Аннотация: история реальна, о жизни героини знаю давно, но пишу только сейчас, герои выехали за границу на ПМЖ, и я получила разрешение выложить историю на суд читателей. Рассказ местами жестокий, но я сознательно пропускаю подробности, не хочу лишать сна впечатлительных людей. Произошло все это в нашей стране, годы не указываю, скажу только, что нашим людям было в то время тяжелее, чем сейчас. Города тоже не называю, нечаянные свидетели событий, описанных в рассказе, ещё живы.
ПРОЛОГ
Юля - 13 лет.
Сквозь сон я почувствовала, как мой рот зажали рукой. От страха в горле пересохло, а сердце застучало быстрее, я резко открыла глаза, и, увидев лицо сестры Карины, склоненное надо мной с облегченьем выдохнула. Карина убрала руку и прижала палец к своим губам. Знаю, что шуметь нельзя, если проснуться сторожевые псы секты, то нам не избежать наказания. Но как Карина попала ко мне в комнату? Нам не разрешали общаться, хотя иногда удавалось переброситься парой слов и очень редко обнять друг друга. Сестра единственный родной мне человек в этой забытой богом и людьми деревушке.
- Я усыпила их. - Тихо сказала Карина.
- Но снотворное слабое, так что они могут проснуться в любую минуту, жаль, что я не смогла найти яда, рука бы не дрогнула. Сейчас я ухожу, я узнала дорогу к районному центру, нужно проплыть по реке, хорошо, что по течению, а то я бы не смогла, а я смогу, обязательно смогу. И я вернусь за тобой, обязательно вернусь, ты верь мне, чтобы они не говорили, я найду способ вытащить тебя отсюда. Только ты надейся и жди, пусть все получиться не сразу, но я про тебя не забуду.
Карина поцеловала меня в щеку и тихо выскользнула за дверь. А я уткнулась головой в тонкую подушку и заплакала. Завтра мне грозит наказание, когда сестру не обнаружат на утренней молитве, обязательно придут ко мне и начнут спрашивать, а потом буду бить долго, до потери сознания. Хорошо бы забыться быстрее, избивать бессознательное тело, мессия не любит. Он любит упиваться болью жертвы, он возбуждается от этого, а потом прямо рядом с жертвой совокупляется с первой попавшейся адепткой секты. Женщины всегда кричат под ним, изображая радость от соития, он мессия, он обратил на них внимание. А забеременеть от него мечтает каждая. Я всегда закрывала глаза во время этого, но меня били по щекам, чтобы смотрела. Хорошо, что я выгляжу как ребенок, ни груди, ни попы, а то он давно бы и меня подмял, я не в его вкусе, он не любит тощих подростков с острыми коленками, а вот на Карину он давно посматривал. Сестра старше меня на три года. И в свои 16 лет, выглядела как девушка. И даже постоянные посты и хроническое недоедание не смогли сделать из неё тощего подростка, гены взяли свое.
Отец ушел из семьи, когда мне исполнилось 10 лет. Помню, как он кричал на мать, чтобы она не мешала ему жить с новой женщиной. Карина прижимала мое лицо к своей груди и закрывала мне уши, чтобы я не слышала, какими словами он обзывал мать и нас, но я слышала каждое слово. А через три месяца, нас погрузили на машину и увезли в эту деревню. Карина сразу поняла, что мама попала в секту, нашу квартиру продали, а взамен обещали рай после смерти и крышу над головой. Насчет рая не знаю, не уверена, а вот крыша периодически протекала, стены зимой промерзали, а летом донимали мошки и комары.
Наша деревня находилась в лесу, кто и когда жил в этих старых, поросших мхом домах не знаю, может отшельники, а может, здесь раньше жили люди, и деревня не считалась заброшенной. Я видела сгнившие остатки электрических столбов и даже недалеко в лесу, заросшую железную дорогу. Когда-то и здесь была цивилизация, сейчас же густой лес вокруг и широкая речка в паре километров от деревни. Около самой деревни били два родника наши основные источники воды, зимой они перемерзали и мы носили воду из речки. Зимы всегда холодные, снега много, адепты умирали от различных воспалений. Их хоронили с почестями, говорили, что они в раю, потому, что жили правильно. Тела сжигали на костре, а через пару недель в освободившиеся дома, привозили новых адептов. Мы прожили дольше всех почти три года, родительница понравилась миссии, и он взял её в свой дом. Нас же отправили в общие дома, меня к старухам, а Карину к подросткам.
У мессии новый и теплый дом, большая печка и банька при нем. Я иногда залезала в подвал его дома и грелась там. Подвал не промерзал, там хотя и не было тепло как в доме, чтобы овощи хорошо сохранились, но и мороза там нет. Каждую неделю, я ночевала в баньке, мессия истопит печку, вымоется, а я ночью забираюсь туда и сплю, тепло.
Карина жила в крайнем доме вместе с девушками её возраста, её соседки все мечтали понравиться мессии и побывать в его постели. Говорили, что спит он на перине и подушки у него пуховые, а не как у нас из соломы. Дурры набитые, так говорила Карина, он же садист, если не изобьет кого-то, то у него не дернется.
Ходили все адепты в длинных серых рубахах, зимой разрешалось надевать фуфайку и штаны, но они не грели. Карина у кого-то из покойных адептов выкрала мне теплые штаны и свитер, я носила их под рубахой, а колени и ступни обматывала соломой, чтобы не отморозить. Зимой мы носили лапти из лыки, а как сходил снег, нас заставляли ходить босиком и до первого снега, увидят, что в лаптях, изобьют. Молились мы 4 раза в день, стояли на коленях, зимой мягко, потому что снег, а вот летом приходилось стоять на земле, ногам больно, колени болели и опухали.
Встав с кровати, я взяла мешок, который перед уходом оставила мне Карина. Там её теплые штаны и тряпки. Зимой все пригодиться. Пока стражники спят, пойду, закопаю его, а то другие найдут и отберут. Наказания все равно не избежать, так пусть накажут сразу за все. Били всегда плеткой до крови, но почему-то не трогали голову и шею. Раны ничем не смазывали, только иногда накладывали листы подорожника, за три года я не раз подвергалась наказаниям и все мое тело в шрамах, но не уродливых, потому как полоски плетки тоненькие, так больнее. Раз в неделю к мессии на лодке приезжают два амбала привозят продукты и газеты, иногда книги. Он потом их оставляет на веранде, а я ворую и читаю. Больше никто не читает, а я не могу, мне обязательно нужно прочитать, этим только и спасаюсь. Мысли о самоубийстве приходят каждую зиму, хочется лечь в снег и уснуть, но Карина пару раз отшлепала меня по мягкому месту и сказала, чтобы я и не думала, но я думаю, только ей не говорю. Мать вижу только издалека, она меня не замечает, бегает вокруг мессии, как собака и в глаза заглядывает, тапочки приносит, сапоги с него снимает и радуется, когда он дает ей руку поцеловать. Противно смотреть на все это, я всех ненавижу, особенно мужчин. Они не стесняются ощупывать нас прямо во время молитвы. Я не молюсь, только рот открываю, делаю вид, что повторяю за мессией, а сама думаю о своем. Адепты аж глаза от удовольствия закатывают, прислушались бы, о чем он говорит, такой лабуды даже младенец не скажет, он умнее.
***
За мной пришли после завтрака. Схватили за шею, встряхнули и вывели во двор. Мессия стоял и похлопывал плеткой по ноге. Два его пса привязали меня к столбу. Сначала миссия бил не больно, примерялся, потом мне задавали вопросы, где Карина, я мотала головой и говорила, что не знаю, а дальше были сильные удары по спине, ногам и бокам. После ударов по животу, я ушла в темноту. Хорошо, спокойно и не слышно как кричит под мессией очередная адептка.
