Помню повторяющееся видение в детстве - на большой высоте я пролетала над безграничным океаном, и высокие башни, как одинокие маяки, возникали посреди бьющихся об их основания волн, поражая своим отрешённым видом. Мрачность картины усугублял вид пасмурного неба без малейшего намека на присутствие жизни. Тогда мне казалось, что я лечу не над Землей, а над неведомым миром, где царит безжизненная водная стихия.
Позже, снова прилетев в этот мир, я увидела почву, кое-где выступившую из воды. Выпал редкий снег, тонким белым мхом присыпав островки суши, но я не чувствовала холода, я видела всё те же заброшенные башни, но теперь уже с белыми шапками вместо коричневых округлых крыш. Казалось, белые кристаллы снега растопили холодные цвета безжизненной картины надводного мира, окрасив ее в светлые тона прелюдии к жизни.
И хотя сны детства никогда уже не возвращаются в зрелости, маяки всё ещё необходимы тем, кого Вселенная уже остерегается пускать в свои заповедные уголки.
* * *
Было еще свежее утро, когда бестелесная оболочка, покинувшая мое тело, поднялась с постели и проплыла в соседнюю комнату к зеркалу, стоящему у окна. Неизвестность, таящаяся в зазеркалье, привлекала к себе и одновременно отталкивала, но любопытство все же взяло верх, и я решила пройти сквозь зеркало, чтобы узнать, что за ним находится.
С первой попытки я просто уткнулась в твердую поверхность и засомневалась, нужно ли продолжать эту затею, и только с третьей попытки мне удалось погрузиться в вещество зеркала, упругое и слегка вязкое внутри.
За зеркалом, так же, как и в комнате, оставшейся в земной реальности, находилось окно, и мне пришлось еще раз поработать головой и локтями, чтобы протиснуться сквозь его субстанцию, почти не отличающуюся от зеркальной, так как все предметы в зазеркалье имеют одну и ту же природу ― они созданы из разрежённой материи, неодинаковой по плотности и составу.
За окном открылся вид на другой мир, в котором я оказалась впервые. Я вышла не в проекцию своего двора, в которую я всегда попадала, если выходила сквозь окно или через дверь проекции своего дома, а на обочину дороги, по краям которой кое-где росли невысокие деревья. Слева у дороги между кустарниками просвечивал слабый свет, и я сошла вниз по пологому скату, утопая по щиколотку в мягкой и рассыпчатой пыли коричневого цвета, не оставляющей следов на одежде и обуви.
Вокруг не было ни души и царило безмолвие, я не ощущала движения ветра и не чувствовала никаких запахов. Посмотрев вверх, я увидела хлопья облаков от светло-розовых оттенков до темно-фиолетовых на фоне то ли вечернего, то ли предрассветного темно-лилового неба. Ни одна звездочка не освещала этот сказочный пейзаж, но я отчетливо увидела перед собой поляну, окруженную деревцами, мерцающими, как новогодние ёлочки. Вдалеке сквозь полумрак вырисовывались горы с застывшим посреди них замком, высокий шпиль которого выделялся темным силуэтом в просвете пурпурно-сиреневых облаков. Несмотря на сумрак и изрядное расстояние до замка, его очертания были ясно видны на фоне бледного пятна, проступившего на просыпающемся небе - так луна, поднимающаяся над горизонтом, кажется крупнее, чем когда она катится по небу.
Я вернулась на дорогу и прошла немного вперёд. С правой стороны дороги простерлась пустынная равнина, границы которой затерялись в смутной дали, сливаясь с темно-синим небом.
Окинув взглядом пустошь, я обнаружила, что не одинока в этом мире - поблизости от дороги, в тусклом искусственном свете предрассветного неба, стояла одинокая скамья, на которой сидели три человека, словно заблудившиеся в этом огромном парке и решившие немного отдохнуть. Ближе всех ко мне сидел немолодой мужчина интеллигентной внешности с пепельными волосами, его спутники казались моложе. Троица молча смотрела на меня, не выражая никаких эмоций. Я хотела подойти к незнакомцам поближе, но их отречённый и неприветливый вид остановил меня, и, так и не дойдя до скамьи, я подпрыгнула и сразу же взлетела ввысь.
В одно мгновение я очутилась на большой высоте и помчалась среди облаков быстрее ветра. Меня подхватил вихрь, и все вокруг закружилось серой мглой, словно меня захватила зона турбулентности. Эта неожиданная перемена в атмосфере была необъяснима и загадочна - затишье, царившее внизу, без всякой видимой причины обернулось заоблачным ветром, подобно тихой речной заводи, скрывающей коварную воронку.
Я летела в неизвестном направлении, испытывая действие невидимых сил, когда вдруг увидела поблизости от себя белесую веревку, скользившую по небу как натянутый трос, концы которой исчезали в густом тумане. Я ухватилась за веревку рукой, и она потянула меня по направлению к замку, к которому я уже некоторое время безуспешно пыталась приблизиться, в то время как меня заносило вправо, словно там находилась гигантская магнитная ловушка. Мне показалось, что путеводная веревка является частью моего тела, но, ощупав себя, я не нашла ничего необычного.
Теперь я медленно приближалась к замку, чьи очертания уже можно было разглядеть сквозь туманную мглу. В какой-то момент я решила, что лечу слишком медленно, и выпустила веревку из руки, о чем сразу же пожалела, так как поняла, что покидаю эту реальность. Канат был своего рода моим проводником в окрестностях зазеркалья, и теперь мне остается лишь строить предположения о его истинном назначении.
Позже, уже в земной реальности, я вышла из дома на улицу и посмотрела вдаль, и внезапно ко мне пришла догадка, что зеркальный мир является отражением этого пейзажа: те же облака, из-за которых, вероятно, не было видно звезд в той Вселенной; те же горы, которые там мне казались холмами. Недоставало лишь замка, хотя, если отправиться в направлении здешних гор, то можно там встретить современные строения, разбросанные среди холмов и скал, которые своими формами отдаленно напоминают замки.
Пустынный пейзаж, увиденный мною ночью, при свете дня показался мне объемным снимком прошлого или будущего моего земного пристанища. Когда-нибудь, через много лет, эти временные постройки, воздвигнутые человечеством, исчезнут, оставив после себя безжизненный пепел, и здешний мир, отразившись бесчисленное множество раз в осколках тлена и разбитых надежд, приблизится к совершенству, в котором застыла его зеркальная проекция. Этот мир, немой и сумрачный, представляющий собой зеркальную копию некоего переломного момента в истории реальности, словно моментальный снимок, не сумел запечатлеть музыкальный ряд оригинала ввиду особенности всех зеркальных проекций, заключающейся в их неспособности поглощать звуки внешнего мира, отражающиеся от незримой преграды, отделяющей прообраз от его ментальной копии.
* * *
Прошло более полутора лет со времени моего путешествия в зазеркалье, но я всё ещё надеялась, что когда-нибудь вернусь в этот неподвижный на поверхности и нестабильный наверху мир, и побываю в замке, застывшем в скалах. Я не хотела оставаться в зазеркалье надолго, несмотря на его необыкновенную красоту. Этот мир таил в себе загадку, в нём не было слышно ни пения птиц, ни плеска волн, ни музыки небесных сфер. Даже самая засушливая пустыня на Земле более разнообразна, чем эта застывшая сфера форм.
Возможно, пепел, которым усыпана его поверхность, появился вследствие невыносимого зноя, испепеляющего днем всю растительность, которая за ночь вновь оживает, а, может быть, этот пепел ― всего лишь аллегория моих воспоминаний о прошлом ― шелуха, обсыпавшаяся с окаменевших сталагмитов моей памяти, притворившихся передо мной деревьями.
Однажды, допоздна засидевшись за чтением, я легла спать только под утро. Погрузившись в глубокий сон, я пропустила момент перехода границы между мирами, и теперь мне неизвестно, по какую сторону зеркала я очутилась в этот раз. Но это не так уж и важно, так как я начинаю понимать, что всё во Вселенной взаимосвязано и миры каким-то непостижимым образом переходят один в другой.
Стоял ясный день без Солнца, словно кто-то набросил на светило гигантскую невидимую вуаль. Я шла по безлюдной улице проекции моего города по направлению к горам, пытаясь припомнить, что предшествовало нынешним событиям и какова цель моего пути. Улица выглядела немного странно, словно произошла её необъяснимая подмена. Ещё вчера она представляла собой оживлённое шоссе, а сейчас казалась мне глухим проулком.
Погружённая в раздумья об изменчивости внешней стороны вещей, я не заметила, как ко мне подошла незнакомая девушка, одетая в светлое летнее платье. Улыбаясь мне, как давняя знакомая, она показала рукой на холм вдали, с восхищением заметив, что находит его красивым. Деревья на этой улице тоже отсутствовали, так что ничто не загораживало чудесный вид на холмы и горы, видневшиеся впереди.
Посмотрев в направлении, указанном незнакомкой, я увидела живописный холм, но моё внимание привлек не он, а почти вплотную примкнувшая к нему невысокая гора, на вершине которой виднелся замок, чьи очертания мне показались до странности знакомыми, словно я уже ранее видела похожее зрелище, но при других обстоятельствах.
Было очевидно, что замок расположен на вершине - ведь, несмотря на его значительную удалённость от меня, я видела его очень отчётливо, словно внезапно обретя совершенное зрение. Вид был прекрасный, и причудливая архитектура замка чудесно гармонировала с зелёными зарослями, его окружавшими, но фокус был в том, что гора с замком лежала на боку, словно кто-то её уронил, повернув на 90° по часовой стрелке.
Заворожённая удивительным зрелищем, я замерла посреди дороги в каком-то оцепенении, из которого меня вывела девушка, всё ещё стоявшая возле меня. Она мне подсказала, что можно исправить искажение перспективы, если лечь на дорогу лицом к горе и закрыть глаза, представив, что под ногами дорога.
Последовав её совету, я через мгновение почувствовала под ногами твёрдую почву, и когда открыла глаза, увидела, что мир повернулся на четверть круга по часовой стрелке. Теперь я стояла на дороге, а надо мной синело небо. Посмотрев на гору, я увидела, что она приняла естественное положение, возвышаясь с замком на вершине.
В одно мгновение, стоило мне лишь подумать о том, чтобы приблизиться к замку, как местность вокруг меня изменилась, и я перенеслась в горы. Город остался внизу, и передо мной теперь вилась узкая тропинка, ведущая к дворам, огораживающим низенькие дома, последний из которых вплотную примыкал к замку. Я вспомнила, что прежде уже бывала в этом местечке, но тогда здесь царила зима и пологие склоны были покрыты тонким слоем снега.
Я уже собиралась войти во двор одного из домиков, когда вдруг увидела впереди себя незнакомого юношу, направляющегося по тропинке вглубь дворов. Похоже, он меня не видел, но какое-то чувство подсказывало мне, что это к лучшему. Остановившись и выждав, пока незнакомец не скрылся за домом, я отправилась следом за ним.
Очутившись в замкнутом пространстве дворов, я поняла, что попала в лабиринт.
В смежных мирах такое случается нередко, и для того, чтобы выбраться из лабиринта, приходится плутать по чужим дворам, которые переходят один в другой, как ячейки мозаики, словно архитектор по каким-то причинам вынужден был экономить пространство при планировке улиц, из-за чего лабиринт походит на коллективный разум, пчелиные соты или муравейник, но только человеческий.
Я всегда стараюсь незаметно пересечь эти тесные дворики, перебегая из одного в другой, чтобы не попасться на глаза их хозяевам. Обычно в дворах никого нет, и тогда, осмелев, я подкрадываюсь к какому-нибудь домику и заглядываю в дверь. Передо мной обычно предстаёт внутренность уютной маленькой прихожей, через открытую дверь в которой виднеется следующая комнатка. Иногда я слышу голоса хозяев в глубине дома и тогда выбегаю прочь. Меня ждёт высокий забор в конце сада, перемахнув через который, я оказываюсь, наконец, посреди длинной узкой улочки - одной из ветвей лабиринта.
Вот и на этот раз, высвободившись из тесноты дворов, я вышла, наконец, на пустынную улицу. Пока я плутала в поисках дороги к замку, стемнело и пролетела ночь, но я не заметила течения времени, словно смена времени суток в этом мире - лишь формальность и не более того, и продолжала идти мимо низеньких белых домов в светлеющих сумерках, незаметно для себя забравшись слишком далеко.
Несмотря на то, что уже рассвело, на улице не было ни души, кроме немолодого загорелого мужчины в белых штанах и халате, стоящего у входа в один из домов. В какой-то момент мне почудилось, что я перенеслась в Индию, причиной чего, вероятно, явилась внешность местного жителя. Приблизившись к нему, я поинтересовалась, почему на улице так пустынно. Незнакомец отвечал, что в его стране не принято вставать раньше 9 утра, и пригласил меня войти в его дом.
Окинув на прощание взглядом улочки с домишками, бледневшими на фоне лилового неба и сотами лепившимися друг к дружке, я вошла в раскрытую дверь и очутилась в тесноте полупустой крошечной комнатки. Ужасающая бедность, сквозившая в низком потолке, обшарпанных стенах, крошечном оконце и в скудном освещении, поразила меня, на мгновение пробудив во мне воспоминания о давних временах.
Я не стала здесь задерживаться, и дверь в стене комнаты вывела меня в узкий полутёмный коридор, переходивший в следующий коридор, более просторный. Я шла, как Ариадна по лабиринту пещеры, ведомая обрывками воспоминаний, которые, по мере приближения к цели моего путешествия, складывались в целостную картину.
Наконец, пройдя по галерее коридоров, я очутилась под сводами высокой арки, ведущей в пещеру, выход из которой заканчивался внутри замка. Здесь ко мне окончательно вернулась память о моём предыдущем пребывании в этом месте. Я поняла, что вернулась к месту своего прошлого заточения, со времени которого прошли целые воплощения, а может быть, несколько мгновений, о чём трудно судить, так как в этом мире время течёт по своим законам.
Войдя в пещеру, я оказалась посреди просторного каменного зала. Слева от меня поднимались ступени, ведущие наверх замка. В глубине зала сквозь неясный полусумрак я увидела своих соратников, всё еще томящихся в клетках, вделанных в тесные ниши в стенах пещеры. Это были юноши в расцвете сил, одетые в ту же одежду, что и старик, повстречавшийся мне у входа в пещеру. Они сидели на полу в своих узких и мрачных кельях, и, увидев меня, в безмолвии приподняли поникшие головы. Слова здесь были излишни, так как в их взглядах замер один красноречивый вопрос.
Я не знала, зачем вернулась сюда. Возможно, меня позвало сюда чувство вины или что-то ещё, чего я не помнила. Никто не встретил меня, и никто не задержал, словно всё осталось в прошлом.