Аннотация: Что бы не случилось, дети остаются детьми
- Короче. Ездили мы как-то с отцом в Москву. А там на метро катались. И вагон вдруг взял, да и остановился в тоннеле. Ну, я немного перетрухнул, конечно, но смотрю, все спокойные, ну и я в окошко пялиться стал. Трубы, провода какие-то... А тут на меня оттуда глаза как зыркнут!
- Да ладно, полный вагон народу и ты один заметил, - скептически отозвался Тима, шмыгнув носом. Огонек костра никак не хотел разгораться, поэтому сидящие вокруг дети прятали руки в измызганных куртках - кто в рукавах, кто в карманах, кто и вовсе завернулся, как в спальник. Расторопный Мишка копошился в костре палкой, раздувал, подкладывал ветки, и ворчал, будто старый дед, на неопытных товарищей. К нему же жалась Василиса, которую мальчишки называли просто Васькой, самая младшая из ребят. Рассказывающий до этого Вадик обиделся, нахохлился в своей куртке, проворчав:
- Вот и не вру. Никто там в окошко и не смотрел, один я. А вообще, они, глаза эти, как появились, так и пропали. Их может только я заметить и успел.
- Смотри, зоркий какой, - проворчала Лада, попыталась помочь Мише, положив в костер толстую ветку, но тот только заругался, ветку выкинул.
- Да ну! Ну вот че вы! Ну вот не нравится - сами рассказывайте! - окончательно обидевшись, Вадик даже от костра отсел.
- Да ну зачем, - заныл Миша, - Он же опять про книги свои начнет? Теперь-то без очков не почитаешь, а, Тимка?
- Тут темно, олень. И книг нет. А история все равно закончилась уже, ничего нового там не будет. Ну глаза и глаза в метро, ну че там не увидишь, ты же за стеклом от них. Вот в лесу глаза увидишь - тут да, побежишь, как никогда не бегал, - Тима вздохнул, машинально хотел поправить очки, которых не было уже третий день, нахмурился. Без этих самых очков ему и самому постоянно грезился кто-то вдалеке, что ночью, что днем. - Но я могу рассказать, да. Я как-то читал, что, бывает, в море корабли попадаются. Ну так вот, пустые корабли. Ну в смысле, посуда, вещи, обед нетронутый например. А людей там нет. И читал, что это волны какие-то, и вот люди из-за них за борт кидаются.
- Че-то я не понял, - вклинившись в паузу, вмешался Мишка. - Что за волны?
- А, блин, я и забыл... Ну есть такие. Ну, не те волны, что на море, а вроде радиосигнала. Только их сама планета, а не люди, производят, а люди реагируют так... А, черт, ну вас нафиг. Подрастете, поймете. Ну вы хоть вникли? Корабль плывет, а людей на нем уже и нет.
- Так их может съело что? - вмешалась Лада, тыкая палкой в сырую картошку, лежащую у костра.
- Я же только что... аааа, блин, ну вас к черту. Может съел. А может еще что. А еще читал, эксперимент был. Корабль вроде как хотели во времени переместить. Корабль вернулся, а люди - нет.
- В будущем остались что ли? - воодушевился Вадька.
- Да нельзя во времени перемещаться. Не знаю я, где люди, может их на маленькие такие кусочки этот эксперимент разметал. А может еще что... Но во времени путешествовать нельзя! Понял!
- Да ладно, не кипятись. Да только что-то... Ну не страшно. То ведь на море, - отмахнулся Вадик. Костер разгорался, становилось теплее. Лада не отрываясь смотрела на пламя, и вдруг, пользуясь тем, что молчат остальные, начала свою историю:
- Один человек убил другого человека. И думал вот он, что все с рук ему сойдет, в колодец пересохший труп спрятал, и жил себе. Да только ночами кто-то к нему стучаться стал. Он дверь откроет - колодец, давно уже камнем неподъемным закрытый, открыт, и никого вокруг. А только стучится все кто-то - в окошко, в дверь, по стенке дома бревенчатого, да ноет "Тема. Ну за что ты меня, Тема? Что не поделили-то?". Поседел тот Тема за год, а потом и сам в этот колодец скинулся.
Все замолчали, даже Миша перестал возиться с костром, с опаской поглядывая.
- А вот это хорошо, - одобрил Тима. - Это может и не приведение вовсе, а совесть его звала. Вот и...
- Ну вот ты опять, - взъелся Миша. Поворошил палкой в костре, словно ожил. - Сейчас с угла прогорит и можно будет картошку закидывать. Чья там очередь дальше рассказывать.
- Миш, а призраки и правда есть? - подала голос прижимавшаяся к нему сестра.
- Нет, конечно.
- Ни плохих, ни хороших?..
- А с чего им хорошими-то быть? - словно старый, отмахнулся Миша.
- Ну вот мама не была бы плохим призраком. Она бы нас защищала. Так ведь?
Снова замолчали, потом Миша кинул в костер ту палку, которой там до этого копошился, и заключил:
- Ну все, можно считать, Васька свою страшилку рассказала. Мать... Да ты ее и не помнишь уже.
- А вот и помню, - насупилась девочка.
- Хватит картошку тыкать! Скоро и так есть нечего будет, - Миша уже переключился на Ладу, отобрал у нее палку, начал копошиться в костре ею. Он тянул время, придумывая свою историю пострашнее, и когда уже готов был начать, вдруг резко встал Вадик, глядя куда-то в даль.
- Ребят... - растерянно произнес он. - Ребят, меня мама зовет. Слышите? Ну вот ведь, зовет... Я...
Тим поймал его за куртку, усадил обратно на хвойные ветки.
- Я ничего не слышал. Ерунды не говори, где ты и где мама... Так она тебя и нашла. По хлебным крошкам что ли?
- Ну а вдруг, - запротестовал Вадик, но не решался бежать в темный лес.
- Интересно, а наш Тишка успел сбежать? - вдруг спросила Василиса, поднося маленькие ручки к костру.
- Да ты совсем глупая что ли! Нет бы об отце думала, а она за кота волнуется! - тут же взорвался Вадик, забыв уже, что кто-то там ему показался.
- А ты молчи, - припечатал его Мишка. - Ты о нас ничего не знаешь, вот и молчи. Сбежал конечно Тишка, Вась.
- И как он теперь без нас там?
- Да ему-то че, ему хорошо. Он же и раньше мышей ловил, кротов, птиц.
- А зима наступит? Зимой он замерзнет ведь.
- Не замерзнет! - Мишка уже терял терпение. - Чья там очередь? Давайте, рассказывайте.
- Возвращаться надо, - произнес уверенно Тим. - Уже много времени прошло. Да и еда кончается... И холодает. Надо вернуться. А если уж ушли все, то, может, и дома остаться можно будет.
- Надо, - согласился Вадик. - Вдруг, мама и в самом деле ищет...
- Я хотел бы, чтобы война началась позже, через несколько лет, - продираясь первым через бурелом, не оборачиваясь, проворчал Вадик. - Тогда я бы уже в армии служил. Я бы смог защитить маму.
- Дурак что ли?! - тут же напустилась на него Лада. - Вообще войны не надо! Не надо нам этой войны!
Тим, который без своих очков то и дело спотыкался, шел последним. Эти леса они знали пусть и не как свои пять пальцев, но все же особо не блуждали.
К вечеру показались черные коробочки домиков, и вокруг - тишина такая, что, казалось, в лесу и то живее. Дети замерли на опушке, прислушиваясь к ней. Здесь то ли лес врос в город, то ли город в лес.
- Ушли, - констатировала Лада, державшая за руку Василису, если та вдруг побежит вперед, но младшая девочка напротив держалась сзади ребят.
- Пошли, - махнул Миша. Но с места двинулись только он с младшей сестрой и Вадик. Лада и Тима замерли у опушки.
- Ну че, зассали? - спросил Вадик, оборачиваясь. Миша схватил его за локоть, потащил к городу, бросив раздражительно:
- Отстань. Сами придут, не маленькие.
Уже ближе к их, родному двору, Мишка вдруг потащил Вадика в кусты, сестре бросив "отлить. Тут стой пока". Василиса послушно остановилась, слушая все ту же мертвую тишину города.
- Слушай... Кот на дереве у палисадника. Только что прошли. Сними, пока я Ваську отвлеку.
- Да ты че, он же крик поднимет, - насупился Вадик, оглядываясь, но отсюда ничего не было видно.
- Блин, дебил... - проныл обреченно Мишка. - Кот говорю на дереве висит. Сними и закопай, пока Васька не увидела.
Отец был дома - Миша понял это по тошнотворному запаху и жужжанию, остановил сестру, не дав войти в комнату, произнес:
- Все, Вась. Теперь у нас и отца нет.
Та утерла выступившие слезы, отвернулась. Разозлившись, Миша схватил ее за плечи, развернул к себе.
- Ты че? Забыла что ли, как он тебя хворостиной по рукам? Или как милостыню просить отправлял, а сам пропивал половину? А ну не реви.
- Да я и не о нем. Как же там котик-то наш без нас будет... Котика-то нет, убежал, - размазывая слезы по лицу, напропалую врала Василиса. Миша чувствовал, как в ответ на слезы сестры и у самого глаза повлажнели.
- Да ладно, что уж там... проживет.
Во дворе ждал заплаканный Вадик с лопатой. Пытаясь взять себя в руки, он произнес, заикаясь:
- Т-там... Мама. Мамочка... П-похоронить над-до.
- Ты че, дурной? Во дворе что ли закопаешь? Как кошку? Тут могилка нужна, оградка... Взрослые придут, тогда и...
- Нет. Н-нельзя так оставлять. Хот-тя бы так... Нельзя...
Ближе к ночи подтянулись Лада с Тимкой. Тоже взяли лопаты, молча помогали.
- Тим, а в книгах твоих с детьми на войне как было? Их куда-то отправляли? Или как? - спросила Василиса, когда уже совсем стемнело, и с делом было покончено.
- Никак... Не было там детей на войне. Хотя был один мальчик, но он разведчик был, он тоже воевал.
- И я тоже буду воевать, - насупилась Василиса. Вадик молчал.
- А я не буду, - отозвалась Лада. - Не буду я чужих матерей убивать. Пусть просто не воюют.
- Слушайте. У меня дома пусто. Нет никого, - с жаром заговорил Тим. - Давайте туда, а? Еда там есть. И подвал есть. Его спрятать можно, кроватью прикрыв - никто и не поймет, если зайдет. А мы услышим по речи, наши пришли или нет.
Они переглянулись. Все, кроме Вадика, которого теперь можно было куда угодно вести за руку, как маленького.
На ночь стащили вниз одеяла, печеную картошку, колбасу, сыр и зачерствевший хлеб, поставили на пол фонарик, устроились вокруг.
- Моя очередь, - жуя, напомнил Миша. - У одного мужика все время как ботинки за порогом оставит, один пропадал...