Он ныл, лил слезы и пускал сопли. Это был молодой, прилично одетый молодой человек с довольно прозаической внешностью. В нем не было ничего особенного, за чтобы мог зацепиться взгляд. Обычный, среднестатистический человек, которых мы встречаем на улицах, в метро и в автобусах. Но к писателям теперь приходилось относиться осторожно. По издательствам Москвы ходили легенды о писателе-взрывнике, писателе-террористе, который взрывал те издательства, в которых не принимали его рукописи. Здесь правило: "Гений и злодейство - две вещи несовместимые" не действовало. Но самое главное, что писателя-невидимку никто не знал в лицо. Разве запомнишь тысячи никому неизвестных писателей, которые толпами кочуют по издательствам, надеясь на удачу? И писатель превращался в террориста только после отказа печатать его произведения. Раньше писатели иногда дрались с издателями, но чтобы кого-то стрелять или взрывать, до этого дело не доходило. Терроризм вошел в свою новую стадию, пожалуй, самую страшную, распространившись среди людей культуры.
--
Да не плачьте, вы, - произнес редактор, протягивая писателю носовой платок, - Идите в другие издательства. Может, там примут ваше произведение. Никогда не надо отчаиваться. Сейчас очень много издательств, пусть и не таких крупных, как наше. Получите какую-то известность, даже денег подзаработаете. Так что, выше голову!
Редактор и сам-то не верил в то, что говорил. Но ведь нужно было как-то спровадить засидевшегося посетителя и отрывающего от более нужных дел.
Писатель приподнял голову. Из-под нависших надо лбом волос на редактора смотрели два глаза, в которых вспыхнули две молнии, готовые испепелить бессердечного издателя. Редактор даже сделал два шага назад, не ожидая такого откровенно враждебного взгляда. Но может быть, ему это только показалось? За целый день приходилось успокаивать многих людей. Писатели - народ раздражительный и нервный. Они или ругаются, или плачут, а иногда делают и то, и другое одновременно. Писатель, посмотрев на редактора издательства, безвольно опустил голову на грудь.
--
Да у вас еще все впереди, - говорил редактор, теряя терпение, - Держите свое произведение и...
Писатель принял свой груз, довольно увесистый, можно даже сказать, тяжелый, пихнул его в пакет, поднялся и ни глядя, ни на кого, вышел за дверь. Редактор вздохнул с облегчением и перекрестился. Самый нудный посетитель, с которым он возился больше часа, наконец-то ушел.
**************
На следующий день произошло ЧП. Горе-писатель, несмотря на явный отказ, снова появился в издательстве. Но он уже настолько там примелькался, что никто на него даже не обратил внимание. Даже охранник, настолько привык к неудачнику, который не раз при нем проклинал редактора, появился со своим неизменным, потертым пакетом и прошел в туалет, не обратил на этот факт никакого внимания. Писатель долго возился в своей кабинке, но, наконец, вышел, разыгрывая облегчение. Охранник сочувственно посмотрел на неудачника.
--
Что, живот подвело, диарея? - спросил он, пряча прорывающуюся к уголку губ усмешку. - Бывает, брат.
Писатель закивал головой, смахивая пот со лба.
--
Опять у тебя не приняли рукопись, бедолага?
Писатель отрицательно покачал головой.
--
А ты напиши что-нибудь еще и опять приходи, - напутствовал парня охранник, - Может, ты им так надоешь, что они и возьмут твой роман.
Писатель радостно закивал головой, а потом озабоченно посмотрел на часы и быстро ушел. Охранник не обратил на это никакого внимания и продолжал разгадывать кроссворд. В туалет зашел пожилой зам. редактора, который засиживался в кабинке подолгу, читая прессу. На этот раз старик в туалете не задержался. Он даже не надел штаны, которые сползали с его тощих ног. В таком необычном виде он подошел к охраннику, боевой пост которого находился как раз рядом с туалетом.
--
Па-аш, - сказал он нараспев, - Там что-то тикает. Нам что, унитазы с часами начали ставить? Так сказать, посекундная тарификация.
Паша почесал за ухом, думая, что старик уже совсем сдвинулся.
--
Что там может тикать? Не бойтесь, делайте свои дела, Сергей Дмитриевич и не бегайте по издательству со спущенными штанами. Может это слуховая...
--
...Галлюцинация? - договорил за охранника зам. редактора, - Нет. Может, кто-нибудь часы уронил?
Неожиданно раздался взрыв, который разворотил туалет, с кабинками, унитазами, розовой плиткой, зеркалом, туалетным мылом и рукомойником. Полуголый Сергей Дмитриевич сел на пол, крестясь, а охранник поднялся во весь свой богатырский рост и выдал что-то нецензурное, не употребляющиеся в литературе слова. К развороченному взрывом туалету сбежались все сотрудники издательства "Окно". А редактор стал сразу же названивать в милицию и ФСБ. Дело пахло актом терроризма. Сергею Дмитриевичу общими усилиями, кое-как все же натянули штаны. А старик все крестился, шепча молитвы. У редактора были вопросы к охраннику Паше:
--
Ты куда смотрел?
--
Никого чужого не было, - оправдывался охранник.
Его лицо позеленело от злости и от страха.
--
Ты вспомнил! - наступал редактор.
--
У всех пропуска. Мимо меня и мышь не проскочит, и комар не пролетит, - защищался охранник.
--
А террорист проскочил.
Лицо редактора побагровело.
--
Лилька была из "Пилорамы", комик приходил из "Хита". Все. Ну и писатель наш горемычный, - перечислял посетителей Паша.
--
Какой писатель? - взревел редактор, имеющий желание растерзать охранника.
--
У которого вы третий год рукопись не берете, - ответил Павел.
--
Он ко мне сегодня не приходил, - произнес редактор, начиная что-то понимать, - Я вчера отдал ему рукопись. Поплакав с часок, он ушел.
Глаза редактора постепенно начали вылезать из орбит. Неужели его вчерашний посетитель и был легендарным проводником?
Охранник Паша, поняв, о чем думает редактор, покачал головой и сказал:
--
Вы думаете на Димку? Быть такого не может. Безобидный человек.
Редактор скрылся в своем кабинете, названивая своим друзьям из издательств, где были аналогичные взрывы.
--
Небольшого роста, - объяснял он, - Худенький, бледненький, в очках. Всегда ходит с пакетом.
И когда его подозрения подтвердились, редактор закричал, словно безумный:
--
Он!
Все приметы сходились. Дима Горин и был тем самым террористом, взрывающим издательские туалеты.
Редактор положил валидол под язык и откинулся на спинку кожаного кресла. Под креслом что-то подозрительно тикало.