Наконец-то я еду домой, у меня краткосрочный отпуск, мне нужно многое обсудить с отцом и самое главное, я хочу предупредить его, что следующий раз я приеду к ним с невестой. Я собираюсь жениться, уже сделал предложение, но моя девушка не дала четкого ответа, может после знакомства с родителями она ответит согласием. А ещё знакомый деда, отставной генерал посодействовал, и служить я буду в родном городе, вернее недалеко от города в воинской части, комнату в общежитии мне обещали твердо, но своей невесте я ещё об этом не сказал. Не знаю, что меня останавливает, но мне кажется, что если она меня любит, то должна не задумываясь поехать со мной, хоть на край света. Это конечно в идеале, тот же генерал, когда говорил мне о назначении, с грустью заметил, что в молодости тоже был идеалистом и потому профукал свое счастье. Его единственная любовь не поехала с ним в дальний гарнизон, и не потому что не любила, а потому что не смогла оставить свою семью. Мать у неё была больная, а ещё сестра маленькая и отец пьяница, она пожертвовала счастьем ради них. Только генерал это слишком поздно понял, он тогда психанул и уехал один, потом встретил женщину, они поженились, жили тихо без скандалов, но особых чувств у них не было. Уважали друг друга, понимали, прощали, но не любили, так и прожили тихо и без любви. Он только к старости понял, что любил только одну женщину, ту, которая предпочла ему долг перед семьей, и только в старости он принял её выбор. Так вот, чтобы такого не случилось со мной, он и договорился о моей службе недалеко от дома и большого города. Нас почему-то все время обманывают, говорят, что настоящая любовь все преодолеет, это неправда. Не преодолеет, начнутся обиды и непонимания, а они убивают даже самые глубокие чувства, а ещё есть долг перед семьей, перед страной и много всяких долгов. У меня будет целая неделя, бабушка тоже гостит у отца, соскучилась по родным, думаю, мне некогда будет скучать. Через полгода у меня выпускные экзамены и я, надев погоны, поеду служить. Сейчас я уже не с таким ужасом вспоминаю, как все начиналось. Первые полгода мы, молодые парни притирались друг к другу, у каждого характер, амбиции, свои желания, мы все разные, а нас втиснули в жесткие рамки военной дисциплины. Было тяжело, доходило до словесных перепалок и драк, а куда же без них, когда в одном помещении собралось столько самцов с лидерскими замашками. А ещё были интенсивные физические нагрузки и учеба. Первые два года мы учились, тренировались и каждый месяц выезжали на стрельбы, ещё была строевая подготовка и частые подъемы по тревоге. На третий год стало легче, мы втянулись в режим, нас стали часто выпускать в увольнительные. Законный отпуск я провел у бабушки, отец приезжал на неделю, об инциденте мы не вспоминали, ходили на рыбалку, купались, помогали в огороде, в общем вели себя как любящие родственники. И вот сейчас, спустя столько лет, я еду в родной город. Как там мои школьные друзья? Разъехались, наверное, по просторам нашей страны, я даже Алку хотел увидеть, она замуж вышла, но с детьми не спешит.
В мое купе, зашла проводница, я, кивнув ей головой, достал небольшую спортивную сумку с третьей полки и направился к выходу, моя станция, а я соскучился по родному городу, и даже по моей непутевой матери соскучился, хотя она все эти годы никак не проявляла себя. Знаю только, что она вышла замуж, живет в достатке, других детей нет, но и обо мне она не вспоминала. Если будет время, навещу её, хотя не уверен, что она обрадуется моему приходу, мы отдалились друг от друга и давно уже чужие. Поезд остановился и в окно я увидел отца, а рядом с ним стояла бабушка и что-то эмоционально объясняла ему, как же я люблю их всех.
***
Три дня я наслаждался домашней едой, мачеха старалась накормить меня чем-нибудь вкусным и сытным. Алка прибежала на следующий же день, пришла без мужа, сказала, что работает, да и не любитель он таких сборищ. Вот какая была вертихвостка, такая и осталась, все так же строит глазки и ресницы у неё трепещут, ничего не меняется, она так и не поумнела за эти годы. Мы с отцом проехались по городу, погуляли по любимым улицам, я пытался связаться со старыми друзьями, но в городе никого нет. Матери я позвонил, мы поговорили, но в гости она меня не пригласила, а напрашиваться я не стал.
А сегодня бабушка решила, что я должен отвести её в ближайшую к пригороду деревню, мол, она хочет купить себе несколько вязаных вещей и кружева. Я удивился, почему не в монастырь, на что она ответила, что в монастыре уже была и купила что хотела, но деньги остались, и она хочет их потратить. Я не стал спорить, и, взяв машину отца, а права я получил в военном училище, мы поехали в деревню. Внимательно смотря на дорогу, я думал, что так и не сказал родным о том, что собираюсь жениться, про назначение сказал, отец обрадовался, что я буду рядом, а вот о невесте я промолчал. И что меня остановило, наверно посчитал, что не время, но половина отпуска прошла, а я все никак не могу найти это время.
Бабуля показала мне на небольшой домик в конце деревни, и я свернул к нему. Красивый ухоженный домик, невысокий забор, недавно покрашенный, вокруг дома чисто и кусты в палисаднике подстрижены, сейчас ранняя весна, а вот летом и цветы, наверно, растут. Мы подошли к калитке, и тут же из-под крыльца выбежала огромная лохматая собака и зарычала на нас. Она не кидалась, не гавкала, а приняв угрожающую позу, рычала.
- И как мы попадем к твоему мастеру? - Спросил я бабулю.
В этот момент дверь открылась и на крыльце появилась... и кто бы сомневался, а я уже и забыл, что она умеет плести кружево, вязать и ещё много чего. Диана увидев нас, улыбнулась и, обратившись к собаке, тихо сказала:
- Дружок ко мне пришли гости, а ты рычишь.
И случилось чудо, собака отошла от калитки и, подойдя к ней, села рядом. Она погладила её по голове и пошла открывать калитку. Она все так же прихрамывала, но теперь это не так бросалось в глаза и платье на ней пуританское, а я гадал, узнает она меня или нет, я изменился, стал взрослее и мужественнее. Она же была все такой же худенькой с длинной косой и эти огромные голубые глазищи. Диана не стала красавицей, но взгляд притягивала. У неё симпатичное лицо и на носу милые веснушки.
- Проходите, вы пришли за кружевом? - Спросила она, открывая калитку.
- А зверь не покусает? - Спросил я, косясь на лохматую дворнягу.
- Он все понимает. - Улыбаясь, ответила она и жестом пригласила нас в дом.
Мы прошли небольшие сени и вошли, дом маленький, даже прихожей нет, только небольшая деревянная перегородка с вешалкой. Одна комната, разделенная печкой, с одной стороны кухня, с другой спальня. В доме тепло, на окнах красивые занавески, очень интересно сшитые, я даже залюбовался. Бабуля быстро скидывает пальто и сапоги и начинает осматриваться, я же все так же стою у двери.
- Проходите. - Звучит голос позади меня.
Я отмер и начал раздеваться. Обстановка в доме скромная, небольшой диванчик, кресло и кухонные шкафчики вдоль стены и стол, эта часть комнаты большая, в малой же половине комнаты, стояла кровать и двухстворчатый шкаф для одежды. На полу лежали самодельные половики, разных форм и расцветок, на кресле и диванчике, очень красивые и тоже самодельные чехлы и покрывало на кровати тоже самодельное, очень необычное и красивое. Бабушка уселась на диванчик, я же разместился в кресле, пока Диана ходила за кружевами, с печки спрыгнул толстый кот с порванным ухом, сел на пол и начал внимательно нас рассматривать.
- Он тоже охраняет Диану? - Тихо спросил я, - взгляд у него совсем не добрый.
- Ко мне редко гости приходят, вот ему и любопытно. - Тихо ответила Диана, подходя к дивану и протягивая бабушке толстую стопку кружевных изделий.
Ну все, теперь бабуля потеряна для нас, пока все не рассмотрит, не потрогает и к себе не приложит не успокоится. Пока бабушка рассматривала кружева, Диана заварила чайник, вытащила из печки противень с булочками, разложила их на подносе и обернувшись к бабушке спросила:
- Давайте, чай попьем, я булочек вкусных напекла.
Пахнет очень вкусно, не откажусь, - ответила бабушка.
Диана достала кружки, начала накрывать стол и поставила в центр булочки, она так быстро все это сделала, что я даже не заметил, как на столе появилось молоко, сахар, варенье в вазочке и кружки наполненные горячим чаем. Оперативно! Я любовался ей и думал, что не буду говорить отцу о своей невесте, зачем ему раньше времени о ней знать, тем более она мне не ответила согласием, ни да, ни нет, не сказала. А пока не будет конкретики, зачем родственникам знать о ней и про назначение я ей скажу, только не буду уточнять, что часть находится в 30 километрах от города, скажу только, что стоит она в поле. И не совру, часть действительно стоит в поле, огороженная территория, небольшой военный городок и казармы для солдат. Имеется общежитие для офицеров, но жить можно и в пригороде и в городе, только на службу не опаздывать, ещё там есть кинотеатр, две столовые и даже магазин, а более ничего.
- Готово, прошу к столу. - Сказала Диана и выдвинула для нас стулья.
Как ни странно бабушка оторвалась от кружева и сев за стол быстро взяла булочку, понюхала её, закатила от удовольствия глаза и откусила маленький кусочек.
- Вкусно, а ты чего скромничаешь, - обратилась она ко мне, - бери булочку, Татьяна такие печь не умеет.
- Может она просто не пробовала, - тихо ответила Диана и тоже присев за стол, положила себе в чашку ложку сахара.
Вот откуда она такая взялась? Или в монастыре все такие, даже не зная мачеху, встала на её защиту, хотя Татьяна женщина хорошая, добрая и готовит вкусно, но ей-то откуда это известно? Мы наслаждались чаем и выпечкой молча. Вкусно, да и о чем говорить, Диана не спешила рассказывать о себе и о нашем житье не спрашивала, видимо она не любопытная, а может её так воспитали, хотя один вопрос у меня к ней был.
- Диана, ты все также поешь в церкви? - Спросил я.
- Если не работаю в эти дни. - Ответила она, а так стараюсь церковные праздники не пропускать.
Можно было спросить, где она работает, но я не стал, зачем мне это знать? Бабушка допила чай и, поблагодарив Диану, пошла опять рассматривать кружева, я же сидел и думал, под каким предлогом мне отозвать Диану и извинится перед ней, за тот давний поступок. Я ведь думал об этом, когда ехал сюда, а потом забыл, а извиниться обязательно нужно. Встав из-за стола, я хотел помочь ей убрать посуду, но она мягко с улыбкой отстранила меня от этого дела. Ну как хочет, я опять уселся в кресло. Диана же быстро вымыла посуду, а потом достала из печки топленого молока, налила в кошачью миску и покрошила туда немного булки. И как ни странно кот начал есть это с таким удовольствием.
- Он что хлеб любит? - Спросил я.
- Он не привередливый, на улице долго жил, наголодался и поэтому ест все тоже, что и я, а выпечку он особо уважает.
- Так это не твой кот?
- Теперь уже мой, он пришел через две недели после моего переезда, больной и очень худой, я его долго лечила, а потом он остался и теперь ловит мышей в подполе.
- А собака?
- Она тоже пришла, только раньше кота на неделю и тоже осталась.
- Диана! - Вмешалась в наш разговор бабушка, - я хотела бы посмотреть вязанные вещи, с кружевами я определилась.
Диана кивнула головой и прошла вглубь комнаты, она открыла шкаф и вытащила оттуда стопку вязаных вещей, все было яркое, странно вроде бабушка не любит такое. Но когда бабушка начала разворачивать вещи и рассматривать их, я понял, что Диана с цветами не переборщила, это в свернутом виде они смотрелись ярко, а когда смотришь на изделие, то цвета подобраны правильно и рисунок органично вписывается в модель. У бабули загорелись глаза и она начала оглядываться в поисках зеркала.
- У меня зеркало, только на дверце шкафа, но оно большое в полный рост. - Тихо сказала Диана и повела бабушку.
Я же решил посмотреть, а есть ли у Дианы иконы, не может быть, чтобы не было. Икона была только одна, но не старинная и лампада под ней имелась, скромно, миленько, а мне казалось, что у неё должно быть много икон. Я понимал, что во мне говорят мои подростковые предубеждения. Почему я все время пытался её задеть, пошатнуть её веру в бога? Я сейчас уже точно не помню, что тогда говорил, но одно помню, что я пытался обидеть её и зачем? А вот этого я объяснить себе не мог и сейчас не могу. Пока бабушка прикладывала к себе вязанные вещи и крутилась перед зеркалом, я вплотную подошел к Диане и тихо сказал:
- Я хотел бы извиниться за тот случай, я не могу объяснить свое поведение, у меня было помутнение рассудка, прости меня.
- Давно тебя простила, я бы не смогла столько лет жить с обидой в душе. - Тихо ответила она, - я же знаю, что ты раскаивался в содеянном, ты ведь не хотел этого.
Она ещё что-то говорила, но я уже не слышал, я вдыхал запах её волос, мне хотелось прикоснуться к её коже за ухом, да и само ухо легонько ухватить зубами, а ещё, я отчетливо вспомнил, как пахла её кожа и какие мягкие у неё губы. Мне пришлось приложить усилия и, взяв себя в руки, отойти от неё на довольно большое расстояние. И зачем я подошел к ней так близко? Нам лучше общаться на расстоянии. Сев в кресло, я приготовился молча ждать, пока бабуля закончит выбирать себе вещи, скорей бы, отвезу её домой и забуду обо всем. Я извинился, она меня простила и нужно забыть о ней.
Из дома Дианы мы вышли через три часа, я несколько раз напоминал бабуле, что нехорошо, так долго задерживаться, у человека могут быть свои дела, а мы отвлекаем её, но с бабулей в эти минут сладить невозможно, она не слушает доводов рассудка. Еле вытащил её на улицу и, уже сидя в машине, она все ещё не могла успокоиться, а постоянно спрашивала меня, может, нужно было ещё один джемпер купить или кружев, деньги у неё есть, а в её городе это так дорого. Кивая в такт бабушкиным словам, я думал, что скоро опять уеду из родного города, хорошо, что ненадолго, а потом у меня начнется совсем другая жизнь. Мелькнула мысль, что Диана бы поехала с любимым мужчиной на край света и не спросила, есть ли там город или цивилизация, или интернет. Она бы слепо верила ему и никогда бы не упрекнула, что он привез её в Тмутаракань, где нет ни парикмахерских, ни салонов красоты, ни других милых сердцу женщины заведений. Наверно только она бы и не спросила, остальные девушки обязательно поинтересовались, куда их везут.