В темноте аромат ландыша был особенно чист и нежен. Рая провела носом по запястью, желая раствориться в благоухании весны, стараясь запомнить каждую нотку.
И все же пришлось открыть глаза. За окном, во всей своей беспечности и тленности, кружились тронутые осенней ржавчиной листья. В стекло пыльным пожелтевшим лбом уткнулся скелет, внимая музыке задорного девичьего смеха. Его правая рука взметнулась в воздух, приветствуя гогочущих на улице парней с черными тубусами за спинами. Пластмассовая кисть не выдержала резких движений и отскочила на подоконник, накрыв собой маленькое иссушенное тельце комнатной приставалы. Вновь веселье и хохот, и студентки гурьбой вылетели из аудитории, оставив Раю наедине с молчаливым макетом.
Девушка степенно встала из-за парты, убрала в сумку тетради и ручки, не спеша, наблюдая за каждым своим движением. Рая всегда приходила в класс первой и последней покидала его. Альфа и омега.
Она распустила волосы, разметавшиеся по сторонам непокорными черными волнами, вновь собрала их в пучок, настойчиво приглаживая. Мятежники упрямились, протестовали, рвались на волю. Рая вздохнула, сунула в рот лакричный леденец и подошла к скелету, возвращая на место утраченную кисть. Холодными пальцами коснулась искусственного черепа, чересчур задумчиво и даже мечтательно. Потом, повинуясь привычке, смахнула на ладонь мертвую муху и мельком глянула на улицу: одногруппницы подхватили под руки парней с самурайскими тубусами и побежали прочь, спасаясь от посыпавшего с небес дождя.
Пройдя по серым лабиринтам медицинского колледжа, Рая тоже оказалась во власти стихии. Зонта у нее не было в принципе. Если даже и промокнет, то что с того? Разве не в такие моменты ощущаешь себя как никогда живой, пронзительней воспринимаешь все, что творится кругом? Она смело шагнула на пузырящийся асфальт, вода моментально затекла в туфли, щекоча пальцы. Девушка опустила голову, разглядывая, как ее остроносые лодочки скользят по мутным лужам. Путь им нежданно преградила пара коричневых сухогрузов.
Рая осторожно проследовала взглядом наверх и окунулась в бледно-голубые озерца, слегка затянутые зеленцой. От них веяло летним зноем и легкой прохладой, как если бы в самый разгар купального сезона ты лежал на берегу водоема в тени шелестящей, что-то нашептывающей ивы.
-Привет, - сказал парень, занося над их с Раей головами широкий черный портфель для чертежей.
По соседству с школой медсестер находился инженерный колледж, так что представителей противоположного пола здесь было в избытке, но никто еще не подходил к Рае, ни разу. Она уже так привыкла к одиночеству, что сей факт девушку более не смущал. Рая знала, что внешность ее вполне привлекательная: полные, четко очерченные губы, плавный изгиб черных бровей. Кожа у нее была гладкой, без свойственных юности изъянов, правда, бледнее, чем хотелось бы. Порой даже слишком бледной, будто бескровной. Рая редко бывала на свежем воздухе, а школьные годы и вовсе провела в четырех стенах своей комнаты. Чего ей только стоило пробить себе путь в колледж, но одного года оказалось мало, чтобы наладить общение со сверстниками. И вот теперь этот парень...
- Давай провожу тебя до дома, - беззастенчиво предложил он. - А то промокнешь. - Он улыбнулся, демонстрируя ямочку на усеянной конопушками щеке. В мочке уха сверкнула крохотная серьга, похожая на снежинку или шестиконечную звездочку.
Молча пройти мимо? Или ответить ему? И что в таком случае нужно сказать? Все трезвые мысли разом вылетели из головы.
- Я люблю дождь, - произнесла Рая, ничуть не кривя душой. Природа казалась ей единственным искренним существом, которого в городе, увы, не жаловали. В городе мертвых.
- Это же здорово! - воскликнул парень и подставил дождю свои рыжие волосы. Взъерошил их свободной ладонью. - Я - Миша, а тебя как зовут?
- Ра...иса, - запинаясь, ответила девушка, - можно просто Рая. - Ее скупые на улыбку губы чуть изогнулись, а в гранатово-карих глазах мелькнуло любопытство.
- Безумно рад знакомству, - сказал Миша и рассмеялся, набрав в рот дождевых капель.
Рая вновь растерялась, но в мыслях огненными буквами вспыхнуло данное самой себе обещание: "Я буду жить так, как мне хочется". Чего же хотелось ей сейчас? Наверное, быть столь же легкой и раскованной, как этот парень.
Она запрокинула голову и тоже залилась смехом. Как странно и необыкновенно было слышать этот звук, рождаемый собственным телом. Но подняв взгляд, Рая сразу же умолкла. И без того холодные ее руки будто покрылись инеем.
- Так я провожу тебя? - чуть подался вперед Миша.
Рая мотнула головой. Минута вольности миновала.
- Мне пора, - буркнула девушка и, потупив взгляд, пошла прочь от студента, оставив его в полном недоумении.
Миша окликнул ее, но она не остановилась. Как слепая, повинуясь лишь первородному чутью, добралась до обочины. Ее губы задрожали, ноги стали ватными, чужими. Сильная рука легла ей на талию, увлекая под высокий купол черного зонта. Лишь одна мысль молоточком стучала по Райкиному виску: неужто пришел конец новой жизни?
- Твой парень? - спросил Велимир, нагнувшись к ее курчавой макушке.
- Нет. - Рая нервно сглотнула, ком застрял в горле.
Ладонь Велимира уверенно перекочевала ей на плечо.
- Хорошо. За два года многое могло измениться.
- Все по-прежнему, - ответила Рая, отважившись поднять голову. Темные глаза, эти два черных магнита, смотрели на нее ласково, приветно, и сердце защемило от острой тоски. Она сама не понимала, как сильно соскучилась, но сейчас это стало очевидным.
- Теперь ты совсем взрослая... студентка, - мягким шепотом сказал Велимир, опаляя ее ресницы своим дыханием. - Тебе нравится учиться?
- Очень. Меня поражает человеческий организм, такой слаженный, но уязвимый, - проговорила Рая и затаилась. - Ты ведь не одобряешь?
- Что ослушалась меня? - отозвался Велимир. - Да, ты поступила опрометчиво. Тебе ни к чему общаться с людьми. Тем более, испытывать привязанности. Однако... мне приятно видеть тебя счастливой. Ты же счастлива?
Они расположились на заднем сиденье черной "ауди", и машина траурной каравеллой поплыла по дороге. Только сейчас Рая вспомнила, что до сих пор держит в ладони муху. Девушка разжала кулак, разглядывая сухое, как увядший цветок, насекомое.
- Новая обитательница моей коллекции. Красавица, да?
Велимир кивнул.
- Все воистину по-прежнему.
Он выудил из внутреннего кармана пустой спичечный коробок, точно приготовленный заранее, и поместил туда почившее насекомое.
- Как наречешь ее, Ра-Иса?
Рая поджала пухлые губки.
- Пусть зовется Нефертити.
- Да будет так, - ответил Велимир. Он отдал Рае коробочку, которую девушка тотчас же спрятала в сумке.- Значит, ты учишься на медсестру... И кого ты надеешься спасти? Вот этих людей? - В его голосе слышалась насмешка. - Посмотри внимательно и скажи, что видишь.
Рая уставилась в окно, глядя на идущих по серым улицам людей. В большинстве своем - унылые, несчастные создания, бесцельно переставляющие ноги. Когда Велимир заводил с ней подобные разговоры, ей порой мерещилось, что вместо глаз у них пустые глазницы, через которые давным-давно утекла душа.
- Я вижу мертвецов, - тихо ответила Рая. Она сама не понимала, правда ли считает так или опять плывет по течению, отвечая все, что хотел бы услышать Велимир.
- Правильно, - вздохнул ее спутник. Экзамен она сдала. - Они мертвые, и сотворили это сами. Ходячие самоубийцы. А ведь у них было столько времени... Жаль, ничто в этом мире не способно измениться. Можно придумать новые слова, но суть останется той же. Статичность равнозначна смерти.
Машина замедлила ход, останавливаясь возле супермаркета, и Велимир повел Раю внутрь. Было непривычно ходить с ним по магазину, видеть его среди множества других людей и бесконечных полок с яркими товарами. Не только своим ростом, но и тяжелой, давящей аурой он возвышался над прочими покупателями, как и над всем мирским.
Он нигде не задерживался подолгу, зная наверняка, что ему нужно. Словно заранее составил в голове список покупок. Сыр, вино, фрукты, шоколадные конфеты-ракушки. На кассе встал за мужчиной с переполненной тележкой, наблюдая, как тот выгружает содержимое на ленту.
- Ненасытные потребители, - с некоторой апатией сказал Велимир. - Всегда берут больше, чем нужно им на самом деле.
Кассирша, молоденькая девушка с бейджиком "Светлана", сияла как фонарики на елке, адресуя Велимиру свои самые обворожительные улыбки. Он был вежлив и обходителен, но ничто не могло снять печать суровости с его губ. Он расплатился глянцево-черной пластиковой картой, собрал покупки в пакет и, взяв Раю за руку, вернулся к автомобилю.
Наконец, водитель свернул на узкую улочку, ведущую к Райкиному дому. Сквозь покрытое капельками стекло девушка взглянула на пустовавшую площадку с турниками и качелями, перекошенную скамеечку, где раньше собиралась детвора, а Рая украдкой следила за шумными веселыми ребятами, скрываясь за окном четвертого этажа и теребя посеревшую бахрому тюля. От прикосновения Велимира девушка вздрогнула.
- Идем.
В лифте они молчали. Велимир, казалось, заполнял собой все тесное пространство кабины, упираясь каштановой макушкой в тускло подсвеченный потолок. Сердце Раи то замирало, то пускалось в пляс, как маленькая встревоженная пташка. Двери разъехались, и девушка выпрыгнула в коридор, глотнув затхлого подъездного воздуха. Велимир вышел следом, бросив на нее пытливый взгляд. Прежде, чем Рая достала ключи, он позвонил в крепкую металлическую дверь.
Через несколько секунд щелкнул замок, и на пороге появилась мать Раи. Глаза ее забегали по сторонам, губы точно присели в нелепом реверансе. И платье, облегающее тонкую талию, и прическа, и макияж - все в ней было идеальным. Она всегда выглядела так, будто с минуты на минуту ждала гостей. Правда этот посетитель относился к персонам особой важности.
- Велимир... Здравствуйте! Проходите же скорее. - Мать впустила их внутрь, хлопоча возле гостя. Достала из тумбочки кожаные черные тапочки, потом убежала на кухню, цокая каблучками: - Я сейчас поставлю чайник!
- Не утруждайтесь, - тихо, но отчетливо проговорил Велимир и двинулся следом. Передал матери пакет с продуктами и опустился на стоявший подле окна стул с высокой выгнутой спинкой.
Рая тоже зашла на кухню. Извлекла из шкафчика серебряный поднос и кубок под стать, с выгравированными виноградными лозами и водящими хоровод фавнами. Мать аккуратно нарезала сыр, выложила на тарелку фрукты.
- Вижу, вы сделали ремонт, - уставившись в персиковые обои сказал Велимир. - Уютно.
- Да, - кивнула мать, - правда на это ушли почти все средства...
На кухне повисла гнетущая тишина. Рая сложила губы бантиком и чуть изогнула черные брови. Как же, как же... Потраченная на ремонт сумма не могла сравниться с дорогими нарядами матери и отпусками на курортах. Но Рая не проронила ни слова.
Велимир вновь сунул руку в потайной карман и на этот раз достал связку ключей и толстенный белый конверт. Мать вытаращила глаза, рот ее слегка дернулся в алчной кривой улыбке.
- Адрес найдете в конверте. Жаль, не смогу явиться на новоселье, - произнес Велимир.
Мать заохала, запричитала, вознося хвалебные речи в честь щедрого гостя. Отобрав у Раи поднос, составила туда тарелки, добавив к ним бутылку красного вина и кубок. Бойко подхватила поднос и понесла к Рае в комнату.
Воздух превратился в раскаленные угли, обжигая легкие Раи. Девушка прихватила с собой коробку конфет и двинулась по коридору, ощущая на себе тяжелый взгляд Велимира, не в силах ответить на него. Когда они остались одни, в спальне, задрапированной черной тканью, Рая доплелась до кровати и забралась на блестящее золотистое покрывало, расшитое извилистыми, змеевидными ветвями и диковинными цветами. Темные стены тучами нависли над девушкой, и в волнительном предвкушении грозы Рая зажмурилась. Сейчас она пребывала в мучительном плену, которому не было названия.
- Ра-Иса, - заговорил Велимир, - на чем мы остановились в прошлый раз? Ага, вот...
Она услышала шуршание тончайших страниц - сотен белых мотыльков, выпорхнувших из коробки. Велимир сел рядом, кладя голову девушке на колени.
- "Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все - суета и томление духа..."* - Голос его сверкал подобно молнии, погружая Раю в чарующий транс.
Она уснула раньше, чем он дочитал, а когда открыла глаза, его уже не было. Взаправду ли он приходил сюда или ей все привиделось?
Из распахнутой форточки тянуло сыростью, на оконной раме бранились две жирные мухи. Рая встала с кровати, подошла к низкому столику, где стояла пустая бутылка. Заглянула в серебряный кубок: на дне осталось немного бордовой жидкости. Девушка поднесла бокал к губам, представляя, как Велимир пил из него, как прикасался к нему своим неприступным, жестоким ртом. Терпкое вино бархатистым лоскутком легло ей на язык. По щекам покатились слезы. Рая с горечью швырнула кубок в стену и зашлась рыданиями. В комнату полчищами повалили мухи, их жужжание поднялось до пугающего крещендо. Девушка взмахнула рукой, прекращая игру безумного оркестра, и насекомые осыпались на пол, послушно складывая лапки.
Рая вмиг успокоилась, околдованная этой внезапной картиной смерти. Потом вернула на полку толстый маленький томик в коричневом переплете и в два счета разделалась с шоколадными ракушками.
Огненную красавицу осень с ее холерическими настроениями сменила статная царственная особа в короне из сияющих кристаллов. На санях с вихрастыми морозными узорами она ворвалась в Райкину жизнь, привезя с собой волшебство и сказку. Миша вновь вызвался проводить ее, и на этот раз она не сбежала. Правда, как ни противилась себе, держалась Рая слегка отстраненно, не подпуская Мишу слишком уж близко. Их дружба необычайно радовала ее, а вот сердце все еще ныло по чему-то несбыточному.
Весенние лучи понемногу, ненавязчиво, растопили лед, и не только на улицах города. Встречи с Мишей стали более долгими и романтичными. Птичьи трели наполняли душу счастьем, как если бы перед Раей распахнулись врата вечности.
Еще в конце осени Рая с матерью переехала на новую квартиру - двухуровневые апартаменты на самом последнем этаже высоченного дома. Теперь ей принадлежал весь верхний этаж, но к себе Мишу она не водила. Райкина комната была точной копией ее прежней спальни, может, лишь сильнее сгустилась темнота на затянутых тканью стенах.
И вот в мае, когда погода стала мягкой и приятной, Миша позвал ее провести выходные в деревне, где жили его мать с отцом. Уехать на пару дней из дома казалось Рае невообразимым и оттого будоражащим. Она долго нарезала круги по комнате, заламывала руки и часто вздыхала. Вновь перечитывала присланные Велимиром письма, разглядывая пугающие рисунки, и слушала диски с пронзительной, раздирающей душу музыкой, но находила больше вопросов, чем ответов.
Взгляд Раи замер на букетике ландышей, скромно стоявших в стакане на подоконнике. Воздушные жемчужины на тоненьких хрупких стебельках напомнили о последней встрече с Мишей, о его растрепанных рыжих волосах и ямочке на щеке. О тех нежных поцелуях, что он дарил ей. Нужно двигаться вперед, решила она. Выйти из порочного круга. Кто знает, когда Велимир явится в следующий раз? А может, если случится невероятное, он оставит Раю в покое. Утрата будет горькой, но ее скрасит сладкий вкус свободы.
В субботу утром она сложила в сумку вещи, распустила волосы и, покидая свое "орлиное гнездо", бросила взгляд в зеркало. Глаза ее сияли гранатами, на губах расцветала улыбка.
В коридор вышла мать, как всегда при параде.
- Куда ты собралась?
- Я уезжаю, на все выходные, - отчеканила Рая.
- С Велимиром?
Девушка мотнула головой. Меньше всего ей сейчас хотелось что-то объяснять. Тем более матери.
- Ты не можешь вот так уехать. Ему это не понравится.
- Мне плевать, что ему понравится! То он есть, то его нет. Да кто он вообще такой?
Мать резко ахнула, прикрывая рот ладонью, будто эти слова сорвались с ее губ, а не с Райкиных, но в следующую секунду звонко ударила дочь по лицу.
- Маленькая неблагодарная тварь! Он тот, кто платит за все это! - Мать взмахнула рукой, потом вцепилась пальцами в дверную ручку. - Большего тебе знать не надо.
Рая прикоснулась холодной ладонью к щеке.
- Вот это ему точно не понравится, - тихо сказала она, пристально глядя на мать.
Та громко вскрикнула и отдернула ладонь от двери. Кожа на ее руке вспучилась, прорвалась, змеиной шкурой сползая с плоти. От ужаса мать задрожала.
- Что это, что это такое?
Через мгновение рука ее вновь стала здоровой, но испуг в глазах никуда не делся.
- Раиса... - оторопело проговорила мать, но Рая вылетела за дверь. В груди с бешеной силой колотилось сердце. Девушка помчалась по лестнице: ей не хватило бы терпения ждать лифта, а потом - ждать в лифте. Она хотела поскорее вырваться в свежесть майского утра, чего бы это ни стоило. Возле подъезда она увидела Мишу и, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, бросилась ему на шею.
До деревни они добирались на допотопном автобусе, весь путь болтали о всяческой чепухе, строили планы на будущее - незримые замки из слов и фантазий. Потом долго шли по проселочной дороге, держась за руки и любуясь душевными пейзажами. Весенняя природа манила Раю своей чистой, неподдельной красотой. Зелень травы и молодых листочков, лазурное небо, желтые шапочки одуванчиков - все это внушало надежду, отгоняло назойливый рой скверных мыслей.
На крыльце их встретила мама Миши - дородная женщина с крупными васильковыми глазами и толстенной рыжей косой до пояса. Она схватила сына в охапку, расцеловав в обе щеки, потом добралась и до Раи. Девушка смущенно заулыбалась, не ожидав столь пылкого приема. Зинаида Васильевна завела их внутрь, в простую, но чистенькую комнатушку с круглым столом. Миша бросился помогать с тарелками, мать принесла кастрюльку с мутно-белой жидкостью, в которой плавали огурцы, редиска и лук. Рая скептически свела густые брови на переносице.
- Отведайте моей окрошки, - громогласно сказала хозяйка и заулыбалась.
За столом Миша рассказывал про учебу, а Зинаида Васильевна так и светилась от гордости за сына.
- Желание и труд все перетрут! - проговорила она и для пущего эффекта стукнула кулаком по столу.
- Терпение и труд, мам, - поправил ее Миша.
- Без терпения никак, - согласилась Зинаида Васильевна.
Рая молча ела окрошку, с радостью отмечая, что это не такая уж и гадость, как ей сперва показалось. Время от времени улыбалась и кивала, поглядывая на Мишкину маму, эту добрую, радушную медведицу.
- Батька в поле? - спросил Миша.
- Да где ж ему еще быть, не дрыхнуть же на печке! - захохотала Зинаида Васильевна. - Завтра картошку сажать, с первыми лучами, - сказала она и подмигнула Рае. Та вновь вежливо и сдержанно улыбнулась. Все кругом было новым и пьянящим, и ей хотелось напиться вусмерть. И остаться здесь, в утробе матери-природы, на веки вечные.
После, Зинаида Васильевна отвела ее отдохнуть в светлую комнату, где на стенах играли в догонялки солнечные зайчики.
- Здесь есть кое-какие вещи, - проговорила хозяйка, указывая на шкаф, - может, тебе будут впору. Только не стесняйся. Будь как дома.
- Спасибо, - кивнула Рая, опуская свою сумку на стол, застеленный кружевной белой скатертью. Здесь было намного лучше, чем дома. Рая чувствовала себя подслеповатым кротом, выбравшимся из темной норы на свет.
Девушка попробовала немного вздремнуть, но стоило ей закрыть глаза, как все тело налилось невыносимой тяжестью. Сон будто засасывал ее в липкую трясину, напоминая, что ей не вырваться. Никогда. Она не на шутку испугалась и вскочила с кровати.
В шкафу Рая нашла белый сарафан, усеянный крупными синими цветами. Примерила его и покружилась по комнате. Потом выбежала во двор и увидела, как Мишка плетет венок из одуванчиков. Он поднял на нее голубовато-зеленые глаза, и все Райкины тревоги вмиг растворились.
Когда солнце тронуло багрянцем изумрудную траву, домой вернулся отец Миши вместе с другом-казаком, с черных усов которого словно мед лилась тягучая песня. "Я встретил девушку - полумесяцем бровь..." - зажмурившись точно от боли, пел он.
Глядя на этих совершенно незнакомых людей, Рая терялась в догадках - что сказал бы про них Велимир? Смог бы назвать мертвецами? Девушка покачала головой, будто и впрямь беседовала со своим покровителем. Нет, они живые. Живее не бывает. И пусть город полон бледных призраков, здесь еще теплится огонек жизни и благодати.
Миша взял ее за руку и увел за собой в старый скособоченный сарай. Рая прильнула к своему спутнику, венок на голове чуть сдвинулся на бок. Она слушала ликующее биение Мишиного сердца и думала, сколько всего хочет сказать ему, когда он накрыл ее рот поцелуем. Рая не сопротивлялась. Сейчас она не чувствовала себя скованной невидимыми цепями или парализованной страхом и благоговением перед неведомым. Пространные и пугающие речи Велимира, этого безумца, о ее таинственном предназначении больше не путали мысли. Она наконец высвободилась и могла сама вершить свою судьбу.
На улице громыхнуло, хотя ничто не предвещало грозы. Истошно залаяли деревенские псы. Миша отстранился и вышел за дверь, посмотреть, что стряслось. Спустя пару секунд Рая хотела уж было пойти следом, но на пороге черным смерчем возникла высокая фигура.
- Велимир? - отпрянула девушка и задрожала всем телом от странной любви и ненависти к тому, кто на протяжении всей ее жизни вот так неожиданно появлялся и исчезал. Он приносил с собой смуту, а уходя, оставлял в Райкиной душе пепелище.
- Ра-Иса... - зазывно промолвил он и протянул к ней руку. - Свобода не там, где ты ищешь. Ее не обрести, убегая от судьбы, убегая от меня и от себя самой. Вместе мы изменим мир к лучшему. Мы скосим сорную траву и вспашем землю, чтобы посеять туда новые, непорочные семена.
- Я не хочу, - прошептала Рая, отступая еще на шаг. - Прошу, отпусти меня.
- Не могу, - покачал головой Велимир. - Это не мой выбор и не твой. Мы все в одной упряжке. Теперь... иди и смотри.
Он отворил дверь. Вывел ее на улицу, под сотни глаз безмолвных звезд.
Возле сарая стоял конь, бледно-серым пятном выделяясь на фоне густой темноты. Рая остолбенела при виде необыкновенных зеленоватых глаз, смотревших на нее в упор. Девушка подошла ближе и коснулась пальцами седой, чуть рыжеватой гривы. На груди зверя красовалось белое пятнышко правильной формы - то ли снежинка, то ли шестиконечная звезда...
- Миша, - выдохнула Рая.
Она сама не поняла, как оказалась верхом на коне. Ветер теребил подол ее сарафана, венок из одуванчиков свалился с распущенных черных кудрей. Велимир вложил ей в руку деревянную палку с длинным загнутым лезвием на конце и хлопнул коня по крупу. Под мерное жужжание сотен тысяч мух они вышли в поле. Там их ждали. Три коня: белый, рыжий и гнедой. Три всадника. Зашуршала трава, кишащая блестящими гибкими созданиями. И закатившееся солнце, огромное алое око, выглянуло с запада и неотвратимо поползло по черному небосклону.
Но в обещании светлого утра Повелитель Мира коснулся пылающими губами лилейного Райкиного колена.