Я совершеннолетняя и дипломированный специалист, работаю на скорой помощи одна без наставника по причине недостатка кадров. Санитаркой уже не работаю, но беру дополнительные смены. В подработке нам никогда не отказывают, а иногда даже просят, все мы люди и у нас случаются форс-мажоры, да еще кадровый голод, но даже с переработками денег зарабатываю немного, хорошо сейчас маме зарплату не задерживают, правда выплачивают долями, хоть так, а то когда совсем ничего грустно становится. Я все такая же худая, и не потому, что голодаю. Да и не голодала я никогда, ну мясо не часто ела, так не я одна такая. В нашей стране простым людям всем тяжело, работа в ночные смены выматывает и морально и физически, а ещё и переработки, на отдых остается мало времени, но я держусь, вижу во всем позитив, ну и пусть худая, зато одежду легко купить, на худышек больше продают, выбор есть. Мама все так же ездит по командировкам, я все так же большую часть времени одна, домой обычно прихожу только спать, иногда сил хватает на скромный ужин, а иногда даже новости по телевизору смотрю. В общем, в свои 18 лет, я только и делаю, что работаю и сплю после работы, другие радости мне недоступны по причине недостаточности часов в сутках, но я верю, что придет мое время, и я начну развлекаться на полную катушку, правда не знаю, как, но обязательно узнаю. Сегодня у меня ночная смена и до полуночи было всего два вызова, а сейчас тишина, пока есть время, пишу отчет по использованным лекарствам, но что-то мне подсказывает, что так хорошо моя смена не пройдет и подвох будет обязательно. Шофер машины скорой помощи Семен Григорьевич, мужчина пожилой и молчаливый, но мне с больными помогает и на этом спасибо, после смены отвозит домой и опять ему большое спасибо и, самое главное, огромное спасибо, что не пристает с расспросами и нотациями и это уже почти счастье. С сотрудниками скорой помощи я почти не пересекаюсь, мы либо разъезжаемся в разные стороны по вызовам, либо пишем отчеты, либо быстро перекусываем кашей на воде из больничной столовой и опять по машинам. Некогда нам лясы точить и делиться впечатлениями о работе. Работа у нас тяжелая и физически, и морально. Особенно морально, когда приезжаешь к смертельно больному человеку и знаешь, что уже ничем не можешь ему помочь. Твои утешения родственникам совсем не нужны. Они на тебя смотрят с такой надеждой, но мы не Боги, не можем исцелять, и после таких вызовов чувствуешь себя разбитой и жалкой, хотя умом понимаешь, что от смерти вылечить нельзя. Я первый раз успокоительное пила, хорошо у диспетчера всегда с собой эти заветные бутылочки с настойками, а то и до депрессии недалеко, и прощай работа, и годы учебы прахом, и расстроенная мама.
У Семена Григорьевича запищала рация, я закрыла недописанный отчет, положила его в сумку для бумаг и, подвинув чемодан, приготовилась ехать на вызов.
- Ночной клуб, ножевая рана, - сказал шофер, - нужно бы милицию вызвать?
- Пусть сами вызывают, а то ещё нам за инициативу по шее надают. Сами знаете, сейчас эти ночные клубы одни бандиты держат, так что лучше нарушить инструкции и остаться в живых, чем выполнить их и стать мертвыми. Диспетчер не вызвала, побоялась, а мы что самые смелые? - Семен Григорьевич не отвечал, только кивал головой. Конечно, правильнее вызвать милицию, так положено по инструкции, но на нашей станции скорой помощи уже был прецедент. Тогда фельдшер с шофером еле ноги унесли, машину и медикаменты бросили, еле выжили сами. Медики подъехали к клубу одновременно с милицией и только вышли, как началась стрельба, милиционеры в бронежилетах, а на них только медицинские халаты, вот и пришлось им убегать с линии огня, машину потом списали, она сгорела дотла, хорошо, что медики живы остались. Фельдшер пожилая женщина потом перевелась в отделение, а шофер на пенсию ушел и хорошо, что так все закончилось, могло быть и хуже.
Как только мы подъехали к клубу, к машине подскочил здоровый охранник, я вышла, он выхватил у меня из рук чемодан и понёсся к двери.
Я закричала:
- Стой!!! - и бросилась за ним и такие вызовы у нас бывали, наркоманы вызовут, думают, мы наркотики с собой возим, а потом схватят чемоданчик и бегом, а нам потом выплачивать за утраченные медикаменты, в зарплату получать будет нечего.
Так мы и ворвались в клуб, где на полу лежал молодой человек с ножом в руке. Вокруг кровища, красивая девица в дорогом платье в истерике бегала вокруг него и причитала, чтобы он потерпел, вокруг пять охранников и несколько официантов, посетителей никого, видимо выпроводили от греха подальше, вокруг разруха, столы и стулья перевернуты, осколки посуды, подносы и куски еды, как после побоища.
- Вы чего стоите столбами! - Воскликнула я, глядя на охранников, - осторожно поднимите его и положите на целый стол, как я при таком малом свете, да ещё и на полу буду ему помощь оказывать.
- Ты молодая! - Воскликнула девица, - что ты можешь? Сейчас брат опытного врача привезет! - Истерила она.
- Так может мне уехать, пусть парень загибается пока твой брат за врачом ездит?
- Нет! - Кричит девица и поворачивается к охранникам, - ставьте стол, поднимайте Кирилла, потом опять разворачивается ко мне и зло говорит, - ну, если сделаешь что не так, брат тебя...
- Прибьет что ли? - Говорю я, - а экзаменовать меня ты будешь или брат? Не пугай, я жизнью пуганная.
- Ты не видела моего брата! - Верещит она.
- Значит, увижу, - отвечаю я и подхожу к раненому, которого удобно устроили на двух сдвинутых столах, на приставленный к столу стул охранник поставил мой чемоданчик, я отключилась от криков девицы и начинаю осматривать рану. Пусть хоть потоп, сейчас я занята пациентом.
***
Я уже зашивала, промытую и продезинфицированную рану, когда рядом со мной появился эскулап, а за ним стоял Филипп, вот и братец появился, совсем не хотела его видеть, зря бравировала.
- Мне остановиться? - Спросила я эскулапа.
- Нет, продолжай, ты все правильно делаешь, - кивнув головой, ответил он, - зря меня привезли тут и без меня справились.
Когда я закончила с пациентом, который хоть и скрипел зубами от боли, но был в сознании и не собирался истерить, его девушка тоже успокоилась и теперь стояла с другой стороны стола и гладила парня по голове, шептала какие-то милые глупости. Охранников и официантов поблизости уже не наблюдалось, видимо испугались грозного брата девицы и кинулись работать.
- Виктория, - сказал Филипп девушке, - познакомься, это Марта, ты с ней заочно знакома, правда в то время она ещё не была фельдшером, а только училась.
- Вот это встреча! - Восклицает девушка, - а я думала она ребенок, размер одежды был детским, - потом она окидывает меня взглядом и цокает языком, - хотя ничего не изменилось, все такая же тощая. Ты почему купленную одежду не носишь, не понравилась?
- А, что я маме скажу, как объясню, откуда у меня дорогая одежда и обувь? - Ответила я, собирая после себя мусор и складывая в специальный отдел в чемоданчике, все пустые ампулы и шприцы принято привозить для утилизации на станцию скорой помощи.
- Да, легко, - отвечает Виктория, - скажешь, что любовник подарил.
- И маму хватит удар, - ответила я, - она подумает, что воспитала дочь, которая спит с мужчиной ради красивых шмоток, и чтобы не расстраивать родительницу я спрятала их в шкафу под старыми одеялами.
Виктория засмеялась, эскулап улыбнулся, а я, закрыв чемодан, собралась выходить, но прежде нужно было обойти Филиппа, который не желал двигаться с места, стоял молча и хмурил брови.
- И такие девушки ещё встречаются? - Спросила Виктория, глядя на Филиппа.
- Как видишь, - ответил он и жестом подозвал официанта, - накрой стол на двоих, пусть медики плотно поедят.
- Нет, нам нельзя, а другие пациенты? У нас машин не хватает, я буду живот набивать, а там человек умирает, - ответила я.
- Тогда сделай им еду на вынос, - сказал Филипп официанту, - фруктов больше положи, не ест же витамины совсем.
- Я ем витамины, - возмутилась я, - а потом когда держишь форму, в этом есть свои плюсы, вещи покупаешь редко и всегда их можно купить на свой вкус, выбор большой.
- Все я пойду! - Сказала Виктория, - а то, глядя на Марту, начну каяться в своих грехах, - Охранники под чутким руководством эскулапа, подняли раненого парня и понесли куда-то за барную стойку, и она оправилась за ними.
- Куда она? - Спросила я Филиппа, - я же никого не осуждаю, каждый живет, как ему позволяет совесть, или как хочет.
Но Филипу не дал ответить официант, который подойдя к нему, кивнул головой, а я подумала, зачем мне все эти вопросы и ответы? Нужно ехать, вдруг срочный вызов, а я тут стою глазами хлопаю. Развернувшись, я направилась к двери, не попрощалась, но Филипп занят и не буду его отвлекать.
Филипп.
- Если даже она поделится с шофером, то все равно не съест, - тихо сказал официант, глядя в след девушки.
- Завтра доест, - ответил я.
- У неё желудок как у щенка и за неделю не съест, - официант покачал головой, - как только ноги держат?
- И я удивляюсь, а ведь она ещё и больных на носилках таскает.
- А может в этот раз пуля совсем не дурой оказалась? - Тихо спросил эскулап, подходя ко мне, - вон, как ты о её питании беспокоишься.
- О чем ты? - Удивился я, - это я только из-за человеколюбия, есть у меня в душе такой совсем ненужный зверь, все никак избавиться от него не могу.
Я села в машину Семен Григорьевич, повернулся и указал рукой на два огромных пакета, стоящих в углу машины.
- Это видимо взятка, - ответила я, - я совсем плохо выгляжу, если пациенты пытаются накормить?
Семен Григорьевич тихо засмеялся и завел машину, смешно ему, а мне каково, неужели я такая тощая, вроде мяса на костях есть, не совсем же я скелет, у меня даже щеки есть, хотя я в зеркало последний раз вчера утром смотрелась, но тогда они были, точно помню.