С самого утра Трой Лонг предчувствовал свой час. Звёздным тот выйдет или иным, Трой не знал. Он шёл к этому моменту долго, очень долго.
Трой был чёрным. Родился в бедном городишке штата Южная Каролина. В детстве частенько недоедал, а мылся дай бог раз в месяц. Никто из компании Троя не умел читать. А вот ворованные деньги сосчитать мог любой. Когда Трой подрос достаточно для первой вылазки, то и он освоил арифметику. Упражнялся в счёте прилежно и регулярно, правда, ворованное быстро заканчивалось -- небогатая в их городке добыча.
Но однажды Трою повезло, он подрезал портмоне старикашки, от которого несло учёностью и дорогим парфюмом. То был профессор Трэмен... Так сказали копы, когда взяли кутящего Троя на новеньком ламборджини в другом штате. У старика было столько бабок, что Трой попросту ошалел и вместо того, чтобы скрыться, пошёл сорить краденым.
Когда суд приговорил Троя к заключению, чёрный недалёкий паренёк принял решение после отсидки пойти в науку и стать профессором не хуже Трэмена.
Удивительно, но Трой Лонг был честен перед собой, упорен и почти добился желаемого.
Прошло тридцать лет, и доцент Лонг забыл о давней нужде и грязи. На должности личного ассистента профессора Маронта в Институте климатических аномалий платили исправно, и главным образом за молчание. Молчать Лонгу было нетрудно, да никто и не задавал вопросов лично ему, пока профессор Маронт был жив.
Однако старый профессор умер неделю назад, и сразу после похорон Маронта к Трою подошёл человек в гражданском, однако с военной выправкой, и предложил назначение на ставшую вакантной должность Маронта.
-- А разве вы полномочны назначить меня?
-- О, -- собеседник Лонга приблизился и сказал доверительно, -- мои полномочия больше, чем вы можете представить.
Трой стал начальником секретного отдела Института климатических аномалий на следующий же день. А через день недавний собеседник явился с поручением к своему протеже.
-- Вы были ассистентом Маронта. Однако старик многое предпочитал делать сам и был скрытен. Насколько подробно он вводил вас в курс своих дел?
-- Я всегда знал, над чем работает профессор. Он меня буквально заваливал поручениями.
Собеседник положил перед Лонгом папку без подписей и обозначений.
-- Тогда пересмотрите проект "Тепло". Нам нужен иной результат, нежели стоит в заключении этого дела.
-- Так вы хотите, чтобы я одобрил испытание теплобактерий?
-- Не испытание, нет. Вы должны одобрить их применение на нужных нам территориях.
У Троя перехватило дыхание.
-- О боже, нет. Я не вправе принимать такие решения. Это же может стать концом для трети евразийского континента!
Собеседник посмотрел долго и внимательно.
-- Вы обязаны подтвердить необходимость запуска "Тепла". Не пытайтесь узнать истинный размер моих полномочий.
Трой замешкался перед входом в конференц-зал, вспоминая объяснения своего убедительного собеседника. Трой сглотнул. От его выступления на этом лицемерном собрании зависит вся его жизнь. Если он скажет то, что угодно властям, его ждёт слава и состояние большее, чем он мог бы заработать за несколько десятков лет. Учёный Лонг войдёт в историю. Положение в обществе будет обеспечено его детям и внукам. Никто из них никогда не окажется в том городке в Южной Каролине. Но! Лишь одно но: в Арктику придёт смерть. Пусть "Тепло" рассчитано на территории русской Арктики, но кто знает точно, чем обернётся запуск недавно синтезированных бактерий, которые и испытаны-то толком не были?!
А если рассказать собранию всё, как есть... Если он скажет правду... Голова закружилась, и доцент Трой Лонг пошатнулся. Нет, лучше не думать об этом. Он заботится о будущем своих детей, он скажет всё, чего от него ждут.
В зале было шумно, волнение наэлектризовало воздух. Военные, экологи, коллеги из Института геологии, биолог, с которым часто работал покойный Маронт, девушка из общества защиты животных... Многие переговаривались, спорили в ожидании начала выступлений.
Наконец, на кафедру поднялся замученного вида лысеющий человечек. Говорил он монотонно и порой неуверенно. Лонг давно заметил, что такие ораторы вызывают подспудную жалость у публики. Слушателям хочется поддержать и защитить убогого.
-- Как мы знаем, -- бубнил человечек, -- потепление наступает на арктические территории. И если мы гибко приспосабливаемся к изменениям климата и даже используем их во благо народа Америки, то русские, -- он сделал небольшую, но значительную паузу, -- отступают перед потеплением. Многие виды растений и животных из-за климатических изменений находятся под угрозой вымирания. Малые народы севера покидают привычные места обитания -- оленеводство и рыболовство из-за потепления тоже становятся малорезультативными. И всё у этих русских пущено на самотёк. Не заботятся они о своей земле и её обитателях.
Казалось бы, изменения климата открывают новые возможности для разработки месторождений нефти и других ископаемых. Но и тут Россия медлит, ведёт разработки на прежнем уровне.
С две тысячи пятнадцатого года ничего не слышно о купольных городах в Арктике, которые русские начинали строить. Прошло двадцать лет. Может быть, Арктика не так уж нужна России?
Человечек задал последний вопрос очень тихо, но он вызвал всплеск выкриков. Одобрительных выкриков. Люди вставали, шумели, аплодировали.
Следующие докладчики во всех подробностях живописали упадок русской Арктики и её будущее процветание под мудрым протекторатом Соединённых Штатов Америки. Другие цивилизованные страны, безусловно, поддержат США, светоча демократии. А Россия, что поделать, не справляется с ситуацией, неблагоразумно использует земли, не вписывается в рынок и потому обязана будет так или иначе подчиниться решению международного сообщества.
Трой оглянулся кругом и увидел исступлённые лица предвкушающих большой куш. Ему вспомнился старый-престарый мультик "Утиные истории": в глазах окружающих явственно скакали значки доллара, как у скупого дядюшки МакДака.
Но вот подошла и очередь Троя. Предыдущий выступающий говорил о недопустимости традиционного вооружённого конфликта на арктической территории. США хочет сделать всё красиво, и для этого требуются новые решения.
Трой Лонг с тяжёлым сердцем вступил на возвышение кафедры, готовясь поведать о таком новом и красивом решении. О климатическом оружии, которого по официальным данным не существует, но которое на самом деле находится в состоянии готовности в любой момент сделать потепление быстрым и необратимым.
-- Многие природные явления имеют цикличный характер, -- начал Лонг. -- По нашим расчётам, то потепление, которое мы с вами сейчас наблюдаем, обратимо. Естественным путём климат Арктики восстановится через три-четыре десятка лет.
Одобрительный гул зала сменился ропотом.
-- Но мы можем повлиять на потепление, сделать его стабильным и, -- Трой выдохнул, -- необратимым. В случае применения новейших разработок природа русской Арктики изменится полностью. Но на людей наши разработки не действуют, никакого вреда здоровью жителей русской Арктики мы не причиним. В дальнейшем русские даже будут нам благодарны. Через те же три-четыре десятка лет на побережье Северного Ледовитого океана можно будет строить курорты.
Люди вновь согласно загудели.
Трой Лонг выступал долго, ещё дольше отвечал на вопросы. Собрание завершилось овациями в честь величайшего учёного Америки Троя Лонга.
Спецоперация "Тепло" началась на следующий день. Трой в сопровождении военных передал контейнеры с климатическим оружием двум субъектам. После этого он вернулся домой. Ему хотелось думать об особняке, который он вскоре построит, о путешествиях и красивых машинах, но разум почему-то подсовывал ему картинки детства, проведённого в грязи и нищете.
***
Нанук и Смит ещё затемно оказались на побережье Чукотского моря. Доставили их в эту суровую и всё ещё холодную страну на комфортном вертолёте, но теперь они были лишь вдвоём. Смит служил в ЦРУ долгие годы, он не роптал на трудные условия операции. Единственным препоном ему был Нанук, потомок аляскинского эскимоса, всю свою жизнь, однако, проведший в Нью-Йорке. Нанук, что в переводе означает "белый медведь", был отличным актёром, к тому же предки обучили его родному языку, и эксперты подтвердили, что владел он юпикским вполне прилично. Поэтому Смиту и навязали его общество. Вместе их могли принять местные рыболовы и оленеводы, а в одиночку Смиту на это рассчитывать не приходилось.
-- Ты точно знаешь, куда идти? -- ныл Нанук.
-- Знаю. А тебе пора войти в образ. Ты должен быть своим для местных эскимосов. А они, знаешь ли, не сетуют на непогоду.
Нанук потуже затянул лямки рюкзака, в котором находился ценный груз, скорчил Смиту страшную рожу и выругался на непонятном языке.
Они добрались до селения точно по расчётам Смита, к полудню. Одна яранга, стадо оленей и десяток собак, -- вот всё, что предстало путникам.
-- Ну и дыра. Хорошо, что папашка не остался жить с дедом-Нануком. Благослови бог Америку..., -- растерянно проговорил Нанук.
-- Соберись. Легенду помнишь? -- ответил Смит.
-- А как же. Я спас тебя, ты ничего не помнишь. Нам нужны олени, чтобы добраться до города, где есть больница.
Актёром эскимос был действительно хорошим. Или просто чукчи всегда так радушны... Смит оставил спутника беседовать с хозяином, а сам воспользовался предложением поспать в жарко натопленном углу яранги за шкурами. Наутро надо продолжать путь -- если повезёт, в упряжке, а нет, так пешком. Пока их с Нануком рюкзаки облегчились лишь на один контейнер. Чего только не придумают эти учёные, думал, засыпая, Смит. Шутка ли, программно управляемые бактерии. Стоит лишь задать направление, в котором бактерии станут распространяться, оставляя за собой нарастающее тепло, и всё, процесс пошёл. Смит представлял себе климатическое оружие иначе, но биологический вариант оружия даёт возможность по-настоящему красиво решить вопрос Арктики.
Смит заснул, улыбаясь.
А проснулся от настойчивого взгляда в упор. Прежде чем открыть глаза, вспомнил, кто он сейчас. Со стоном поднялся.
Морщинистый чукча-хозяин глядел молча, потом дал знак следовать за ним.
У низкого столика на полу лежал Нанук с застывшим взглядом. На губах его запеклась кровавая слюна. В жилище стоял омерзительный запах. Смит мельком глянул на остатки трапезы: хозяин угощал Белого медведя игунаком, традиционным для многих северных народностей блюдом. Нанук был хорошим актёром, он вжился в образ и ел это мясо, содержащее трупный яд. Но он был плохим шпионом, потому что ел это мясо и умер от отравления.
Хозяин показал на труп, сделал отрицающий знак и произнёс "Нанук". Хозяин понял, что актёр не был Белым медведем.
Смит схватил со стола большой нож и быстро всадил его в живот хозяину. Тот осел на пол, не успев издать ни звука. Взяв свой рюкзак и рюкзак Нанука, Смит вытряхнул у порога яранги ещё один из контейнеров. Затем, вспомнив всё, что ему перед заданием вбивали в голову о быте народов севера, он кое-как запряг оленей в приземистые сани.
Он держал курс на Анадырь, планируя переменить легенду, представиться учёным-биологом и попасть в один из купольных городов севера. О них было мало что известно, но той информации, которой владел Смит, казалось достаточно, чтобы понять стратегическую важность куполов в операции "Тепло". За пределами купольных городов теплобактерии действуют безотказно, однако внутри куполов микроклимат регулируется современными аппаратными средствами, и бактерии извне могут не проникнуть за защитную стену. Соединённым Штатам не нужны такие островки спасения флоры и фауны. И Смит должен обеспечить доставку климатического оружия в эти города.
***
В Умке должны были жить люди. Купол защищал бы их от холода и суровых арктических ветров. Но когда началось потепление, город отдали тем, кому он был нужнее всего. Теперь купол держал низкую температуру внутри и предохранял городские льды от таяния. В нём находили временное пристанище белые медведи и постоянное -- несколько биологов, следящих за сменой обитателей. Раз в несколько месяцев медведи из Умки отправлялись в арктические пустыни, а их место занимали собратья с воли.
-- У новой смены все чипы в порядке? -- спросил градоначальник Белов своего помощника Игоря.
-- Так точно, Иван Степаныч, -- отрапортовал Игорь.
-- Сними показания. Будем посмотреть, что на этот раз принесли мишки.
К вечеру Игорь вбежал в кабинет Белова взволнованный, проговорил:
-- Иван Степаныч, вот... -- подал старшему распечатки. -- У восьмерых особей зафиксирована активация иммуномодулятора.
Белов пробежал бумаги глазами.
-- Хорошо, хорошо... Ничего хорошего, конечно. Но мы это предвидели, так что, Игорь, без паники. Мишкам покой. Пока иммуномодулятор их подправит, они будут заторможены. Некоторые, может быть, впадут в спячку. Запроси информацию из других куполов. Узнай, как дела у моржей, песцов, волков... Всё узнай.
Игорь кивнул и уже было направился к двери, но обернулся и спросил с тоской:
-- Иван Степаныч, а как же те, которые сегодня ушли? И вообще все медведи вне купола? Что с ними будет? Им-то негде будет отлежаться.
-- Посмотрим, Игорь, посмотрим. Чип учитывает окружающую обстановку. Возможно, иммунитет мишек на воле даст бой вирусу, или что уж там вызвало активацию, гораздо быстрее, чем здесь. Возможно, наши медведя ещё всех удивят.
Через несколько суток поступила информация из других купольных городов, из заповедников, с приморских биологических станций. Все чипированные животные показывали реакцию на некий внешний раздражитель. Звери и птицы боролись с чем-то, похожим на болезнетворные микроорганизмы, только вот болезнь никак не получалось диагностировать. Одновременно начался скачок температур по всему побережью Северного Ледовитого океана. Нагревалась будто бы сама почва, таяли льды, в воздухе стоял тёплый пар. Мхи и лишайники цеплялись за жизнь, но вечно держаться они не могли.
***
Бриджит Грин когда-то и в самом деле любила животных. Однако деятельность общества по защите прав зверюшек не оставляла места и времени для нежных чувств. Грин не была её настоящей фамилией, но этот псевдоним прекрасно подходил для истинной защитницы природы. В основном Бриджит с коллегами отрабатывали заказы крупных корпораций, имеющих зуб на другие корпорации. Поскольку при желании можно изобразить вред природе, который якобы причиняет деятельность завода, фабрики, шахты, то заказов у Бриджит Грин всегда было достаточно. Телезрители рыдали, глядя на отважную девушку, стоящую грудью за спасение животных, а ненавязчивая реклама спонсоров конкретной спасательной операции делала своё дело. И сердце Бриджит радостно содрогалось от каждого сообщения о пополнении её банковского счёта деньгами спонсоров. Если подумать, хотя бы за это Бриджит стоило любить животных.
Их группа в сопровождении журналистов и операторов успела вовремя. Стая полярных волков лежала на земле. Вокруг вились русские. Они подходили то к одному, то к другому волку, но помощи им не оказывали. У русских не было даже транспортных средств для перевозки явно больных животных для лечения. Так думала Бриджит, стараясь разжалобить себя для достоверной игры на камеру.
Она дала знак журналистам и ринулась в бой.
Камеры стрекотали, фиксируя крупным планом лицо красавицы Грин, обвиняющей русских биологов во всех грехах. Переводчик передавал ответы биологов, призывающих девушку покинуть лёжку волков. Журналистка подливала масла в благодарную тему скандала, делая едкие замечания о грубейших нарушениях прав животных в русской Арктике.
Волки лежали без движения, тяжело дыша. Но вот крупный самец повёл носом, повернул голову к Бриджит и резко, неожиданно для измученного и слабого на вид зверя, прыгнул. Он рвал рукава куртки Грин, за ним поднималась стая, наступала на съёмочную группу.
Бриджит осталась лежать на чужой земле, остальные американцы спаслись бегством. Этот репортаж повторялся неделю и сделал рейтинг нескольким телеканалам. В конце ролика голос за кадром произносил: "Она хотела помочь им, но её растерзали. Мы будем помнить. И мы не отступим. Доведём благое дело до конца!"
Желающих повторить подвиг Бриджит не находилось, и на помощь полярным животным поспешил гуманитарный десант. В этот раз защитники животных были хорошо вооружены и настроены более чем решительно.
***
Иван Степанович Белов знал, с чем имеют дело его любимые мишки и другие животные Арктики. Определённо, применено биологическое оружие. Чип реагирует на само наличие неизвестных биообъектов как на угрозу организму, даёт ответную иммунную реакцию, и животные слабеют, борясь с болезнью.
У войны свои законы, а в неизбежности войны за арктические территории Белов был уверен уже много лет. Появление журналистского авангарда лишь подкрепило эту уверенность. Поэтому при разработке чипов Иван Степанович настоял на возможности помимо иммуномодуляторов и антидотов заложить в программу функцию ответа на угрозу, враждебность. Перед собранием коллег-биологов и разработчиков программного обеспечения чипирования он сказал так: "Меня воспитал дед. Он прошёл ту, Великую войну. Он победил, а значит, и мы победили. Он всегда говорил, что двигала советским народом любовь к Родине и ненависть к врагу. Пусть и звери чуют врага, пусть защищают себя и свою землю".
В Умке видели злосчастный репортаж. Шумиха, раздуваемая Западом, предвещала вполне определённые события. А лично для Белова подтверждением худших ожиданий стал приход нового сотрудника, Ивана Ивановича Кузнецова. Его командировали из Анадыря для помощи в форсмажорной ситуации. Изъяснялся Кузнецов на чистом русском, да и документы у него были в порядке, однако кое-что настораживало Белова.
Кузнецов мало говорил, но любил спрашивать. Много ходил по городу, будто выискивал что-то. Однажды Белов нашёл несколько пустых контейнеров на месте недавнего сугроба. Вокруг этих небольших ящичков стояла вода.
А к мишкам Кузнецов относился прохладно. Вроде бы в разговоре показывал хорошие знания биологии и общую образованность, но Белов не верил, что человек, посвятивший себя животным, может настолько безразлично и даже порой брезгливо смотреть на них. Кузнецов ни разу не погладил медведей, не заговорил с ними. В Умку раньше не попадали такие люди.
Когда пришло подтверждение воздействия неизвестных бактерий на живые организмы, Белов прошёл в рубку -- так называл он аппаратную комнату -- открыл сейф, достал чемоданчик с кнопкой. Такие чемоданчики были у многих ответственных за чипированных животных. Если Белов нажмёт на кнопку, активируется функция ответа на угрозу. Мишки смогут защитить себя.
Пока Иван Степанович решался претворить в жизнь задуманное, дверь позади него открылась, и в комнату вошёл Кузнецов.
-- Что это? -- спросил тот.
-- Отвечу, если ты мне честно расскажешь, кто ты, -- ответил Белов, не выпуская из рук чемоданчик.
-- Я уже представился вам. Что же ещё вас интересует? -- безэмоционально спросил Кузнецов.
В следующий момент он прыгнул на Белова, чемоданчик отлетел в сторону. Кузнецов достал пистолет и направил на Белова.
-- Говорите, -- потребовал Иван Иванович.
Белов сделал шаг вперёд.
-- Стоять, -- рявкнул Кузнецов.
Белов не послушался. Выстрел пробил ему грудь, и Иван Степанович рухнул на пол. Чемоданчик был совсем близко. Кузнецов наклонился, чтобы его поднять, а Иван Степанович из последних сил рванулся и сбил недавнего коллегу с ног. Ни секунды не медля Белов нажал на кнопку.
-- Это твоя смерть, шпик поганый. Любовь к Родине и ненависть к врагу, вот что это такое.
Брови Кузнецова-Смита недоверчиво поползли вверх. Белов рассмеялся, но тут же закашлялся.
Смит был хорошим шпионом, но актёром оказался не лучшим.
***
Первый демократический десант был разорван и разогнан белыми медведями.
Держатели небольших чемоданчиков вскоре последовали примеру Белова, и по всему русскому северу чипированные животные получили команду. Их чипы анализировали воздействия из внешней среды, и информационный след, оставляемый бактериями, недвусмысленно показывал, откуда пришло искусственное тепло. Звери сразу распознавали врагов, чужаков, пришедших забрать нашу землю. От них пахло ложью, неправотой. Чип провоцировал всплеск норадреналина, и звери уничтожали врага.
Второй демократический десант встретила армия животных. А третьего не было.
***
Трой Лонг наблюдал за кровавыми кадрами на огромном экране из удобного кресла в своём новом особняке. Когда белый медведь повернул красную морду к камере и рыкнул, Трой Лонг почувствовал, что ему стало мокро сидеть.
На следующий день Лонг исчез из города. Его нашли сидящим в пыли грязных улочек одного городка в Южной Каролине. Он не помнил, кто он такой, и уходить никуда не хотел. Когда его насильно привезли для обследования в секретной клинике, выяснилось, что Трой повредился умом.
***
Пенсионер Иван Степанович Белов любил пересматривать хроники двадцатилетней давности. Когда за окном теплело, у него всегда ныли раздробленные много лет назад ребра. Иван Степанович включал старые записи и вспоминал.
Запад после звериной бойни занял выжидательную позицию. Теплобактерии продолжали свою работу, климат менялся, и многие животные успели пасть. Отечественные учёные искали выход, но не могли остановить искусственное ускоренное потепление. Лишь в купольных городах сохранился арктическим холодный климат. Во всех, кроме Умки.
Когда же действие биологического оружия дошло до тундры, теплобактерии непредвиденно отреагировали на состав почв. Не понравилась им кислотность или появлиял изначальный программный сбой, так и осталось загадкой. Но факт в том, что произошла обратная реакция: бактерии стали поглощать выделенное ими же тепло, и морозной змеёй двинулись вспять. Американское био- и климатическое оружие обернулось против своих хозяев.
Дойдя до середины Канады, бактерии выработали себя, и похолодание остановилось.
Соединённые Штаты и иные "цивилизованные" страны не могли больше эффективно использовать эти территории, не вписались в текущую рыночную ситуацию и добровольно сдались под протекторат суровой северной страны, умеющей работать и воевать в любых условиях.