Мне было десять лет. Лето, я находился в детском санатории "Звёздочка". По сути это был пионерский лагерь, но улучшенного образца - в смысле, детское учреждение, только питание было хорошо продумано: регулярно подавалась баклажанная икра, гематоген, рыбий жир, компот с фруктами. Играли во дворе в самые разные игры. Сейчас такие даже не встречаются... Иногда ходили на прогулку к старому аэродрому. Здорово. Дыхание заброшенного взлётного поля. Полевые цветы, а поодаль ещё летали волшебные самолётики, как из прошлого. Это местечко называется Седанка.
Также мы читали вслух книги. Или без всякой книги, я садился в кругу ребят и взрослых, рассказывая свои истории. Точнее, днём в общем зале я обычно пересказывал Приключения Джельсомино. А вот на ночь в нашей пацанской палате рассказывал что-то из своих историй.
Джельсомино мне точно удавался на славу. Я помню, как ловил невидимую волну: она пробегала лёгким ветерком по спине. Как-то я понимал, что собравшиеся дети воспринимают эту волну - наступала особая тишина. В ней будто аккуратно перелистывались страницы невидимой книги с картинками. Также послушать Приключения приходила уборщица. Она замирала со шваброй около нашего круга, впадая в транс.
И вот как-то ребята попросили меня рассказывать им что-нибудь на ночь. Воспитатель, помнится, такое дело поддержала. Конечно, конечно, мальчишкам будет очень полезно послушать сказку перед сном. Опят же, все шалопаи сами бегут в кровать - точно по часам. Хорошо. У меня была парочка отличных вещиц, самое оно, как истории для сна.
*
(2) Чёрный Потолок. История
В дверь нашей палаты мышкой просочилась крошка Анюта. И тут же у косяка тенью присела на стуле. Вообще, так нельзя по расписанию, у девчонок своя палата. Но она очень тихонько, тем более жаловалась, что без сказки вообще спать не может.
Свет потушен, прикрыты на окнах занавески. Но с улицы падает луч света. По стене гуляет тень, кажется от Толика.
- История - Чёрный Потолок. - О, чёткая вещь. У нас была такая книга. - Не трынди, Ванёк! Это Кристен сам сочинил. Ну, или только у него есть такие книги. - Тихо. Давайте уже слушать. Па стене всплыла и затем растворилась призрачная голова.
- В дверь к Тарабару постучали. - Кто там? - крикнул он, обращаясь к темноте двери. Никто не ответил. Тарабар открыл щеколду, взялся за ручку. - Кто там? Скрипнула доска на крыльце и тишина. Хозяин дома потянул ручку двери. Хр-ру - прошептало под косяком. Тарабар осторожно приоткрыл дверь. На улице уже темно. Его дом с чердаком стоит на краю города. Вдали слева огни пятиэтажек. Справа кривляются кусты, роща и там недалеко погружается в ночь кладбище.
- Ой, а про это можно на ночь? - тонкий голосок Анюты. - Можно. Или уходи к себе. - Останусь. - Да тихо вы. У меня от голоса Кристена даже писечка подымается - давай дальше.
- Тарабар вышел на крыльцо. Никого. Только порывом ветра в лицо ударился старый лист. Или ещё что-то ткнулось под глаз и щёлкнуло, ломаясь. Хозяин дома вздрогнул - что происходит? И тут его взгляд упал к ногам. У самого порога лежало письмо. Он ещё раз оглянулся: живых вокруг никого. Взял письмо, сутулясь вернулся назад в дом. Дверь захрипела и закрылась сама от порыва шального ветра. - Я тебя завтра смажу, - пробормотал Тарабар. Он подошёл к столу, распечатал конверт, на котором ничего не было кроме непонятного чёрного зигзага. И внутри был чистый лист. Почти чистый, какие-то невнятные пятнышки и клякса в уголке...
И тут в доме потух свет. Со стен и потолка упала темнота.
На стене пацанской палаты появилась тень в капюшоне. Анюта поперхнулась своим видением, ойкнула. - Я посижу под кроватью. Не могу встать, у меня ножки не слушаются... - Ползи к себе...
Тарабар в темноте ударился об угол буфета. Что-то нехорошо крякнуло. И в ответ где-то на кладбище отозвался филин. У-ух. Толик из-под одеяла дважды прокричал филином. В палате наступила тягучая тишина. Затем скрипнула койка под окном. Серый с подушкой полез под кровать.
Тарабар нашёл свечу и спички. Огонёк осветил комнату. Всё вокруг налилось чернотой. Даже потолок накрылся чёрным туманом. Тарабар поставил свечу на стол около непонятного листка бумаги. И тут неожиданно стал различать какие-то буквы. Он покрутил лист вдоль языка свечи. Теперь на послании бледной тенью проступили слова.
*Сегодня в полночь приходи на кладбище к моей могиле. Твой старый друг.*
Да, у Тарабара был только один старый друг. Все остальные были новыми и не друзьями, а так - просто здоровались, если могли встретиться друг другу...
Хозяин дома вздрогнул. Его тень сама заплясала, когда он приблизился к часам. Стрелки чёрными пиками показывали без четверти 12. Совсем скоро полночь. Надо спешить на кладбище!
- Чё-то я в туалет хочу. - Уматывай быстрей и до утра не возвращайся!
Под потолком дома туман сгустился, покрывая всё чёрными каплями. Но Тарабар, уже ничего не видя вокруг, спешно собрался выходить. Вот тут внутренний голос ему скрипуче сказал: - Оставь в двери записку, что уходишь в Бурбены навсегда.
- Нет. Это у чёрта на рогах. И оттуда нормальные люди не возвращаются.
- Записку надо оставлять, когда уходишь на кладбище. Мало ли. А ты же человек весёлый - весёлый?
- Ну, да. Весёлый...
- Тогда можешь оставить два листка: на втором напишешь: "я пошутил, скоро буду".
Тарабар в спешке так и сделал, как советовал скрипучий внутренний голос.
Он сошёл направо от крыльца и почти бегом отправился на кладбище. Скоро стрелки часов сойдутся на 12 - надо поспешить. Вот ограды в глухоте кладбища. Могилы вздыхают, земля шевелится почерневшей травой. Одна минута всего. Опоздаю! Тарабар разогнался, вот тут сейчас будет место сна его старого друга. Ещё два быстрых шага. Скользко, темнота. -А-а-а! Тарабар падает в пасть ямы. За оградой, там, где была могила, оказалась пропасть с чёрной слизью.
Скрипучий внутренний голос засмеялся. - Хе-хе. И тут же пояснил. - Это твой новый дом. Тут теперь, как и всюду у тебя, чёрный потолок. Только, как хорошо, согласись, теперь ты спокойненько лежишь на потолке. А твой пол вон там. Повернись. Ещё наглотаешься земельки. Глянь над тобою полы. Хе-хе. Новый дом для тебя. А старый домик с чердаком пока постоит, освободится от эха. И...