Аннотация: Продолжение похода великого полководца в Египет.
АЛЕКСАНДР. ВЕЛИКИЙ ПОХОД - 3
Хроника Египта.
НА ПОРОГЕ ВЕЛИКИХ СВЕРШЕНИЙ.
Пролог:
Покорив Ионию и все прилегающие к ней малоазиатские земли, молодой полководец не пожелал закончить свой поход, как того добивались полководцы его отца. Вопреки их советам он решил продолжить войну, направив силу македонского войска в самое сердце грозной персидской державы.
Столь довольно смелые и далеко идущие планы вызвали смятение и тревогу, в рядах старых стратегов Филиппа. Совсем иначе они представляли себе обретение своего счастливого будущего, полностью ограничиваясь старым стратегическим планом, в основе которого лежал принцип - "Лучше меньше, да лучше".
Назревал конфликт, который сдерживал сам Дарий, стремившийся доказать всем незыблемость персидского владычества в этой части света. Вспомнив великие деяния первых персидских царей, он подобно Ксерксу решил собрать многочисленную рать с необъятных просторов своей державы и жестоко наказать молодого агрессора дерзнувшего потревожить целостность его государства.
Используя время, отпущенное ему судьбой, персидский владыка сумел полностью воплотить в жизнь свою затею, проявив при этом незаурядные организаторские способности, которым смог позавидовать любой другой азиатский деспот.
Теперь Александру предстояло на деле доказать не случайность своих успехов и жизнеспособность своих дальнейших стратегических планов. При этом экзаменировать его будут самые грозные и опасные противники, имеющие вековой опыт по устранению угрозы существования своего царства.
И так, октябрь 333 г. до н. э, прибрежная полоса Тавра, г. Исса.
Глава I. Случайные встречи, определенные судьбой.
Вот уже несколько дней царский секретарь Эвмен пробирался по горным склонам и кручам приморского отрога Тавра, безнадежно пытаясь догнать далеко ушедшие тылы македонского войска.
Основная ударная часть войска ушла вперед, предоставив тылам, самостоятельно пробираться через горные массивы. Для вышколенного годами македонского войска и уже прошедшие горы Малой Азии, эта задача была далеко не из трудных, но вмешался его величество случай.
Он был представлен в лице глупого проводника, который постоянно путал нужные горные тропы и отвратительной погоды, которая своим стойким молочным туманом, сводила на нет всякую видимость. Все это сильно сокращало скорость передвижения царского секретаря карийца Эвмен по каменистым склонам Тавра.
Вырвавшись далеко вперед в поисках врага, Александр с ужасом узнал, что несметные полчища Дария вышли ему в тыл с востока и полностью отрезали от Македонии, зажав эллинов на узкой прибрежной полосе.
Едва разведка доложила царю эти сведения, как Александр моментально развернул двигающиеся в Финикию свои войска, и теперь сам искал персов, что бы сразиться с ним. Этот царский маневр и привел к полной неразберихе в рядах македонского войска, и еще недавно нежившийся на морском солнце секретарь теперь спешил догнать своего повелителя.
- Хвала бессмертным богам - изверглось из уст Эвмена восклицание, когда маленький отряд совершенно измученный бесконечной горной дорогой, туманной сыростью и очередной перспективой провести ночь под открытым небом, неожиданно обнаружил добротную хижину, чудом, прилепившуюся к горному склону.
Зависнув над обрывом, она зазывно манила изрядно продрогших людей своими яркими и теплыми огнями. Построенная в давние времена, хижина явно предназначалась для спасения заблудших путников, за разумную плату конечно.
Эвмен не ошибся в своих предположениях. Хозяин дома охотно предоставил македонцам кров, едва кардиец высыпал на его хищную ладонь несколько серебряных монет. Горец был абсолютно аполитичен к происходящим где-то там внизу событиям. Ему было все равно, кто там будет править Дарий или Александр, он точно знал, при любой власти он будет иметь свой маленький, но верный заработок.
Кроме македонцев в постройке находились еще какие-то люди, которые пришли намного раньше и теперь сладко спали у огня, завернувшись с головой в свои дорожные плащи.
На вопрос Эвмена, что это за люди, хозяин беспечно ответил, что они воины, догоняющие свои, ушедшие вперед обозы. Услышав подобный ответ, Эвмен решил, что это подобные ему тыловики догоняющие главные силы царя и успокоился.
Продрогшие за весь день скитания солдаты быстро привязали своих лошадей и поспешили к живительному огню, милостивому подарку титана Прометея людям. Изнуренные длительны горным переходом, македонцы поспешили как можно быстрее перекусить холодное мясо и улечься на землю возле живительного огня.
Эвмен тоже последовал примеру своих подчиненных и вскоре уже покоился под теплым плащом, из верблюжьей шерсти взятого в качестве трофея во Фригии при дележе добычи. Наполнив желудок и согретый теплом, секретарь мгновенно провалился в сон без сновидений как в темный омут, стараясь наконец-то вознаградить себя за все дорожные неудобства.
Проснулся кардиец от острого чувства необходимости справить обычную нужду. С неохотою он покинул объятья сна и, подхватив теплый плащ, Эвмен поспешил покинуть ночлег, устремив свои ноги к заднему двору, где обычно располагались отхожие места.
Именно здесь произошла историческая встреча двух людей, которым в дальнейшем предстояло сыграть значительную роль истории македонского царства.
Подойдя к обрыву, на краю, которого справлялась вся нужда, Эвмен заметил еще одного человека вырванного из постели явно по той же причине, что и он. На незнакомце была поношенная и изрядно замызганная хламида с капюшоном серого цвета, полностью скрывавшая его фигуру.
- То же мыкаетесь по горам? - участливо спросил Эвмен своего невольного соседа, совершая свой ритуал.
- Да вторые сутки двигаемся к Иссе - на приличном ионийском наречии ответил человек и неторопливо повернул голову к Эвмену. В свете яркой луны кариец увидел красивые миндалевидные глаза, прямой нос и щетину коротко обритых волос на голове у незнакомца. Сползшая от движения с плеча хламида открыло крепкое смуглое плечо с перевязью из леопардовой шкуры.
Перед Эвменом был типичный представитель младшего египетского жречества неизвестно как очутившийся в горах Тавра. Хотя как раз это и было объяснимо, горы спутали все пути обоих войск от чего, и возникла эта встреча.
Грек внимательно смотрел на жреца и видел, что на его лице отражаются те же мысли, бывшие у него секундой назад. Противостояние длилось несколько долгих секунд показавшихся Эвмену невыносимо долгими, и неожиданно египтянин улыбнулся.
- Меня зовут Нефтех, я иду со своим отрядом к персидскому царю Дарию - представился он, благоразумно не протягивая руку, дабы этот жест был неправильно понят.
Кардиец оценил поведение собеседника и улыбнулся в ответ.
- А меня Эвмен, и служу я в македонском войске писарем.
- Что ж будем знакомы, раз судьба свела нас столь неприглядным образом. Могу предположить, что ты, вместе с вспомогательным отрядом продвигаешься в свой лагерь, и подобно мне заблудился в этих горах из-за проклятого тумана.
- Ты проницательный человек Нефтех, с тобой приятно иметь дело. Добавь ко всему тобой сказанному нерадивого проводника и картина будет полной.
Египтянин усмехнулся уголком рта.
- Сразу видно, что ты двигался в спешке и не смог найти толкового человека. Советую сменить проводника, на кого ни будь из местных. Хозяин дома предлагал мне подобные услуги, но я отказал ему. В числе моих воинов есть человек, прекрасно знающий эти места.
- Спасибо за совет непременно постараюсь им воспользоваться - с иронией в голосе произнес кардиец.
Убедившись, что его собеседник не рвется в бой и готов поддержать начатый разговор, жрец продолжал.
- Что же будем делать Эвмен, писец македонского царя
- А что предлагаешь ты, Нефтех?
- Самый разумный выход, это не поднимать излишнего шума среди воинов из-за этого недоразумения и поутру разойтись каждый в свою сторону.
- Ты считаешь, это возможно?
- А почему нет? Лично я не горю желанием убивать македонцев, но не могу сказать тоже самое о других. Они, к сожалению, простые крестьяне, набранные в дельте Нила и призванные под знамена Дария по приказу мемфиского сатрапа Мазака. Не думаю, что они сразу смогут оценить столь неожиданное соседство - честно признался жрец.
- Ты явно не любишь своего царя Нефтех. В твоем голосе столько сарказма и неприличия по отношению к великому царю, которые открыто, говорят о твоих к нему чувствах.
- Ты прав Эвмен. Перс Дарий не мой любимый царь и я совершенно не вижу никакого резона рисковать из-за него своей головой на этом постоялом дворе. Зачем мне поддерживать сейчас того, кто вскоре будет наголову разбит молодым и энергичным полководцем.
- Крепко сказано, но от души, - удивился Эвмен, - по твоей реплике я могу предположить, что ты кроме всего прочего и гадатель и твоим чарам подвластно будущее.
- Глупые сказки для темного народа, в которые верит даже царский писец, - презрительно фыркнул жрец, - будущее полностью происходит из нашего прошлого и настоящего, просто надо уметь видеть и правильно сопоставлять эти два важных компонента нашей жизни, что бы затем правильно объяснить это невидящим.
- И что же ты видишь сейчас? - с интересом произнес секретарь заинтригованный речью жреца.
- Сейчас я пытаюсь договориться с умным человеком о необходимости разойтись миром, и кажется я на пути к успеху.
- Хорошо, о мире мы с тобой договорились, и я готов принять предложенную тобой концепцию. А что ты скажешь о будущем?
- Ты любопытен Эвмен как каждый из греков - усмехнулся Нефтех, поправляя свою хламиду. - С тебя следовало взять деньги за предсказание о грядущем, но ради мира между нами, я готов поведать тебе о будущем совершенно бесплатно. Итак, слушай.
В ближайшей битве, царь Дарий, несомненно, будет полностью разбит царем Александром, хотя у твоего владыки гораздо меньше сил, чем у персов. Я очень надеюсь, что Дарий попадет в плен и тем самым избавит всех от долгой войны за свою корону но, к сожалению, у него хорошие шансы избежать его и начать все заново. Все будет зависеть от проворности Александра и его кавалерии.
- Ты так уверен в своем прогнозе жрец, что не боишься говорить его мне, врагу Дария.
- Но ты же не скажешь об этом великому царю. А в отношении правдивости я готов поспорить с тобой на свою голову, против твоей медной лепты в скорой победе Александра - смело предложил египтянин.
- Идет - согласился Эвмен, все больше и больше заинтригованный происходящим.
- Скажи, а ты видишь картины будущего перед собой в хрустальном шаре?
- Ты шаблонно мыслишь песец, - упрекнул своего собеседника жрец, - для этого у меня есть куда более эффектное средство.
- Ты как я погляжу очень интересный человек Нефтех. Зачем тебе идти к Дарию, если ты знаешь, что он обречен на поражение. Приходи к Александру, и я постараюсь добыть тебе хорошее место в его канцелярии. Царь Александр очень любит и ценит знающих и умных людей, с которыми можно поговорить и узнать что-то новое.
- Заманчивое предложение для скромного египетского жреца, выброшенного на большую дорогу жизни подобно листу дерева - с усмешкой сказал Нефтех. - Я благодарен тебе за это и обязательно подумаю над ним, но сегодня я не могу принять его. Так как не имею возможности открыто изменить персам и перейти к их врагам. В Египте у меня остались очень важные дела, неясный исход которых вынуждает меня быть верным Дарию. К тому же царь Александр будет слишком занят в ближайшее время своими более важными делами, которые гораздо значимее общения с простым жрецом бога Тота.
- Так ты служишь богу мудрости.
- Да, с малых лет, я был посвящен великому властителю Тоту. Сначала учился в его храмовой школе, затем был отправлен познавать жреческие премудрости в академию Мемфиса, которую закончил в числе лучших учеников. Это достижение позволило мне остаться в столице и получить сан младшего жреца главного храма бога.
В подтверждении своих слов, жрец распахнул свою хламиду и Эвмен в свете первых лучей восхода, увидел на груди собеседника, небольшой амулет в виде головы ибиса, тотемной птицы данного бога. Бог мудрости величественно сверкал одним изумрудным глазком и явно стоил больших денег.
Жрец, несомненно, доверял Эвмену, если столь откровенно и без боязни демонстрировал перед первым встречным свою главную ценность.
- Жаль расставаться с таким образованным человеком - признался секретарь, что вызвало улыбку на лице египтянина.
- Все в руках великих богов и может быть, мы встретимся с тобой гораздо раньше, чем ты думаешь Эвмен. Однако мы заболтались, уже светает и мне пора поднимать своих людей, пока спят твои.
Подхватив свою хламиду, жрец резво развернулся и вскоре уже активно пинал своих спящих солдат. Эвмен внутренне напрягся, опасаясь скрытого подвоха, но египтянин был человеком чести, и вскоре мемфисские копейщики покинули гостеприимный приют горных странников, направив свои стопы к великому царю Дарию.
Нефтех шел последним и, покидая хижину, приветливо помахал Эвмену. Грек ответил тем же, продолжая размышлять, о том с кем столкнула его судьба так причудливо тасующая свои карты.
Выждав некоторое время, что бы дать египтянам уйти подальше, кардиец стал будить своих путников. Те нехотя просыпались от грубых толчков и окриков, покидая сладкий сон и вновь окунаясь в тяжелые военные будни.
Секретарь не терял времени даром, и пока командир строил свое воинство, сумел договориться с хозяином приюта о толковом проводнике. За баснословные деньги, золотую монету, горец согласился предоставить македонцам своего сына, который прекрасно знал все окрестные горы.
- Эфиальт, приведи ко мне проводника - приказал Эвмен десятнику, командовавшего солдатами его эскорта. Едва нерадивого проводника поставили перед грозными очами карийца, как тот приказал Эфиальту незамедлительно выпороть его в наказание за плохое исполнение своей работы. Несчастный взвизгнул и бросился на колени перед грозным секретарем, но все было напрасно. Македонцы грубо завалили проводника на землю и щедро наградили его розгами, выместив разом всю накопившуюся в них горечь, что скопилась за эти дни.
Глядя на изумленного горца, Эвмен доверительно произнес: - За хорошую работу я всегда готов заплатить звонкой монетой, но за скверную наказываю розгами. Твоему мальчику, я думаю, это будет хорошим уроком для выполнения моего задания и разом снимет все вопросы.
Сборы были недолгими, и вскоре маленький отряд уже двигался своей дорогой в поисках войска Александра. Неизвестно что послужило катализатором высокая награда или показательная порка, а может судьба, просто сжалилась над настрадавшимися людьми, но к средине следующего дня Эвмен уже обнимал своего царя.
- Ты представляешь, государь в горах я случайно встретил вспомогательный отряд персидского войска и сумел разойтись с ним миром.
- Как же так?
- Просто их предводитель не горел желанием воевать за перса Дария и предпочел договориться со мной закончить все дело полюбовно.
- Ты сильно рисковал Эвмен, - озабоченно произнес Александр, - и если бы что случилось бы с тобой, это было бы для меня большой утратой. Где я найду такого умного и исполнительного секретаря своей канцелярии.
- Спасибо на добром слове Александр, но эта встреча на многое открыла мне глаза. В рядах персидского войска нет единства, и в предстоящей битве они не будут столь монолитны, как это представляют некоторые наши стратеги, что живут своими старыми представлениями.
- Камень в огород Пармериона, - улыбнулся царь, - я тоже во многом не согласен с нашим ветераном, но приходиться считаться, ибо его голос много значит на военном собрании.
- Однако сменим тему, что еще ты узнал в этой встрече, что это были за войны, и кто их возглавлял?
- В основном это мемфисские копейщики, набранные из числа местных крестьян, а возглавлял их младший жрец Тота. Интересная кстати личность. Он сам первый предложил разойтись миром и полностью сдержал свое слово, хотя имел явное преимущество для его нарушения. Кроме этого, он предсказал тебе полную победу в ближайшей битве с Дарием, а когда я усомнился в истинности его слов, смело проставил на заклад свою голову против медной лепты.
- Он был в годах?
- Нет, наш ровесник царь или даже чуть моложе.
- Одно из двух, или он хвастун и надеялся, что никогда более не встретиться с тобой, либо крепко дружит с великими Мойрами, которые благосклонно позволили ему видеть будущее.
- Меньше всего он был похож на хвастуна и проходимца царь. Речь его была речью уверенного в себе человека, который в считанные минуты сумел найти единственно приемлемый для всех сторон выход.
- Значит, у персов нет единства среди воинов, а это очень приятные вести в этот непростой для нас момент.
Александр поспешил распрощаться с Эвменом и приказал созвать на военный совет своих стратегов. Все призванные царем люди собрались в его палатке в ожидание услышать последнее решение царя.
- Поздравляю вас дорогие мои друзья, - радостно начал свою речь Александр, - по последним данным моих разведчиков Дарий спустился с гор в районе Иссы и готов напасть на нас.
- Это самая лучшая новость для нас, - поспешил поздравить царя молодой Кратер, приведший из Македонии молодое пополнение, - теперь враг найден, и ничто не помешает нам, разгромить его в этих горных теснинах.
- Молодец ты, верно, уловил причину моей радости. Видимо бессмертные боги, полностью помутили разум Дарию, если он сам полез в этот каменный мешок, где не сможет в полную силу использовать всю мощь своих многочисленных войск.
- При таком раскладе сил мы можем совершено, не опасаться того, что персы смогут обойти нас с фланга, удлиняя свою линию за счет общей численности - подержал Александра стратег Кен.
- А выдержат ли наши пехотинцы общий удар персидских сил на таком узком участке, - озабоченно произнес Пармерион. - Если они выстроят линию больше чем двенадцать шеренг солдат, то у меня возникают сильные сомнения.
- Что касается моих сарисофоров, то я полностью уверен в своих людях, - твердо произнес Мелеагр, - они костьми лягут на поле, но не покажут врагу свои спины.
- Все мы готовы, разбить нашего врага, - поспешил заверить царя Птоломей Лаг, - никто из македонцев и мысли не допускает о позорном бегстве, все твердо верят в твой гений, который привел нас столь далеко от родного дома.
- Наши македонцы да, а союзники? - не унимался Пармерион. - Столь же твердо ты уверен Птоломей в них. Ответь мне с чистой совестью?
- Не думаю, что фессалийцы легко покажут спины врагу, - уверенно заявил ему Черный Клит. - Я много бился вместе с ними, и у меня нет повода, подозревать их в трусости.
- Главная задача воинов продержаться до тех пор, пока я не пробью персидский фланг и не ударю им в тыл, - Александр уже составил примерный план сражения и отчетливо видел перед глазами всю свою предстоящую битву с Дарием. - Даже если враг сможет прорвать наш левый фланг, главная задача солдат состоит в том, что продолжать сражение и не обратиться в трусливое бегство, а это я полностью исключаю.
- Гладко у тебя все выходит, - вздохнул старый стратег, - мой жизненный опыт солдата подсказывает мне, битва будет очень трудной, и многих из наших воинов мы недосчитаемся на следующий день.
- Как ты знаешь Пармерион, война всегда сопровождается смертью, и я не жду скорой легкой прогулки по этим горам. Очень может быть, что для меня и многие мои друзей это будет последняя битва в нашей жизни. Но я предпочитаю не думать об этом, а вспоминать заветы моего отца Филиппа, говорившего, что счастье воина всегда находиться на кончике его меча и нужно только первым успеть напоить свой клинок вражеской кровью. Вот поэтому я сам лично возглавлю конный клин катафрактов, обрушив всю македонскую мощь, против левого фланга персов и чем быстрее я напоя свой клинок кровью врагов, тем больше смогу спасти жизней моих воинов.
Александр говорил так пламенно и убежденно, что Пармерион не посмел больше сомневаться в победе и только протянул царю свою руку. Тот крепко пожал ее под одобрительный гул остальных стратегов.
- К тому же по данным Эвмена в рядах персов нет полного единства, в желании драться за Дария, и я надеюсь, что как только мы прорвем фронт врага, в рядах разноплеменных пехотинцев непременно начнется определенная паника. Все будет решено в несколько часов, так и передай Мелеагр свои орлам. Скажи, я на них очень надеюсь.
Так закончился последний воинский совет молодого полководца перед решающей битвой, цена которой была просто огромна окончательное закрепление за македонским царем всей Малой Азии и великолепные перспективы к завоеванию всего Средиземноморья.
Глава II. Битва при Иссе.
Рано утром следующего дня македонские воины вышли к берегам Пинара, где их уже ожидал Дарий. Завидев врага, воины моментально перестроились из походной колонны в широкий фронт, разом перегородив всю долину.
Все двигались согласно заранее полученным от царя указаниям без лишней суеты и толчеи. На правом фланге у горы, Александр поставил часть пехоты и щитоносцев во главе с Никанором, сыном Пармериона. Рядом с ним расположился отряд Кена, за ним таксис Пердикки на которого как на подающего надежды стратега, царь имел свои виды.
В качестве конной поддержки, здесь имел отряд гетайров во главе с Александром, взявшим на себя командование всем правым крылом.
На левом фланге четкими рядами выстроились сарисофоры Мелеагра, гоплиты Птоломея и таксис Аминты, опытного помощника царя. Со стороны моря фалангитов прикрывала легкая пехота и конница фессалийцев. Всей пехотой левого края командовал Кратер, а общее руководство осуществлял Пармерион.
Старый стратег имел строгий приказ не отходить от моря, чтобы не оказаться в окружении врага, который, используя численное превосходство, мог обойти македонян. Кроме этого, для защиты тыла, Александр поставил небольшое число союзных всадников, лучников и части щитоносцев, создав, таким образом, своеобразный тактический резерв, на случай возможного прорыва персов.
С большим нетерпением вглядывался полководец в застывшие за рекой стройные ряды противника, пытаясь с открытого листа прочитать замысел Дария. Да, воистину боги лишили его противника рассудка.
Владыка персов упрямо загнал свои лучшие силы в узкую речную долину, где намеривался дать бой Александру, боясь, что он сможет уйти. Напрасно перебежчик Аминта и другие греки уговаривали Дария отойти через перевал на широкую долину, где у персов будет явное преимущество во всем и там, произвести битву.
Дарий упрямо не хотел слышать их советы, желая сразу покончить с македонской проблемой, а не гоняться за противником по горным склонам. Единственное, на что согласился великий царь, это укрывшись за рекой, возвести на берегу земляные укрепления, закрыв броды частоколом.
Слева Дарий расположил фалангу кардаков, вооруженных подобно греческим гоплитам. Далее стоял корпус греческих наемников с четырьмя командирами, а возле моря - многочисленная тяжелая персидская кавалерия. Греки и кардаки должны были держать линию обороны, пока руководимая Набарзаном кавалерия не прорвет строй врага и победоносно завершит сражение.
Кроме этого, Дарий задумал еще один ход. В горах на самом краю левого фланга, был сосредоточен отдельный отряд пехотинцев. Затаившись до поры до времени, они выполняли функцию дополнительной заставы, для которой была приготовлена совершенно другая задача.
Дождавшись нужного момента, пехотинцам предстояло сверху напасть на фланг македонского войска в момент его атаки конницей Набарзана. Великий царь рассчитывал что, проведя двойной фланговый охват, он сломает строй македонцев и полностью сокрушит дерзкого захватчика.
Сам великий царь, расположился на боевой колеснице в центре боевого построения, сразу за мощной стеной кардаков и наемников. Сзади себя, Дарий расположил резерв, состоявший из воинов различных национальностей, значительно уступающих противнику по своему вооружению, и предназначенных для развития намечающегося успеха.
Выстраивая своих воинов в таком порядке, Дарий сделал на его взгляд, надлежащие выводы из битвы при Гранике. Видя слабость своего войска в построении, он сделал главную ставку кардаков и корпус греческих наемников, способных, по мнению царя на равных биться с македонской фалангой.
Озирая тактическое творение Дария, Александр быстро разгадал предполагаемый план ведения боя своим противником и вновь возрадовался своей удачи. Посчитав, что эскадрон противника не сможет успешно провести удар по пересеченной местности, Дарий намеренно ослабил свой левый фланг и сместил всю свою конницу к морю для прорыва на этом направлении рядов македонской фаланги.
Красиво гарцуя на любимом Букефале, царь с азартом оценивал картину предстоящего сражения, при этом хищно щуря глаза от нетерпения. Теперь, когда все было ясно и понятно, оставалось лишь только одно. Первым прорвать строй врага и как можно скорее выйти ему в тыл.
Царь уже облачился в ставший для него привычным пурпурный плащ, надел боевой шлем с белыми перьями, как неожиданно все изменилось. Прискакавшие со стороны тыла гонцы донесли, что с гор неожиданно спустилось много пехотинцев противника, которые напали на стоящих возле лагеря стрелков и щитоносцев. Воины храбро сдерживали натиск врага, но он начал обходить их, что грозило захватом лагеря и выходом в тыл всей группировки.
- Гефестион, возьми две сотни гетайр и атакуй пехоту. Разбей их как можно скорее, ибо пока ты не устранишь эту угрозу, нам нет смысла начинать битву - приказал полководец своему верному другу и тот бросился исполнять приказ царя.
В мгновение ока, его катафракты развернулись и умчались прочь, оставив Александра изнывать от неизвестности. В ярости и нетерпении сжимал полководец узду своего верного Букефала, ожидая вестей. Он отчетливо слышал шум сражения, но не имел возможности определить, как там идут дела. Ясность внес молодой всадник, который спешно донес, что Гефестион выполнил наказ царя и угроза ликвидирована.
- Большие потери? - с тревогой спросил царь гонца.
- У нас трое убито и около двадцати ранено, - доложил распыленный схваткою гонец, - персы не выдержали нашего натиска и бросились бежать. Много пленных.
- Хорошее начало - обрадовался Александр и устремился к стоящим фалангистам. Это потом дворцовые историки придумают и распишут пламенную речь царя перед готовыми идти в бой солдатами. На деле все было гораздо проще.
Главное своим солдатам, Александр рассказал вчера на воинском собрании. Он говорил о великой славе, которую им вместе предстоит стяжать в ближайшем бою, большой награде и о возможно скором конце всей войны, который наступит, если они разобьют Дария. Царь клялся в верности своим солдатам, а они обещали своему кумиру, отдать жизни ради достижения столь нужной всем победы.
Сегодня же Александр только красиво гарцевал на виду у своих солдат и подбадривал многих из них короткими репликами. В ответ неслись соленые солдатские словечки, что образовывало невидимый, но очень крепкий мост симпатий и взаимопонимания между полководцем и воинами.
Объехав таксис Пердикки, царь довольный вернулся к гейтерам, кивком головы поблагодарил прибывшего Гефестиона и, выхватив свой меч, поднял его высоко над головой, как бы призывая воинов последовать его примеру и напоить свое оружие кровью врагов. Это был заранее оговоренный приказ к общей атаке, и солдаты поняли его. Радостно закричали катафракты, заревели трубы сигнальщиков. В ответ дружно ответили пехотинцы, и все македонское войско дружно устремилось к реке.
Александр медленно вел свою конницу, не желая терять кавалеристов еще до начала битвы от плохой дороги. Впереди всех двигались пращники и стрелки, которые моментально завязали дуэль с укрывшимися за палисадом частокола вражескими воинами. Но как всегда схватка носила скоротечный характер и, произведя несколько залпов, легкие пехотинцы поспешили укрыться за подошедшими сзади шеренгами гоплитов.
Те сходу разбили частокол и, не сломав строя, атаковали врага. Кардаки и греческие наемники мало, чем уступали македонским гоплитам и щитоносцам, и началась схватка равного с равным. Завязалась яростная схватка, в который каждый хотел во, чтобы то ни стала убить стоявшего против него противника, а потом будь, что будет.
Александр великолепно выбрал момент и место для удара своей тяжелой кавалерии.
С ювелирной точностью он выверил все расстояние необходимое для разгона катафрактов, и бросил их в атаку на врага не минутой раньше или позже.
Бронированная лавина рванула вперед, уверенно набирая с каждой секундой своего движения силу и скорость, грозно стуча своими копытами по каменистой почве. Персы ответили градом дротиков и стрел, но пущены они были вразнобой, отчего многие из них, столкнулись на лету и потеряли свою силу.
Удар персидских стрелков нанес минимальный ущерб царским кавалеристам, и быстро миновав опасную зону, они стали сближаться с врагом. Прошло несколько минут и катафракты столкнулись с персидскими пехотинцами.
Как говорили древние мудрецы, солдатами надо родиться и этот бой был тому наглядным подтверждением. Греческие учителя хорошо научили кардаков держать строй и владеть копьем и щитом. Однако дух фаланги, её главный принцип "один за всех и все за одного" который и помогал одерживать победы над нестройной толпой врагов, они привить не смогли.
Единой стены щитов и копий, которая погибнет, но не отступит, на пути македонских всадников не оказалось. Разогретые быстрым бегом кони легко пробили строй кардаков. Мало кто из них смог спокойно выдержать вид грозно накатывавшейся на них конной лавы и оказать достойное сопротивление. Лишенные поддержки своей кавалерии они были моментально растоптаны и изрублены катафрактами, которые прорвав вражеский строй, устремились дальше ведомые своим молодым царем.
Гораздо хуже пришлось пехоте следовавшей вслед за Александром. В отличие от катафрактов она наткнулась на стойкое сопротивление греческих наемников. Увидев образовавшийся разрыв в построении противника, они тут же ударили по фалангитам, намереваясь сбросить их реку и полностью отрезать Александра от основных сил. Что делало совершенно бесполезным прорыв кавалеристов в тыл позиций персов. Закаленные в боях и полные ненависти к македонцам, греческие наемники яростно сражались не на жизнь, а на смерть, и разбить их был чрезвычайно трудно.
Среди них было много перебежчиков македонцев, которые покинули свою родину после разоблачения заговора братьев Линкестийцев против Филиппа и Александра. Сегодняшняя победа открывала им дорогу к возвращению в Македонию, и от этого они дрались особенно ожесточенно. Одним из отрядов наемников командовал Аминта сын Антиоха игравшего не последнюю роль в убийстве царя Филиппа. С громким криком он сражался с гоплитами Пердикки медленно, но неотвратимо зажимая противника в клещи и оттесняя его к реке. Обстановка с каждой минутой для молодого полководца становилась все серьезнее и опаснее. Только самообладание и яростное желание победить помогало Пердикке продолжать бой.
Ещё хуже, дело обстояло на левом фланге македонян. Стоявшие там силы кавалеристы подверглись сильному встречному удару со стороны персидских всадников Набарзана и не смогли противостоять их натиску.
Прикрывавшие фланги Пармериона фессалийская конница после короткой, но яростной схватки была буквально сметена массивным ударом противника и обратились в бегство. Радостные персы бросились в погоню и стали форсировать Пинар, стремясь выполнить основную задачу Дария ударить в тыл македонскому войску. И здесь судьба сыграла с персами злую шутку.
Разгромив фессалийцев благодаря своему тяжелому вооружению, всадники Набарзана потратили слишком много времени для форсирования реки и дали возможность фессалийцам перестроиться. Когда персы навалились на Птоломея, Кратер уже сумел остановить кавалеристов и сам лично повел их в повторную атаку.
Одержавшие уже одну победу кавалеристы не желали уступать ее и на каменистом берегу горной речушки, завязалась ожесточенная схватка. Прекрасно вооруженные всадники Набарзана, несмотря на град стрел, и камней со стороны македонцев, буквально вырубали фессалийцев, героически стоявших на их пути к победе.
Вместе с кавалерией реку перешли и наемники во главе с Аристомедом и Фимондой. Они атаковали македонскую фалангу по всему фронту и сбили с занимаемых позиций. Сдерживаемые по центру сарисофорами Мелеагра, греки уверенно теснили гоплитов и щитоносцев Птоломея и Кена.
К этому моменту, положение сражающихся сил, повторялось с зеркальным отображением. Правый фланг македонцев успешно атаковал, а левый отчаянно сопротивлялся врагу, стремясь, во что бы ни стало отразить их атаку.
Все решал скорейший разгром конницей флангов неприятеля и первым это смог сделать Александр. Умело, маневрируя своей тяжелой кавалерией, он смог быстро переменить направление атаки конного клина и ударил во фланг греческим наемникам, уверенно дожимавшим фалангу Пердикки.
Как не сильно было желание греческих и македонских беглецов победить своего заклятого врага, счастье было на стороне Александра. Наемники не выдержали удара катафрактов в свой фланг и тыл, и стали отступать.
Напрасно Аминта гневно упрекал своих бойцов в трусости и слабоволии. В этот день они храбро сражались, но вынести напор бьющих тебе в бок и спину конных копьеносцев его воины не смогли.
Видя то, как победа уплывает из его рук, Аминта попытался спасти положение, и сам бросился на гоплитов Пердикки, пытаясь прорвать их строй. Завязалась новая сеча и возможно опытный стратег смог бы переломить ход сражения, но на свою беду он столкнулся со стратегом Пердиккой.
Тот страстно жаждал отличиться в этом бою, и едва заметив, издали богатый плащ Аминты, тот час бросился к нему. Схватка двух лидеров была скоротечна. Ловко отразив выпад противника мечом, Пердикка со всей силы ударил врага своим тяжелым щитом, от удара которого тот был вынужден раскрыться.
В следующее мгновение чья-то метко выпущенная стрела пробила бок доспехов Аминты. Стратег отвлекся на сильную боль и пропустил молниеносный выпад Пердикки, который буквально расколол своей секирой шлем противника. От этого удара Аминта не смог устоять на ногах и рухнул на землю, где и был добит своим удачливым соперником.
Гибель Аминты и удар во фланг катафрактов полностью сломил сопротивление наемников, и они стали отступать.
Убедившись, что враг отброшен от реки и преследуется фалангистами, Александр вновь перестроил свой смертоносный клин и теперь ударил по центру персидского войска, неудержимо пробиваясь к находившемуся там Дарию.
Подобно зрелым колосьям пшеницы под косой жнеца, падали персидские воины под ударами копий македонских кавалеристов, энергично снимавших свой жертвенный урожай.
Теперь им было легче прокладывать свой путь к цели, ибо сейчас им противостояла не отборная элита, отправленная Дарием в первую линию схватки, а второсортные пехотинцы, привыкшие брать вверх свои числом, а не умением.
Первым кто заметил македонскую опасность, был брат Дария Оксафр. Увидев неудержимое продвижение Александра к царю, он развернул свой конный отряд и бросился на македонский клин.
Отчаянное сражение завязалось невдалеке от царской колесницы. Персы храбро бились с противником и смогли на время задержать Александра на пути к его цели. Много знатных персидских военачальников пало в этом бою, пытаясь защитить своего царя от вражеской конницы.
Многие их них, прежде чем погибнуть успевали ранить или убить своих противника но, несмотря, ни на что, Александр уверенно приближался к Дарию, который по персидской традиции стоял в боевой царской колеснице и оттуда руководил боем.
Перс не был трусом, но вид македонского царя в развивающемся красном плаще неотвратимо приближающегося к нему сильно его напугал. Дария тревожила не смерть, буквально дышавшая ему в лицо, а та неуязвимость, которой обладал македонец в этом бою.
Его упрямо не брали вражеские дротики и стрелы. В любом поединке он неизменно выходил победителем, поражая персидских вельмож своим тяжелым черным копьем, безжалостно топча упавших людей копытами своего Букефала.
Дарий решил положить конец этому наваждению и когда Александр пробился к нему уже совсем близко, он метнул свою короткую пику. Бросок был сильный и со столь близкого расстояния, было невозможно промахнуться. Однако судьба упрямо хранила Александра от вражеского оружия.
В самый последний момент Букефал неожиданно повернулся. Положение всадника изменилось и брошенная Дарием пика, не пригвоздила его к седлу, а только скользнула по кожаной юбке прикрывавшей ноги Александра.
Острие пики попало в прорезь, между металлическими бляшками юбки и слегка порезало кожу бедру полководца. Кровь обильно хлынула из раны, заливая поножны и конскую сбрую, но это никак не могло остановить македонца.
Разозленный раной он с ещё большим напором стал пробиваться к персидскому царю, и оказавшийся у него на пути Оксафра был пробит насквозь одним ударом копья. Страшный вид неистового Александра, которого упрямо не берет ни одно оружие, и ужасная гибель брата, сильно ударили по нервам царя.
В один миг он ощутил себя одиноким перед несущейся на него смертельной македонской лавиной, чей грозный вид и громкий крик просто сводили с ума. Сломленный и напуганный он, позабыв про все на свете, соскочил с колесницы, бросив в ней свой парадный лук, щит и золоченый плащ. Услужливый начальник охраны моментально подал царю коня, и конная кавалькада рванула с поля боя.
Все это было столь стремительно, что настроенный на рыцарский поединок двух владык Александр, просто не успел среагировать на внезапное исчезновение персидского царя. Когда же его бегство стало очевидным, окруженный плотной пехотной массой, полководец не смог быстро перестроить боевые порядки своих изнуренных схваткой кавалеристов и начать погоню за Дарием.
К тому же, к этому моменту ещё не была окончательна ясна ситуация с левым флангом. Пармерион отчаянно сопротивлялся натиску персов и это, не позволило Александру покинуть поле боя. Персидская кавалерия была в шаге от победы, и только бегство персидского царя спасло старого стратега от разгрома.
Как только Набарзан узнал о бегстве с поля боя Дария, как он сразу прекратил атаковать державшегося из последних сил стратега Кена и Птоломея. По приказу своего командира, вся персидская конница стала дружно покидать поле боя, бросив на произвол судьбы греческих наемников.
Отступление было настолько беспорядочным, что персидские всадники зачастую сами давили друг друга, чем преследовавшие их фессалийцы.
Оставшись одни, наемники с честью вышли из ситуации. Воспользовавшись неразберихой и сумятицей возникшей после бегства Набарзана, под руководством своих командиров, они сумели оторваться от македонцев и укрыться в горах. Уверенно отбивая все атаки пытавшихся преследовать их солдат Птоломея.
Другая часть наемников с Бианором, заменившего погибшего стратега Аминту, также смогла оторваться от преследовавшего их солдат Никанора и благополучно отошла к Львиному перевалу, а затем переправилась через Евфрат.
Увидев повальное отступление персидских сил на поле боя, Александр устремился в погоню за Дарием. Развернув своих верных конников на север, он поскакал во весь опор теша себя надеждой, что сумеет настичь и пленить персидского владыку.
Не соблазнившись на брошенный персами богатый лагерь, Александр упорно преследовал своего венценосного брата, но тот, имея солидную фору во времени и зная дорогу, смог без помех достичь Евфрата и переправиться в районе Фапсака.
Упорная погоня за Дарием продолжалась до самой ночи, и только усталость лошадей и многочисленные раны катафрактов полученные в бою заставили Александра смириться. К его огромному сожалению, Дарий ускользнул.
Вернувшись к войску, полководец застал македонян за грабежом персидского лагеря с его многочисленными богатствами. Познав прелесть восточной роскоши через трофеи Граника и всей Малой Азии, солдаты толпами ринулись к ставке Дария в поисках поживы, едва закончилась битва.
Кроме сокровищ брошенного лагеря македоняне захватили в плен еще и семью великого царя. Его мать, жену, двух дочерей и малолетнего сына. В походной казне беглого монарха, Эвмен обнаружил три тысячи золотых талантов.
Когда усталый и запыленный Александр въехал в ставку Дария, то был встречен громкими радостными криками своих воинов. Гейтеры уже приготовили ему победную трапезу в огромном царском шатре персидского владыки.
Его внутреннее убранство, состоявшее из многочисленной драгоценной утвари, посуды и прочих предметов роскоши просто потрясли молодого победителя и сидя на походном стуле Дария, Александр удивленно воскликнул - Вот что, значит, быть великим царем!
Тем временем, Эвмен заботливо выкладывал перед царем все новые и новые богатые трофеи, обнаруженные им в царской кладовой. От этой демонстрации настроение Александра заметно улучшилось, и он уже не так сильно горевал об упущенной возможности пленения Дария.
Едва Гефестион упомянул о плаче среди взятых плен родственников перса, Александр немедленно послал к ним гонца с известием, что Дарий жив и приказал всячески заботиться о пленных, ни в коем разе не ущемлять их достоинство.
На следующий день полководец дал торжественный пир победителей, в котором чествовал своих воинов помогших ему в одержании этой славной победе. Особенно был одарен Пердикка, принесший царю в качестве подарка, голову изменника Аминты.
Обрадованный этим, Александр одарил молодого гейтера тяжелой золотой цепью и приказал насадить подарок на длинную пику, и выставить её возле ворот лагеря на всеобщее обозрение.
В этом сражение македонцы понесли в схватке довольно серьезные потери. Особенно они касались кавалеристов, которых погибло около двухсот человек. Однако по сравнению с числом погибших персов эти цифры были смехотворны.
Всего у противника погибло около пятидесяти тысяч человек, в основном пехотинцы. Многие из них погибли не в бою, а в страшной давке, которая началась в конце сражения сразу после бегства Дария.
Зажатые с двух сторон горами и своими же товарищами, персы гибли в возникшей толчее и суматохе под ногами своих товарищей.
Вид павших солдат усеявших своими телами почти все свободное пространство долины Пинара, сильно потря победителей, когда через два дня после битвы они покидали южные отроги Тавра.
Оставаясь неизменно преданным своему наступательному стилю, Александр не стал почивать на лаврах победы и на третий день после битвы, направил свою армию в Финикию. Только поставив под свой контроль самую мощную мореходную сатрапию Персии, он мог быть спокойным за свой греческий тыл.
Быстро продвигалась легкая македонская кавалерия, но еще быстрей распространялась весть о победе Александра. По этой причине многие города Финикии сами выгнали персидских ставленников и объявили себя союзниками Александра.
Без всяких колебаний ему присягнул Берит, Сидон, Библ, Арад и все остальное побережье Финикии за исключением Тира. Медлительность этого города, мгновенно насторожило Александра. Многочисленные шептуны уже доносили ему, что Тир тайно поддерживает Спарту, чей царь Агис будоражит Элладу, призывая греческие полисы к разрыву с Александром.
Понимая важность этого финикийского города, царь хотел поскорее привести его к покорности и тем самым лишить персов портов базирования в Средиземноморье. Но прежде чем направиться к Тиру, Александру предстояло разобраться с Дамаском.
Едва только македоняне выступили в поход, как к ним прискакал тайный гонец от правителя этого города. Желая выслужиться перед победителем, он извещал македонцев, что в городе находятся царские обозы с сокровищами и знатными персидскими женщинами. Правитель предлагал Александру сдать город и весь обоз в придачу, в обмен на благосклонность македонского царя.
Отказываться от такого случая Александру было крайне глупо, и потому он незамедлительно направил в Дамаск стратега Пармериона, дав ему в подчинение потрепанную при Иссе фессалийскую конницу.
Передвигаясь быстрым маршем, идущий во главе авангарда сын полководца Филота, уже на четвертый день достиг города.
Желая ценой предательства заслужить доверие победителя, едва стражники донесли о приближении Филоты к городу, правитель тотчас приказал, вынести все сокровища Дария за городские стены.
Вместе с ними он вывел множество мужчин и женщин, высокого звания в спешке брошенные великим царем на произвол судьбы, и ставшие в одночасье заложниками дамасского правителя.
В их числе были жены и дети многих полководцев Дария, оставленных перед битвой своими мужьями в надежном месте, а так же греческие послы, прибывшие к великому царю для заключения воинского союза.
Медленно и неторопливо выплывала эта процессия из ворот города, разбавленная своим составом тысячью зевак пожелавших своими глазами увидеть непобедимое войско молодого царя.
Филота с огромным восхищением наблюдал за этой величавой картиной капитуляции, но когда вся толпа людей, остановилась в ожидании приближения македонцев, приказал кавалеристам атаковать безоружных людей.
- Это все ваше! - закричал таксиарх, указывая фессалийцам на огромную разодетую толпу сдавшихся персов. Сильно потрепанные в последней битве от копий и мечей персидской кавалерии, те не заставили упрашивать себя дважды и поспешили исполнить приказ Филоты.
Как коршуны, они обрушились на беспечных горожан Дамаска, вышедших навстречу обозленным войной кавалеристам. В это день фессалийцы полностью компенсировали себе все свои потери, всласть грабя и насилуя мирных людей, вымещая на них все свои обиды и злобу, ибо нет в мире страшнее зверя, чем вражеский солдат в сдавшемся ему на милость городе.
Намеченное правителем Дамаска торжество мгновенно исчезло. Отчаянно заголосили женщины и заплакали дети, а испуганные носильщики пустились бежать, побросав на землю свою драгоценную поклажу. Опьяненные видом бегущих людей и осознанием своего могущества, кавалеристы быстрым маневром отсекли толпу от ворот и взяли ее в мешок.
То, что досталось македонянам в Дамаске, превзошло все ожидания Александра. Одной чеканной монеты было взято на три тысячи талантов, а серебреных изделий на пятьсот фунтов. В плен были взяты тридцать тысяч горожан, захвачено семь тысяч вьючных животных. Среди пленников были дочери царя Оха, жена наварха Фарнобаза с сыном, вдова Мемнона Барсина. Самому Филоте, из богатой живой добычи, приглянулась рыжеволосая красавица Антигона, бывшая дочерью дамасского богача Фарнобаза.
Напрасно отец пытался выкупить из плена свое дорогое дитя, македонец был непреклонен и немедленно забрал Антигону в свой шатер.
Здесь, привыкшая только к знакам внимания и любви со стороны изысканных сливок дамасского общества и царского двора, сирийка познала грубость, унижение и оскорбление, в одно мгновение сравнялась своими правами с низами общественной среды. И хотя Филота окружил свою пленницу роскошью и богатством, отныне Антигона стала простой наложницей обязанной безропотно выполнять все прихоти своего хозяина.
Узнав о той добыче, что захватил Пармерион, Александр захотел лично осмотреть сокровища Дария, не веря такому количеству денег оказавшихся в его распоряжении. Их вид потряс молодого человека, который теперь мог, смело воплощать в жизнь часть многочисленных планов и задумок.
С пленными греками он обошелся по-разному. К всеобщему удивлению он с миром отпустил домой фиванцев, оставил в своей свите афинян, а вот спартанцев приказал заковать в железо как военнопленных.
Однако больше всего Александра поразила Барсина вдова Мемнона. Эта двадцати девятилетняя блондинка сияла такой внутренней красотой, что Александр не удержался и тут же забрал ее в свой шатер, полностью покоренный внезапно вспыхнувшей к Барсине любовью.
Подобного исхода, никто не мог ожидать, зная, сколько вреда, причинил Александру Мемнон в борьбе за Ионию. Однако красота Барсины перевесила всё плохое, что сделал её муж и она надолго заняла ложе Александра, будучи старше его по годам.
Герой оказывал ей свое постоянное внимание и любовь, от чего женщина вскоре понесла от царя к огромной тревоге многих македонцев. Напрасно они пытались оторвать Александра от пленной красавицы. Все было тщетно и им пришлось только ждать будущих родов, отчаянно надеясь на появление на свет девочки.
После сражения на Иссе на царского секретаря Эвмена обрушились все новые и новые проблемы. Требовалось собрать и учесть всю добычу македонского владыки в одночасье упавшую к его ногам. День и ночь скрипели перьями писцы, составляя длинные реестры монет, утвари и драгоценных платьев.
Также составлялись списки пленных людей взятых в Дамаске и Иссе. При всей своей загруженности Эвмен помнил о своем неожиданном знакомом и специально приказал одному из песцов предоставить список попавших в плен египтян.
К большому сожалению Эвмена, Нефтех не значился в числе египтян находившихся в плену и кардиец заподозрил самое плохое. Желая выяснить все до конца, он вызвал к себе на допрос несколько пленных, которые сообщили ему интересные факты.
Оказалось, что тщательно организованная Дарием горная засада, в которой находились и египетские пехотинцы, выдала свое местонахождение преждевременным наступлением на позиции Александра, и тем самым сорвала весь замысел персидского монарха по разгрому противника.
Всему виной оказался жрец, который находился вместе с пехотинцами и объявил о поступлении приказа атаковать врага в самый неблагоприятный для персов момент. Вслед за египтянами в атаку устремились и остальные силы засады, которые Александр разбил в первую очередь, обезопасив себе спокойный тыл.
Заинтригованный своим открытием секретарь, приказал разузнать как можно подробнее о Нефтехе, но поиски не принесли результата. Все пленные говорили, что жрец был с ними в самом начале сражения, но потом никто его больше не видел.
Эвмен загрустил и собирался уже списать своего нового знакомого в боевые потери, но история имела продолжение. Вскоре после поисков египетского жреца, к кардийцу обратился хозяин постоялого двора на пути в Финикию. Он хотел найти войскового писца Эвмена и передать тому требование в выплате одной лепты за проигранный спор. По словам человека, об этом его попросил один путник, спешащий в Египет, но щедро заплативший хозяину за это поручение. Путник был весел и здоров и по всем приметам полностью походил на пропавшего было Нефтеха.
На радости Эвмен щедро наградил исавра и стал ждать дальнейших событий.