16 июля 2018 года - 50 лет записи песни Cry Baby Cry.
Cry baby cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
The king of Marygold was in the kitchen
Cooking breakfast for the queen.
The queen was in the parlour
Playing piano
For the children of the king.
Cry baby cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
So cry baby cry
The king was in the garden
Picking flowers
For a friend who came to play.
The queen was in the playroom
Painting pictures
For the children's holiday.
Cry baby cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
So cry baby cry
The duchess of Kircaldy always smiling
And arriving late for tea.
The duke was having problems
With the message
At the local Bird and Bee.
Cry baby cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
So cry baby cry
At twelve o'clock a meeting
Round the table
For a séance in the dark.
With voices out of nowhere
Put on specially
By the children for a lark.
Cry baby cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
So cry baby cry
Cry cry cry baby
Make your mother sigh
She's old enough to know better
Cry baby cry.
Cry cry cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
So cry baby cry
Как пишут, песня "exudes a memorable creepy atmosphere created partly by verbal ambiguity and partly by an ominously recurring blues B flat which belongs in neither the chorus's G major nor its related minor".
Creepy it sure is, скажу я, при том, что песня мне всегда нравилась, чем-то завораживала и, конечно, чем-то пугала. Этой песни в моем раннем детстве не было. Она появилась вместе с Белым альбомом, когда мне уже лет 14 было. Наверное, это всё двойной юбилей Леннона в 1990 году дал - урожай на пластинки Битлз в СССР. Я помню, как у меня Белый альбом появился. Мама пришла как-то ранней осенью с работы и говорит мне: А на Свободе продаётся Белый альбом. Я только глаза вытаращила. Она говорит: дяденька разложил пластинки прямо на асфальте на одеяле, и там у него есть Белый альбом Битлз. "Сколько стоит?" спросила я. Мама назвала сумму, то есть - у дяденьки справилась, когда шла. Какая сумма была, я уже не помню, но помню, что для нас это было дорого. И я губу закусила и молчу, не решаюсь просить. А мама сама говорит: "Что, сильно надо?" Я только кивнула. Она достала деньги и без звука отдала мне. Как я по садику к Свободе бежала, до сих пор помню! Так быстро я в жизни никогда не бежала, ну разве что 25 лет спустя, защищать свои кусты от сумасшедшего с топором. А тогда бежала и думала, хоть бы не купили ещё! А бежать легко туда - всё время вниз, а потом ещё через площадь. Успела. Да, там справа стоял дяденька-неформал, на одеяле перед ним были разложены пластинки. Я деньги ему сунула, Белый альбом цапнула и пошла счастливая обратно, в горку, домой. Двойная белая пластинка. На обложке написано:
THE BEATLES
БИТЛЗ
Внутри на развороте четыре знаменитых портрета в ряд.
На задней стороне мелкими буквами -
СТЕРЕО П91 0009 (2 пластинки)
А на внутренней стороне ещё - список песен на русском языке и ещё мельче пометка
Записи из коллекции Коли Васина
Ну, короче, можно считать, что год издания 91-ый, ограниченный тираж 1000 экземпляров, и у меня 9-ый номер! Битлы действительно пронумеровали первый тираж, Леннон взял себе номер 1. А я, получается, в самый узкий круг со своей русскоязычной пластинкой вошла, под номером 9 - любимое число Леннона!
Короче, с 1991 года у меня счастье в доме в виде Белого альбома. Значит не в 14, а уже в 15 лет услышала первый раз песню, названную по-русски "Плачь, детка, плачь".
Песня всегда нравилась. И как раз именно тем, что у них там не всё хорошо. The king of Marygold was in the kitchen
Cooking breakfast for the queen.
Это, допустим, Леннон периода househusband'а. Муж готовит жене завтрак, кофе в постель и всё такое, ну это ладно. Но - The queen was in the parlour
Playing piano
For the children of the king.
Сказано the children of the king. То есть, типа, не их общие дети, а только его дети. Типа, от первого брака. Значит, она им, что, - мачеха? Бедные дети. Cry baby cry
Make your mother sigh
She's old enough to know better
So cry baby cry
Это про что, вообще, если у них мамы нету? Она не old enough, она - dead enough to know better. Пусть знает, каково это, умирать и бросать детей. Плачь, громче, детка! The king was in the garden
Picking flowers
For a friend who came to play.
Король срезает цветочки в саду для какой-то подружки. Понятно, что friend - лицо женского пола, потому как для другого мужика он же не стал бы букетик собирать. The queen was in the playroom
Painting pictures
For the children's holiday.
То есть, пока королева занимется с детьми мужа от первого брака, зарабатывает себе очки рисованием картинок для детского праздника, к королю приходит какая-то подружка, чтобы с ним "играть"! И это при том, что у него новая молодая жена! Cry baby cry! The duchess of Kircaldy always smiling
And arriving late for tea.
The duke was having problems
With the message
At the local Bird and Bee.
Вот родственнички у них прикольные. Тётенька, видимо, немножко ку-ку, всё ходит и улыбается. А дяденька, видать, алкоголик. У него - problems with the message. Он так нажрался в местном пабе, что не смог домашний адрес назвать, чтобы ему такси вызвали. At twelve o'clock a meeting
Round the table
For a séance in the dark.
With voices out of nowhere
Put on specially
By the children for a lark.
И вот тут мне нравилось. Дети отвели душу, поржали над взрослыми и их серьезными оккультистскими забавами: "Я твой отец, Гамлет!" Чё-нибудь в таком духе, из ведра или из бочки. И все вздрогнули и побелели, а дети давятся от смеха где-нибудь за шкафом. Хорошо, что их было двое - вдвоем веселее за себя бороться.
Короче, какая-то такая история, которая в стольких словах не говорится, а просто подспудно чувствуется. А так всё прекрасно же, музыка красивая, действительно, некое светлое ощущение даёт. Но только с какими-то, как тогда казалось, Льюис-Кэрроловскими тонами. Король-королева, герцог-герцогиня. Опять же, песня Леннона, а Леннон в детстве зачитывался Кэрроллом. И поэтому пишут: "Of all the Beatles, Lennon had the most direct access to childhood, and this song, with its deceptive sunshine and mysterious laughter behind half-open doors, is one of the most evocative products of that creative channel".
Короче, "a haunting and haunted creation".
Что было понятно с самого начала.
Леннон, самый большой из Битлз любитель телика и mass communication, взял в качестве отправной точки припева фразу из телерекламы: "Cry baby cry make your mother buy". Замечательный пример разложения капиталистического общества. Для нас, из советского детства, строчка прошла путь из метафоры в конкретику. А для куплета он взял не Алису, как я думала, а английский стишок-считалочку под названием Sing a Song of Sixpence. Англичанам вещь с детства знакомая и часть культурного кода. А Леннона до такой степени на эту считалочку почему-то торкает, что 12 лет спустя он ещё раз к ней вернётся. В песне Clean Up Time, где Леннон уже конкретно повествует о своём периоде househusband'a, когда он сидел дома с новорожденным Шоном и сам пёк хлеб, а Йоко ходила в офис и успешно занималась бизнесом, приумножая состояние Леннонов. The queen is in the counting house
Counting out the money.
The king is in the kitchen
Making bread and honey.
Другими словами, Леннон в последние годы жизни - форменный Леопольд Блум.
Читаю я 16 июля 2018 года, в день 50-летия записи битлами ленноновской песни Cry Baby Cry эпизод Улисса "Лотофаги" и вижу: The queen was in the bedroom eating bread and honey. А до этого в эпизоде "Калипсо" было: The maid was in the garden. А также - The king was in the counting house. Я же говорю, это английский культурный код. Джойса, Блума и Леннона. Но обнаружилось хитросплетение. 16 июля 2018 года читаю второй эпизод из второй части Улисса, потому что 100-летие печатного появления эпизодов пошло. Каждый месяц в 1918 году идет журнальная публикация того или иного эпизода Улисса. В июне была "Калипсо", в июле - "Лотофаги". А 16 число я сама выбрала для чтения в честь 100-летней годовщины, потому как 16 июня - Bloomsday. И вот читаю теперь эпизоды 16 числа каждого месяца.
И как раз на 16 число июля выпадает юбилей песни Битлз, в которой Леннон тоже по Sing a Song of Sixpence прохаживается. А я не очень помнила, естественно, этот Sing a Song of Sixpence, я просто увидела у Блума оговорки напоминаюшие цитаты из Леннона. Ну, думаю, Джон Блум, ты даешь!
Достала сумочку-мешок, на которой все слова эти написаны, - мне Саша с Ветой подарили сумку с напечатанным на ней текстом Улисса, - и отправилась с ней на Стрелку улиц Белинского и Горького, где стоит многоэтажный новострой Hampton by Hilton. Иду и Cry Baby Cry в ушах слушаю.
А иду я туда по ассоциации таких идей. 16 июля 2016 года у меня мама с Сашкой - в замке Hampton Court и шлют мне оттуда фотографии. Я, правда, там уже и сама была в феврале 2016-го, и ещё буду, в октябре 2017-го мы втроём туда поедем, но осталось в памяти, что Hampton Court - это 16 июля.
А что такое Hampton Court? Это точка, которую нужно было посетить с момента получения в подарок на 30-летие художественного альбома Великие мастера, который мне Ковбойцы на Glam Birthday Fairy Queen преподнесли. Ну, это когда на парты ещё залезали Captain, My Captain! делать. Другими словами, спророчествовали мне увольнение с ПФ, но взамен дали жизненный план на следующие 10 лет: западноевропейскую живопись как следует изучить. На тот момент это казалось неосуществимой задачей - при зарплате в 3,5 тысячи рублей. Поэтому тогда казалось, что смотреть шедевры старых мастеров я буду только в этом роскошно иллюстрированном альбоме. Особенно поразили две вещи. Первое, это фрагмент с алтарного образа сиенского мастера Раннего Ренессанса Дуччо под названием Маэста́. На тот момент мне знакомо только словосочетание Ранний Реннессанс, а кто такой Дуччо ди Буонинсенья, какая-такая Сиена и что это за Маэста или Мадонна во славе, мне на тот момент неизвестно. Вот эти дыры в образовании и предназначен был тот альбом заткнуть. И вот фрагмент картины Маэста. На весь разворот на золотом фоне головы ангелов и святых в три ряда. И удивительно напоминает, как я выстраивала студентов каждой группы на ежегодную общую фотографию. Ага, думаю я себе, вот как в эпоху треченто фотографировались!
И ещё поразила одна вещь - масштабный картон Андреа Мантеньи с изображением Триумфа Цезаря. Это оказался цикл больших картонов, на которых изображена триумфальная процессия с её обязательными атрибутами, как то: колесницы, реющие штандарты, вымпелы с римскими орлами и SPQR, боевые слоны, пленники, трофеи, певцы, танцоры и музыканты, и венчает всё это великолепие император-триумфатор на золочёной колеснице. И что особенно важно - это была первая в истории изобразительного искусства, усилием творческого гения, опирающегося на археологические находки и литературные источники, реконструкция Древнего Рима. Что потом подхватят всякие другие Альма-Таддемы и растиражируют такие фильмы как Спартак и Гладиатор, то́ первым показал наглядно, потому что сначала сумел создать у себя в голове, археологизирующий художник-гуманист Андреа Мантенья. Короче, уникальный в прямом смысле этого слова, беспрецедентный шедевр мировой живописи. С далеко идущими общественно-политическими резонансами. Всё наше представление о величии Древнего Рима восходит к серии картонов Мантеньи из английского замка Hampton Court, самая знаменитая часть которой была помещена в книгу Великие мастера, которую Ковбойцы мне на 30-летие подарили.
То, что она находится в Hampton Court'е, а даже не в Лондоне, в 2006 году представляло её вообще недостижимой. Но когда дорога привела в Лондон, оказалось, что оттуда уже рукой подать. Поэтому в Hampton Court'e мне на данный момент удалось побывать три раза. Первый раз, конечно, был самым запоминающимся, потому что кроме Триумфа Цезаря, в чём, собственно, и был весь смысл поездки в замок Генриха YIII, там оказались ещё три сногсшибательные вещи. Во-первых, там никогда раньше не попадавшаяся мне картина Караваджо Призвание Петра и Андрея. Замечательная своим сюжетом и именами, она ещё и чрезвычайно выразительна и позволила мне красиво постоять на её фоне, вытянув пальцы жестом Христа. Это был отпад номер раз. Во-вторых, в тронном зале короля Карла Стюарта - ещё более сногсшибательная вещь. Вернее, две. На двух стенах под прямым углом к друг другу висят мои имя и фамилия в виде огромных, во всю стену, гобеленов с изображением мученичества святого Стефана и обращения Павла. Стефан и Павел в одном зале - никогда раньше нигде такого сочетания не было. Значит, в одной комнате - призвание Петра и Андрея, в другой - я собственной персоной. При этом - это зал короля Карла Первого, и там его портрет в полный рост висит. В её зале председательствует король Карл, а она стоит вытянув пальцы, и апостолов себе призывает.
Короче, Hampton Court мне хорошо запомнился. И вот 16 июля 2016 года мама повезла Сашку показывать ему Hampton Court, и у них миссия: снять портрет Рембрандта, который там выставляют, а фотографировать не дают. И более того, что не дают, даже открыток напечатать поленились - я бы купила и успокоилась. У меня в 2016 году открылся раж к Рембрандту, и стала я его автопортреты собирать. Собрала три: из Национальной галереи, из коллекции Уоллес и самый главный из Кенвуд-хауса. А четвёртый из Hampton Court'а не удалось снять. И вот у моих миссия - работают они на пару виртуозно, мамка отвлекает цербера, а Сашка прицелится по-тихой и бац! - снято. И вот мне запомнилось, что я тут в НН хожу под впечатлением последней Песни Рая, она как раз читается в ночь с 15 на 16 июля, то есть 16 июля - это день, с которого начинается "you're on your own": странное и пугающее чувство - отсюда дальше без Данте. А мои отвлекают меня от грустных мыслей и шлют свои замечательные летние фотографии из Hampton Court'а, который я до этого только зимой видела, - а они там в садах гуляют, и в конном экипаже с ливрейным кучером одни без других туристов объезд дворцовой территории совершают, и обещают меня так же следующий раз прокатить, что, собственно, мы через год и сделали, и я гляжу на всё это и радуюсь и иду напечатать себе Рембрандта, наконец, полученного. А в этом году, то есть два года спустя, выясняется, что 15 июля - ещё и день рождения Рембрандта. В один день с высшим откровением Данте. И то-то, я думаю, он начал меня привлекать и волновать. И автопортретом своим с двумя кругами и тоже из Кенвуда, где висит мой АК XYII века, в виде гламурного Дика Сэквиля. Кенвуд-хаус тёзка дома Леннона в Уэйбридже, где он закончил SFF писать, а клип на неё сняли в поместье Sevenoaks в графстве Кент, которое как раз семейству Сэквилей и принадлежит. А один из Сэквилей стал названием центральной улицы Дублина во времена проживания там Джойса, то есть вошёл в роман Улисс. И вот у меня любимый автопортрет Рембрандта, он же самый загадочный из всех, прописался в доме с обертонами Леннона, Джойса и - АК, моего короля Карла посредине. А ещё и выясняется, что у Рембрандта день рождения в главный день Данте.
Ну и так получилось, что 16 июля 2016 года из-за всех этих ассоциаций оказалось у меня записанным в память, как День-"Hampton Court". Причем так торжественно записалось, что на следующий год 16 июля 2017 года я отправилась его праздновать. Надела на себя маечку Hampton Court, которую мне мама подарила, и вышла на ритуальную прогулку. Иду и думаю, а куда, собственно идти? Каким маршрутом можно отпраздновать Hampton Court в НН? И что вы думаете? Понесли меня ноги вдоль по улице Белинского и принесли на пятачок за торговым центром Шоколад, который носиком своим остреньким вклинивается в слияние улиц Белинского и Горького с их интенсивным движением. И вот я стою на пятачке травы, отовсюду огороженном перилами так, что там никто не ходит, да и некуда там ходить - тупик, улица Белинского, по которой я шла, там кончилась, я осталась в крайней точке, откуда дальше хода нет, стою на зеленом остравке (через А, потому что на островке зеленой травки), над проезжей частью несколько приподнятом, сзади меня - большое дерево раскидистое, до самой земли ветви опускает, скрывает меня от посторонних глаз, стою себе спокойненько одна, слушаю Child in Time, потому как в тот день - пять лет как Йон Лорд умер, стою, слушаю, навстречу мне машины в две стороны мчатся, я слушаю Deep Purple, на мне белая майка с башнями замка Hampton Court на груди, и тут поднимаю глаза кверху и вижу надпись: Hampton. Ёлки-палки! Ноги меня принесли к отелю Hampton, недавно построенному на дне Ковалихи и торчащему теперь посреди моей деревни. Это же моя деревенька, как в школу ходить, - надпись Hampton под крышей прямо с моей 13-й школой на горе - вровень. Если бы он уже тогда был, мы его лицезрели бы каждую перемену с лестницы на 4 этаж, когда у ИГЗы перед английским кабинетом звонка дожидались. Особенно во вторую смену было бы приколько - красным буквы горят импортные. Непредставимое зрелище в закрытом городе Горьком времён моего детства. И Сашкиного тоже. На месте отеля Hampton раньше "деревяшка" стояла, куда они с одноклассниками ещё аж с восьмого класса ходили пиво пить. Мы с мамой даже не знали. И вот теперь на месте той "деревяшки" рядом с другими деревяшками заглядывает школе в окна длинная дура отеля Hampton. Типа, Hampton Court, для смеха если сказать. И вот, праздновать свой ассоциативный ряд, заключающийся в понятии Hampton Court, привели меня ноги сами по себе, без всякого участия головы на островок на слиянии двух главных улиц этой части города с видом на здание с ключевым словом дня - Hampton.
Я как голову подняла, так и ахнула.
Ну, а в этом году было уже и так понятно, куда 16 июля надо пойти. Снова в тематической майке. Только на этот раз уже с песней Cry Baby Cry в наушниках.
В наушниках, как всегда, надетых сзади, чтобы вид на майку не портить. И мини-айпод к поясу юбки пристегнут.
Пришла на стратегическое место и понимаю: это же Стрелка! Как есть у нас в городе стрелка Оки и Волги, так и у меня в микрокосме НН - стрелка улицы Белинского и улицы Горького. А поскольку дальше при слиянии они продолжают называться улица Горького, то получается, что Белинка - Ока, и что в зеркальном отражении всё получается один в один, как с реками, и тогда место, где я живу, вдоль Оки если плыть, - это, типа, парк Швейцария. А в Швейцарии, как известно, водится Франкенштейн.
Фраза "В центре НН жёлтая подводная лодка всплыла" в пересчёте на новую топографию прочитывается как слияние Белинского и Горького. Там теперь стоит Hampton Court, типа. А там в главном зале Карл фланкирован Павлом и Стефаном. А дальше Рембрандт и Призвание Петра и Андрея и - Триумф Цезаря. Шифр такой. Самоочевидный. А в мультфильме Yellow Submarine Леннон превращается в самого себя из Франкенштейна. А я в своём сюжете нового мультика ВЦННЖПЛВ про Венеру, стоящую на подлодке, говорю, а про пробуждение Адама - умалчиваю. А сотворение Адама чревато сотворением Франкенштейна. А потом будем все - cry baby cry.
Дело в том, что стишок Sing a Song of Sixpence - это культурный код не только Леннона и Джойса, но и Агаты Кристи - а куда без неё? На втором курсе ап Агата Кристи, естественно, тоже есть. Только тут другой роман - Карман, полный ржи. Который в русском варианте - Тайна "Чёрных дроздов". Потому что цитата "a pocketful of rye" нам, русским, ничего не говорит. Это цитата из Sing a Song of Sixpence. Зато Тайна "Чёрных дроздов" - это и загадочно, и по смыслу. Который будет понятен в конце. И это один из лучших, если не самый лучший, советский детектив по роману Агаты Кристи.
И этот фильм я вспоминаю, когда на Стрелке двух улиц стою, потому что вид мне открывается на площадь Сенную, куда обобщённой рекой обе улицы впадают, с обратной стороны на площадь Сенную ведет дорога из концертного зала Мило, а раньше - кинотеатра Печёры, в котором я это кино впервые посмотрела. Редкий выход был втроём с родителями и сразу на вечерний сеанс, и потом проходка пешком от кинотеатра Печёры через площадь Сенную и вниз по Горького с переходом вверх на Белинского, где я 16 июля 2018 года и стою. А было мне пять лет, поэтому прогулка с обоими родителями по обе стороны от меня в десять вечера, когда все дети уже спят, да ещё и после такого фильма, как Тайна "Черных дроздов", - это событие, для детского сознания памятное. Если бы ещё не папаша, взявшийся меня экзаменовать по причинно-следственным связям детективного фильма, и всю дорогу стыдивший, что я глупая и ничего в фильме не поняла, - если бы не папаша, как всегда, вообще не вечер был бы, а восторг души. Но с другой стороны, душа росла от сопротивления. Потому что она знала, что я не глупая. И что не поняла много чего - это не беда, вон, у нас потом студенты на втором курсе после тщательного прочтения детективного романа Кристи с фронтальным обсуждением под руководством преподавателя да по методичке, и то не все на экзамене внятно про причинно-следственные связи ответить могли, а им по 18-19 лет, а мне было 5. Так что не столько за себя было обидно, что меня дурой стыдят, а обидно, что отец у меня такой мелкий пакостник - чё пристал на ровном месте, зачем хочет настроение мне портить? Завидует, что глаза у меня горят? И что от восторга я, не переставая, всё, что запомнила, говорю? Главное на тот момент - не причинно-следственные связи, а отдельные сцены, которые в память на всю жизнь, как оказалось, врезались и до сих пор украшают фильм, когда его смотришь. Смотришь уже полностью, понимая, да и помня уже все причинно-следственные связи, но при этом каждый раз вздрагивая в тех местах, что и в детстве: особенно когда служанка бежит молодая, с завитыми волосиками и на каблуках, а кто-то ей из-за дерева: Глэдис! И она на голос только рыпнулась, а сзади рука за горло - раз! А потом повариха с дворецким пойдут вместо неё белье снимать - Глэдис где-то загуляла, а дождь начинается, и попадёт ей дурехе, и они вышли ночью в сад, а там из кустов - ноги в туфлях на каблуках, и повариха как закричит!
А это была строчка про The maid was in the garden hanging clothes to dry. Но про это тогда никто не знал.
И всё это запоминается в детстве, и надо же обязательно рассказать: "А помните, как там ещё!"
И таких моментов было полно. И как красивую Адель, жену убитого магната Фортескью, нашли мёртвой в постели с дырочкой от пули на виске. И как старая тётя Эмми со следами былой красоты говорит Мисс Марпл: Джейн, я видела в ту ночь, как он выходил из её спальни. И её взволнованное лицо на башне замка в капюшоне чёрного плаща в бурю, как тень призрака отца Гамлета - это всё потрясающие мизансцены в лучших традициях советского кино.
А потом на эти первые впечатления наслаивается контекст, что красивая Адель - это шикарная женщина Любовь Полищук, а тетя Эмми - это зловещая и породистая Гертруда и Гонерилья из шекспировских фильмов Козинцева. А главную пару фильма сыграли потрясающе красивые Харитонов и Данилова - самая красивая пара советского кино 80-х.
Андрей Харитонов и Наталья Данилова: он - Овод, она - пушкинская Клеопатра Невы в Маленьких трагедиях, где играет Вольскую в сюжете из Египетских ночей. Мраморные плечи. А здесь она современная молодая женщина, жена младшего сына, блудного сына убитого промышленника Фортескью - Ланса. И их, молодожёнов, первый раз показывают в Париже спускающимися в стеклянном лифте. И нам не слышно, о чём они говорят, но видно, что они влюблены и счастливы, и видят только друг друга, и оба такие красивые-красивые, что аж плакать хочется, и спускаются откуда-то сверху, как ангелы, потому что такой красоты люди по земле просто не ходят, и это всё под музыку - под какую-то вкрадчиво мурлыкающую иностранную песню, которая вошла мне в мозг вместе с Love You Till I Die из Пиратов ХХ века и, возможно, предсоздала мою любовь к английскому языку и английской рок-музыке, потому что это было даже раньше, чем Битлз, а Битлз случились в жизни, когда мне 5 или 6 лет было. И вот у Ланса с женой музыкальная тема какая-то нежная-нежная и со словами My life again - again and again. И это Андрей Харитонов, и от его лица невозможно глаз отвесть, а это Овод, но Овода я узнаю только, когда мне будет 10 или 11. Значит, его лицо в меня ещё раньше Овода вошло. И имя такое красивое - Ланс.
А потом в одном из просмотров во взрослом состоянии уловилась фраза, как жена старшего брата говорит: "Отец назвал своих своих сыновей из английской мифологии - Персиваль и Ланселот".
И я стою 16 июля 2018 года на Стрелке двух улиц под башней отеля Hampton и вспоминаю, кто такие Персиваль и Ланселот, и как они мне последнее время являлись - сэр Персиваль Глайд в Женщине в белом и рыцарь Ланселот, из-за которого волшебница Шалотт нарушила обет и навлекла на себя проклятие, - стою и вспоминаю, и говорю на одном дыхании без запятой: Lance Percival.
А оказалось, что это имя конкретного человека. И этот человек, Lance Percival - это голос Фрэда, адмирала подводной лодки в мультфильме Yellow Submarine.
А полное название отеля - Hampton by Hilton. Знаю я этого Хилтона, это жуликоватый gunfighter из Any Gun Can Play. И конечно, у него день рождения 16 июля, куда же без этого. Это я только в этом году в голове соединила. А ещё в этом году особенно актуально слово Hilton в связи с Amsterdam Hilton. Я там была в этом году, в стратегический день, и всё такое. Но об этом я пока никак не напишу.