Как ничего?! Мне Гутя (бабушкина подружка)

     сказала, что видела тебя с Леней, а он в руках тащил

     ружье свое проклятое. Рассказывай сейчас же!

     Я понял, что мне ничего не оставалось, как изложить

     все начистоту.

     - Быстрей пошли звонить в отделение, - предложила

     бабушка, - если запросят подробности, ты им

     расскажешь. Я знакома с их начальником – он

     приезжал как-то в Ботанику к академику – проверял,

     на месте ли он.

      27

     Я не понял, зачем этот мильтон приезжал проверять

     академика, но взял по ее указке бабушкин зонт и мы

     направились на базу.

     На базе стояла тишина: рабочий день закончился,

     кузница, как ни странно, заперта и только слышалось

     фырканье лошадей да стрекотание скворцов.

     Сторож по просьбе бабушки, которой он не мог

     отказать, открыл контору, где в прихожей на столе

     стоял телефон. Бабуся полистала телефонную

     тетрадь и набрала нужный номер. Долго слышались

     гудки, а потом грубый мужской голос, который я очень

     хорошо слышал, объявил: “Дежурный третьего

     отделения милиции Сталинского района города у

     телефона”.

     - Послушай, дежурный, там недавно бандита из

     Ботанического сада приводили к вам?

     - Кто говорит?

     - Это тебя кассир этого самого сада беспокоит. Так

     приводили бандита или нет?

     - Во-первых, не ты, а вы, а во-вторых, не мешайте нам

     работать, а то мы быстро разберемся, кто это звонит.

     - Извините, - сказала бабушка, но я как раз мать того

     человека, который к вам бандита привел.

     - А почему вы уверены, что он именно к нам привел?

     - Так приводил или нет?

     На том конце провода, после некоторого затишья,

     послышалось:

      28

     - Я не обязан вам отвечать, но, действительно,

     привел тут один с ружьем, а потом другой с маузером

     пришел. Мы оружие отобрали, а с ними сейчас

     разбирается

     лейтенант.

     Если

     хотите

     знать

     подробности, приезжайте в отделение. Только

     паспорт захватите.

     Слышно было, как трубку положили на рычаг. То

     же самое сделала бабушка.

     - Как же нам поступить? – высказала она свои мысли

     вслух, - пешком – далеко, а если подводу... нужно

     разрешение главбуха. Ах, ладно!

     Бабушка взяла меня за руку и вывела из конторы,

     которую сторож сразу же закрыл на амбарный замок.

     - Иди домой, - сказала она мне, - поеду в отделение.

     Я начал ее упрашивать, но она не поддавалась. Тогда

     я неожиданно для самого себя, по-видимому, под

     давлением последних событий, пережитых мной,

     заревел во весь голос и... Бабуся сдалась.

     - Ладно, пошли...

     Мы зашли в конюшню, где стоял тяжелый запах

     конского навоза, и бабушка отвязала от стойла

     вторую кобылу - Азу. Она оказалась очень резвой и

     мы вскоре появились возле отделения милиции.

     Когда зашли туда, то выяснилось, что оба дяди

     задержаны и пишут объяснительные. Но самое

     главное, что поведал нам дежурный, рыжего и

     белобрысого уже давно ищет милиция за два

     ограбления в Каскеленском районе. Рыжего как раз

     допрашивал лейтенант, и из кабинета слышалось

      29

     время от времени: “Это не я!”. Через несколько минут

     лейтенант вышел из кабинета вытирая лоб носовым

     платком, и, узнав с какой целью мы пришли, сообщил,

     что сыновей бабушки он отпускает под подписку о

     невыезде

     после

     того,

     как

     они

     напишут

     объяснительные.

     - О не выезде откуда? – спросила взволнованно

     бабушка.

     - Из города, вестимо.

     - А, из города - дак куда ж они могут уехать от меня?

     - Не знаю, но из города, гражданка, чтобы не уезжали.

     Вы там в бараках поосторожней будьте – Жгута мы

     пока не нашли, но ищем. Хорошо, что разрешения на

     оружие сыновья ваши захватили с собой, а то бы

     долго здесь проторчали.

     В это время оба мои дяди вышли из приемной с

     листками бумаги в руках и отдали их лейтенанту. Тот

     прочитал и сказал, что они свободны, могут забрать

     оружие у дежурного, но из города чтобы не выезжали.

     - Вообще-то, - добавил он, немного замявшись, - вы

     молодцы – не побоялись шпану эту. Все бы так – нам

     бы ой-ей как легче было.

     Мы сели вчетвером на телегу и Аза повезла нас

     рысью в обратный путь. Завернули на Дехканскую.

     Начало темнеть. Кое-где в домах, куда подавали

     электричество, зажегся свет.

     - Ребята, - обратилась к сыновьям бабушка, - надо бы

     нам к логу подъехать – там Леку нашу вывалили с

     трактора. Хорошо бы закидать землей ее, а то

      30

     всяческая гадостная живность набросится на нашу

     спасительницу. Заедем домой, возьмем лопатки.

     - Отчего не заехать, - согласился старший сын - дядя

     Леня. - Зверье всякое может ее разодрать...

     - Какое здесь зверье? – удивился дядя Саша.

     - Я лично барса в огороде ночью видел - горы-то

     рядом.

     - Меньше пить надо, братишка, - с улыбкой заметил

     младший дядя, улыбаясь.

     - Да ты что, правда! – глаза горят и рычит...

     - Это сосед твой, Михалыч, рычит, иногда не

     опохмелившись.

     - Хватит вам! – одернула их бабушка, - заедем домой,

     возьмем лопаты и к логу.

     Подъехали к задам бараков, а дядя Саша сбегал за

     лопатами. Потом направились к логу. Лог, промытый

     когда-то давно селевым потоком, находился возле

     древнего скифского холма. Руководство не стало его

     срывать из экономических соображений – слишком

     много земляных работ. Холм ограбили много лет

     назад, о чем свидетельствовали ямы на вершине.

     Мы, пацаны, тоже пытались рыть, но быстро

     выдыхались и бросали затею. Ничего интересного,

     кроме сломанного кувшина, не нашли. Кувшин опять

     закопали.

     Телега

     остановилась у края лога, откуда

     послышалось поскуливание и рычание. Бабушка

     включила фонарь, и все увидели стаю собак,

      31

     разрывающих зубами тушу Лёки. Они обернулись на

     свет и самый большой пес, по-видимому, вожак,

     злобно зарычал.

     Дядя Леня вскинул ружье и выстрелил в самую

     середину стаи. Вожак свалился, а несколько псов

     взвизгнули, задетые, видно, дробью. Стая, вместе с

     ранеными, понеслась в сторону противоположного

     края лога.

     - Все, больше не стреляй! - крикнула бабушка, -

     начинайте прикапывать. Смотрите там, чтобы не

     оставалось мест, не закрытых землей, а то они

     вернутся назад – у них нюх такой, что за километр

     чуют.

     Мы взяли лопаты, спустились вниз и почти

     одновременно надавили ногами на наступы, причем

     полотна мгновенно ушли в землю. Земля оказалась

     мягкой после дождя. Довольно быстро над трупами

     лошади и собаки стал образовываться холм. Через

     некоторое время бабушка сказала, что мне хватит, да

     и сыновьям скоро заканчивать.

     Я бросил лопату и поднялся на край лога поближе

     к бабушке.

     - Иди отдохни на телеге, - сказала она мне.

     Я пошел к телеге, но справа увидел какие-то огоньки

     и из любопытства направился к ним. Послышалось

     рычание. Я в страхе побежал обратно.

     - Здесь собаки! – закричал я.

     - Леня, иди, отпугни их, а то они оголодали и озверели

     совсем.

      32

     Дядя Леня залез наверх, поднял с телеги ружье,

     навел ствол на огоньки и выстрелил. Визга не

     последовало, но кусты, по которым мчалась стая,

     затрещали, а треск долго не умолкал, постепенно

     затухая.

     - Больше не вернутся, - сказал дядя Леня, - жизнь

     дороже куска мяса.

     - Сколько собак диких развелось! – проговорила

     задумчиво бабушка и посмотрела по сторонам. - Куда

     только руководство смотрит!

     - Им бы с врагами народа, ворами да с бандитами

     разобраться, - добавил дядя Саша, - а до собак им

     дела нет. Вот загрызут какого-нибудь начальника,

     тогда да... Устроят на псов облаву да перестреляют.

     - Или в собачник отправят, - заметил дядя Леня.

     - Нет, - не согласился с ним его брат, - в собачниках

     держать невыгодно – кормить надо.

     - Кончайте давайте – зафилософствовались! –

     прервала их Бабуся, - языки что-то у вас удлинились

     последнее время... Пора домой. Мне там работы не

     переделать, да и вас нужно накормить. Курица у меня

     там холодится в подвале. Я ее вчера зарезала, чтобы

     Гале в больницу завтра отнести мясца да супчика, но

     придется мне, видно, другую резать. Приедем и я по-

     быстрому вам ужин состряпаю. Помидорки, кстати,

     засолились уже.

     - Я дома поем, - сказал дядя Саша.

     - Еще чего! – не хочешь с родными?

      33

     Дядя Саша мотнул утвердительно головой, а дядя

     Леня взял в руки вожжи, дернул... и мы поехали в

     сторону базы. Перед самым въездом в нее на двух

     столбах большими буквами, которые хорошо

     просматривались даже в темноте, на когда-то

     красном полотне было написано: “ПОД ЗНАМЕНЕМ

     МАРКСИЗМА-ЛЕНИНИЗМА – ВПЕРЕД К ПОБЕДЕ

     КОММУНИЗМА!”

     Все, кроме дяди Лени, слезли с телеги, а тот отогнал

     подводу в сторону конюшни. Вскорости вернулся, и

     мы все вместе зашагали в темноте к баракам. Хотя,

     если по правде, не в темноте, поскольку луна светила

     достаточно ярко.

     Встретили пенсионера Джараса, который под луной

     пас двух баранов и козу, покуривая самокрутку. Он

     рассказал нам, что объездчик Алмаз нашел какого-то

     парня в кустах возле дороги, который лежал еле

     живой, причем нога – вся в крови. Мы переглянулись

     и пошли дальше. Приблизились к первому бараку, на

     крыше которого свили себе гнезда беспрерывно

     стрекочущие ласточки. Пацаны с девчонками бегали

     вдоль бельевых веревок и проводов, пытаясь сбить

     палками летучих мышей. Моя длинноногая тетя Гея

     бегала быстрее всех, иногда даже подпрыгивая от

     радости. Громко лаяли собаки, мычали коровы,

     блеяли бараны с козами. Распространялся запах

     горелых дров, которые разжигали взрослые пацаны,

     чтобы запечь в костре картошку. Взрослые не

     запрещали им делать это, поскольку костер горел

     рядом с большой глиняной печью с трубой, вокруг

     которой ничего не росло. В этой печи женщины по

     праздникам пекли сдобу.

      34

     Чечены

     Я сидел в яблоневом саду, расположенном рядом

     с нашим домом на 16-й линии, и строгал ножом

     рогатку. Яблоки еще не поспели и поэтому сторож

     сада пока не свирепствовал. Светило солнце, от

     которого защищала густая крона дерева “Лимонка”.

     Пришел мой приятель Сашка, проживающий с

     родителями и двумя старшими сестрами на нашей

     линии, но через четыре дома вверх по улице (в

     сторону гор).

     - Пошли, козла, может, забьем (поиграем в домино) с

     дедками, - предложил он, - мне мамка 10 рублей дала

     на обеды в школе.

     - Так ты что, голодным хочешь ходить всю неделю? –

     спросил я.

     - Да ладно тебе – не помру, небось. В столовке -

     напротив школы - буду брать капусты тарелку за 30

     копеек.

     Мы пошли к панельной хрущёвке, построенной на

     краю нашего района частных домов, рядом с которой

     за длинным деревянным столом сидели три седых

     старикана и громко били костяшками об стол.

     - Чо приперлись? – спросил один из них – самый

     говнистый – мы на деньги играем, а у вас, небось, и

     десяти копеек в карманах дырявых не найдется...

      35

     - Михалыч, да пусть играют, - вмешался добрый

     старичок справа от него, - все равно партия не

     получается без Володи и Паши.

     - Ладно, - проговорил говнистый, - пусть садятся –

     выиграем ихние двадцать копеек.

     На удивление, Сашка играл лучше всех и выиграл

     через час двадцать рублей.

     - Пошли отсюда, мухлёвщики! - погнал нас говнистый,

     - вас там уже отцы с ремнями ждут-не дождутся дома.

     Когда мы отошли от стола на приличное расстояние,

     Сашка сказал:

     - Пойдем, купим в гастрономе чекушку грузинского

     коньяка и шоколадку. Мне Светка (старшая сестра)

     сказала, что это большой кайф, если коньяк закусить

     шоколадкой. Ты лично пробовал коньяк?

     Я ответил, что не пробовал и не хочу пробовать,

     поскольку завтра у меня тренировка и вообще мне

     сказали, что коньяк пахнет клопами.

     - Завтра – это будет завтра, - философски заметил

     приятель, а сегодня – сегодня. Пойдем, подождем

     возле входа в гастроном на Головном. Может быть,

     кто-нибудь из наших появится – его и попросим

     купить.

     Мы направились в сторону гастронома, который

     стоял совсем недалеко от Головного арыка (канала

     трехметровой ширины, отделанного камнем и

     прорытого для орошения деревьев Института

     Земледелия и окрестных огородов). Возле Головного

     строить запрещалось, поэтому справа и слева от него

      36

     тянулись пустыри почти до самой Большой Горной

     реки. На правом краю виднелся высокий забор,

     установленный вокруг милицейского городка. А на

     левом даже издалека был виден гастроном –

     единственный на большой район. Мы – пацаны – в

     нем почти ничего не покупали, кроме хлеба и спичек.

     Да и шутка ли дело: все почти полки заставлены

     крабовыми консервами с английским названием

     CHATKA (все читали это название по-русски),

     дорогими колбасами и сырами. Колбасы вызывали у

     народа неизменный аппетит, но покупать он мог

     только чайную за 16 рублей. Справа и слева от

     продавца обычно стояли большие блоки паюсной

     икры и халвы. Халва еще была доступна, а вот кило

     икры стоило треть зарплаты инженера. На витрине

     под стеклом располагались чаши со специями, цены

     у которых казались фантастическими.

     Мы топтались недалеко от входа, поджидая

     нужного нам человека. Вскоре подошел с авоськой

     уже совершеннолетний Облоб, который недавно

     вышел из тюрьмы, где отбывал срок за хулиганство.

     Он жил на пятнадцатой линии и отличался всегда

     дружелюбным отношением к пацанам. Узнав, что мы

     намереваемся купить, он сразу же предложил

     присоединиться, но Сашка быстро сообразил и

     сказал, что это подарок отцу ко дню рождения.

     Заметно погрустнев, Облоб деньги взял и вскоре

     вышел с авоськой, заполненной булками хлеба и

     несколькими свертками. Вытянул один сверток, в

     котором оказались чекушка и шоколадка “Аленка”.

     - Доплачивайте пятёру – я из своих добавил, - сказал

     Облоб.

      37

     Сашка с недоверием протянул ему голубую бумажку

     и мы пошли в сторону Головного.

     На Головном мы уселись на травку между двумя

     ивовыми кустами поближе к воде, в которой плавали

     мальки неизвестной нам породы рыб и другая мелкая

     живность, попавшая в арык из Большой Реки.

     Сашка отодрал станиолевую крышку с бутылки,

     засунул горлышко в рот и запрокинул чекушку вверх.

     Он сделал несколько глотков, после чего глаза его

     расширились и он отбросил бутылку в сторону. Та

     покатилась по крутому береговому склону, и я поймал

     ее почти у самой воды. Вылилось немного. Я перевел

     свой взгляд на Сашку и увидел, что у него изо рта

     выливаются коньяк с потоками слюны. На лице

     выражение полного отвращения. Из глаз катились

     слезы, и мне даже показалось, что и из ушей капали

     желтые капли.

     - На, закуси шоколадкой, - сказал я, отломив кусок от

     “Аленки”.

     - Уйди! – закричал Сашка и бросился к руслу. Там он

     зачерпнул мутную воду ладошкой и начал судорожно

     заглатывать ее. Через минуту ему стало легче, и на

     лице появилась замученная улыбка.

     - В гробу я видел этот коньяк, - сказал он, - лимонад в

     сто раз лучше.

     - Что с бутылкой будем делать? – спросил я.

     - Да выкинь ее на фиг!

     - Может, стариканам отдадим?

      38

     - Еще чего! Положи в кусты. Потом придумаем, кому

     отдать.

     - О! Я придумал, - сказал я, - отдадим Облобу.

     - Фигу этому Облобу – он у меня лишнюю пятеру

     прикарманил.

     - Хорошо, а чем заткнем – пробки нет?

     - Газетой. Вон видишь кусок – сделай затычку и

     заткни…

     - Откуда ты, Сашок, все знаешь? – с налетом

     сарказма спросил я.

     - Не важно. Пошли на речку. Ты обещал показать, как

     ядро толкать – там круглых бульдиков навалом.

     Мы запрятали чекушку грузинского и пошли в

     сторону Большой Реки, кусая с наслаждением

     шоколадку, которую разделили между собой.

     Вскоре мы подошли к берегу Большой Реки. Пойма

     ее шириной около ста метров была вся усыпана

     камнями и валунами различной величины: от 5-ти см

     до нескольких метров в диаметре. Мы с трудом могли

     представить себе, какие потоки воды здесь бушевали

     в прошлом. Сама река, особенно в жаркую летнюю

     пору, распадалась на несколько нешироких русел с

     совершенно прозрачной водой, извивающихся между

     камней. Эту воду чеченцы, живущие на другом

     (западном) берегу, набирали в ведра и без всякой

     опаски использовали в хозяйстве и просто для питья.

     Несколько тысяч чеченцев депортировали на южный

     берег Большой Реки по приказу Сталина в 44-м году.

      39

     Берега на несколько метров возвышались над

     поймой, так что приходилось спускаться к воде по

     камням. В этой бурной воде мы иногда ловили

     рыбешек с помощью маек со связанными в узел

     лямками. Искусство ловли заключалось в фиксации

     момента попадания рыбёшки в раздутую потоком

     майку.

     - Давай мальков наловим и поджарим, - предложил я.

     - Нет, - сказал Сашка, - сначала покажи, как ядро

     толкают.

     Я быстро отыскал почти, что круглый камень,

     помещающийся в ладони, и встал в стойку, прижав

     камень к шее правой рукой, а левую подняв вверх,

     отставив при этом левую ногу назад. Потом я присел

     на правую ногу, сделал прыжок назад, развернул тело

     и толкнул камень, пролетевший около десяти метров.

     - Ого! – восхитился Сашка, поднял такой же камень и

     встал в позу.

     Я поправил его позу и сказал, что он может толкать.

     Сашка очень смешно повторил мои движения, в

     результате чего “снаряд” улетел на пять метров, хотя

     по комплекции он был значительно здоровее меня.

     - Я не понял, - протянул он, - ты хиляк, а толкаешь

     дальше меня – это не по закону...

     В общем, он сразу завелся. Что только не делал мой

     приятель: и отжимался несколько раз от земли и

     приседал и крутил руками как пропеллерами – все

     напрасно. С каждой минутой он заводился все

     больше.

      40

     В пылу наших “спортивных состязаний” мы не

     заметили, как нас плотно окружили пятеро чеченцев

     примерно нашего возраста.

     - Чо, спортсмены? – спросил с угрозой в голосе самый

     длинный из них – явно вожак - одетый в синие трусы

     и очень грязную желтую майку.

     Мы, естественно, оторопели от неожиданности, и

     Сашка медленно приблизился ко мне спиной. У

     каждого из нас в этот момент оказалось по “снаряду”.

     - Кидай вон в того жирного, - прошептал мне Сашка, -

     а я в длинного и сразу бежим наверх.

     Я попал жирному в живот, а Сашка длинному в

     плечо. Остальные от неожиданности опешили. Мы

     воспользовались этим и рванули к берегу. Чеченцы

     очухались и начали бросать в нас камни. Нас спасло

     то, что, убегая, мы вихляли между булыжниками,

     поэтому прицелиться “противнику” не удавалось.

     Наверху (на берегу) мы остановились и принялись

     кидать камни в ответ. Коль скоро наша позиция

     оказалась более выгодной, “враг” начал медленное

     отступление.

     - Еще раз здесь появитесь, - закричал длинный, -

     зарежем!

     - Обосрётесь, нохчи! – закричал в ответ Сашка.

     Такой обзываловки чеченцы вытерпеть не смогли,

     поэтому дружно бросились в нашу сторону. Тут мы

     поняли, что надо “рвать когти”, и помчались в сторону

     милицейского городка, зная, что туда они не сунутся.

     Однако они пробежали за нами метров сто, но потом

      41

     остановились, громко переговариваясь между собой

     на своем гортанном языке.

     - Давай соберем наших завтра и двинем к ним, -

     предложил Сашка.

     - Ты чо, с ума спрыгнул, да их там сотня соберется

     враз и так нас отпи..., что до дома не дойдем. А потом

     – завтра у всех воскресенье – все ихние родственники

     дома. Могут и родственники с ними подняться. Чо,

     чеченов не знаешь?

     - Да, ты прав, сказал Сашка, почесав голову, - ну тогда

     пошли компасы в школьном магазине на 5-й линии

     возле АРЗ (авторемонтный завод) купим.

     - Далековато туда топать…

     - Ничо, зато мы мимо дома баптистского будем

     проходить – камни им во двор покидаем...

     - Компасы – это хорошо. Нас уже давно училка

     географии просит купить их. Говорит, что каждый

     мужчина должен ориентироваться на местности.

     Рассказывала как-то, что они с мужем заблудились,

     когда ходили по грибы, и чуть медведь их не загрыз.

     Геологи спасли. А у тебя, я слышал, отец тоже

     геолог?

     - Не, - ответил я, - он радист.

     За этими разговорами мы не заметили, как подошли

     прямо к высокому забору милицейского городка. И в

     этот момент увидели, что наши преследователи

     выскочили с палками в руках из-за кучи наваленных

     бревен и бросились в нашу сторону, крича что-то на

     своем.

      42

     Как мы перемахнули через забор, я до сих пор не

     могу понять, да и Сашка потом ничего путного по

     этому поводу не высказал.

      43

     Пресногорьковка

     - Азо, ты хорошо запомнил информацию, которую

     заложил в нас Пэрст?

     - Да, Лест, безусловно. В крайнем непредвиденном

     случае Притус нам поможет.

     Азо провел рукой по заднему карману выцветших и

     специально сильно помятых брюк, где находился

     суперкомпьютер. Лест был одет не лучше: те же

     помятые и обтрепанные снизу брюки и рубашка

     непонятного цвета с закатанными рукавами.

     - Ты уверен, Азо, что мы в Кустанайской области

     большого региона под названием Казахстан в 1966-м

     году? Вокруг одна степь и нет никаких строений,

     чтобы оценить хотя бы время…

     - Лест, если бы было не так, то Притус… На всякий

     случай, я хочу напомнить тебе, что наша легенда

     заключается в том, что мы студенты, которые уже

     вторую неделю трудятся на полях целинного совхоза

     и идут в сторону населенного пункта под названием

     Пресногорьковка для того, чтобы подстричься в

     парикмахерской. Мы с тобой собрались пройти

     тридцать километров туда и тридцать обратно…

     - Это много для человека, Азо, – я уже устал, хотя мы

     прошли всего пять километров.

     - Смотри, Лест, что это за странный механизм

     догоняет нас?

      44

     Лест засунул ладонь в правый карман брюк и нажал

     кнопку. Раздался скрипучий голос Притуса: ”Это

     зерноуборочный комбайн, который своим ходом едет

     в село Пресногорьковка для того, чтобы произвести

     ремонт мотовила”.

     - Вы куда, студенты? - услышали они голос водителя

     механизма.

     - Мы подстригаться в Пресногорьковку, - ответили в

     один голос “приятели”.

     - Ни хрена себе! – удивился водитель – да туда же

     тридцать километров с гаком.

     - Мы дойдем, - сказал громким и твердым голосом

     Азо, спросив при этом тихим голосом у Леста что

     такое “гак”.

     - Ну, как хотите, а то давайте я вас на соломотрясе

     довезу.

     - Нет, мы дойдем, - сказал Лест.

     Водитель махнул левой рукой, комбайн укатил, а

     “студенты” продолжили свое шествие.

     - Ты знаешь, Лест, я больше не могу. Давай долетим

     – это ж 10 секунд.

     - Нет, Азо, все должно быть правдоподобным, а иначе

     мы не выполним задания.

     - Хорошо, Лест, но давай полежим немного для

     восстановления сил.

      45

     Лест и Азо легли на щебенку, которой была усыпана

     земля вдоль дороги, и стали смотреть на небо.

     - Тебе светило не мешает, Азо?

     - Нет, а тебе?

     - Я в самом начале пути включил поглотитель и

     постоянно наблюдаю СОПРОВОДИТЕЛЬ наверху.

     - Я тоже.

     - Все, Азо, - сказал Лест через несколько секунд, -

     надо идти – впереди двадцать пять километров.

     Нещадно светило Солнце, но установленные под

     кожей головы “студентов” поглотители рассеивали

     его энергию, поэтому следующие пять километров

     прошли почти бодро, но Азо опять устал первым.

     - Лест, давай полежим еще – никто не увидит.

     - А СОПРОВОДИТЕЛЬ?

     - Да, я все время забываю о нем.

     Позади опять послышался громкий шум большого

     механизма. Азо сообразил и быстро включил Притус:

     “Кормоуборочный комбайн. На целине, в основном,

     служит для срезания и перевода кукурузы на силос”.

     - Привет, студенты! – крикнул им водитель -

     белобрысый парень в кепке, сидящий в кабине с

     открытыми окнами, - в Пресногорьковку?

     - Да, мы идем в Пресногорьковку, - ответили в один

     голос “студенты”.

      46

     - Балдёжно – у вас совсем одинаковые голоса. Чо,

     двойняшки?

     Вопрос этот оказался настолько неожиданным, что

     “приятели” замолкли на время.

     - Чо пешком драпаете? Могу, если хотите, подвезти –

     втроем веселее.

     - Мы пешком дойдем, - сказал Лест.

     - Что ты заладил – пешком да пешком, – обратился к

     нему шепотом Азо, - в задании ничего не сказано о

     том, что мы должны добираться до Пресногорьковки

     на своих ногах.

     - Ладно, - согласился вдруг Лест, - а куда садиться?

     - Вставайте на движок и держитесь за силосопровод.

     “Приятели” взобрались на движок, причем сразу же

     почувствовали, что он хорошо разогрет.

     Комбайн трясся около получаса и вот, наконец,

     въехал на центральную пыльную улицу станицы.

     Справа и слева стояли старые убогие кирпичные и

     деревянные

     одноэтажные

     домишки,

     имеющие

     довольно жалкий вид. Дорогу пересекали стада гусей

     и уток. Бродили неприкаянно собаки и облезлые коты.

     Возле некоторых домиков пылились заржавленные

     бесколёсные

     личные

     автомобили

     уже

     неопределенного цвета.

     Справа показалась церковь с синей крышей, а

     напротив нее стоял памятник солдату с автоматом,

     который, нахмурившись, держал в левой руке шар,

      47

     символизирующий, по-видимому, планету Земля, а

     правой придерживал большой лавровый венок.

     - Ну, вот! – крикнул из кабины белобрысый водитель,

     - мне направо, а вам вон туда, - и он указал пальцем

     на отдельно стоящий домик, который походил на

     общественную уборную.

     “Студенты” быстро спустились с комбайна и, не

     попрощавшись, целенаправленно устремились в

     указанном направлении.

     - Вот и вози таких! – возмутился про себя водитель, -

     а они даже спасибо не скажут, интеллигенты сраные.

     Только он завершил эту мысль, как “приятели”

     обернулись и в один голос прокричали: “Спасибо,

     водитель комбайна!”

     - Придурки какие-то, - проговорил водитель и тут же

     забыл про студентов.

     А последние уже подошли к домику. Окна у него

     почему-то были заколочены, но к крыше подходили

     провода, что говорило о наличии внутри обитателей.

     Студенты постучались в дверь, которую мгновенно

     открыл здоровенный бородатый детина.

     - Бриться или стричься? – спросил он и дохнул на них

     сигаретным дымом и еще чем-то незнакомым.

     У Леста вдруг возникли рвотные позывы, но он

     сдержался.

     - Стричься, - ответил Азо.

     - Заходите, а как: под бокс или полубокс?

      48

     “Студенты” опешили... Азо нажал малую кнопку

     Притуса и тот через внутреннюю связь с мозгом

     сообщил: “В данном конкретном поселке мужчины

     предпочитают три вида подстрижки волос на голове:

     бокс, полубокс и на лысо. О модной в столичных

     городах канадке местные ничего не слышали”.

     - На лысо, - сказал Азо.

     Детина посмотрел на них с разочарованием.

     - С вас четыре рубля.

     - Где у нас деньги? - прошептал Азо.

     - Думаю, что у меня были, - ответил ему Лест, - но я

     по дороге их использовал, когда оправлялся – там,

     помнишь, возле большого куста?

     - К сожалению, у нас нет денег, - сообщил детине Азо.

     - А чего тогда приперлись, студенты? Шутки со мной

     шутить?

     Детина неожиданно схватил обоих “приятелей” за

     шкирки и вытолкнул по очереди из дверей.

     - Давай, Азо, отрубим ему руки лазером!

     - Нет, Лест, нельзя – СОПРОВОДИТЕЛЬ наблюдает.

     “Студенты” направились в обратный путь, выйдя

     на главную улицу. Они шли, потупив взоры, и не

     разговаривая друг с другом. На пути их следования

     из-за неказистого на вид домика вышла в платочке

     необыкновенно красивая девушка, ведущая козу на

      49

     поводке. Девушка остановилась на краю пешеходной

     дорожки, с любопытством разглядывая незнакомцев.

     - Азо, мне захотелось размножаться…

     - Мне тоже, Лест, но нас не проинструктировали, как

     это делается здесь.

     Лест неожиданно осмелел, направился к девушке,

     наклонился и приподнял у нее край юбки.

     - Дурак! – крикнула девушка, наотмашь ударила Леста

     по щеке и направилась в обратную сторону, потянув

     с силой козу. Коза пошла, упираясь, но все время

     оглядывалась и громко блеяла.

     Лест с удивлением потер ладонью щеку.

     - Как ты думаешь, Азо, - это был акт?

     - Странно, конечно, но здесь все возможно. Зря,

     похоже, что мы согласились на этот эксперимент. Я

     вот все время думаю: ну вернемся мы в совхоз

     неостриженные, а вдруг они из-за этого заподозрят о

     подмене… . Как бы казус не вышел.

     - А давай лазером наголо, - предложил неожиданно

     Лест.

     -

     Нет,

     останутся

     шрамы

     и

     это

     вызовет

     дополнительные подозрения. Надо что-то другое

     придумать.

     Разговаривая, “приятели” так увлеклись, что не

     заметили, как сзади подъехал и остановился газик, из

     которого бодро выскочил полный лысоватый мужчина

     в затрапезном костюме и без галстука.

      50

     - Эй, ребята! – крикнул он, - вы, кажется, из моего

     совхоза – я видел вас там. Вот повезло-то мне! Хотя…

     - Мы пришли сюда подстригаться, но по дороге

     использовали деньги с гигиенической целью, -

     выпалили “студенты” в один голос.

     Председатель, а это был он, вытаращил глаза,

     вытирая пот со лба носовым платком. Заметя такую

     реакцию, Азо включил Притус, который передал ему:

     "Для ликвидации подозрений необходимо огласить

     местный фольклор, например, вот это…"

     - Целина, целина, голубые дали, но мы эту целину на

     х…ю видали! – завопил Азо.

     - Что ты вот сейчас пропел?! – страшно возмутился

     председатель, - ты, паршивец, под суд захотел?! Да я

     вас… Вот и хорошо... а я все думал: не педагогично

     этих студентов на погрузку цемента отправлять, а я

     вас, говнюков сраных, отправлю с удовольствием. А

     ну садитесь на заднее сидение!

     Председатель подвез “студентов” к какому-то

     сараю, закрытому на амбарный замок.

     - Вот, блин, а что это он закрыл?! Обед уже давно

     кончился.

     Председатель посмотрел на часы.

     - Уже час прошел после обеда, а его, подлеца, все

     нет. Ох, устрою я ему счастливую жизнь!

     После этих слов из-за сарая расхлябанной походкой

     вышел небольшого роста мужичок со связкой ключей

     в правой руке и бутылкой пива в другой.

      51

     - Ты чего это, подлец, на работе пьешь?

     Мужичок, явно не ожидавший в это время встретить

     председателя, быстро выкинул в сторону бутылку,

     подобрался и засеменил к двери сарая.

     - Я тебя, Синюха, завтра же определю в поле.

     - Я не Синюха, а Синюхин и поля вашего, Анатолий

     Акимович, я не боюсь - меня мамка в поле родила.

     Мужичок открыл дверь и тут из сарая хлынул поток

     цемента.

     - Вы как это умудрились весь амбар завалить!? –

     закричал председатель.

     - Он крышу подвинул ковшом и засыпал сверху.

     - А крышу потом обратно подвинул, да? - закончил

     председатель, - ты говори да не заговаривайся!

     - Ну, а чо?

     - Через плечо. Давай, тащи быстро грабарки. Вот -

     видишь, я студентов привез. Сейчас Семен приедет,

     и они его загрузят.

     - Кто, вот эти? – удивился Синюха, - да они погибнут

     здесь смертью храбрых.

     - Ничего, - сказал председатель, - им не сделается, а

     погибнут – туда им и дорога. Ты бы слышал, что они

     поют про Целину. Все – я поехал. Проследишь тут,

     чтобы полностью загрузили, а я на молотилку.

      52

     Председатель уехал, а Синюха отправился за

     грабарками. Вернулся через полчаса явно поддатый

     со следами закуски на щеках.

     - Так чо вы там про Целину пели? – спросил он с

     заплетающимся языком.

     Лест пропел.

     Синюха свалился на землю и начал ржать, загребая

     руками и ногами.

     Подъехал ГАЗ-51 с железным кузовом.

     - Привет, Семен! – крикнул Синюха, - ты куда цемент

     возишь?

     - На базу совхозную, а что?

     - Сегодня вернешься?

     - Сегодня нет, а завтра может быть.

     - Жалко, а то я хотел попросить тебя купить две

     Московских – мне свое пойло надоело.

     - Разве не знаешь, что продают только по одной и

     вечером?

     - Вот гады - совсем свободу нам перекрыли! Люди

     стараются, поднимают целину, а они…

     - Ты это про кого?

     - Ладно, открывай задник, тебя студенты загрузят.

     - А где они? – спросил Семен.

      53

     Синюха поглядел во все стороны, но “студентов” не

     увидел.

     - Странно, только что стояли тут и вдруг исчезли…

     - Может по нужде вон туда побежали, - сказал Семен

     и показал на заросли березняка.

     Синюха тоже посмотрел в том направлении, но оба

     тут же обернулись, услышав:

     - Мы готовы грузить цемент в железный кузов этого

     механизма.

     “Студенты” стояли навытяжку, как солдаты, держа в

     руках грабарки.

     - Ты что, - спросил Семен, - бурдой своей их уже

     напоил?

     - Нет, - ответил Синюха, - у них и без бурды дурости

     навалом. Давайте, грузите, а мы пойдем проведаем

     кое-кого.

     “Приятели” воткнули грабарки в цемент, но поднять их

     не смогли. Цемент оказался слишком тяжелым и

     вязким. Забросить его в кузов казалось совершенно

     невероятным.

     - Азо, - шепнул Лест, - надо брать понемногу, но часто

     и тогда удастся.

     Подхватить немного этой “пыли” и забросить в кузов

     получилось, но высокой частоты добиться не

     удалось. Через час тяжелой работы они поняли, что

     задание перед ними поставлено невыполнимое. И к

     тому же гора цемента вдруг обвалилась и засыпала

      54

     тружеников с головой. С трудом выбравшись, они

     продолжили погрузку, но вид при этом приобрели

     ужасный. По цвету они почти перестали выделяться

     на фоне цемента. Проработали еще два часа.

     - Мне кажется, Азо, - сказал Лест, - что достаточно, а

     то механизм не сможет эту пыль увезти.

     - Да, Лест, ложимся отдыхать…

     Они легли на траву и сразу же уснули. В это время

     появились Семен и Синюха.

     - Ну как, Семен, мой самогон?

     - Да, ты талантлив Синюха. Завтра приеду, и мы

     продолжим дебаты…

     Они не обратили внимания на “студентов”, решив, что

     на траве образовалась горка цемента. Семен сел в

     кабину ГАЗ-51, завел двигатель и укатил.

     Первым проснулся Лест, осмотрел себя и

     лежащего рядом Азо, одежда и лицо которого были

     белыми от цемента, и даже ресницы пушились. Он

     начал будить Азо, но тот не просыпался.

     - Никого нет, а механизм укатил на колесах, - сообщил

     он громко.

     - Вот и хорошо, - проговорил Азо, не открывая глаз. –

     Сейчас свяжусь через Притус с СОПРОВОДИТЕЛЕМ

     и он передаст нам руководство к дальнейшим

     действиям.

     Азо открыл глаза, повернулся набок и ощупал

     задний карман, однако компьютера не обнаружил.

      55

     - Где Притус?! – с ужасом во взоре проговорил он,

     после чего вскочил и начал ощупывать себя всего. –

     Может быть он у тебя?

     - С чего это? – возмутился Лест, - он всегда у тебя.

     - Я, кажется, догадываюсь, – сказал Азо, - он выпал,

     когда нас засыпало цементом.

     Они бросились, не сговариваясь, внутрь склада

     (сарая) и начали раскидывать цемент, который,

     естественно, попадал им внутрь, вызывая спазмы

     дыхания и кашель.

     - А мы не забросили его в кузов грабаркой? –

     высказал свою догадку Лест.

     - Надо обязательно определить, - сказал Азо, -

     СОПРОВОДИТЕЛЬ над нами или нет. Если Притус в

     кузове, то и наш СОПРОВОДИТЕЛЬ последует за

     механизмом, или, как они его называют, грузовиком.

     Азо лег на спину, широко раскрыл глаза и надавил

     пальцем на левый висок.

     - Лест, его над нами нет…

     - Так это же хорошо! – воскликнул Лест веселым

     голосом, - мы свободны и можем передвигаться в

     любую сторону и проделывать все, что вдруг нам

     заблагорассудится.

     - Ты не в своем уме, Лест. Во-первых, у нас не полная

     информация, во-вторых, Оригиналы в таком климате

     разморозятся и возвратятся раньше нас в совхоз. Это

     нам совсем не нужно. В-третьих, ты забыл про

     питание. Я уже чувствую, что разряжаюсь.

      56

     - Да, попали мы в плохую ситуацию. Надо быстрей

     добраться до места.

     После последней фразы Леста начал накрапывать

     дождь…

     Дождь быстро закончился, и из-за туч вышло

     солнце. С одеждой “студентов” произошло что-то

     невероятное – она закаменела. Нельзя было поднять

     руки и сделать хотя бы один шаг. Приложив

     невероятные усилия, Азо сел, но это привело к тому,

     что брюки лопнули в нескольких местах. Однако это

     позволило засеменить короткими шажками. Азо

     приблизился к стенке и стал делать вращательные

     движения тела. Рубашка, рукава которой он опустил

     перед работой, от таких ударов о стенку полопалась

     в нескольких местах и дала возможность двигать

     руками. Азо неожиданно увидел поблизости

     небольшой негладкий камень, поднял его, подошел к

     Лесту и начал колотить им по одежде “приятеля”. Тот

     немного повеселел, присел, а затем довольно

     успешно повращал руками.

     - Мы все равно так идти не сможем, - сказал он.

     - При отсутствии нашего СОПРОВОДИТЕЛЯ можем и

     полететь, но одежду необходимо удалить.

     “Приятели” с трудом разделись догола.

     - Куда мы должны лететь, Азо?

     - Слава Богу, как говорят здесь, эта информация у

     меня в черепной коробке: совхоз Ленинский, улица

     Советская, дом 11.

     - Так летим?

      57

     Лест и Азо расставили руки в стороны, присели и… из

     их рук с невероятной скоростью стали появляться

     металлические пластинки, очень похожие на птичьи

     перья. Головы уменьшились, а носы вытянулись,

     превратившись в подобие клювов. “Студенты”

     одновременно подпрыгнули, их ноги сразу сошлись,

     превратившись в плоские хвосты, и… они полетели.

     На солнце их “перья” переливались золотом, а взмахи

     крыльев оказались такими мощными, что через

     несколько минут они уже кружились на большой

     высоте над базой совхоза Ленинский.

     - Ты видишь целевой дом?- спросил Лест.

     - Да, я вижу и хочу напомнить тебе, что меня зовут

     Игорь, а тебя Володя.

     - Я помню, - ответил Лест.

     - А имена тех, кто там - в доме, ты помнишь?

     - Да, одного из них зовут тоже Игорь, другого Юра, а

     третьего Мажит.

     - Хорошо, но прежде всего нам необходимо отыскать

     аутентичную одежду.

     Лест и Азо увидели внизу бельевые веревки, на

     которых провисали простыни, а также женская и

     мужская одежда. По двору, кроме беленькой собачки

     и двух черных котов, никто не передвигался.

     “Приятели” приземлились за сараями и сразу же

     приобрели человеческий вид, однако тела их

     неприлично забелели на фоне черной угольной кучи,

     наваленной возле сарая. Никто не предупредил их,

     что мужчины, если, к примеру, у них крадут одежду на

      58

     берегу водоема, всегда прикрывают причинные

     места. Поэтому они, как ни в чем не бывало, вышли

     из-за сарая и сразу же наткнулись на женщину

     средних лет, которая бросила на землю тазик с

     бельем и побежала к дому с криком: “Коля, снимай

     ружье – здесь извращенцы!”

     Лест и Азо быстро подскочили к одной из веревок, на

     которой висели темные брюки и светлые рубашки,

     сдернули их вместе с прищепками и скрылись за

     сараем. Там они второпях натянули на себя еще

     сырую одежду и побежали вдоль сараев к целевому

     дому.

     Сзади них раздался выстрел, и “воришки”

     почувствовали как дробь (или соль) пронеслась над

     головами и снопом ударила в стену глиняного сарая.

     Приятели спрятались за ближайшим углом и стали

     выглядывать из-за него.

     Коля после выстрела удовлетворенно переломил

     ружье, вытащил отстрелянную гильзу и выбросил ее

     в сторону. Потом он привел ружье в исходное

     состояние и, держа его в правой руке, направился к

     своему дому, откуда раздались ругательства в его

     сторону: “Ты тряпка, Коля! Они у тебя штаны и

     рубашки сперли, а ты? А если бы дети были?”.

     - Так нет же у нас детей, - услышали “приятели” ответ

     Коли.

     - Лест, то есть, Володя, приготовься – следующий дом

     наш.

     - Да, Игорь, я готов.

      59

     Они вышли к нужному дому и увидели хорошо

     накачанного парня, поднимающего самодельную

     штангу.

     - Азо, а как его зовут?

     - Я точно не знаю, но какое-то внутреннее чувство

     подсказывает мне, что это Игорь.

     - Привет, Игорь, в два голоса приветствовали

     “штангиста” “приятели”.

     Игорь, а это действительно оказался он, от удивления

     уронил штангу.

     - Вы откуда в таком виде? Мы уже в управлении

     заявили о вашей пропаже. В кузнице тебя, Володя,

     заискались вчера, - продолжил настоящий Игорь, – им

     вдруг бороны дополнительные, кровь из носа, нужны

     были к обеду.

     Лест спросил взглядом и Азо передал ему по

     биоакустической

     связи,

     что

     кузница

     –

     это

     специальное место, где примитивное нагревание с

     помощью древесного угля размягчает металл, а

     затем из него формируют либо примитивные орудия

     труда, либо приспособления для механизмов.

     Неизвестно только где эта кузница.

     - А Юра и Мажит здесь? – спросил Азо.

     - Нет, они за Московской и консервами в буфет пошли

     – сегодня же выходной, хотя я пить не хочу – у меня

     тренировка. Так вы расскажете или нет, что

     случилось с вашей одеждой.

      60

     Лест приступил к последовательному изложению, а

     Игорь начал с интересом и с зарождающимся помимо

     его воли подозрением приглядываться к “приятелям”.

     Что-то такое его настораживало: толи замеченный

     сразу неестественный блеск в глазах, толи какие-то

     новые нюансы голосов. “Хотя”, - подумал он, - “такой

     блеск появляется с перепоя, да и голос меняется

     после него, но я не замечал, чтобы Игорь и Володя

     сильно пили...”

     - Заходите, переодевайтесь, подождем Юру и

     Мажита, а потом отметим ваше возвращение. За это

     я, пожалуй, тоже выпью.

     - Извини, Игорь, - сказал Азо, - нас попросили кое-что

     передать председателю.

     - Что передать?

     - Передать словами и просили еще другим людям

     ничего не рассказывать.

     - Да кто просил, инопланетяне что ли?

     “Приятели” промолчали, бросив друг на друга

     настороженные взгляды.

     - Что это за еще шпионские страсти? Нам этого не

     хватало. Скучно, значит, стало кукурузу косить?

     “ Девки косят кукурузу, сиськи шлепают по пузу,

     солнце яростно пече, менструация тече” – пропел

     вдруг Лест.

     - Замолчи сейчас же! – прикрикнул на него Азо.- это,

     Игорь, он на солнце перегрелся.

      61

     - Ну ладно, идите, а зачем вдвоем? Хотя, проведи

     Володю в медпункт – пусть ему укол сделают.

     - Хорошо, но сначала мы должны передать

     информацию председателю.

     - Ну вы, блин, даете! Расскажу потом в институте –

     уржутся все.

     Лест и Азо направились к центру поселка. Довольно

     большую площадь, по которой блуждали бездомные

     собаки, окружали неказистые административные

     здания и столовая, перед входом которой на доске

     красовалась недавно кем-то прикрепленная вывеска

     “Столовая Аэлита совхоза Ленинский”. Справа на

     картонке сверху от руки было написано ”Разблюдаж

     блюд столовой №1”

     - Этого места, - сказал Азо, - нам нужно избегать,

     потому как если что-нибудь из того, что там выдают,

     попадет к нам внутрь – это верное отключение всех

     жизнеобеспечивающих узлов.

     Азо остановил работягу в кирзовых сапогах,

     галифе, ветровке и замызганной фетровой шляпе и

     спросил, где находится склад цемента. Тот начал

     объяснять заплетающимся языком, но “приятели”

     ничего не поняли. Тогда они остановили женщину в

     сером пиджаке и длинной белой юбке. Женщина

     указала на торец строения с покатой крышей

     покрытой шифером, на котором розовел плакат:

     “Дадим стране миллиард!”

     - Здесь что, миллиардеры живут? – спросил Лест.

      62

     Женщина повертела пальцем у виска и направилась

     по своим делам. Лест и Азо подошли к складу и Азо

     лег возле него на щебенку. Он уставился в небо,

     придавив висок пальцами.

     - Ну что? – спросил в волнении Лест.

     - Ничего. СОПРОВОДИТЕЛЯ нет.

     Мимо них проходили два совхозника, которые

     остановились и с любопытством уставились на Азо.

     - У него чо, падучая? – спросил один из них.

     Азо вскочил и неожиданно выпалил: “Граждане, не

     задерживайтесь, проходите - здесь эксперимент”.

     - Какой еще эксперимент? – с угрозой в голосе

     возмутился второй совхозник.

     Лест и Азо быстро удалились, чтобы не вступать в

     пререкания с местными.

     Вслед им послышался отборный мат с настоящими

     угрозами.

     - Может, Семен отвез цемент для строительства

     нового дома? – предположил Лест.

     Домов таких оказалось семь, и возле каждого из

     них Азо ложился на землю. За ними увязалась ватага

     местных мальчишек пяти-восьми лет, которые всегда

     останавливались в отдалении и улюлюкали.

     Некоторые даже кидали мелкие камушки.

     По закону подлости СОПРОВОДИТЕЛЬ висел над

     последним, седьмым, домом. К счастью “студентов”,

      63

     на небольшом удалении от строящегося дома лежала

     куча

     цемента,

     прикрытая

     серым

     брезентом,

     прижатым к земле толстыми металлическими

     кольями.

     - Отрубаю, - сказал Лест, сделав горизонтальное

     движение левой рукой. Освободившийся брезент

     сразу же сдуло порывом ветра. Последующие

     порывы принялись рассеивать цемент в разные

     стороны. “Приятели” запрыгнули в самую середину

     кучи, с остервенением помогая ветру. Ватага в

     отдалении хором завизжала от восторга.

     Через пару минут Притус нашелся.

     - Сейчас я запрошу инструкцию, а то день клонится к

     вечеру. Не будем же мы с этими Игорем, Юрием и

     Мажитом ночевать.

     - А почему нет? – удивился Лест, - мне, например,

     очень интересно, о чем говорят настоящие студенты.

     - Тебе интересно, а Персту нет. Он через нас, похоже,

     все получил, поскольку не беспокоит, а студенты твои

     говорят, в основном, о размножении, поскольку их

     поселили без противоположного пола. Ты, например,

     думаешь о размножении?

     - Постоянно, - ответил Лест.

     - Ну, тогда понятно, почему ты так стремишься в их

     компанию. Хорошо, пойдем, но в непредвиденном

     случае вылетаем к Контейнеру. Как считаешь,

     зарядки там хватит до завтра?

      64

     - Мне кажется, хватит, - ответил Лест, хотя солнце

     сегодня постоянно заходит за тучи. У меня лично

     появилась проблема с мышцами, а у тебя?

     - У меня тоже, - ответил Азо, - сейчас я попрошу

     СОПРОВОДИТЕЛЯ обеспечить нам дополнительный

     трансфер мышечной энергии. К сожалению, он не

     может сделать это для Оригиналов в Контейнере.

     Ребятня, следившая за ними, исчезла, потеряв

     всякий интерес к чокнутым студентам, поэтому

     последние легли на землю, раскинули руки в стороны

     и расслабились. Через минуту их тела налились

     силой, а они в приподнятом настроении направились

     в сторону целевого дома. Там Игорь упорно

     продолжал

     стоять

     возле

     сарая,

     поднимая

     самодельную штангу. По всем признакам он заметно

     устал, но усилием воли выжимал вагонные колеса,

     насаженные на трубу. Явно поддатый сосед-старик с

     восторгом на него смотрел, покуривая папироску и

     иногда аплодируя.

     - Ну, рассказали секреты председателю? – спросил

     Игорь, бросив на землю “штангу”.

     - Да, как гора с плеч свалилась, - выдал Азо,

     предварительно нажав кнопку Притуса.

     - Ну, идите – там все готово к встрече.

     “Приятели” зашли в квартиру, которая состояла из

     двух небольших комнат и прихожей. В “большой”

     комнате кроме трех кроватей, грубо сколоченного из

     досок стола и двух стульев ничего не было. Правда, к

     каждой кровати прижимались облезлые тумбочки

      65

     Посреди большого стола красовалась бутылка с

     зеленоватой этикеткой и черной надписью на ней:

     “МОСКОВСКАЯ особая водка, 40%, емк. 0.5 л., Цена

     2р. 87к” и закуска в виде банок с маринованными

     огурцами, хлеба и консервов “ КИЛЬКА Балтийская

     неразделанная в томатном соусе”.

     Было видно, что студенты, сидящие друг против

     друга, приняли уже по первой, поскольку очень

     увлеченно разговаривали, перебивая друг друга.

     Один из них, славянской внешности, повернул голову

     в сторону вошедших и с возмущением бросил:

     - С вашей подстригаловкой вы все тут перепутали:

     меня с кукурузы кинули на пшеничные снопы, а

     Мажита в кузницу. Это тебе, Игорек, не силос по

     кузову вилами разбрасывать.

     Азо понял, что это Юрий обращается к нему.

     - Так я, Юра, виноват что ли? Сначала мы не могли

     подстричься, поскольку потеряли деньги по дороге,

     потом председатель нас заставил цемент грузить, а

     после дождь пошел и наша одежда...

     - Задубела, - вставил Мажит.

     - Ладно, давайте - к столу, позвал Юра.

     - Спасибо, - ответили “приятели” хором, - мы совсем

     не голодные.

     - Не понял, – удивился Мажит, а что это у вас голоса

     стали одинаковые? И ваще – вы, значит, хотите

     сказать, что не хотите выпить с нами?

      66

     - Мы выпили воды из специальной трубки на

     площади, - пояснил Лест, а лишняя жидкость может

     привести к непредсказуемым последствиям для

     жизненно важных органов.

     - Ты чо сейчас сказал!? – с расширенными глазами

     проговорил Мажит. – Перегрелся что ли? Юра, они

     ВОДЫ уже попили... А это, вообще-то, хорошо – нам

     больше достанется.

     Мажит разлил остатки водки в два граненых стакана

     и собутыльники залпом выпили. Потом Юра пытался

     открутить крышку банки с огурцами, но это ему не

     удалось. Тогда Мажит резко воткнул столовый нож в

     крышку и сделал несколько режущих движений.

     Потом вылил жидкость в стоящее рядом со столом

     ведро, а огурцы высыпал в большую металлическую

     тарелку. Пока он все это проделывал, закусывать

     обоим расхотелось – захотелось еще водки. Мажит

     сказал, что скоро вернется, и направился к двери.

     Юрий посмотрел мутным взглядом на “приятелей”:

     - Мне чего-то кажется, - сказал он загадочным тоном,

     - что вас подменили в Пресногорьковке.

     “Приятели” в страхе поглядели друг на друга, причем

     Азо протянул руку к Притусу.

     - Или вас отравил первачом этот синюшный Синюха.

     Он травит студентов уже с самого начала лета.

     Помните, когда нас привезли, двоих отсюда в

     Кустанай отправили с отравлением?

     “Что такое Первач?”, - задал Азо вопрос Притусу

     через мозг.

      67

     Притус выдал: “Первач, или самогон, - это крепкий

     спиртной напиток, изготовляемый в домашних

     условиях путем перегонки через самодельные или

     специального заводского изготовления аппараты

     спиртосодержащей массы (браги), получаемой в

     результате долгого брожения сахарного сиропа,

     обсахаренных зерновых образований, картофеля,

     свеклы, фруктов или других продуктов, содержащих

     сахар и обсахаренные крахмальные вещества”.

     - Нет, - сказал Лест, - мы спиртосодержащие продукты

     не потребляем.

     Юра расхохотался до слез. В это время в комнату

     зашел штангист Игорь.

     - Игорь, Игорь, слышишь, - они не потребляют

     спиртосодержащие продукты! Тебе не кажется, что

     это не наши люди и вообще не студенты...

     Накачанный Игорь посмотрел на Леста и Азо,

     нахмурив брови.

     - Они мне тоже сразу не понравились: какие-то

     отвлеченные и в глаза никогда не глядят. А вот задам

     я вам, дорогие товарищи, простой вопрос: “В каком

     мы институте учимся?”

     - Вы учитесь в хорошем советском институте, - сразу

     же выпалил Лест.

     В этот момент к Азо поступило сообщение: “Институт

     технического профиля, поскольку другие высшие

     заведения всегда отправляют своих студентов в

     стройотряды”.

     - Не вы, а мы, - поправил Юра Леста.

      68

     - В техническом институте, - объявил Азо.

     - Не морочь мне голову, - перебил его Игорь, - в каком

     техническом?

     “Технические институты в Советском Союзе, как

     правило, многопрофильные и поэтому называются

     Политехнические”, - получил-таки дополнительное

     сообщение Азо.

     - Я хотел сказать, в Политехническом, - исправился

     он.

     - А на какой курс мы перешли? - добавил вопрос Юра,

     разваливаясь на койке, на которой только что сидел.

     - Прекратите устраивать допрос! – возмущенным

     голосом выдал Лест, - мы не задержанные и не

     заключенные, а вы не полицейские...

     - Какие еще полицейские? Вот вы и попались, -

     злорадно произнес Игорь. – Юра, да они западные

     шпионы, загримированные под наших товарищей.

     - Да иди ты! – сильно засомневался Юрий, - так не

     загримируешь...

     - Все, - сказал Азо, - нам уже надоело все это

     выслушивать и мы идем жаловаться Председателю!

     - Вяжи их! – крикнул вдруг Игорь, бросив Юрию

     веревку. Сам он обхватил своего “тезку” и быстро

     обмотал руки несколько раз другой веревкой, завязав

     потом ее крепким узлом. Юра набросился сзади на

     Володю (Леста) и сделал то же самое, что и Игорь.

      69

     Такие действия студентов, как это ни странно,

     оказались оптимальными для них: до Притуса не

     дотянуться и перья выпустить нельзя, поскольку для

     этого необходимо развести руки.

     - Обшманай их! – приказал Игорь Юрию.

     Тот сначала обшарил карманы Леста, а потом Азо, из

     заднего кармана которого вытащил странный прибор

     с несколькими кнопками по бокам. Нажал эти кнопки

     по очереди, но ничего не произошло. Только вдруг

     сильно заболела голова, и стали проноситься

     совершенно дикие мысли. Юра выкинул прибор в

     открытое окно и сразу же полегчало.

     - Всё, - сказал Лест Азо, - надо нам начинать во всем

     признаваться. Без нашего Притуса связь с

     СОПРОВОДИТЕЛЕМ невозможна.

     - Притус в порядке, - ответил Азо, - вопрос – как

     теперь до него добраться и наладить связь.

     - Вы что там несете?! – возмутился Юра. – Совсем

     мозги пропили? Случаем, одеколон не потребляли?

     Вы прямо как Кабаев из второй группы. Тот пьет все,

     что с градусами, а потом несет что-то похожее на

     ваше. Вы же слышали его любимую: “Если хочешь

     быть здоров – набухайся…”, или вот эту: “Вы видали,

     как пьют алкаши? Нет, не просто мастера попойки -

     алкаши - волшебники души, верные избранники

     помойки …”

     - Нет, Юра, - перебил его Игорь, - от них не пахнет –

     они какие-то другие…

      70

     В это время вернулся Мажит с бутылкой Московской

     в сетке.

     - Чо это у вас тут? Пленных взяли? Правильно, а то,

     видите ли, они пьют только из колонки!

     - Ладно, Мажит, - сказал Юра, - допьем вечером, а

     сейчас надо думать, что с этими делать. Милиции в

     поселке нет, а добраться до райцентра – проблема.

     Никто нам машину для этого не даст. Как мы станем

     мотивировать? Дескать, мы решили, что с нами не

     наши товарищи из Политеха, а пришельцы. Да нас

     самих загребут и в Кустанайский вытрезвитель

     отвезут.

     - Послушайте, - сказал Азо, - мы покажем, где ваши

     товарищи, но вы развяжите нас.

     - Экий ты шустряк! – восхитился Юра, - мы вас

     развяжем, а вы нас как капусту порубите…

     - Как он догадался? – удивился вслух Лест.

     - Хорошо, - продолжил Азо, - мы вам покажем дорогу

     к бункеру, где ваши Оригиналы спят, но это далеко

     отсюда.

     - Какие еще Оригиналы? – спросил Мажит.

     - Ну, то есть, настоящие Игорь и Володя.

     - А вы кто, - опешил Мажит.

     - Лест и Азо.

     - Цыганочка Аза, Аза, а не ты ль моя зараза? – пропел

     не к месту Юра.

      71

     - Я пойду к соседу, - сказал Игорь, - он на МАЗе

     водитель. Говорил, что у них бардак последнее

     время. Может быть, за вот эту бутылку увезет нас

     куда надо?

     - Ты еще сомневаешься? – удивился Юра.

     - Кстати, - обратился Игорь к Азо, - сколько отсюда

     километров до бункера?

     - Точно не знаю – для этого нужен Притус – но, думаю,

     километров так пятнадцать. Пожалуйста, подберите

     Притус, который Юрий выбросил в окно.

     - А что это? – спросил Юра.

     - Искусственный приемно-транслирующий мозг.

     - Не понятно ни хрена, - сказал Юрий, - но, Мажит,

     посмотри там и если найдешь, просто не нажимай на

     кнопки, а принеси сюда.

     - А ты чо, не можешь?

     Юрий промолчал.

     - Что забирать – я так и не понял.

     - Пластинку черного цвета, примерно вот такого

     размера, - сказал Азо и указал глазами на коробок

     спичек, лежащий на столе возле Юрия.

     - Хорошо, пойду, посмотрю, - сказал Мажит.

     Они с Игорем вышли из квартиры, а Юрий остался с

     “приятелями”.

     - Вы, вообще, откуда? – спросил он немного погодя.

      72

     - Всю информацию о цели и обеспечивающей

     системе мы огласим по пути к бункеру, - ответил Лест.

     Азо при этом утвердительно кивал головой.

     Игорь пошел к пожилому соседу, который

     постоянно восхищался его спортивными успехами, а

     Мажит обогнул дом и внимательно осмотрел землю

     рядом с окном. Ничего похожего на черную пластину

     он не обнаружил. Однако, все-таки увидел, что в

     двадцати, примерно, метрах мальчишки что-то бурно

     обсуждали. Мажит направился к ним. Увидев его,

     пацаны разбежались, оставив одного, который стоял

     с открытым ртом, закатив глаза и расставив руки в

     стороны. В ладони правой руки что-то чернело…

     Мажит разжал пальцы мальчонка, и забрал

     толстую черную пластину с кнопками. Тот открыл

     глаза, закрыл рот, с удивлением посмотрел на

     Мажита и вдруг стремглав бросился бежать по улице.

     Мажит вернулся в дом, где двое связанных

     пришельцев продолжали сидеть на стульях, а Юра

     лежал на кровати, подложив ладони под голову.

     - Брось, пожалуйста, эту гадость в угол, - попросил он

     Мажита. – Я чуть не сдох, когда кнопочку одну там

     нажал.

     Вернулся возбужденный Игорь.

     - Он, представляете, в ж…у пьяный лежал, но,

     услышав мой голос, сразу проснулся и на мою

     просьбу сразу же отыскал ключ от МАЗа и дал его

     мне. Сказал еще, что уважает меня и для меня ему

     ничего не жалко – даже водку, гад, не взял,

     представляете?

      73

     - И “мозг” вон там, смотри. – сказал Юра, - Мажит

     нашел и принес. Но этих нужно держать от него

     подальше, а то, кто его знает, может, это атомная

     бомба.

     - Ну, ты скажешь! – возразил Мажит. У тебя чо по

     физике? Забыл что ли, что критическая масса урана

     примерно 50 кг., а тут грамм 100.

     - Да, я как-то не подумал… Или газ ядовитый. Я,

     видать, выпустил его маленько…

     Мажит громко заржал.

     - Ты выпускаешь не маленько.

     - А ты?

     - Кончайте базар! - прикрикнул Игорь, - надо

     побыстрей наших, как они их называют, Оригиналов

     выручать. Я думаю, мы с Мажитом поедем, а ты, Юра,

     останешься. Если до завтрашнего утра не вернемся,

     сообщишь в Правление.

     Юра сначала хотел возмутиться, но потом подумал,

     зачем ему нужна вся эта суматоха, да и бутылочку

     Игорь положил в тумбочку - может сильно скрасить

     одиночество.

     - Ладно, - сказал он, - только этот “мозг” заберите.

     Молчавшие до этого “приятели” оживились:

     - Да, да, - проговорил Азо, Притус надо забрать

     обязательно.

      74

     - Обязательно, - подтвердил Лест. – Без Притуса мы

     не откроем бункер.

     - Забираю ваш Примус, - сказал Мажит и засунул

     супер компьютер в карман куртки. – Взрослые, а в

     игрушки играете как дети.

     - Ну, всё – пошли, - позвал Игорь.

     Азо и Лест с трудом поднялись со стульев, поскольку

     все члены у них затекли, и направились к двери. За

     ними двинулись Игорь и Мажит. Выйдя наружу,

     увидели, что МАЗ уже стоит возле дома.

     - Это ты его подогнал? – спросил Мажит.

     - Да я. У меня, кстати, есть права, но не на такой

     тяжелый транспорт. Здесь, однако, некому нас

     останавливать.

     Кузов, как и у всех МАЗов был металлический, что

     сильно обескуражило Мажита.

     - Как мы в кузове таком сидеть будем? Нас тут в муку

     растрясет.

     - Да позаботился я, - успокоил его Игорь, - я там две

     кошмы и старых подушек накидал.

     - Полных вшей и блох, - проговорил Мажит с кислым

     выражением лица.

     - Не боись – не сожрут, - заулыбался Игорь.

     Мажит схватился за край борта и подтянулся.

     - Пойдет, - проговорил он и спрыгнул на землю.

      75

     - Подождите, - раздался голос Азо, - а как мы

     расскажем, откуда мы, какая у нас цель и как

     добраться до бункера?

     - Да, - почесал затылок Игорь, - об этом мы как-то не

     подумали. Тогда возвращаемся в квартиру. Там

     послушаем вас и только после этого поедем.

     Они вернулись и увидели, входя, как Юра начал

     отбивать сургуч с Московской ручкой металлического

     ножа. Возвращение товарищей ввергло его в сильный

     шок. Он покраснел и спрятал бутылку под одеяло.

     - Рано празднуешь победу, - сказал ему Мажит.

     - Да Бог с ним, - остановил его Игорь, - ему здесь

     оставаться – пусть делает, что хочет.

     - Ага, делает, что хочет за мой счет! – продолжал

     возмущаться Мажит. – Вернешь мне потом деньги,

     понял?

     Азо начал излагать свою легенду:

     - Нас направили сюда – на целинные земли – из

     цивилизации “Модулис-3” с целью изучения метода

     освоения новых территорий. Однако, мы сразу же

     поняли, что вы осваиваете данные территории для

     получения дополнительного пропитания.

     - Это оказалось очень неинтересным для нашей

     цивилизации, - продолжил Лест, - поскольку у нас

     другая цель и, кстати, другая система питания. Мы, по

     сути, можем потреблять все, что находится вокруг, но

     сразу же после этого нам необходимо облучение

     определенной

     частоты,

     которое

     запускает

     внутреннюю систему жизнеобеспечения.

      76

     - Ну, понёс, - сказал Юра, приходя в себя после шока.

     - Так вы что, - спросил Игорь, - можете есть камни,

     дерево, землю?

     - Да, но только если уверены, что вызываемое нами

     облучение может появиться, - уточнил Азо. Здесь у

     нас с этим проблема – СОПРОВОДИТЕЛЬ на

     последнем издыхании, как у вас говорят. Еще дня два

     и если он сам не сможет настроиться на нужную

     волну, то мы останемся здесь навсегда, т.е.

     ненадолго...

     - Какой еще сопроводитель? – с сомнением в голосе

     произнес Мажит.

     - Вы сами потом увидите, если нам всем повезет.

     - То-то, я смотрю, - сказал Юра, - вид у вас какой-то

     потрепанный...

     - Да, - сказал Лест, - мы не можем ничего потребить

     без СОПРОВОДИТЕЛЯ, а он не способен пока нас

     облучать. Да и подняться к нему у нас нет сил...

     - Я так понял, - догадался Юра, - что вы наших по

     дороге в Пресногорьковку подловили, запрятали где-

     то и вместо них пошли.

     - Совершенно точно, - подтвердил Азо.

     - Понятно, - резюмировал Игорь, - но мы все-таки

     развяжем вас только после того, как вы освободите

     Игоря и Володю. Давайте – к выходу.

     Все, кроме Юры, вышли. Игорь сел за руль и

     приподнял кузов, поскольку МАЗ был самосвалом.

      77

     Потом он вышел и помог Мажиту поднять Азо и Леста

     и протолкнуть их по одному через задний борт. Потом

     Мажит тоже забрался. Все попытались усесться на

     ворсистых

     кошмах,

     но

     это

     оказалось

     затруднительным. Поэтому Лест и Азо улеглись

     впереди кузова, подложив под головы подушки, а

     Мажит сделал то же самое, но у заднего борта. МАЗ

     тронулся с места.

     - Лест, я его вижу – он движется за нами.

     - Это не удивительно – ведь Притус в кармане у

     Мажита.

     - А ты заметил, что Игорь не спросил, куда ехать?

     СОПРОВОДИТЕЛЬ явно им управляет, а тот даже не

     подозревает.

     - Пятнадцать километров – это совсем близко, -

     сказал Лест, - но что мы будем делать, если найдем

     бункер?

     - Разблокируем Оригиналов и, думаю, что после этого

     они нас отпустят...

     Через определенное время МАЗ остановился и

     все, кто лежал в кузове, вскочили.

     - Да, - сказал Лест, - это Бункер.

     Игорь и Мажит увидели саманную (глинобитную)

     развалюху, простоявшую в степи, по крайней мере,

     лет тридцать. Камышовая крыша зияла огромными

     дырами, в окнах стекла давно выбиты, а от трубы

     осталась небольшая горка глины, на которой сидели

     вороны и громко каркали.

      78

     - Интересный бункер, - сказал Мажит. – Прямо на

     фашистский похож, которые в кино показывают. Такой

     редут захватили бы в первую минуту...

     - Скажешь тоже, - отозвался Игорь, выпрыгивая из

     кабины, - это, скорее, похоже на заброшенную

     сторожку стрелочника. Я таких насмотрелся, когда в

     Москву и обратно по железной дороге добирался.

     Студенты помогли пришельцам выбраться из

     кузова, и все направилась к дверям избушки. Зайдя

     внутрь, они чуть не выскочили наружу от спертого

     воздуха, пропитанного какими-то аптекарскими

     запахами. На глиняном постаменте стояли два

     открытых металлических гроба...

     - Ужас! – вскричал Лест, а куда подевались

     Оригиналы?

     - Уверен, что не растворились, - продолжил Азо, - да

     и самостоятельно разблокироваться тоже не могли.

     Что-то здесь не так.

     В этот момент все увидели в отдалении отару овец и

     чабана (пастуха), пасущего их на коне.

     - Может быть, он что-нибудь видел, - сказал Игорь. –

     Сходи, пожалуйста, Мажит, и поспрашивай его – он,

     уверен, русского не знает.

     Мажит пошел и вскоре вернулся.

     - Он русский лучше нашего знает. Сказал, что видел

     двух студентов, и не только видел, но и общался с

     ними (так и сказал). Они ему сообщили, что не знают,

     как попали в эту кибитку. Шли, сказали, подстригаться

      79

     в Пресногорьковку и вдруг очутились в ней, да еще и

     в гробах – ужас один.

     - А куда они пошли, не спросил?

     - Сказал, что пошли вместе в Пресногорьковку

     подстригаться...

     - Вот тебе на! – воскликнул Игорь, - это, получается,

     как сказка про Белого Бычка: “Жили были дед да баба,

     ели кашу с молоком...”

     - Как же они оттуда вышли? – проговорил Лест в

     задумчивости.

     -

     Какой-то, по-видимому, сбой произошел в

     СОПРОВОДИТЕЛЕ, - попытался объяснить Азо, - вот

     дверь Бункера с Контейнерами и отворились, а когда

     они вдруг открываются, действие биоблокаторов

     прекращается.

     - У меня от вашей болтовни голова заболела! –

     возмутился Мажит. – Кончайте пудрить нам мозги.

     - У нас нет пудры, - сказал Лест. – Вы нас развяжите,

     и мы сразу же прекратим.

     - Ага, я понял – и мы, заодно с вами, прекратим

     навсегда...

     Студенты посмотрели друг на друга и Игорь, поняв

     что Мажит с ним согласен, предложил:

     - Мы сейчас поедем в Пресногорьковку и, возможно,

     встретим Игоря и Володю по дороге, а, может, в

     самой станице. В обоих случаях мы вас развяжем и

     отпустим.

      80

     - А Притус? – спросил Лест.

     - И Притус отдадим.

     - Пусть Мажит проверит, - добавил Азо, - Притус все

     еще у него в кармане?

     Мажит вытащил из кармана куртки супер компьютер и

     потряс им в воздухе:

     - Вот он ваш Примус!

     - А где отара (стадо)? – удивился Игорь. – Только что

     я ее видел, и вдруг исчезла. Ох, не нравится мне вся

     эта катавасия. Мажит, давай, затолкаем их снова в

     кузов и поедем.

     - У меня руки затекли, - сказал Лест уже в кузове.

     - Сжимай и разжимай пальцы, - предложил Мажит.

     - Нужно ослабить веревки, - прохрипел Азо.

     - Еще чего! – возмутился Мажит. – На месте

     разберемся.

     - На каком месте! - возмутился Азо. – Мы уже возле

     бункера.

     - Кончайте спорить, - вмешался Игорь, - если наших

     найдем, тогда и отпустим.

     МАЗ тронулся. Азо отметил, что СОПРОВОДИТЕЛЬ

     движется за ними.

     - У него проблемы: ни запросов от нас, ни указаний от

     него. Интересно, Пэрсту он что-нибудь передает?

      81

     Через двадцать, примерно, минут МАЗ въехал на

     главную улицу станицы и остановился. Игорь

     высунулся из кабины и спросил у Мажита:

     - Ты не знаешь, где здесь парикмахерская.

     - Нет, не знаю, но вон девушка с козой идет – спроси

     у нее.

     Как только пришельцы услышали про девушку, они

     тут же поднялись и встали, напоминая связанных

     истуканов.

     - Скажите, пожалуйста, дорогая, - обратился к ней

     Игорь, где здесь в поселке находится мужская

     парикмахерская?

     - Я вам не дорогая, - ответила девушка, а вот эти, - и

     она указала на пришельцев, - уже третий раз мне

     встречаются. Хорошо, что вы их связали.

     - Не третий, а второй, - поправил ее Лест.

     - А вот и третий. Час назад вы здесь проходили и

     пялились на меня.

     - Это были наши, - догадался Мажит.

     - Очень странная девушка, - сказал Азо, - совершила

     акт с Лестом через лицо.

     - Ну, вы, я смотрю, погуляли в станице, - поразился

     Игорь. - Что, прямо на улице акт совершили?

     - Да, но она не отблагодарила, а сразу же быстро

     ушла со своим рогатым спутником, - пояснил далее

     Азо.

      82

     - Ну, дела твои Господи, - вдруг по церковному

     проговорил Игорь.

     В это время из ближайшего дома вышла женщина с

     коромыслом на плечах и двумя пустыми ведрами,

     болтающимися на нем. Мажит спросил ее, как дойти

     до парикмахерской. Женщина сняла коромысло,

     поставила ведра на землю и только после этого

     указала пальцем направление. Сразу было видно, что

     ей захотелось поговорить с мужчинами.

     - Что это у вас такое? – спросил Лест у нее.

     - Где? – удивилась женщина, оглядывая себя со всех

     сторон.

     - Что вы несли на плечах?

     - Коромысло с ведрами, а что - нельзя?

     - Какие действия вы собирались с ними совершить?

     - Чего, чего?! - возмутилась женщина, поднимая

     коромысло. - Послушайте, мне некогда тут с вами

     лясы точить. Куры не кормлены, корова не доена... А

     вы, видать, уже приняли на грудь.

     - Удивительная планета! – сказал Лест.

     Подъехали к парикмахерской, напоминающей, по

     внешнему виду, общественную уборную. Лест и Азо

     снова поднялись на ноги, как по команде, а Мажит

     продолжил лежать. Игорь постучал в дверь, которая

     сразу же открылась.

     - Под бокс или полубокс? – последовал вопрос,

     открывшего дверь детины, который сам, судя по

      83

     шевелюре и бороде, не подстригался и не брился уже

     давно.

     - Нет, мы не подстригаться.

     - Тогда – до свидания, - проговорил здоровяк и

     попытался захлопнуть дверь, однако Игорь успел

     просунуть колено, которое ее придержало.

     - Мы спросить: вы не подстригали недавно двух

     студентов?

     Детина приподнял голову и уставился на кого-то с

     расширенными глазами. Игорь оглянулся. Кроме

     пришельцев, стоящих в кузове, никого не было.

     - Я час назад подстригал вот этих, а они почему-то

     опять заросшие и... связанные. Вы из милиции? А

     зачем парики на них надели?

     - Нет, попытался разуверить его Игорь, - это не они.

     - Да что ты мне тюльку косяком гонишь! – это они, век

     свободы не видать. Вы их заловили и правильно

     сделали. Они первый раз вообще денег не хотели

     платить и несли пургу какую-то. Я что им – Ротшильд,

     чтобы бесплатно стричь?

     - Скажи, - перешел на “ты” Игорь, - а последний раз

     ты их подстриг?

     - Да, наголо обоих за пятеру. Сказали, что хотят под

     канадку какую-то, а под бокс и полубокс стриглись в

     детстве. Я лично сказал им, что у нас в станице

     буржуйские прически не носят.

      84

     Игорь вышел из парикмахерской и позвал Мажита.

     Тот приподнялся, а Лест и Азо снова легли на кошмы

     и подушки.

     - Мажит, как думаешь, где теперь их искать?

     - Пошли, наверно, обратно.

     Игорь залез в кабину и включил зажигание. МАЗ

     взревел как бык перед случкой и дернулся с места.

     Отъехали от станицы Пресногорьковка несколько

     километров, после чего Игорь повернул назад,

     поскольку степь просматривалась километров на

     пять, но никто впереди не шел. Въезжая в поселок,

     встретились с запыленным газиком Председателя.

     Тот совершенно обалдел, увидев за рулем студента.

     - А где Рогоза? Почему вы на его машине ездите? Ну,

     всё – я связываюсь с вашим институтом и отправляю

     всех вас обратно к ебене матери.

     - Зачем же ругаться? – проговорил с хмурым видом

     Игорь. – Мы ничего такого не совершали.

     - Мы? Ага, значит – ты не один. Кто там у тебя в

     кузове?

     Мажит привстал, понимая, что уже не скроешься.

     - А еще кто там? Давайте, давайте, вылезайте!

     Поднялись Лест и Азо.

     Председатель чуть не упал от шока на капот своего

     ГАЗ-69.

      85

     - Твою мать! Я же вас только что, как тогда, на

     погрузку цемента поставил?! Кто это вас связал, и

     парики на головы напялил? Эти студенты? Они не

     студенты, а бандиты!

     Председатель рванул дверь газика и с силой

     выхватил оттуда, с заднего сидения, двухстволку 16-

     го калибра.

     - А ну развязывайте их немедленно! – провел он

     стволом от Игоря к пришельцам.

     - Их нельзя развязывать, - проговорил Мажит, - это

     пришельцы с другой планеты...

     - Идиоты! Нажрались здесь у Синюхи как свиньи и

     устраиваете мне тут цирк Шапито. Немедленно

     развязывайте!

     Мажит приблизился к Азо для исполнения команды

     начальника. Он начал очень медленно развязывать

     веревку, хорошо понимая, что может случиться

     непоправимое. И оно случилось. Азо выхватил из

     кармана куртки Притус и нажал какую-то кнопку на

     нем. Затем он быстро подскочил к Лесту и мгновенно

     развязал его. Лест в состоянии накопившейся злобы

     вдруг наполнился энергией и провел рукой впереди

     себя. Задняя часть кузова МАЗа отвалилась, как

     будто нож прошел по куску сливочного масла.

     “Приятели” спрыгнули на землю, и Азо после этого

     тоже провел рукой в сторону газика председателя.

     Четыре новых колеса “вездехода” отвалились,

     задымившись. Вся ватага после этого бросилась в

     разные стороны, но людей пришельцы трогать не

     собирались.

      86

     - Вызывай СОПРОВОДИТЕЛЬ сюда! – крикнул Лест.

     Азо нажал нужную кнопку и сразу же тучи,

     скопившиеся над Пресногорьковкой перед дождем,

     расступились, и в образовавшемся круге появилось

     нечто очень странной формы: как будто несколько

     металлических звезд разной величины в мгновение

     сомкнулись вместе.

     Игорь, Мажит и Председатель остановились и стали

     смотреть

     вверх,

     разинув

     рты.

     Шиповидное

     металлическое

     чудище

     беззвучно

     опускалось,

     причем внизу ничего не ощущалось: ни движения

     воздуха, ни звуков. По всей поверхности аппарата

     замелькали молнии и вдруг снизу открылись два

     люка, откуда вниз одновременно начали спускаться

     приспособления, очень похожие на детские качели,

     т.е. длинные металлические прутья с сидениями

     внизу. Когда приспособления опустились почти до

     земли, “Приятели” сели каждый на свое сидение и

     начали подниматься вверх. По мере приближения

     лифта к корпусу они меняли свой облик. Сначала

     разорвалась и разлетелась в разные стороны их

     одежда, под которой оказались не белые тела, а

     серые шершавые поверхности с блестками. Потом

     эти тела вытянулись, ноги слились в хвосты, а головы

     удлинились и расплющились. Пришельцы стали

     похожи на Коморских варанов, но с человеческими

     руками. Лифты поднялись до нижней поверхности

     СОПРОВОДИТЕЛЯ (а это был он) и скрылись внутри

     вместе с сидящими на них пришельцами. Как только

     люки со скрежетом захлопнулись, СОПРОВОДИТЕЛЬ

     вдруг завертелся, причем в результате его вращения

     внизу образовался смерч. Аппарат поднимался.

     Постепенно высоко над ним начали закручиваться

      87

     тучи. Он прошел в зияющую в них дыру, после чего

     она захлопнулась. Внизу начался настоящий ураган,

     а смерч двинулся по главной улице, не задевая,

     впрочем, дома.

     - Это они мстят нам, - подумал Игорь, - но как бы они

     не разрушили из-за нас всю станицу, хотя пока все

     дома целы...

     Смерч, пройдя всю главную улицу, рассеялся, но

     пошел такой ливень, что сразу же под ногами

     образовались настоящие потоки воды. Несмотря на

     это, все, не сговариваясь, собрались на том же месте,

     где встретились.

     - Как же нам теперь добираться до дома? – прокричал

     весь мокрый Игорь.

     - Ничего, - еще громче заверил Председатель, - у

     Синюхи есть Москвич. Нам надо идти на склад, будь

     он неладен, - там, небось, залило цемент у Семена,

     да и склад такой дождь может залить...

     Игорь и Мажит согласились и пошли вместе с

     Председателем. Ходьбой, правда, их передвижение

     было трудно назвать. Со стороны казалось, что они,

     скорее, проплывали почти по пояс в воде. Наконец

     добрались до сарая, отведенного под склад, возле

     которого стоял ГАЗ-51 с железным кузовом, из

     которого выливался цемент. Он выливался и из

     самого склада, куда забежала "компания". Внутри

     тряслись от страшного холода Семен, Игорь и

     Володя. Завидев своих, Игорь и Володя бросились

     обниматься и в этот момент блеснула молния и

     шарахнул такой гром, что даже земля затряслась, а

     крыша склада начала обрушаться…

      88

     Зелёная церковь

     

     Компанию у себя в квартире уже не первый раз

     собирала Элла – миловидная студентка 2-го курса

     архитектурного факультета. В компанию входили

     четверо веселых музыкантов, (девушек и парней),

     прогремевшего среди молодежи в столице ансамбля

     “Гамбринус”. Элла пригласила их впервые. С ними же

     оказалась известная в узких кругах органистка Ира,

     находящаяся как бы с ними, но несколько в стороне,

     причем постоянно поглядывающая на меня. Трое

     ребят с архитектурного, включая моего друга Лёшу, и

     меня – технаря, но художника в душе, уже давно

     входили в компанию Эллы.

     Выпили много, особенно музыканты. Хоть они и

     привезли на такси свои инструменты (кроме оргАна,

     естественно), но те, как бездомные, валялись в углу

     спальни Эллы. Говорили обо всем понемногу, не

     перебивая друг друга на первых порах. Музыканты, в

     виде

     анекдота,

     поведали

     историю

     создания

     “Гамбринуса”. Ира плотоядно глядела на меня, почти

     не выпивая. Потом худой и бледный художник

     драматического театра им. Лермонтова по кличке Сэм

     рассказал как его картина “Eglise verte” (Зеленая

     церковь) попала в Париж в музей “Musee de

     Montmartre”.

     Начал рассказывать, что работал как-то с утра над

     заказом театра, делая эскиз церкви, которая потом

     должна была украсить заднюю часть сцены во время

     спектакля ”Борис Годунов”.

     - Работа шла плохо, - продолжил он, - поскольку я был

     с тяжелого бодуна. Пришлось с ранья принять стакан

      89

     водки, заполировав его потом жигулевским из

     холодильника. Когда заканчивал пиво, постучали...

     По частоте ударов костяшками пальцев о дверь

     понял, что это Света. Открывать не стал, дабы не

     усугублять вчерашнюю сцену. Через, примерно,

     полчаса снова раздался громкий стук, выдавший,

     несомненно, Нину. Потом, через четверть часа, с

     такими же интервалами постучались Вера, Стелла и

     Гюльнара.

     Я держался без особых усилий над собой,

     поскольку не чувствовал никаких эмоций. Потом

     настала долгожданная тишина и я, после приема

     очередной порции, открыл входную дверь и вышел на

     лестничную

     площадку.

     На

     двери

     прочитал

     следующие надписи:

     “Ждала тебя целый час и... ушла. Не ищи меня

     больше, ублюдок! Света”.

     “Ты обещал быть к одиннадцати, но я прождала до

     двенадцати. Ухожу от тебя навсегда, Козел! Передай

     привет Свете. Нина”.

     “Я чувствовала, что ты там внутри, но ты, подлец.,

     высосав из меня всю кровь, решил пойти по рукам

     Светы и Нины. Берегись, подонок – я все расскажу

     Ахмету – от возмездия не уйдешь, жалкий марашка

     полотен”.

     Остальные надписи, сделанные разноцветной

     губной помадой, заполняли всю поверхность двери,

     не наползая друг на друга. Я захлопнул дверь и

     хлопнул еще полстакана белой. Посмотрел на

     мольберт с кислым лицом. Выдавил на палитру свою

     самую нелюбимую зеленую краску и стал замазывать

     изображение, повторяя уже наложенные цветные

     мазки. Так с выражением отвращения на лице я

      90

     “проработал” очень долго. Добавил немного желтого

     и синего цвета в самых неподходящих местах. В

     дверь опять постучали. Там стояли мой приятель

     Гена, художник оперного, и какой-то тип одетый не по-

     нашему. Оба почти не вязали лыка.

     - У тебя выпить чего-нибудь найдется? – спросил

     Гена, а то магазины еще не открыли, а мы вчерашний

     запас вылакали. Знакомься, Сэм, - это Пьер из

     Парижа, прибывший к нам с творческим визитом.

     Мы зашли в ту комнату, где стоял мольберт, и Пьер

     сразу же уставился на мой эскиз. Он залепетал что-то

     Гене и тот, хорошо знавший Французский, перевел,

     что

     Пьер

     восхищается

     моим

     гениальным

     произведением, называя постимпрессионизмом, и

     предлагает показать его знатокам в Париже. Только

     он не знает, где здесь оформляют юридически

     перевоз произведения из страны в страну.

     - Да пусть берет и везет, - сказал я, - мне эта мазня ни

     к чему.

     - Да ты что, совсем спятил! – возмутился Гена, - это

     же как раз тот случай, когда можно выскочить на

     международный уровень.

     - Ага... и попасть на крючок Органам...

     - Не боИсь, он может через министерство культуры

     все провести – это ж ляжо (деньги) для них.

     Француз снова что-то затараторил, а Гена сказал,

     что Пьер не может просто так взять картину, и

     предлагает завтра сначала пойти к директору театра,

     а потом в министерство культуры, но перед этим всем

     он провентилирует вопрос в своем посольстве.

     Короче, на другой день, когда я еще не отошел от

     сильного бодуна, они приехали, явно похмелившись,

      91

     и мы успешно, но с моей головной болью, совершили

     предложенный ими вояж. Потом составили у адвоката

     договор, в котором обговорили перевозку Пьером

     произведения и другие хлопоты. Через месяц мне

     пришло письмо из министерства культуры, в котором

     говорилось о том, что музей “Musee de Montmartre”

     выставил мою работу, и она имела огромный успех.

     Затем министерство уведомляло, что я могу уже

     начать оформление документов для поездки в

     капиталистическую страну Францию, которая, кстати,

     обязалась оплатить билеты на самолет и проживание

     в отеле.

     - Ну и как, они тебя отпустили? – спросил Сэма один

     из музыкантов.

     - Да, я съездил туда и они купили эскиз, заплатив

     приличные (не хочу говорить какие, потому что

     подписал одну бумагу) деньги, которые я почти все

     отдал Министерству культуры. Ладно, давайте

     выпьем за искусство!

     Я больше не мог терпеть взгляда органистки и

     подошел к ней.

     - Ира, - сказал я, - а не хотите ли прогуляться и

     подышать немного, а то здесь жутко накурили, а вы, я

     вижу, не курите.

     - Да, - ответила Ира и взглядом змеи посмотрела на

     мою шею. Я невольно приподнял воротничок.

     Как только мы вышли во дворик, Ира схватила меня

     двумя руками за шею, притянула к себе и впилась в

     губы. В конце поцелуя она больно укусила меня. Я с

     трудом сдержался, чтобы не влепить ей пощечину.

     - Зачем ты это сделала?

     - Я обожаю брюнетов, а ты вообще в моем вкусе.

      92

     Я хотел ей сказать, что она как раз нет, а после такого

     змеиного укуса постараюсь быть от нее подальше, но

     промолчал и закурил.

     - А ты знаешь, - сказала Ира, - мне ваша компания

     совсем не нравится – только из-за Эллы пришла. Мне

     интересны ее рассказы про Иткинда*. Она

     подрабатывает у него давно: убирает, стирает,

     разговаривает с ним. Он, оказывается, только на один

     год младше Ленина – во как! Смешной, рассказывает

     она, старичок. По своим привычкам и говору – ну

     чистый местечковый еврей, а работы его деревянные

     знает весь мир. Я с ней как-то вместе пошла к нему,

     он посмотрел на меня и сказал, что я настоящая

     пантера, и он хотел бы меня слепить сначала из

     пластилина, однако такового в нужном количестве не

     оказалось и он перенес сеанс на неопределенное

     время. Платить Элле он все время забывает и ей

     приходится напоминать. Отвечает он ей как из

     еврейского анекдота: “Будете напоминать – я вас из

     списка вычеркну”. А вообще, она говорит, что с ним

     интересно.

     - Хочешь, я тебе билет на мой концерт дам, - вдруг

     предложила Ира.

     - Это что, оргАн слушать?

     - Ну да, не меня же.

     - Я орган не люблю.

     *Иткинд Исаак Яковлевич - гениальный скульптор

     - Орган ты можешь не любить, но музыку-то любишь?

     - Смотря какую.

      93

     - Баха любишь?

     - Баха? У нас так на 16-й линии звали моего соседа-

     хулигана. Вообще-то его звали Бахыт, но кликуха

     была Баха. Он меня немного побаивался сначала и я

     всем говорил, что дам ему.

     - Что дашь?

     - Ну, в смысле, могу побить...

     - А...И что дальше.

     - Он дружков своих собрал в школьном сарае и

     пригласил меня туда на драку. Я пришел, а он

     вытащил из-за спины палку и долбанул меня по

     башке. Я потерял сознание. Когда очнулся, никого не

     было, но после этого все почему-то были убеждены,

     что он мне даст...

     - Что ты мне всякую ерунду рассказываешь! Так

     пойдешь на концерт или нет?

     - Не, я Баха не люблю, - ответил я, подумав. Я, как

     Ленин, люблю Бетховена.

     - Как ты можешь его любить – у него же одна и та же

     мелодия повторяется: "Ба-ба-ба-ба!".

     - Сама ты ба-ба, - сказал я и очень сильно захотел

     вернуться в компанию один, но все-таки продолжил

     прогулку, поскольку сам вытянул Иру на улицу.

     Мы шли, она что-то тараторила, но я не слушал. Вдруг

     совершенно неожиданно она взяла резкий старт и

     помчалась в сторону остановки автобуса.

     “Вот и хорошо”, подумал я, когда она заскочила на

     подножку задней двери уже двигающегося автобуса.

     Возвращался, шагая по тротуару, усыпанному

     желтыми листьями клена, полный злости на эту

     озабоченную идиотку. При этом я все время трогал

      94

     укушенную нижнюю губу. Когда зашел в дом, то

     увидел, что веселье затухало. Музыканты пытались

     что-то играть на своих инструментах, но у них это

     плохо получалось. Потом в два часа ночи уехали

     дружки Сэма, а остальные, один за другим, начали

     засыпать там, где их застукал Морфей. Я тоже

     пытался уснуть, сидя на стуле, но не мог. Сэм же был

     возбужден и не успокаивался до утра. Пил все, что

     стояло на столе, пытаясь добить себя, но это ему не

     удавалось. В шесть часов утра он всех разбудил,

     громко заявив:

     - Вы все мне надоели, сраные интеллигенты! Вы

     прожужжали мне все уши и навешали на них лапшу,

     которую, я надеюсь, стряхну по дороге, чтобы не

     раздражать Свету, а то эта стерва мне припомнит

     вчерашнее. Оревуар!

     - Да пошел ты! – сказал толстый тромбонист из

     “Гамбринуса”, уронил голову на грудь и громко

     захрапел.

     Через, примерно, минуту он вздрогнул, проснулся

     и обратился ко мне:

     - Ты у Марго в кафе был когда-нибудь?

     - Почему когда-нибудь, - возмутился я, - почти каждое

     воскресенье, как оголодаем – идем туда.

     - А-а-а, - ответил толстый, снова клюнул головой вниз

     и захрапел.

     Я спросил у Эллы, как его зовут. Оказалось Борей.

     Невольно вспомнил последние посещения кафе

     “Тюльпан“. "Хозяйка" по кличке Марго, армянка по

     национальности, отличалась от всех работников

     других кафе города странным сервисом. Очень

     похожего на нее хозяина я увидел позднее в фильме

      95

     “Семнадцать мгновений весны”. Новых посетителей

     она обычно встречала у входа примерно такими

     вопросами:

     - Вы чего приперлись? Дома нечего делать? Дети,

     наверно, одни остались. Уроки не сделают, двойки

     получат...

     Те, кто уже привык к такому обращению, улыбались и

     проходили в зал, но у новых посетителей наступал

     шок. В результате, иногда возникали скандалы, из

     которых Марго всегда выходила победительницей.

     Совсем осерчавшие на нее удалялись с обещаниями

     больше никогда не посещать это сраное кафе.

     - Без вас народу слишком много, - говорила им вслед

     совершенно спокойная Марго.

     В кафе собиралась центровая молодежь для того,

     чтобы, как говорят, подзаправиться перед ночными

     похождениями. Заказывали там обычно козырные

     вареники с творогом, белое сухое вино и кофе.

     Официантки обслуживали быстро и качественно.

     Таких вкусных вареников я никогда больше в жизни не

     ел.

     Марго была женщиной в возрасте, но имела

     русского хахаля лет 55-ти, сидящего обычно в уголке

     и потягивающего сухач, который время от времени

     подносила ему с улыбкой сама хозяйка. Позднее в

     университете я узнал у своего приятеля Коли, что он

     влюбился в дочку Марго по имени Эмма. Коля учился

     так себе, но был страстным и талантливым

     автолюбителем. Он, к примеру, самостоятельно

     починил и привел в божеский вид советский джип Газ-

     69, который принадлежал нашей кафедре и уже

     который год пылился и ржавел в сарае. Водить почти

     новый на вид газик ему в конце ремонта не дали из-за

      96

     отсутствия прав, но преподаватели, которые ездили

     на нем все по очереди ставили ему, не задумываясь,

     тройки без сдачи экзаменов. Свою подругу Коля сразу

     же назвал Эмкой в честь старой легковушки Газ М-1,

     а иногда, в шутку, Победой, как бы возвышая её в

     своих глазах.

     Боря вдруг проснулся и, самое удивительное,

     проснулись все оркестранты “Гамбринуса”, которые,

     кстати сказать, вместе учились на третьем курсе

     консерватории. Каждый очень бережно взял свой

     инструмент, толстый взмахнул левой рукой, и грянула

     мелодия “Марша троллей” Эдварда Грига. В то время

     часто перед сеансом в кинотеатрах показывали

     мультфильм "Танец скелетов" Диснея, в котором

     звучала эта музыка, и поэтому мы пришли в

     неистовое состояние. Две самые худые студентки

     архитектурного вскочили и стали изображать

     скелетов: одна сделала стойку на руках, а другая

     поднимала и опускала ее ноги своими худыми руками

     - точно как в мультфильме. Музыка и хохот наш, я

     уверен, пугали людей, проходящих мимо дома.

     После того, как музыканты закончили и все

     отсмеялись, Элла предложила:

     - Пойдемте, выпьем шампанского тут за углом - на

     проспекте Гагарина. Кафушка там дерьмовая, но

     какая нам разница, где пить шампанское по утрам.

     Все радостно согласились, кроме моего друга Леши.

     Он сказал, что ему надо позвонить маме, которую он

     не предупредил, что останется на всю ночь.

     - А почему ты раньше не позвонил? – удивился я.

     - Это все водка ваша проклятая, - сказал Леша и

     направился в соседнюю комнату, где стоял телефон.

      97

     Через пять минут он вышел немного грустный, но

     всем стала сразу понятна причина, поэтому

     расспрашивать не стали, а дружно вышли на улицу.

     Инструменты, естественно, оставили. Шли, громко

     переговариваясь между собой. Боря отбивался от

     своих, которые постоянно напоминали ему, что

     завтра концерт и надо порепетировать.

     - Отстаньте, - сказал он после всех упреков в его

     сторону, - до вечера еще много времени.

     К счастью кафе открыли полчаса назад, но никто

     внутри не просматривался. Зашли и начали сдвигать

     столы, но официантка, вбежавшая в зал, громко

     закричала:

     - Прекратите сейчас же! Что вы делаете?! Это строго

     запрещено!

     - Да никого же нет, - проговорила одна из музыкантов

     с удивлением.

     - Не разрешается! – строго заявила официантка,

     которая, судя по всему, учитывая раннее время, была

     одна на весь зал.

     - Ну ладно, раз так, то садимся за ближайшие

     столики, - сказал Боря и сел на стоящий перед ним

     стул.

     - Что будете заказывать? – спросила строгая

     представительница обслуживающего персонала,

     держа в левой руке общую тетрадь, а в правой

     химический карандаш, который она предварительно

     наслюнила.

     - Нам, пожалуйста, две бутылки шампанского, -

     сказала Элла.

     - И всё?

      98

     - Да, всё, а что - этого мало?

     - Алкогольные напитки без закуски не подаем.

     - А чем, по-вашему, нужно закусывать шампанское? –

     спросил я.

     - У нас есть бефстроганов...

     - Хорошо, - согласилась Элла, - несите один

     бефстроганов и две бутылки шампанского.

     - Так нельзя, - сказала официантка.

     - А как можно? - дружно спросила компания.

     - Каждый должен заказать закуски.

     - Всё – мне хватит! - сказал высокий рыжий

     валторнист и встал, чтобы уйти.

     - Ладно, ладно, - вдруг смягчилась официантка, -

     заведующая до обеда на склад уехала, поэтому

     сейчас принесу вам шампанское.

     Прождали минут двадцать и уже собрались уходить,

     как она появилась, неся в каждой руке по бутылке.

     Боря, злой как черт, схватил первую бутылку и дернул

     проволочную уздечку. Пробка мгновенно вылетела и

     ударила в потолок. Все шампанское вылилось на

     стол.

     - Ты что делаешь! – возмутился трубач, аккуратно

     раскручивая проволоку второй бутылки правой рукой

     и придерживая пробку левой. После того, как он

     осторожно открутил белую пробку, шипения не

     последовало. Стал наливать в стакан и все увидели,

     что шампанское совершенно без газа.

     - Все, - сказал Боря, вставая, - сегодня неудачный

     день и не надо злить судьбу. Идем на репетицию.

      99

     При этом он вытащил из кармана десятку и протянул

     официантке.

     - Сдачи не надо, - сказал он голосом вальяжного

     барина.

     - Ты что, сдурел? – сказал низкорослый тубист с

     прической под полубокс, - оно ж пятак стоит.

     - Ничего, - успокоил его Боря, - надо задобрить судьбу

     в этот неудачный для нас день. Я уже так делал

     несколько раз, хотя всегда удивлялся: неужели и там,

     наверху, - при этом он указал пальцем наверх - любят

     деньги. Получается, что и наверху Сатана правит бал.

     Все встали и вышли, напевая:

      Сатана там правит бал,

      Там правит бал!

      Сатана там правит бал,

      Там правит бал!

     - Стойте и не разбегайтесь, - сказал Боря,- позвоню

     Альфреду.

     Как я потом узнал у Эллы, Альфред – это фанат

     “Гамбринуса”, развозящий хлеб на крытом грузовике

     в ночное время. Днем он, как правило, оказывался

     свободным и развозил инструменты своим любимым

     музыкантам.

     На этот раз Боря еле дозвонился до хлебозавода,

     где ему сказали, что Альфред заболел и находится

     дома.

     - Незадача... Значит, десятка не помогла. Вернуться

     что ли за сдачей...

      100

     Я предложил позвонить своему приятелю Коле,

     который часто ремонтировал автомобили своим

     знакомым, так сказать, безвозмездно, т.е. даром.

     Когда после нескольких гудков, кто-то снял трубку на

     том конце, я чуть не обратился к Коле c кликухой

     “Конец”, какой его звали, без обиды с его стороны, на

     нашем факультете. Дело в том, что подлежащее

     “Конец” Коля отождествлял с мужским детородным

     органом. Любое появление этого слова в газете, в

     объявлении, рекламе, газете и т.д. вызывало у него

     необоснованное веселье, которое всегда заражало

     окружающих. Особенно он восхищался названием

     крутого фильма “Конец атамана” режиссера Шакена

     Айманова по сценарию Андрея Кончаловского,

     Эдуарда Тропинина и Андрея Тарковского. Бедный

     Асанали Ашимов, играющий главную роль в фильме,

     даже не подозревал, как он попал...

     У телефона оказался Коля. Я ему обрисовал

     ситуацию. Он уверил меня, что будет через минут

     десять. Действительно, вскоре возле нас затормозил

     Газ-69, с блестящими бамперами и какими-то

     металлическими стрелами на дверях.

     - Где инструменты – спросил Коля и посигналил,

     после чего прозвучала совершенно изумительная

     мелодия, которую музыканты оценили.

     - Вы с Лешей и Аллой, - обратился Боря ко мне, -

     заберите, пожалуйста, инструменты и отвезете по

     этому адресу, а мы на трамвае.

     Алла только открыла квартиру, но с нами не поехала,

     а мы с другом завезли инструменты, а потом Коля

     повез нас по домам. Я задумчиво глядел в окно и

     вдруг Леша крикнул "Стой!". Коля затормозил.

     - Давай по Броду погуляем, - предложил мне Леша.

      101

     Я согласился, мы поблагодарили Колю, который

     махнул рукой и сказал, что зря мы на этот Брод

     вылазим, потому, что КОНЕЦ всегда один и тот же, и

     вышли из Газика на углу Коммунистического

     проспекта и улицы Калинина. Бродом местная

     публика назвала короткий отрезок Калинина между

     Коммунистическим и Оперным театром. По нему

     прогуливались туда и обратно компании парней и

     девушек примерно нашего возраста. Компании время

     от времени удалялись в ближайшие скверы для

     распития портвейна, который перед этим покупали в

     ЦГ(Центральный гастроном). Потом, уже заметно

     повеселевшие,

     возвращались

     на

     Брод

     для

     продолжения променада. Встретили небольшую

     компанию черноволосых и черноглазых парней в

     синей форме и фуражках с незнакомыми кокардами.

     Потом мы узнали, что это курсанты-летчики из Египта,

     обучающиеся летать на советских МИГах. Мы

     неоднократно видели, как взлетают эти истребители

     с небольшого аэродрома недалеко от поселка

     “Николаевка”, но думали, что это наши. На Броде

     некоторые девушки облегченного поведения клюнули

     на них, в результате чего возникло несколько

     конфликтов, которые, впрочем, быстро затухли,

     поскольку, как оказалось, африканцы имели

     “серьезные” намерения. Некоторые из них успели

     даже жениться, но исчезли после окончания курсов,

     оставив черноволосое и черноглазое наследство. Мы

     не задумывались о главной цели их пребывания в

     Советах, а оказалось, что их обучали воевать против

     Израиля. Чем это закончилось, известно ныне очень

     многим.

     Пройдя здание ТЮЗа, увидели Калмыкова -

     известного художника из оперного - одетого в

      102

     средневековые одежды и разговаривающего с каким-

     то, явно деятелем культуры, делающим вид, что

     слушает его, но при этом глазеющим на попы

     проходящих девиц. Калмыкову и не нужно было,

     чтобы его кто-то слушал – он разглагольствовал в

     пространство.

     Чуть дальше, уже на подходе к Оперному,

     встретился мой давний приятель Хамид, с которым

     мы занимались вместе спортом и закончили это дело

     года три назад. Он шел с тремя очень симпатичными

     девицами.

     - О, привет! Давно не виделись. Где пропадал? А мы

     вот тут с Фаридой шли к ней и встретили ее подружек.

     Фарида как-то с удивлением посмотрела на него и

     заметила:

     - А кто это тебе сказал, что мы идем ко мне домой?

     - А что, не пойдем? – с удивлением спросил Хамид. –

     Ну, тогда приглашаю всех ко мне – тут совсем рядом.

     Я вспомнил, что три года назад он жил со своей

     матерью и старшим братом в коммуналке, которая

     представляла собой длинный коридор с дверьми по

     обе стороны. У стен несколько столов с посудой и

     тумбочек, на которых с помощью примусов варили и

     разогревали пищу домочадцы.

     “Неужели он поведет нас туда же?”, - подумал я, - “там

     же однокомнатные маленькие квартирки, в которых

     живут почти одни алкаши”.

     Тяжелая жизнь семьи Хамида имела объяснение.

     Дело в том, что их отец и мать ночью перевели его с

     братом через китайско-советскую границу в районе

     Нарын-Кола, убегая от китайских коммунистов,

     превративших жизнь в Уйгурском автономном округе

      103

     в сущий ад. Потом, правда, КГБ проверила их на

     принадлежность к спецслужбам и отпустила на волю

     без средств существования. Воля, кроме отсутствия

     угрозы жизни, оказалась ничем не лучше старой

     неволи. Отец вскоре умер от сердечного приступа, а

     мать пыталась найти денежные места, устраиваясь

     то в пивнушках, то в пунктах сбора стеклотары.

     Прошло уже три года после того, как мы перестали

     тренироваться вместе у известного тренера.

     - А ты все там же живешь? – спросил я зачем-то.

     Хамид окинул меня недобрым взглядом, закинул

     сумку, которую держал в правой руке, за плечо и

     помчался вниз – в сторону Дома правительства.

     - Что это с ним? – спросила Фарида. – Вы же, как я

     поняла, знакомы давно? Часто он такие приходы

     ловит?

     - Да нет, - ответил я, - он хороший парень.

     - Только с приходами, - добавила девушка по имени

     Оля и посмотрела на свою подругу, – мы пойдем,

     пожалуй.

     Фарида тоже быстро с нами попрощалась, оставив

     без всяких надежд на этот вечер.

     - Ну что, - сказал я, - раз такой облом, поехали домой?

     - Согласен, - ответил Леша, - надоели мне эти

     приключения, да и к экзаменам надо готовиться.

     Мы

     направились к ближайшей остановке

     автобуса и уже через несколько минут сидели в почти

     пустом салоне. Автобус тронулся, и я не заметил, как

     уснул, и приснился мне Сэм, шагающий по шоссе с

     большой кистью (в виде метлы) на плече. Время от

     времени он поднимал эту “кисть” и мазал зеленой

      104

     краской деревья справа и слева, а потом и само

     шоссе. Встречные машины тоже не избежали окраски

     и проносились мимо с зелеными кулаками водителей,

     высунутыми с возмущением из окон. Но внезапно Сэм

     исчез. Шоссе приобрело обычный темно-серый цвет.

     На обочинах стали привлекать мое внимание

     довольно большие белые грибы, высовывающиеся из

     травы. Я становился и открыл багажник. Там лежало

     большое пластмассовое ведро. Взял его, закрыл

     машину и углубился в лес, совершенно не думая о

     том, что могу заблудиться в незнакомом месте. Меня

     все время куда-то тянуло... Быстро набрал почти

     полное ведро белых грибов и вскоре вышел на

     большую поляну, на переднем крае которой через

     редкую листву увидел ее... Я направился в сторону

     этой зеленой церквушки и наткнулся на забор,

     обтянутый колючей проволокой. Правда забор

     находился в плачевном состоянии: металлические

     столбы или просто лежали на земле, или наклонялись

     к ней под малым углом, а проволока перепуталась и

     клубилась как семейка спящих ежей. Церквушку с

     почти что свалившимся крестом облепил лишайник,

     так как деревянные стены ее сильно отсырели. Из

     одного из окон высунулась большая серая крыса, но,

     увидев меня, развернулась и исчезла. Справа через

     ветки берез я увидел что-то знакомое. За деревьями

     открылась довольно большая, свободная от леса,

     территория, сильно заросшая травой и низким

     кустарником. В два ряда стояли несколько кирпичных

     двухэтажных домов, причем вместо крыш на трех из

     них красовались огромные шары темно-серого цвета.

     Я когда-то видел такое... Настоящее дежавю. В

     голове почему-то возникли странные слова: “ПВО

     Страны”, Министерство обороны, “Крылатые ракеты”.

      105

     Где-то я слышал такое, но где, да и шары эти видел…

     Потом такая фраза: “Народ живет плохо, а “ПВО

     Страны” существует”. Пухлые генералы сидят за

     круглым столом и гордятся... Вот лейтенант, который

     в обычные дни сидит в одном из этих кирпичных

     домов и защищает Родину, идет со своим другом на

     рыбалку. За плечами у них рюкзаки, а в руках удочки.

     Вот они встречают сослуживца друга - лейтенанта.

     Сослуживец спрашивает, куда это они направляются

     и достаточно ли спиртосодержащих продуктов взяли.

     - Не взяли мы, - ответил лейтенант.

     Сослуживец немного помолчал, а потом прищурил

     глаза и процедил:

     - Хитрите...

     Дежавю исчезло, и опять в моих глазах возникла

     зеленая церквушка. И снова из окна выглянула

     большая мерзкая серая крыса, но на этот раз она

     выпрыгнула из окна в мою сторону, а за ней

     буквально полилась серая мерзкая масса тел

     млекопитающих отряда грызунов.

     Я выкинул ведро с грибами и бросился бежать, как

     мне казалось, в сторону машины. За спиной трещали

     ветки и слышался многоголосый писк.

     “Они сожрут меня”, - промелькнула у меня отнюдь не

     оптимистичная мысль.

     Откуда во мне возникло столько сил: я несся с

     огромной скоростью, не чувствуя боли от ударов

     ветвей о лицо и почвы под ногами. Но вот случилось

     то, чего я боялся больше всего: не заметив пня в

     кустах, споткнулся об него и растянулся, ударившись

     головой о ствол сосны. От удара потерял сознание.

      106

     Очнулся через какое-то время. Голова гудела, и все

     тело ныло от боли.

     “Где я?”, - возникла первая мысль, ответа на которую

     в поврежденной голове не находилось. Пролежал так,

     мне показалось, около получаса. Встал на

     четвереньки. Потом попытался приподняться с

     четверенек, но мне не удалось. Лежа на спине,

     вспомнил:

     “Они гнались за мной, а что же в результате? Не

     сожрали, получается, или сожрали, а я нахожусь в

     потустороннем мире? Нет, в потустороннем так

     голова не должна болеть и что это за писк?”.

     Где-то совсем недалеко от меня слышалась возня и

     знакомый писк. Первый порыв был вскочить и

     продолжать бег. Мне почти удалась первая часть, но

     неосуществимость второй была очевидна. Тем не

     менее, я встал и зашагал в сторону от возни, но

     любопытство пересилило: я повернулся и пошел

     разузнать, что же происходит. Пройдя несколько

     метров, услышал возню громче и, прислонившись к

     толстому стволу дерева, высунулся из-за него.

     Ничего в своей недолгой жизни не видел мерзей

     представившейся моему взору картины: полчище

     крыс буквально раздирало на части большую тушу, по

     всей видимости, коровы или быка. Я с отвращением

     отпрянул и быстро пошел на звуки проезжающих по

     шоссе машин.

     “Неужели во всем виновата зеленая церковь?”, -

     подумал я. – “Вот тебе и постимпрессионизм в

     действии...”

      107

     Ёб…ый компот

     После сдачи серьезных экзаменов и получения

     диплома инженера всех студентов-парней Политеха

     отправили в середине июля на трехмесячные сборы

     в предгорья Киргизии, недалеко от столицы этой

     республики. Автобусы привезли нас, и мы вышли

     гурьбой на вытоптанную площадку на краю прилавка

     за воротами части. Площадка, судя по следам, явно

     использовалась как футбольное поле, но на ней

     навалили огромные кучи брезентового материала и

     расставили в произвольном порядке много железных

     кроватей, на которых лежали какие-то тряпки, о

     назначении которых мы могли только догадываться.

     Появился командир этой части (полковник) в

     сопровождении трех офицеров. Один из офицеров (

     лейтенант) скомандовал построиться в четыре

     шеренги и мы кое-как это все же сделали. Лейтенант

     попытался командовать дальше, но подполковник

     махнул рукой, как бы отгоняя его, и начал свою речь:

     - Я знаю, что вы все тут уже инженеры, с чем я вас и

     поздравляю!

     Из задних рядов послышались робкие “спасибо”, на

     которые командир поморщился и продолжил:

     - Однако здесь вы должны об этом забыть на три

     месяца. Здесь вы солдаты, а после принятия присяги

     завтра утром – советские солдаты. Даю вам два часа

     на установку палаток, набивания матрасов и подушек,

     а также установку личных кроватей.

     - А чем набивать матрасы и подушки? – послышался

     довольно смелый выкрик из середины строя.

      108

     Подполковник строго посмотрел, выискивая глазами

     наглеца, но, не найдя его, решил пояснить:

     - Вот я уже с самого начала слышу обращения к

     командиру не по уставу – с завтрашнего дня это будет

     строго наказываться. Надо сказать “товарищ

     подполковник, разрешите обратиться?”, а вы что? Ну,

     ладно, на первый раз прощаю и отвечаю: “Матрацы и

     подушки набьёте соломой и травой, которую найдете

     на пригорках – ее там много. Все понятно?”

     Ответом была тишина...

     Последующие два часа оказались сущим адом:

     нещадно палило солнце, а за водой нужно было

     бегать в часть через ворота, в которые, издеваясь над

     нами, солдатики пропускали не сразу. Металлические

     колышки для крепления палаток и какие-то

     деревянные распорки, сваленные в одну кучу, не

     внушали нам оптимизма. Что с ними делать не знал

     почти никто, но быстро выяснилось, что студенты

     строительного факультета догадались и быстро

     принялись за дело, однако эти палатки оказались

     такими огромными, что несколько раз погребали под

     собой десятки представителей "умственного труда".

     Через час четыре огромных палатки путем

     неимоверных усилий оказались установленными.

     Дальше все бросились набивать матрацы и подушки.

     Хотелось нарвать травки помягче, но это осталось

     только в мечтах. Все, что выпирало из земли,

     хрустело и кололось. Искололи ладони и уже

     матерились как заправские служаки. С грехом

     пополам и эта работа завершилась, и у нас

     оставались еще десять минут, чтобы полежать на на

     наших “приспособлениях для пытки” кроватях.

      109

     Ровно через десять минут мы услышали команду

     “Выходи строиться!”. После того, как мы это сделали,

     четыре офицера разделили нас по четырем

     палаткам, и каждое такое подразделение назвали

     батареей, поскольку на нашей военной кафедре мы

     считались все же артиллеристами. Представители

     отдельных факультетов, естественно, старались

     “сгрудиться” в своей батарее, но офицеры каким-то

     своим чутьем угадали это и разбросали всех как

     генераторы случайных чисел. После этого батареи

     разделили на взводы и повзводно отправили всех в

     баню (в прямом смысле). После бани зашагали на

     склад для переодевания в солдатскую форму.

     Выдачей ее занимался смешной толстячок –

     ефрейтор, спрашивающий у каждого писклявым

     голосом размер одежды и обуви, после чего, не глядя,

     хватал обеими руками эти предметы, разложенные

     позади него, и кидал вперед с криком японской

     борьбы “Я-я-я!”

     Гражданскую одежду мы уложили в мешки (явно

     из-под картошки) и сложили в углу склада, не надеясь

     получить ее обратно после окончания службы.

     Солдатская баня, наполненная паром и шайками, нам

     совсем не понравилась, поскольку температура

     оказалась слишком высокой. “Очевидно, банщик из

     старослужащих и решил нас сварить” – решили мы.

     После бани нас не трогали до вечера. Вечером из

     палатки номер два выскочил инженер с факультета

     автоматики и телемеханики с серо-синим тонким

     хлопчатобумажным одеялом в руках и закричал:

     - Смотрите, чем мы накроемся ночью!

     - Где ты это взял? – последовали вопросы со всех

     сторон.

      110

     - Попросил на складе. Этот гном сказал, что теплое

     одеяло нам не положено.

     Мы, не сговариваясь, направились толпой к воротам

     части. Каждый думал о своем, а я, к примеру,

     рассуждал: “ А что, лето жаркое... Может быть, это

     одеяло как раз для погоды?”. Возможно, и остальные

     рассуждали подобным образом, поэтому безропотно

     взяли эти, в общем-то, покрывала, а не одеяла, и

     вернулись к палаткам.

     Один из лейтенантов в девять часов вечера

     скомандовал отбой, и все улеглись на колючие

     матрасы и подушки. Кто-то ворчал, что нас не

     накормили. Другие отвечали им, что мы только после

     присяги станем солдатами – тогда и покормят.

     Через четверть часа я почувствовал, что начинаю

     замерзать и тут вспомнил, что в предгорьях ночи

     всегда холодные...

     “Они что, испытание нам решили сделать?”, -

     подумал я и неожиданно погрузился в сон.

     Проснулся от дикого холода и криков со всех

     сторон. Открыл глаза и увидел, что все инженеры на

     ногах.

     - Идем к воротам! – закричал кто-то, и мы снова

     толпой отправились в сторону части. Начали стучать

     по воротам кулаками. Появился капитан – дежурный

     по части и спросил, протирая глаза, в чем дело.

     Услышав ответ, скрылся в сторожке и несколько

     минут звонил на склад. Судя по всему, охрана там

     находилась в состоянии глубокого сна. В конце

     концов, кто-то ответил и капитан заорал, чтобы

     немедленно разбудили завскладом. Последний

     вскоре прибежал (вернее, прикатился) и получил

      111

     приказ немедленно доставить дополнительные

     одеяла к студенческим палаткам. Завскладом

     укатился, а капитан громко объявил нам, чтобы

     возвращались на место и ожидали грузовик с

     дополнительными одеялами. Потом вслед нам

     крикнул, что завтра с нами разберется начальник

     первого отдела.

     Одеяла, вернее покрывала, привезли через час,

     но они совершенно не могли защитить от

     пронизывающего холода. Никто не спал. Собирались

     группами, делали даже пробежки и приседания, но, в

     основном, сидели возле небольших костерков,

     которые разожгли, выломав все доски из забора,

     огораживающего

     небольшую

     вспомогательную

     ферму, поставляющее свежее мясо в солдатскую

     столовую. На ферме в небольших загонах блеяли

     бараны, а в сарайчиках, грубо сколоченных из старых

     досок, хрюкали свиньи. Часовой, сидящий на бревне,

     обхватив двумя руками автомат, спал глубоким сном

     и ничего не учуял.

     Возле нашего костра мы сначала слушали уже

     известную в республике группу Дос-Мукасан, которая

     почти в полном составе училась на нашем потоке, а

     потом симпатичного и веселого парня, знающего

     много лихих и сходу заводящих песен типа:

      Я потомок хана Мамая,

      Моя лошадь давно не живет.

      Каждый день с мостовой убираю

      Неостывший еще помёт…

     

      112

     А один из куплетов такой:

      Как-то раз мне пришлось напиться

      В суматохе горячих дел,

      С номерком на худой ягодице

      Я лежал среди мокрых тел.

     

     В общем, было холодно, но весело. Под утро все

     разбрелись по палаткам и некоторые, включая меня,

     даже закемарили. Утром появились наши четыре

     лейтенанта и хором закричали “Подъём!”. Никто не

     поднялся, совершенно не сговариваясь. Лейтенанты

     посовещались и направились к штабу части. Вскоре

     они вернулись во главе с майором, являющимся

     замполитом части. Замполит тоже скомандовал

     подъём, но, видя, что это ни к чему не приводит,

     попытался придать всему политическую и правовую

     окраску. Он громко уверял, что мы совершаем как

     политическую ошибку, так и нарушаем устав, что

     может повлечь за собой отправку нас всех в

     штрафбат. Некоторые из нас зашевелились, но,

     увидев, что основная масса находится в состоянии

     покоя, тоже успокоились.

     Замполит с командирами батарей ушли, но вскоре

     появились с заместителем командира части

     (подполковником),

     которому

     замполит

     что-то

     увлеченно говорил на ходу. Зам оказался полным

     высоким мужчиной с неприятным лицом, но первое,

     что он сделал, на наше удивление, это спросил

     “солдата”, возлежащего на ближайшей к нему койке,

     почему не выполняется команда “подъем”. Тот, дрожа

      113

     от холода и приподняв одной рукой свои покрывала,

     объяснил.

     - Да, - проговорил, нахмурившись, подполковник,

     повернув голову к лейтенантам, стоящим справа от

     него - это форменное безобразие! Вы что, идиоты?

     Замполит, находившийся за его широкой спиной,

     заволновался и быстро выскочил из палатки.

     Утром лейтенанты привели нас всех колонной к

     столовой, мы вошли в нее, не мешая друг другу, и

     позавтракали перловой кашей с чаем. Потом на плацу

     части приняли присягу, после чего назначили

     взводных, предупредив перед этим, что теперь будем

     по территории части передвигаться в основном

     повзводно, и началась муштровка. После этого наш

     лейтенант объявил, что на плацу и из столовой мы

     должны идти с песней.

     - А мы песен не знаем, - выкрикнул кто-то из строя.

     - Понятное дело, - ответил лейтенант и протянул

     листики бумаги нашим взводным. – Сейчас пойдете и

     до обеда выучите слова.

     - До обеда не выучим, - раздался тот же голос.

     - Тот, кто не выучит, - пояснил лейтенант, - получит

     наряд.

     - А какой, женский или мужской? - сострил я.

     На это лейтенант не ответил и повел нас к палаткам,

     где приказал взводным начинать учить песню

     построчно. После этого один из взводов удалился на

     определенное расстояние, и началось… . Взводный

     зачитывал строчку, а мы хором ее повторяли. Припев

     песни был такой:

      114

      Артиллеристы, точный дан приказ,

      Артиллеристы, зовет Отчизна нас.

      Из многих тысяч батарей,

      За слезы наших матерей,

      За нашу Родину – огонь, огонь!

     

     Я сказал соседу справа, что первая строчка во время

     войны и после нее, как рассказывал мне родной дядя,

     звучала как “Артиллеристы, Сталин дал приказ”, на

     что тот ответил, что так звучит логичней, а то, что

     значит “точный приказ”? Выходит, может прийти

     неточный приказ? И еще ему не понравилась третья

     строчка припева, но он не успел объяснить мне

     почему, поскольку появился майор, который, как мы

     потом узнали, представлял первый отдел, т.е. КГБ.

     Он приказал одному из лейтенантов освободить

     первую палатку и запускать нас по одному по его

     команде. Сразу после разговора с ним “жертва”

     выскакивала с красным лицом и становилась в строй

     молча, не отвечая на вопросы, которые на неё

     посыпались. Через несколько часов, которые мы

     простояли в строю, майор “экзекуцию” прекратил. До

     меня, слава Богу, очередь не дошла. Лейтенанты

     снова повели нас на плац и продолжили муштру. На

     обед наша батарея отправилась в одной колонне.

     Лейтенант остановил нас перед входом в столовую,

     приказал ждать и куда-то очень резво помчался…

     - Обосрался, - сделал вывод кто-то и все заржали.

     Из столовой вышел высокий парень с сержантскими

     погонами, посмотрел на нас, улыбнулся и сказал:

      115

     - Это чо, ёб…ый компот, наряд на кухню приканал?

     Мне стока не надо.

     Я выкрикнул, что мы пришли обедать.

     - Обедать, ёб…ый компот?- удивился сержант,

     приподняв свои густые брови, - да вы же еще не

     заслужили.

     Мы начали спрашивать друг у друга, что это за

     явление народу. Два солдата, проходившие позади

     нашей колонны, пояснили, что это шеф-повар по

     кличке “Ёб...ый компот”. Зверствует на кухне и лучше

     ему на глаза на территории не попадаться –

     обязательно один наряд через начальника штаба,

     который его земляк, организует.

     В это время сержант осклабился, заявив, что он

     пошутил, вытащил из кармана белый колпак, натянул

     его на голову и удалился на кухню. Гордой походкой

     приблизился наш недовольный лейтенант и

     скомандовал: “Смирно! Первая шеренга, на-право, в

     столовую бегом – марш!”

     В столовой воняло хлоркой, кислым борщом и еще

     чем-то горелым. На столах стояли пустые тарелки и

     не нарезанный хлеб с длинными ножами рядом.

     Схватили тарелки и бросились к окну раздачи, возле

     которого образовалась очередь. В одну тарелку

     солдат, стоящий на раздаче, наливал черпаком

     какое-то варево с перловкой, в которое он бросал

     кусок вареного сала, вытаскивая его из большой

     кастрюли, свободной от черпака рукой. В другую

     тарелку он наваливал что-то похожее на пюре, но

     только мраморного цвета и добавлял коричневую

     жижу, вызывающую некие ассоциации.

      116

     Когда мы сели и начали резать хлеб, то оказалось,

     что он заплесневелый и очень сырой внутри.

     - Нас тут что, отравить решили? – задал один из

     наших напрашивающийся у всех вопрос. – Я это

     жрать не собираюсь...

     - Так что, голодными оставаться? Может, чего-нибудь

     пожевать все-таки? Просто зажать нос и...

     Некоторые, в основном те, кто жил в студенческих

     общагах, попытались так и сделать. Остальные, чуть

     похлебали суп, с отвращением заедая его хлебом,

     напоминающим рыхлый пластилин. Пюре оказалось

     совершенно несъедобным. После всего пошли за

     чаем, но тот имел запах хлорных ополосок. Вылили

     его в чан, который как будто специально поставили у

     окна раздачи.

     По команде “Обед закончен, встать!” мы поднялись и

     с кислыми лицами и пустыми желудками начали

     выходить на построение. Шеф-повар с белым

     колпаком встретил нас на выходе вопросом:

     - Ну, как обед?

     - Ху...ый, - ответили мы ему почти хором.

     - А вы чо, хотели цыплят табака, инженеры? Тут вам

     не там. Жрите – что дают.

     - Пошел ты! – сказал ему самый высокий из нашего

     взвода.

     - Я тебя, ёб...ый компот, заметил - сказал сержант и

     ушел.

     - Ну, теперь тебе наряда на кухню не миновать, -

     сказал я ему, а зря, поскольку этим же вечером

     именно меня и еще тринадцать человек наших

      117

     “солдатизированных инженеров” направили за

     нарушение дисциплина в это "пекло".

     На входе один из приставленных к кормёжке на

     постоянной основе солдат раздал нам черные

     фартуки из искусственной кожи и белые колпаки.

     - Это не просто так, - сказал он, - там у нас грязища

     постоянная. Вот вы, кстати, будете ее размазывать

     всю ночь.

     Мы начали работать, и это был сущий ад.

     Носилками таскали уголь для топки нагревательной

     печи,

     носили

     какие-то

     огромные

     кастрюли,

     наполненные вонючей свёклой, сгнившей морковью и

     другими “овощами”. Перетаскали на кухню множество

     трехлитровых банок с маринованной (?) картошкой.

     Ефрейтор, занимающийся выдачей всего этого

     богатства на продуктовом складе, на вопрос, зачем

     столько маринованной картошки, ответил, что из нее

     делают картофельное пюре.

     “Понятно”, - догадался я, - “это то мраморное варево,

     которое пытались нам скормить”.

     Начали чистить не совсем острыми ножами

     “свежую” картошку для супа, но она оказалась почти

     вся серой и гнилой. Подвергающийся сексуальному

     домогательству компот (шеф-повар), увидев это,

     провозгласил:

     - На помойку её, ёб...ый компот!

     - А что, - спросил я его, указывая на маринованную

     картошку, - из этой гадости будем готовить?

     - Ты лично, - ответил “шеф”, - готовить не будешь, а

     только носить и чистить. Ёб...ый компот, - продолжил

     он, оглядев результаты нашего труда, - вы еще не

      118

     начистили капусту и морковку?! Да я вас оставлю

     здесь еще на сутки!

     Мы заспешили, а капустные ошмётки полетели в

     специальные ящики с большой скоростью. К утру

     “шеф” и его помощники приготовили большие чаны

     пюре, насыпав в них, по совету главного, еще и

     перловки. Один из наших вслух назвал это блюдо

     “запоропоносный клистир ”.

     С восьми до девяти утра завтракали солдаты,

     которые, на удивление, быстро проглотили варево,

     запив его сладким “чаем”, а в девять привели наших.

     Как раз в это время я вышел перекурить, но все же

     услышал, как дружно застучали ложки, но через

     полминуты вдруг наступила тишина и из двери

     показались первые несколько человек.

     - Я не давал команду! – послышался голос

     лейтенанта изнутри, но его никто не слушал. Вышли

     все, причем последним выскочил он и скомандовал

     “Становись!”. Потом сильно срывающимся голосом

     закричал:

     - На месте шагом марш! Стой! Первая шеренга напра-

     во! В столовую шагом марш!

     Шеренга шагала на месте, но в указанном

     направлении не двигалась.

     - Ах так? Вы не выполняете моего приказа?! Стой!

     Он помчался в сторону штаба, откуда вышел с

     замполитом. Последний повторил команды и,

     остановив проходящего мимо солдата, приказал ему

     срочно сообщить зам командиру части, что инженеры

     подняли бунт. Солдат с удовольствием побежал. Зам

     пришел очень быстро и приказал лейтенанту уводить

     всех к палаткам.

      119

     - Ну вот, ёб...ый компот, - услышал я за спиной, - вам

     еще повезло, а этих все в дисбат пошлют... .

     Довыпендривались, интеллигенты.

     Я подумал: “Получается, что наша десятка “предала”

     своих, хоть и не по своей воле...”.

     Но, как оказалось, я зря сокрушался. Весь день

     командиры нас запугивали, устраивали лекции с

     зачитыванием устава, а на второй день в столовой

     появилась нормальная еда и никаких последствий и

     это, в общем-то, объяснялось просто: ни к чему

     командиру части лишний геморрой. Если бы он

     сообщил обо всем случившемся вышестоящему

     командованию, то, как минимум, не избежал ему

     серьезного взыскания. А появись комиссия и

     всплывет маринованная картошка и тогда, кроме

     командира, получил бы и Ёб...ый компот.

      120

     Истамбул – Константинополь

     Гарик, Миль и Матан собрались лететь в Стамбул

     в гости к знаменитому ученому-прикладнику в

     области применения цифровых технологий для

     изучения Земли, Мозу Альмазу для того, чтобы

     рассказать ему о разрабатываемом ими новом

     методе компьютерной обработки сейсмических

     сигналов, поступающих из глубоких недр Земли после

     искусственного их возбуждения.

     Вылетели утром, имея обратные билеты на

     поздний вечер. Тяжелой клади с собой, естественно,

     не брали – только сумки с самым необходимым и два

     лэптопа (планшета) –, поэтому быстро прошли все

     обычные формальности, связанные с проверкой

     документов, ручной клади и через полчаса уже

     сидели в салоне Боинга. Гарик предложил Милю и

     Матану глотнуть перед взлетом виски Johnnie Walker

     Black Label 12 Year Old из карманной бутылочки. Те

     не отказались. Самолет вырулил на взлетную

     полосу, погудел немного и тронулся на взлет. После

     набора максимальной высоты Миль попросил еще

     глоток и сразу же уснул, сделав его. Матан же все

     время тыкал пальцами в компьютер, поскольку среди

     троих выделялся тем, что был начальником.

     После посадки в аэропорту Стамбула они также

     прошли все формальности без проблем и довольно

     быстро оказались в большом терминале прибытия.

     Вскоре увидели парня, держащего в руках картонку с

     надписью “Моз Альмаз”. Они подошли к нему и

     парнишка на сильно ломаном английском сообщил,

     что приехал на джипе, чтобы забрать их и привезти к

     шефу домой.

      121

     Они сели в джип и тот понесся по улицам Стамбула,

     практически не соблюдая никаких правил. Особенно

     напрягала приезжих его гонка впритык к впереди

     едущему транспорту. Они собрали волю в кулак и

     ничего не говорили парню, подозревая, что это

     местная специфика.

     Подъехали к трехэтажной вилле, расположенной на

     краю большого зеленого поля для гольфа.

     - А Моз-то наш не бедненький, судя по всему, - сказал

     Гаррик.

     - Да уж... – согласился Матан.

     После трех нажатий на кнопку звонка, которые сделал

     наш проводник, дверь открыл сам хозяин дома.

     Увидев Гаррика, с которым был знаком уже давно, он

     первому среди троих протянул руку и даже немного

     приобнял, что Гарика немного удивило. Матан,

     обделенный

     особым

     вниманием,

     сделал

     недовольное лицо, но Моз тепло поздоровался с

     остальными и пригласил войти в комнату, которая

     оказалась его личным “Вычислительным Центром”.

     Удивление у Гарика не проходило, так как он

     вспомнил последнюю встречу с Мозом в Тель-Авиве,

     где тот попытался обвинить его в присвоении его

     персидского ковра...

     Дело было так. Моз прибыл по приглашению

     министра геологии большой по территории и богатой

     минеральными, нефтяными и газовыми ресурсами

     республики для чтения курса лекций в техническом

     университете. Как сейчас часто говорят, “всё было

     включено”: билеты, гостиница, питание и проч.

     Почему так? Да потому, что о нем шла слава великого

     лектора, да еще и публикатора толстого двухтомника,

     иллюстрации к которому он подбирал в течении

      122

     многих лет, работая в английской компании.

     Двухтомник быстро приобрел популярность среди

     специалистов во всех странах. Гарик тоже слушал

     однажды его лекцию в Денвере и, надо сказать,

     лучшего лектора он не встречал в своей жизни. Его

     отчетливый английский, который он освоил, учась в

     одном из университетов Англии, позволял хорошо

     понимать то, что он излагал даже тем, кто этот язык

     практически не знал. И, самое главное, этому

     пониманию немало способствовали слайды, которые

     он проектировал на стену. Схема его изложения

     отличалась простотой: вот алгоритм, а вот результат

     и если что-то непонятно – я объясню.

     Итак, в большой и богатой ресурсами республике,

     где Гарик работал главным специалистом в некой

     организации, расположенной в ее красивой столице.

     Вышестоящие начальники назначили его куратором,

     а вернее, сопровождающим Моза. Прибыл этот

     специалист с переводчиком из английской фирмы,

     филиал которой располагался в центре Москвы (В

     дальнейшем эта фирма объединилась с российской и

     стала

     называться

     ТНК-ВР).

     Самой

     большой

     проблемой после такого назначения оказалась

     работа с бухгалтерией, которая заказывала и

     полностью оплачивала проживание, питание и

     времяпровождение приглашенных. А на дворе стоял

     1991-й год. Может быть, кто-то забыл, что это, но

     многие помнят: это начало годов крушения

     экономики, приведшее к тому, что даже знаменитые

     певцы занялись торговлей, музыканты играли под

     мостами и даже в подворотнях, а прекрасные

     инженеры-специалисты пытались внедриться в

     полукриминальный бизнес. Иных уж нет и те далече.

      123

     Бухгалтерия уверяла Гарика, что не может заказать

     англичанам гостиницу в центре города, поскольку

     дорого, а оплата берется только наличными.

     Другая проблема, с которой столкнулся Гарик – это

     автомобиль для перевозки гостей. Он с трудом

     выписал заявку, с которой пошел в гараж, где

     водитель ГАЗ-69А сказал, что он никуда не поедет,

     поскольку бак пустой. Гарик побегал по гаражу и, к

     счастью, встретил знакомого водилу грузовика,

     который согласился продать одну канистру за 1000

     рублей (инфляция). Для ускорения процесса

     пришлось заплатить из своих.

     - Поедем на заправку, - предложил Гарик, - я знаю

     одно место, где очередь не большая и дают

     квитанции, за которые потом можно было получить

     деньги в бухгалтерии.

     - А платить кто будет? – спросил водитель.

     Гарик порылся в карманах, но там наличных на

     заправку явно не хватало. Он пошел в бухгалтерию и

     рассказал о проблеме.

     - Наличных нет, - отрезал главбух.

     Пришлось звонить в вышестоящую организацию, где

     долго препирались, а потом согласились выдать

     деньги, но просили привезти заявку с подписью

     начальника организации. Гарик долго его искал, но

     через час нашел.

     В вышестоящую организацию пришлось ехать на

     своей машине, бензин которой находился на исходе.

     Все-таки добрался и прежде чем идти за деньгами

     заправился на те деньги, которые у него были, через

     шланг из бензобака грузовика, стоящего во дворе

     частного дома. В вышестоящей удалось выпросить

      124

     деньги на заправку на всю неделю. Вернулся в гараж,

     поехали с водителем на знакомую заправку,

     заправились и направились в министерство, где все

     это время Моз вел переговоры.

     После того, как подъехали, Гарик поднялся на второй

     этаж здания, где располагался кабинет министра. Моз

     и его переводчик уже шли по коридору ему навстречу.

     Спустились вместе, сели в газик и поехали в горы в

     сторону высокогорного катка “Медео”. Пансионат

     “Горный орел” находился с правой стороны дороги на

     первых прилавках. Его окружал лес, состоящий из

     голубых Тянь-Шанских елей вперемежку с осинами.

     Одноэтажные домики сильно напоминали бараки. В

     одном из “бараков” они нашли номер, указанный в

     специальной заявке, которую Гарик получил в

     бухгалтерии и возил с собой. Номер оказался на двух

     человек, что было обычной практикой в бывшем

     СССР.

     - Я, например, не голубой, - сказал Моз, - а ты

     голубой? – спросил он своего русского переводчика.

     - Нет, - ответил тот, покраснев.

     - Гарик, скажи своему руководству, что “отель” нам не

     понравился, - заявил Моз.

     - Я, вообще, могу в коридоре на раскладушке

     поспать,- обратился к нему переводчик.

     На другой день Гарик все-таки получил документы,

     позволяющие разместить Моза и его переводчика в

     отдельные номера самой высокой гостиницы

     столицы, располагающейся на длинном проспекте,

     естественно, Ленина. На другой день, подъехав на

     газике к “Горному орлу”, чтобы забрать гостей и

     перевезти в лучшее место, Гарик не стал проявлять

      125

     вежливость и расспрашивать, как они провели ночь.

     Потом, выбрав момент, переводчик поведал ему про

     свои мытарства, сделав в конце заключение, что ему

     надоели эти иностранцы.

     - Ну и спали бы мы вместе в одной комнате, ну и что?

     Комната большая: два дивана там и вообще… Они

     всех в педерастии подозревают там…

     Подвезли гостей к высотке, в которой Гарик помог им

     быстро устроиться в номерах. Моз попросил

     подъехать через час и отвезти их к техническому

     университету, поскольку там у него лекция. Уже в

     университете, сидя в аудитории, заполненной до

     отказа специалистами, Гарик получил огромное

     удовольствие от талантливо проведенной лекции.

     После нее ему удалось вместе с другими увидеть

     знаменитый двухтомник и даже полистать его.

     Впоследствии его многие назовут “Библией” для

     цифровиков-сейсмиков.

     После лекции Моз спросил Гарика, есть ли в

     городе турецкий магазин, в котором продают ковры.

     Гарик вспомнил, что посещал подобный, который

     умудрился открыться на краю “Красной” площади.

     Мы приехали к этому самому магазинчику и Моз,

     поздоровавшись, зашел в него первым, соблюдая

     турецкие обычаи. Хозяин магазина усадил его на

     красивое кресло, а сам сел напротив. Потом зашли

     мы. Гарик, понимая немного, к своему стыду, язык

     страны, в которой проживал, относящийся к турецкой

     группе, уловил суть начала их разговора. Моз

     расспрашивал хозяина о его здоровье, здоровье

     семьи, а потом спросил как идет торговля на новом

     месте. Хозяин, не торопясь, отвечал положительно.

     Потом Моз проговорил что-то непонятное, но

      126

     подошел к красивому ковру и погладил его. Стало все

     понятно: начинался восточный торг. Хозяин назвал

     первую сумму – 1000$. Моз поднял вверх руки и

     провозгласил 200$. Хозяин встал со своего кресла и

     начал поднимать и опускать руки, явно озвучивая

     молитвы. Так прошло два часа, но хозяин сбросил

     только 200$. В результате, Моз ковер брать не стал,

     но сказал, что еще вернется, на что хозяин стал

     раскланиваться и пожимать ему руки. Потом

     водитель рассказал Гарику, что Моз возвращался

     четыре раза. В конце концов, хозяин согласился на

     цену в 400$ и Моз ковер забрал.

     Успешно прочитав несколько лекций, Моз захотел

     подняться в горы к самому высокогорному катку в

     мире – Медео. По дороге в газике Гарик рассказал

     ему, что огромную плотину перед этим катком

     создали с помощью направленного взрыва в 1966-м

     году, причем связь взрывников с руководителем

     проекта академиком Михаилом Лаврентьевым

     осуществлял его отец. Плотину тогда соорудили для

     защиты столицы, а заодно и катка, от селевых

     потоков.

     - А если эта плотина прорвется, спросил Моз, хитро

     улыбаясь.

     - Тогда произойдет нечто, которому в русском языке

     соответствует точное слово, но в английском вряд

     ли...

     Переводчик заржал, на что Моз быстро отреагировал

     поднятыми в удивлении бровями. Увидев это,

     рассмеялся и Гарик.

     - Вас, русских, трудно иногда понять, - сказал Моз, -

     хотя все зависит от обстоятельств. Вот я, например,

     в прошлом году ездил в Тюмень, где мороз стоял

      127

     около 30-ти градусов. Они разогрели баню, я там

     попарился, а потом предложили выпить вместе со

     всеми водки из стакана. Я, верите, выпил два раза и

     произошел странный эффект: хоть они и заговорили

     по-русски, но я сразу же начал понимать почти все...

     На плотину забирались по лестнице. Гарик сказал,

     что в Болгарии он поднимался точно по такой же на

     Шипку, и ступеней там было примерно столько же.

     - На Шипке 849 ступеней, - выдал Моз.

     - А здесь 842, - в свою очередь показал свою

     осведомленность Гарик.

     - Почти одинаково, - констатировал Моз, тяжело дыша

     после вчерашнего возлияния в компании с министром

     в специальном ресторане. Гарику повезло, и он тоже

     в нем поучаствовал, поэтому дышал одинаково с

     Мозом и его переводчиком, который тащился за ними

     где-то там - внизу. Наверху открылся прекрасный

     вид горных вершин, покрытых снегом и большого

     озера с водой только на дне, окруженного лесом

     голубых елей.

     В день отлета Гарик забрал гостей вместе с их

     вещами и ковром из гостиницы и привез в аэропорт.

     Вот там и возникла проблема, о которой Гарик, и он

     уверен, Моз вспоминают время от времени.

     Дело в том, что перед тем, как встать в очередь

     для проверки билетов и сдачи на погрузку багажа,

     каждый пассажир должен был пройти на редкость

     унизительную процедуру, которую в начале 90-х

     проводили во всех азиатских республиках бывшего

     Союза. Официально эта процедура называлась

     Таможенный контроль, но на поверку оказалась

     чистым грабежом. Осуществляли эту процедуру

      128

     молодые парни. Вели они себя как молодые шакалы,

     которым не были свойственны ни такт, ни

     уважительное отношение - ничего – только жажда

     денег, которые они стремились урвать любым путем.

     А метод они использовали очень простой: запрещать

     все, ничем не доказывая свои требования. Нигде не

     висели таблицы с указанием вещей, запрещенных к

     перевозу. Было совершенно очевидно, что они никого

     не

     боятся,

     поскольку,

     безусловно,

     делятся

     награбленным с вышестоящим начальством.

     Вот такой шакал сразу же подошел к тройке

     интеллигентов, из которых двое держали свернутый в

     трубу большой персидский ковер.

     - Произведения искусств и народного творчества без

     разрешения центрального музея вывозить за рубеж

     не разрешается, - сказал он, строго насупив брови.

     Моз растерялся и сначала по-английски, а потом,

     увидев, что его не понимают, на турецком, начал

     объяснять, что это никак не произведение народного

     творчества, а персидский ковер, купленный в центре

     города в турецком магазине. Он даже показал белую

     бирку с черной печатью “Made in Iran”. “Блюститель”

     отводил глаза и повторял, что произведения

     народного творчества требуют особого разрешения.

     Гарик сразу все понял и попросил его отойти в

     сторону.

     - Двадцать пять долларов достаточно? – спросил он.

     - Пятьдесят, - ответил шакал.

     - Тридцать, - начал торговаться Гарик.

     - Нет, пятьдесят и ни доллара меньше.

      129

     Они вернулись к Мозу и его переводчику, сидящим с

     грустными лицами на скамейке, приставленной к

     стене зала ожидания.

     - За пятьдесят долларов, - обратился Гарик к Мозу, -

     он разрешит провезти ковор.

     - Что!? – возмутился Моз. – За пятьдесят долларов, а

     потом другой подойдет и возьмет еще пятьдесят или

     сто? – нет, я не согласен. Или... нет – согласен, но он

     пусть напишет расписку.

     Гарик перевел шакалу.

     - Какую еще расписку! – возмутился представитель

     животного мира местных степей. - Все – я пошел, а вы

     поезжайте в город и получайте разрешение в

     Центральном музее.

     - Да как же мы можем поехать в горд, если наш

     самолет отлетает через полтора часа! – возмутился

     переводчик.

     - Я ничего не знаю...

     Минут пять все сидели молча, но Моз, как заметил

     Гарик, напряженно думал и перебирал варианты

     выхода из положения. Наконец, он нашел:

     - Гарик, ты забирай ковер, позвони министру и

     попроси, чтобы он любым путем – с оказией или по

     почте - переслал его в московский филиал компании.

     Гарик согласился, оценив разумность решения,

     позвал шофера и тот понес ковер к газику.

     Рейс, слава Богу, не задержали, и гости вовремя

     улетели в Москву.

     Прошло два года как Гарик рематриировался.

     Почти сразу же по приезду его приняли в институт по

     специальности, поскольку он подсуетился и быстро

      130

     (за деньги) заказал перевод своих дипломов, а потом

     подал заявку на небольшую стипендию для ученых-

     рематриантов. Выяснилось, что институт на местном

     языке - это “махон”. Самое интересное, что точно так

     же назывались дома терпимости. Гарик быстро

     ощутил эту связь. Местные бюрократы закрутили

     дело так, что все вновь прибывшие кандидаты и

     доктора принимались все же в махон, но подписывая

     персональный контракт, в то время, как местные и

     прибывшие до начала 90-х, которых вновь

     прибывшие за чванливость и другие неприятные

     черты называли давнюками, подписывались на

     коллективный договор. Этих “коллективных” нельзя

     было уволить, т.к. они состояли в профсоюзе, к

     которому вновь прибывших и близко не подпускали.

     Последние оказались точно такими же бесправными,

     как и проститутки, завозимые из бывшего Союза. И,

     самое главное, что принимали в махон только тех

     ученых, которые смогли выбить (подсуетиться) себе

     эту смехотворную “стипендию”, которая выделялась

     министерством образования на три года. Махон свои

     деньги платить вновь прибывшим не собирался, Как

     показало время, мало кто смог проработать больше

     этих трех лет. Три года и все – асталависта!

     Так вот, Гарик дорабатывал второй год без всякой

     надежды на будущее, когда начальник его пригласил

     в махон известного ученого Моза Альмаза для чтения

     лекции. Гарик с радостью ожидал прибытия давнего

     знаменитого знакомца. Открылась дверь, и они

     неожиданно зашли в комнату, в которой корпел над

     компьютером Гарик. Он вскочил и радостно бросился

     к Мозу. Тот с каменным выражением лица пожал ему

     руку, спросив:

      131

     - Ну как, хорошо тебе по моему персидскому ковру

     ходить?

     - Что? – опешил Гарик. – Ты что имеешь в виду?

     - Я имею в виду то, что ты присвоил мой ковер,

     который я купил за 400 долларов.

     - Погоди, погоди, как это присвоил? Я сразу же

     позвонил помощнику министра и все рассказал. Он

     пообещал передать министру, а тот прислал своего

     шофера на Волге, которому я отдал ковер. Так он что,

     до тебя не дошел?

     Моз стал меняться в лице, постепенно смягчаясь.

     - Он мне сразу не понравился, - сказал он.

     - Кто?

     - Министр ваш. Я думаю, что это он присвоил, хотя

     зачем ему такая мелочь – он и без него на крупных

     взятках мог разбогатеть…

     - А, может это помощник?

     - Теперь мы это уже не узнаем, - улыбнулся Моз и

     приобнял Гарика.- Извини – я пошутил.

     - В смысле, ковер все-таки дошел?

     - Нет, что ты его присвоил.

     - Ну и шутки у вас в Турции...

     Начался третий год работы Гарика на стипендию в

     махоне. В течение второго года он создал уникальный

     для того времени пакет программ, позволяющий

     обрабатывать (для инженерных целей) сейсмические

     колебания, отраженные от горизонтов в самой

     верхней части земной коры. Руководству эта

     уникальность была до лампочки. Он также активно

     участвовал в разработке нового метода подавления

      132

     многократно отраженных от поверхности воды и

     морского дна волн, которые буквально забивали

     полезные волны, пришедшие с больших глубин.

     Руководитель группы сделал в США доклад на

     симпозиуме, в котором упомянул об этом новом

     эффективном

     методе.

     Богатая

     австралийская

     компания, занимающаяся поисками алмазов на суше

     и нефти в море, заинтересовалась и прислала своего

     представителя.

     Представителю

     метод

     очень

     понравился. В результате компания выделила 1млн.

     долларов на дальнейшую его разработку. Как

     следствие, директорат махона уже не смог отказать

     Гарику в его просьбе продолжения работы после

     окончания срока стипендии. Зарплату выделили, и

     она оказалась в три раза больше стипендии.

     Казалось бы можно жить и радоваться, но Гарику

     все больше не нравилась обстановка в махоне, где

     постоянно держали личников под постоянным

     страхом увольнения, несмотря на их личные успехи.

     Он начал искать другую работу. Самая серьезная

     компания по специальности Гарика располагалась в

     городе Герцлия. Он написал письмо (в то время еще

     писали письма) Мозу Альмазу с просьбой сделать

     рекомендацию в эту компанию. Гарик надеялся на

     успех, поскольку помнил, как понравился его пакет

     программ Мозу при его посещении махона. Моз

     ответил, пообещав просьбу удовлетворить. Через

     знакомого, работающего в Герцлии, Гарик через

     некоторое время узнал, что рекомендация пришла по

     назначению. Тогда он позвонил в отдел кадров

     компании, где ему ответили, что он должен послать

     свой curriculum vitae. Гарик послал через email и его

     через два дня пригласили на собеседование.

      133

     Собеседование прошло весьма успешно, и он с

     замиранием сердца ждал приглашения. Ответа не

     последовало… Позвонил и услышал отказ.

     - Неужели месть? – подумал Гарик. – Не может быть,

     хотя “Восток – дело тонкое”. Потом, правда, он узнал,

     что Моз оказался ни при чем.

     Пришлось продолжить работать в махоне. Сама

     творческая работа захватывала, но напряженная

     обстановка с постоянными намеками на увольнение

     при любых, даже самых мелких, проколах, сильно

     раздражала.

     В одной группе с Гариком работали два

     иностранца (немец и голландец) и еще москвич,

     окончивший МГУ. Все ребята были сильны, каждый в

     своей области знаний. Вместе с парой израильтян

     они составляли очень сильную группу, способную

     решать любые задачи в области математического

     моделирования и обработки на самом высоком

     уровне.

     Руководству махона это было до лампочки.

     Буквально через полгода после получения одного

     миллиона долларов от австралийцев директор

     вызвал руководителя группы и объявил ему, что

     ассигнования кончаются…

     - Как кончаются?! – удивился руководитель.

     - А вы что, думаете, все эти деньги только для вашей

     группы? А закупка техники для полевых работ? А

     ремонт зданий и большая зарплата обслуживающего

     персонала? А заказ оборудования для лабораторий?

     В общем, если в течение ближайших трех месяцев вы

     не найдете дополнительных ассигнований, половину

     группы будем увольнять…

      134

     - Но мы так обманываем австралийцев!

     - Мне до ваших австралийцев нет дела.

     В группе, почувствовав, что пахнет жаренным, начали

     немного суетиться. Оказалось, что москвич уже

     несколько месяцев вел переговоры с одним из

     университетов Австралии. Ситуация находилась

     практически на мази. Он уволился сам, а Гарик начал

     активно искать место в хайтеке. Буквально через день

     после увольнения его и иностранцев он был принят в

     фирму, разрабатывающую прибор для мониторинга

     сахара, имеющегося в крови человека, без

     причинения ему боли.

     А вот для немца и голландца увольнение оказалось

     неожиданным, но они не растерялись и вскорости

     очень хорошо устроились. В результате увольнения с

     людьми произошло следующее:

     1. Гарик принят в фирму хайтека с зарплатой в два

     раза превышающую “повышенную” в махоне.

     2. Голландец стал главным редактором главного

     европейского журнала, печатающего статьи по

     специальности.

     3. Немец взят руководителем группы в компании

     Shell.

     4. Москвича приняли профессором в университет,

     расположенный на западном берегу Австралии.

     А руководству махона, было до лампочки, что они

     разогнали группу, работающую на высоком мировом

     уровне. Директора, правда, тоже вскоре уволили и

     заменили на более молодого работника, который

     продолжил ту же политику, что и старый директор. А

     куда он мог деваться: сверху в министерстве сидела

      135

     пара ожиревших бюрократов левого толка, которые

     поддерживали социализм на должном уровне.

     Все это промелькнуло в голове Гарика, когда они

     уселись на кресла, стоящие в углу большой комнаты,

     уставленной новыми компьютерами, специальными

     вводными устройствами, принтерами и другими

     приспособлениями,

     позволяющими

     производить

     компьютерную обработку сейсмических колебаний.

     Миль, владевший английским языком лучше Гарика и

     Матана, завел пространный разговор, вставляя в него

     шутки, над которыми Моз, из вежливости, смеялся.

     Потом Матан все же спросил, а что обрабатывается в

     этом маленьком домашнем вычислительном центре.

     - Мне, – и тут Моз посмотрел на Гарика, - очень

     понравилась твоя разработка в вашем махоне, и я

     загорелся создать систему, позволяющую получать

     разрез верхней части с минимальными затратами

     ручного труда. Вообще, честно говоря, до поездки к

     вам ко мне обратились из государственной службы с

     предложением о создании трехмерного изображения

     структурного строения земли под некоторыми очень

     важными для государства объектами. Я сказал, что у

     меня, да и во всем мире, нет соответствующего

     софтвера. Что оказалось очень удивительным, мне

     пообещали выделить деньги на разработку его в

     течение одного года. Деньги, кстати, приличные. Вот

     тогда я и посетил махон, а потом позвал двух своих

     приятелей, с которыми я учился в университете в

     Англии и мы втроем написали пакет. Его я и

     использую здесь.

     - А как вы регистрируете сейсмические волны? –

     спросил Миль.

      136

     - Вся аппаратура в джипе, который стоит во дворе.

     Станция, кабели, приемники – все в нем.

     - Да, - сделал вывод Матан, - это ж самая верхняя

     часть, а значит все мизерное.

     - На станции работаю я, - продолжил Моз, - а кабели

     разносит и устанавливает приемники на земле

     Джошкун, который встретил вас в аэропорту.

     - А кто обрабатывает? – спросил Гарик.

     - Я, конечно.

     - Да, очень интересно,- неожиданно отклонился от

     разговора в сторону Матан, - а почему Вы не остались

     в Штатах, где жили последнее время?

     - В США жить дорого, а я в то время не мог себе

     позволить даже дом купить. Это последние годы я

     получаю гонорары за переиздание книг и оплату

     работы в Турции.

     После этого Моз пригласил гостей позавтракать в

     беседке, стоящей на краю сада. Из нее открывался

     прекрасный вид на большое поле для гольфа. Когда

     уселись за стол, то увидели двух человек в шляпах и

     одежде свободного покроя, гоняющих шар вблизи.

     Рядом с играющими стоял молодой парень в зеленых

     штанах и красной майке и тоже в шляпе, держащий

     тележку с клюшками и шарами. Он стоял по стойке

     смирно, как бы исполняя воинскую повинность.

     - Один из них полковник турецкой армии, - сказал Моз,

     - а клюшки носит его солдат.

     - Тогда понятно, - засмеялся Миль.

     По красивой лестнице со второго этажа спустилась

     симпатичная высокая женщина с подносом и пошла в

     сторону беседки.

      137

     - Это моя жена, - пояснил Моз. – Сейчас я вас с ней

     познакомлю.

     Жена подошла и поставила поднос на стол. Моз

     начал ее знакомить с каждым по отдельности. Она

     протягивала руку и на вполне приличном английском

     говорила, что очень даже рада встрече и знакомству.

     Познакомившись со всеми, спросила, как им нравится

     в Турции.

     Матан за всех ответил, что они еще нигде в стране не

     были и вообще ее никогда до этого не посещали,

     кроме Гарика. Тогда она сразу обратилась к мужу с

     просьбой организовать экскурсию.

     - Мы только до вечера, - стал объяснять Миль, - и нам

     еще нужно встретиться с одним человеком.

     Он соврал, но что еще можно было придумать, если

     на самую краткую экскурсию нужно потратить не

     менее двух часов, а впереди еще довольно длинный

     разговор с Мозом.

     - Жаль, - сказала жена, - в Стамбуле всегда есть что

     посетить и посмотреть.

     Она сняла с подноса и расставила на столе чашки с

     великолепно пахнущим бразильским кофе и блюдца

     с шоколадными пирожными.

     Пожелав приятного аппетита, она удалилась гордой

     царственной походкой.

     - У меня жена очень серьезная, - улыбнулся Моз, - и я

     ее иногда немного боюсь. Предлагаю следующую

     программу на наше ближайшее время. Сейчас мы

     позавтракаем, а потом вы расскажете мне о вашем

     методе. Надеюсь, вы захватили с собой картинки с

     результатами для сравнения их со стандартной

     обработкой?

      138

     Матан заверил, что захватили.

     - Тогда я вас послушаю, потом посмотрим картинки, а

     затем я вас поведу на обед в ресторан, который

     расположен совсем недалеко отсюда – на краю этого

     же поля. Посидим на открытом воздухе и, возможно,

     обсудим план совместных действий. А какая у вас

     будет программа после обеда?

     - Мы должны встретиться с одним знакомым Матана,

     - сказал Миль, - а потом в аэропорт.

     - Когда вызовете такси, чтобы ехать в аэропорт, то,

     прежде чем уложить вещи в багажник, один из вас

     должен сесть рядом с водителем. О! Хотя вы же без

     чемоданов…

     - А если бы были с чемоданами? – спросил Гарик.

     - Если с чемоданами, то надо делать как я сказал.

     - Почему? – удивился Натан.

     - Потому, что здесь в Стамбуле такси не всегда

     такси...

     - В каком смысле? – удивился в свою очередь Миль.

     Могут оказаться воры. Они ставят на свои машины

     шашечки и прикручивают фиктивные номера. После

     того, как пассажир положит свой чемодан в багажник,

     они срываются с места и быстро исчезают в потоке

     машин. Найти их практически невозможно, если

     поблизости нет полиции. Пойдемте в мой центр, а то

     я вас совсем запугал.

     В “Вычислительном центре” Моза Матан открыл

     лэптоп, нашел нужный сайт, а они с Гариком начали

     излагать суть этого нового метода обработки,

     позволяющего получать контрастные изображения

     верхней части земной коры даже при наличии

      139

     различного рода мощнейших помех. Результаты

     применения метода восхитили Моза, но когда он

     услышал какие затраты времени требуются для

     обработки, то немного загрустил.

     - Результаты потрясающие, - сказал он, но, боюсь, что

     для меня в настоящее время метод не годится. Для

     меня время – это, действительно, деньги. Если я

     растяну время, за которое я должен выдать

     результаты, в пять раз (как у вас), то я не получу от

     моего государства ничего. Скорее всего, контракт

     расторгнут. Но метод, по моему мнению, имеет

     большое будущее. Компьютеры совершенствуются, а

     через пять–десять лет вопрос времени обработки не

     будет стоять вообще. Я лично вам обещаю, что, по

     возможности, прорекламирую вас и напишу главу в

     моей новой книге, если вы, конечно, не возражаете и

     поможете.

     - Конечно, поможем, - сказал Матан.

     Потом они показали изображения, полученные в

     различных районах Мира. и все они впечатлили Моза.

     - Все прекрасно! – в восторге продолжил он. – Что мне

     особенно нравится – это теоретическое обоснование,

     которое берет корни, как вы сказали, из работ

     профессора Пельчинского. Я с ним хорошо знаком.

     Могу вам, кстати, рассказать анекдотический случай,

     связанный с русским акцентом профессора, который

     произошел в Бостоне на конференции.

     - Дело было так, - продолжил Моз. - Я планировал

     поговорить со знаменитым профессором Гуппило. И

     вот на перерыве между заседаниями начал его искать

     и увидел, что он разговаривает с каким-то

     незнакомым мне человеком почтенного возраста. Я

     постоял в сторонке, ожидая окончания их беседы, но

      140

     она не заканчивалась. Я слышал их разговор, но

     почти ничего не понимал из речи человека, стоящего

     напротив Гуппило. Не дождавшись все же окончания

     беседы, я извинился и напомнил профессору, что мы

     планировали с ним встретиться и кое-что обсудить.

     Человек тоже извинился, раскланялся и отошел. Я

     спросил профессора, с кем это он беседовал.

     - Это профессор Пельчинский из Тель-Авива.

     - Извините меня, конечно, за любопытство, но о чем

     вы говорили?

     - Я, к сожалению, ничего не понял, - ответил Гуппило,

     - он же по-русски говорил...

     Гарик, Матан и Миль долго смеялись вместе с Мозом.

     - А теперь, - сказал Моз, - мы пойдем к ресторану.

     Можете все лишние вещи оставить здесь.

     Они направились по тенистой аллее и вскоре

     увидели столики, расставленные на небольших

     пригорках с красивым кустарниковым и цветочным

     обрамлением. Над каждым столиком был навес. С

     этих пригорков все очень хорошо просматривалось: и

     поле гольфа, и красивые виллы, стоящие по краю его.

     Сам ресторан представлял собой стеклянное

     одноэтажное здание, размеры которого трудно было

     оценить, поскольку его закрывала со всех сторон

     бурная зелень.

     Сели за столик и сразу же подошел официант.

     Положил один экземпляр меню и застыл с тетрадью

     и ручкой.

     - Я советую заказать форель, - посоветовал Моз.

     Здесь ее прекрасно готовят, добавляя соус, секрет

     которого хозяин запретил работникам выдавать.

      141

     - Я закажу стейк, - сказал Матан, листая меню.

     Остальные заказали форель и потом не пожалели.

     Разговаривали на отвлеченные темы, В основном,

     Моз рассказывал о своих посещениях Израиля. Рыбу

     запивали белым сухим, а Матан заказал красное.

     Через полтора, примерно, часа вернулись в дом,

     полностью удовлетворенные.

     - Как нам лучше всего добраться до центра? –

     спросил Миль.

     - Скажете таксисту ”Султанахмет” и он вас довезет.

     Отсюда километров двадцать, а это примерно

     тридцать лир. У вас, кстати, есть лиры?

     - Да, да, - сказал Матан, - мы обменяли в аэропорту.

     - Там, в центре, сразу увидите “Голубую мечеть”,

     собор святой Софии, дворец Топканы и сможете

     погулять по берегу Босфора.

     Матан все это занес в компьютер.

     Моз вызвал такси, выйдя провожать гостей когда

     оно прибыло. Сказал таксисту куда ехать, пожал руки

     и направился в дом, не оборачиваясь. Такси

     тронулось и через полчаса (ГММ – будем иногда

     называть

     описываемую

     группу

     специалистов,

     применяя эту аббревиатуру, т.е. Гарик, Миль и Матан

     потому, что слово “друзья” к ним не подходило, а

     “товарищи” остались там – на Большой Земле) ГММ

     расплатились с таксистом и вышли на площадь перед

     Голубой мечетью. Сразу обратили внимание, что на

     краю

     площади

     на

     небольших

     деревянных

     возвышениях стояли, как истуканы, солдаты с

     длинными

     винтовками.

     Они

     совершенно

     не

     шевелились. Какой-то глупый молодой турист махнул

     своей сумкой почти у носа ближайшего к ГММ

      142

     солдата, но тот даже не шелохнулся. Русский гид,

     руководящий (вернее, ноговодящий) небольшой

     группой туристов, сказал, что солдаты находятся под

     гипнозом.

     - Не может быть! – послышался голос пожилой

     женщины из группы.

     - А вы увидите сейчас – смена караула через две

     минуты.

     И действительно, офицер привел несколько

     солдат и начал их расставлять на постаменты. Через

     несколько минут он подвел последнего солдата к

     тому помосту, который был возле ГММ. Солдат встал

     по стойке смирно, а офицер начал прикасаться

     сначала к его спине, потом к груди, к коленям и даже

     к ботинкам. При этом он что-то говорил шепотом, а

     солдат внимательно слушал. В конце процедуры

     офицер ткнул его в плечо и провел ладонью возле

     глаз, после чего солдат замер.

     - Гипноз! – Послышался восхищенный голос той же

     недоверчивой женщины.

     - Что это вы уставились на него! – возмущенно

     проговорил Матан. – Смотрите, какая красота!

     И действительно, Голубая мечеть завораживала:

     много куполов различной высоты, над которыми

     возвышался самый большой из них, были окружены

     шестью высокими минаретами.

     - Голубая мечеть или мечеть Султанахмета, -

     услышали ГММ голос гида, - является смесью

     византийской и исламской архитектуры. Высота

     самых высоких минаретов 64 метра, а напротив вы

     видите музей Ая София или Святая София. Сегодня

     мусульманский праздник, поэтому в голубую мечеть

      143

     нас не пустят, а вот в Ая София мы сейчас пройдем.

     Это бывший патриарший православный собор, потом

     мечеть, а ныне – музей. Стоимость входа 30 лир.

     - Ого! – удивился Матан, столько же как и за такси.

     Дороговато будет... Может, просто погуляем?

     - Давайте к берегу пойдем, - предложил Миль.

     Все согласились. Купили в ларьке карту центра

     Стамбула и пошли, постоянно заглядывая в нее.

     Прошли мимо фонтана Муслим Ага, завернули

     направо, через двести метров – опять направо – на

     улицу с только пешеходным движением, пересекли

     проспект Канкуртаран и подошли к башне Бестекар

     Деде. С трудом пробрались мимо большой стоянки,

     так как частные дома стояли к ней почти вплотную.

     Вышли к проспекту Кеннеди, представляющему

     собой дорогу вдоль берега пролива. Пересекли ее с

     трудом, поскольку там автомобильное движение

     оказалось довольно плотным. Потом зашли в парк

     Ахиркапи, чтобы немного отдохнуть. Сели на

     скамейку и стали обсуждать дальнейшие действия.

     - Мы сейчас пройдем немного вдоль берега, -

     начальственным тоном произнес Матан, а потом

     зайдем в первое же кафе выпить кофе – что-то в

     горле пересохло.

     - А я бы в настоящее время коньяку тяпнул, - сказал,

     потягиваясь, Миль.

     - Идея хорошая, - поддержал Гарик.

     - Вот там, в кафе, можете и тяпнуть вместе с кофе,

     алкоголики.

     - Ты, значит, не будешь, я правильно тебя понял? –

     спросил Миль.

      144

     - Еще чего?!

     В состоянии предвкушения встали со скамейки и

     направились вдоль берега, причем Босфор оказался

     справа. Вдоль берега были уложены плоские серые

     камни, на которых стояли, сидели и даже прыгали

     молодые и среднего возраста особи мужского пола и,

     в связи с мусульманским праздником, жарили на чем

     попало мясо. Дым и запах распространялся на всю

     округу. Солнце нещадно палило, но головы свои из

     всего этого кагала никто не защищал.

     - У них же у всех солнечные удары начнутся скоро, -

     предположил Гарик.

     - Не боИсь, - уверил Миль, - у них там кость.

     - Думаешь?

     - Уверен.

     - А у Моза?

     - Моз нетипичный.

     - Кончайте, - перебил их Матан, - они как все. Может,

     в воду ныряют время от времени?

     ГММ прошли приличное расстояние, но не увидели ни

     одного ныряющего в воды пролива.

     - Что-то я нанюхался мясного, - сказал Миль. Снова

     жрать после этой форели захотелось.

     - То вам коньяк, то жрать подавай – где деньги, Зин?

     - Да ладно, Матан, ты же нам командировочные

     выписывал, а разве там не предусмотрена еда? –

     спросил Гарик.

     - Еда предусмотрена, а коньяк нет. Вон подземный

     переход.

      145

     ГММ прошли его и сразу оказались возле отеля

     “Огретменеви”, выглядящего довольно скромно. У

     входа стояли несколько человек очень похожих на

     бомжей. Миль подошел ближе к входной двери и

     постарался прочитать, что написано на табличке.

     Ничего не понял кроме слова “Social” в заглавии.

     - Это для бомжей, - сказал он, возвратившись.

     Матан остановил прохожего и спросил по-английски,

     где здесь поблизости кафе. Прохожий ничего не

     понял, замахав руками. Тогда Гарик зашел в отель

     “Огретменеви”, спросив то же самое у симпатичной

     барышни, сидящей у входа. Та ответила, что если

     пойти по ближайшей к этому отелю дороге направо,

     то можно быстро дойти до улицы “Оунчи”, но потом

     нужно повернуть направо и там сразу увидите кафе

     “Ахиркапи”. Кафе очень хорошее, но недалеко от него

     еще два: “Барбекю” и “Джей Кафе”, но они для

     американцев.

     - А я не похож на американца и мне нельзя? - в шутку

     спросил Гарик.

     - Нет, не похож - улыбнулась барышня, ничего не

     пояснив по поводу “нельзя”.

     Гарик поблагодарил ее, вышел наружу и передал

     информацию сотрудникам. Все сразу направились в

     сторону “Ахиркапи”. Очень быстро сумели найти его.

     Оказалось – это как раз то, что надо: народ почти

     отсутствовал, а красивые столики стояли среди

     зелени, защищающей от солнца.

     Сели и сделали заказ пожилому официанту (или

     хозяину) кофе. Он быстро принес, но не выдержал и

     спросил на английском:

      146

     - Извините, но, судя по всему, вы не из Турции и не из

     Америки.

     - Мы из Израиля, - сказал Миль.

     Официант (а, скорее всего, хозяин) нахмурился и

     быстро отошел. Потом неожиданно вернулся.

     - Мы, конечно, в дружественных отношениях с вашей

     страной, но почему вы притесняете своих соседей в

     Газе?

     - Мы не притесняем, - пошутил Гарик. И вообще, к

     политике не имеем никакого отношения. Мы имеем

     дело с компьютерами.

     Официант недоверчиво оглядел ГММ, развернулся и

     пошел в кухню.

     - Если бы он знал заранее, откуда мы, - заметил Миль,

     то в кофе бы обязательно помочился.

     - Ты думаешь? – засомневался Матан.

     - Сто процентов.

     - Значит, нам повезло. Кофе, кстати, не очень.

     - Они завозят его из других стран, он лежит у них на

     складах, а потом успешно продают в другие страны

     как “Турецкий кофе”.

     - Уметь надо, - резюмировал Матан.

     - Слушайте, - заметил Миль, - мы же коньяк не

     заказали! Где же этот хозяин? Пойду поищу его.

     Миль зашел в помещение кафе, но там никого не

     оказалось. Он громко крикнул “Хозяин!”, но в ответ –

     тишина.

     - Нет его нигде, - сделал он вывод, вернувшись -

     может, встанем и уйдем?

      147

     Как только Матан и Гарик встали из-за стола, сразу же

     появился, непонятно откуда, хозяин.

     - Вы уже уходите, а расплатиться? – спросил он,

     нахмурив густые брови.

     - Нет, - смутился Матан, садясь на стул, - мы хотели

     коньяк заказать, а тебя нигде нет...

     - О! У меня есть отличный болгарский бренди под

     названием “Плиска”. Хотите?

     - Нет, Плиски мы у себя напились. Нам нужен коньяк,

     - ответил Гарик.

     - Армянский коньяк вас устроит? Но он только три

     звездочки.

     - Это самый лучший из армянских, - прошептал Миль

     Матану на ухо.

     - Хорошо, принеси нам по сто грамм этого коньяка.

     - По сколько?

     - По сто, а что?

     - Вот теперь я понял, что вы не из Израиля, а из

     России...

     - Как это ты понял?

     - Только русские заказывают спиртное в граммах.

     - Да? – удивился Гарик, - ну, значит, мы русские.

     Хозяин радостно принес полулитровую бутылку.

     - О! Вот это правильно! – восхитился Миль.

     ГММ выпили, запили кофе и в полном блаженстве

     откинулись на спинки стульев.

     - Еще что-нибудь будете заказывать? – подошел к

     ним, постоянно кланяясь, хозяин.

      148

     - Нет, - сказал Матан, - неси нам счет. И еще у меня

     вопрос: можешь ли подсказать, как нам добраться до

     ближайшего супермаркета?

     - Вон там перейдете улицу “Канкуртаран” и пойдете

     на северо-запад по пешеходной улице “Капиагаси”,

     которая потом два раза поменяет название, но вы

     продолжайте идти.

     - У нас компаса нет, - перебил его Гарик.

     - Неважно. Это единственная пешеходная улица.

     Никуда не сворачивая, дойдете до университета

     “Мармара” (он будет стоять слева), пройдете мимо

     обелиска Константина и через двести, примерно,

     метров подойдете к супермаркету “Шок”.

     - Спасибо, сказали хором ГММ, встали и пошли в

     указанном направлении.

     Сразу же после того, как перешли “Конкуртаран”,

     начались серьезные проблемы. Уперлись в фасад

     четырехэтажного желтого дома, растянувшегося на

     всю улицу. Очень трудно было догадаться, что это за

     строение, но никто и не пытался делать какие-либо

     предположения. Долго обходили его. По карте, вроде

     бы, намечался поворот, но вместо него - огород,

     загороженный колючей проволокой. А ведь именно

     данный поворот имел направление на “северо-запад”.

     Снова уперлись в новые фасады домов поменьше,

     но, наконец, вышли на улицу, которая была явно не

     пешеходная.

     - Интересно, что он имел в виду, когда называл ее

     пешеходной? – сказал Гарик.

     - Может быть, имел в виду тротуары? – предположил

     Матан.

      149

     - Что мы пешком ходим? Давайте такси остановим, -

     предложил Миль.

     - Я так понял, что тут совсем не далеко, - охладил его

     Матан.

     Они пошли по тротуару и вскоре подошли к одному из

     университетских корпусов. Справа увидели обелиск

     Константина в виде высоченного белого обелиска,

     сужающегося кверху. Прошли вдоль корпуса, мимо

     ресторана китайской кухни, женской гимназии и,

     наконец, подошли к супермаркету “Шоу”. Зашли и

     несколько минут бродили без цели, оглядывая все

     вокруг.

     - Точь в точь как наши суперы, - констатировал Матан.

     – Мне вообще-то надо купить жене перстень на день

     рождения.

     - Что, она его заказала? – среагировал, не подумав,

     Гарик.

     Матан промолчал.

     - А какой, золотой или серебряный? – спросил Миль.

     - Золотой. У нас слишком дорого и золото часто

     разбавленное.

     - А у них не разбавленное, - съехидничал Гарик. – А я

     хочу купить компас. Он, кстати, меня в армии выручил

     однажды на учениях, когда по рации пришла команда

     развернуть батарею для встречи “врага” с юго-

     востока. Я развернул и через некоторое время ко мне

     вдруг подошел командир одного из батальонов,

     ехидно улыбаясь. Он закурил сигарету и сказал, что я

     развернул подразделение наоборот. Я с ним не

     согласился, а потом оказалось, что наоборот

     развернулся он. Потом до конца моей службы он со

     мной не здоровался.

      150

     - Интересно, - резюмировал Миль.

     Сначала ГММ пошли на поиски подарка. Оказалось,

     что приличный золотой перстень высокой пробы

     стоил почти в три раза меньше, чем в Израиле.

     Матан, не задумываясь, купил.

     Потом они пошли искать компас. С трудом нашли

     отдел “Для путешественников”, где на одной из

     витрин красовалось великое множество самых

     разнообразных устройств для ориентирования на

     местности. Гарик сначала растерялся, но потом

     наметил один, приличный на вид и не дорогой. Рядом

     стояли два парня с девушками, разглядывая витрину

     приспособлений для альпинизма. Вдруг откуда-то

     нагрянула

     ватага

     парней,

     которые

     громко

     переговаривались между собой, а потом начали

     приставать к девушкам. Гарик сделал движение, явно

     указывающее на то, что он собирается защитить

     девушек, но Матан схватил его за руку.

     - Не вмешивайся, пожалуйста, - мы не у себя дома.

     Здесь тебя полиция не станет защищать.

     Гарик остановился, но было видно, что адреналин в

     его крови продолжал кипеть. Самое интересное, что

     после этого пара парней с девушками и компания

     покинули отдел дружно и очень быстро.

     - Такое впечатление, - сказал Миль, что они из одной

     компании. Зачем они тогда изображали перед нами

     хулиганов?

     После этих слов он прищурился, как бы быстро

     обдумывая ситуацию, а потом полез во внутренний

     карман своей куртки. Пошарив рукой, он вынул ее

     пустой...

      151

     - Они меня ограбили…, - проговорил он, имея

     совершенно растерянный вид.

     Матан и Гарик тоже полезли во внутренние карманы

     пиджаков.

     - У меня паспорт и билеты вытащили, - сказал

     совершенно обескураженный Матан. Хорошо, что

     деньги у меня на поясе. У вас, надеюсь, тоже?

     Гарик сказал, что у него все на месте – только из

     заднего кармана увели записную книжку, в которую

     были всунуты 100 долларов.

     Миль продолжал ощупывать себя по всем карманам,

     после чего заявил:

     - У меня сп…ли деньги, билеты и паспорт….

     - Да, весело, - произнес Гарик.

     - Денег на два билета у меня хватит, а вот с

     паспортами проблема, - сказал Матан. – Придется в

     аэропорту обратиться к их администрации, чтобы

     запросить в Израиле временное удостоверение.

     - А на взятки у тебя денег хватит? Тут, я уверен, без

     взятки такую операцию ни за что не проведут, -

     обескуражил всех Гарик. - Я, как вы знаете, здесь

     второй раз и кое-что видел.

     - Мы, кроме того, - заметил Матан, - должны

     обратиться в полицию здесь в супере и, по крайней

     мере, получить от них справку об ограблении, а иначе

     в аэропорту нам не поверят.

     - Это точно, - согласился Гарик.

     Они подошли и спросили у одного из продавцов, где

     располагается полиция супера, на что тот ответил:

     - Она на верхнем этаже рядом с отделом женской

     одежды.

      152

     - Интересно, - чисто автоматически отметил Миль,

     хотя и находился в весьма задумчивом состоянии.

     Они быстро поднялись на верхний этаж супера, но

     полицейского нашли не сразу. Черноволосая

     красавица, стоящая за столиком с украшениями из

     искусственных камней, сказала, улыбаясь, на плохом

     английском, что он пошел обедать на первый этаж в

     кафе.

     - Лучше ждать здесь, он не будет говорить там, -

     сказала она.

     ГММ присели на скамейку, прислоненную к стене

     возле входа в полицейскую комнату. Миль начал со

     злостью нажимать на кнопки своего мобильника Nokia

     и слушать реакцию.

     - Кого ты там ищешь? – спросил Матан.

     - Почему у них до сих пор нет связи с Израилем?! -

     возмутился Миль. И даже на местную сеть не могу

     настроиться. Надо было у Моза спросить..

     - Да, - сказал Матан, - мы много что забыли у него

     спросить. Например, название района, в котором он

     живет...

     - Забыли, - согласился с ним Миль. – С Германией и

     Европой у них связь есть, а с нами, значит, не хотят.

     - Да потому что у них в Германии своих навалом, -

     высказал свою догадку Гарик.

     - Знать бы как у них из телефонной будки позвонить,

     - задумчиво проговорил Матан.

     - Спросим у полицейского, - подал идею Гарик.

     В этот момент появился полицейский. Это оказался

     высокий мужчина лет сорока пяти с неприятным

     лицом и, непонятно, какого звания. Он с неприязнью

      153

     посмотрел на людей, привставших со скамейки. Миль

     сразу же обратился к нему на английском, но тот

     очень

     сильно

     смутился,

     пролепетав

     что-то

     нечленораздельное. Потом он посмотрел на Гарика и

     спросил:

     - Russian?

     Гарик задумался на несколько секунд, но подтвердил:

     - Yes, yes.

     Взгляд полицейского просветлел, он подошел к

     черноволосой красавице и что-то ей сказал. Та

     быстро пошла по лестнице, спускающейся вниз.

     - Он попросил, чтоб она позвала русскую из отдела

     нижнего белья, - сказал Гарик.

     - С чего ты взял? – спросил Миль.

     - Я же немного в казахском кумекаю, а он к тюркской

     группе относится, - напомнил Гарик.

     Пока черноволосая отсутствовала, полицейский,

     знающий несколько слов по-русски, пытался понять,

     зачем они к нему пришли, но ему это не удалось. Пока

     Гарик вспоминал слова на казахском, чтобы

     объяснить, появилась красавица с блондинкой, явно

     похожей на русскую.

     - Вам помочь? – спросила она.

     - Да, - сказал Матан, - предайте ему, пожалуйста, что

     нас ограбили здесь в супере в отделе “Для

     путешествий”.

     Она передала, после чего полицейский долго что-то

     втолковывал ей. В результате наша “переводчица”

     перевела:

      154

     - Он просит описать все, включая вещи, которые у вас

     украли. Потом я переведу, а вы подпишите. Стоить

     это будет 50 лир.

     ГММ со значением посмотрели друг на друга, а Миль

     даже оттопырил нижнюю губу.

     - Ничего не поделаешь, сказал Матан. – У нас нет

     выхода. Ты пока, Миль, пиши. Я сбегаю в туалет.

     - Я вам больше не нужна? – спросила русская.

     - А перевод? – удивился Гарик.

     - Ах да – я совсем это забыла! Вы тогда пишите

     побыстрей - у меня там в отделе только раскладчик

     остался. Если появится начальник, то сразу же меня

     уволит. Вы когда собираетесь улетать из Турции?

     - Сегодня вечером, - ответил Гарик.

     - Вам следует торопиться, так как в аэропорту будет

     большая волокита.

     - Мы знаем. Я быстро напишу, - заверил ее Миль,

     попросив любую бумагу для черновика и бланк у

     полицейского.

     Тот порылся в стопке бумаг на столе и вытащил

     оттуда пустой бланк. В качестве чистой бумаги

     протянул уже использованный, перевернутый на

     обратную сторону.

     Миль быстро написал черновик и передал его

     “переводчице”. Та быстро прочитала, улыбнулась,

     отметив, что все написано грамотно. Перевод она

     записывала сразу же на бланк.

     Вернулся Матан, взял в руки бланк с переводом, не

     читая. Протянул его полицейскому, положив сверху

     50 лир. Полицейский посмотрел на входную дверь,

     быстро спрятал деньги, поставив внизу свою подпись.

      155

     Потом быстро протянул бланк ГММ и те тоже

     поставили подписи в тех местах, которые он указал.

     - Ну, теперь я вам больше не нужна? - спросила

     “переводчица”.

     - Спасибо вам, - поблагодарил ее Матан. – Извините,

     вы в Турции по контракту работаете или как?

     - Или как, - ответила та в шутку. Вообще-то я здесь

     родилась. Мой прапрадед сюда приплыл во время

     революции в России.

     - Понятно, но как вам удалось сохранить такой

     хороший русский язык?

     - А вы разве не знаете? Русские во всех странах

     сохраняют свой язык на многие поколения.

     - Это точно, - согласился Гарик. – Вот у меня есть

     знакомый граф, который живет в Париже. Я с ним

     встретился, когда сам лично жил и работал в одной

     среднеазиатской республике. Его прадед тоже попал

     в Париж в начале революции. Родился граф в

     Биарице. Так вот, он говорил на чистейшем русском

     языке, практически утерянном, а, вернее, сильно

     искаженном за время советской власти .

     - Ну, так я пошла. Всего вам доброго. Приготовьтесь

     платить в аэропорту не менее 500 лир.

     - Ну что, - сказал Матан, - едем в аэропорт? Кстати,

     Гарик, нам с тобой надо подсчитать, сколько у нас

     осталось денег. Они спустились по лестнице на

     первый этаж, там быстро нашли туалет, подождали

     пока долгое время туда никто не проходил и зашли.

     Миль остался ждать снаружи. Быстро скрылись в

     кабинке вдвоем. Матан снял пояс, вытащил свои

     деньги и пересчитал – оказалось 100 лир и 500

      156

     долларов. У Гарика в бумажнике было 100 лир и 300

     долларов.

     - Я думаю, - сделал вывод Матан, - нам хватит, но в

     аэропорту придется разменять для взятки.

     Он положил пояс в сумку, в которой переносил

     лэптоп. После этого они вышли из кабинки как ни в

     чем не бывало, но сразу же встретились лоб в лоб с

     вошедшим в туалет посетителем. Тот сначала

     вытаращил глаза, а потом повернул голову направо и

     сплюнул на пол. При этом он произнес тираду, в

     которой Гарик и Матан несколько раз уловили слово

     “Сехайнам (Чёрт)”. Посетитель даже раздумал идти в

     кабинку, развернулся и выскочил наружу.

     - Надо рвать когти отсюда, - сказал Гарик.

     - Почему это? – спросил Матан.

     - Он, я в этом уверен, помчался наверх докладывать

     полицейскому, а если тот нас остановит, то, как

     минимум, отберет справку и вызовет наряд.

     - Думаешь?

     - Думаю.

     Они выскочили из туалета, быстрым шагом подошли

     к ожидающему их Милю и поведали ему, что надо

     быстро отсюда рвать когти. Тот попытался выяснить

     зачем, но Матан замахал руками и заверил, что потом

     объяснит.

     На улице они увидели пробку, образовавшуюся на

     проезжей части.

     - Нам надо найти станцию метро, - предложил Миль.

     - Это тебе не твоя Москва, - сказал Гарик. – Здесь этих

     станций штук пять и, насколько я помню, к аэропорту

     ветки нет.

      157

     Они остановили интеллигентного на вид прохожего и

     спросили его по-английски, где поблизости станция

     метро.

     Он ответил, что поблизости таковой нет.

     - На метро можно до аэропорта добраться? - добавил

     свой вопрос Матан.

     - Нет, - ответил прохожий, но можно легко доехать до

     шатла, который отвезет вас по назначению.

     - Это далеко отсюда?

     - На такси двадцать минут.

     - А не на такси?

     - Не на такси вы заблудитесь, поскольку, судя по

     всему, не местные, - улыбнулся прохожий.

     - Но ведь здесь пробка!

     - Ничего – вон там на боковой улице есть стоянка

     такси. Водители знают обходные пути и довезут вас

     куда надо очень быстро.

     - Как по-турецки “Аэропорт”? – спросил Гарик.

     - Хаваэлени.

     - Матан вытащил записную книжку и записал.

     - Спасибо! – поблагодарили ГММ хором и пошли в

     указанном прохожим направлении.

     Завернули за угол и сразу же увидели такси марки

     “Мерседес”, стоящее почти на перекрестке. Чуть

     дальше виднелась стоянка с припаркованными Рено

     с шашечками, нарисованными вдоль всего корпуса и

     надписью “Taxi” сверху.

     Водитель мерседеса посигналил, делая при этом

     завлекательные движения рукой. Они подошли к

     нему.

      158

     - Аэропорт, - сказал Миль по-английски.

     Водитель замахал головой, показывая, что не

     понимает. Матан быстро вытащил записную книжку,

     раскрыл ее и проговорил “ Хаваэлени ”.

     Водитель махнул два раза утвердительно головой, а

     потом показал все десять пальцев.

     -Лира? – спросил Гарик.

     - Эвет, эвет, - подтвердил таксист знакомым уже ГММ

     словом, переводящимся как “Да”.

     Сели в салон и мерседес тронулся. Водитель

     петлял по улицам, окончательно запутав Гарика,

     который держал на коленях карту и компас. Наконец

     он выехал на почти что прямое шоссе и Гарик

     определился.

     Водитель правил молча, понимая, очевидно, что

     пассажиры – не свои люди Гарик все время смотрел

     на карту и компас. Через минут, примерно, десять он

     возбужденно сообщил:

     - Этот везет нас не в том направлении!

     - Подожди, может быть, он знает какую-то пустую

     дорогу, - попытался успокоить его Матан.

     - Нет, он минуту назад пересек шоссе Е-5, которое у

     них называется “Яниолу”, ведущее к аэропорту. Она

     направлена на юго-запад, а он едет по шоссе “Аднак

     Мендерес” на северо-запад. Посмотри в лэптопе как

     по-турецки будет “Остановись!”.

     Матан, сидящий рядом с водителем, посмотрел в

     компьютер и сказал “Душ”. Тот повернул голову в его

     сторону и с жуликоватым видом посмотрел.

     - Душ, душ! – прокричал ему Гарик, но водитель

     продолжал крутить баранку.

      159

     - Стоп! – заорал Миль и дернул его за плечо.

     Водитель наклонился к рулю, вцепившись в него

     мертвой хваткой, при этом невольно притормозив.

     - Все – мне надоело, - сказал Гарик. – Встречных и

     сзади машин нет, поэтому держитесь крепче – я его

     прижму маленько.

     Он резко обхватил правой рукой шею водителя и

     сильно прижал ее к спинке сидения.

     - Душ, бл...ь! – крикнул он при этом угрожающим

     голосом.

     “Таксист” резко нажал на тормоз, в результате

     машина пошла юзом по асфальту и чуть не

     перевернулась на краю дороги. Гарик нажал на какую-

     то точку на его шее, и водитель потерял сознание.

     - Миль, выйди, открой дверцу и вытяни его наружу, а

     ты, Матан, помоги ему!

     Матан и Миль вытянули щуплого на вид водителя и

     положили его на землю вниз животом.

     - Ну, ты даешь! – восхитился Миль, поглядев на

     Гарика. – В армии что ли научился?

     Гарик вынул ключ зажигания и открыл с помощью

     него багажник. Там он немного порылся и нашел

     двухметровый кусок эластичной проволоки.

     - Ты что там ищешь? – спросил Матан.

     - Вот, - показал Гарик, - можно связать его.

     - А зачем? – спросил Миль.

     - Это он правильно мыслит, - согласился с Гариком

     Матан, этот гад явно вез нас на какую-то малину, где

     бы нас сначала ограбили, а потом неизвестно что бы

      160

     сделали. Если мы его отпустим, то он их сюда

     привезет.

     - Согласен, - сказал Миль.

     Справа от дороги проходил отводной канал. Вот туда

     и положили связанного по рукам и ногам водителя.

     Рот ему затыкать не стали, поскольку решили, что

     водители проезжающего мимо транспорта вряд ли

     услышат его из-за шума двигателей, а напрасно

     решили…

     - Интересно, автостопом здесь людей возят? -

     проговорил Миль.

     - Ты думаешь, если у тебя деньги сперли, так мы

     теперь только автостопом можем передвигаться? –

     вопросом на вопрос ответил ему Матан. – Сейчас

     тикси пустое поймаем.

     Они перешли на противоположную сторону дороги

     и стали ждать. Стояла почти полная тишина, светило

     солнце, чирикали воробьи, жужжали шмели, но

     транспорт, двигающийся в нужном направлении, не

     появлялся. Прождали почти час и вот, наконец,

     показался пикап со строительными инструментами в

     кузове. Он притормозил, водитель вышел и что-то

     спросил.

     - Хаваэлени! – крикнул Миль, у которого была

     хорошая память, поскольку он был младше всех.

     - Хаешь (нет), хаешь, - ответил водитель, сел в

     машину, нажал на газ и укатил.

     Снова они стояли под солнцем целый час. Как назло,

     в обратную сторону прошло не менее десятка самых

     разнообразных машин, а в нужную сторону - нуль.

     Увидели большую змею, переползающую дорогу, на

      161

     расстоянии примерно двести метров пастух пас

     баранов или коз, а в небе кружил орел.

     - Послушайте, - обратился Миль к друзьям по

     несчастью, он не его, случайно, заметил.

     - Кто и кого? – спросил Матан.

     - Орел - нашего водилу.

     - Мы бандиты какие-то, получается, - проговорил

     Матан в задумчивости. – У него может солнечный

     удар случиться – тут как раз к нему орел подлетит, и

     глаза выклюет. Надо ему голову чем-нибудь

     замотать.

     - Да, - согласился Миль.

     - Ишь какие вы сердобольные, - проговорил Гарик с

     сарказмом, - а то, что нас ограбили бы второй раз и,

     возможно, прикончили – это вас не волнует? Ладно –

     нате ключ, в багажнике тряпки найдете.

     Матан И Миль пошли сначала к машине, одиноко

     стоящей на краю дороги, а потом спустились ко дну

     канала. Там водитель уже сам догадался и подполз к

     кустам, которые защищали его от лучей солнца.

     Увидев своих “мучителей”, он разразился злобной

     тирадой, смысл которой был непонятен, кроме часто

     повторяющегося слова “Сехайнам”. Попытались

     обвязать ему его лысую голову тряпьем, но он начал

     извиваться, так и не дав сделать это. Матан и Миль

     вернулись на дорогу. Посмотрели наверх и увидели,

     что орел увеличился в размерах. Через минуту стал

     приближаться серый грузовик. Увидев поднятые руки,

     остановился. Снова Миль произнес по-турецки

     “Аэропорт”, а Матан показал бумажку в 50 лир.

     Водитель согласился и указал пальцем на кузов.

     Потом махнул головой в сторону такси и приподнял

      162

     брови. Миль сначала ткнул пальцем себе в грудь, а

     потом замахал отрицательно рукой, как бы объясняя,

     что такси с ними не связана. Водитель понял и после

     того, как Миль и Гарик забрались в кузов, а Матан сел

     рядом с ним, нажал на газ.

     Вскоре грузовик подъехал к большому указателю с

     изображением самолета, проехал по петле развилки

     и выехал на шоссе Е-5. Гарик посмотрел на карту и

     компас и утвердительно махнул головой. Через

     полчаса езды перед большой развилкой появился

     указатель “Istanbul Ataturk Airport”. Водитель, к

     счастью, не выбросил их возле этого указателя, а

     проехал по кривой развилке, подкатив к зданию, на

     котором красовалась надпись: “Aeroflot Russian

     Airlines”.

     - Он нас к русскому терминалу, гад, подвез, - сказал

     Миль.

     - Ничего, успокоил Матан, - теперь-то как-нибудь

     доберемся туда, куда нам надо.

     Он расплатился с водителем и тот радостно укатил,

     помахав рукой на прощание.

     - Нам в русский терминал заходить не надо, - сказал

     уверенным голосом Матан. - Гарик, посмотри на

     карте, как нам до местной полиции добраться.

     - На карте не обозначено, - разочаровал его тот.

     - Давайте сначала до этой стойки информации

     доберемся, - предложил Миль. – Я думаю, что лучше

     всего зайти именно в русский терминал – там нам

     помогут с большей охотой.

     - Это правильно, - сразу же согласился Матан.

      163

     Они зашли в просторный зал и в левом углу увидели

     стойку с синей надписью “Information”. Там сидела

     блондинка и смотрела на экран компьютера.

     Миль спросил на чистом русском языке, где здесь в

     аэропорту располагается полиция. Она ответила, что

     лучше всего поехать на шатле к отелю TAV, а там

     спросить.

     - А что у вас случилось? - полюбопытствовала она.

     - Нас ограбили, - ответил Гарик. – Может быть нам

     лучше всего администрации аэропорта сначала

     объяснить, потому как украли и документы и билеты.

     - О! У вас большие проблемы. Все-таки лучше всего

     сначала обратиться в полицию, но будьте осторожны

     с ними, - закончила она шепотом.

     - Спасибо, девушка, - поблагодарил от всех Матан с

     мрачным видом.

     Они вышли, сели на ближайший шатл и через

     несколько минут выходили у отеля TAV. Обошли его

     и вышли в небольшой садик. Там на скамейке молча

     сидели парень с девушкой. Спросили их, где

     находится полиция. Парень лениво указал пальцем

     направление. В ста метрах справа увидели на

     длинном здании надпись “Emniyet Mudurlugu”.

     Компьютер выдал перевод: “Орган безопасности”.

     -- Как бы нам этим органом не вдули по самую репицу,

     - оптимистично заявил Миль.

     Зашли в здание и на вопрос дежурного о цели визита

     ответили, что могут объяснить проблему либо на

     английском, либо по-русски. Он не понял и попросил

     предъявить документы, причем показал это на

     пальцах и своем удостоверении.

      164

     - Это как раз наша главная проблема, - попытался

     Гарик объяснить по-казахски и тот, на удивление,

     понял. Предложил пройти в третий кабинет. ГММ

     зашли в этот кабинет, где посредине стоял стол с

     одним стулом, а по краям деревянные скамейки без

     спинок.

     - В каком-то фильме я это уже видел, - сказал Миль.

     – Чувствую – нам сегодня не улететь.

     - Надо повнимательней к своим документам

     относиться, - необдуманно сделал нравоучение

     Матан.

     - А ты что, внимательно относишься?

     Матан замолчал, понимая, что крыть ему нечем.

     Сначала в третью комнату буквально ввалился

     какой-то офицер и строгим голосом спросил: “What

     language”? Миль вознамерился сообщить ему, что

     English, но Матан его удержал.

     - Russian, - быстро вставил Гарик.

     Офицер, ничего не сказав, удалился.

     Прождали еще полчаса, после чего дверь открыл

     пожилой господин, не похожий на турка.

     - Здравствуйте, товарищи, - приветствовал он ГММ.

     - Мы давно уже не товарищи, - мрачно поправил его

     Миль.

     - Ох. Извините, господа, - поправился вошедший. –

     Меня зовут Петр Герастович, а вас?

     ГММ по очереди представились.

     - Кто у вас старший по должности?

     Матан сказал, что он.

      165

     - А я думал, что вот этот господин, - показал Петр

     Герастович, которого мы в дальнейшем будем

     называть ПГ, на Гарика, вискИ которого подернула

     седина. – Хорошо, Матан, изложите, пожалуйста, все

     по порядку.

     Матан изложил.

     - Получается, - резюмировал ПГ, - что вы по сути

     израильскими граждане, у которых в супермаркете,

     согласно справке, которую вы мне показали, украли

     документы и деньги.

     - Документы, как я уже говорил, украли у двоих, -

     поправил его Матан.

     - Значит, только один из вас, по имени Гарик, может

     утверждать, что он израильтянин, а у вас двоих нет

     никаких доказательств.

     - Можем ли мы быстро сделать запрос в израильское

     Министерство Внутренних дел через израильское

     посольство? – спросил Гарик.

     - Это большая проблема, - проговорил, покраснев, ПГ.

     - Какая проблема? – сделал удивленное лицо Матан.

     - Дело в том, что сегодня, как вы, очевидно, уже

     знаете, религиозный мусульманский праздник. В этот

     день все иностранные посольства закрыты.

     - И что нам остается делать? – спросил упавшим

     голосом Миль.

     - Когда вы добирались сюда, видели отель TAV?

     - Да, видели.

     - Можете снять там три номера на три дня.

     - Три номера на три дня?! – выкрикнули ГММ почти

     хором.

      166

     - Да, на три дня, а что вас удивляет? Такой праздник,

     а мне, кстати, из-за вас приходится сегодня

     работать...

     - Но это же не ваш праздник? – спросил Матан в

     отместку.

     - Вас этот факт не должен касаться, - со злостью

     парировал ПГ.

     - У меня имеется большая просьба, - попытался

     успокоить ПГ Матан. – Не смогли бы вы выдать двоим

     из нас временные удостоверения?

     - Нет, не могу, поскольку без подписи начальника они

     недействительны, а он взял короткий отпуск.

     - Хорошо, а его зам?

     - Заместитель, безусловно, на время праздников

     назначен, но он не имеет полномочий, связанных с

     документами.

     - А если нас остановит полиция? – спросил Гарик.

     - На территории аэропорта действует только наше

     отделение.

     - Пожалуйста, - попросил Миль жалобным голосом, -

     напишите нам какую-нибудь справку, сообщающую,

     что данное отделение в курсе того, что нас ограбили.

     - Хорошо, напишите, я переведу и подпишу.

     Миль за несколько секунд написал и подал бумажку

     ПГ. Тот прочитал, перевел и подписал.

     - Все, господа, - сказал он, - я прощаюсь с вами до

     четверга. Подойдете сюда к девяти утра. Мы при вас

     пошлем запрос в посольство.

     - Нельзя ли связаться с ними по телефону?

      167

     - Не знаю. Необходимо спросить у начальника, а он в

     отпуске. До свидания.

     - Извините, - обратился к ПГ Матан. – Нам могут не

     дать номера в отеле TAV.

     - Пусть позвонят мне по вот этому телефону.

     Петр Герастович протянул свою карточку Матану и

     удалился. ГММ один за другим вышли в коридор, в

     котором не было ни души. Дежурный тоже

     отсутствовал. Вышли из отделения без проблем,

     прошли по территории садика и возле отеля сели на

     ту же скамейку, на которой сидела влюбленная пара.

     - Нам, я думаю, - сказал Матан, - нужно не менее

     трехсот долларов, чтобы заказать три комнаты на три

     дня.

     - А одну нельзя? – спросил Миль.

     - Одну можно было только в бывшем Союзе, - пояснил

     Гарик, вспомнив приключения с Мозом.

     - Сколько стоит - гадать не стоит, - произнес в рифму

     Гарик. – Лучше спросить в отеле.

     Высокий молодой администратор, стоящий за

     стойкой, сообщил, что минимальная цена одного

     номера за одни сутки равна сорока долларам.

     - Значит, нам нужно триста шестьдесят, - подсчитал

     Миль, когда они присели на кресла для посетителей.

     - У меня, конечно, такие деньги есть, - сказал Матан,

     но может не хватить на взятку, официальную оплату

     оформления документов и всю ту бодягу, которая нас

     ожидает.

     - Предлагаю за жилье заплатить, а домой позвонить,

     чтобы выслали по почте, - сказал Миль.

     - Ты уверен, что почта работает?

      168

     - Я одну открытую видел, когда мы центр проезжали,

     - вспомнил Миль.

     - Так ты что, считаешь, что нам в сторону центра

     нужно смотаться без документов? – спросил Матан. –

     Хотя Гарик может...

     Последний подошел к администратору и спросил:

     - Скажите, пожалуйста, есть ли открытое почтовое

     отделение в районе аэропорта?

     - Да, оно работает в русском терминале.

     - Ну что, заказываем? – обратился Матан к Гарику и

     Милю.

     - Да, глаза уже начинают слипаться, - проговорил

     Миль, вытирая кулаком правый глаз. – Еще полчаса и

     я свалюсь там, где стою.

     Матан взял паспорт Гарика и протянул его

     администратору вместе с бумажкой, подписанной ПГ.

     Он заказал три одноместных номера, заплатив за них

     чуть больше, чем они предполагали. Номера

     оказались на разных этажах. Договорились, уже

     плохо соображая, встретиться в восемь часов в фойе

     и разошлись.

     Гарик провел карточкой внутри специального

     устройства рядом с дверью его номера. Дверь

     отворилась. Он зашел, чуть не забыв захлопнуть ее

     за собой, не раздеваясь, плюхнулся на широкую

     кровать. Уснул мгновенно.

     Разбудил его громкий звонок телефона, стоящего на

     прикроватном столике. Звонил тот же дежурный. Он

     хриплым голосом на очень плохом английском

     сказал, что Гарика из его товарищей вызывает

     полицейский, пришедший из участка. Гарик в

      169

     состоянии почти полного раздрая спустился вниз, где

     его уже ожидали Матан и Миль рядом с низкорослым

     полицейским явно неофицерского звания.

     - Нас вызывают в отделение, - проговорил Миль.

     - Они что, садисты? – возмутился Гарик.

     - Не знаю, говорит, что у них появилась какая-то

     дополнительная информация. – стал объяснять

     Матан.

     - Он что, по-английски шпарит?

     - Нет, дежурный перевел. Английский у них тут – хуже

     чем у меня.

     Они вышли из отеля – полицейский впереди – и

     пошли в сторону отделения. Там этот блюститель

     порядка завел их в ту же третью комнату, где уже

     сидели два офицера вместе со знакомым ГММ

     Петром Герастовичем.

     - Заходите, - сказал он, но пока не садитесь...

     - Еще чего! – возмутился Миль. – Я лично сяду.

     Он направился к скамейке, но один из офицеров

     громко закричал: “Гери гяй!” (вернись).

     - Что он кричит? – спросил Матан.

     - Он приказывает ему вернуться и встать рядом с

     вами.

     - Нормально... – прокомментировал ситуацию Гарик.

     - В чем дело?! – спросил Матан возмущенно. –

     Почему вы подняли нас в полночь. Неужели нельзя

     было встретиться завтра утром?

     - Нельзя, - уверил ПГ.

     Один из офицеров задал вопрос, который сразу же

     перевел ПГ:

      170

     - Вы сегодня, то есть вчера, ездили по шоссе “Аднак

     Мендерес”?

     - Мы в ваших названиях не разбираемся, - сказал

     Гарик.

     Заговорил второй офицер. ПГ перевел:

     - Гюрхан Йилдыз нам рассказал, что видел вас

     недалеко от такси на шоссе “Аднак Мендес” в три часа

     дня.

     - Кто такой Гюрхан, как его? – спросил Матан, решив

     все отрицать.

     Он перед этим посмотрел в глаза Милю и Гарику и те

     все поняли.

     - А, значит вы ездили по этому шоссе? – задал в свою

     очередь свой вопрос ПГ, сразу переведя его

     офицерам.

     - Мы из центра, действительно, выехали на какое-то

     шоссе, - вставил Гарик, - а потом свернули на Е-5.

     - А как вы это узнали?

     - Я по вот этой карте смотрел.

     ПГ взял из его рук карту, передав сразу ее своим

     подельникам. Офицеры заспорили между собой,

     после чего один из них задал вопрос. ПГ перевел.

     - Вы на чем приехали в аэропорт?

     - В каком смысле? – уточнил Матан.

     - На какой марке машины?

     - Мы не помним, - вставил Миль.

     Офицер, услышав перевод такого ответа, через ПГ

     заявил:

      171

     - Мы точно знаем, что вы приехали сюда на пикапе

     Тойота. Камера, установленная у входа в русский

     терминал, зафиксировала вас.

     - Ну и что? – парировал Матан. Если мы даже

     приехали на пикапе Тойота, то при чем тут какое-то

     такси?

     Другой офицер, не дав ответить первому, заявил:

     - Арыкан Челик сообщил нам, что подобрал вас

     недалеко от пустого такси, стоящего на обочине.

     - Какой еще там Челик?- приподняв брови, спросил

     Миль.

     - Водитель пикапа Тойота, - ответил ПГ.

     После этого оба офицера, перебивая друг друга,

     спорили целую минуту. ПГ попросил их остановиться

     и задать ГММ конкретный вопрос. Один из офицеров

     сказал что-то и ПГ перевел.

     - Дело в том, господа, что по информации двух

     свидетелей, вас видели вблизи автомобиля “Такси”

     на шоссе “Аднак Мендерес”. Другой свидетель,

     которого вы не знаете, остановился возле этого такси

     и услышал человеческий крик в стороне от дороги. Он

     пошел туда, увидел связанного таксиста, который ему

     все рассказал. Показания и словесные портреты всех

     трех свидетелей совпадают. Что вы на это скажете?

     - Мы там не были, - хором заявили ГММ.

     ПГ перевел офицерам, после чего те сделали кислые

     мины, проинструктировали ПГ и вышли, не

     попрощавшись.

     - К сожалению, - огласил Петр Герастович приказ

     начальства, - мы вынуждены будем заключить вас

     временно, до выяснения обстоятельств, в камеру

      172

     предварительного заключения. Она у нас одна, и

     поэтому вам сидеть там придется вместе. Мы

     понимаем, что для следствия это плохо,но можете

     считать, что мусульманский праздник вам помог.

     - А вы мусульманин? – спросил Гарик.

     - Это, однако, к делу не имеет никакого отношения, -

     парировал ПГ.

     Он нажал на кнопку в правой части стола, почти

     мгновенно открылась дверь в комнату, в проеме

     которой появился молодой полицейский.

     - Идите за сержантом, - приказал ПГ.

     - А вы, извините, какого звания, - спросил Миль.

     - Я лейтенант.

     ГММ пошли за сержантом, который подвел их к клетке

     камеры предварительного заключения, где, кроме

     стульев, ничего не было. ПГ уже собрался уходить.

     - Где нам спать? – спросил Матан, - и вообще, вы хотя

     бы знаете, что мы отдали почти все последние деньги

     за номера в отеле?

     ПГ ничего не ответил и медленно зашагал к выходу,

     широко улыбаясь.

     - Вот сволочь! – прошептал Гарик.

     ГММ осмотрелись и решили, что кроме них и

     сержанта в отделении никого нет. Во всяком случае,

     в окошечке дежурного никто не просматривался.

     Сели на стулья и просидели молча минуту.

     - Главное, - нарушил тишину Матан, - пожаловаться

     некому, адвоката не вызовешь, а пелефоны

     (мобильники) нам только карманы оттопыривают. Он

     вытащил из кармана свой мобильник, включил,

     переключил на игры, приступив к “Гонкам”.

      173

     - Слушайте, я вспомнил! - закричал Миль, - та

     девушка - "переводчица" из супера - записала мой

     номер. Но он молчит, гад. Может, мне ей позвонить?

     Он вынул мобильник, нажал на кнопку включения, но

     устройство оказалось разряженным.

     - Вот черт! – у меня пелефон разряжен.

     - У тебя кабель с собой? – спросил Матан. – Вон,

     видишь, розетка – можно зарядить.

     Миль вытащил кабель из своего портфеля и поставил

     мобильник на зарядку. Через несколько минут, не

     отсоединяя от сети, он нажал на кнопку включения и

     сразу увидел пропущенные вызовы. Перешел на

     обратный вызов и после нескольких гудков услышал

     женский голос, задавший вопрос на турецком.

     Включил громкость, чтобы все слышали. По тембру

     голоса все сразу определили, что это “переводчица”

     из супермаркета.

     - Девушка, вы можете перейти на русский – это Миль

     – один из потерпевших, которых ограбили вчера у вас

     в супере.

     - Ой, а я весь вечер вчера звонила вам.

     - У меня, к сожалению, мобильник разрядился, а я не

     обратил на это внимания.

     - Судя по всему, - продолжала девушка, - вы не

     улетели вовремя. Я же говорила, что у вас большая

     проблема, но я звонила не для соболезнования, а

     чтобы сообщить радостную весть: ваши документы и

     билеты уборщики нашли в одном из мусорных

     ящиков. Они хотели отдать нашему полицейскому, но

     я выкупила их у них за небольшую сумму. Здесь

     полицейские – все как один взяточники. Можете

     забрать документы сегодня. Правда билеты ваши

      174

     просрочены, но если доплатите полцены, то выдадут

     новые.

     - Спасибо, девушка, я так и не спросил ваше имя.

     Девушка ответила, что ее зовут Ольга.

     - Спасибо, Оля, вот только у нас появилась

     дополнительная проблема – нас посадили на весь

     праздник в камеру предварительного заключения в

     полицейском участке аэропорта.

     - А, я, кажется, знаю где это, - сказала Ольга. Сейчас

     отпрошусь и приеду к вам.

     Послышались гудки, после чего ГММ еще минуту

     просидели молча.

     Тишину нарушил Матан.

     - Если они после праздника пригласят этих трех

     свидетелей , то нам полный пипец.

     - Да, - согласились одновременно Гарик и Миль.

     - Нам приходится надеяться только на Бога, -

     констатировал Матан.

     - На Бога надейся, а сам не плошай, - зачем-то выдал

     Миль. Я ей перезвоню и попрошу приехать в четверг.

     - Нет, погоди, - остановил его Гарик. – я попробую

     обработать сержанта.

     Он обратился к тому на казахском языке и поздравил

     с праздником. У сержанта загорелись глаза и он что-

     то затараторил, но не на турецком.

     - Что это он? – удивился Матан.

     - Он говорит, что он киргиз и работает в турции по

     взаимному договору между Турцией и Киргизией.

      175

     - Знаешь что я думаю? – перешел на русский Гарик, -

     раз ты говоришь по-киргизски, то должен и по-русски

     понимать.

     Сержант уставился на него, ничего не понимая. Гарик

     вернулся к казахскому и повторил вопрос.

     - Нет, - ответил сержант, - это те, что в Бишкеке живут,

     понимают, а я из Кара-Сая.

     - Понятно. Так ты, судя по тому, что поставлен тут нас

     охранять, ихний праздник не празднуешь?

     - Да. У нас глухое место - не знают даже как и кому

     молиться. Горы вокруг и все.

     - Как же ты попал сюда?

     - Приехали забирать в армию, а забрали сюда.

     - Выпить хочешь?

     - А есть? Ой, то есть мне нельзя – я на службе.

     - На фиг тебе эта служба?

     - Что вы там завели? – спросил Миль. – Ты хоть

     переводи иногда.

     - Я, - сказал Гарик, - хочу его напоить.

     - Пить хочешь? – спросил по-русски сержант.

     - Ты ж говорил, что не знаешь русского, - возмутился

     Гарик.

     - Только несколько слов знаю, - быстро пояснил на

     киргизском охранник.

     - Мы и пить, и есть и даже в туалет хотим. И как ты

     собираешься в этом нам помочь

     - Мне ничего не сказали.

     - В общем так: вот тебе сто лир – сходи в буфет отеля

     TAV и купи нам еду, но перед этим своди в туалет.

      176

     Сержант сводил ГММ по одному в туалет, а потом

     помчался в сторону отеля.

     - Куда это он? – спросил Матан

     - Я попросил его сходить и в буфете отеля TAV купить

     нам пожрать.

     - Это ты правильно сделал, - согласился Матан. –

     Когда вернется, спроси, как его зовут.

     - Спрошу, если вернется и напою, честное слово... У

     меня в сумке еще две бутылочки виски имеется.

     - Его, значит, напоишь, а мы как дураки будем сидеть

     взаперти трезвыми? – возмутился Миль.

     - Вот доберемся до самолета, тогда и... – пообещал

     Матан.

     Пришел сержант, которого, как оказалось, зовут

     Сейтек, с пакетом еды и двумя большими бутылками

     итальянской минеральной воды.

     - Вот теперь живем! – восхитился, потирая ладони,

     Миль. - Глотнуть-то даш?

     Гарик дал ему бутылочку, из которой Миль прилично

     глотнул. Потом он нехотя протянул ее Сейтеку. Тот

     запрокинул голову и высосал все до дна.

     - Еще хочешь? – спросил его Гарик.

     Сейтек радостно согласился.

     Допив вторую бутылочку, он уснул, сидя на полу

     спиной к решетке. Винтовка свалилась на пол.

     - До ключей ты сможешь дотянуться? – обратился

     Матан к Милю.

     - Попытаюсь, - ответил тот, опустился на колени,

     просунув правую руку между двумя вертикальными

     прутами решетки.

      177

     Он осторожно пошарил в кармане на груди

     гимнастерки, а потом лег на пол и залез в левый

     карман брюк. Оттуда он вытащил связку ключей.

     Опробовал все по очереди и по закону мировой

     подлости подошел последний. Замок звякнул и дверь

     в камеру приоткрылась. ГММ один за другим вышли

     из камеры, приседая на каждом шаге. В этот момент

     в отделение зашла Ольга, расширив от удивления

     глаза. Матан, глядя на нее, приставил к губам

     указательный палец. Ольга поняла и, проходя мимо

     окошка дежурного, заглянула туда. От увиденного

     еще раз расширила глаза.

     - Мы уходим, - сказал тихим голосом Гарик. – Здесь

     кроме пьяного охранника никого нет.

     - Как нет, а дежурный? – возразила Ольга.

     - Дежурного тоже нет.

     - Да вот он, только спит, - показала Ольга пальцем в

     сторону окошка.

     Все сгрудились возле него, увидев толстяка

     дежурного, который уронил голову на стол, обхватив

     ее двумя руками.

     - Надо побыстрей уходить, - сказал Матан, а то

     проснуться может и тогда...

     - Это да, - подтвердил Миль, как бы восхитившись

     проницательностью начальника.

     - Сейтеку, похоже, мало не будет, - заметил Гарик,

     оглянувшись.

     - Ничего, - успокоил его Матан. – В крайнем случае

     отправят обратно, а ему этого только и надо.

      178

     - Хорошо бы сымитировать, что он нас не отпускал, -

     сказал Гарик, после чего вернулся, поднял винтовку и

     выстрелил в сторону входной двери.

     - Ты что сделал! – возмутился Матан. – Сейчас

     набегут сюда - выстрел услышат.

     Вышли наружу, посматривая во все стороны, но

     никто не бежал в сторону отделения полиции. Тогда,

     не сговариваясь, они побежали в сторону остановки

     шатла. Там Ольга, тяжело дыша, отдала документы и

     билеты.

     - Оля, - сказал за всех Миль, - вы такая добрая по

     отношению к нам. Мы за это безмерно благодарны

     вам. Даже и не знаю как выразить меру нашей

     благодарности.

     - Сможете выразить в международном терминале, -

     улыбнулась Ольга. – Я с вами, потому как знаю, что

     там в кассе работают женщины, не говорящие, кроме

     турецкого, ни на каких других языках.

     - Спасибо, Ольга, - сказал Матан и не придумал

     ничего другого, как протянуть руку для пожатия.

     Ольга пожала и засмеялась.

     - Вы настоящий начальник – я сразу это поняла.

     Подошел шатл, ГММ с Ольгой сели в него и через

     пару минут подкатили к международному терминалу.

     Ольга подвела ГММ к кассе, у которой стояло три

     человека.

     - Я очень боюсь, - сказал Миль, - что этот толстяк

     проснется вскоре, поднимет хай и нас начнут искать.

     Первое место, которое они проверят – это здесь.

     - А что ты предлагаешь? – спросил Матан.

     - Ничего, но мандраж какой-то.

      179

     - У всех у нас мандраж, - сказал Гарик, - но надо

     терпеть потому, как другого выхода у нас нет. Они,

     конечно, обязаны нас задержать до выяснения, но,

     может, он поспит еще несколько часов?

     - Дай Бог, - сказала Ольга.

     Подошла их очередь и она начала переговоры с

     кассиршей. Та сначала пыталась разговаривать на

     повышенных тонах, но быстро успокоилась и

     протянула руку.

     - Давайте быстрей ваши паспорта и билеты. Есть рейс

     на Тель-Авив через два часа, - сказала Ольга.

     ГММ протянули документы, но Гарик начал возиться

     с заедающим замком своей сумки. Нервы у всех были

     на пределе. Наконец, замок открылся. Гарик вынул

     дрожащей рукой свои паспорт и билет.

     Кассирша пролистала паспорта, сложила их

     стопкой и протянула назад. Потом стала нажимать

     клавиши компьютера, а через минуту оторвала

     билеты, вылезшие из принтера. Сказала, что надо

     доплатить, с учетом налога и штрафа, четыреста

     долларов. Такого ГММ не ожидали.

     Ольга быстро открыла свою сумочку, вынула из

     нее деньги, отдав их кассирше.

     - Вы мне вернете их через почту, - обратилась она к

     Матану, - вот карточка, на которой все телефоны и

     адреса, а также номер почтового отделения.

     - Как?! Мы не можем на это пойти! – начал Миль.

     - А что ты предлагаешь? Снова спросил его Матан.

     Миль промолчал, потупив голову. Кассирша выдала

     новые билеты и, судя по улыбке Ольги, пожелала

     счастливого пути. ГММ замахали головами в ответ.

      180

     - Еще целых два часа ждать, - с грустью проговорил

     Миль. Да они за это время раз десять нас повяжут...

     - Кончай панику! – прикрикнул на него Матан.

     - Что же мы будем делать эти два часа? – спросил как

     бы сам себя Гарик.

     - Это не так уж много, - заверила Ольга. Пока все

     процедуры пройдете, час проскочит, а потом уже

     прогуляетесь по беспошлинным магазинам и... на

     посадку.

     - Да, - согласился Матан, - время бежит быстро, но

     только не для нас сегодня...

     - Нам надо как-то отыскать место, чтобы в глаза не

     бросаться, - предложил Миль.

     - Наивный ты человек, - заверил его Матан, - полиция

     прежде всего проверит, кто садится на ближайший

     рейс в нашу сторону, а потом начнет искать нас по

     залам.

     - Да – ты прав, - согласился с ним Гарик. – А вот,

     кстати, к нам идет сам Петр Герастович...

     - Ну все... – побледнел Миль.

     ПГ подошел, приветливо улыбаясь.

     - Вот змей, - проговорил Миль.

     - Как настроение, ребята? – спросил ПГ.

     - Уже не господа, - прошептал Миль.

     - Что вы такие бледные? Успокойтесь. Испугались что

     ли меня? Бросьте это дело. Я своим позвонил и

     сказал, что вас здесь нет, да и вообще ситуация

     сильно поменялась: оказалось, что такси украдено, а

     у таксиста поддельный паспорт. В общем, теперь за

     ним гоняются, а меня послали для проформы. Кстати,

      181

     это я подсыпал дежурному снотворного и выделил

     вам “особого” охранника. Он давно меня спрашивал,

     что бы ему сделать, чтобы вернуться назад в

     Киргизию. Я отметил, кроме того, что вы сделали

     выстрел – это правильно, а я еще привязал Сейтека

     ремешком к решетке и проинструктировал, однако он

     в таком состоянии, что...

     - Зачем вы все это сделали? – спросил удивленный

     Матан.

     - Мой дед с отцом попали в Турцию из Польши в

     конце войны. Как? Это долго рассказывать. Сестра же

     его с бабушкой ушли к партизанам. После войны, в

     1948-м, они репатриировались в Израиль, а отец

     здесь сумел изменить себе документы и женился.

     Родился я и еще два брата. Они похожи на турков, а

     я нет – я в папу. Через одного туриста я совершенно

     случайно узнал, что тетя моя, да и бабушка, живы. Я

     попросил адрес почты этого человека, а потом

     написал ему письмо и сообщил адрес в Стамбуле,

     куда можно отправлять письма. Там живет один

     пожилой еврей, с которым мы давно знакомы. Вас я

     прошу передать тете вот это.

     ПГ вынул из своего портфеля папочку в которой

     лежали старые фотографии и кольцо с бриллиантом.

     - Это она подарила отцу при прощании.

     Растроганные ГММ забрали у него папку и обнялись с

     ним по очереди. Затем, также по очереди,

     поцеловали Ольгу в щечки и заверили, что вышлют

     деньги сразу же по приезду.

     - Деньги - ерунда, - сказала она. – Главное – это

     добрые человеческие отношения в любых, даже

     нечеловеческих, условиях.

      182

      Ильраиз

     

     Мой старый друг приехал к нам в Ильраиз в гости.

     Мы приняли его хорошо: повозили везде, показали

     города и веси, угостили местными вкусностями и

     дорогим местным красным вином, которое занимало

     призовые места на конкурсах в Европе. Было видно,

     что ему все буквально очень нравится, но в один из

     таких дней он вдруг спросил меня:

     - Можешь меня в город Некатию к шамрокам

     (shamrocks*) отвезти и оставить с утра и до вечера?

     - А зачем? – спросил я.

     - А хочу.

     - Может быть, шамроним, а не шамроким?

     - Может быть, я в ваших названиях не разбираюсь.

     - Ну, ладно – не проблема. Я как раз на север хотел

     съездить и купить тебе в подарок очень редкий сорт

     вина.

     - Да ты что – не надо деньги на эти слабенькие вина

     тратить. Лучше бутылку виски подари: и дешевле, и

     лучше.

     - Нет, - возразил я, - виски ты можешь в любом месте

     купить, а редкое вино только в определенных местах

     существует. И для меня, кроме того, это дело чести.

     - Как знаешь, товарищ бывший офицер - сказал друг.

     - Бывших офицеров не бывает, - гордо заявил я. –

     Завтра рано утром едем, поскольку завтра баташ и

     *Shamrocks (англ.) - трилистники.

      183

     на работу не надо ехать.

     Наутро в 8 часов выехали. Вообще-то ильраизяне в

     баташ выезжают на природу примерно в 11 часов,

     поэтому дороги были почти пустыми в такую рань.

     Наш ближневосточный, нагретый солнцем, народ

     предпочитает проспаться после трудовой недели.

     Доехали за полтора часа, и в центре города Накатия

     друг вышел из моей машины и сел на ближайшую

     скамейку.

     - И что ты собираешься здесь делать так рано? –

     спросил я его.

     - Пойду к морю, а потом к шамрокам или шамронам,

     тьфу ты – язык сломать можно.

     - А с чего ты взял, что шамроним живут в Накатии?

     Они, вообще-то, как мне известно, делают это в

     Холоне.

     - Мне пришло сообщение по Вотсап, что они там.

     - Сообщение? – удивился я, приподняв брови,

     подумав при этом, что, похоже, с другом моим что-то

     неладно. – Хорошо, вечером подъеду к этой же

     скамейке.

     - Добро, - сказал друг, встал и инстинктивно пошел в

     сторону моря.

     Я же развернулся, выехал на главное шоссе №4, и

     направился на север в цубик с названием “Мегадим”.

     Быстро добрался до этого места, благодаря

     указателям. Издали было похоже на маленькую

     деревушку, но когда подъехал, то увидел, что это

     несколько

     одноэтажных

     аккуратных

     домиков,

     огибающих полукругом небольшую площадь. На

     противоположной к домикам стороне площади

      184

     расставлены столы со скамейками, закрытые

     виноградной беседкой. Там сидели люди и, судя по

     всему, толи завтракали, толи обедали. На некоторых

     столах стояли бутылки с вином. Продавали это вино

     в магазинчике напротив, над входом которого

     красовалась надпись: “Golan Heights Winery”. Когда я

     зашел, то увидел, что магазинчик с расставленными

     в открытых шкафах бутылками является только

     входом в подвалы с большими винными бочками. В

     магазинчике, кроме дородного высокого продавца с

     компьютеризированной кассой под руками, стоял

     дегустационный стол с открытыми бутылками и

     горкой маленьких пластмассовых стаканчиков. На

     стене красовалась та же реклама “Golan Heights

     Winery”.

     - Так это у вас делают вино “Yarden”? – спросил я у

     продавца.

     - Да, мы относимся к этому предприятию! – с

     гордостью заявил он.

     - И какая у вас средняя цена за бутылку?

     - 150 шекелей.

     Я в уме прикинул, что это около 40 долларов.

     - А вот эта бутылка сколько стоит?

     - 200 шекелей сказал продавец и перекинул свое

     внимание на другого покупателя, подумав, очевидно,

     что я из тех, которые только спрашивают, но не

     покупают.

     - Сколько ему лет? – спросил я.

     - Четыре года.

      185

     - Если четыре, то кислятина, - сказал я и продавец

     посмотрел на меня с недоумением в глазах, но более

     заинтересовано.

     - Двухгодичное сколько стоит?

     - 150 шекелей.

     - Возьму за 130, - начал я торговаться.

     - Нет, - отрезал продавец.

     - Да я в сто раз лучшее куплю в Ави-Теле за 100, -

     парировал я.

     Продавец задумался, залез в компьютер, пощелкал

     клавишами и после этого неожиданно согласился.

     Я купил бутылку и собрался уходить, но продавец

     вдруг предложил:

     - А не хотите в хранилище из бочки попробовать?

     Я заинтересовался и пошел за ним. Между двумя

     рядами бочек стояли столы, освещенные сверху

     тусклыми светильниками. Продавец налил мне треть

     бокала из бочки с краном, я поблагодарил его и сел

     на одну из скамеек, прикрепленных к столам. Выпил

     пару глотков и тут мне в голову ударила отчетливая

     мысль о том, что я оставил друга в неизвестном для

     него городе, а сам сижу тут и распиваю местное вино.

     Не допив, встал и пошел к машине. Быстро выехал на

     главное шоссе, поддал газу и вскоре въезжал в

     Накатию. Еле нашел место на стоянке недалеко от

     моря, а потом узнал, что оплата почасовая да еще

     через автомат, что я не очень любил, поскольку

     однажды сунул в него сотню, а он не выдал сдачу.

     Разбираться пришлось часа два. В этот раз оплатил

     один час, о чем потом пожалел. Нашел ту скамейку и

     от нее зашагал к морю.

      186

     Я давно знал, что на море, учитывая зимнее время,

     купаются только “русские”. На подходе путь мне

     преградил сильно загоревший старичок (“русский”),

     задав вопрос:

     - Вы купаться?

     - Нет, я друга ищу.

     - Друга? А он на вас похож?

     Я задумался немного и решил, что действительно мы

     немного похожи. Хотел ответить, но старичок

     опередил меня.

     - Мой друг Миша, к примеру, на меня очень похож, но

     на море не ходит – работает как проклятый и в

     мирные дни и в баташ. А мне лафа: я инвалид и почти

     сразу по приезду начал получать специальную

     пенсию. Хотя нет – не сразу. Соседский сын помог

     мне оформить документы на пенсию, и я стал ждать.

     От нечего делать ходил на берег. Отжимался и

     приседал там, а потом купался. Но тут-то беда

     подкралась незаметно. Оказывается они (служба

     национального страхования “Тибуах Миуле”) заслали

     парнишку, чтобы следить за мной. В результате, в

     пенсии по моей инвалидности отказали. Сосед

     посоветовал обратиться к адвокату, а откуда у меня

     деньги на адвоката? Пошел без всякой надежды к

     бесплатному, так как знал, что бесплатный сыр только

     в мышеловке, но он их растудыкал, мать их…

     - Так вы видели человека немного похожего на меня?

     – перебил я его.

     - Нет, не видел, но раз он “русский”, значит в воде.

     Могу помочь вам.

     Тут загорелый разбежался и прыгнул в воду как

     заправский спортсмен.

      187

     “Ничего себе инвалид!”, - подумал я. - "Может быть,

     инвалид умственного труда?"

     Обратно “инвалид” не вернулся. Я прошелся вдоль

     берега, но друга не нашел. Обратился на тирви к

     ильраизянке в возрасте:

     - Скажите, пожалуйста, где в городе обитают

     шамроким или шамроним?

     - Шамроним в Накатии не водятся, - ответила она мне,

     - а про шамроким вообще не слышала никогда.

     - А где водятся шамроним?

     - В Хулоне, - ответила она.

     - Да? А я не знал...

     Все-таки я решил поспрашивать других людей и вот

     один из них, явно выходец из англоязычной страны,

     сказал, что видел на улице Масарик один дом, на

     котором написано “Shamrock” если смотреть прямо на

     фасад.

     Конец

     фразы

     я

     не

     допонял,

     но

     переспрашивать не стал. Узнал примерный адрес,

     поблагодарил и направился искать домик. Через час,

     примерно, в результате упорных поисков отыскал

     частный дом, посмотрел на его фасад и увидел

     красную вывеску с тремя листиками конопли и

     надписью “Shamrock”. Нажал кнопку на двери,

     которая сразу же открылась. В маленьком

     коридорчике за столом сидел седой старичок и курил

     что-то, распространяющее запах анаши.

     - Скажите, пожалуйста, - обратился я к нему, - к вам

     не заходил господин немного похожий на меня?

     - Для меня все “русские” похожи, - сказал старичок и

     широко улыбнулся.

      188

     Мне это совершенно не понравилось, и я решил

     самовольно пройти мимо этого престарелого

     красавчика, но вдруг прямо перед моим носом

     опустились железные жалюзи, а старичок каким-то

     странным образом задвинулся в стену как будто

     сидел внутри специального механизма. На потолке

     зажглась красная мигающая лампа. Послышался

     сигнал тревоги, очень похожий на тот, который

     слышат иногда жители Ильраиза при ракетной атаке,

     учиняемую ыбарами.

     Слава Богу, входная дверь оставалась открытой, я

     выскочил наружу, постоял немного с озадаченным

     видом, остановил прохожего и спросил, где здесь

     ближайший местный полицейский участок. Прохожий

     объяснил.

     В участке меня выслушал дежурный офицер,

     поискал в компьютере, быстро нашел адрес, который

     я назвал, развернул ко мне экран и я увидел

     трехмерное изображение злосчастного дома, но без

     вывески.

     - Извините, господин, но в этом доме уже почти пять

     лет никто не живет. Хозяева в Америке и пока не

     продали эту недвижимость. Очевидно, ожидают

     повышения цен.

     - Но я входил в этот дом и видел там человека, -

     возразил я.

     - Хорошо, я сейчас же сообщу наряду, чтобы

     проверили. Пожалуйста, посидите вот на этом диване

     и подождите – это не долго.

     Я посидел минут пятнадцать, после чего дежурный

     окликнул меня и сообщил, что наряд проверил дом с

     помощью специальной аппаратуры и живых существ

      189

     внутри не обнаружил. Никакой вывески “Shamrock”

     там нет.

     Я извинился и пошел к выходу, потом оглянулся,

     чтобы спросить что-то, но увидев недовольное лицо

     дежурного, раздумал. Покинул участок в совершенно

     растерянном состоянии. Прошел полулицы, опустив

     голову, но потом все-таки решил вернуться к этому

     злополучному дому. Нашел его не сразу, так как

     заходил с другой стороны. На этот раз более

     внимательно смотрел по сторонам. Увидел, что

     частных домов рядом с “моим” всего два, а вокруг

     возвышаются многоэтажки.

     Я подошел по противоположному к дому тротуару,

     чтобы посмотреть на фасад. Сразу же бросилась в

     глаза вывеска “Shamrock”.

     “Что за полиция у нас!”, - возмутился я про себя. –

     “Получается, что дежурный меня просто обманул”.

     Отойдя немного в сторону, я снова посмотрел на

     фасад. Вывески не было...

     “Что это!?” - оторопел я, но вдруг до меня дошло, что

     изображение проецируется из какого-то места и, в

     принципе, понятно примерно из какого. С большой

     вероятностью из одного из окон противоположной

     высотки. Интересно... А если опять попытаться зайти

     в дом? Я подошел и снова нажал кнопку звонка. Дверь

     отворилась. Старичок сидел на том же месте.

     - Пройти можно? – спросил я, показывая на вход в

     помещение.

     - А попробуй, - проговорил он, окинув меня озорным

     взглядом.

     Я шагнул к входу, но железные жалюзи сразу же

     опустились

      190

     Хотел возмутиться, но сторож исчез. Вышел без

     препятствий, задумавшись, что же делать дальше. И

     меня осенило: я, придурок, ходил полдня и ни разу не

     позвонил домой. Вытащил из заднего кармана

     смартфон, но он оказался разряженным. Зашел в

     первую же попавшуюся лавку, где торговали

     электроникой, и спросил у продавца, есть ли у него

     кабели для зарядки. Он ответил, что в продаже нет.

     - Мне только немного зарядить – позвонить надо

     домой.

     - Хорошо, - сказал продавец, - могу дать вам свой.

     Он ушел, оставив свою жену в лавке. Очень быстро

     принес кабель (очевидно, забрал из машины). Я

     включил свой мобильник, подождал десять минут и

     набрал номер домашнего телефона. Трубку подняла

     жена. Я начал сумбурно излагать все, что случилось

     в этот день, но она меня перебила:

     - Саша (мой друг) час назад приехал на такси. Мы

     только что сели обедать. Я все это время звонила

     тебе, а ты не отвечал. Изнервничалась вся.

     - Все понял, - сказал я. – Иду на стоянку.

     На стоянке сразу обнаружил, что к переднему окну

     стеклоочистителем прижат белый штрафной талон.

     Спросил девушку, только что припарковавшую свою

     малолитражку, за что меня оштрафовали.

     - Вы за какое время заплатили? – спросила она,

     нехотя остановившись.

     - За один час.

     - А сколько машина простояла?

     - Часа четыре.

     - Ну, так что вас удивляет?

      191

     - Кому платить, знаете?

     - Пойдете по этой улице, увидите на первом этаже

     высотного дома надпись “Стоянка №5” – вот там и

     заплатите.

     - Но штраф может выписывать только полиция...

     - Не только, - ответила уже на ходу девушка, - может

     и муниципалитет.

     Я пошел, нашел вывеску, заплатил, вернулся, сел в

     машину, завел ее и поехал домой. За час добрался и

     увидел друга, восседающего за столом с умильным

     выражением лица вместе с моей супругой.

     - Почему ты вернулся, не позвонив мне? – спросил я

     его недовольным тоном,

     - Он звонил и я звонила, но ты не отвечал. Почему не

     отвечал?

     - Я не нашел этих Шамроким, как вы говорите, -

     ответил друг, при этом как-то стыдливо пряча глаза.

     Я его знал с детства и помнил, что он всегда так

     делал, когда врал.

     - Что-то ты скрываешь, - заметил я, - но поговорим

     позже, а сейчас я хочу поесть – с утра маковой

     росинки во рту не было.

     - Что, мак употребляешь, - пошутил друг.

     - Да пошел ты, - огрызнулся я, тоже шутя.

     После обеда друг направился в отведенную ему

     комнату, а я пошел на кухню, чтобы помочь жене мыть

     посуду.

     - Ты знаешь, - сказал она шепотом, - он привез из

     Накатии какую-то пластмассовую очень облезшую

     шкатулку с зелеными листиками на крышке и сказал,

      192

     что нашел ее у скамейки. Якобы не выдержал и

     забрал, потому что она красивая. Ты знаешь, - она

     отнюдь не красивая и, судя по тому, как он ее нес в

     свою комнату, в ней что-то есть.

     Друг поспал пару часов, вышел бодрый и предложил

     пойти вместе в кафе – он угощает. Жена отказалась,

     сославшись на головную боль, а мы к вечеру

     отправились.

     В кафе друг попросил сделать заказ на мое

     усмотрение. Я заказал крабов, шардоне, десерт и

     коньяк. Услышав слова “шардоне” и “коньяк” друг как-

     то замялся и проговорил:

     - Зачем так шикуешь? Лучше бы виски заказал...

     - Шардоне - под крабов, а коньяк после десерта, -

     объяснил я.

     - Крабов?

     - Так у тебя что, денег нет?

     - Да есть у меня деньги. Просто не привычен я к такой

     еде и питью.

     - Ладно, согласился я, - вместо шардоне закажу тебе

     двойной “Johnnie Walker”.

     - Вот это правильно.

     Я позвал официанта и сделал заказ. Саша сразу

     выпил виски и попросил заказать еще столько же.

     Выпив вторую дозу, он как-то резко закручинился.

     - Ну, ты даешь! – восхитился я. – Ты, значит, хочешь

     напиться, а я буду тебя сначала выслушивать, а

     потом тащить домой?

     - Плохо мне, понимаешь? Дочка моя помирает от

     рака...

      193

     - Что!? Ты ничего об этом не писал.

     - А что писать. Осталось ей немного и сильно мучится

     она от постоянных болей. Врач у нее нашим

     одноклассником оказался. Помнишь Мишку Кельца?

     - Мишку, конечно, помню, но он же в Ильраиз раньше

     меня перебрался...

     - Да, - сказал Саша, - десять лет он у вас здесь на

     территориях прожил, а потом не выдержал и

     вернулся. Язык ему с трудом давался, а без языка,

     куда он денется. Так вот, он теперь Ию лечит. Ты же

     помнишь – я дочку в честь Ии Саввиной так назвал.

     Миша мне под большим секретом рассказал, что в

     Ильраизе есть бывший врач, которого из всех мест

     выгоняли за постоянные пререкания с начальством.

     Так вот, этот врач организовал подпольный цех по

     изготовлению эффективного лекарства из конопли.

     Лекарство он изобрел сам, пытался внедрить, но его

     не только отовсюду гнали, но и пугали полицией. Ему

     надоела такая жизнь и он начал изготавливать и

     продавать за приличные деньги это лекарство под

     названием “Shamrock”. Он знает, что нарушает закон,

     но цель, как он мне сказал, оправдывает все.

     - Интересная трактовка, - сказал я, - так ты у него

     был? Саша, ты же двадцать лет в милиции работал и

     вмазался, не знаешь во что.

     - Да, работал, а ты бы не вмазался, если бы, не дай

     Бог, твой сын заболел такой болезнью?

     - Я тебе не говорил, но я тоже нашел домик с

     надписью “Shamrock”, но меня не пустили.

     - А меня сторож пропустил после того, как я рассказал

     какая у меня цель и показал доллары. Я, как

     профессионал, оглядел там все и понял, что это

      194

     целая индустрия и людей должно быть привлечено

     много. Дом, судя по всему, они выкупили у бывшего

     хозяина.

     - Да, ты прав, хозяева уже несколько лет живут в

     Америке – мне в полиции сказали.

     - Ты и в полиции был? – с сожалением проговорил

     Саша. – Так они и до меня быстро доберутся...

     - Не бойся. Они совсем ничего там не обнаружили и

     успокоились. – сказал я. - Подумали, похоже, что я

     шизик.

     - Ты знаешь, - продолжил друг Саша, - я

     проанализировал и решил, что из этого дома, с

     большой вероятностью, прорыт подземный ход, а вот

     куда – это не понятно, да и хрен с ним.

     - В каком смысле? – удивился я.

     - В том смысле, что для меня главное, что я добыл

     лекарство для дочки, которая, может быть, еще

     несколько лет проживет без страданий.

     - А ты думаешь, что они только это вот лекарство

     продают? – задал я сакраментальный вопрос.

     - Да пусть хоть что делают – мне-то что? Давай лучше

     поедим, а потом твоим коньяком заполируем.

     - Да, давай, а ты уверен, что тебе не лажу подсунули

     вместо лекарства.

     - Не уверен, но Миша проверит, прежде чем давать

     Ие.

     - Может, Саша, завтра утром съездим в Накатию и

     последим за домом?

     - Нет, я не хочу подлянку делать человеку, который

     создал для моей дочери лучшее лекарство в мире.

      195

     - Я бы на твоем месте так не спешил говорить...

     - Так что, ты думаешь, могли плацебо продать? –

     неожиданно засомневался Саша.

     - Все может быть, - подогрел я его.

     - Ладно, утро вечера мудренее, а сейчас давай

     заканчивать.

     Мы закончили, а официанту я не дал другу платить

     одному. Договорились 50 на 50.

     Расплатились и пошли домой.

     “Хорошо, что не на машине приехали”, - подумал я.

     Жены дома не оказалось. Я ей позвонил. Она долго

     не отвечала, но, наконец, тихим голосом сказала, что

     находится у подруги. Я спросил, почему она так тихо

     говорит, но она не ответила и отключилась.

     - А давай еще добавим? – предложил Саша. – У тебя

     что-нибудь крепкое, надеюсь, завалялось?

     - К сожалению, крепче мерло ничего не валяется.

     - Жаль. Смешивать мерло с коньяком, вообще-то, не

     так страшно, но раз нет, так нет.

     Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и Саша

     пошел в отведенную ему комнату, а я в нашу с женой

     спальню.

     Через несколько минут раздался сначала один, а

     за ним другой выстрелы, похожие на пистолетные...

     - Что это! – с расширенными глазами закричал друг,

     вбегая в нашу с женой комнату. – Неужели арабы с

     территорий?

     - Да нет, - постарался я успокоить его, - это местные

     пацаны балуются.

     Раздалось еще три выстрела.

      196

     - Нет, - уверенно заявил друг, - это арабы.

     - Успокойся, Саша, я тебя уверяю – это пацаны лет по

     10-12.

     Они в каких-то лавчонках покупают

     взрывпакеты, пистоны и прочее, предназначенное

     для праздничных салютов.

     - Но они же действуют людям на нервы. Я видел –

     здесь много пенсионеров проживает. Им же это

     неприятно, по крайней мере.

     - Привыкли уже все. Поначалу и мы нервничали:

     звонили в полицию. В ответ на наши заявления они

     либо вообще не приезжали, либо появлялись через

     час, останавливались обычно возле совершенно не

     причастных к стрельбе, но тоже сильно шумящих,

     молодых людей и делали им внушение. Те с

     недоуменным видом выслушивали, расходились и

     снова сходились после отъезда полиции.

     - Интересно, - сказал Саша. – У нас бы их наши же

     дети поймали и вломили по полной, а в любой

     европейской стране забрали бы в полицию, при этом

     родителей оштрафовали.

     - Ну, - это в Европе, а у нас вот так. Да никто и не

     возмущается. Я на первых порах спросил соседку-

     давнючку*, не мешает ли ей стрельба, на что она мне

     ответила:

     - Ну что вы - это же дети...

     Иногда какая-нибудь бабка, как правило восточного

     происхождения, завопит на них – тогда они на время

     успокаиваются, но к жилым домам после 9 вечера

     *Мы в шутку называем тех, кто приехал в Ильраиз до

     начала 90-х годов, ДАВНЮКИ.

      197

     подъезжают автомобили и сигналят. Я потом узнал,

     что это парни приезжают к девушкам и вызывают их

     на свидание. У нас права, кстати, выдают в 16 лет.

     - Что?! Так это же самый опасный возраст! Нет, в

     Ильраизе я бы не хотел жить.

     - А тебя никто и не вызовет, - засмеялся я. – Давай,

     иди спать. Ложись на бок и закрой одно ухо второй

     подушкой.

     Саша ушел, а я долго ворочался, но все же уснул,

     однако около 12-ти проснулся и позвонил жене. Она

     опять долго не отвечала, а потом со злостью отчитала

     меня за поздний звонок.

     - Мы уже часа два как спим! – возмущалась она.

     - А почему ты домой не вернулась?

     - Что, я, выходит, не могу пару раз в год пообщаться

     с подругой, тем более, что муж ее в командировке?

     Я сказал, что, конечно, может, но ведь надо

     предупреждать.

     - А ты меня всегда предупреждаешь?

     Я осекся, выключил телефон и сразу же уснул.

     Утром жена вернулась до нашего пробуждения,

     приготовила завтрак и сидела в зале на диване, тыкая

     пальцем в смартфон. В воздухе стоял приятный запах

     кофе. Саша вышел из своей комнаты и прошел в

     ванную. Потом, заходя обратно в комнату,

     повернулся в мою сторону и поманил рукой. Я зашел

     к нему, а он встретил меня словами:

     - Я согласен поехать с тобой в Накатию и последить

     за домом.

     Мне эти слова не совсем понравились, так как я

     просыпался ночью несколько раз, обдумывая свое

      198

     предложение. Такая вот слежка может оказаться

     опасной, учитывая то, что там крутятся большие,

     незаконно добываемые, деньги, а, следовательно,

     обязательно есть вооруженная охрана и люди,

     которые следят не только за домом, но и за улицей.

     Я, таким образом, подвергал друга смертельной

     опасности. Но, с другой стороны, я все-таки

     предложил последить, а теперь иду напопятые.

     Может быть, все-таки понаблюдаем так – немного…

     - Хорошо, - ответил я другу. - Мне надо позвонить на

     работу и попросить отгул, потом позавтракаем и

     поедем.

     Я позвонил, а потом позвал жену к столу. Она

     ответила, что уже завтракала, поэтому мы сели друг

     напротив друга за стол и начали живо уплетать

     поджаренные для нас сырники, запивая кофе.

     - У тебя оружие есть? – спросил Саша, прожевав

     очередной сырник.

     - А это еще зачем? – сымитировал я удивление.

     - Ну, мало ли что…

     - Ты, Саша, не в России. Хочешь в местную крытку

     загреметь? Она здесь, конечно, получше, чем у вас,

     но тоже не рай.

     - Откуда знаешь? – спросил Саша, с подозрением

     оглядев меня.

     - Да, бывших ментов не бывает, - констатировал я.

     - Получается, что для самообороны, в случае чего, у

     нас ничего нет.

     - Какая самооборона? У нас тут даже охранники сдают

     оружие перед уходом домой. Да и для тех, кто

     приобрел его в начале девяностых, это оказалось

      199

     дорогим удовольствием, и мороки много, поэтому

     продали пистолеты и успокоились. Когда мы

     появились здесь четверть века назад, у многих

     видели под выпущенными рубашками характерную

     оттопыренность. А теперь – это большая редкость.

     Поэтому, если террорист нападает на тебя, и ты

     имеешь в руках законное оружие, то еще потом надо

     будет доказать, что ты защищался. А ты –

     самооборона… У нас даже солдата одного посадили

     за то, что он пристрелил такого голубчика.

     - Да ты что?! – сильно удивился Саша. Это если

     проецировать такую ситуацию на вторую мировую, то

     выглядит примерно так: фашист поднимает шмайсер,

     чтобы убить нашего солдата, солдат опережает,

     поражая противника. Потом собирается суд - этого

     солдата судят, так?

     - Примерно так, - улыбнулся я. Только часть нашего

     населения арабов с территорий врагами не считает и

     борется за их права.

     - Весело у вас здесь, - заключил Саша. Ну, так что,

     поехали?

     - Сейчас. Сначала поговорю с женой.

     Я прошел в зал, увидев, что жена продолжает тыкать

     пальцем в смартфон.

     - Мне надо опять свозить Сашу в Накатию?

     - Что, он будет еще одну шкатулку искать?

     - Нет, он встретил там родственницу. Хочет посетить

     ее дом.

     - Знаю я ваших родственниц, - сказала жена и

     бросила мобильник на столик.

     - К обеду мы вернемся.

      200

     - Я обед готовить не собираюсь – мне к 10-ти на

     работу. Сходите в ресторан.

     Злополучный дом найти на карте было не сложно.

     Затем я ввел название улицы, ближайший к стоянке,

     на соседней улице, номер дома в навигатор Waze* и

     мы выехали с другом в сторону Накатии рано утром.

     Пробки были только при проезде через Ави-Тель.

     Саша глазел по сторонам, комментируя все

     увиденное в окно автомобиля.

     - Вот эти апельсины вдоль дороги – их что, не

     собирают?

     - Нет, газов выхлопных они много впитывают,

     которые, как ты знаешь, канцерогенные.

     - У нас бы это дело халявой назвали. А вон там в

     пятидесяти метрах от дороги апельсиновая роща.

     Что, там газов нет?

     - Да есть, конечно, но меньше.

     Проезжали Сердцлию, и Саша увидел плоское – типа

     фанерного

     –

     изображение

     Герцля,

     которое

     установили на большом контейнере, прикрепив его с

     помощью проволочных канатов. Он воскликнул:

     - Кто такой?! На Энгельса похож.

     - Это, Саша, основатель Всемирной сионистской

     организации Теодор Герцль. Он первый предложил

     создать еврейское государство.

     - Так ему за это вот такой памятник воздвигли?

     - Понимаешь, Тора запрещает изображать животных

     * Навигатор, разработанный в Ильраизе. Анализирует

     движение и может указать вам путь, обходящий пробки.

      201

     и человека из дерева, камня и прочих материалов.

     Поэтому в Ильраизе, в основном, абстрактные

     скульптуры, главным образом, из чугуна. Вот и этот

     плоский Герцль тоже металлический.

     - Интересно, - сказал друг, продолжая постоянно

     вертеть головой.

     Вскоре мы выехали на мост, перекинутый через

     главную магистраль для того, чтобы повернуть к

     Накатии.

     - А если налево повернуть, то куда мы попадем? –

     спросил Саша.

     - Через 10 км. Тулькарм, а это уже территории.

     - Так близко? Военные, я так надеюсь, охраняют

     Накатию?

     - Зачем? Перед самым Тулькармом есть пост.

     - И ничего в Накатии не случается?

     - Как же не случается – каждый год: то в ресторане, то

     в супермаркете взрывают.

     - Ну, вы даете! – восхитился друг. – У нас бы

     пограничников с собаками наставили там.

     Waze с помощью английских команд вывел нас прямо

     к стоянке, от которой мы быстро вышли к Дому.

     - Давай зайдем вон в то, на противоположной

     стороне, кафе и понаблюдаем, - предложил Саша.

     - Ты бывший следак – тебе и карты в руки, - а я в твоем

     распоряжении.

     К нашему счастью, в кафе сидело шесть человек,

     похожих на семейные пары и громко разговаривали

     на бытовые темы - в основном, денежные. Мы сразу,

     как сели, заметили, что сбоку от Дома – в садике –

      202

     трудится человек преклонного возраста, подстригая

     специальной косилкой травку. При этом он не смотрит

     вниз, а глазеет по сторонам.

     - Это охранник, - уверенно заявил Саша.

     - Не обязательно, а, может, садовник?

     - Какой-то он слишком любопытный для садовника. А

     вот эта бабка уже третий раз проходит мимо него и

     кричит что-то – явно обходчица.

     - Ну, ты совсем в роль вошел! Соскучился, видно, по

     старой работе?

     - Да, в конторе сидеть и перебирать бумажки – это не

     мое – всегда было противно. Никогда не думал, что

     после 50-ти бухгалтером заделаюсь.

     - Ты что, бухгалтер?

     - Нет, заведующий хозяйственным сектором, но

     разница небольшая. Особенно ненавижу собрания –

     задавил бы всех. Вон, смотри, бабка зашла в подъезд

     противоположного дома, а оттуда сразу же вышла

     женщина, выглядящая совсем по-другому, и потопала

     по этой же улице. Смотри, возле Дома затормозила,

     позвала охранника, что-то сказала ему и пошла.

     Голову даю на отсечение, что через несколько минут

     вернется.

     Действительно, она вернулась. Продефилировав так

     несколько раз, исчезла.

     - И что? – спросил я, - так и будем весь день

     наблюдать?

     Подошла официантка и спросила ненавязчиво, будем

     ли мы еще что-нибудь заказывать. Я сказал, что

     только по чашке кофе. Официантка удалилась без

     каких-либо эмоций на симпатичном личике.

      203

     Просидели мы полчаса, но за это время новая

     “обходчица” не появилась, и вообще - никто в Дом

     зайти не пытался.

     - Сдается мне, - сказал мой друг, - что вход совсем не

     со стороны парадного.

     - Ты, я смотрю, и Питере успел пожить? – спросил я.

     - В каком смысле?

     - В том, что там все говорят ПАРАДНОЕ.

     - А, да – восемь лет прожил на Фонтанке.

     - Так откуда вход, если не стороны парадного?

     - Думаю, что со стороны садика. Кстати, какие-то они

     у вас тут маленькие.

     - Земля дорогая, потому как мало ее.

     - А-а-а. Так вот – сзади – за домом- должен быть

     какой-нибудт флигель.

     - Слушай, с тобой надо только с переводчиком

     общаться. Ты думаешь, я помню, что такое флигель.

     - Русскую классику нужно почаще перечитывать.

     Флигель – это либо просто пристройка к дому, либо

     отдельное небольшое строение, типа бани.

     - Здесь этим не увлекаются, - просветил его я. –

     Бассейн могут соорудить или беседку.

     - Так давай посмотрим!

     Рассчитавшись с официанткой, мы вышли из кафе,

     повернули налево, а потом, дойдя по улице до

     первого перекрестка, свернули направо. На этом

     перекрестке снова повернули направо. Шли и все

     время смотрели в правую сторону. Наконец, Саша

     сказал, что похоже на сад нашего Дома. Сад окружал

     невысокий забор, составленный из металлических

      204

     столбов и протянутой между ними металлической

     сетки. Калитки для входа мы не обнаружили. Отошли

     на некоторое расстояние и стали наблюдать. Через

     небольшой промежуток времени к забору подошел

     высокий рыжий парень и в одном, известном ему,

     месте надавил на сетку. Ближайший металлический

     столб отодвинулся вовнутрь, а рыжий парень исчез в

     кустах, окружающих сад. Столб вернулся на свое

     место. Мы решили еще подождать, и это было

     правильно, потому, как появился еще один парень -

     брюнет с большим крючковатым носом, - который

     проделал то же самое.

     - Подождем, пока выйдут, - сказал Саша.

     - А если выходят они в другом месте?

     - Все может быть.

     Мы решили присесть на скамейку, стоящую на

     противоположной стороне улицы. Больше никто не

     входил и не выходил с территории, за которой мы

     следили.

     - Я смотрю, - сказал друг, - у вас везде в городе

     скамейки порасставлены – заботятся о престарелых.

     - Надо что-то делать, - перебил его я.

     - Хорошо, - согласился со мной Саша, - я сейчас

     осторожно зайду, а ты сиди тут. Если я не вернусь

     через полчаса – обратись в полицию.

     - Нет - так не пойдет – это очень опасно, а ты совсем

     не обязан рисковать.

     В самый разгар нашего спора железный столб забора

     снова отодвинулся. Оттуда вышли два человека,

     очень похожие на русских братков 90-х, каковыми они

     и могли быть. Они шли, набычившись, в нашу

      205

     сторону. Мы, не договариваясь, встали и быстро

     потопали по улице, не оглядываясь, но беседуя

     между собой. Через некоторое время я все-таки

     оглянулся, но “братки” исчезли.

     - Все, - сказал я, поехали домой. Не наше это дело –

     мафию местную выслеживать. В полицию я, как

     дисциплинированный гражданин, обращался, а

     дальше – их дело.

     - Ты, конечно, прав, согласился Саша, но у меня такой

     зуд появился: хочется накрыть их контору. Сегодня я

     действительно засомневался, что купил настоящее

     лекарство в этом Доме. В нем, скорее всего,

     наркоторговцы. Один из них, я уверен, сообщил тем,

     кто внутри, что видел подозрительных типов

     недалеко от “входа”. Они сразу же позвонили

     покупателям, приказали задержаться, а потом

     послали посмотреть там ли мы еще. Узнав, что там,

     послали “быков”.

     - Ты, прямо, Саша, расписал как в детективе.

     Фантазия у тебя хорошая.

     - Фантазия? А посмотри вон туда.

     Я взглянул куда он показал и увидел на скамейке

     палисадника того длинного рыжего.

     - Действительно, - согласился я. – Ты профессионал!

     Посмотрим на его поведение?

     - Пошли вон там за углом встанем, - предложил друг.

     Мы встали за углом и начали наблюдать. Буквально

     через пару минут к рыжему подсел пузатый паренек.

     Не глядя на рыжего, он протянул правую руку. Тот

     протянул левую, положив что-то на скамейку.

     Толстый забрал, сразу же встал и пошел по аллее к

     выходу из сквера. Через минуту подсел блондин с

      206

     пышной шевелюрой и помятым лицом наркомана.

     Дальнейшее происходило по тому же сценарию.

     Сильно увлекшись слежкой, мы, не сговариваясь,

     продвинулись поближе к скверу. Нас от рыжего

     отделял только заборчик, состоящий из близко

     посаженных кустов, И это оказалось нашей ошибкой.

     Рыжий нас узнал. Вскочил, вытаскивая на ходу

     мобильник из кармана, и начал тараторить в него.

     - Что, пойдем за ним? – спросил я.

     - А зачем? Нам сейчас лучше всего - ноги в руки и…

     На углу, скрипнув тормозами, остановился Форд, из

     которого выскочили знакомые братки. Мы рванули в

     сторону нашей стоянки. Возле нее я в очередной раз

     оглянулся и увидел, что бежит за нами только один из

     братков.

     - Бежит только один! - сумел я прокричать, поскольку

     сильно запыхался.

     - Значит, - сразу же ответил мне Саша, который

     выглядел не лучше меня, - второй помчался к их

     машине. Может, свернем и не к стоянке побежим?

     - Некуда, - сумел я только ответить, посмотрев на

     часы. – Побегу оплачивать дополнительный час.

     Стоянки здесь, в Накатии, дурацкие. А ты, на вот,

     ключи и подгони машину поближе к выезду.

     Я кинул ключи Саше, а сам, совершенно

     выбившись из сил, побежал к тому месту, где я

     оплачивал дополнительные часы первый раз, правда

     на другой стоянке. По закону подлости оказалось, что

     надо было сделать это совершенно в другом месте. К

     нему я уже добирался пешком, шагая как в бреду.

     Заплатив, пошел обратно и… заблудился. Добрался

     до своей стоянки через полчаса после того, как

      207

     несколько раз шел в неправильном направлении,

     поверив некоторым прохожим, для которых, как я

     потом понял, главным было ответить на мой вопрос

     без запинки.

     Саша сидел в машине, подогнав ее, как я просил,

     к самому выезду, но имел бледный вид. Глаза его

     бегали.

     - Что такое, Саша, почему ты такой бледный? -

     спросил я, хотя понимал в чем причина, но, как

     оказалось, не совсем.

     - Они вон, видишь, сидят и ждут, когда мы выедем, -

     сказал он и тут мне совсем даже не понравилась

     безнадежность в его голосе.

     Действительно, Форд братков стоял совсем недалеко

     от выезда со стоянки.

     - Давай так, - сказал я, - бросаем тачку и бежим к моим

     старым знакомым, которые живут здесь на съемной

     квартире недалеко от моря.

     - Хочешь их подвести? – спросил Саша, поднявшись

     в моих глазах до необозримых высот.

     Мне стало стыдно, и тут пришла мысль ехать в

     отделение полиции.

     - Все, - сказал я, - едем в полицию.

     - Еще чего! – возмутился Саша. – Хочешь, чтобы меня

     здесь закрыли?

     - Тогда давай, - предложил я, - спрячься здесь где-

     нибудь, а я заскочу в полицию и все им там изложу.

     Про тебя не буду ничего говорить.

     - Можно попробовать, но если один из братков увидит

     меня и тоже вылезет из их тачки, то я пас – у меня, к

      208

     сожалению, никакого оружия нет, а у них, уверен -

     есть.

     - Давай! – крикнул я.

     Саша открыл дверцу, но в момент, когда он собрался

     выскочить, я увидел, что у Форда тоже открылась

     дверка.

     - Стой! Назад! – снова крикнул я Саше, и он вернулся

     в исходное положение.

     - Похоже, выхода у нас нет – придется отрываться от

     них на дороге. Вот нелегкая принесла меня сюда! Всю

     жизнь гонялся за ними, а теперь, значит, они за мной.

     - Оторваться-то мы можем, - согласился я, - хоть это

     и опасно, но номер машины они, я уверен, уже

     записали.

     - И что?

     - Да они за пять минут узнают наши фамилии – у них,

     я уверен, везде свои люди.

     - Начитался ты всяких детективов, - сказал Саша. – А,

     может, не записали...

     - Ладно – поехали! – сказал я и нажал на газ.

     Мы выскочили со стоянки. Я резко дернул руль,

     развернув машину против движения. В заднее стекло

     увидел, что братки тоже развернулись и чуть не

     врезались в белый джип. В воздухе стоял гул от

     сигналов встречных и других транспортных средств.

     Водители, высунувшись из окон, кричали на нас и

     крутили указательными пальцами у виска. Однако

     нам повезло: мы, не столкнувшись ни с одной

     машиной, вырулили на улицу с двухсторонним

     движением. Сзади послышался удар.

      209

     - Похоже, они залетели, - сказал Саша, но это не

     прибавит нам настроения. Я, если ты помнишь, был

     против этой слежки.

     - Да, виноват я, конечно, но что теперь об этом

     говорить.

     В конце фразы я заметил, что Форд преследует нас.

     - Видишь голубчиков? – спросил я друга.

     - Да вижу, вижу... Не они, значит, столкнулись. Теперь

     все будет зависеть только от тебя.

     - Я знаю одно место по пути, - сказал я, - где делают

     ремонт почти всех марок машин. Двор забит

     автомобилями. Попытаемся там затеряться. С

     мастерами там я почти со всеми знаком. Они что-

     нибудь придумают.

     Мы продолжали движение со скоростью около 100

     км/час. Форд шел сзади, примерно через 5 машин.

     - Хорошо, что движение плотное, хотя до вечера еще

     далеко, - прошептал я. – Ремонтный ангар стоит в

     пятистах метрах от вон того супермаркета. Меня все

     время удивляет, что они толпами прут в этот

     "торговый рай", хотя в городе и пригородах этих

     “крыток от жары” навалом.

     Перед самым поворотом, как я и предполагал,

     образовалась пробка почти с километр длиной.

     - Простоим здесь долго, - сказал Саша. – А если

     прижмет, что делать?

     - Да вон кустов здесь сколько, - показал я. - А вообще,

     местные

     водители,

     особенно

     восточного

     происхождения, в кустах не прячутся.

     - Да, видел несколько раз. Слушай, вон ту палку

     сейчас возьму.

      210

     Я повернул голову и увидел на обочине эту дубину

     метр длиной, которую, судя по всему, выломали

     подростки из сухого придорожного дерева, стоящего

     неподалеку. Возражать не стал и поэтому друг мой

     вылез из машины, поднял палку и бросил ее на

     заднее сидение.

     Женщина, сидящая за рулем задней машины, с

     недоумением во взгляде взирала на его действия.

     - Ты знаешь, что я заметил? – сказал Саша, когда

     плюхнулся на сидение рядом со мной, - у вас здесь

     женщин-водителей больше, чем мужчин.

     - Да я сам все время удивляюсь. Вроде рожают по

     трое-пятеро и больше детей, хозяйством домашним

     занимаются, а еще и руль крутят. Сачкуют тут

     некоторые мужички. Зарплата у них побольше – вот

     они и гордятся, сидя за столами в конторах. Тут есть

     такое понятие как “квиют”.

     - Что это еще такое?

     - Понимаешь, люди здесь делятся, как в “Кин-Дза-

     Дза”, на чатлан и пацаков. Те, кто здесь давно, - те, в

     основном, чатлане, которых или вообще нельзя

     трогать, потому, как под профсоюзом они ходят, или

     при увольнении деньги приличные платить надо и

     пенсию потом большую. А пацакам все эти блага

     чатлане сразу по приезду отрезали. Пацаки только

     “Ку” могут говорить чатланам.

     - А ты-то пацак или чатланин? – спросил Саша,

     улыбаясь.

     - Ни тот, ни другой. Где-то посредине.

     - А “Ку” говоришь?

      211

     - Нет, только “ку-ку”, когда КЦ* на что-нибудь

     растрачу, а жена с возмущением спрашивает на что.

     Мы простояли в пробке около получаса, продвигаясь

     намного медленнее, чем любой пожилой пешеход.

     Проехали “Шопинг Центр Шфаим”, потом кибуц

     “Шфаим”, и недалеко от водного парка показался

     ангар с надписью белыми буквами “Continental”. Ангар

     стоял на краю довольно большой площади, сплошь

     занятой автомобилями самых разных марок.

     Площадь окружал высокий забор, собранный из

     металлических листов с дырками. На въезде,

     оборудованном шлагбаумом, в будке сидел молодой

     охранник.

     - Давид, - это я с другом. Хотел бы встать где-нибудь

     там у вас.

     - А, - это ты! Проезжай, конечно, но придется

     покрутиться, хотя место всегда найдется.

     - Слава с Шоном сегодня на смене?

     - Да, но сейчас они БМВ на квише проверяют, но,

     думаю, минут через двадцать подъедут.

     - Что такое “квиш”? – спросил Саша, как только мы

     начали разъезжать между машинами.

     *В фильме «Кин-дза-дза»: ценное вещество на Плюке, на

     самом деле являющееся спичечной серой. Обменивается

     на чатлы – плюканские деньги. Количество КЦ определяет

     социальный статус пользователя.

     - Это значит дорога.

     - Понял.

     Машины стояли так плотно, что мы иногда с трудом

     выбирались из лабиринта. Наконец, в самой южной

      212

     части место оказалось свободным, но я, после того,

     как заехал на него, сильно засомневался - сможет ли

     водитель машины справа залезть в свою кабину.

     - Как думаешь, Саша, в эту влезет?

     - А куда он денется? Если в переднюю дверь не

     залезет, то в заднюю непременно, а потом уже внутри

     переберется вперед.

     - Тебе легко говорить, а если это молодежь, то могут

     и поцарапать и баллон проткнуть в отместку.

     - Что, здесь такое может быть?

     - Случается. Нет, я все-таки выеду и еще поищу.

     Затратив дополнительные четверть часа, вы все-таки

     нашли место, куда я въехал, не опасаясь за

     последствия.

     Мы потопали к ангару, к которому как раз

     подкатили на БМВ мои знакомые мастера. Они

     вышли, улыбаясь, и мы обнялись. Слава, высокий и

     полный блондин – выходец из России, а Шон,

     обычного роста, худощавый шатен – выходец из

     Южной Африки. Славик разговаривал на русском и

     плохом тирви, а Шон на африкаанс, английском,

     приличном тирви и даже немного по-русски. Нас

     связывала старая дружба, завязавшаяся на рыбалке,

     которой я увлекался уже почти 20 лет назад.

     Рыбачили мы сначала на берегу моря, а потом нашли

     цибук со всеми удобствами, включая озерцо с

     большими сазанами.

     - Познакомьтесь, - обратился я к приятелям, - это мой

     старый друг Саша.

     Приятели пожали другу руку.

     - Что-то с машиной? – спросил Славик.

      213

     - Нет, у нас, понимаете, проблема образовалась...

     Далее я рассказал им все подробно, начиная с

     утренних событий.

     - Нада била в миштара сказат, - резюмировал Шон.

     - Что это за миштара? – спросил меня шепотом Саша.

     - Полиция, - объяснил я ему тоже шепотом. – Я два

     дня назад к ним заходил, – информировал я уже

     громким голосом, - рассказал, и они даже проверили

     Дом, правда не заходя внутрь, но ничего не нашли.

     - Или не хотели, - сказал Славик.

     - Я вижю Форд, которая за вами гнался, - сказал Шон,

     - вон ана.

     Мы все повернули головы в ту сторону, куда указывал

     Шон, и, действительно, за забором стоял Форд

     светлого цвета.

     - Мне кажется, цвет немного не тот, - засомневался

     Саша. – Этот сероватый какой-то, а тот был

     серебристый.

     - Цвет зависит от яркости солнца, - стал нудно

     объяснять я. – Утром он смотрится как серебристой,

     а к вечеру ужу сереет.

     - Пойду, посмотрю, - направился Славик к выезду со

     стоянки. – Если их там нет, то, честное слово,

     проколю шины.

     Он, для убедительности, вынул из кармана шило

     острием вверх и показал нам.

     - А если они ТАМ? – спросил я.

     - Тогда нада миштара вызыват, - вставил Шон.

      214

     - Ну и что? – возразил ему Саша. – Приедет ваша

     миштара, проверит их документы и уедет, обвинив

     вас в ложном вызове.

     Славик, не слушая наши пререкания, ушел.

     - У вас в бак бензин ест? – спросил Шон.

     Я, честно говоря, в этой гонке даже ни разу не

     посмотрел на датчик, поэтому побежал к машине.

     Залез в нее, набрал код, вставил ключ и завел.

     Индикатор показал, что горючее на исходе. Я

     вернулся и попросил Шона заправить машину. Шон

     окрикнул кого-то в сторону ангара и оттуда через

     минуту выкатил бочку на колесах со шлангами

     пожилой работник. Я пошел впереди него, указывая

     направление. Работник, с моей помощью, быстро

     заправил машину, и мы быстро вернулись обратно.

     Там Шон стоял вместе со Славиком.

     - Я, на всякий случай, проколол им шины, - сказал

     последний, - в машине никого.

     Мы переглянулись, но ничего друг другу не сказали.

     Просто попрощались с работниками мастерской.

     Выехали с территории мастерской “Continental”,

     объехали справа водный парк и спортивный комплекс

     “Бейт Анивхарот”, выехали на круговой перекресток и

     повернули направо на первый же выезд с него.

     Впереди поперек дороги стоял Форд серебристого

     цвета. Первое, что выдал Саша, было:

     - Твой Слава проколол шины другой машины...

     Говорил же я! Давай задний ход!

     Я дал задний ход. Мы вновь выскочили на круг,

     однако Форд несся прямо на нас.

      215

     Мне удалось развернуться, нажав на тормоз и газ до

     отказа. Помчались сначала по асфальтовым, а потом

     по грунтовым дорожкам, сворачивая то направо, то

     налево. Хорошо, что люди в это время, судя по всему,

     занимались своими делами, поэтому не встретился

     почти ни один пешеход. Только в одном месте я чуть

     не сбил старушку, но вовремя затормозил, причем

     она даже совсем не испугалась, поскольку, очевидно,

     уже ничего не боялась в жизни.

     - К ребятам твоим вернуться бы,– сказал Саша.

     - Да сам Черт не разберет этот лабиринт! Стоянки

     какие-то повороты... Знать бы куда ехать.

     В зеркалах заднего вида мы все время следили за

     Фордом, который не отставал. Мне показалось,

     впереди на обочине стоит полицейская машина, но,

     поравнявшись, увидел, что это автомобиль какой-то

     дорожно-ремонтной фирмы, раскрашенный яркими

     красками.

     - Открой окна. Если будем приближаться к вашему

     квишу (шоссе), то сразу услышим.

     Я открыл все окна и, действительно, через пять,

     примерно, минут дополнительной гонки мы услышали

     гул машин.

     - Вон, мне кажется, с того круга мы можем вырваться

     на шоссе! – крикнул Саша.

     Уже издали увидел на круговом перекрестке щит с

     указателем “Ави-Тель”. Повернул направо согласно

     указателю и увидел совсем близко поток машин,

     несущихся по асфальту в двух противоположных

     направлениях. Закрыл окна и включил кондиционер.

     - Ну вот, - вздохнул Саша, - кажется, мы их уделали.

      216

     В этот момент я увидел впереди на обочине Форд

     серебристого цвета.

     И в этот момент я проснулся... Рядом лежала

     жена, отвернувшись от меня.

     “Что это было? Неужели все во сне? Но в Накатию-то

     я ездил и в Дом заходил. А остальное, значит, сон…

     и братки и форд и друзья эти, как их, Славик и Шон.

     Да у меня никогда таких друзей не водилось, и

     рыбалку я любил только в детстве и отрочестве. Но

     все-таки интересно и на явь сильно похоже. Саша у

     себя там спит, но уже утро и он, следовательно,

     должен дать ответ: поедет он со мной или нет”.

     Посмотрел на часы. Они показывали без четверти

     восемь. Я встал, сходил в туалет, почистил зубы,

     помылся и начал готовить завтрак. Собственно,

     поджарил хлеб в тостере и разбил четыре яйца на

     специальную сковородку, не требующую масла.

     Вынул мягкий сыр из холодильника и поставил его на

     кухонный стол, чтобы нагревался.

     “А если он до обеда проспит? – подумал я

     В этот момент Саша вышел из своей комнаты и

     направился в туалет. Жена продолжала спать. За

     окнами чирикали скворцы и шумели зеленые попугаи,

     которых развелось последнее время очень много.

     Они оказались самыми крикливыми из всех птиц

     Ильраиза. Коты постоянно охотились на них, но, как

     правило, неудачно. Как только кот начинал

     забираться на дерево, попугаи замолкали на

     несколько секунд, а потом срывались дружной стаей

     и покидали крону дерева, громко “комментируя”

     ситуацию.

      217

     На кухне появился мой друг в пестром халате,

     который мы ему подарили.

     - Запахи у тебя повсюду распространяются – я даже

     проснулся. Забыл: мы куда-то собирались или нет?

     - Да, Саша, собирались в Накатию посетить Дом, в

     котором тебе удалось купить “лекарство”, а меня в

     него не пустили

     - А почему ты двумя пальчиками показал “как бы”. Я

     лично уверен, что это лекарство настоящее. Да, я

     вспомнил. Вчера виски немного перепил, но чувствую

     себя хорошо и хочу сказать, что согласен поехать с

     тобой сразу же после завтрака.

     - Как спалось? – спросил я.

     - Сначала плохо. Еле заснул – все думал над твоим

     предложением, а потом решился и сразу заснул.

     Мы выехали в девять, но, странное дело, машин

     на дороге было полно, не смотря на табаш.

     Ильраизяне в табаш появляются на дорогах где-то к

     одиннадцати.

     - Непонятно, - сказал я, крутя баранку, - очевидно,

     впереди авария.

     Так оно и оказалось. Я нашел по радио канал,

     передающий новости на дорогах, и как раз попал на

     сообщение, повторяющееся каждые пять минут, о

     том, что на шоссе номер два произошла авария, в

     которой столкнулись восемь автомобилей. Имеются

     жертвы и много раненых. Просьба к водителям,

     находящимся на этой дороге, сохранять спокойствие

     и немного потерпеть.

     Терпежки нам как раз и не хватало: через несколько

     минут мы изнервничались совершенно.

      218

     - Вот мы и приехали, - сказал я.

     - Нельзя свернуть где-нибудь и объехать место

     аварии? – спросил Саша.

     - Здесь это практически невозможно на такой, как у

     нас, машине. Нужен джип, хотя и на нем может быть

     проблема, - ответил я.

     - Включи хоть музыку, - попросил мой друг.

     - Какую ты любишь?

     - Люблю классику, хотя прошел за свою жизнь разные

     этапы, в которые увлекался даже джазом. Тупо-

     примитивная бит музыка мне вообще никогда не

     нравилась. Роком увлекался и даже дошел до

     тяжелого рока, но, в конце концов, остановился на

     классике – она вечна.

     Я нашел канал классической музыки и прибавил

     громкости. Нам повезло: передавали второй концерт

     для фортепьяно с оркестром Сергея Рахманинова.

     - Вот спасибо! - вскричал Саша. – Знаешь, что его

     исполнял Ван Клиберн в москве аж в 1958-м году.

     - Да, знаю – мы еще с тобой тогда не родились, но я

     его часто включаю на записи.

     Мы молча слушали прекрасную музыку, позабыв обо

     всем. Дорожная пробка практически не двигалась, а

     нам это нравилось. Время как будто остановилось.

     Еще минуту после окончания концерта мы сидели

     молча. В конце этой минуты я заметил, что движение

     на дороге начало оживать. Мы медленно, но верно

     набирали скорость.

     Наконец, главное шоссе полностью освободилось,

     позволив нам продвигаться с любой скоростью.

     Подъезжая к первой апельсиновой рощице, я вдруг

      219

     подумал, а назовет ли Саша эти деревья вдоль

     дороги, обсыпанные спелыми плодами, халявой. Но

     он молчал, взирая на эту красоту.

     - Тебе не кажется, - спросил я, не дождавшись

     ожидаемого, - что апельсины вдоль дороги – это

     халява?

     - Халява? Да у нас все магазины, лавки и рынки

     забиты этим добром – бери не хочу, но никто почти не

     берет, даже зимой. Тридцать – сорок лет назад – это

     да. Тогда только в Москве их продавали и

     командированные, набив ими сумки, летели через

     весь Союз. Нет, сейчас дефицита нет ни в чем. Только

     деньги у большей части населения, как всегда, в

     дефиците.

     Впереди дорога раздваивалась: прямо – в Накатию, а

     направо – к торговому центру. Я спросил:

     - Не хочешь посетить “Икею”, например?

     - Да что ты! У нас на каждом шагу она, да и других

     центров очень много. Правда последнее время

     “патриотические” чокнутые политики всякую херню

     придумывают, но экономика на политику, как правило,

     кладет.

     - Это ты прав, - согласился я. - А у нас тут другая

     напасть: ультра религиозные запрещают торговлю по

     субботам. Представляешь, работяга всю неделю

     пашет по 8-10 часов, еле добираясь до дома, а тут

     ему на...

     - И что, ничего нельзя сделать?

     - А как сделаешь, если высшие руководители не хотят

     терять надежных избирателей в лице ультра

     религиозных. А они очень организованный народ: что

     раввин скажет, то и будут делать.

      220

     - Слушай, у меня тут идея появилась: давай поедем

     сейчас в Файху?

     - С чего бы это? – удивился я.

     - Мысль меня торкнула в этой вашей пробке: соваться

     во что-то непонятное, не подготовившись –

     последнее дело. А в Файхе отдохнем. В порту на

     корабли посмотрим, в ресторан сходим...

     - И что? Ты будешь хлестать виски, а я на тебя

     смотреть?

     - А, ты же за рулем!

     - Хорошо, давай все-таки завернем в Накатию,

     понаблюдаем за домом немного, а потом, учитывая

     твое настроение, – в Файху.

     Во время поворота направо после выезда на мост,

     перекинутый над шоссе номер два, я ожидал, что

     Саша спросит, что там налево, но он любопытства не

     проявил. Навигатор Waze направил нас к стоянке,

     которую я выбрал заранее на карте в мобильнике.

     Выбрал, потому что на ней оплата производилась не

     заранее, а на выезде.

     Когда еще дома я смотрел на карту, то прикинул,

     что от выбранной стоянки до Дома примерно 300

     метров. Поэтому решил идти напрямки: через дворы

     высоток и большие открытые подъезды. В одном из

     дворов возле мусорных баков собралось около

     двадцати котов.

     - Я смотрю, - сказал мой друг, - у вас здесь все кошки

     бездомные, а собак без хозяев не видно ни одной.

     - Да, ты прав, кошек в квартирах почти не держат, а

     собак, если вдруг появляются бездомные, быстро

     отлавливают и помещают в специальные собачники

      221

     Саша скосил лицо.

     - Не переживай - здесь не так, как в “Собачьем

     сердце”, - здесь гуманнее: кормят, ухаживают,

     рекламу дают. Обычно хозяева прикрепляют к

     ошейнику своего питомца специальный чип и если его

     “Полиграф Полиграфович Шариков” поймает, то он с

     помощью этого чипа сможет определить и адрес

     хозяина и номер его телефона.

     - Круто! – восхитился Саша, - а у нас бродячих собак

     навалом и я не видел, чтобы их отлавливали.

     Мы вышли на улицу, в конце которой должен был

     стоять Дом рядом с двумя частными постройками.

     - Еще хотел тебе сказать, - вновь обратился ко мне

     друг, - девушек красивых у вас здесь ходит много.

     - Для нас, Саша, - уже все девушки красивые.

     - Нет, не скажи, у нас идешь полчаса по улице и кроме

     страхолюдин никого не встретишь, а у вас...

     - Это, знаешь ли, потому, что у нас рождаемость

     высокая. Во многих семьях не менее трех детей – вот

     они и повырастали, а всякие дядьки, вроде тебя, на

     них пялятся.

     - Да иди ты! – смутился Саша. – Нам долго еще до

     Дома добираться? Я, помню, за пять минут нашел его.

     - Давай перейдем на ту сторону. Вон, видишь, с

     красной крышей и балкончиком на втором этаже – это

     он.

     Мы перешли на другую сторону улицы и когда встали

     напротив нашей цели, то я не увидел на стене

     красную вывеску с трилистником и надписью

     “Shamrock”.

      222

     - Странно, - прошептал я, - в тот раз на стене всегда

     появлялась вывеска, когда встаешь напротив, а

     сейчас нет...

     К нам подошла сгорбленная старушка и попросила

     деньги на пропитание. Я посмотрел ей в лицо и

     заметил, что глаза у нее сверкают как у молодой, да

     и морщины не похожи на настоящие.

     - Вы, бабушка, почему побираетесь? – спросил я,

     настороженно глядя ей в глаза.

     “Бабушка” выпрямилась и помчалась к забору,

     окружающему (кроме фасада) Дом, подпрыгнула и...

     перевалилась через него.

     - Что это было? – спросил Саша, вытаращив глаза.

     - Видишь, Саша, здесь даже бабушки шустрые как

     девушки.

     - Бабушки так не бегают – это переодетая какая-то

     шустрит.

     Мы прошли несколько шагов в сторону от Дома.

     Сверху упал бетонный кирпич и разбился прямо у

     наших ног. Мы отскочили, и Саша, который, будучи

     ментом, в свое время поучаствовав во многих

     передрягах, первый пришел в себя.

     - Знаешь, - сказал он, - я прочел как раз перед

     поездкой сюда притчу одну... Так вот, в ней дается

     совет, как прожить жизнь долго и счастливо. Главное,

     написано там, не есть после пяти вечера и не

     принимать ничего близко к сердцу. Это главное, хотя

     текст в книжке занимал пятьдесят страниц. Я

     поначалу совершенно ничего не понял, но в конце там

     резюмировалось, что данный совет проверен жизнью

     и

     уверенно

     подтвержден

     долголетием

     его

      223

     придержащихся, кроме некоторых, на которых упал

     кирпич с крыши...

     Я долго еще смеялся, а потом, успокоившись,

     предложил зайти вдвоем в дом.

     Мы подошли к двери и остановились, услышав

     изнутри голос. Я приложил ухо к замочной скважине и

     услышал:

     - Лея видела их. Одному из них я продал лекарство, а

     другой ломился к тебе в дверь вчера. Что они,

     интересно, здесь делают? Заложить нас решили?

     Надо бы выяснить, Давид. Позвони Ади и Авнеру –

     пусть проследят за ними. И камеры все проверь.

     - Я дал команду сбросить кирпич, - послышался

     хриплый голос сторожа.

     - Идиот! Кто тебе разрешил командовать?! Если они

     вдруг зайдут, запри мою входную дверь, потом нажми

     на кнопку. Иди в зал, но там чтобы я тебя не видел

     потом.

     Я шепотом перевел Саше весь этот разговор. Опять

     послышался голос, но более громкий:

     - Они, вон видишь, подошли к нам уже. Быстро звони

     Авнеру.

     Мы, не сговариваясь, отпрянули от двери,

     спустились по четырем ступенькам и быстрым шагом

     направились к ближайшему перекрестку. Я бросил

     взгляд налево, но никакого кафе на первом этаже

     высотного дома напротив не увидел.

     “Надо же! Во сне видел его так явно, и сидели мы в

     нем...” – подумал я.

     Единственное, что соответствовало моему сну, - это

     перекресток, на котором мы остановились.

      224

     - Пошли в полицию, - сказал я. – Один раз я у них был,

     надеюсь, на второй они отреагируют как надо.

     - И посадят нас в КПЗ.

     - Ты свои порядки здесь не распространяй.

     - Но у меня точно начнут допытываться, зачем я

     покупал лекарство в таком количестве.

     - С чего ты взял, что они начнут допытываться? Я,

     например, уверен, что внутри Дома камер нет – они

     же не идиоты, фиксировать свою деятельность.

     Наружные камеры, конечно, тебя записали, но зачем

     им долго хранить записи?

     - Да, я как-то не подумал. Им наоборот нужно все

     доказательства уничтожать. Может, только для себя

     они несколько часов их сохраняют. Ладно, пошли, но

     я тиври не знаю и вряд ли им чем-то помогу.

     - Наивный ты. У них в полиции русских служит много.

     Переводчика всегда найдут, если мне не доверятся.

     Саша, а как ты с ними разговаривал, когда покупал

     лекарство?

     - Хозяин говорит на русском без акцента.

     - Из наших, значит...

     - Из каких это ваших?

     - Ну, из тех, кто приехал в начале 90-х.

     - А, я вспомнил, ты тех, кто приехал раньше вас,

     давнюками называл.

     - Это не я придумал – в русскоязычных газетах

     появилось в разделе “Юмор и сатира”. И это касается

     тех, кто до 90-х приехал.

     - Скажи, а “наших”, как ты их называешь, много в

     Ильраизе?

      225

     - Миллиона полтора, я думаю.

     - Ого!

     - Да, а ты думал? Те, что постарше поначалу

     мучились на уборке, а потом на пенсионные пособия

     ушли, а молодежь стала потихоньку подниматься. В

     хайтеке их сейчас большой процент, а хайтек – это

     гордость и будущее Ильраиза.

     - Как нам идти в полицию? – спросил Саша, перебив

     меня.

     Я показал направление, после чего мы бодро

     зашагали по улице перпендикулярной той, на которой

     стоял Дом. Приближаясь к первому перекрестку на

     этой улице, подумал, а не свернуть ли нам направо и

     пройти к тому месту, где во сне наркоторговцы

     открывали вход в сад, нажимая на какую-то кнопку на

     заборе. Я предложил Саше это сделать.

     - Что ж, давай пройдем, - согласился он, - только если

     ты начнешь проверять сны, то очень скоро можешь

     очутиться в дурдоме.

     - В Бат-Яме? – уточнил я в шутку.

     - В какой еще яме?

     - Город так называется, а переводится как “Русалка”.

     - Вот-вот, и русалки будут вокруг плавать, когда в

     постель там будешь мочиться.

     - Фу как неинтеллигентно! – сказал я, хотя внутренне

     был с ним согласен, но любопытство разбирало:

     больно уж реальный сон мне приснился.

     Когда мы приблизились к тому месту, меня ждало

     разочарование: хоть забор у Дома существовал, но на

     этой улице нас встретил фасад другого частного

     дома, сад которого соседствовал с садом Дома и

      226

     отделялся от него забором, издалека непонятно

     каким.

     Мы развернулись и пошли обратно.

     - Я вот все время думаю про тебя и Алису (мою жену):

     вы вполне респектабельны, машина у вас хорошая,

     квартира, и что? Все это вы получили сразу же, как

     приехали сюда?

     - Саша, не трогай меня за больное место...

     - Что, по полной программе получили?

     - Да, по программе репатриации. Я сразу же назвал

     ее рематриацией.

     - В смысле, по матери.

     - По ней. Называлось все это громким словом

     АБСОРБЦИЯ. Работала почти вся наша куча народа

     за гроши на уборке улиц и ... под постоянной угрозой

     увольнения, заманенная такими деятелями, как

     Щеранский, видя при этом, что почти все давнюки и

     местные сидят на квиюте*. Я даже частушку сочинил

     по этому поводу. Вот первый куплет:

     *Статус постоянного трудоустройства на работе с

     гарантией достаточной пенсии.

      Ах, квиют, квиют, квиют! -

      Птички радостно поют.

      Всё так классно, всё прекрасно!

      Но не всем его дают.

     

     - Да, судя по частушке, натерпелись вы. Но хоть вы и

     называете процесс репатриацией, но на самом деле

     это иммиграция, а в ней никому, кроме миллионеров,

      227

     поначалу не сладко. Я вот читал, что даже генералы

     Белой армии поначалу работали таксистами в

     Париже.

     - Саша, давай оставим этот разговор. Вон, кстати, и

     полиция.

     Архитектура полицейского участка отличалась от

     архитектуры

     окружающих

     его

     домов

     своей

     оригинальностью. Не простой проект был, судя по

     всему, воплощен архитектором, не лишенным

     таланта живописца. Здание представляло собой

     огромную скульптуру ворона, голова которого

     угрожающе нависала над входом, сделанным между

     огромными когтистыми лапами. Крылья вместе с

     оперением включали в себя все отделы полиции. В

     хвосте “птицы” размещались гаражи и подсобные

     помещения. Мы зашли в дверь. Два дежурных перед

     входом в помещение, сидевшие до этого на стульях и

     тыкающие в свои смартфоны, нехотя встали и

     попросили вынуть из карманов все металлические

     вещи и показать все удостоверения, включая

     удостоверение на ношение оружия, если таковое

     имеется.

     Сашино временное удостоверение личности страж

     долго разглядывал и нехотя вернул. Мы прошли

     через рамку и забрали обратно ключи, мобильники и

     документы.

     - Вам в кабинет номер двенадцать, - сказал один из

     дежурных, сел и продолжил тыкать.

     - Явно в игры играет, - громко и необдуманно заявил

     мой друг.

     Ответ полицейского прозвучал немедленно и на

     чисто русском языке:

      228

     - Ты бы слова-то выбирал, а то можешь загреметь и

     даже не узнаешь за что, - с побледневшим лицом

     отреагировал тот.

     - Извините, не знаю вашего звания, я больше не буду

     – ляпнул, не подумав.

     - В другой раз голову включай, - сказал дежурный и

     продолжил свое занятие.

     - Почему этот салага тыкает? – спросил Саша, когда

     мы отошли.

     - Здесь всех на “ты” называют, потому как нет в тирви

     слова “Вы” при обращении к отдельному человеку, как

     и в английском.

     - Понятно, но все равно борзый он очень...

     Мы подошли к двери, и я надавил на кнопку справа от

     нее. Голос на тирви вежливо попросил подождать

     несколько минут. Мы сели на стулья, приставленные

     к стене, и начали, как и полицейские на входе, тыкать

     пальцами в смартфоны.

     - Как думаешь, - спросил Саша, - есть время, чтобы

     позвонить жене по WhatsApp?

     - Говори – они быстро не вызовут. Я здесь полчаса в

     прошлый раз просидел.

     Саша набрал номер, но в ответ звучали одни гудки...

     На двери кабинета №12 замигала красная лампочка,

     зазвучал зуммер, и дверь автоматически открылась.

     Мы вошли, но в пустой комнате с абстрактными

     картинами на стенах стояли только стол со стулом, на

     котором никто не сидел. Однако не успел я

     прокомментировать эту ситуацию, как открылась

     боковая дверь, представляющая собой одну из

     картин, а из нее вышел полицейский в форме

      229

     офицера. Я в ильраизских знаках различия не

     разбирался, поэтому молча переминался с ноги на

     ногу. Нам офицер, естественно, сесть не предложил,

     поскольку было не на что.

     - Расскажите вкратце, что произошло с вами и почему

     вы оказались у нас, - начал он.

     Я вдруг внутренне назвал себя идиотом, осознав, что

     не узнал у Саши самое главное. Чтобы исправиться,

     спросил его шепотом:

     - У тебя какая-нибудь реклама “Shamrock” имеется с

     собой?

     - Да, - ответил друг, - вырезка из газеты.

     - Почему вы не отвечаете мне, а перешли на другой

     язык и шепчетесь к тому же? – проговорил

     полицейский возмущенно.

     Я извинился и быстро рассказал ему, почему мы

     обратились в полицию. Он после этого задал вопрос,

     который я ожидал:

     - Почему вы зашли в этот дом?

     Я объяснил, что мой друг приехал специально в

     Ильраиз, чтобы купить лекарство, облегчающее

     страдания его дочери, болеющей раком.

     - Откуда ваш друг узнал адрес “фирмы”, торгующей

     лекарством?

     Я попросил Сашу показать вырезку. Тот протянул ее

     офицеру, который сразу же позвонил и вызвал

     русскоязычного сотрудника. Тот быстро появился, так

     же быстро перевел содержание рекламы и удалился.

     - Хорошо, - сказал офицер, - вы подождете у нас в

     коридоре, пока наряд проверит дом.

      230

     Мы прождали целый час, но нас не вызывали. Еще

     четверть часа мы сидели как истуканы, откинувшись

     на спинки стульев. Саша даже заснул. Наконец вновь

     зазвучал зуммер, и дверь открылась. Мы вошли.

     Офицер сидел за столом, нахмурившись.

     - Зачем вы нас обманываете?! Дом пустой и ничего,

     подтверждающего нахождение в нем людей, мы не

     обнаружили. Мы сразу выяснили в ириЕ адрес

     владельцев, проживающих в США, и отправили

     запрос в их полицию. Обещали прислать ответ в

     течение дня. Вы пока, до выяснения, побудите здесь

     в камере...

     - Что такое ИРИЯ? – спросил у меня шепотом Саша,

     ничего не поняв из речи полицейского.

     - Муниципалитет, - ответил я.

     Саша потыкал в мобильник и с улыбкой показал мне

     его экран, где было написано:

     “Ирия — инопланетянка с планеты Вестер, жители

     которой отличаются от землян только наличием

     шести пальцев на ногах и сиреневыми глазами”

     Слава Богу, нас поместили вдвоем в одну камеру,

     находящуюся на минусовом этаже, куда мы

     спустились на лифте вместе с сопровождающим нас

     сержантом. В камере стояли две заправленных

     кровати, на которые мы сразу же улеглись.

     - Все как у нас, - сказал Саша, - только более

     цивилизовано и служивых поменьше. У нас этих

     бездельников не счесть, правда зарплата не очень –

     вот они и лютуют на улицах да на дорогах.

     - Слышал, что у нас, - сказал я, - в полиции тоже

     зарплата не ахти, но они закон нарушать боятся. В

     этом смысле дисциплины побольше.

      231

     Мобильники у нас не отобрали, поэтому основным

     занятием в свободное время граждан Ильраиза и

     других цивилизованных стран нас обеспечили. Я

     сначала позвонил жене, сказав ей, что мы

     задерживаемся допоздна. Она на это ничего не

     ответила.

     Несколько раз мы засыпали. Когда храп Саши

     достигал высоких децибел, я будил его и предлагал

     повернуться на бок. Вот так бездарно мы провели

     день. Вечером сержант нас выпустил и повел наверх

     в кабинет №12. Нажал три раза на кнопку. Дверь

     отворилась, и мы зашли. На этот раз к столу, за

     которым сидел офицер, приставили два стула, на кои

     мы уселись без приглашения. Он сразу же начал:

     - Мы получили ответ полиции города Балтимор,

     которая опросила хозяев Дома. Те заявили (и

     показали документы), что они продали дом фирме

     “Shamrock” два года назад.

     Мы проверили в Реестре компаний Ильраиза и,

     действительно, такая фирма существует, но адрес

     указан другой. В уставе фирмы написано, что она

     занимается разработкой лекарства на основе

     каннабиса и алтея. Одним из учредителей является

     Израильская медицинская ассоциация. Банковский

     счет открыт на имя “директора” - некоего Хаима

     Фигмана. Мы проверили – это старик в возрасте 92

     года, живущий в Накатии. Все бумаги, связанные с

     налоговыми органами и доверенность адвоката

     Фигман нам показал и в конце сказал, что за все ему

     заплатили аж 1000 шекелей.

     Таким образом, получается, что фирма фиктивная,

     а вы – и тут он посмотрел на Сашу – утверждаете, что

     купили за доллары в этом доме у них лекарство?

      232

     Я перевел его вопрос другу.

     - Да, - сказал он, - я именно в этом доме, на котором

     была вывеска “Shamrock” купил лекарство, заплатив

     за него 5 тысяч долларов

     Я с удивлением посмотрел на Сашу.

     У офицера тоже появилось неприкрытое удивление в

     глазах.

     - Я думаю, - сказал он, - что стоит оно, по крайней

     мере, раз в 10 меньше.

     Я перевел Саше.

     - Не в деньгах дело, - проговорил тот, нахмурившись,

     - лишь бы оно помогло моей дочери.

     Полицейский махнул мне рукой, как бы намекая, что

     перевод не нужен.

     - Вас мы отпускаем, - сказал он, поскольку вы

     являетесь жертвами авантюры, которую нам еще

     предстоит раскрыть полностью. Они, со всей

     очевидностью, располагаются не в Доме, в который

     вы ломились, а где-то в другом месте.

     Я опять перевел Саше.

     - Но тогда зачем они купили этот Дом? – задал вопрос

     мой друг. – Я уверен, что именно в нем проводятся

     все торговые операции, а исчезать они могут через

     подземелье.

     Это я перевел офицеру, который с интересом

     поглядел на моего друга.

     - Он, наверно, служил в полиции? – спросил он меня.

     - Да, около двадцати лет служил в милиции, которую

     недавно переименовали в полицию.

      233

     - Скажите ему спасибо – мы проверим его версию, а

     теперь можете быть свободными. Извините, что нам

     пришлось подержать вас в камере целый день.

     Мы попрощались (не сказали “до свидания”), вышли

     из “ворона” и остановились, чтобы закурить, вернее,

     закурил только Саша, а я давно бросил это дело.

     - Ну и здания у вас строят для полиции! – восхитился

     Саша. – Мне это что-то сильно напоминает: толи

     германскую архитектуру конца 30-х годов, толи

     итальянскую, а, вполне может быть, какую-нибудь

     художественную галерею в Испании. Что, пойдем к

     стоянке или как? Я здесь совсем не ориентируюсь.

     - Если двигаться минимальным путем, - сказал я, - то

     придется опять пройти рядом с Домом.

     - А что, другого варианта нет? Давай, к примеру, в

     какой-нибудь местный ресторанчик заглянем. После

     сегодняшних приключений хочется пригубить и

     расслабиться немного.

     - Ладно – пошли, знаю я здесь по пути одно место.

     Мы зашагали, и Саша все время мотал головой то

     вправо, то влево, не переставая удивляться

     цветущим в конце зимы деревьям. Свернули в

     боковую улицу под названием Пьер Кониг и через

     несколько минут подошли к ресторану “Эмилия”. Мест

     свободных было много, поэтому мы выбрали столик

     на двоих у окна. Саша сказал, что платит он, но я

     возразил. В результате спора мы согласились

     разделить оплату на двоих. Не знаю как друг, а я

     ощущал зверский голод. В полиции в обед нам

     принесли поднос с двумя тарелочками жидкого

     супчика и чашками перловой кашки с какой-то

     странной приправой. Саша сказал, что это

      234

     напоминает ему советскую армию, где перловкой

     задалбливали в течение двух лет. Он, тем не менее,

     кашку съел, а я с отвращением заглотил пару ложек.

     Я заказал бифштекс медиум, салат и бокал Ярден

     Мерло, а Саша - наугад - прекрасное блюдо Меурав

     Ерушалми, в котором оказались куриные филе,

     сердечки, пупки и печенка и все это с рисовым

     гарниром. Я даже позавидовал. Из напитков он

     выбрал виски CHIVAS REGAL двадцатипятилетней

     выдержки.

     - Гуляем! – сказал он, но потом, посмотрев на мой

     бокал, спросил: а дорожная не остановит и права у

     тебя не отберет?

     - Не думаю. В принципе, разрешается содержание

     алкоголя в крови, которое примерно соответствует

     бокалу сухого.

     - Ну, у вас либерально, а у нас, даже если запах есть

     – считай, трех тысяч рубликов лишишься - в лучшем

     случае.

     - Прямо вот так – без прибора?

     - Да, а что?

     - Но ведь в суде потом они ничего не докажут.

     - В каком суде?

     Мы выпили и начали поглощать пищу. После того, как

     мой бокал и Сашин стакан соприкоснулись вновь, я

     поведал другу наши приключения четверть века

     назад.

     Через полгода после нашего приезда я купил

     автомобиль и, честно сказать, иногда надирался с

     друзьями на работе, а потом садился за руль.

     Местная полиция даже не подозревала, что такое

      235

     возможно потому, что ильраизяне в обычные (не

     праздничные) дни спиртное не потребляли. Да и в

     праздничные пригубляли совсем немного. Так вот,

     один мой приятель так надрался однажды, что на

     перекрестке уснул за рулем. Полиция подъехала,

     разбудила его и спросила, не болен ли он. Он, ка не

     был пьян, но сообразил и ответил, что очень болен.

     Тогда один из полицейских попросил его пересесть на

     заднее сидение, а сам отвез приятеля к его дому и

     пожелал скорейшего выздоровления.

     - Да, - сказал, улыбаясь, мой друг, - сказки ты мне

     рассказываешь интересные .

     - В том-то и дело, что не сказки. За последние годы

     все стало на свои места: теперь полиция

     останавливает и заставляет подышать в трубку. Если

     содержание алкоголя превышает норму, то лишают

     прав, иногда на год. А знаешь, что в результате? В

     результате количество гостей резко уменьшилось –

     неинтересно стало. “Друзья” куда-то подевались –

     только самые-самые близкие иногда появляются.

     - Это понятно, - сказал Саша и поманил официанта

     рукой.

     Когда тот подошел, друг попросил его принести еще

     100 грамм виски.

     - Многовато, мне кажется, тебе будет, - пытался

     вмешаться я.

     - В самый раз: нервы успокоятся, да и настроение

     поднимется до необходимого уровня.

     После того, как Саша заглотил очередной стакан, он

     стал быстро уминать остатки блюда, даже не замечая

     его изысканности. Потом он быстро вытер салфеткой

     губы и сказал:

      236

     - Пошли, попытаемся еще раз зайти в Дом. У меня

     азарт какой-то появился.

     - А у меня нет, - сказал я, - ни к чему это.

     - А мне интересно: пустят нас или нет?

     К удивлению, я, по-видимому, под действием вина,

     согласился:

     - Хорошо, но если сразу не пустят – уходим. Уже

     темнеть начинает, а темные силы только этого и

     ждут...

     Мы быстро расплатились и вышли на улицу. Сразу

     почувствовали, что заметно похолодало – как раз то,

     что нужно нам после столь сытного ужина и

     возлияний.

     Возле Дома никого не было.

     - Постоим вот здесь, - сказал Саша, - и посмотрим...

     Не увидели ничего и никого подозрительного, кроме

     знакомой “старушки”, которая, слава Богу, нас не

     заметила и продефилировала по улице туда и

     обратно несколько раз. Затем она зашла в подъезд

     высотного дома напротив. К этому же подъезду

     подъехала Тойота, из которой вышли два крепких

     парня, и зашли в дверь следом за “старушкой”.

     - Ну вот – самое время – прошептал Саша.

     Мы быстрыми шагами подошли к Дому и поднялись

     по ступенькам к входной двери. Я нажал на кнопку, но

     в ответ – полная тишина. Только скворцы в саду

     заливались трелями словно соловьи.

     - Все, - сказал я, - заканчиваем приключения – пора

     домой.

     - Хорошо, хорошо, - согласился Саша и... пнул дверь

      237

     Мне послышалось какое-то шуршание внутри Дома и

     удаляющиеся голоса как будто из-под земли. Мой

     друг ничего не услышал.

     Спустились по ступенькам. Я сразу увидел, как из

     подъезда на противоположной стороне улицы –

     справа от нас – выскочили те парни и сели в свой

     автомобиль серого цвета. В этот момент мы сделали

     первые шаги по пешеходному переходу. Автомобиль

     рванул с места и, когда мы уже были посредине

     перехода, помчался почти прямо на нас. Мы

     отступили. В момент, когда машина проносилась