|
|
|
|
Артем Белоглазов
Владимир Данихнов
В поисках слона,
или
Бывают такие страны
|
|
Представьте себе страны, где есть слоны. Их много. Очень много. Они бродят по улицам и заглядывают в окна, пугая обывателей. Слон, перешедший дорогу, сулит несчастья. Слон, с диким ревом опорожнившийся на вашем дворе, означает смерть близкого родственника. От диареи.
Представьте рыжеволосого мальчишку, сдружившегося со слоном. Мальчишку, который часами мог играть с ним на заднем дворе, пока родители сорванца с ужасом наблюдали за обоими.
Представьте наемного убийцу с холодным взглядом, выстрелившего слону в сердце. Представьте рыдающего над трупом слона мальчонку и палача, стоящего рядом. Спокойного расчетливого убийцу. Он хлопает ребенка по плечу и говорит: "Не плачь. Это всего лишь слон. Мерзкое создание. А знаешь, мой юный друг, сколько людей погибло из-за него? Скольким он испоганил жизнь, впечатывая людские надежды в грязь своими слоновьими лапами-обрубками? Знаешь?! Подумай, маленький ублюдок, сколько дерьма принес в жизнь твой слон, над которым ты так горько плачешь. Крепко подумай. Ну?! Ничего-то ты не знаешь. А откуда у меня такой холодный взгляд, ледяное сердце и стылые руки? Как думаешь? Все из-за слонов. Все из-за них. Я убил бы эту тварь, даже если б твои родители не заплатили мне. Вот, кстати, кто виноват в смерти твоего любимца. Иди и пристрели их".
Представьте мальчугана - холодный взгляд, рыжий огонь волос. Пацан пинком распахивает дверь родного дома и палит в родителей из Беретты калибра 7,65. Представьте кровь и брызжущие в стены мозги; представьте также фотографию в траурной рамочке.
На ней изображен слон.
* * *
...лышали древнее предание о загадочных серых исполинах? Так вот, маленький мальчик Кариман-юккой с детства мечтал увидеть их. И его мать, и отец, и другие жители деревни, что располагалась в нескольких верблюжьих переходах от адской пустыни Уршн-Йок, тоже мечтали. Но никто так и не рискнул отправиться в далекий-далекий путь - за моря, горы и долы в сказочную страну Ионию, где обитали неведомые гиганты. А он, всего лишь маленький мальчик, дерзнул совершить невозможное - поступок, достойный многих былинных героев. Героев легенд и преданий.
Кариман-юккой ушел искать слона. Ушел в одну из тусклых глухих ночей, когда жаркий ветер, дующий с юга, замирает на краткий миг, даруя часы прохлады. Он не попрощался. Не сказал никому ни слова. Просто - ушел. Покидал вещи в старенький прохудившийся рюкзак и отправился в путь.
...пустыня была желто-бурой. Горячий песок обжигал ступни, забиваясь в порванные еще на горном перевале Дзэнкту ботинки. Да, тогда он бежал, мчался быстрее джейрана, удирая от свирепых рыжих ксхруллов - воинственного народца, издавна обитающего в отрогах Мкрчанской гряды. Насилу ноги унес. "Ксху-у-у! - звучал за спиной страшный боевой клич. - Ур-р-рл!" Слава пророку Тайлану! - ксхруллы, не признающие ни одежды, ни обуви, довольно быстро прекратили погоню. Острые камни поводырь-тропы изранили им подошвы.
* * *
Представьте страну, где слон боготворим и обожаем всеми жителями. Ему служат молебны и воспевают в гимнах. В честь слона проводятся многочисленные обряды. Он - мудрый учитель и господин. Некогда Великий Ушастый Слон создал весь мир - так считают жители этой страны.
Представьте молодого, в рыжих космах, человека, посмевшего встать на пути священного слона. "Нет в мире другого бога, кроме Непознаваемого Тушканчика, и я - пророк его! А Слон ваш - фикция! Подделка, не более!" - кричит рыжий. Эти слова ужасны, они ранят паству в самое сердце. "Святотатство!" - ропщет толпа. Представьте, как еретика кидают в самую глубокую яму; и он сидит в ней - год, два, три... Его гниющую, разлагающуюся от недостатка тепла и света плоть терзают земляные черви.
Представьте, что слова пророка посеяли в душах зерно сомнений. И через год, два, три! - последователи убиенного несут правду по всей стране, находя отклик в людских сердцах. Привлекая на свою сторону сочувствующих, сомневающихся и просто жаждущих наживы.
Представьте религиозную войну, жестокую и беспощадную. Представьте трупы слонов, которыми заполнено всё вокруг. Даже та самая яма, куда скинули первого проповедника.
Представьте, что проповедник не умер. Представьте чудо Воскрешения, дарованное Непознаваемым богом. И представьте узника, выбирающегося по слоновьим трупам вверх - к свету! к солнцу! - из вонючей ямы. Изможденного, беспомощного человека. Его родители давно убиты, брат с сестрой - тоже. Никого не осталось - ни родных, ни соседей. И вот - он взбирается по трупам, по исковерканным останкам. А снаружи ничего уже нет. Пепелище. Гарь. Кровь. Мерзость и запустение прежнего мира.
И растерзанные тела людей, слонов и тушканчиков вокруг.
* * *
...он пил - долго, жадно. Припав к лесному ручью, будто малыш к материнской груди. Талая вода с крошечными, ярко сверкавшими на солнце льдинками приятно бодрила. Весна наступала, надвигалась на мир, тесня злобную косматую зиму. Та без боя сдавала позиции. Вот - рыхлый сугроб, припорошенный хвоей и прочим мусором, завтра растает. Вот - жирные комки чернозема, зеленеющая трава, набухшие, готовые распуститься почки. Стрекочут сороки, неподалеку, шагах в трех, трудяга-дятел долбит трухлявое дерево.
Весна. Кариман-юккой любил ее, а еще больше - лето. Он собрал хворост и развел слабый костерок. Сырые ветви горели неохотно: шипели, потрескивали. Юноша сел на бревнышко и, блаженно щурясь, протянул ноги поближе к огню. От сапог сразу же повалил белесый пар; изрядно подмокшие, они требовали основательной сушки.
Молодой жеребец Птенчик бродил по поляне, надкусывал крепкими зубами только-только появившуюся травку. Фыркал, косил карим глазом. Мол, хозяин, кормом подножным сыт не будешь, да и мало его. Насыпь овса в торбу, уважь товарища.
...нож со свистом разрезал воздух, задев лошадиный круп. Птенчик взбрыкнул, стал на дыбы и - понёс. Деревья, мелькающие по сторонам, сливались высокой, темно-зеленой стеной. Корявые ветви так и норовили хлестнуть по лицу. Кариман-юккой припал к холке коня, обхватил его шею - крепко-крепко, обеими руками, зарылся в косматую гриву. Билось, частило в груди сердце, взмокли подмышки, и почему-то очень хотелось чихнуть. От конских волос, наверное?
Сзади раздавался топот копыт, доносилось лошадиное ржание и полные злобы людские выкрики. Шайка одноглазого Юмма-тха, что безраздельно господствовала в Ирбетском лесу, считала всех путешественников своей законной добычей. Кариман-юккой скрипнул зубами - такая досада взяла, аж в глазах помутнело. Лес, да, - страшное место, и не только ватага кривого бандита тому причиной. Но идти через Ернские болотища? Нет, об этом не стоило и думать. По крайней мере, в здравом рассудке. А теперь? Он резко свернул на неприметную боковую тропку. Спустя полчаса бешеной скачки впереди замаячила топь.
* * *
|
Представьте войну, где по одну сторону фронта люди, а по другую - слоны. Представьте трассера в ночном беззвездном небе и реки, вода в которых потемнела от крови. Бесконечные бомбежки, лязг железных траков и глухую артиллеристскую канонаду. Окна, крест-накрест заклеенные полосками бумаги. Представьте вопрос малыша, обращенный к матери: "Скажи, папа скоро вернется?" Представьте концлагеря для людей и концлагеря для слонов.
Топор войны, подобный ужасному маятнику, косит направо и налево, не разбирая, где свои, а где чужие. Дико хохочут, шествуя по миру, Всадники Апокалипсиса. "Вон, вон, твой папа, - говорит малышу рыдающая мать. - Он сидит на коне блед".
И некому остановить бессмысленную бойню. Ненависть разлита в воздухе. Ядом злобы пропитана вода. Жестокость поселилась в сердце, пронзив его ледяными осколками. И руки... руки прикипели к оружию! Они составляют с ним одно целое. Зарядил, взвел курок, выстрелил. Бездумный механизм смерти.
Представьте пустые взгляды, запахи махорки и стопроцентного спирта; представьте людей и слонов - они движутся навстречу друг другу. В последний, самый главный бой.
И представьте рыжебородого мужчину - проседь в висках, который становится между двумя армиями. Он хочет остановить войну и призывает людей и слонов опомниться.
Представьте тихий вечер, запах одуванчиков и легкий шелест обугленной от взрывов травы.
Представьте выживших - горстку людей и горстку слонов. Они расходятся в разные стороны.
Прочь.
Они никогда больше не увидят друг друга.
|
 |
* * *
...корабль скрипел рассохшимися досками, покачиваясь на воде. Волны с шумом обрушивались на причал, взметая вверх грязно-бурую пену. Тянулись жадными руками, стремясь захватить, увлечь с собой на темное морское дно груду тюков, мешков и коробок, в изобилии разбросанных по земле.
Ветер покачивал снасти, вздувал пузырями обвисшие, больше похожие на рваные тряпки паруса. Пахло йодом.
- Триста! - яростно вытаращив налитые кровью глаза, орал Сэлх-пират, капитан судна. - И ни одним золотым меньше!
По сходням, туда-сюда носилась команда - мускулистые, загорелые до черноты люди в коротких штанах и косынках, повязанных на голову. Погрузка шла полным ходом.
- Двести, Сэлх, - жестко отрезал высокий широкоплечий мужчина, чьи смоляные кудри уже тронула первая седина. - Красная цена для такого корыта.
- Уркаш бы тебя побрал, Кариман! Двести пятьдесят! Или сиди на этом вонючем острове до скончания дней. Стоит мне только шепнуть, и никто из остальных капитанов не возьмет тебя. Думаешь, что герой, да? Кому оно на хрен сдалось это геройство?! Отблагодарил тебя наместник? Золота отсыпал немерено, дочь в жены отдал? Зачем змеюку убил, дурак? Местные по ночам носа наружу не казали - боялись. Самое то для контрабанды. А он - явился, гер-рой!
- Уркаш когда-нибудь поберет тебя! - Мужчина схватил пирата за грудки. - Он, знаешь ли, оч-чень не любит таких жадных скотов. И если ты, гнида, скажешь другим...
- Н-не... н-не скажу, - прохрипел Сэлх. - Отпус-сти. Я пошутил. С-согласен, пусть двести.
* * *
Представьте себе страны, где нет слонов. Представьте ужас в глазах жителей - они бродят по улицам и зовут. Зовут слона. Они заглядывают в каждую подворотню, они не пьют и не едят уже месяц - им нужен слон.
Представьте лидера этих людей, лысого старика с рыжей эспаньолкой. Он забирается на танки и БТРы, он кричит, срывая голос: "Я! Я дам вам слона! Я верну его! Идите за мной!"
Люди верят. Безоговорочно. Сразу. Люди поверят даже рекламе непромокаемых прокладок, лишь бы увидеть слона.
Животное, которое даст им надежду.
Представьте этих несчастных, ободранных людей, которые из последних сил ползут к границе Индии. Плешивый старец ползет впереди всех. Нет уже танков, нет ничего, куда он мог бы забраться, чтобы воодушевлять свой народ.
Люди не дойдут.
Но они надеются.
Хотя бы мельком увидеть слона.
* * *
...идти оставалось недолго. Конечно, по сравнению с тем, какой путь он проделал за все эти годы. За всю жизнь. Лысый сутулый старик близоруко щурился, приставив к глазам морщинистую ладонь, на которой не хватало двух пальцев. Перед ним расстилалась Цветная долина, тянущаяся на многие ли. А за ней... О всеблагой пророк Тайлан! да, совершенно точно, за ней начиналась далекая сказочная страна Иония. Он дошел! Неужели это правда? Неужели старый Карим, бывший когда-то маленьким глупым мальчиком Кариманом, увидит мечту своего детства?
Увидит загадочных серых гигантов, прозываемых слонами.
Опершись на суковатую палку, он стал осторожно спускаться, цепляясь за чахлые кустики юкиры и стараясь пореже наступать на больную ногу. В сумеречном, быстро темнеющем небе кружила парочка стервятников. Они уже третий день сопровождали старика. Карим погрозил птицам мосластым кулаком, сплюнул, забормотал неразборчиво слова вечерней молитвы.
Заснув под раскидистым банимьяном, утром он встал на удивление свежим и бодрым. Такого с ним давно не случалось. Чувствуя близость цели, Карим заспешил, почти побежал навстречу восходящему солнцу. И нежно-розовый рассвет ласково принял его в свои объятья.
Стервятников, таких привычных и надоедливых одновременно, поблизости не было. Хороший знак, подумал старик. Он не знал, что под кроной оставшегося позади банимьяна две серые тени, громко клекоча, рвут и терзают еще не остывшее тело...
* * *
Представьте себе планеты и звезды, туманности и галактики. Черные дыры, кометы, пояса астероидов, первые искусственные спутники и корабли неведомых цивилизаций. Всю эту бесконечную Вселенную.
Представьте огромного кита, плещущегося в безбрежном океане Бытия. На мощной спине его стоят три гигантских слона. А на их плечах покоится целый мир. Со всеми его морями, лесами, реками, горами. Полями и лугами, деревнями, городами, людьми и зверьём диким. С солнышком, что бежит по хрустальному своду небес. С месяцем, цепляющимся острым рогом за пухлые кучерявые облака. И с тысячами ярких, искрящихся звезд, подобных шляпкам серебряных гвоздиков на черной подкладке ночи...
Представьте себе дыхание Будды и хлопок одной ладонью, представьте аскета, тщащегося постигнуть смысл жизни. Вообразите седобородого схимника, искушаемого Диаволом, но не поддающегося пороку. Представьте, наконец, парня, который все-таки нашел свою мечту. Слона.
Мальчик, юноша, мужчина, старец.
Годы-призраки и призраки-расстояния.
Морщины, избороздившие лицо, и невразумительный детский лепет. Радость познания истины и сладость первого поцелуя. Оскал смерти, череп, выбеленный солнцем, и довольное агуканье годовалого малыша.
Он искал и нашел. Он увидел на земле обыкновенную детскую книжку. С картинками.
С изображением птиц и зверей.
Был ли там слон? Может быть. Ведь мальчик не знал, как он выглядит. Да и так ли это важно? К мечте надо идти, бежать, стремиться всю свою жизнь. И ни в коем случае не останавливаться. Никогда-никогда. Не замедлять шаг. Даже, если ты уже умер...
Даже, если тебя давно нет.
И слона - нет.
И мира - нет.
И ничего-ничего больше нет.
Кроме мечты.
|
|
|
|
|
|