Базалук Олег Александрович
Лозовая: женские нравы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 2.27*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Провинциальная жизнь: пошлая и неприкрытая. Взгляд на будни провинциальной женщины.

  
  
  
  
  

Базалук О. А.

  
  
  
  
  
  
  

ЛОЗОВАЯ:

ЖЕНСКИЕ НРАВЫ

  
  
  
  
  
  
  
  

Своему погибшему другу и компаньону,

Земецкому Юрию Ивановичу

посвящаю...

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Вступление

  
   Очень долго мои товарищи, кто в шутку, кто в всерьез, просили меня отвлечься от философской тематики и написать о реальной жизни: о них, о знакомых, о нравах нашего поколения. Но работа над созданием новой космологической концепции занимало все мое время, и я все их просьбы переводил в шутку. Но, закончив свою очередную книгу, в которой я, наконец, дал философское обоснование концепции мироздания, я вдруг почувствовал, что созрел для книги на свободную, художественную тематику. Мне захотелось написать книгу о повседневности, о том, чем жила и дышала молодежь в переходный период: из второго в третье тысячелетие. Кто знает, может пройдет пару сотен лет и кто-то из наших далеких преемников захочет узнать о том, что волновало наше поколение, какие проблемы, темы, задачи стояли перед нами. Ведь как ни крути, а наше поколение - уже история. Кому удавалось вот так удачно родиться и жить: не только на рубеже переходов двух веков - двадцатого и двадцать первого, но и двух тысячелетий нашей эры - второго и третьего. Причем я не веду речь о тех, кто младенцами (подростками, юношами) перешагнули этот рубеж, или кто пережил его в преклонном возрасте. Первые не могли понять важность своей исторической миссии, а вторым она уже была просто не интересна. Я говорю о тех, у кого переход веков и тысячелетий разделил жизнь на две половины: молодость и первые годы зрелости осталась по одну сторону, а второе тридцатилетие пришлось проживать в третьем тысячелетии. Речь идет о поколениях родившихся в шестидесятые-семидесятые годы двадцатого столетия. Именно об их жизни и нравах мы поведем речь ниже.
   Я решил сюжет своей книги сконцентрировать в реальном городе, моей Родине - Лозовая, Харьковской области; вокруг реальной личности - Земецкого Юрия Ивановича, в народе просто Зема, с которым судьба свела нас в 2000 году, когда мы организовали совместный бизнес. С моей точки зрения этот человек - яркий представитель того поколения, о котором я хочу рассказать, живущий по современным меркам, для себя, в свое удовольствие. За исключением главного героя, который был знаком с рукописью, все остальные персонажи собирательные. Любое сходство, уверяю, кажущееся. Я специально перемешал даты, события, характеристики персонажей, дополнил их из своего опыта, из рассказов людей встречающихся на моем жизненном пути. Поэтому знакомых, прошу не искать себя в героях книги, потому что любой, представленный в этой книге образ, по большому счету выдуман мною.
   Название книги тесно связано с нашим главным героем, который видел смысл своей жизни в общении с женщинами. Он и просил написать книгу не столько о нем, сколько о женщинах с которыми его сталкивала судьба. Я выполняю его просьбу. В книге я попытаюсь раскрыть взгляды современной молодежи на женский пол, дать общие характеристики современных женщин. Я даже главы назвал женскими именами для того, чтобы хоть немного систематизировать то огромное количество женщин, с которым герой книги был знаком и не знаком.
   Так получилось, что книга писалась в несколько присестов. Первый вариант книги был написан до Юриной гибели. Юра ее читал. Он был еще жив и не собирался умирать. Рукопись полгода пролежала у него в сейфе. Он не давал "добро" на ее публикацию, желая исправить некоторые, по его мнению, неточности и резкости. Но 1 февраля 2003 г. его зверски убили из-за пяти тысяч гривен. Убила девушка, со своим бывшим мужем. Прошло несколько лет, пока я снова вернулся к написанному материалу. Я пересмотрел его, добавил более современные образы. Написал о людях, которых Юра не знал. Но в целом, это книга его. Я приступил к ней по его инициативе, большая часть материала написана из его рассказов, поэтому она должна быть опубликована. Эта книга, на мой взгляд, - продолжение его жизни. Он умер физически, но его образ жизни, типичный для нашего поколения, продолжает жить.
   Эта книга, Юра, в память о тебе: яркой, противоречивой личности. Царство тебе небесное и мир твоему праху. Ты был разным, трудно предсказуемым, но главное, ты оставил после себя много хорошего и доброго. Да воздастся тебе за это!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Наташа

  
   Меня всегда интересовали люди, с которыми судьба сводила меня на жизненном пути. Я хотел узнать, что их интересует, волнует, к чему они стремятся. Такой интерес был вызван не праздным любопытством, а желанием учиться: брать для себя что-то новое, полезное. Каждый человек, это книга, которую нужно читать, познавать, изучать. И я брал, "читал", стараясь открыть для себя новые миры, новые аспекты жизни, чтобы пополнить свои знания, набраться опыта и прийти к главному, конечному - к мудрости: к глубокому и всесторонне осмысленному пониманию жизни.
   Мы с Юрой часто беседовали о жизни, о людях, об их характерах. Он был старше меня на пять лет, и по многим житейским вопросам опытнее. Я воспитывался на книгах, его воспитывала улица. Мои мысли часто отрывались от реальности, его суждения были строго прагматичны, на основе жизненного опыта. Я имел три высших образования и защитил кандидатскую диссертацию по социальной философии. Он закончил профессионально-техническое училище и за всю свою жизнь не прочел ни одной книги. Даже газет не читал. Но как убедился я после его смерти он видел жизнь гораздо глубже меня, и разбирался в людях больше меня. Это проявилось в поведении Смирнова, которого я ввел в наш бизнес, постоянно защищал, но он ему никогда не доверял. Его смерть расставила все на свои места. Смирнов отказался выплатить большую сумму денег, которую он должен был Юре, его семье. Как он заявил на суде Юриной маме: а где бумаги подтверждающие мой долг? Юра не зря не верил ему. А я ошибался.
   Наши беседы не походили на назойливое выуживание информации, особенностей личного опыта, или нюансов жизни знакомых нам людей. Он рассказывал только то, что считал нужным рассказать. А я слушал. Мне интересны были его рассказы, потому что все они опирались на его личный опыт. В каждом он был активным участником или главным героем.
   В большинстве своем, наши разговоры велись о женщинах. Почему о них, - потому что вся его жизнь была посвящена им и отдана поиску той Единственной и Неповторимой, которая укрощает мужчину, успокаивает его страстную натуру и "одомашнивает". Юра один из немногих, кто к своему сорокалетию, так и не встретил ее, хотя масштабы поиска, - это подтвердят в Лозовой многие, - был поистине грандиозен.
   - Женщины, неблагодарный народ - пророчески вещал он - Не зря в старину их постоянно били кнутами. К твоему сведению, я последнюю свою жену тоже воспитывал ремнем. Брал брючный ремень, кожаный, широкий, и порол пока рука не уставала. Только это помогало. А как себя иначе с ними вести? Приходишь домой голодный, уставший. Смотришь, носки не постираны, рубашка грязная валяется. Ты ей вопрос: "Почему не постирала? Почему не убрала?" А она в ответ: "А зачем ты с девками целыми днями гуляешь?"
   - С какими девками?
   - У тебя их больше десятка! Мне уже стыдно на улицу выйти, все твои бляди в глаза смеются!"
   Спрашивается, где логика? Я ей задаю нормальный вопрос:
   - Причем бляди к рубашке? Почему ты рубашку не постирала? В чем мне сейчас идти?
   - Одевай грязную и вали, пусть тебя твои подруги обстирывают!
   Нормальный ответ? У меня мыслей не было идти к кому-либо. Думали с Колей Мамонтом посидеть в "Березке", чаю попить. Но ты разве ей что-то втолкуешь. Орет. Пена изо рта. И вот тогда я беру ремень и начинаю пороть, объясняя в паузах:
   - Родители тебя недовоспитали, так я этот процесс закончу.
   А мы жили тогда в общежитие. Стены тонкие. Жена на всю общагу орет. Меня это еще больше заводит. Кричу ей:
   - Заткнись! Делай то, что от тебя требуется, и никто тебя пальцем не тронет! Постирай, погладь, кушать приготовь и мужа удовлетвори - всего четыре требования! Я ничего сверхъестественного не прошу! Почему я выполняю свой долг перед тобою: ты не голодна, одета, ухожена! Я деньги в дом приношу! Ты живешь за мой счет! У тебя с утра голова только одним забита: как больше с меня денег выудить!
   И каких только поводов не придумает! Какое богатство фантазии проявляла! Мне уже и спать с ней не хотелось. Так достала! Представляешь, у меня было четыре жены, и ни одна не стирала, не кормила меня по-человечески. Или приготовят такую бурду, что собаки нос воротили, либо сварят яичницу, намажут бутерброд, и считают, что мне этого достаточно.
   Опаскудились женщины. У тебя еще неплохая жена: порядки в доме, придешь, на столе все стоит - тебя ждут. А у меня - захожу, телевизор смотрит. Спрашиваю:
   - Наташа, почему в доме беспорядок? Почему вещи разбросаны, пыль не вытерта?
   - Некогда было.
   - Чем же можно целый день заниматься? Понятно, я с утра до вечера на ногах - деньги зарабатываю. Но ты же целыми днями дома! За это время горы можно свернуть!
   - Я не на секунду не приседала! - она сразу срывается на крик. Крик, я заметил, - форма ответов жен на нормальные вопросы мужа - То сына твоего в школу собирала, то уроки с ним делала!
   - У тебя на все есть причины! И не кричи на меня! Ты сейчас, что делаешь? Телевизор смотришь! Я уверен, что ты его целый день смотрела! Вылупишься в него, и сериалы один за другим смотришь!
   - Да я только присела!
   - Не ври! Что не прейдешь, - ты только присела.
   У женщин всегда одна отговорка: "только присела". С тещей часами по телефону про эти сериалы разговаривают. Тот дон Хуан поцеловал ту, тот дон Педро поцеловал эту. Твоя тоже сериалами болеет?
   - Нет, я в дом антенну специально не проводил. Телевизоры стоят, но можно только видеомагнитофон смотреть.
   - Это ты правильно сделал. Моя Наташка, помню, шло пять сериалов - все смотрела. Найдет кучу причин, все бросит, от всего откажется, но не дай бог для нее пропустить одну серию! Я ей дуре втолковываю: "Я могу конец всей этой бурды рассказать. В этих мыльных операх и дураку все заранее понятно!" И порол ее за это. Ни что не помогало. Кричит: "Хоть убей меня, а смотреть буду!"
   - Ты сам от нее ушел?
   - Да. С соседом застал. Я вообще смотрю на это нормально. Ведь я с ней не спал давно. Как с ней можно спать, если она достанет так, что и смотреть на нее невозможно? А она пристает, мол, давай, давай. Я ей отвечаю: "Мы же с тобою только что ругались! Ты меня убить собиралась. Какими только словами не поносила! О каком сексе может идти речь?" "Я хочу тебя, Юра!" Меня прямо бесило это! Я ее отпихиваю, а она лезет ко мне. Так мало того, орет: "Ты только с блядями водишься. Мне минуту внимания удели! Я тоже женщина! Я мать твоего ребенка!" "Причем здесь это? - пытаюсь ей объяснить. - Я устал, я спать хочу. У меня на секс сейчас нету ни сил, ни желания." А она снова о блядях. Ругает меня, на чем свет стоит. Пока не плюнешь на все, не развернешься, и действительно по блядям не поедешь.
   Так вот. Как-то поехал я по колхозам, я семечку тогда скупал, и у меня что-то с машиной случилось. Вернулся домой раньше времени. Стучу в дверь, - никто не открывает. А шорох за дверями слышу. Я сначала не понял, думал у нее снова какие-то заморочки. Говорю: "Открывай, сука!" Тишина. Тут я понял, в чем дело! Выбил двери. Сидит она, глазенками моргает. И сосед наш рядышком. Он мне: "Юра, ты не подумай, я к Наташе за солью зашел, а тут ты..." Я успокаиваю дурака: "Не надувайся. Я ваши отношения только приветствую". А сам стою и не знаю, как в этой ситуации себя повести. Меня пару раз мужья заставали в постели со своими женами, а вот что бы я застал - в первый раз. Говорю: "Не буду вам мешать. Ты, Игорек только двери сделай, а то я погорячился немного". Развернулся и пошел. Загуляли тогда с Колей по полной программе.
   - На этом ваши отношения прекратились?
   - Конечно. Зачем она мне такая нужна? Я собрал вещи и к родителям ушел. Она прибегала, просила. Но разве мало женщин вокруг? Мне уже тогда не до нее было.
  
  
  

Лена

  
   В нашем городе много красивых девушек. Лозовая, несмотря на свой провинциализм, впрочем как и другие провинциальные города левобережной Украины, в этом плане отличалась. Иногда едешь по городу, по центральному проспекту Победы, и глаза разбегаются: одни модели дефилируют. Как на подиуме. Правда некоторых надо приодеть и записать к косметологу. А отдельных, как минимум, на месяц отправить в тренажерный зал. Но то что не видят глаза - приукрашивает воображение. Поэтому девушки и женщины в Лозовой, как говорят, из лучших домов Парижа и Лондона. Но к каждой из них, естественно, нужен свой подход. О покорении Лены Юра рассказал мне в дороге. По делам нашего бизнеса мы часто машиной ездили в Днепропетровск, и чтобы скоротать два часа поездки, мы часто вели с ним разговоры на общие темы.
   - Лена была красавицей писанной. Сейчас замужество изменило ее, и, на мой взгляд, не в лучшую сторону. Дураки говорят, что замужем женщины расцветают. Глупость. Может в другие времена, и расцветали, но в наше время замужество - это рок, бремя. Женщина перестает быть самой собой, превращается в тень мужа, в рабыню. Она растворяется в нем, в семье, в детях и обезличивается, теряет свое "я". В этом я убеждался неоднократно.
   Сейчас, я уверен, с Леной можно найти общий язык легко. Думаю, она бы и повстречалась со многими с удовольствием, но уже желающих нет. Но лет пять назад к ней подступиться было не возможно. Она только окончила школу и начала свои первые выходы в свет - в "Березку", где, ты сам знаешь, собирается на смотрины весь наш женский пол. Бесспорно, на фоне приевшихся и уже затасканных завсегдательниц "Березки" она выглядела королевой. Не знаю, что их связало с Алиной, одной из первых проституток в нашем городе, но первое время она появлялась только с ней.
   Ее появление не осталось не замеченным. Через Алину, с которой не переспал разве что ленивый, мы быстро выяснили, что Леночка еще девственница, через два месяца уезжает в Харьков поступать в университет. Наконец, самое важное для нас, она не прочь познакомиться с неженатым парнем.
   Как раз в этот период времени я освободился от своей очередной жены, кажется Светки, и полностью подходил под последнее требование.
   - А конкурентов не было?
   - Еще сколько! Вадик, Коля Мамонт, Великан - все включились в борьбу за право первой ночи. Соперники молодые, опытные, красавцы! Один Коля Мамонт чего стоил! Он хоть и старше меня был, но палец в рот не клади. На мясокомбинате работал. А это по тем временам круто было. Для Лозовой - это чуть ли не кинозвезда! А мне тогда уже за тридцать стукнуло - не та уже весовая категория. Но у меня по сравнению с ними один плюс был. Я как раз "Волгу" с Закарпатья пригнал. Черный цвет! Понтов море. В то время "Волги" еще ценились. Это сейчас - металлолом на фоне иномарок.
   Так вот, времени на раздумья оставалось мало. Конкуренты не дремали. Азарт охватил, не представляешь какой. Я знаю, Вадик с Великаном на 100 долларов поспорили, кто из них первым с ней переспит. Я же настроился только на победу.
   Для начала ее нужно было к себе расположить. Я в "Березке" дневал и ночевал. Забросил все дела. Но вокруг нее то Влад, то Великан, то Коля Мамонт. Всегда толпа. Ни проявить себя, ни обратить внимания. Я уже Колю Мамонта попросил уступить мне ее. Говорю, тебе уже сорок пять, ты уже стольких девушек женщинами сделал, что памятник при жизни нужно ставить. Дай мне хоть раз попробовать! Лена - мечта моей жизни! Поляну ему накрыл, всех своих знакомых предлагал в придачу. Не захотел. Говорит, с твоими я уже со всеми переспал, хочу что-то новое, свежее.
   Думаю, ладно, пусть будет, так как есть. Вижу, в "Березке" у меня ничего не получится, надо что-то другое думать. Я утречком как-то выловил Алину, дал ей двадцать гривен и договорился, что она после обеда выманит Лену в "Росинку", коктейль попить, и там меня с ней познакомит. А с Алиной у нас раньше были тесные отношения. Она одно время у меня даже дома жила. Мы с Колей с ней "встречались". Потом надоела. Выгнал. В общем, девчонка не плохая, но уже приелась.
   От денег, она, безусловно, не отказалась. Прелесть наших провинциальных барышень в том, что они не балованы деньгами, как столичные. Ты им деньги суешь, - они обижаются, говорят, я что, проститутка? С ними водочки попить, на дискотеку их свозить, немножко поболтать ни о чем - и все, они твои. Это нормальный минимум. Я никогда на девушек больше двадцати гривен не трачу. Палку колбасы, буханку хлеба, баночку сардин, бутылку водки и на природу. Часик, два - контакт произошел, и по домам. Как говорит Коля Мамонт: "Знакомство с серьезными намереньями на два часа".
   Алина деньги отработала полностью, не подвела. Немного с опозданием, но вижу - идут они. Зашли, я тут как тут. Подрулил на своем лимузине прямо к окнам кафе. Захожу - сидит моя красавица. На личико - милашка. Фигурка - модели. Груди! Ножки! А движения - пава.
   Я понял, что надо действовать. Это мое. Я поздоровался с Алиной, та нас представила. Смотрю, моя пенсионерская рожа на Лену никакого впечатления не произвела. Что со столбом познакомилась. Меня это разозлило. Я немного женскую психологию изучил. Понимаю одно, чтобы немного изменить ситуацию в свою пользу, их надо напоить. На трезвый взгляд я явно в женихи не гожусь, а так, чуть подвыпьют, туда-сюда, может и понравлюсь. Я по отработанной схеме, указываю на "Волгу", предлагаю не сидеть здесь в прокуренном зале, а взять все необходимое и на природу.
   Лена конечно бы отказалась. Уже прохладно было. Конец осени. Но Алина молодец, вовремя сообразила. Настояла, и мы поехали. Я взял колбаски, бутылочку "Немирова", хлеба, они заказали сока. Короче, скупился и повез их на Нестелеевку: не далеко и места есть укромные.
   Приехали. Расположились. Лена уперлась - не буду пить. Уже и я, и Алина, как к ней не приставали. Не хочет, хоть убей. Говорит, вино буду, а водку не буду. Я решил, пусть выпьет вина. Если человек не пьет, то его и вино вставит. А там, думаю, и водочка пойдет. Хорошо, что мы рядом от города расположились, на Бритай не поехали. Мы с Алиной по одной рюмочки накатили, я их снова в машину и к ближайшему магазину. Взял самое крепкое вино, дорогое, правда, и снова на природу. Дело сразу пошло. Раз выпили, второй, третий. Смотрю, она раскраснелась. Напряжение спало. Уже меня замечать стала, смеется, анекдоты рассказывает, все признаки того, что уже можно приступать к более серьезным отношениям. Я Алине мигнул. Выпили еще по одной. Алина, как будто к водичке пошла, а я к Лене ближе подсел и давай ее трогать, гладить. Она сопротивляется. Пыхтит. Но кричать стесняется. "Отстань, Зема, вдруг Алина подойдет". "Не подойдет, - говорю, - успокойся". А сам грудь трогаю, плечики. Тело упругое, грудь большая. Крышу у меня срывает. Смотрю, и она заводится. Семнадцать лет!
   - "Не здесь. Я здесь не могу!"
   - "Поехали ко мне. Еще накатим, музыку послушаем" - а сам думаю, пока доедем, отрезвеет. Передумает. Налил ей и себе еще по одной. Чувствую, что уже сам пьян. Но и ее пробрало. С одной стороны крепкое вино, с другой стороны я, с третьей - 17 лет нецелованности. Короче, отвел я ее немножко в сторонку и добился своего.
   Какое облегчение! Вся природа мне пела фанфарами! Смотрю, Лена тоже очухалась, протрезвела. Но если у меня радость, то она в слезы. Я ее успокаиваю! "Чего ревешь? Это нормальный процесс. Пойди к водичке подмойся. Накатим. Все будет нормально". А самому уже спать хочется. Вспомнил, что завтра на работу. Короче, мы еще по одной выпили. Я их по домам развез, и спать.
   Она звонила мне пару раз. Но уже как-то интерес пропал. Работы много навалилось. Я помню, назначил ей встречу. Не получилось приехать. Потом вроде самому не удобно было звонить, хотя она и телефон оставила. В "Березке" она больше не появлялась. Я примерно через год узнал, что она вышла замуж в Харькове. Учится там. Ребенок.
   - Не твой?
   - Нет. Я все аккуратненько сделал. Месяца два назад ее с мужем видел. Хорошенькая, но уже не та. Вот так я нашим альфонсам нос утер.
  
  
  
  
  
  
  
  

Инна

  
   - Инна, это моя первая жена. Я с ней на дискотеке познакомился. В наше время, в восьмидесятые, посещение дискотеки - это целое событие. Она два раза в неделю проводилась: в субботу и в воскресенье, и на нее стекался весь город. Американцам этого не понять. Они разбалованы кафе, диско-клубами. А у нас, на стотысячный город - одна приличная дискотека. Представляешь, темно, а весь парк, как кишащий муравейник. До танцплощадки не добраться. Танцы - это топтание на месте. Шаг влево, шаг вправо - и ты уже ходишь по ногам соседей, с риском получить в дюндель.
   Народ на танцах развлекался по-разному: одни соберутся в кружок и напиваются. Другие - на гитарах песни поют. Третьи - драки затевают. Четвертые - с девчонками по кустам развлекаются. Но тогда с девушками не так как сейчас было. Перестройка еще не началась. Секс - запретная тема. Если мы знали, что девчонка не прочь была переспать с парнями, то к ней по пять-шесть километров пешком ходили. Остальные барышни только замуж хотели. Социализм девушек четко научил: до свадьбы поцелуи, максимум, потрогать груди. Все остальное - только после росписи в Загсе. А молодой был. Писюн не ложился. Только ветерок подует от проходящей юбки - он тут как тут. Часовой, ни дать, не взять.
   Все мои друзья переженились. Сняли с себя эту головную боль. А я еще боролся. Блядями обходился. Но тоже надоедать стало. Их мало. Все нарасхват. В очереди не втолпишся. У меня тогда еще машины не было. Пока дойдешь до нее, а они как назло, на другом конце города, в частных секторах жили. Пока то да се. Возвращаться - глухая ночь кругом. А утром на работу. Короче, мраки.
   Так вот, поднадоедать мне стали мои вольные хлеба. А тут на дискотеке с двумя барышнями познакомился. Щупленькие, маленькие, скромненькие - типичные комсомолки. А я весь в клеше - тогда еще клеш был моден. Красная рубаха, длинные волосы. Не дать ни взять Джон Ленном. Познакомился я с ними. Начал опекать. Им потанцевать хочется, но там такое движение народа, что раздавят. Особенно с их комплекциями. А у меня Ваня, друг был. Конкурент в моих похождениях. Он хоть и жену имел, но повеселиться был не прочь. Я пообщался с ним, мы распределили кому какая. А оно темно было. Сильно не разглядишь. Но я себе получше выбрал. По фигуре определял. Короче, прорвались мы сквозь толпу. Они потанцевали. Мы с Ваней подергались. Пошли их провожать. Я возле своей хвостом верчусь. О сексе ни слова. Тогда не те времена были. И по мордам схлопотать можно было. И в тюрьму по сто семнадцатой загреметь раз плюнуть. Поэтому, все вежливо, красиво. О погоде, о любви. Ваня стишок про любовь рассказал. Он его специально для таких поводов выучил. Всем своим подружкам его рассказывал. А девчонки от этого в те времена балдели, таяли. А у меня времени не хватало выучить, поэтому я на анекдотах специализировался. Идем мы на микрорайон. Темно, прохладно. Ваня третий раз стишок свой заводит. Я трахаться хочу, аж судороги сводят. Романтика, одним словом.
   - А представь в старину, барышням только руки целовали. - заметил я.
   - Я бы ей и ноги целовал, лишь бы дала. Но обидно то, что по глазам вижу, ей тоже хочется. Она уже в "бурсе" на маляра училась. Девка взрослая, зрелая. Но нравы не те были. В советские времена не дай бог блядью прослыть. Ты что! Они все этого боялись. Замуж - без вопросов. Разведенной - простительно. Но чтобы молодая девчонка, тем более школьница спала с парнем - это целое событие в городе. Это ЧП на весь район! Сейчас с четырнадцати лет половой жизнью занимаются. Уже к шестнадцати лет в школах девственницу не найдешь. А в те времена наоборот, школьниц, потерявших девственность по пальцам пересчитать можно было. Тогда боялись этого. Вызовут родителей. Профкомы, парткомы - жуть одна. Тебя по комсомольским и школьным инстанциям потягают. Все косточки перемоют. В каждый закоулочек души заглянут. А ты стоишь перед учителями, сверстниками, как дурак, и готов со стыда сквозь землю провалиться.
   Я уважаю коммунистов. При них порядок был. Такого, что сейчас творится, тогда не было. Меня в те времена уже расстреляли бы, или в тюрьму посадили, это точно.
   В общем, проводили мы их с Ваней. И домой. Ваня довольный идет, издевается надо мной. А что ему, дома жена: накормит, напоит, в постели удовлетворит. А у меня что? Решил я в ту ночь, что если с утра на лицо она мне тоже понравится, то женюсь. Сколько можно ходить, мыкаться?
   - Понравилась?
   - Да ничего. Повстречались мы с ней еще с месяц, в те времена так положено было, и расписались. Вот тогда я оттянулся. Полгода жене не изменял! С работы - домой. Я водителем при железной дороге работал. Помню, еду груженым углем на базу, как захотелось секса. Сил нет. Быстренько к ней заруливаю. Она уже маляром на стройке работала. Где-нибудь в уголочке, рачком, отымею ее. И поехал. И жизнь хороша, и жить хорошо.
   - А почему разошелся с ней, если все нормально было?
   - Ее мать в нашу семью начала вмешиваться. Стерва оказалась редкая. А ты с тещей ладишь?
   - Нет.
   - Вот и я тоже. Четыре жены, и все тещи как на подбор: одна страшнее другой. Как в анекдоте, слышал: "Возвращается мужик домой. Видит странную похоронную процессию. Едет машина, на ней гроб. За гробом идет мужчина и козла на поводу ведет. А следом нескончаемая толпа мужиков. Спрашивает с соболезнованием у первого мужчины: "Что случилось? " "Да вот, козел тещу убил." "Да ты что, продай козла!" "Иди в очередь становись. Вон сзади какая тянется..."
   Когда мне кто-то говорит, что у него нормальная теща, я готов биться об заклад, что у него не в порядке с головой. Моя первая теща интеллигенткой оказалась. Учительница младших классов. Сама еще ничего, статная баба. В наше время с ней и повстречаться можно было. Но характер - дурной. Трех мужей сменила. Лев по гороскопу. Я ей сразу не понравился. Она и Инку отговаривала. Но та на удивление ее не послушалась. Видно замуж так сильно хотелось. Это потом каждое слово тещи стало для нее законом. Но первое время она находилась под моим влиянием.
   Чего у нас только с тещей за шесть лет жизни с Инной не было. Как мы с ней скандалили! Помню, уже ближе к нашему разрыву, намечался какой-то семейный праздник. Уже за неделю Инна начала подготавливать меня к нему. Ты, Юра, не пей, мол, а то когда напьешься, глупости говоришь. А к нам родня из Киева должна приехать. Чтобы стыдно за тебя не было. Я предлагаю, давай я не пойду. Триста лет нужен мне ваш семейный праздник. Оказывается тоже не так. Мое присутствие обязательно. Я ее муж. Она одна дочь. Короче, я уже шел на эту семейную вечеринку порядком заведенный. От их упреков я сам себя стесняться начал. Хотя прекрасно знаю, что вся эта интеллигентная семейка десять лет как из забитого села в Лозовую переехала. Вся их родня, за исключением этих неизвестных мне киевлян, до сих пор быкам хвосты крутит и за коровами навоз убирает. А я коренной горожанин!
   Захожу к ним домой, теща сразу за меня взялась. Мол, ты только рта не раскрывай, рюмочку выпей и слушай. Ты пятно на нашей идеально-образцовой семейке. Короче, пилила меня до самого прихода гостей. Сели мы за стол. Накатили. Раз, второй, третий. Мне хорошо стало. Попустило немного. Расслабился. Смотрю, теща с меня глаз не сводит. А глаза огнем горят. Прожигают насквозь. Думаю, сейчас я тебе устрою семейный праздник, интеллигенция доморощенная. Выпил еще одну для храбрости, и спрашиваю у нее: "Как вы Элеонора Петровна к групповому сексу относитесь?" Ты бы видел эту картину! Ведь для тех времен слово "секс" было равносильно слову "преступник"! За столом все замерли. Протрезвели в момент. У женской половины паника на лицах, у их полупьяных муженьков - челюсти отвисли, как у Спайка из мультфильма "Том и Джерри". Гость из Киева вилку с котлетой до рта не донес. Застыл. У тещи глаза из орбит выкатились. Жена меня за брюки начала дергать. А я продолжаю в полной тишине, как гвоздь программы: "У меня товарищ хороший есть, Коля Мамонт. Вы ему очень понравились. Говорит, что вы с вашей комплекцией, в его вкусе. Просил передать, что если вы не возражаете, он может зайти к вам и присоединиться. Для этого он специально разучит пару новых поз".
   Что тут началось. Теща стала тарелки в меня швырять. Через стол драться лесть. Одна тарелка с кабачками в Инну попала. Гости в шоке. Семейный праздник, скажу тебе, удался на славу. Не знаю, как другие, но я повеселился. После семейного торжества я жену месяц не видел. Теща объявилась где-то через год. Это они меня так наказали! Умора! С такими наказаниями я готов каждые их семейные праздники посещать. Пока они обижались, мы с Колей отдохнули по полной программе! Жил в свое удовольствие. Инна, правда, после возвращения изменилась. Подурнела. Скандальная стала, задерганная. Но про их семейные праздники я уже больше не слышал.
  
  
  
  
  

Ивановна

  
   Юру всегда окружали разные люди, по-своему интересные. Для меня это был новый мир. Я не знал его, никогда с ним не сталкивался. Когда мы познакомились с Юрой, мне было 32 года, ему 37. Я больше уделял времени научным исследованиям, наслаждаясь масштабной аналитикой фундаментальных вопросов мироустройства. Юра же, несмотря на среднетехническое образование, организовал одно из самых прибыльных на тот момент дел: прием, переработку и отгрузку черного металлолома. Его бизнес был наиболее выгоден и перспективен, и еще не оброс той криминальной подоплекой, которую с ним связали гораздо позже. Благосостояние занимающихся металлоломом росло как на дрожжах: строились особняки, покупались джипы, в ресторанах деньги текли рекой. Юра на фоне коллег выглядел белой вороной. Он вообще был противником материального блеска, в палец золотых цепей и "новорусского" образа жизни. Жил в доставшемся от бабушки доме, ездил на поддержанной "девятке", общался с тем же кругом людей, которые окружали все его годы жизни. Он не изменился. Не загордился. Оставался тем, кем и был. Хотя многие на его месте уже давно оторвались от земли и не чувствовали ног под собою. Деньги быстро развращают людей.
   В один из вечеров Юра рассказал мне про своего товарища Владимира Ивановича, которого я еще помнил как первого лозовского "крутого" бизнесмена. Владимир Иванович у нас в городе был первым коммерсантом, стоял у истоков перестроечного движения. У него у первого в Лозовой появился частный цех по переработке подсолнечного масла, так называемая "олийница".
   - В свое время Владимир Иванович деньги домой мешками носил. - рассказывал Юра. - Я один раз сам в этом ему помогал. Помню, еще купоны были. Мы компанией сидели у него на олийнице. Все понапивались. Никакие. Кто был на машинах - разъехались. Я тоже домой собрался уходить. Мне рядом, через железнодорожные пути и я дома. Как вдруг Владимир Иванович вспомнил, что ему деньги домой надо отнести. Я говорю, давай завтра отвезем на машине, зачем их ночью переть. Нет, говорит, надо сегодня, мол, их нельзя с этими пьяницами оставлять. Нельзя, так нельзя. Говорю, давай деньги и пошли. Я же не знал, что речь о мешках идет. Смотрю, он из-под стола вытаскивает сначала один мешок, потом второй. Представляешь, два мешка денег! Я тогда на север, на вахту летал. Неплохо зарабатывал. Но вот чтобы сразу столько - первый и последний раз видел. Потянули мы с ним...
   - Мыслей дурных не было?
   - Нет, ты что! Зачем мне столько? Машину уже купил, крыша над головой была, зарабатывал неплохо. На баб хватало. А что с этими делать? Короче идем мы через город. Ночь. Кругом ни души. Страшновато немного, ведь в мешках денег столько, что простому человеку на всю жизнь хватит. Донесли мы их, он пачку вытянул, дал. Не жадный был. Водка и друзья его сгубили.
   Владимир Иванович к нашему знакомству с Юрой уже спился и соответственно, разорился. Свой цех пропил, оброс долгами на крупную сумму. Прошли те времена, когда за его счет вся "Березка" гуляла и перед входом заказанное такси всю ночь дежурило, всех участников по домам развозило. Сейчас о нем только рассказы ходили, воспоминания. Особенно о его отношениях с женщинами.
   - Владимир Иванович был кадр редкий. - почему-то все о нем говорили в прошлом времени, хотя он здравствует и поныне. Словно похоронили заживо. - Женщины от него без ума были. Он всегда в костюме ходил, белая рубашка, галстук, очки в роговой оправе. Представительный мужчина: выглажен всегда, опрятен. Говорил красиво. Книг много читал, особенно когда выпьет. И пил красиво. Все пьяные валяются, а он сидит, глаза за стеклами очков горят, и все о чем-то рассказывает. Не повторяется. Каждый раз новое. Кто пьяный - не слушает, а те, кто потрезвее - со вниманием воспринимали. Складно он говорил: о политике, о жизни. Доходчиво. А голос с хрипотцой, как у Высоцкого - завораживал.
   Первая жена из-за него с балкона выбросилась. Пятый этаж. Насмерть. Он и не бил их. Но морально издевался - мало, кто так сумеет. Найдет слабое место в человеке, и начнет его расковыривать, как по живой ране стеклом. Не жалел ни мужиков, ни тем более баб. Мужики били его несколько раз за это, поэтому в последнее время он их мало трогал. Но над женщинами издевался, как над кроликами в лабораториях.
   Одно время лет пять он жил с Ларисой. Она лет на десять была моложе его. Ему уже под сорок, а ей - тридцать с небольшим. Голову ей до такой степени задурил, что она любое его желание выполняла беспрекословно. И представь, он у нее в прыймах жил. Ни копейки в дом не приносил. Она кормила его и одевала. Но он чувствовал себя хозяином. Поражались многие, - мог же себя поставить, преподнести.
   Чего он только с Ларисой не вытворял. Захожу как-то к нему. Он открывает двери в трусах, по глазам вижу, выпивший. Заходи, говорит, Юра, гостем будешь. Я смотрю, он такой раскрасневшийся, потный. Он словно прочел мои мысли: "Сексом, Юрец, с Лариской занимаюсь. Противна уже мне, а надо. Ведь баба не скотина - живой человек. Теплоты и удовлетворения к себе требует". Мне не ловко поначалу. А он свое гнет, в раж вошел. "Лариска выходи! Чего прячешься? Думаешь Зема чего-то новое у тебя обнаружит?" Та не выходит. Стесняется. Смотрю, этот заводится. "Сюда иди, стерва!" Я его пытаюсь успокоить, думаю, пришел на свою голову. Но он выпивший - не управляемый. Представляешь, вытянул Лариску, и прямо при мне, в комнате ее раком начал трахать. "Присоединяйся, Зема! Чего стоишь? И ты, Лариска, помоги ему, хлопец молодой, энергии больше чем у меня".
   И ты знаешь, дело пошло. Мы ее в вдвоем, несколько раз имели. Всем понравилось. Я Коле Мамонту рассказал. Коля тоже напросился. Они ее тоже с Владимиром Ивановичем имели. Вот такой кадр был.
   Но я хочу рассказать не о Лариске, а о дочери ее. Лариска быстро располнела, приелась нам. А вот ее дочь, Ирина, в то время только в самый интересный возраст входила. Шестнадцать исполнилось, почти выпускница. Она Владимиру Ивановичу не родная дочь была. От первого брака Ларисы. Мы Владимиру Ивановичу на Ирку давно намекали, в шутку, конечно. Но он все воспринял, как оказалось, всерьез. Он стал ее первым мужчиной. Как он ее раскрутил, я не знаю. Не спрашивал. Но как-то приходим мы с Колей к нему в гости. Выпили по рюмочке. Закусили. Лариска на ночное дежурство ушла. Ирина в соседней комнате уроки учила.
   Владимир Иванович, как только двери за Лариской закрылись, заходит на кухню, где мы сидели, и говорит: "Нашему полку, прибыло". Мы с Колей не поняли сначала, о чем это он. А он зовет: "Ивановна, выходи. Давай покажем людям, чему я тебя научил". И выходит Ирка. Она вообще и не Ивановна, другое имя отчество. Но он как окрестил ее Ивановна, так мы все ее и звали. До самого замужества.
   Заходит она на кухню: высокая, стройная, в самом смаку. В глазах ни капли стеснения. Владимир Иванович говорит: "Урок первый, показывай". Она посмотрела на него, на нас. Присела на коленки возле него, расстегнула ширинку - и давай минет делать. Мы с Колей чуть со стульев не попадали. У меня глаза на лоб полезли. Представляешь, шестнадцать лет, у отчима, на глазах у двух посторонних мужиков такое творить!
   А он уже до нас выпил, "тепленький" сидит, по голове ее гладит и подсказывает: "Ты не торопись, поласковее. Мужики - это телята, только ласку любят. Вот ты им ее и давай". Зрелище - обалдеть. А Владимир Иванович видит наше возбуждение, и говорит: "Хватит". И обращается к нам: "Желающие есть мою ученицу проэкзаменовать?" Я конечно первый напросился. А она мне вежливо, по имени отчеству: "Юрий Иванович, пожалуйста, помойте ваш пенис. Я вас в спальне ждать буду". Девка, молодец! Такое вытворяла! Сколько бы нас не сидело в комнате, всех удовлетворит. По одному, конечно. Она групповуху не любила. Но предварительно, обязательно заставит подмыться. Чистоту любила. Владимира Ивановича школа.
   - А его жена не знала, что он с ее дочерью загуливает?
   - Догадывалась. А что она сделает? Ирка взрослая, сама выбирает. Ее же никто не принуждал, не насиловал. Ей предлагали, она соглашалась. Для нее это лучший вариант, чем с малолетками под заборами трахаться и наркотиками обкалываться. Мы ее дурному ничему не учили. А Лариска любила Владимира Ивановича. Он, наверное, и жил с ней ради Ирки. Последнее время даже не спал с ней. Нам предлагал. Но как после Ирки к матери? Противно.
   - Где же Ивановна сейчас?
   - Замуж вышла. Закончила школу, поступила в институт. Мы с Колей ездили для нее место решали. Коля отцом представился, я старшим братом. Поверили. Нашла там парня. Говорят, живут хорошо. Ребенок. Квартира. Она к себе в гости нас приглашала, но мы не поехали. Что там делать? Как только Ирка в Харьков уехала, Владимир Иванович Ларису сразу бросил. Сколько она за ним бегала. И ноги целовала, и на коленях за ним по улице ползала, - он не вернулся. Жуткое это зрелище: растрепанная и ревущая баба на коленях, по улице. Вот такая история.
  
  
  

Светлана

  
   Юру и его товарищей в городе многие осуждали. Их похождения были на устах: одни - завидовали, другие - переживали за честь своих жен, третьих - волновало будущее своих дочерей. Но каждый выбирает свой путь в жизни. И не мы, живущие, должны их судить. Сама жизнь и Бог - вот судьи, которые вправе выносить приговор. К тому же, каждая медаль имеет и оборотную сторону. Колю Мамонта у нас в городе знают если не все, то многие. "Мамонтом" его прозвали за крупные размеры и заросшее волосами тело, которое он брил перед каждой поездкой на море. Он был старше Земы лет на двенадцать. Дружили они больше пятнадцати лет. Во многом они походили друг на друга. Объединили их - общие взгляды на жизнь. Простота, прямота, откровенные разговоры о жизни и такое же откровенное, без лицемерия поведение. Многих людей это шокировало, пугало, отталкивало от них. Видеть правду обнаженную, голую - страшно, для многих, противно. А они были такими какими есть: открытыми, искренними, но до крайности. Когда я слушал Колю, я видел жизнь изнутри, без прикрас. И нельзя было с ним не соглашаться, потому что он говорил правду. Но уж слишком эта правда резала слух и оскорбляла душу.
   Я о Коле слышал, еще учась в школе. Потом, поступив в военное училище, как-то в один из отпусков, узнал, что моя одноклассница, Света Белобородова, вышла замуж за мужчину старше ее на двадцать лет. Это был Коля Мамонт! Их брак стал событием года! Не было в Лозовой ни одного человека, который бы не знал об этом, и не высказал своего мнения. Каждый сознательный лозовчанин как минимум больше двух лет не мог спокойно заснуть не помянув недобрым словом развратного Колю и "дурочку" Свету. Теща Колина была моложе зятя на два года! И это в восемьдесят шестом году, когда "перестройка" еще не успела развратить наши взгляды и души, и демократия западного образца не оказала тлетворного воздействия на счастливое социалистическое настоящее!
   Коля Мамонт, действительно, был живой легендой нашего города. Сменив несколько жен, он вел активный, "светский" образ жизни, не пропуская ни одну лозовскую "тусовку". Во времена советской власти он работал на мясокомбинате, что позволило ему в условиях перестройки довольно не бедно существовать. У него была машина, квартира, т.е. все то, что по меркам современного общества создавало устойчивое материальное положение и гарантировало счастливую семейную жизнь.
   Я не знаю, что заставило Свету выйти замуж за Колю Мамонта. По этому поводу по городу ходило много разговоров. Во всяком случае, на ее месте мечтали оказаться многие женщины. Я не знаю, как протекала их совместная жизнь, а они прожили, если я не ошибаюсь, не полные пять лет. Но факт тот, что Света начала Коле изменять и это быстро обнаружилось. Коля не долго думая, и не сильно расстраиваясь, предоставил Свете свободу и право выбора новых поклонников. Света ушла в загул и вскоре вообще уехала из города. Их совместный с Колей ребенок остался у ее матери, в принципе, брошенный и никому не нужный. Если первые Колины жены в последствии вышли замуж и благополучно растили его детей, то Славке, последнему сыну Коли, явно "светил" интернат.
   Не знаю, многие ли отцы в данной ситуации повели бы себя так, как повел Коля Мамонт. Он через суды: взятки, беготню, унижения и нервотрепку, добился того, что сын остался у него на попечении. И практически, отказавшись от свободной жизни, он стал самостоятельно воспитывать сына. Он заменил ему и отца, и мать. Готовил есть, обстирывал его, вместе делали уроки, ходили на борьбу. Не каждая мать опекала своих детей так, как заботился о Славке Коля Мамонт.
   Даже когда он устроился к Земе на работу, он обязательно в обед за 30 километров возвращался домой, разогревал обед и кормил сына, который приходил со школы. После этого вновь возвращался на рабочее место, и работал вплоть до времени ужина.
   А Света несколько лет не поздравляла сына даже с днем рождения. В Харькове она начала "новую" жизнь, в которой, по всей видимости, места для сына не осталось. Но это, впрочем, ее жизнь. Для нас важен поступок Коли Мамонта: оказывается плохое, на самом деле уж и не совсем такое плохое! Зато то, что выдается за "хорошее", примерное, на самом деле оказывается уродливым, и не достойным подражания.
  
  
  

Рита

  
   - Я тебе расскажу, как мы с Колей чуть отцами одновременно не стали. Это лет пять назад случилось. Перестройка уже коснулась всех сфер жизни. Женский пол, особенно молодежь, уже в корне пересмотрели свои взгляды на половую жизнь. Агитация сделала свое дело. Порнографические журналы, фильмы, газеты полностью слились с массами. Школьницы в постелях начали вытворять такое, о чем их мамы и думать стыдились.
   Коля Мамонт к этому времени со второй женой развелся, я с третьей. У него было трое детей на двух жен, и у меня столько же только на три. У Коли машина и свободная квартира, и у меня уже дом и "девятка". Развернулись мы в это время, помню, во всю грудь. Каждый вечер то у него мероприятие на квартире, то у меня. Школьницы, студентки, изредка их матеря - рекой текли. Каждый день новые. Коля, что классный руководитель: сначала уроки проверит, отчитает за плохую оценку, а уж после - остальное. Пить им не разрешал, разве что пиво.
   Кого у нас только не было. Дочки чиновников, милиционеров, бизнесменов. Помню, возвращаемся мы как-то с "Бритая". У Коли полная машина женщин, у меня тоже. Выпившие. Стоит Ваня Петерс, гаишник. Вредным он был, придирчивым. Пьяных на нюх чуял. А у меня его дочка в машине сидит, девчонка молодец, без комплексов. Останавливает меня Петерс, а он дядька здоровый, строгий. Дочка, Катя, на пол между задним и передним сидением упала. Говорит, батька увидит, убьет. А кроме нее, у меня еще четыре девчонки сидело. Я машину протянул чуть дальше, выхожу, стараюсь не дышать. Даю ему водительское удостоверение. Говорю ему: "Дядя Ваня - мы все его так называли - чист как стеклышко. Ездили компанией, отдыхали". Он видит, в машине одни девчонки, медленно так подходит, не столько на удостоверение, сколько на них смотрит. Меня не замечает, хотя я всячески пытаюсь ему дорогу перекрыть. Думаю подойдет ближе, заглянет, Катьку увидит.
   Не знаю, что его остановило. И запах от меня шел, и не был пристегнут ремнем безопасности. Придраться было за что. В другое время он никогда бы не отпустил. А тут вернул удостоверение, молча развернулся и пошел к другой машине. Я быстро в машину и по газам. Катька, бедная, еле отошла.
   Так вот, сплю я с барышней у себя дома. Кувыркались с ней в постели часов до трех утра. Слышу, кто-то стучит в окно. Нагло, настойчиво. Кто-то из своих. Чужие стучат поскромнее, робче. Открываю, Коля! Глаза на выкате, запыхавшийся, мокрый. Все его сто двадцать килограмм ходуном от возбуждения ходят.
   - Зема, у нас ЧП!
   Я думал, умер кто-то. Или задавили.
   - Ритка беременна! Приперлась ко мне с утра, говорит, что хотите, то и делайте, я рожать буду!
   Я был в шоке. Рита в девятом классе училась. Папа начальник цеха на заводе. Мама в налоговой чиновником работает. Неприятностей могли доставить море. Обидно то, что к нам она попала не девственницей. Поначалу жила у меня, потом у Коли. Переспали с ней многие. Кто отец? Где крайнего найдешь? Говорю Коле:
   - Что же, будем ждать рождение сына полка!
   - Ты, Зема, с ума сошел, что ли? Девчонке жизнь портить. Она еще молодая, дурная! У нее все впереди. Одевайся, поехали!
   С Колей когда он возбужден, лучше не спорить. Бесполезно. Он все равно тебя не слышит.
   Приезжаем мы к Коле. Ритка сидит, ревет. Спрашиваем: "Кто отец?" А она сквозь слезы: "Вы". "Оба что ли?" "Да". Коля руками разводит: "Зема, снова мы с тобой крайние. Лохи!"
   Начали мы ее уговаривать аборт сделать. А у нее уже там чуть ли не четвертая неделя. Она боится. И боли боится, и стыдно ей.
   Уговорили. Коля поехал к врачам. Я в магазин. Купил конфет, шампанского и в больницу. Переколотились мы с ним два дня. Все нормально прошло. Денег врачам отдали прилично. Наняли самых лучших, чтобы не испортили девку, ответственней подошли. А сами прикидываем, считаем - не наша это работа. Ритка хотя и жила у нас, но мы с ней уже не спали. Новых хватало.
   Проходит время. Мы уже с ней распрощались. От тех, у кого мозгов нет, надо держаться подальше. И как-то Коля сообщает, что выяснил кто отец несостоявшегося Ритиного ребенка. Она, стерва, оказывается с Китайцем начала встречаться. И у Коли на квартире, к тому же. А он молодой, дурной, щенок. Короче, в один прекрасный момент она поняла, что влетела с ним. Но что с него взять? Гол как сокол. Одни понты. И родители бедные! Вот она о нас и вспомнила. Разыграла перед нами концерт, и мы как лохи повелись на это. Но выбора у нас не было. Жалко ее было. Вот так нас малолетка поимела. Чуть не сделала нас с Колей родственниками.
  
  
  

Валя

  
   - Я знаю разные категории женщин. Первая, прячется за широкие спины мужчин, "садится им наголову" и из-за спины руководит мужиками. Вторая, более инертна. Тоже живет за спинами мужиков, но в силу своей никчемности, а может, и наоборот, ума, обстирует и обслуживает кормильцев, предоставляя им право самим определять и выбирать жизненный путь. Главное для них -достижение результатов, безусловно, материального плана. Есть и третья категория, с которой я никогда не сталкивался, но которую довольно часто показывают по телевидению, в различных сериалах. Эти женщины сами являются лидерами, и выбирают мужиков, которые обслуживают их и находятся у них на попечении. Я считаю, последняя категория - это ренегаты, так как в моем понимании, женщина должна быть женщиной, и выполнять те функции, которые возложены на нее природой. А именно, быть матерью, кормилицей, хранительницей очага. Первая категория, мне тоже не импонирует. Я бы ее просто расстрелял. Это стервы, которые задуривают мужикам головы и паразитируют на их труде и здоровье. Об одной такой я тебе и хочу рассказать.
   Витю Краву ты хорошо знаешь. Мужчина в самом соку, покладистый, тихий, звезд с неба не хватает, но все при нем. И дом есть - от родителей достался, и машина. Сам не урод, не пьет, не курит, казалось, что еще бабе надо. Но представь, Вите уже за сорок, а нормальной женщины так и не встретил. Его стервы по нюху чуют. Что не невеста, то стерва. Я Витю больше двадцати лет знаю. Сколько вместе гуляли, водки перепили, но не научился он в женщинах разбираться. Мы его несколько раз знакомили с тихенькими, работящими, домашними барышнями, но он выгонял их из дому. Зато стерв, которых я бы и на метр к себе не подпустил, он обхаживал, ублажал, тратил на них деньги, чуть ли не влюблялся. Дважды дело едва до свадьбы не доходило. Вовремя обнаруживалось, что они ведут двойную жизнь: с Вити деньги выкачивают, характер свой показывают, а в это время на стороне у них есть любовник, с которым они ведут себя совсем иначе.
   Расскажу тебе последний случай. Очередная, надеюсь, последняя Витина "невеста", что учудила. Я изначально был против нее. Лет пять назад я с ней познакомился. До серьезного у нас, правда, дело не дошло. Она уже тогда показала свой гнилой характер: пила, ела за мой счет, а как до дела, то заднюю. Я ее сразу раскусил и прогнал. Стерва! И что ж ты думаешь, заезжаю как-то к Вите в гости, а он у меня работал, смотрю, она на диване развалилась, сигарета в зубах, телевизор смотрит. Я думал она у Вити временно, у нее был любовник лет на тридцать старше ее, директор мясокомбината. Витя против него не мог котироваться. Поэтому, я даже внимания не обратил на эту связь. Решил с Витей рабочие вопросы, и уехал. Через неделю заезжаю, она снова сидит, и снова с сигаретой и нагловатой улыбочкой. Меня это уже разозлило. Сколько я Витю помню, он никому не разрешал у себя в доме курить. Хоть на головах стойте, но курить нельзя. Сам не курил и дыма вообще не переносил. А тут какая-то проститутка разлеглась и курит. Я вызвал Витю на кухню и спрашиваю, а что Валька здесь делает. Витя улыбается: "Мы с ней уже месяц, как живем". Я еле пришел в себя от такой новости. "Так она же с директором мясокомбината встречалась". "Она его бросила и перешла ко мне". Я вижу, Витя погиб.
   Помчался я к Коле Мамонту. Думаю, может он меня просветит в этом вопросе. Может я чего-то недопонимаю. Коля тоже был удивлен. Оказывается, Вальку, жених действительно бросил, уличил в том, что она ему изменяет. После него она повстречалась немного с одним молодым гаишником. Но ей двадцать три, а ему двадцать. Тот ее быстро раскусил и смылся. Она поняла, что возраст дает о себе знать, и где-то подцепила нашего Витю.
   Мы с Колей обсудили сложившуюся ситуацию и решили Витю спасать. Дождались, когда она уйдет на работу, зашли к Вите и выложили ему всю ситуацию, какой она являлась на самом деле. Витя умный мужик. Он всегда понимал все с полуслова. Но в данной ситуации, мы были удивлены, когда дня через три встретили их обоих в "Березке". Она вытанцовывала с молодыми телками, а он преданно за ней наблюдал. По глазам видим, Витя влип. И влип серьезно. Что она с ним не вытворяла. И курить научила - представь, мужик сорок лет не курил, а на сорок первом закурил как сапожник. Заехали с Колей к нему в гости: он и она сидят за столом чай пьют и курят. Мы развернулись -уехали. Даже разговаривать не стали.
   Какие он ей только подарки не покупал: дорогие духи, парфюмерия "Орифлейм", золотое кольцо. За двадцать лет нашего знакомства с Витей, я помню самый дорогой подарок в его жизни - это набор чашек мне на день рождение. И то не кондиция, как оказалось. Две были с трещинами, а на двух рисунки смещены. Где он их достал, для меня так и осталось загадкой. А тут такие суммы, и на кого - на проститутку!
   Добила меня еще одна ситуация. 8-е марта. Я решил всех близких людей, точнее их жен, проехать и поздравить с женским днем. Купил подарки хорошие, нарядился, как положено, всех предупредил, и с восьми часов начал "объезд". Куда не заедешь, любо дорого посмотреть: стол накрыт, хозяйки прямо на глазах тают, товарищи довольны. Я понимаю, это мелочь, но каждому приятно. Никто меня за порог не отпустил без угощения. Хоть пять-десять минут, но я должен был посидеть за столом. И ведь люди какие были уважаемые: начальник милиции, чиновники с горисполкома, серьезные бизнесмены. Дошла очередь до Вити. А он у меня доверенным человеком работал. Молодец, как к работнику у меня не было к нему вопросов. Честный, порядочный, работящий. Таких трудно сейчас найти. Переборол себя, думаю, поздравлю и эту стерву. Раз у них с Витей серьезно, придется с ней считаться. Заезжаю, как положено, вручаю подарок, сажусь на диван и жду продолжения. Честно говорю, ничего не хотелось. Она последняя была в списке поздравляемых, поэтому я наелся, напился, и думал, предложат за стол, я сразу откажусь. И что же ты думаешь, смотрю, она мои подарки нехотя на тумбочку поставила, сигарету в зубы и уселась рядом со мной. А для меня курящая баба, что для быка красная тряпка. Сам никогда не курил, и не люблю когда женщины в моем присутствии курят. Я сделал ей замечание. Ноль реакции. Как будто и не услышала. Витя рядом уселся. Втроем сидим, в телевизор уставились. Обстановка такая, что я чувствую, мне намекают, что мол пора сваливать. Подарил подарок, сделал свое дело, и свободен. Но тут мне стало жалко потраченных двадцати гривен. Думаю, не дождетесь. Пока я здесь на двадцать гривен не поем, хрен вы меня выгоните. И намекаю: "Валя, в нормальных семьях, меня ради приличия за стол приглашали". Она не поворачивая головы командует: "Витя, пойди поставь чайник". И Витя молча встал и пошел на кухню. Ты представляешь, что с мужиком сделала! Мне бы так сказали, я бы на месте прибил! Я ничего не стал говорить. Молча собрался и уехал. Уверен был, что придет еще мое время.
   Полгода он так с ней встречался. Все друзья от него отвернулись. Никто ее терпеть не мог. Она нам тем же платила. Мы Витю уже практически вычеркнули из своего холостяцкого коллектива, как вдруг, за один вечер все изменилось. Она стерва возомнила о себе и утратила контроль над ситуацией. Сижу я вечером в "Березке" с двумя молоденькими барышнями. Моя машина на ремонте стояла, я приехал на такси. Вдруг вижу заходит Витина Валька с "Длинноногим", молодой пострел из богатой семейки. По сторонам зырк - меня увидела, побледнела, но деваться некуда, села с ним за соседний столик: шампанское, шоколад заказала. Вот, думаю, ты и попалась, красавица южная никому не нужная. Что же дальше делать будешь? Проходит минут десять, мои барышни в туалет отошли, а она ко мне подсаживается:
   - Зема, ты меня не видел, и я тебя не видела.
   - Постой. - говорю - А чего это ты меня не видела? Мне скрывать нечего. А то, что ты моему товарищу изменяешь, я ему обязательно расскажу.
   Она еще, что-то пыталась мне сказать, но я прогнал ее, собрался и сразу до Вити. А Витя, как лошок дома сидит, кушать готовит, ее дожидается. Она, оказывается, предупредила его, что у нее сегодня много работы, и она задержится. Я Витю в машину и на "Березку". Но она вовремя сообразила, слиняла с Длинноногим. Но народ подтвердил, с кем она была, и что это был не единственный ее выход с Длинноногим.
   Витя расстроился, конечно. Сопли распустил. Признался, что она скотина ему рожать не хотела. Ведь, представь, у Вити ни одного ребенка нет! Я понял, что если бы не этот случай, пропал бы Витя окончательно. А так, переболел он, осунулся, видно тяжело ему это далось, но вскоре мы вновь обрели товарища. Вот такая история.
  
  
  

Екатерина

  
   Меня всегда удивляли Юрины отношения с женским полом. Женщин тянуло к нему, как магнитом. Он не был красавцем. Плотен. Высок. Прост в обращении, что думает, то и говорит. Вульгарен. Пошл. Одевался всегда просто: джинсы, кроссовки, рубашка. Фигура уже подпорчена выпирающим брюхом. От хорошей жизни начал заплывать жирком. Немногословен, но и не молчалив. Разговоры в основном на сексуальную тему. Я убеждался, что будь на его месте кто-то другой, и начни он вести себя таким образом, каким вел себя с женщинами Юра, то наверняка бы нарвался на неприятности. А Юра всегда добивался своего. Перед ним сдавались такие "крепости", к которым многие подойти боялись, не то, что завести речь и предложить постель. Прокурорши, милиционерши, студентки, ученицы, интеллигентки, работницы, женщины различного возраста и социального положения, замужние и нецелованные - кого у него только не было! И что самое интересное, он им не врал, не обещал золотого будущего. Он предлагал только серьезные отношения на два часа. И не более. Максимум, одну ночь любви и все. В чем причина его успеха? Я думаю в том, что женщины чувствовали в нем мужика, кобеля. Они знали про него все. Они не верили ни одному его слову. Они знали, что с ним переспала почти вся женская половина города, и они не хотели оставаться белой вороной. Их толкало к нему любопытство, а что там? Может, что-то новое и неизвестное, чего нет у мужей и у любовников?
   Екатерина Васильевна, несмотря на свои неполные двадцать семь, побывала замужем, развелась, сама воспитывала ребенка. Она была выдающейся женщиной для нашего небольшого провинциального городка. Своя квартира, машина, небольшой, но довольно прибыльный бизнес. Многие мужики мечтали только посидеть с ней рядом, не то что бы вести речь о чем-то серьезном.
   О ее личной жизни мы мало знали, потому что Екатерина была умной женщиной, таких у нас в городе по пальцам можно пересчитать. Каково же было мое удивление, когда, приехав на работу, я увидел, что она выходит из Юриной комнаты. У Юры для подобных встреч, прямо у нас в офисе была оборудована специальная комната. У сторожей я узнал, что она второй раз проводит здесь ночь.
   Она поздоровалась со мной, села к Юре в машину и он отвез ее на работу. Мне неудобно было расспрашивать об их отношениях. Юра сам поделился своими впечатлениями.
   - Хорошая баба, но не по мне. - начал он, когда мы сели пить с ним утренний чай. - Правильная, умная, я таких не люблю.
   - А где ты с ней познакомился?
   - В "Березке". Она была с подругой. Я подсел к ним с Колей. Слово за слово. Я, честно, говоря, на подругу больше рассчитывал, думал, эта безнадежна. Но там Коля опередил. Я подумал, хоть эту ночь нормально посплю, отвезу Екатерину домой и спать. В машине, так ради приличия предложил заехать ко мне, она не отказалась. Вот тут меня перспектива и заинтересовала. Ты же видел: вся из себя, ухоженная, фигуриста, одета, как из журнала мод. Обычно такие на меня "не клюют". Приехали мы сюда, по дороге я водочки взял, колбаски. Выпили, закусили. Она молча разделась, говорит, пошли в постель, не будем время терять. Я разделся и в постель. Такое начало меня полностью устраивало.
   Олег, что она начала в постели вытворять! Наши пресловутые проститутки покраснели бы от стыда. Мучила меня до самого утра. Уже светать стало, я взмолился, прошу, давай хоть часик поспим! Так и не дала. Видно давно у нее мужика не было. Голодная, страстная, как перед смертью насытится не могла. Затрахала меня до полусмерти.
   Только семь часов пропикало, собралась, говорит, вези домой, мне на восемь на работу надо. А у меня ни капельки сил не осталось. Дал ей деньги на такси. Уехала. Я весь день чумным ходил. Меня никто так не имел. Вечером еду до матери, смотрю, она идет. И дернуло меня остановиться. Что же ты думаешь, сегодня ночью все заново повторилось. Глаз не сомкнул. Я на нее уже и кричал, и злился. А она мне: "Закрой рот, спи, я все сама сделаю. Где ты еще на такую шару нарвешься." И я как младенец, лежу, только полусонный мычу. А она все издевается. Не баба - зверь.
   Я только подивился этой ситуации. Никогда бы не подумал про нее, что она на такое способна. Прошло немного времени, эта ситуация подзабылась. Однажды, у нас намечалось мероприятие, и к нам из Днепропетровска должны были приехать гости. По этому поводу я организовывал стол, а Юра культурную программу. Едем мы с ним с рынка, накупили продуктов, видим, идет Екатерина Васильевна.
   - Юра, может ее пригласим? - предложил я.
   Юру предложение заинтересовало. Такая красавица своим присутствием любой мужской коллектив украсит. Он обогнал ее, остановился, с улыбкой вылез и пошел к ней навстречу. О чем они разговаривали, я не знаю, но факт остается фактом - у Юры настроение надолго испортилось и только от одного упоминания о ней он плевался и ругал женщин на чем свет стоит. Как я его не расспрашивал, что же случилось, он всегда односложно отвечал:
   - Дура она, и не напоминай мне о ней.
   Я так думаю, поимели Юру, и попросили об этом забыть.
  
  
  
  
  

Алена 1.

  
   Период "перестройки" актуализировал товарно-денежные отношения на пост советском пространстве. Если в годы советской власти в основе отношений между людьми преобладала чувственная основа: привязанность, лояльность, благосклонность, дружба, милосердие и т.п., то культ западного образа жизни пробудил у бывших советских граждан черствость и жесткость, эгоизм и корыстность, лицемерие и меркантильность. Люди старшего поколения еще продолжали жить советскими мерками и поэтому отходили к категории "лохов", на которых наживались, на доверии которых зарабатывали деньги. А молодежь и минимум руководящей верхушки с пробудившимися меркантильными ценностями, пост советские "нувориши", уже начали руководствоваться железным принципом "дай на дай", или просто "дай", точнее, "отдай". Они привыкли брать по максимуму, но отдавать по минимуму.
   Такая позиция позволила им быстро обогатиться и выйти в категорию "элиты", которая эксплуатировала "лохов", на их труде паразитируя и направляясь в "светлое капиталистическое будущее".
   Товарно-денежные отношения в полную силу процветающие в столице и областных центрах, медленно, но уверенно проникали в провинцию. Причем в своем самом уродливом виде. Коснулись они и мировоззрения подрастающих провинциалок. Об одном таком случае я хочу рассказать.
   Авиловка, это народное название западного района Лозовой. В большинстве своем, это частный сектор. На Авиловке размещался наш офис, поэтому раз пять-шесть в день, мы проезжали ее вдоль и поперек. Однажды Юра обратил мое внимание на высокую, стройную девушку, которая не шла, а плыла по направлению к нашему офису. Юра, безусловно, не мог пропустить этот объект, остановился, и предложил ее подвести. Но, несмотря на все его попытки, девушка даже не удостоила его взглядом.
   Незнакомка была действительно красивой: безукоризненная фигура, правильные черты лица, длинный, ниже пояса светлый волос. Типичная русская красавица. Юре она запала: дня два он практически не появлялся на работе. Такие "прогулы", как я уже знал, происходили только в том случае, если Юра задавался определенной целью: добиться близости с понравившейся ему девушкой.
   Юру, я так и не увидел, потому что на десять дней уехал с семьей на море, Зато, когда приехал услышал нечто новое и удивительное.
   - Я про нее узнал все, буквально к вечеру - начал свой рассказ Юра - Она дочка прапорщика. Отец служил раньше в воинской части, сейчас работает на заводе. Мать пенсионерка, сидит дома. Брат живет где-то в России. Зовут ее Алена. В этом году окончила школу, в институт не поступала, у родителей нет денег. Будет поступать в педучилище в Харькове. С парнями не встречается, лишнего ничего себе не позволяет.
   Задачка в общем трудная. Самое главное, у нее нет подружек, через которых можно было бы к ней подступиться. В таких ситуациях оставалось идти только на пролом. И поверь мне, в жизни я понял главное: чем не преступнее на вид женщина, тем ее легче добиться. Это закон жизни.
   - Закон Земецкого?
   - Пусть будет законом Земецкого. Ты логически рассуди: любой женщине нужно одно - внимание. Чем меньше внимания, тем больше задето ее самолюбие. Женщины обладающие высоким самомнением, страдают недостатком внимания. Они, с одной стороны, своей гордостью, красотой и напускной холодностью отпугивают мужчин, но, с другой стороны, внимание мужчин им необходимо, как воздух. Ты думаешь, почему у красавиц так редко складывается нормально судьба? Да потому, что им требуется внимание, им хочется стабильного секса, они бредят о толпах поклонников, о мужской ласке, о звездном пути, а мужики шарахаются от них, как от огня, считая их неприступными и проблемными. А первый любой наглец, типа меня, завоевывает их сразу и без особых усилий. Они становятся жертвой своего "я".
   Алена оказалась типичным подтверждением моего закона. Она знала себе цену, она начиталась книг, но главное, ей исполнилось уже 17, а у нее не было стабильного секса! Для современной девушки - это катастрофа! Поэтому она замкнулась в себе, не было ни подруг, ни поклонников.
   Я ее дождался вечером. Она шла ночевать к бабушке.
   - Привет, красавица, познакомимся? - В ответ ноль внимания. Она идет по тротуару, я еду рядом на машине. - Какие мы гордые и неприступные. А время быстро летит. К твоему сведению, жизнь у женщин делят на две половины: первая, когда ее хотят, но она не дает, а вторая, когда она предлагает, но уже никто не берет. Тебя как звать красавица?
   - Алена.
   - Меня Юра. Куда спешишь, давай остановимся, поговорим. Я не кусаюсь, приставать не буду. Не насильник. Если что, кричи, людей вокруг много.
   В общем, приговорил я ее, и мы поехали в кафе. Она сказала на часик, но просидели мы часа три. Мне она понравилась, хотя скромностью особой не отличалась: покушали мы гривен на пятьдесят. Но не курит, не пьет. От курящих женщин я уже устал. Для меня самое главное было завоевать ее доверие. Я понял, что в ее понимании все мужчины спят и видят, что бы ее изнасиловать. Это, безусловно, воспитание родителей. За этот вечер я добился того, что она немного оттаяла. О сексе я ни слова не говорил, боялся спугнуть. Все по пионерски: первый раз в первый класс. Анекдоты ей рассказывал, посмеялись. И, как примерный, отвез ее домой. Договорились на завтра на утро поехать на Бритай.
   На следующий день, уже в десять она меня ждала. Приехали на Бритай. Она скинула с себя платьице, и я ахнул - Мадонна! Само совершенство! Женщин с такими фигурами у меня почти не было: ноги от ушей, большая грудь, размеры 90х60х90. Только в фильмах сниматься. На пляже мужики с нее глаз не сводили. Я ей комплименты навешал и в водичку. Вокруг нее плаваю, шутя играю с ней, трогаю ее. А сам знаю, в ее возрасте прикосновения мужчин, даже самые невинные, хуже атомной бомбы. Это дальше, к сорока, женщин хоть трогай, хоть не трогай, они воспринимают тебя на уровне сознания и своего жизненного опыта. А у нецелованных девушек ни сознания, ни опыта еще нет. Они воспринимают тебя на уровне чувств, своей женской сущности.
   Часик, два прошел. Купание, солнышко, прикосновения - я вижу, глазки у нее горят, тело трепещет. Осторожненько предлагаю: "Может, что-то серьезное придумаем?" Я думал шуму будет, обид, как всегда в подобных случаях. Женщины должны показать свое возмущение, прежде чем отдаться. Это у них в крови. А эта так спокойненько, продуманно отвечает:
   - Можно, только на берегу моря.
   - Какого моря? - не понял я. - Бритай лучше всякого моря!
   - Черного моря. Ты хочешь меня, а я хочу на Черное море.
   Смотрю, она не шутит. У меня уже попадались такие женщины: ставят условие и торгуются до последнего. Пока не выполнишь, ничего серьезного с ней не получится. Они придерживаются принципа дай на дай. Это новая волна. Дети перестройки.
   Я попытался отговорить. Сам знаешь, мне куда-то ехать - это сразу погода испортится. Я с Лозовой на дальние расстояния лет шесть не выезжал. Она на своем стоит. Говорит: "Сейчас бесплатно Зема ничего не бывает. Прошли те времена, когда секс за вечер в ресторане можно было получить". Складно так говорит. Стерва.
   С одной стороны это нормально, баба знает себе цену и хочет за эту цену получить что-то для себя полезное и необходимое. Говорят в крупных городах все такие. Но с другой стороны, ехать за пятьсот километров! А работа как? Тебя нет. Я один. На кого хозяйство бросить? Короче, я задумался. Она видит мою нерешительность:
   - Ты меня хочешь? - спрашивает напрямик.
   - Хочу, очень хочу! - я чуть не кричал - Но у меня работа! Компаньон завтра с семьей на 10 дней уезжает. Кто присмотрит за рабочими?
   - Значит, ты меня не хочешь! - а в глазах дьяволята горят. Ушлая девка. - Неужели я моря не стою? Отдохнем, порезвимся...
   - Ладно, когда выезжаем?
   - Завтра. Я с родителями все улажу и буду ждать твоего звонка.
   - Договорились.
   Отвез я ее домой. Она уже и за грудь себя давала трогать, и целовались, но секс - только на берегу моря.
   - Только увижу море, я твоя.
   Я чуть с ума не сошел. И ее хочется, и на море не хочется ехать. При коммунистах бабы такими наглыми не были. Я ночь не спал. Думал. Прикинул, сколько это мне по деньгам выйдет. Сумма получилась не маленькая. И за что ее выбрасывать? За пять минут удовольствия? Я сам себя знаю, если она в постели мне с первого раза не понравится, то больше я с ней спать не буду. Не смогу. И что тогда? Приеду на море, тысячу километров в оба конца, ради того чтобы расстроиться?
   В общем, думал долго. Одни минусы от этой поездки. Но и ее хочется! Не бросать же начатое не законченным.
   Заночь, я ничего так и не придумал. Звоню ей на следующий день в 10, как и договаривались. Она говорит, заезжай. Заехал. Алена уже с сумками ждет меня. Смех и грех. Матери соврала, что на неделю в Харьков ее вызвали на собеседование.
   Представляешь, девчонка на неделю на море собралась! Какое у нее самомнение! Я никогда из города больше, чем на два дня по делам не выезжал, а тут ради того, чтобы переспать с современной барышней должен на неделю бог знает куда ехать! У меня от возмущения даже настроение испортилось! Ничего уже не хотелось.
   Посадил я ее в машину, а сам думаю, что дальше делать? И чем больше думаю, тем меньше ее хочется, и тем более на море ехать. Говорю ей:
   - Я не успел собраться, поехали ко мне, я соберусь.
   Приехали ко мне. Я начал время тянуть. Положу две рубахи, к ней час пристаю. Положу еще что-то в сумку, все заново повторяется. Так, дотянул до вечера. Настроения нет. Злость на нее появилась. Я ее уже всю трогаю. По глазам вижу, она тоже с ума сходит. Но зацепилась - дам только тогда, когда море увижу.
   - Что изменит пол дня? - умолял я - Как я могу вести машину, если я только об этом думаю? Я же не виноват, что ты такая красивая!
   - А ты успокойся и возбуждение уляжется.
   - Легко сказать. Смотри, мы и так целый день потеряли. Если бы не твое упрямство и твои заморочки, уже бы на берегу моря лежали! Ты взрослая, умная, пора знать, что значить мужику ждать и терпеть!
   Видно она поняла, что нашла коса на камень, что мы только время теряем. А на море ей действительно сильно хотелось. Она бы с любым поехала. Сломилась. Дала! Трахается, что зверь! Всю спину мне ногтями исполосовала. Кричала как резанная. Как только соседи милицию не вызвали? Я уже и сам не рад был, что связался. К тому же, я далеко не первым мужчиной у нее оказался. Одни расстройства!
   Кончил я. Лежу, весь в крови - так мне спину разодрала, оглохший от ее крика, мокрый от пота и понимаю одно - уже ни на какое море я однозначно не поеду! Это же зверь, а не женщина. Я вернусь оттуда инвалидом! Какой там отдых!
   Но что придумать? Ты знаешь, грубо обмануть - это не в моих правилах. Надо что-то умное придумать, красиво из этой ситуации выйти. А как выйти, если ее сумки с купальниками у меня в машине, а она отпросилась у родителей на неделю?
   Пока она лежала балдела, у меня голова от мыслей ходуном шла! Но выкручиваться надо:
   - Аленка, возьми градусник в шкафу, температуру замерить. А то морозит целый день. И давай собирайся, будем ехать.
   Смотрю, она сначала насторожилась, а потом несколько расслабилась. Принесла мне градусник. Начала одеваться. Я градусник под мышку и в туалет. Двери за собой закрыл, вспомнил, как мы в армии температуру нагоняли, натирая его руками. Но там такие номера не проходили. Врачи опытные. Здесь, я был уверен, пройдет все как по маслу. Нагнал я температуру до 38,4®, выхожу и в постель. Лежу. Она подходит:
   - Ну что ты?
   - Нормально, немного попускает. Но морозит что-то. Посмотри, сколько там? - достаю и подаю ей градусник.
   Смотрю, она расстроилась:
   - У тебя большая температура.
   - Сколько?
   - 38,4®.
   - Видишь, то-то я чувствую себя плохо. Но все равно, поехали.
   - Сейчас таблетки сильные. Таблетки выпьешь, пройдет.
   - Да, так и сделаем. - собрал я свои вещи. Тоже бросил в машину. Заехали в аптеку. Купил таблеток. Переживаю об одном, лишь бы она не догадалась. Смотрю, она тоже переживает: на море хочется, мне уже отдалась, и тут такая температура. Я для правдоподобия прямо в аптеке наглотался таблеток. В жизни их никогда не употреблял, но тут для убедительности нужно было. Выезжаю из города. Уже темно, часов одиннадцать вечера. Предлагаю ей:
   - Алена, может давай завтра рано утром выедем? Дорога дальняя. Ночь. Я себя скверно чувствую. Ты машину не водишь?
   - Нет.
   - Плохо, так бы ты за рулем поехала. А представь, пятьсот километров с такой температурой! Начнут таблетки действовать. Принцесса Диана погибла из-за того, что водитель таблеток напился, и они притупили его внимание. А так, завтра в пять утра выедем, к обеду будем на черноморском побережье.
   Согласилась она. Вернулись мы ко мне домой. Разделись. Я с кислой физиономией, демонстрируя как мне плохо, но все равно отымел ее еще раз перед сном и заснул. На душе легко. Мысли только о работе. Завтра, знаю, все закончится.
   Сквозь сон слышу, меня кто-то будит:
   - Юра, вставай, уже полшестого.
   Я сначала не понял. Кто такая? По какому праву меня будит в такую рань? Дошло потом. Взял снова градусник. Пока она одевалась, нагнал температуру 37, 8®. Выхожу и спрашиваю:
   - А это не воспаление легких?
   - Нет, у тебя кашель был бы.
   Думаю, действительно, надо было покашливать. Говорю ей:
   - Ты меня подожди здесь. Я заеду, у меня товарищ врач, он меня осмотрит, и через часик мы выедем.
   Собрался я и до матери спать поехал. Потом работа. Потом с Колей на Бритай съездили, покупались. Я о ней, честно говоря, и забыл. Только вечером вспомнил. Представляешь, бедная, весь день под замком, без вещей и голодная просидела. С Колей заезжаю за ней вечером, уже стемнело.
   - Аленка, положили меня в больницу, товарищ, спасибо заехал. Давай я тебя домой отвезу. Выпишут меня, сразу едем на море. Как я и предполагал, у меня воспаление легких оказалось.
   Вот так я и отмазался. Отвез ее домой, высадил, и уехал с Колей.
   - И что, она не догадалась?
   - Нет. Она мне через неделю позвонила, о здоровье моем спрашивала. Ответил ей, что здоровье поправилось, но на море ехать некогда, работы навалилось. В общем, вышел я из этой ситуации красиво: и своего добился, и на море не поехал.
  
  
  

Алена 2

   - Расскажу тебе еще одну, надеюсь последнюю историю нашего с Аленой общения.
   - А ты что, еще раз с ней встречался?
   - Да. Ездил к ней в Харьков. После нашей несостоявшейся поездки на море, она несколько раз мне звонила, но одно воспоминание о том, что неделя безделья и трата денег при встрече с ней неминуема, решала все мои сомнения не в ее пользу. Я находил причины, и наша следующая встреча долго не могла состояться.
   Прошло месяца два. Ближе к октябрю у нас в офисе раздается звонок. Тебя не было. Поднимаю трубку - Алена. Поговорили. Она уже в Харькове, на учебе. Приглашает к себе в гости. Море между нами уже не стояло, раны на спине зажили, и меня что-то потянуло к ней. Я, не долго думая, на следующий день собираюсь, и к ней в гости.
   Но какой-то злой рок препятствовал развитию наших отношений. Все началось с дороги. Я только купил "Шкоду Октавию", еду мечтаю за рулем, строю грезы на предстоящую ночь. Музыку на всю включил, мой любимый Высоцкий на всю мощь динамиков разрывается. Не тороплюсь, времени впереди много. Смотрю, машины на встречу мне мигают. Думаю, милиция. Скорость снизил до минимума. Еду пять, десять минут, никого нет. Смотрю, водители тех машин, что меня обгоняют, руками машут и мне что-то показать пытаются. Остановился. Выхожу - ахнул. Заднего ската нет, на одном диске еду. Видно где-то пробил, а ехал медленно, не почувствовал, так что резина вся в клочья. Прикинул, самый дешевый скат стоит не меньше 50 долларов. Думаю, начало плохое. Если бы это раньше произошло, то вернулся и не жалел бы. А то почти до Харькова добрался.
   Поставил запаску, поехал. Еле нашел ее общежитие. Выходит, глаза счастливые, на шею бросается:
   - Зема, как я рада!
   Мне ее радость, конечно, приятна. Я ее к комнате тяну, думаю хоть секс меня от мыслей о скате отвлечет, а она мне выдает, что к ней какой-то парень из Лозовой приехал, кандидат в женихи. Сын богатых родителей. Просит два часа подождать. Она с ним для приличия посидит, отправит назад и ко мне выйдет.
   - Юра, у нас в конце улицы есть гостиница с кафе. Езжай туда. В общежитие нам не дадут спокойно отдохнуть, будут ходить, интересоваться, шум, гам. А там номера хорошие, всю ночь одни: ты и я.
   - А как ты туда доберешься?
   - А ты через два часа подъедь к общежитию, я выйду.
   - Давай, чтобы я не катался, может я в кафе выпью, ты такси возьми и приезжай. А я деньги за такси отдам.
   На том мы и порешили. Нашел я эту гостиницу, минут сорок ехал. Улица длинная, светофор на светофоре. Сел в кафе, заказал себе обед, водочки сто грамм. Поел, выпил. Сижу. Еще час где-то осталось ждать. Думаю, пойду, хоть номера посмотрю какие. А гостиница частная, ухоженная. Про себя считаю, номера гривен 70 будут стоить.
   Говорю администратору:
   - Покажите, пожалуйста, какие у вас номера? На ночь с девушкой.
   Повела меня на второй этаж. Ахнуть! Кожаные диваны, инкрустированная мебель, сауна, бассейн. Интересуюсь:
   - Сколько же стоит это удовольствие?
   - Восемьсот гривен.
   - Ничего себе! А попроще что-нибудь есть?
   Показывает мне номер без сауны, мебель подешевле, но все равно красиво, все продуманно.
   - А этот сколько стоит?
   - 400 гривен.
   Думаю, куда я попал? Выяснил я, что самый дешевый у них номер стоит 250 гривен. Сел я снова в кафе, заказал чай и считаю в уме. Во-первых, с ней надо посидеть, покушать, накатить водочки. Это минимум рублей 100 выйдет. Самый дешевый номер брать неудобно, вдруг она знает расценки. Не сильно красиво это будет выглядеть. То есть номер мне выйдет гривен 400. Плюс скат 50 долларов. Сумма получалась не маленькая. Денег то у меня хватало. Другой вопрос, стоила ли она такой суммы? Честно говоря, мне ее товарно-денежные отношения порядком надоели. Нет, чтобы как все, выпили, закусили, часа два в постели побаловались и по домам, вечно придумает такое, чтобы дороже себя продать.
   Думал долго, а потом собрался и поехал домой.
   - Что, даже ее не дождался?
   - Нет, а что бы я ей говорил?
  
  
  

Женя

  
   Женя в компании Юры продержалась довольно долго. Я, во всяком случае, видел ее раз пять. Это удивительно. Для Юры это почти постоянство. При всем, притом, что Женя не отличалась красотой. Так, заурядная внешность, неплохая фигура. Единственное, у нее был свой шарм. Не женственность, а именно шарм, что-то свое, мягкое, кошачье, которое привлекало к себе, манило. Но это качество проявлялось только в общении: в ее манере говорить, жестикулировать. Как правило, большинство Юриных "знакомых" были грубоваты, немного вульгарны, угловаты. А Женя, несмотря на свои 18 лет, видно с молоком матери впитала качества, присущие исключительно славянским женщинам. Мягка, но сильна, нежна, но тверда, женственна, но мужественна. Эти, казалось бы, противоречивые качества, сливались в Жене, и сосуществовали независимо друг от друга.
   Но, несмотря на внутреннюю индивидуальность, женскую самодостаточность, что стало дефицитом в наше время, Женя оказалась пьяницей. Это мы поняли не сразу, чуть позже. Почему Юра и разорвал с ней отношения.
   Мы обнаружили этот прогрессирующий в Жене порок случайно, когда сопоставили целый ряд фактов. Но поначалу все складывалось по-другому.
   - Женя, это кошка: мягка, податлива, приятна, - поделился со мной Юра, когда в один из вечеров, я встретил его в "Березке". Женя вышла в это время с подругами покурить. - В ней два недостатка: курит и много пьет. Представляешь, вчера мы всадили с ней две бутылки водки за вечер. Причем, последнюю бутылку она выпила почти одна, я уже не мог. Она пила и не пьянела! Я не помню, как я занимался с ней сексом, но для меня это была кошмарная ночь. Столько я не пил никогда в жизни.
   - Ты действительно плохо выглядишь.
   - Я еще в себя не могу прийти. Что самое интересное, она и сегодня почти бутылку накатила. Я уже не пью. Еле отказался. Ей главное не одной пить. Так я нашел ей компанию. Пусть напивается, если ей это необходимо.
   Подошла Женя с подругами. По ее внешнему виду нельзя было сказать, что она вообще пила: мягкость взгляда, томность движений - принцесса. Я просидел с ними за столиком часа два. Было выпито еще две бутылки водки. Причем, Юра экономил, брал самую дешевую, бодяжную. Женины подруги напились до бесчувствия. Мне их под руки пришлось проводить до машины. Женя одна шла уверенно, гордо, разве что чуть медленнее. Было заметно, что она контролирует себя со стороны. Каждое свое движение, каждое слово.
   На следующее утро Юра клялся и божился, что это последняя его встреча с ней:
   - Я думал она спать будет, столько водки выпить. Так нет, она всю ночь ко мне приставала! Пьяница!
   Но проходило время, и я снова видел с ним Женю. Мужчины - это телята, которые тянутся к женской ласке, к теплоте. Проблема современных мужчин - этой ласки они практически не находят. Проблема современных женщин - они не умеют эту ласку дать. Они грубоваты, жестковаты. Говорят, что это стиль современной женщины. Это чуть ли не новая женская формация - бизнес-женщины. Именно поэтому, на мой взгляд, так много измен, разводов. Не находя теплоты, мужчина становится равнодушным к жене, ищет эту теплоту на стороне. И только в редких случаях находит.
   В Жене это было от бога. Она была сама теплота, мягкость и нежность. Но она не была женщиной с большой буквы. Склонность к пьянству отупило ее, сузило круг интересов. Все ее мысли были направлены на компанию, на веселье, в ходе которого она напивалась до бесчувствия и уже веселилась сама с собою. То, что она пьяница, мы убедились после того, как на дне рождения у Коли Мамонта она начала танцевать сама с собою. Тихо, незаметно, но она напилась до такой степени, что, несмотря на различный ритм музыки, и даже на ее отсутствие, она танцевала в одном темпе с замершей на губах улыбкой. Она уже никого не видела, ни на что не реагировала. Она была сама в себе, сама по себе. В тот вечер она отдалась человекам пяти, и всех называла Юрой. Всех удовлетворяла со страстью, с какой удовлетворяла до этого Юру.
   - Она больна. - заключил Коля, после того, когда она потянула очередного "Юру" в спальню. - Зема, пока не получилось с ней неприятностей, от нее надо избавляться. Она невменяема. Взбредет ей в голову, она поубивает нас всех.
   После этого дня рождения Юра начал избегать ее. Она звонила много раз, несколько раз даже приезжала в офис. Наконец поняла, что Юра не хочет с нею общаться. Через месяц мы ее видели в другой компании. Она также отрешенно танцевала, видно опять изрядно напившись.
   Чуть позже, мы приняли на работу девушку, которая как-то раз принесла с собою школьные фотографии. Среди ее одноклассников мы увидели Женю. Оказывается, Женя начала общаться со старшими мальчиками с восьмого класса. И уже тогда ее близкие подруги отметили ценное, по их мнению, качество: Женя пила много, но не пьянела.
   - Мы как-то попали в компанию малолеток - рассказала она - Четверо мальчиков, и нас двое. Стемнело, уже домой пора идти, а нас не отпускают. По глазам вижу, они секса ходят. Думаю, влипли! И что же вы думаете, Женя видит, к чему дело клонится, предлагает им: "Мальчики, расслабьтесь. У вас будет все! Давайте только напьемся!" Они на радостях накупили водки, вина. В итоге, Женя их так напоила, что они все облевались, позасыпали, а мы спокойно ушли домой...
  
  
  
  

Оля

  
   В любое заведение города, особенно в кафе, Юра заходил, как к себе домой. И не из-за того, что он часто эти заведения посещал, а потому что со многими посетительницами он был в близких отношениях. Я как-то подсчитал, что в среднем, в месяц Юра знакомился с 15 девушками. При этом я веду речь о близком знакомстве, о сексе. Если брать во внимание знакомства, не заканчивающиеся сексом, то эта цифра увеличится в два-три раза. Ведь у каждой девушки свой круг подруг и знакомых. И если эту среднемесячную цифру умножить на 39 лет жизни, а точнее на 22 года (минус 17 лет полового несовершенства), то мы получим цифру приближающуюся к четырем тысячам. Это те, кто спал с ним, был одно время близок с ним. Для сто тысячного города, эта цифра не маленькая. Именно поэтому, когда однажды мы сидели с ним в переполненной "Березке", в которой отдыхали и семьи с детьми, и девушки с парнями, и просто одни девушки, Юра заметил, что здесь нет ни одной женщины, с которой бы он не спал. Я, честно говоря, не удивился. Присмотревшись ко всем посетительницам, чей возраст колебался от 35 до 15 лет, я мог заключить одно, Юра, по-своему, творческая личность. Одни пишут книги, другие песни поют, третьи рисуют. Юрино творчество проявлялось в знакомстве с новыми девушками.
   Для меня, честно говоря, знакомство с девушкой - это целый процесс, который требует больших моральных и эмоциональных усилий. Я даже не могу представить, как бы я себя повел при таком потоке женского пола: с разными характерами, эмоциями, манерами поведения. Ведь каждая не просто предлагает, отдает себя, ее надо завоевать, ей надо понравится. Ведь он не платит им деньги, не предлагает жениться, не обещает дальнейшей обеспеченной жизни. Все происходит на добровольной основе.
   Однажды, когда мы сидели с ним в кафе, к нам подсела молодая девушка:
   - Знакомься Оля, это Олег. - представил он нас. - Оля, моя основная конкурентка.
   Я сначала не понял. Всех наших конкурентов по бизнесу, я знал в лицо. А здесь не знакомая мне Оля. При ней я постеснялся расспрашивать, но как только она отошла, я поинтересовался:
   - А что это за конкурентка, о которой я не знаю?
   - Помнишь, я тебе рассказывал, что много раз, заходя в "Березку", или в "Лотос", или в любое другое кафе, я ловлю себя на мысли, что попадаю на семейный праздник. Многие присутствующие женщины даже не догадываются о том, что они между собой тесно связаны, чуть ли не родственницы. И этим связующим звеном являюсь я. Если бы я мог оставлять метки после каждой половой близости, то оказалось бы, что все они мечены моими метками. А Оля, это мой конкурент, только женского пола. Я, лично, считаю, что у нее с головой не все в порядке. Но факт остается фактом, я не удивлюсь, если окажется, что все присутствующие здесь мужчины с ней переспали. Как я захожу в кафе и считаю: с этой я спал, с той, с третьей т.д., так и она заходит и считает: этому я дала, другом и т.д.
   У нее или бешенство матки, или не здоровый спортивный интерес. Но оказывается, она даже список ведет всех, кто побывал у нее в постели. Ей было пятнадцать, когда мы с ней близко познакомились. К своему удивлению, в списке я оказался 140. Коля Мамонт, что меня порадовало, не намного опередил меня - 112. Остальные: одноклассники, школьники, и малолетки.
   - Представляю сколько у нее сейчас фамилий в списке!
   - За пятьсот перевалило это точно. Один дурачок влюбился в нее. Женился. Она в постели ничего, на мордочку симпатичная. Но на сексе помешана. Коля рассказывал, что выехали они как-то компанией на Бритай, с ночевкой. Взяли палатки, удочки. Оля с мужем была. Коля со Светой, своей последней женой. Еще четыре или пять семей. Выпили, закусили, женщины спать легли, мужики тоже. Утром Света Колина пошла умываться, Коля еще дремал в палатке. Вдруг, говорит, в палатку Оля заходит и молча, расстегивает ему штаны и давай минет делать. Он ее останавливает: "Дура, ты что делаешь? Вдруг Света войдет!" А она ему: "Ты у меня последний не удовлетворенный остался!" И добилась своего. Кончил он, она собралась и вышла из палатки. Коля потом поинтересовался, оказалось, действительно всех ублажила. Кто ее не знал, были шокированы. Всем неудобно, как в глаза ее мужу смотреть? Но как потом оказалось, она даже и не скрывала от него свои похождения. Она ему, стерва, заявила: "Раз ты меня не в состоянии удовлетворять, я сама удовлетворю свою страсть". А ее разве что Кинг-Конг мог удовлетворить. Куда простому смертному.
   - Они так и живут вместе?
   - Нет. Она, дура, бросила его. Хотя ей сейчас тяжелее. Возраст 25, да и в городе ее многие знают. Избегают. А вдруг заразная? Хотя болячки от нее никто не подхватывал. Чистоплотная. Она теперь все чаще в Харьков ездит. Там ей раздолье. Рассказывала мне, что там не только получает удовлетворение, но ей еще за это и деньги дают. Довольна...
  
  
  
  

Корейка

  
   Честно говоря, ее имя стерлось из памяти. С легкой руки Юры, ее с первого знакомства окрестили "Корейка". Так мы ее и называли при всем недолгом знакомстве. Такой, она и осталась в памяти. По паспорту, по линии отца она действительно была корейкой. Хотя от украинок она отличалась только чертами лица и характерным для азиатов разрезом глаз. Все остальное она взяла от матери, типичной украинской женщины, которая "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет".
   Мне она запомнилась своей непосредственностью и нелегкой судьбою. Непосредственность ее проявилась в умении сглаживать острые углы в общении с мужчинами. У нас гостили наши товарищи по бизнесу из Днепропетровска. Люди рассудительные, умные. Не знаю почему, но в их присутствии Юра изменялся и явно не в лучшую сторону. Переставал быть самим собою, а начинал играть роль шута. Причем его шутки в адрес женщин носили отпечаток жесткости, нетактичности.
   Мы отдыхали на Бритае чисто мужской компанией: организовали шашлык, выпивку. Днепропетровцы любили покушать, и к слову, они на высоком уровне могли организовать подобного рода мероприятие. Было все вкусно и весело. Наша компания явно отличалась от соседних, которые по мере поглощения пищи и выпивки становились угрюмее и сонливее.
   К тому же, разнообразие в наш досуг внес Коля Мамонт, который привез с собою трех девушек. Юра, к тому времени хорошо выпивший, разошелся не на шутку. Объектом для шуток он выбрал Корейку. В глаза всем бросилось то, с каким достоинством, и как тактично она отвечала на каждую "шутку" Юры. Не было ни обид, ни неловкости. Юра в шутливой форме издевался над ней, она в той же форме отвечала ему. Редкость в наше время встретить умную, умеющую не обижаться, а достойно отвечать мужчинам женщину. И чем больше Юра выпивал, тем больше он ей проигрывал. Корейка стала "душой" нашей компании. Вечер прошел весело, в непринужденной обстановке. Все остались довольны друг другом.
   Чуть позже я случайно встретил ее на вокзале. Она торговала у поездов пирожками. Мы разговорились. Оказывается эта "непринужденность", которую все отметили у нее в тот вечер, это не природный дар, как мы думали, а следствие жесткой борьбы за выживание в нашем формирующемся украинском обществе. Отец инвалид, мама безработная, младшая сестра учится в институте в Харькове. И вся тяжесть существования семьи легла на ее плечи.
   - Встаю в пять, сразу на вокзал - она рассказывала спокойно, не жалуясь - До восьми торгую. После восьми, когда пауза в расписании поездов, бегу домой, по дороге покупаю продукты. Кормлю мать, везу в больницу отцу завтрак. После больницы домой, помогаю готовить маме пирожки. Обедаем. Мать везет отцу в больницу обед, я снова с пирожками на вокзал. Торгую до восьми, до девяти вечера, пока не распродамся. После этого назад домой. Готовим с матерью пирожки на утро, и часам к двенадцати ночи ложусь спать. И так каждый день, вот уже четыре года. Отец попал в аварию, стал инвалидом, и все у нас пошло кувырком. Мне пришлось забыть об учебе и учится зарабатывать кусок хлеба для семьи.
   - Пирожки хорошо идут? - задал я вопрос и только потом понял насколько он идиотский.
   - На жизнь хватает. - улыбнулась она - Тяжело стало когда сестра поступила в институт. Так хоть она немного помогала. Ну ничего, кто-то же должен в нашей семье получить высшее образование. Пусть она учиться, ей это нравится.
   - А когда ты отдыхаешь? Личная жизнь есть?
   - Вырываюсь иногда. Мать подменяет. Но ей тяжело бегать с пирожками. Ноги болят, уже возраст не тот. К тому же отец сердится. Не хватает времени уделять ему внимания. Я пыталась жить с одним человеком. Думала легче будет, вдвоем развернемся, хоть вырвемся из замкнутого круга. Но вы, мужики, только на словах герои и все у вас получается. Он так мне все красиво рассказывал: про рентабельность рынка, про хорошие и стабильные заработки от торговых точек. Послушала я его, вложили мы с матерью все, что можно было в его торговые точки. В долги влезли. Захотели богатыми стать. - она рассмеялась. - Вставать мне пришлось теперь в четыре: пока расставишь точки, выдашь товар реализаторам. А ложилась все в те же двенадцать. Пока подсчитаешь выручку, всех обслужишь, ублажишь. Мужичок оказался пройдоха, любил поспать, поесть, выпить. Все, что зарабатывали уходило на компании, на еду. А после выпивки, какая работа? Вот пока он отходил, "опохмелялся", я и вкалывала одна: за него, за себя и за того парня, как говорят в народе. Год так промучалась. И вижу, что вместо светлого будущего у меня только мрачные перспективы маячат: работы добавилось, проценты, долги, и с каждым днем наглеющий сожитель. А мне только 22. Собралась я, и выгнала его. Думаю, хоть одного нахлебника с шеи сброшу. Вернулась я на вокзал, к своим пирожкам. За год рассчиталась с долгами, кое-что отложила себе. Хочу в Киев уехать. Там говорят денег больше можно заработать.
   Мне было не по себе от ее рассказа.
   - Ты извини нас за тот вечер. - выдавил я из себя. Мне действительно было неудобно за нас.
   - Да брось ты, за что? - она рассмеялась - Зема молодец, простой парень. Он шутил, и я шутила. В этой жизни только с шуткой и смехом можно прожить. Это спасибо вам, я отдохнула душой, наелась. Даже мечту свою в жизнь воплотила.
   - Какую?
   - Бананами объелась! - она расхохоталась. - Мечтала я об этом несколько лет. Я их пробовала в жизни всего несколько раз. Понравилось. Купить много, денег жалко. А так хотелось ими наесться, как говорится от пуза, ты даже представить себе не можешь. Они мне даже иногда ночами снились. А у вас на столах смотрю, мои бананы, и в таком количестве. Вот пока вы выпивали и меня пытались задеть, я все эти бананы и поела. А вы, что не заметили?
   - Нет. Я их лично вообще не ем.
   - Вот видишь, так это вам спасибо. Если что, приглашайте еще, только бананов накупите...
   Я рассказал об этой встрече Юре, и мы несколько раз приглашали ее на подобного рода мероприятия. Юра уже, безусловно, вел себя иначе, несмотря на то, что она сама, смеясь, пыталась всегда задеть его, вызвать на словесную дуэль. Видно было, как она сбрасывала с себя свой груз проблем, с головой окуналась в беззаботную жизнь вечеринки и наслаждалась ею. Впитывала в себя каждую минуту свободы, счастья, отдыха. Это мало кто понимал, но мы с Юрой знали, что она отдыхала перед новой борьбой за выживание, перед решением насущных жизненных проблем.
   Через месяц она уехала в Киев, и ее след потерялся. Мы бы ей пожелали успеха. Она была женщина, но с мужским, достойным уважения характером.
   - Если бы все мужики вот так боролись за выживание - как-то заметил Юра - наша жизнь стала бы намного лучше. Наверное, к коммунизму давно бы пришли. А так посмотришь, молодые, здоровые парни или на стоянке парковщиками работают, по 50 копеек с крестьян собирают, или сторожами устраиваются. Лишь бы ничего не делать, ни за что не отвечать и ни о чем не думать. Страшно. Куда мы идем?
  
  
  
  
  

Света-2

  
   Очередной раз, когда мы ехали по работе в Днепропетровск, Юра закончил рассказ о своей первой жене.
   - Я тебе рассказывал о Свете, своей первой жене и ее интеллигентной семейке. После инцидента с ее киевскими родственниками я тещу не видел больше года. За это время дела у меня пошли на поправку, я уволился с работы, устроился на Север, тоже водителем. Работал вахтовым методом: месяц там, две недели дома. Потекли неплохие деньжата, купил себе машину. Со Светкой мы жили, и не жили. Ели, спали вместе, но у каждого уже были свои интересы, свой круг знакомых. Я к тому времени уже переспал со всеми ее подругами, о чем она наверняка догадывалась, но молчала. Жизнь текла беззаботная и радостная.
   Светка обо всем докладывала теще, и та однажды вновь появилась в моей жизни. Приезжаю как-то с севера, захожу к себе в комнату, сидит. Поздоровались. Я покупался, поел. На нее ноль внимания. Она что-то Свете помогает. И так день, второй, третий. Что не приду, она у нас в гостях. Мы уже о погоде с ней начали разговаривать, о соседях. А весна в самом разгаре. Погода отличная. Кровь в жилах играет. Я приходил домой под утро. До обеда спал. После обеда на машину и на гульки. Коля Мамонт, Витя Крава и вся наша компания отдыхала по полной программе. А что нам, деньги водились, в завтрашнем дне были уверены, машина на ходу, женщины стали более доступными и сговорчивыми. И самое главное, у меня только две недели отдыха, потом снова на север, на работу. В общем, не до семьи было.
   Как-то приехал я как всегда под утро. Уснул. Будит меня Светка в восемь утра. Я чумной, ничего не могу разобрать:
   - Юра, мы с мамой взяли два гектара буряков, отвези нас полоть.
   - Какие буряки? Какая прополка? Отстань, я спать хочу!
   - Юра, ну, пожалуйста, мама очень просила.
   Достала она меня. Собрался я, поехал. Ехали часа два. Дорога ужасная, по полям. Пыль столбом, ветки краску на машине царапают. Я зубы стиснул, молчу. Теща со Светой о своем щебечут щебечут. Привез их, поставил машину в тенечке, разложил сидение и завалился спать.
   Выспался от пуза. Стало вечереть. Они приперлись. Злые. Назад едем, смотрю, они зубы стиснули, молчат. А мне хорошо. Музыку врубил, еду, балдею. Привез их и на гулянку. На душе хорошо: и выспался на свежем воздухе, и для семьи что-то сделал полезное.
   Вернулся домой только часам к шести утра. Света уже не спала. Собралась:
   - Юра, отвези нас дополоть.
   Я повозмущался для приличия, но, зная, что там отосплюсь, поехал. Приехали на поле, я опять машину в тенек загнал и только собрался отдыхать, как теща заявляет:
   - А ты нам не хочешь помочь?
   Я растерялся. Не был готов к этому вопросу.
   - У меня сапачки нет.
   - Я взяла тебе. - и сует мне в руки сапачку.
   Стал я на рядок. Иду. Сапаю все подряд. А сам думаю: "Не дурак ли я? Ишачу, как проклятый на севере по 12 часов в сутки, привожу приличные деньги, кормлю всех, одеваю, и еще как лохмандей, вместо того чтобы отдохнуть заработанные по закону двенадцать выходных ишачу под солнцем, зарабатываю три мешка сахара. На свою зарплату я целую машину могу купить этого сахара!"
   А тут еще теща под руку варнякает:
   - Юра, ты полешь все подряд, так не годится!
   Я как психанул, сапачку об колено переломал и ей в морду:
   - Пошли вы...! - развернулся, сел в машину и уехал.
   Приехал в общежитие, собрал свои вещи и ушел к матери. Не могут ценить мой труд, пусть сами живут.
   - А как же они добрались?
   - Не знаю! Слышал, что они только под утро пришли. За мной никто не приходил. На следующий день соседа прислали. Света развода запросила. Я дал. На том и разошлись. Она через годик себе второго мужа нашла. Милиционер. Участковый. Девочка у них родилась. Сына раньше ко мне не пускала, гадостей ему про меня наговорила. В последнее время только начала присылать: то чтобы я ему курточку купил, то кроссовки. Я покупаю, сын ведь. Вот такая история с моей первой женой. Если бы не теща, может быть, и до сих пор жили...
  
  

Кума

  
   - Ты знаешь, что я за свои похождения машиной поплатился?
   - Побили, что ли?
   - Спалили. Новый "Москвич", и месяц у меня не побыл. Прямо возле двора, как факел сгорел.
   - Выяснил кто подпалил?
   - Нет, но догадываюсь. Мы выловили его, приперли к стенке, но он отказывается, не признается. И бил я его. Но что толку? А ситуация получилась довольно комическая. Запала на меня моя кума. Крестила моего первого сына. Светина подруга. Я к ней подступался, когда еще со Светой жил, но она не давала. Принципиально. Хотя я видел, что нравлюсь ей. Но у них, у баб, свои заморочки. Не хотела подводить подругу, жену мою.
   Проходит время. Я уже со Светой года два не жил. И как-то случайно встретил ее в "Березке". У них мероприятие какое-то было. Я ее два раза на танец пригласил, мы сговорились и вечерком я ее к своему товарищу, Валере, в дом привез. Валера снимал дом в Домахе: с одной стороны глубокий овраг, с другой - улица. Валера с женой спали на втором этаже, а я иногда с их позволения пользовался спальней на первом этаже. А дом не достроенный. В так называемой спальне стояла кровать, тумбочка и на потолке на двух проводах лампа горела. Ни обоев, ни штор, ни ковров. Хорошо окна выходили в овраг, и не было видно, чем я там занимался.
   Значит, приехали мы с кумой к Валере в гости, выпили немножко водочки, закусили и приступили к более приятной процедуре - половой близости. Кума молодец, хоть и в возрасте, ей уже лет двадцать восемь исполнилось, но от молодежи не отстала. Понравилось мне. Договорились о следующей встрече.
   Дня через два я забрал ее из дому. Мужу она сказала, что уехала по делам в командировку в Харьков, и мы, хорошо посидев в той же "Березке", приехали в наше гнездышко.
   Комедия. Помню тот вечер весь до деталей. Что мы с ней не вытворяли. Она захотела все это при свете. Разошлась не на шутку. И вдруг в самый разгар всего этого процесса грохот в дверь. Я как предчувствуя неприятность, успел трусы натянуть. Тут врывается в нашу комнату ее муж и сразу по мордам ее, по мордам. Она в слезы. Мне стыдно. Я его хорошо знаю, мы одно время даже приятелями с ним были. Прошу его:
   - Коля, оставь. У нас ничего не было.
   - Врешь, предатель! Я все в окно видел!
   Боже! Ко мне с кулаками полез. Что мне оставалось делать? Я его пару раз саданул. Он упал. Весь в крови. Тут Валера с женой. Нас разнимают. А что разнимать, если он уже на полу валяется.
   Я помню, поднял его, извинения прошу. Даже на колени собирался вставать. Он плачет. Все с него кровь смывают. Потом мы вышли на улицу, я предложил их домой отвезти. Кинулся, а мороз на улице сильный, "Москвич" не заводится. Я за руль, они меня по всей Домахе толкали. Чудеса.
   Наконец "Москвич" завелся, я отвез их с кумой домой. Оба сидят на заднем сидении, плачут. Она ему и руки, и ноги целует. Господи! Я сам чуть слезу там не проронил! Как вспомню, до сих пор стыдно за свое поведение.
   - Они разошлись?
   - Нет, и сейчас живут. Правда, у меня недели через три "Москвич" сгорел. Подпалили ночью. Я его во двор не загонял, бросал на улице. Сплю, слышу: крики, грохот в двери. Выскакиваю в трусах, а соседи уже пытаются его затушить. А что тушить, если он как спичка сгорел. Жалко машину.
   Я уверен, что это его работа. Но как докажешь? Он клянется, что дома спал. Кума подтверждает. Не бить же ее?
  
  
  
  

Алла

  
   - Раз зашел разговор о Валере, расскажу о его жене. Настоящая колдунья. Мы с Валеркой лет с пятнадцати дружили. Крепко дружили. Вместе в школу ходили, на футбол. Вместе в армию ушли, вернулись. Потом вместе на север устроились, восемь лет оттарабанили.
   В моих похождениях он был главным конкурентом. Сколько мы с ним ругались из-за баб! Только познакомимся с девушками, только я договорюсь обо всем, как он сажает их в свои "Жигули", и я остаюсь с носом. Что я ему не говорил на следующее утро! Говорю:
   - Неблагодарный ты! Без меня ты ни с одной женщиной познакомиться не можешь, стесняешься все! Я договорюсь, уговорю их, а ты сразу двоих увозишь.
   - Но одна без другой не едет! - оправдывался он.
   - А почему ты обо мне не думаешь? Я же не камень! Я все приготовлю, а ты их трахаешь, извращенец!
   Скольких он у меня женщин отбил! И здесь в Лозовой, и на Севере. Помню одну комическую ситуацию. Валера жил в частном доме, прямо возле переезда. И вот проезжаем мы как-то с Колей Мамонтом мимо его дома, открывается калитка, выходит стадо гусей, и за ним Валера в белом костюме, с бабочкой.
   Мы с Колей упали со смеху. Валера жениться шел!
   Сколько я его в молодости помню, он все женится. При Советском Союзе все строго было. Будь добр, сначала в загс, а потом уже в постель. Поэтому, нам, страдальцам приходилось сознательно вступать в брак. Валера тоже четыре раза был женат. Это при последней жене он изменился, остепенился. А так, чего мы только не вытворяли с ним.
   Помню на Севере, прихожу в общагу, он встречает меня на пороге с серьезным выражением лица:
   - Зема, будешь у меня свидетелем?
   Думал, шутит. Он только развелся с Аленой, своей первой женой.
   - Ты серьезно?
   - Да.
   - И кто же она? - я всех баб у нас в поселке знал.
   - Рита.
   Я чуть не упал. Это наша повариха. На пять лет старше нас. И самое главное, у нее был нос, как у Буратино. Мы ей прозвище даже дали "Длинноносик".
   - Валера, ты с ума сошел! Ты когда ее последний раз при свете видел?
   - Зема, не шути, я серьезно. Пусть она не сильно красива, но зато она душевный человек!
   - Валера, если ты трахаться хочешь, так и скажи! Я тебя с Машей познакомлю.
   - Юра, у нас все серьезно. Я решил.
   Думаю, дурак. Твое дело. Хочешь, чтобы с тебя вся Лозовая смеялась, женись.
   - И, что женился? - спросил я.
   - Нет, мама его, тетя Вера, не разрешила. Говорит, будешь жить со своей старухой на огороде. В дом не пущу. Где это видано, молодой парень женится на женщине старше его на пять лет! Стыд и позор! С Юры бери пример.
   Хорошая женщина была. Особенно как выпьет, она такое расскажет, что у меня уши краснели. Царство ей небесное и мир ее праху.
   Как только Валера познакомился с Аллой, все изменилось. Он стал не похож на себя. Его словно околдовали. Везде со своей Аллой, все только для нее, в семью. Подменили мужика!
   - А ты своей Аллы еще не встретил?
   - Она еще не родилась на свете.
   Чуть позже, когда Валера сидел у нас в офисе, я напрямик спросил у него, действительно ли он был таким, каким представил его в своих рассказах Зема?
   - Да. - Валера улыбнулся. Они во многом были похожи с Юрой: та же комплекция, разговор, манера поведения. - Чудили мы с ним сильно.
   - А чего бросил? Юра говорит, тебя Алла околдовала. Правда?
   - Честно говоря, Олег, надоело. - признался Валера. - Проклятия шлюх, недосыпания. Я однажды прочел Библию и понял, что многие неприятности у меня от моего образа жизни. Ведь недаром одна из заповедей Бога - не прелюбодействуй! И виновные несут соответствующие наказания. Что Бог сделал с Гоморрой?
   Задумался я над этим, проанализировал все и понял одну истину: вся моя не устоявшаяся жизнь, а это четыре жены за десять лет, оттого, что я не живу по законам Бога, не придерживаюсь его заповедей. А Алла здесь не причем. Я все это понял сам, на уровне сознания. Я сам захотел исправиться, и все изменил. И поверь, жизнь у меня сразу наладилась: и в семье, и в бизнесе, и в близком окружении.
   - Юра, делай выводы.
   - Поздно уже. Валера в тридцать лет к этому пришел, а мне уже под сорок.
   - Так ты отметь разницу: чего добился за это время он, а чего ты.
   - Все равно всех денег не заработаешь. А того, что я зарабатываю, мне хватает...
  
  
  
  
  

Гетта

  
   - Познакомился я как-то с барышней со странным и необычным именем - Генриетта. Проще, Гетта. Она такая же была странная, как и ее имя. Родителей у нее не было. Отец погиб, когда ей еще не было и годика, мать умерла лет через пять. Все это время ее воспитывала бабушка. И бабушка, поверь, будь здоров. Как я потом случайно от Коли Мамонта узнал, пока была жива бабушка, Гетта росла примерным и добросовестным ребенком. На "хорошо" окончила школу, поступила в техникум. У них была своя квартира, прямо в центре города. После смерти бабушки Гетта осталась одна одинешенька на этом свете.
   Безусловно, тут же появились подруги, друзья. Больше всех смогла приблизиться Лиля. Стерва редкая, любительница погулять за чужой счет и потрахаться. Именно Лиля ввела Гетту в нашу компанию. К тому времени, после смерти бабушки прошло около года и Гетта успела с подачи Лили войти в колею блядства и распутства.
   Но ты знаешь, она выделялась на фоне остальных шлюх: не лебезила, не искала легких путей в жизни и денег. Была сама по себе. Ее нельзя назвать красивой. Пожалуй, Лиля и некоторые другие их подруги были более броские и желаннее. Но когда Гетта улыбалась, улыбался весь мир вокруг. Это была королева. Я ее так и называл, сначала в шутку, а потом всерьез.
   Ты знаешь меня, я не склонен к лирике. Но общение с ней пробудило во мне поэзию. Гетта обладала редким для современных женщин и девушек качеств - женственностью. Она была молчалива, не разговорчива, но при всем при этом, ее молчание не было в тягость, не обременяло и не раздражало. С ней было приятно молчать. Вместо бестолковой и докучливой болтовни она окружала меня аурой доброты, спокойствия, умиротворения. С ней я впервые почувствовал себя не Земой, а мужчиной, ее защитником. Рядом с ней, меня тянуло на подвиги: я хотел разбить морду прохожему, чтобы показать свою силу. Я готов был нахамить милиционеру, что бы из-за нее пойти в тюрьму. Наверное, я бы пожертвовал и своей жизнью, чтобы показать свой мужской характер. Рядом с ней я чувствовал себя героем, Сильвестром Столоне и Арнольдом Шварценеггером в одном лице.
   Мы с ней встречались больше полугода. Это, я тебе скажу, была первая женщина, которую я мог с полным правом назвать МОЯ женщина. Я никогда не доверял бабам. Сколько их изменило со мной своим мужьям и парням! Я знал, что в мире нет не дающих женщин, что есть плохо просящие мужчины. А ей я верил. Она привязалась ко мне словно кошка. При этом все у нее получалось не навязчиво, не броско. Ко мне привязывались и другие женщины. Но это всегда раздражало, их докучливость, чрезмерное внимание всегда выводило меня и бесило.
   Гетта не бросалась мне на шею, не ходила за мной по пятам. Она меня постоянно ждала. Когда бы я не позвонил, во сколько бы к ней не нагрянул, - она ждала меня. Открывала дверь и встречала меня королевской улыбкой. Я всегда был желанным: в любом состоянии, в любое время дня и ночи.
   Если бы все женщины были такими! Я переступал порог и попадал в мир уюта и доброжелательности, любви и мира. Меня сразу садили за стол и кормили. Мне чистили обувь, мне молча гладили вещи, если они были помяты. Меня согревали в постели. И все это с улыбкой, красиво, непринужденно, женственно и по-королевски! Когда бы я не проснулся, она всегда была рядом и легкими воздушными движениями поглаживала меня. Это убаюкивало. Это расслабляло и возбуждало. Я всегда хотел ее. И она отдавалась мне с такой страстью, как будто это было первый раз, как будто мы и не занимались с ней сексом час или два назад!
   Все мои четыре жены были ленивы, скандальны и только вытягивали с меня деньги. Гетта нигде не работала, как сирота получала какое-то мизерное пособие, и не разу не попросила у меня денег. Я первое время, принципиально, в наглую ел за ее счет, чтобы достать ее. Но она видно тянулась из последних сил, отказывала себе, но ни разу не попросила у меня ни копейки! Гордая была. Молодец.
   Только мы с ней познакомились, начали встречаться, я как-то прихожу к ней, открывается дверь, и она с большим синяком под глазом! Я оторопел!
   - Кто это тебя?
   - Поклонник бывший приходил, секса захотел.
   - Получил?
   - Да, тремя тарелками по голове и сковородкой вдогонку. Тарелки бог с ними, а сковородку жалко. Последняя была.
   Она говорила спокойно, улыбаясь. Характер у нее флегматичный, уравновешенный. В ее присутствии я успокаивался. Она убаюкивала меня своей размеренностью, монотонностью. С ней я отдыхал, впервые забывал о работе, о друзьях, гулянках. Ты же видел, как кобели гордо шествуют рядом с сучкой? Так вот и я был горд, ходил с выпяченной грудью вокруг своей Гетты.
   Ни Коля Мамонт, ни Витя Крава, никто меня не понимал. Но я тонул в ней. Я захлебывался от избытка ее ласк и чувств. И меня пугало это. Я чувствовал, что втягиваюсь в нее, что мне ее постоянно не хватает. И я убегал от нее. Я пропадал по неделям. Я загружал себя работой. Я уходил в страшные загулы. Я хотел освободиться от нее! Но не мог. Она постоянно присутствовала со мной, жила во мне. Я в отчаянье перетрахал половину города по второму кругу, и она знала об этом, но ждала меня! И я снова возвращался к ней, и мы любили друг друга ночи напролет.
   - Чего же ты не женился на ней?
   Юра задумался.
   - Я знал одно, не пара я ей. Мне было 35, ей 19. Я чувствовал, что у нее большая дорога впереди. А что я ей мог дать? Чувства? Но я не был в них уверен. Я не постоянен. Я как ветер. А мне очень хотелось, чтобы у нее было все хорошо в жизни, чтобы она достигла социальных высот, и была счастлива, как был счастлив я в ее присутствии. Что-то отцовское, родительское пробудила она во мне. Я впервые не думал о себе. Я беспокоился о ней, о ее будущем.
   Я настоял на том, чтобы она вышла замуж за какого-то богатого дальнего родственника и уехала из этого болота. Честно говоря, из-за нее я на месяц уехал из города, чтобы дать произойти этому разрыву.
   Со мной это было впервые. Сколько у меня было женщин, но никто не оставлял такого следа в жизни. Это был даже не след, а рана, которая кровоточила и не заживала долго. Я много никогда не пил. Но чтобы залить огонь внутри, чтобы заставить себя забыть ее, я пил беспробудно дни и ночи, до потери памяти. Но даже тогда, на грани забытья, я чувствовал ее: теплоту, ласку, убаюкивающее спокойствие, умиротворение. Коля Мамонт рассказывал, что впервые видел меня плачущим. Но он не знал причину слез. Думал, водка. Стыдно признаться, но я оплакивал себя. Мне было тяжело без нее. Прощаясь с ней, я прощался и с собой. Что-то важное и невосполнимое она унесла из моей жизни. Возможно, она бы сделала из меня человека, но я не захотел. Почему? Судьба такая.
   Чем она меня приворожила, чем привязала? Не знаю. Зельем или колдовством... Как Валера остепенился встретившись с Аллой, так и меня она остановила. Как коня на скаку. И я чувствовал это. Возможно, хотел этого. Но испугался. Все же вырвался. Возможно, она не удержала. Валера остался в стойле, стал покладистым, спокойным, домашним. А я вырвался на свободу. Я снова вернулся к друзьям, к вольным хлебам, к своему привычному холостяцкому образу жизни.
   Она - это светлое пятно в моей жизни. Я много грешил, многие меня проклинают. Но я знаю одно, после смерти, когда попаду в чистилище и начнется суд надо мной, на фоне всех проклятий один человек встанет и скажет за меня доброе слово. Это будет она, Гетта. Как с ней, я больше никогда и ни с кем себя так не вел. Она раскрыла меня, пробудила во мне Мужчину.
  
  
  
  
  
  

Лера

  
   - Юра, расскажи мне о своей первой женщине. Ведь для любого юноши первая половая связь, это целое событие. Остается в памяти на всю жизнь.
   - Это действительно, была памятная, но комическая ситуация. Я только демобилизовался из армии. Советская власть еще казалась нерушима. С женщинами проблема: надо было жениться или онанизмом заниматься. Другого выбора не было. Я попытался найти нечто среднее. А у нас на домиках коллектив собрался боевой. Все только из армии, молодые, горячие, полные сил и энергии. И хотя мы призывались в основном вместе, я демобилизовался позже всех. Служил на границе с Афганистаном, и пока молодежь не врастала в армейскую жизнь, не привыкала к войне, нас, старослужащих, домой не отпускали. Я вернулся только в феврале. Мои товарищи демобилизовались в октябре, или ноябре. К тому времени они уже полностью владели обстановкой в городе, знали кто с кем спит, кто дает, а кто только занос водит. И мне в этом плане было легче.
   Уже на второй день после пьянок, встреч, объятий, я затребовал женщину. Не говорю никому, что это будет первая моя женщина, выдаю себя уже за опытного мужчину. Товарищи, спасибо им, быстро организовали девушек легкого поведения и поехали мы на Бритай. А для Лозовой Бритай, как для Америки Лас-Вегас, или пирамиды Хеопса для Египта. Это центр всех встреч и культурных мероприятий. Хотя по большому счету это обычное водохранилище, окруженное насаждениями и пансионатами. Но в жизни нашего поколения Бритай был центром молодежного бомонда.
   Поели мы, выпили. Мне оставили Леру. Остальные разобрали себе других барышень и по кустам. Мне как виновнику торжества и герою дня оставили машину. Сел я с ней в машину бодро, уверенно. О чем с ней говорить? Что делать! Бог его знает. Сказал так баском: "Раздевайся!"
   И представляешь, она молча, быстро разделась! Я был шокирован! Первый раз в жизни рядом с собой я увидел голую женщину. Она сама разложила сидение в машине и говорит мне:
   - Давай быстрее, чего сидишь? А то сейчас все возвращаться начнут.
   Где делась моя уверенность? Я трясущимися руками снял с себя одежду и к ней. Но что с ней делать? Припал к груди, целую грудь. Залез на нее. Лежу. Лезу целоваться. Она отворачивается. Наконец до нее дошло:
   - Ты что, первый раз?
   - Да. - признался я.
   - Тогда все понятно. - она спихнула меня, оделась, вылезла из машины и стоит, курит.
   Мне стыдно, мысли путаются. Сейчас, я вспоминаю, вроде бы прямо на ней кончил. Что делать? Товарищи узнают, засмеют! Кое-как оделся. Выхожу:
   - Ты только никому не говори.
   - Больно мне нужно!
   Как уже этот вечер прошел, я не помню. Все у меня спрашивают, интересуются ходом полового процесса, а я как рыба молчу, на нее искоса поглядываю. От стыда сквозь землю готов был провалиться.
   Встретился я с ней на второй день. Та же самая история. Я даже всунуть в нее не успевал. Только увижу ее голую, дотронусь до нее и кончаю. И ей уже смотрю неудобно. Но уже третий раз она не вытерпела:
   - Терпи, засовывай и дергайся, как собачка.
   Тогда я собрался, и у меня получилось. Только после третьей попытки передо мной раскрылась тайна половой жизни. Это сейчас молодежи хорошо, что ни фильм, то сцена в постели. А в наше время я до шестого класса был твердо уверен, что детей находят в капусте. Советская власть воспитывала нас строго!
   После этого, дело у нас пошло на лад. Я не мог отпустить ее даже на час. Член постоянно стоял. Мозоли на нем натер. Только залезу на нее, два раза дернусь, кончу. Встал, походил, опять залезу, кончу.
   Она злится:
   - Когда ты терпеть научишься? Я же не камень и не ведро в которое ты сливаешь сперму. Я хочу нормального секса!
   А как терпеть, если он сам кончает? Как я не пытался терпеть, ничего не получается! Думал, может у меня какой-то дефект в организме. У Валеры спросил, он успокоил, говорит, что это нормальный процесс, с годами должно все нормализоваться.
   - И нормализовалось? - спросил я.
   - Да, первое время два раза дергался и кончал. Через годика два - три раза. Через лет пять - по полминуты дергался. А сейчас приходится всю ночь дергаться, чтобы раз кончить.
   - А что же с Лерой?
   - Бросила меня. Какой с меня сексуальный партнер? Мальчишка. Видел ее недавно, постарела. Но в душе я благодарен ей. Она действительно никому не рассказала о моих первых шагах в сексуальной жизни. Во всяком случае, мне о моем первом конфузе никто не рассказывал.
  
  
  
  
  

Мама

   Юра трепетно относился к своим родителям. Одна из заповедей Библии прямо говорит: "Почитай отца твоего и матерь твою, как повелел тебе Господь, Бог твой, чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе". В Советском Союзе в качестве нормы были приняты довольно странные, на мой взгляд, отношения между родителями и детьми. Родители морально обязаны были не только воспитать своих детей, дать им образование, но и до конца дней своих "тянуть", содержать их семьи: обеспечивая как материально, так и львиной долей свободного времени. И хорошо когда это было в радость, встречалось с благодарностью и взаимным вниманием. Очень часто эта аномальная обязанность угнетала родителей, истощала и морально разрушала. Родители превращались в рабов своих детей. Они переставали жить своей жизнью, а вынуждены были жить жизнью и проблемами своих детей. И что самое страшное, дети привыкали к такой помощи и требовали ее, паразитировали на ней. Зачем работать? Зачем напрягаться, если достаточно жить с родителями, не думать о жилье, питаться приготовленным матерью, а на мелкие расходы брать отложенное отцом?
   Перестройка и демократия западного образца внесла новизну в понимание отношений между родителями и детьми. На западе обязанности родителей перед детьми имели предел: достижение совершеннолетия. Дальше дети сами строили свою судьбу, а родители наслаждались прелестями жизни.
   Отношения Юры и его родителей, были ближе к западному образцу. Юра сам обеспечивал себя, изредка помогая родителям. Мы с Юрой были знакомы около трех лет. За это время я видел его родителей не больше трех раз. Две встречи я инициировал сам, чтобы наши родители познакомились.
   Наши родители были такими же разными, как и мы с Юрой. Причем, речь шла не о социальном различии. Наши родители были из так называемого класса рабочих, поэтому как в материальном, так в социальном плане они стояли на одном уровне. Речь шла о различии мировоззрений. Я не могу сказать, что у них было разное воспитание. Наши родители воспитывались в советском государстве, были примерно одинакового возраста, поэтому учитывая общие стандарты в советском образовании, по идее у них и система взглядов должна была быть похожей. Но на самом деле разница была большой. Юрины родители жили сегодняшним днем, довольствовались насущным - и вся их жизненная позиция строилась на благополучии сегодняшнего дня. Так был воспитан и Юра: он мог отдать все, лишь бы не испытывать дискомфорта сегодня, сейчас. Он жил одним днем, стараясь максимально взять от этого дня. Ему нужно чтобы было хорошо не завтра, возможно, как он говорил, завтра и не наступит. Должно быть хорошо сегодня, и он боролся за это.
   Совершенно по другому жили мои родители, и соответственно, в совершенно другой обстановке воспитывался я. Сколько я себя помню, мы всегда жили будущим. "Курочка по зернышку клевала" - повторял отец, и учил меня идти по жизни медленно, но уверенно. Помню, когда родители купили машину, мы с сестрой, года два не видели сладкого, молока, других мелочей. И это не было нам в тягость, потому что уже тогда, мы понимали, что так было нужно. Зато у нас была машина! Причем у одних из первых в городе! Мы готовы были отказывать себе в сегодняшнем дне, ради уверенности в дне завтрашнем. Меня с детства учили копить. Сколько помню, я всегда на что-то копил. Причем как правило, деньги у меня долго не задерживались. Накопленное уходило на покупку или на сладостей, или книг. Но сам дух "накопительства" ради благополучия в завтрашнем дне, в меня впитался с кровью матери.
   Слушая рассказы Юриных родителей и Юры, я обнаружил, что они жили лучше нас. У них в семье было всегда то, на чем мы, как правило, экономили. Дорогие игрушки, велосипеды, мотоциклы, полные холодильники деликатесов - те кто застал времена советского союза понимают насколько весомыми были эти "мелочи" жизни. Я не могу сказать, что у нас в семье этого всего не было. У нас не было этого в таком количестве! Велосипед у нас с сестрой был один на двоих, о мотоцикле я только мечтал, дорогих игрушек - не помню. Но все это, честно, не ущемляло. Слушая рассказы Юриных родителей и понимая, что они в те времена жили в достатке, в отличие от нас, я делал для себя совершенно другие выводы. Я благодарил своих родителей за то, что создав нам такие жесткие условия, они научили нас двум важным вещам. Первое - жить будущим. И второе, ценить то, что у нас есть в настоящем. Я не могу сказать этого о Юре, но я знаю других детей, которые живя в полном достатке и комфорте, не испытывали радости от имеющегося у них. К хорошему быстро привыкаешь. И они имея то, что для многих казалось недостижимым, пределом мечтаний, жаловались на свою жизнь, грешили на свое неинтересное существование.
   Второе, что отличало Юриных родителей и моих - это взгляды на воспитание детей. Нам уже с Юрой было почти по сорок лет, и мы могли дать отчет во что вылились взгляды наших родителей на процесс воспитания. Юрины родители предпочитали, как сказали бы сейчас, демократический стиль воспитания. Юра делал все, что хотел делать. Его никто не спрашивал за учебу, он гулял на улице с друзьями ровно столько, сколько хотел гулять, его интересы формировала улица, в друзья он выбирал тех, кого хотел выбрать. Он был самостоятелен уже с подросткового возраста, так как законы улицы заставляли принимать решения и отвечать за эти решения.
   Совершенно другое представление о воспитании было у моих родителей. По научному оно называется "авторитарное". Насколько я помню, свободное общение со сверстниками на улице у меня закончилось в классе третьем. Я пришел чуть позже, чем стемнело, и меня отпороли по очереди: сначала мама, а потом отец. После этого к улице у меня пропал всякий интерес. Друзей у меня тоже не было. Последнего друга я "потерял" в классе четвертом. Так как на улице мне не разрешали гулять, я пригласил его к себе домой, и мы весело провели время вместе. Мы нарисовали в ванной комнате мишень и долго обстреливали ее мочеными яблоками. Это увлекательное занятие прервал приход мамы. Как сейчас помню: моего растерянного друга бесцеремонно выпихнули за дверь, а мне досталась двойная порция "порки" в той же последовательности: от мамы, а потом от отца. После этого я понял, что играть в одиночку безопаснее. О том, что плохие оценки домой приносить нельзя я знал с первого класса. Когда меня пороли за первую тройку, я постиг, что родители не хотят меня видеть таким же необразованным как они сами. Об этом мне постоянно повторяла мама, когда порола, и отец - когда вечером дублировал этот урок.
   При всем при этом, я не могу сказать, что мое детство - это сплошной мрак. В воспитательной системе моих родителей действовали только три запрета: улица, друзья и плохая учеба. Во всем остальном я был волен себе. Пару раз попытавшись нарушить эти запреты, я внутренне перестроился и зажил полноценной, сейчас я в этом не грамма не сомневаюсь, жизнью. Вместо улицы я погрузился в мир книг, вместо друзей - у меня были товарищи по спорту и бабушки, учебу я тянул на хорошо. В результате из меня получился нестандартный для советской воспитательной системы образец: я был начитан, так как воспитался на книгах, силен и уверен в себе - спорт занимал в моей жизни второе место после книг, но был совершенно оторван от реальной жизни. Книги к реальной жизни не приблизили. Это был мир романтики, возвышенных порывов и чувств. И если Юра в семнадцать лет мог сам принимать решения и отвечать за них, при этом у него был уже богатый опыт, то я при всех своих знаниях, неловко чувствовал себя не только в женской компании, но и в мужской.
   Апогеем педагогического процесса моих родителей явилось скорее их, чем мое, решение поступить в военное училище за тридевять земель - в Северную Осетию. До этого, я семнадцать лет больше чем на две недели не покидал Лозовую и родителей. А тут мало того, что попал в иной мир природы, так еще в сугубо мужской коллектив.
   Я как сейчас помню, как медленно сходил с ума. Все иное. Все чужое. Книги, спорт и одиночество, воспитывали меня как индивидуальность. Я-индивидуальность в военном училище не приветствовалось. Нас всех подводили под стандарт, под "МЫ". Мы сделали, мы отвечаем, мы работаем - хотя лично моего участия в этом не было совершенно. Принцип: "один за всех и все за одного" в военном училище был доведен до своего крайне негативного предела. Один совершал проступок и мы все отвечали за него. Один ошибался - мы все несли наказание.
   Те, кто прошел улицу, кто воспитывался во дворах, адаптировались к жизни в военном училище быстрее. У меня этот процесс происходил медленнее и гораздо болезненнее. От изоляции и неприязни товарищей спасли спорт и начитанность. Я во многом был не похож на них, но я был интересным. Я смог перестроиться. Мне удалось занять достойное место среди своих товарищей. Военное училище я не только закончил на "отлично", но и с боевой наградой, и довольно теплыми отношениями со всеми, кто окружал меня.
   Семь лет военной службы значительно подкорректировали все то, чему учили меня родители. Я уже не стеснялся и не боялся людей. Я чувствовал себя уверенно как в одиночестве, так и в любом коллективе. Меня научили важному для перестроечного времени качеству: организовывать людей. Я мог организовать коллектив, нацелить его на выполнение той или иной задачи, и обеспечить выполнение поставленной задачи.
   Благодаря этим семи годам армии, офицерской работе, я не только быстро освоил азы жизни в мужском коллективе, но и научился быть лидером, отстаивать позицию лидера. Это было тяжело, но как потом обнаружилось важно для нового образа жизни на "гражданке". Когда мы встретились с Юрой, он мог быть душой компании, он мог сгладить любой конфликт, но он боялся ответственности. Он панически боялся выделиться. Я был иногда слишком принципиальным, я не любил широкого общения, мне импонировало одиночество, но я мог вести и доказывать нашу правоту, выстраивая сложные схемы взаимоотношений с обнаглевшими в провинциальной глуши чиновниками. Иногда я ошибался, и Юра поправлял ситуацию, решая вопрос бесхитростным путем - взяткой. Но в большинстве своем нам удавалось пройти преграды бюрократии с наименьшими финансовыми потерями.
   Юрины родители гордились сыном. Его знал весь город. Он мало с кем конфликтовал. Насколько я знаю, у него не было врагов. Даже поскандалив с кем либо, Юра сам находил повод к примирению, хотя деловые отношения с этим человеком никогда в последствии не возобновлял.
   У всех в городе вызывало удивление наше продолжительное с ним сотрудничество. Не скрывали этого и родители Юры. У Юры никогда не было компаньонов. И тут я, скандальная, довольно одиозная по мнению многих фигура. Мои родители не один раз убеждали меня жить в мире и согласии, прощать обиды, и улыбаться наглецам и негодяям. Но еще в начале девяностых годов я написал научно-философскую работу о "сильном добре". По моему глубокому убеждению, "добро" это не тогда когда на грубость и хамство ты отвечаешь покорностью и раболепием. "Добро" должно уметь постоять за себя. Юра избегал конфликтных ситуаций, убегая с очередной поклонницей на Бритай и отключая телефон. Я сознательно шел на конфликт, всеми возможными средствами пытаясь наказать наглеца. На своем жизненном пути я не один раз убеждался, что именно слабость, желание избежать проблем, стимулирует у чиновника среднего звена безнаказанность, наглость, хамство. Как только он чувствует силу, возможность последствий, он преображается и начинает качественно выполнять свои обязанности. Хам чиновник - это, как правило, посредственность держащаяся за свое место. Потеря места - это удар для него, это крах его судьбы. Я видел как наглецы милиционеры, которых выгоняли с правоохранительных органов, превращались в подхалимов и попрошаек, жалких в своей беспомощности. Как начальники милиции - становились юристами в далеких колхозах, чиновники высокого ранга - таксистами, а налоговики - ворами. Один молодой обнаглевший милиционер, не сильно дружащий с головой, пьяный, со стекающей на подбородок слюной, спросил у одного моего знакомого, сидящего за соседним столиком в кафе: - Ты кто такой? Торгаш? На что тот ответил достойно: - Торгаш. Но я торговал и буду торговать. А тебя выгонят с милиции и ты пойдешь или воровать или попрошайничать. Другого ты просто не умеешь делать.
   Перед Новым годом, офицер из Лозовского МРЭО, молодой, перспективный, но с несколько завышенной самооценкой, перепив водки и пытаясь показать свою значимость начал учить официанток нашего кафе жизни. Он вызывающе закурил в зале для некурящих, затушив бычок в чашке из-под чая. Он попытался вылить кофе на голову молодой официантке, придравшись к ее улыбке. Он почувствовал себя хозяином заведения, на весь зал ругаясь нецензурной бранью. И как он сам выразился ему были глубоко безразличны окружающие. Он - Иван Рыжий! Он царь! Он - Бог!
   Когда на следующее утро мне рассказали об этом инциденте, я поднял наноги всех своих знакомых из силовых структур и за любое вознаграждение попросил поставить этого юношу на место. Не прошло и трех часов, как бывший "царь", "божок", всеми силами пытался оправдаться и замять конфликт. Он попросил прощение у коллектива. Он был слишком жалок и несчастен, чтобы наказывать его. Молодые официантки, которые рыдали накануне от его хамства, простили его. Мы не стали портить ему карьеру. Но прошло время и я убедился, что вместо благодарности, мы нажили врага, который исподтишка, боясь выступить в открытую, начал мстить нам за минуты унижения.
   Мы с Юрой по разному смотрели на наш коллектив, на людей работающих на нас. В любой конфликтной ситуации, для Юры всегда были виноваты наши люди. На мой взгляд, мы потеряли многих достойных работников только из-за того, что Юра не хотел ругаться с различного ранга чиновниками, которые делали виноватыми наших работников. Юра не разбираясь, вспылив, выгонял всех, из-за кого он испытывал дискомфорт с представителями власти. Он жертвовал нашими людьми. В этом вопросе мы с ним жестко конфликтовали. Как руководитель, я понимал, что бизнес строится на людях. К ним нужно не только ровное отношение, но и позиция, которая бы позволила людям понять, что они работают не просто на хозяина, но что они находятся под его защитой. В случае с Иваном Рыжим, Юра был на стороне Ивана. Я стал за коллектив.
   Наверное по этой причине, Юру чиновники больше любили. Он им не отказывал ни в чем. Для меня на первом месте всегда был коллектив, на его защиту я вставал в любых ситуациях.
   Юра не понимал меня. Он всегда задавал один и тот же вопрос: разве они тебя поймут? Действительно, довольно часто те, из-за кого я ругался с достойными людьми, ругался с Юрой, обманывали нас, уходили в загулы, предавали, подставляли в трудные минуты. Примеров было очень много: трактористы, повара, официантки. Мы выгоняли их, забывали о них. В чем я благодарен Юре, он никогда мне не попрекал этим. Но я не считал, что я ошибался. Я не считал себя не правым. Возможно это другая ситуация, но в военном училище, когда нас подготавливали к руководству спецподразделениями, в нас воспитали, на мой взгляд, важное качество: оберегать всех тех, кем ты командуешь, кто находится в твоем подчинении. Ты можешь наказать его, уволить, но все это происходит внутри твоего коллектива. Никто извне, не вправе командовать твоими людьми, наказывать их, разбираться с ними. Это только твое право.
   Я никогда не думал, что узнаю Юриных родителей ближе, настолько ближе. Но судьба распорядилась по-своему. После его гибели, я был вынужден делить с ними нажитое нами. Они были единственными наследниками. А делить было что. Я потерял много здоровья, доказывая свою правоту. Именно здесь, в это время появились все те, кого я не воспринимал при жизни Юры. Они нашептывали, наушничали, клеветали, обманывали - и я вынужден был доказывать Юриным родителям, что я не такой. Что три года он общался, работал не с ними, а со мной. Многое мне тогда аукнулось. На многое мне тогда пришлось пересмотреть свои взгляды. Спасло одно: я был благодарен тебе, Юра за то, что я узнал от тебя, за время общения, за нашу дружбу. Я преодолел все. Я впервые научился прощать, и простил отдельных. Я полностью отдал то, что по праву принадлежало тебе. В период нелегкого времени "дележки" моя мать постоянно повторяла: "На его месте мог быть и ты". А я спрашивал: "Неужели и вы бы вели себя так?"
  
  
  
  

Петровна

  
   Неоднократно Юра высказывал удивление, когда он в той или иной женщине узнавал своих бывших любовниц. Особенно долго он не мог забыть встречу с Петровной, директрисой нового в Лозовой кафе "Дионис". Мы зашли с Юрой договориться насчет заказа столика на вечер, когда директриса, приняв заказ, спросила:
   - Юра, а ты меня не узнаешь?
   Это была женщина лет 40-45, с четко проявляющейся сутулостью, искривляющей фигуру, грузной комплекции, с болезненным выражением лица.
   - Нет. - Юра всматривался, но действительно не узнавал ее.
   - Я Таня, вспоминаешь?
   - Танюша? Ты так изменилась! - он не мог скрыть своего удивления. Они долго смотрели друг другу в глаза, но не о чем было говорить. Любая тема, была болезненна для обоих. Юра сконфуженно улыбался. Таким растерянным я его давно не видел. На ее лице была тоже улыбка, но иная - печальная, обреченная.
   По дороге назад Юра долго молчал. Для него это была неожиданная и малоприятная встреча. Только в офисе он заметил:
   - Как страшно для женщин время!
   - Что, она сильно изменилась?
   - Это не то слово! Танюша была первая красавица на нашем краю. Это еще до армии было, в выпускные классы. Мы за ней толпами ходили, счастливы были одному ее взгляду. Она была в школе отличницей, спортсменкой, активисткой. Высокая, стройная. У нее еще подруга была, такая же красивая. Но у нее красота была холодная, вызывающая, и почему-то отталкивающая. А Танюша нас всех завоевала. Никогда ни в чем не откажет, поможет. Какая-то теплая была, душевная. Как я ее хотел! Тогда еще о сексе не думал. О женитьбе, о том, чтобы быть с ней рядом всю жизнь, до конца дней своих.
   Я в армии только о ней думал. Мечтал, демобилизуюсь, упаду к ее ногам, предложу руку и сердце. Горы для нее сверну! Перед дембелем все мои воздушные замки разлетелись в пух и прах. Родители сообщили, что она вышла замуж, уехала в другой город. Для меня это была такая трагедия, словно близкого человека потерял! Хотя она мне ничего не обещала, не говорила, даже писем в армию не писала.
   Женщины назвали бы это любовью. Но я не верю в любовь. Любовь не постоянна: сегодня она есть, завтра переходит в равнодушие или в ненависть. Для меня это было скорее привычка: каждодневное, постоянное чувство духовной близости с нею. Я знал, что она есть, что встречу ее в школе, или во дворе. Переброшусь с нею пару предложениями, может сходим компанией на дискотеку. Увижу ее улыбку, услышу ее голос. Все это жило во мне, было постоянно, и день без этого всего был не полон и не интересен. Он делился у меня на "до того, как ее увижу" и "после того". Она прочно вошла в мою жизнь и была неотделима от нее.
   Я о ней долго думал, вспоминал. Надеялся встретить. Интересовался, как сложилась ее семейная жизнь, какая она, чего добилась? Сведения были неполны и противоречивы. Со временем в душе все улеглось, успокоилось. Осталось светлое и теплое о ней.
   И вот, что сделало с ней время! Развалина. Горбатая старуха. И об этом я думал и мечтал больше двадцати лет! Страх господний. А ведь она моя ровесница! Не зря говорят, что муж должен быть старше жены как минимум на пять лет. Жить с таким безобразием просто ужасно...
  
  
  
  
  

Игрушка

   - В моей жизни женщины всегда были игрушками. Я изучал их: разбирал, складывал по винтикам. Говорят, женщина, человек. Это так. Безусловно. Но для меня это был механизм, который интересовал меня ровно столько, сколько я открывал в нем нового для себя. Как только новое иссякало, задачка решалась, они утрачивали для меня свою ценность. Я манипулировал ими, играл, как кукольник играет своими игрушками. Одно мое желание - они рыдали. Другое - они тут же умирали от смеха. Они пытались показать свое "я", выпятить его, утвердить свою индивидуальность. Но они не понимали главного - это "я" было уже не их, точнее, не только их. Оно было и мое, потому что я знал его как механизм, и соответственно, мог управлять им. Мои жены хлопали дверями и уходили от меня. Но это не они уходили. Это я хотел чтобы они ушли, и опытной рукой кукловода подводил их к этому шагу. Самые недоступные красавицы Лозовой без памяти влюблялись в меня, считая, что я их судьба. Но это я нажимая на невидимые струны указывал им как слепым котятам, на то лучшее, что есть у мужчины, и что всегда привлекает внимание женщины.
   У меня было много женщин. Для меня это целая коллекция игрушек. Одни мягкие, пушистые. Другие агрессивные, жесткие. Третьи инфантильные, никакие. Четвертые, аристократичные, холенные, ценные. Для меня было достаточно пяти-десяти минут разговора с женщиной, чтобы понять ее сущность, чтобы разобраться в строении очередной игрушки. Я не скрываю, встречал я и таких, в руках которых я сам выглядел игрушкой. Как я в остальных женщинах, так они во мне видели игрушку, только игрушку-мужчину. С такими я расходился осторожно, не теряя их из виду. Это опытные стервы, которые используют мужиков для своих целей. Мужики в их руках превращаются в щенят, послушно попискивающих в унисон сучки. Они манипулируют ими, играют, как кошка с мышей. С одной такой я столкнулся в жизни. Я ее почувствовал сразу. Внешне не броская, худенькая. Она сама подсела ко мне за столик в "Колумбе". Она мало говорила, не была развязана. Но в ее поведении была такая уверенность, такая сила, направленность, что я сразу понял, что передо мной не игрушка. Что это кукловод. За пятнадцать-двадцать минут обеда мы определили кто есть кто. Я знал, что это не мое. В каждом ее слове, жесте, сквозила воля, внутренний самоконтроль. Она подыгрывала мне, но я видел эту игру. Она заманивала меня. Провоцировала. Но я грубо оборвал ее игру и уехал. На следующий день она мне позвонила, хотя своего телефона я ей не оставлял. Я попросил оставить меня в покое. Я чувствовал опасность. Меня преследовало ощущение, что кто-то медленно вкрадывается в мою жизнь, пытается войти в нее и закрепиться в ней. Я чувствовал, что я перестаю быть самим собой, что я теряю контроль над своими поступками, что я делаю то, что в принципе делать не хотел. Кто-то другой начинал руководить мной, манипулировать.
   Третий раз я с одной знакомой барышней обедал уже в купленном нами "Колумбе". Она подсела, выпроводила мою девушку и начала хамить мне. Она заводила меня. Она пыталась заставить меня играть по ее правилам. Я кожей чувствовал опасность. Но где она поджидала меня? Я знал, что она хотела меня поиметь, как и всех мужиков до меня. Безусловно в ней было много достоинств. Но не для меня эти умные женщины. Я простой лозовской парень и любые сложные игры не для меня. Когда она четвертый раз попыталась при встрече нахамить моей очередной игрушке, я назвал ее дурой, за что тут же получил пощечину. Я думаю она специально провоцировала меня. Меня женщины не били никогда. Я не задумываясь врезал ей в ответ. Если бы она не упала, наверное двинул бы ей еще несколько раз, столько злости накопилось на нее. Я вел себя как бык реагируя на красную тряпку. Глупо. Но думать не мог. Эмоции захлестнули. Вроде и ударил ее не сильно. Но получилось то, чего она в принципе, и добивалась от меня.
   Она написала заявление в милицию. Милиция скачала с меня деньги. Уверен, ей перепало не мало. Я чувствовал себя лохом. Подловила, причем там где я не ожидал. И ведь предчувствовал все это, но не смог уберечь себя.
   После этого случая встретил ее месяца через три. Знаешь что она мне заявила? Говорит: "А получилось все таки по-моему!"
   Так что и среди игрушек бывают кукловоды!
  
  
  
  

Мадонна

   Юру всегда удивляло мое постоянство по отношению к женщинам. У меня была одна жена, с которой мы уже жили больше десяти лет. Всех своих знакомых я знал еще дольше. Я трудно сходился с людьми. Еще труднее было с ними расставаться. Я всегда придерживался в жизни правила: лучший друг - это старый друг. Знакомства обрывал только тогда, когда человек меня в чем-то серьезно подводил. Обрывал окончательно, без шансов на восстановление. Человек, который предал один раз, предаст и второй раз. Поэтому какой смысл было восстанавливать то, что заранее было обречено на развал. У Юры этого постоянства было меньше. И если с мужчинами круг его знакомых был ограничен и постоянен, то среди женщин, он постоянства не признавал. Для него женщина ассоциировалась с постелью, с сексом. Если он не хотел секса с этой женщиной, он избегал общения с нею. Дружбу с женщинами Юра считал блажью. Для него женщина-друг ассоциировалась с любовницей.
   - Как с ней дружить и не заниматься сексом? - недоумевал он.
   Среди женщин прошедших через его постель, были, на мой взгляд, целый ряд выдающихся для Лозовой женщин. Доходило до того, что я, как его компаньон, настаивал на развитии отношений с той или иной женщиной. Это было в интересах нашего бизнеса. Но Юра не мог пересилить себя. Он никогда не встречался с женщиной из расчета.
   - Давай я тебя познакомлю с нею. Общайся сам. - предлагал он.
   - Но им не я нужен. Им нужен ты.
   - Плевать. Они мне не нужны. Мне с ними не интересно.
   - Но ты же спал с ней. Ты целый вечер убил на то, чтобы затянуть ее к себе в постель!
   - Я считаю этого достаточно. Больше на нее тратить время я не собираюсь.
   Никакие уговоры не могли поколебать Юрины принципы. Добившись своего, он утрачивал всякий интерес к женщине и уже жил другим: работой, друзьями, или другой женщиной.
   Одна из выдающихся женщин Лозовой, оскорбленная таким поведением по отношению к себе, доставила нам массу проблем в бизнесе. Ее имя было Мадонна. Помню Юра долго смеялся с этого имени.
   - Посмотри, в Лозовой, что ни девушка, то имя Мадонна, Роза, Иллона. Родители с ума сошли на мексиканских сериалах, детей в честь главных героев начали называть. Мне более приятно слышать наши славянские имена: Ирина, Светлана, Анастасия.
   Мадонна работала секретарем в милиции. Ее должность не была значащей. Но она сама по себе была женщина интересная и требующая к себе уважения. Она спала с начальником милиции и в той или иной степени оказывала влияние на его решения. Мадонна принесла нам массу проблем.
   - Если бы я знал что она спит с начальником милиции, я был бы с ней более аккуратен. - оправдывался Юра, когда мы выяснили причину первых явно предвзятых милицейских проверок нашего бизнеса.
   В начале третьего тысячелетия влияние милиции в Украине несколько снизилось. Пять-десять лет назад, на заре нашей "самостийности" это была реальная власть, с которой за деньги можно было решить практически все вопросы. Милиция в городе - это удельное княжество. Правил им начальник - князь. В зависимости от личных качеств начальника процветало или находилось в упадке и княжество. Долгое время Лозовской милицией руководили мало значащие люди. Но в начале 2000 года ее возглавил полковник Салий. Мастер интриг. За год он умудрился перессорить в городе всех должностных лиц, и на фоне внутрипровинциальных разборок подняться на недосягаемый уровень - он практически стал хозяином города. Ни мэр, ни глава администрации президента в Лозовой не играли такой роли, какую играл в жизни города начальник милиции. Он про всех все знал. Одним он разрешал процветать, другим запрещал - и люди вынуждены были уезжать из города. Салий был лидером по характеру, и как любой лидер он не терпел равных возле себя. По всей видимости Мадонна в приватной беседе преподнесла Салию Юрины возможности и выдала его как за конкурента, причем наверняка не в постели, а именно в авторитете по городу. Салий редко что делал своими руками. Как опытный политик, он всегда прятался за спины исполнителей, чтобы в нужную минуту выйти и дипломатично урегулировать ситуацию. Естественно, с выгодой для себя. В данном случае, Салий противопоставил нам нашего конкурента, которого поддержал в попытке расширения бизнеса. До этого у нас существовали внутренние договоренности и мы старались не конфликтовать между собой. Но когда за одним из нас стал "хозяин" города, то остальные пункты приема металлолома, стали менее доходными и более проблематичными. До тех пор, пока мне лично не пришлось записаться на прием к Салию, и не пообещать ежемесячную "спонсорскую помощь", у нас продолжались проблемы по бизнесу.
   - Таким образом, Юра, Мадонна нам обошлась в полторы тысячи гривен ежемесячной спонсорской помощи и нервных расстройств - констатировал я Юре результаты переговоров с Салием.
   - Я буду теперь поосторожней - пообещал Юра. - Прежде чем тянуть барышню в постель поинтересуюсь кто ее шеф.
  
  
  
  
  
  

Лилек

   С Лилей Юра познакомился когда нас начали одолевать проверки из энергосбыта. Энергосбыт - это организация, которая контролировала пломбировку счетчиков, проверяла их показания. Как любая проверяющая инстанция в Украине, она скорее выполняла карательные функции. Никто не знал, чем закончится очередная проверка. А придраться можно было к любой мелочи. И мелочь могла перерасти в крупную проблему.
   Лиля пришла к нам на базу сама, хотя как правило, они ходили по два человека. Мы пили с Юрой утренний чай.
   - Мне нужен начальник.
   Юра улыбнулся:
   - Мы все здесь начальники.
   - А самый главный кто?
   Я молча кивнул на Юру
   - Юрий Иванович.
   - Юрий Иванович, я из эноргосбыта, пришла к вам с проверкой.
   Она пыталась сохранить серьезность и деловитость, но мы с трудом с Юрой сдерживали улыбку. Невысокого роста, с большой грудью, красивое, с правильными чертами славянское лицо.
   - Такой красивой женщине мы ни в чем не можем отказать. Все раскроем, все покажем. Чаю не хотите?
   - Юрий Иванович, я спешу. Обойдемся без чаю.
   Она провела у нас больше часа. Юра играл на грани фола. Мы уже один раз ошиблись с Мадонной. Я боялся, что он мог и здесь перегнуть палку. Но Лиле его прямолинейность, бесхитростность, открытость, по всей видимости понравилась. Она выпила с нами чай, составила необходимые акты и Юра отвез ее в следующую организацию.
   Он рассказал о ней примерно месяц спустя, по дороге в Днепропетровск.
   - Встречаются женщины, которых ты не можешь забыть. У меня было много женщин, но запомнилось не больше десяти. Лилек одна из них. Знаешь, одни берут умом. Я уважаю умных женщин. Но для меня они не женщины. Ренегаты. Мне нравятся слабые женщины. На мой взгляд, женщина такой и должна быть. Лилек слабая женщина. Она Женщина с большой буквы: нежная, ласковая, беззащитная. Чем-то похожа на твою жену. Она рассказала про своего мужа, который бьет ее когда напивается. И не было в этом рассказе боли и ожесточения. Видимо смирилась со своей судьбой. Говорила она и про свою работу, когда приходится общаться с разными людьми: начиная от наглецов и хамов и заканчивая пошлыми альфонсами. По большому счету - ее жизнь, сплошная проблема. Это несколько напрягало отношения, так как обязывало меня к каким то действиям, помощи. Радовало то, что на самом деле она не просила о помощи. Ей нужно было только выговориться. Это несколько успокаивало. Но дискомфорт оставался. Ей хотелось помочь, но помочь не в плане дать денег, или тупо решить за нее тот или иной вопрос. Я считаю это неправильным. Человек сам должен решать свои проблемы. Он сам должен или побеждать или проигрывать. В любом случае, он получает важное и бесценное для себя - опыт. А помощь со стороны расслабляет и, наоборот, в конечном счете, вредит. Она в подсознании человека оставляет губительный след - надежду. Человек не решает проблему сам, а надеется, что кто-то появится на его жизненном пути и примет решение за него, поможет ему.
   Обнаружилось, что Лилек, как раз из тех, кто самостоятельно боится принимать важные решения. Она понимала проблему, она здраво рассуждала о ней. Но когда дело доходило до ее решения, она пускала все на самотек, надеясь на то, что жизнь сама расставит все на свои места. Она не принимала ни помощи со стороны, ни предпринимала самостоятельных шагов в решении важных для себя вопросов. Она была слабая женщина, но добрая, отзывчивая, притягивающая к себе обаянием и шармом.
   Мы встречались с ней не больше двух раз. Я сам прервал наши отношения. С ней было легко и неопасно. С некоторыми женщинами я не могу расслабиться. Чувство опасности, настороженности, ожидания подвоха. Ты в любой момент ожидаешь, что тебя о чем-то попросят, чем-то сложным загрузят, вдруг объявят о беременности. А с ней я расслаблялся. Я забывал о работе, о проблемах. Я играл в карты, в "дурака", ни о чем говорил, мог бессодержательно провести время. С ней я просто был и радовался своему бытию. С ней, как и с Геттой, я чувствовал себя мужчиной: защитником, рыцарем. Мне кажется из-за таких раньше как раз и умирали на дуэлях. Они стоили этого. Их слабость подчеркивала нашу силу. Мы становились мужчинами на фоне их слабости. Защищая их, мы сами становились мужественными, достойными своей родословности.
   Таких женщин попадается все меньше и меньше. Может это и правильно. Времена меняются. Слабостью сейчас пользуются, а не возводят в ранг добродетели. Сейчас в большинстве своем мужчины ищут женщин, за спинами которых они бы чувствовали себя в безопасности и комфорте. Это раньше женщины выходили за мужа, за его широкие плечи, за его силу и надежность. А сейчас женщины кормят мужчин и добывают для них пищу. Мужчина из добытчика превратился в домашнюю игрушку, в теленочка...
   Я бы не хотел, чтобы у меня была дочка. Лучше пусть сыновья. Сыновья - имеют. А дочек - имеют. Женщина должна быть или сильной, похожей на мужчину характером, или быть проституткой, вырабатывая качество своей жизни, количеством мужчин в постели. Чем больше мужиков пройдет через постель, тем больше шансов материального благополучия. Женщина-мужик - это отвратительно, а женщина-проститутка - это еще хуже. Поэтому пусть рождаются сыновья.
   - А я не вижу ничего плохого в сильных женщинах.
   - Потому что у тебя две дочки растут. А если бы росли сыновья? Ты бы пожелал им жену с сильным характером? А если бы у твоей жены был сильный характер? Долго бы ты прожил с ней?
   Когда встречаются два сильных характера, один должен уступать. Уступит мужчина - превратится он в игрушку. Уступит женщина - игрушкой станет она. Равноправие в семье - это сказки для дураков. Два лидера на одной жилплощади - это конфликтная ситуация. Нормальная семья - это когда один кукловод, другой кукла. Я за то, чтобы куклой всегда оставались женщины. Я против вымирания мужского рода.
  
  
  
  
  

Ира и Алла

   Незадолго до Юриной гибели с Ирой и Аллой мы сидели в "Колумбе". Кафе "Колумб" мы с Юрой купили за полгода до его гибели. Оно находилось в самом центре города рядом с рынком и церковью. Юра каждый вечер проводил в ночных заведениях города, оставляя, порой, немалые суммы денег. Я смог его убедить, что в своем заведении тратить деньги гораздо приятней, чем в чужих.
   Ира и Алла - это те из немногих выдающихся женщин Лозовой, которые своими силами, без помощи мужей, родителей или влиятельных любовников, добились в нашем городе успехов как в бизнесе, так и в создании собственного имиджа. Начиная с торговли турецким ширпотребом в конце восьмидесятых, они прошли все стадии взлетов и падений в традиционном бизнесе, затем перешли в сетевой маркетинг, и добились значительных успехов в маркетинговой раскрутке на Украине шведского бренда "Орифлейм". С ними меня связывала давняя дружба. Еще в начале девяностых я учился у них азам становления крупного бизнеса. Кроме этого мне импонировали многие их взгляды на жизнь.
   Ира рассказывала о преимуществах сетевого маркетинга когда в кафе вошли Юра и Коля Мамонт. Они подсели к нам за столик и я стал свидетелем оживленной дискуссии между состоявшимися представителями женского и мужского пола нашего города.
   - Королевы по-прежнему процветают? - Юра и Коля Мамонт знали Иру и Аллу так же как и я, поэтому разговор проходил без церемоний.
   - Как же им не процветать, девки видные, красавицы, под два метра ростом. Мужики сами кошельки расстегивают. - добавил Коля Мамонт.
   - А зачем нам мужики, мы и без них нормально зарабатываем. - парировала Алла.
   - Меняются времена - заказывая себе обед вздохнул Юра. - Раньше бабы дома сидели есть готовили и за детьми смотрели, а сейчас деньги зарабатывают, на мужиках наживаются.
   - Все им мало. У мужа потянут, у любовника, еще сами на рынке заработают. Сейчас с женщинами просто так не познакомишься. Если у тебя денег нет, то можно не питать надежды. У нее первое, что отлаживается в мозгу - это на чем ты приехал, как ты одет и сколько зарабатываешь. Чувств нет. Умерли и похоронены вместе с коммунизмом, до которого мы так и не дошли. - Коля говорил громко, жестикулируя руками. - Любовь только для богатых. Для бедных - сношение за бутылку. Есть у тебя деньги - барышни от любви к тебе с ума сходят. Как в мексиканских сериалах. Нету денег и красота не поможет. Красота в наше время - это твои финансовые возможности. Зема красивый, потому что у него есть деньги. Я не столь красивый, потому что денег у меня поменьше.
   - Сейчас любой урод достанет пачку долларов и Ален Делон отдыхает.
   - Мальчики, о чем вы говорите. Это же не так!
   - Ира, ты веришь в любовь?
   - Конечно.
   - Ты из-за любви десять лет тянула наркомана мужа? - съязвил Коля.
   - Да, из-за любви я прощала ему многое.
   - Почему же бросила?
   - Ему были безразличны мои чувства.
   - Нет. Лукавишь ты, Ирина. Зарабатывать стала много. Мало было денег, терпела мужа: пусть плохенький, но свой. Появились деньги, спрос на тебя пошел, вот и бросила мужа.
   - Коля, совсем не так было. - Ира не обиделась. Те, кто хорошо знал Колю, прощали ему многое. Коля всегда говорил все что думал. Переубедить его было практически невозможно, даже если он явно заблуждался.
   - Коля, а ты женился разве не по любви? - в свою очередь спросила Алла.
   - Да, по любви! - Коля рассмеялся на все кафе. - Дурак был, потому и женился. Семейного счастья искал, а получал попрошаек: то дай, то купи, то сделай. А взамен что? Есть готовить не умеют, стирать им за мной трусы западло, денег в дом не несут. Откуда здесь любви взяться?
   - У меня было четыре жены, ни одна есть не могла готовить. Сам себе готовил, стирал за собой. Вот они современные бабы! - вставил Юра.
   - Где вы таких находите? - рассмеялась Алла - Я для своих мужей все успевала сделать, еще и деньги зарабатывала.
   - Я знал твоих мужей. Слабыми они были. Почему ты их бросала? Потому что не интересно тебе с ними было. Подавляла их, выжимала, брала все что надо и уходила. Женщина любит силу. Волю. Мужик сказал - сделал. Надо - по мордам жену. Надо - и похвалит ее. Раньше какими были мужья: вдруг что, вожжи в руки, бабу за косу и пороть! Тогда были порядки. А что сейчас? Мужики вешаются, стреляются из-за баб! Разве это мужики?! Баба с другим переспала - он в петлю. Я знаю у нас в Лозовой человек пять за последние три года из-за жен удавились! Радоваться нужно когда застал свою жену в постели с чужим! Он для тебя освободитель! От хомута избавил. Выгнал бабу. Забудь! Сколько других вокруг ходят. Если ты нормальный мужик, никогда без женщины не останешься. Они сами тебя найдут!
   - Коля, ты считаешь, что женщин нужно бить?
   - Они свое место должны знать! Забылись, сразу должны быть наказаны! У мусульман правильные порядки. Я их приветствую.
   - Коля, тебе нравится, чтобы твоя жена сидела дома, ходила чушкой по квартире, ублажала тебя? - спросила Алла - Ты же ей все равно изменишь, встретив другую, краше, моложе?
   - Я ее буду уважать как мать, как хранительницу очага! Женщину труд красит! Если она будет выполнять все что положено жене, то я ее на руках носить буду. Зачем мне другие? Но я не знаю таких. Все женщины только до замужества нормальные: нежные, добрые, внимательные, заботливые. Они так стараются тебе угодить, что ты в них действительно влюбляешься. Артистки. До замужества такое вытворяют, так себя преподносят, что романы писать можно. Как только ты женишься на них, переступаешь порог загса в обратном направлении - все изменяется. Занавес поднимается и ты предстаешь перед реальностью: кошмарной и жуткой. Ее не узнать! Клон какой-то, тень от того, что было. За ночь ее как будто меняют. Становится скандальная, злобная, завистливая, склочная. И чем продолжительней время семейной жизни, тем она больше деградирует, хужеет.
   - Невесты зомбируют своих женихов. А когда наваждение проходит - ужасаешь с кем ты, и почему она рядом. - вставил Юра.
   - А вы не такие? - завелась Ира - Встречаешься с парнем: мужик как мужик. Галантность, внимательность, культура. Только привыкнешь к нему, пробудятся чувства - изменяется на глазах. Принц на белом коне! И то ему подайте, и то сделайте, и то принесите. И бегаешь вокруг него целый день. А плюс дети, которым тоже нужно внимание, плюс работа, плюс хозяйство. А жить то когда? И в кого превращаешься?
   - Вы принесете... Дождешься от вас. Что-то попросишь сделать, выслушаешь в ответ целую тираду, кучу упреков в свой адрес. Следующий раз десять раз подумаешь прежде, чем что-то просить. - громко сербая борщ вставил Юра.
   - Вы от жизни отстали, ребята. - продолжала Ира. - привыкли в женах служанок видеть, и навязываете другим свое видение. А женщина тоже человек. Я не лошадь. Я хочу чтобы меня любили, ценили, ухаживали за мной. Будет такое, я отвечу сторицей тем же. Но быть рабыней Изаурой, увольте. Я сама себя и дочь прокормлю. Надо, заплачу мужику, чтобы иметь с ним секс. Но быть в услужении только ради того, чтобы был рядом муж, позвольте, мы это уже проехали.
   - Вот как вы заговорили! - Коля погрозил пальцем - А это все от того, что у вас не было мужиков нормальных, которые бы выбили дурь из ваших голов! Вы сами заработаете... Это хорошо. Но во что вы превратились? Бизнес-леди! О чем с вами говорить: о шубах, кожаных курточках, шмотках, которые покупаете по одной цене, а продаете по другой? А женственность где ваша делась? А как же насчет хранительницы очага?
   - А как насчет мужчины-кормильца, добытчика? - парировала Ира - Я буду хранительницей очага. Пусть муж обеспечивает мне мои запросы, зарабатывает столько, сколько мне нужно для полноценной жизни, и я буду хранить его очаг.
   - Да вас прокормишь. Все мало...
   - Конечно мало. Хочется всего. И я сама беру это все. Если муж мне не может этого всего дать, то зачем он мне нужен? Зачем мне такой добытчик? И почему в этом случае я должна хранить его очаг?
   - Конечно, есть повод можно и загулять. Оправдание для измены вы всегда найдете - допивая чай вставил Юра.
   - Ошибаешься Юра. Никогда женщина не изменит нормальному мужу. Не изменяют даже ненормальным. Я со своим Олегом жила, ни с кем ему не изменяла, хотя нормальным сексом последние года три мы не занимались. Потому что я чувствовала себя матерью его ребенка. Я несла ответственность за себя как за жену. А как он гулял? Я не верила, пока сама не застала. Вы сами как кобели за каждой юбкой волочитесь, а жен, что бы меньше думали и возмущались детьми и работой загружаете. Но уважающая себя женщина, не побоится ответственности перед детьми. Уйдет. Вытянет. Создаст нормальные материальные условия для своих детей. Я живу ради своей дочери, и поверь, у меня сейчас Оля получает больше, чем когда мы жили семьей. И здесь еще нужно вовремя задать вопрос: а нужен ли такой муж, который не обеспечивает нормальное развитие ребенка? Нужен ли муж, который унижает мать в глазах ребенка? И как потом ребенок, если это сын, будет относится к женщинам? А если это дочь, то не вызовет ли у нее комплекс поведение отца?
   И вообще, мальчики, вы отстали от жизни. Ваши взгляды - это каменный век.
   - Пусть каменный век, но сексуальную революцию мы зря делали. Спасибо вам девочки. Успехов вам в бизнесе и хороших мужиков на жизненном пути.
  
  
  
  
  

Кузьминична

   Начало девяностых годов в Украине поистине было революционным. Изменения затронули не только область сексуальных отношений, воззрения на действительность, отношения между людьми. Распад союза советских республик, крушение институтов власти, предоставил бывшим гражданам СССР проявить свои внутренние возможности, показать себя в новом свете - в свободе, в демократии.
   При новых правилах игры обнаружилось, что многие из тех, кто стоял у руля власти, на самом деле были лишь орудием этой власти. Не они со своими личными качествами украшали занимаемые должности, а должности украшали их, наделяя руководителей теми характеристиками, которые не соответствовали их сущности. Оказалось, что многие из должностных лиц, руководителей, не представляли из себя ничего стоящего. Посредственности. Люди слабые и безвольные, робкие и жалкие, всеми силами держащиеся за явно не свое место. Их желанием сохранить достигнутое пользовались действительно сильные, истинно власть имущие, зарабатывая первые миллионы, подставляя их, списывая на них все грехи. Это была игра для умных и умеющих все просчитывать. Поощряя честолюбие слабых, давая им возможность временно упиваться властью, наслаждаться преклонением и своим могуществом, они использовали их как прокладку между собой и зарабатываемыми миллионами. Проходя через "прокладку", деньги делались чистыми и недоступными для проверяющих и контролирующих государственных органов.
   При необходимости "прокладка" заменялась. Хозяева находили новых холуев, а старые попадали в тюрьмы, или отстранялись от "кормушки". Но в результате перетрубаций дорогу в жизнь пробивали себе новые личности, новые лица, те, у которых не было шансов при старой власти, при старом государственном строе, но которые в силу волевого, бойцовского характера, могли заявить о себе и заявляли во времена смуты. И как ни странно, среди них были и женщины, представители так называемого "слабого пола".
   С Кузьминичной нас столкнула жизнь после того, как мы расширили свой бизнес и начали заниматься сельским хозяйством. На фоне разорившихся колхозов и совхозов со спившимся и неуправляемым коллективом, ее хозяйство выделялось выпукло и ярко. Мы с Юрой первый раз попали в хозяйство Кузьминичны в поисках одной детали на трактор. Но нам заявили сразу, что здесь воровство исключается. Кузьминична ввела жесткое правило: все, что пропадало с бригады, вычитывалось со всех работников, без всяких выяснений. Она правильно рассчитала: искать виноватого, дело неблагодарное. Надежды на милицию нулевые. Пусть сам коллектив разбирается кто виноват. И в коллективе, как мы заметили, прежде чем что-то украсть, или даже продать нам, думали, советовались, а в большинстве своем, отсылали к Кузьминичне. За ней оставалось последнее слово.
   Кузьминична приняла хозяйство в развалинах. Колхоз находился на периферии от крупных городов, и народ, доведенный до отчаяния бесхозяйственностью предыдущих председателей, был готов на все, лишь бы восстановить нормальную жизнь. Кузьминична смогла зажечь их, объединить. Заставила поверить в то, что и в нынешнее время можно жить не хуже, чем в советские времена. Только, естественно, нужно работать. Работать с самоотдачей, на результат. И она показала пример как нужно работать. Без выходных, без отдыха, без обедов, когда надо на пределе сил и возможностей. Она не только заставляла работать подчиненных, но работала сама: больше и профессиональней. Для того чтобы спросить с подчиненного нужно самому показать как нужно работать. Только в этом случае ты имеешь моральное право требовать и наказывать за невыполнение поставленной задачи. Твои личные результаты, твои личные достижения весомее любых словесных аргументов, убеждающих людей трудится. Она смогла поставить себя над всеми: не должностью, не правами директора, хозяина, а отношением к работе, результатами своей работы, которые, главным образом, ощутили те, кто с ней и под ее руководством трудились. И чтобы остаться с ней, чтобы не выпасть из команды, они должны были принять ее темп, подстраиваться под ее требования и успевать делать то, что возможно ранее или при других обстоятельствах, для них было бы и не приемлемо. В ее хозяйстве преклонялись не ее должности, а ей самой: ее авторитету, профессионализму и личным качествам.
   В колхозе Кузьминичну открыто побаивались. Она появлялась всегда там, где ее меньше всего ждали. Она знала то, чего по идее знать не должна. В любое время дня и ночи, она готова была прийти на помощь. Трактористы рассказывали, что часто, возвращаясь глухой ночью с поля, где-то на задворках ломался трактор и сил не было идти в колхоз. Охватывало отчаяние. Но появлялась Кузьминична и организовывалась помощь. Она боролась за каждого человека, кодируя запойных, вылечивая больных. Она сама возила их в Харьков, в дальнейшем отслеживая судьбу каждого. Бич всех сельскохозяйственных предприятий на Украине - это пьянство. Я раньше это сурово осуждал. Для меня пьянство было признаком внутренней слабости и конформизма. Но однажды, когда мы с Юрой вплотную занялись этой темой, один из молодых, и с моей точки зрения перспективных агрономов, сказал мне, что пьянство - это "розовые очки", которые ты стараешься с утра надеть на себя, чтобы не видеть тех проблем, в которые государство загнало свой народ. В городе проще, есть выбор работы. В колхозе, где не выплачивается заработная плата, где нет выбора куда идти и где реализовать себя, ты вынужден бороться сам, на пределе физических и моральных сил. Особенно страшно, когда ты обработав гектары огородов, вырастив десяток свиней, обеспечив кормами двух-трех коров, разведя курей, гусей и прочей дичи, отдав этому все свое время и силы, не можешь обеспечить детям элементарного: полноценного современного существования. Куда дальше идти, чем еще можно в колхозах заниматься, чтобы дать детям элементарное: компьютер, интернет, современную литературу и прочее важное и необходимое для полноценного существования подростка? Ведь всего двое рук и двадцать четыре часа в сутках!
   Кузьминична вернула людям веру в перспективу. Помимо собственного хозяйства, люди получали живые деньги в колхозе, причем в зависимости от качества труда - приличные суммы. В колхозе закупалась новая техника, которая закреплялась за молодыми, наиболее перспективными работниками. Появился стимул работы. Каждый захотел проявить себя с лучших позиций. Были востребованы индивидуальности, способные мыслить и воплощать намеченное в повседневную жизнь. Кузьминична работала не сама. Она работала коллективом! Соответственно, коллектив видел и чувствовал результаты своего труда. Они были причастны к победам и достижениям. И им хотелось большего!
   Кузьминична держала слово, что в перестроечное время было довольно редким явлением. Она рассчитывалась не только с рабочими, но и с поставщиками. И такая работа на износ дала результаты. В государстве, в котором за правило было решать проблемы за счет тружеников, простого народа, в государстве, в котором нормальным считалось обогащение за счет народа, Кузьминична смогла поднять свое хозяйство. Когда внутренняя политика государства налогами, милицейскими поборами, коррумпированными чиновниками выжимала из хозяйств последние крохи, когда ценовая политика на сельскохозяйственную продукцию, на горюче-смазочные материалы, строилась таким образом, чтобы обогатились верхушки, а народ и так поживет, Кузьминична смогла наладить прибыльный бизнес, отстоять своих людей и не дать им опуститься до уровня пьяниц, воров и попрошаек.
   Но чего ей этого стоило! Я часто сталкивался с исполнителями различных уровней, которые жаловались на своего хозяина. На нас с Юрой тоже было много обид, амбиций, негатива, особенно когда мы выгоняли людей не исполняющих наши требования. Но в ответ на этот негатив, я часто задавал себе вопрос: "А что эти люди представляли из себя раньше?" Я плохой, Юра плохой, но какой ты? Кем ты был до нас? Я вспоминал, как многие приходили к нам и просились на работу на мизерную, символическую зарплату. Мы всегда платили ровно столько, сколько человек заслуживал, а иногда и больше. Проходили месяцы и люди изменялись. Они становились неуправляемыми, требуя того, что им явно не полагалось. Они мнили себя незаменимыми, умными, достойными большего. Они вдруг считали, что все, что имеем мы, это только благодаря их заслугам, и что, соответственно, должно частично принадлежать им.
   Но время все расставляло на свои места. Те кто у нас, за считанные месяцы покупали себе машины, квартиры, кто мог позволить себе отдых на курортах, после того, как почувствовав себя "великими" и незаменимыми, были отпущены на вольные хлеба, со временем распродавали все нажитое у нас, что бы существовать, чтобы не умереть с голоду. И тогда напускное, спесь, завышенное самомнением слетало с них. Я знаю, они не раз укоряли себя за сделанное, но жизнь не вернуть назад. Мы редко принимали назад ушедших. Мы шли вперед, осваивая новые пространства, покоряя новые вершины. И рядом были новые люди...
   Доля руководителя, хозяина, не из легких. Ты уже не предоставлен себе. Ты раб своего бизнеса. Те кто видит поверхность, кто считает, что доля хозяина сплошной праздник, развлечения и отдых, содрогнулись бы узнав, что творится внутри, как приходится довольно часто перешагивать через себя во имя сохранения и процветания бизнеса, и соответственно людей, которые в нем задействованы. Ты постоянно идешь, думаешь, пробуешь, ошибаешься. Но это твои ошибки, только ты несешь за них ответ. Как правило, ты один страдаешь от них. Люди работающие на тебя этого не видят. Они приходят, отрабатывают те задачи, которые ты ставишь перед ними и возвращаются к семьям. У них распорядок дня. Для них работа - это материальный заработок, который позволяет им, как правило, реализовывать себя в чем-то другом, личном, индивидуальном. А твое личное - это рабское служение бизнесу. Ты должен построить схему работы так, чтобы в первую очередь обеспечить материальное удовлетворение своих подчиненных, так как иначе, ты потеряешь ценных работников, и соответственно развалишь коллектив исполнителей. Твое личное на третьем месте. Так как на втором возможность обеспечения перспективы бизнеса. Бизнес без перспективы - это изначальное поражение. Только перспектива, идея, в состоянии зажечь коллектив и идти к достижению поставленной тобой цели.
   Очень часто построенные хозяином схемы по тем или иным причинам, в большинстве своем не зависимым от организатора, дают сбой. И от того насколько велик просчет, настолько быстрее седеет хозяин. Работник получает свою зарплату и думает о семье. Хозяин организует схемы, думает о семьях работников, просчитывает перспективы своего бизнеса и соответственно вложения в эти перспективы, а то что остается тратит на себя и свою семью. Если ты, как организатор, хозяин, просчитал все правильно, ты получаешь больше. Это твоя награда за риск, за внутреннее напряжение, за миллиарды безвозвратно истраченных нервных клеток. Если ты что-то не учел, то тебе достается меньше всех. В проигрыше ты, твоя семья, твои дети.
   У нас с Юрой в бизнесе, на разных направлениях работало больше пятидесяти человек. Ежемесячно мы только спонсорской помощи раздавали на две-три тысячи долларов. И при всем этом были такие моменты, особенно когда мы развивали новые направления и постоянно вкладывали туда средства, когда приходилось отказывать себе и своим семьям. Мы понимали, что можно вытянуть деньги и уехать летом на море, на дорогие курорты, как это делали многие из наших рабочих. Но одновременно, мы знали, что эти суммы гораздо важнее сейчас здесь, в развивающемся направлении. И мы оставляли их в обороте, для того, что бы получить прибыль позже.
   Кузьминична руководила еще большим и еще более сложным хозяйством. Сельское хозяйство со спецификой сельской жизни - это вулкан, который всегда может взорваться. Я довольно хорошо знал председателя соседнего с Кузьминичной хозяйства, который видя успехи своей соседки, и будучи сам неплохим организатором, попытался вот так же поднять свой бизнес, повести за собой людей. Но он не смог их зажечь. Пьянство, воровство, собственные интересы, помешали людям в этом хозяйстве объединиться в единую команду. У Кузьминичны люди могли ждать зарплату ровно столько сколько считала необходимым Кузьминична. Многие понимали, что задержка с выплатой - это не от хорошей жизни. Можно продать урожай сразу, за копейки, а можно подождать пять-шесть месяцев, продать по максимальной цене, получить зарплату, а оставшиеся деньги направить на развитие колхоза: на закупку новой техники, ремонт жизненно важных для села хозяйственных объектов. Кузьминичне верили. Знали, что не для себя старается, а для них. В соседнем хозяйстве все вышло по другому. Люди написали заявления в прокуратуру о несвоевременной выплате заработной платы. Им понадобились деньги сейчас и немедленно. Личное оказалось ближе, чем общее. Председатель был вынужден продать урожай сразу, зарезать молодых телок, рассчитаться с людьми и оставить хозяйство без средств существования. На следующий год не за что было сеять: не было не семян, ни солярки, ни техники...
   Многолетнее руководство хозяйством наложило отпечаток на Кузьминичну. С ней можно было разговаривать как хозяин с хозяином. Многие ее поступки можно было понять только через призму мировоззрения хозяина. Многое из окружающих событий она воспринимала как хозяин.
   Она мало кого пускала в свой внутренний мир. Настоящий хозяин - это одиночка, одинокий волк. Его внутренний мир, личное, интимное - сокровенно, недоступно, хорошо завуалировано. Близких людей практически нет. Опасно кому-то открыться, даже близким, родным. Чем выше ты поднимаешься по социальной лестнице, чем больших успехов ты достигаешь в бизнесе, тем тебя меньше понимают окружающие, тем недосягаемей, "заносчивей" ты для них становишься. Хотя на самом деле, твое внутреннее "Я" не изменилось, осталось прежним. Только становится более уставшим, осторожным. Свое личное ты отодвигаешь на второй план, а все силы отдаешь общественному, для тебя порой не главному. И это служение второстепенному, но для тебя и твоего бизнеса необходимому, изматывает более всего: истощает нервную систему, доводит до истерик, нервных срывов, болезней сердца, патологий в функциональной деятельности организма. Статистика жестока: руководители умирают чаще, чем подчиненные. Возможно, это плата за материальные блага, за власть. Но разве нужны деньги когда нет здоровья?
   Практически каждый руководитель высокого ранга, хозяин с большой буквы этого слова, обречен на одиночество. Это факт - чем больше людей тебя окружает, чем больше ты имеешь подчиненных и партнеров своего уровня, тем большее одиночество испытываешь внутри себя. Оно редко проявляет себя: ты слишком занят работой, чтобы постоянно чувствовать его. Но когда в напряженном рабочем ритме выпадает перерыв, пауза, и ты остаешься один на один с собой, со своим "Я", то пугающая пустота надвигается на тебя. Тебе вдруг становится страшно и ты не знаешь, чем занять себя, куда убежать, что делать. Ты оказываешься словно не в своем мире: мире тишины, спокойствия, умиротворенности. Но это уже не твое. Ты чувствуешь себя в этом мире неуверенно, странно, чужим. Возникают вопросы о смысле жизни, правильности выбранного жизненного пути. Ты оглядываешься назад и видишь нечто ужасающее - пустоту, незастроенную степь. Казалось, каждый день заполнен работой, насыщен событиями. Ты ни минуты не сидишь, ты что-то творишь, делаешь. Ты работаешь на износ, на результат, надеешься построить за свою жизнь нечто стоящее и значимое. Но сзади - голая степь. Как будто и не было этих напряженных дней и ночей, недель, месяцев, лет. Как будто ты бездельник и лентяй, а не истощенный от непосильного труда работник. И подступает страшный для тебя вопрос: а правильно ли ты все делаешь, а нужно ли тебе все то, чему ты посвящаешь себя?
   И ты в холодном поту, в страхе, убегаешь от этого вопроса, от этого мира тишины и спокойствия. Ты убегаешь от себя в люди. Ты считаешь услышанное, проявившее себя внутреннее, твое, слабостью, заблуждением. Ты придумываешь для себя работу и окунаешься в нее. И там ты находишь спасение. Там ты вновь обретаешь уверенность в себе и убежденность в правильности выбранного жизненного пути. "Ты лучше многих, и в этом твоя сила" - так ты успокаиваешь себя. И жизнь вновь мелькает в прежнем ритме.
   Но проходят года и ты неизбежно возвращаешься к этим вопросам. Они в бессознательном, силой отодвинуты в подсознание, но они живы, они активны, они подтачивают тебя изнутри. Чем старше ты становишься, чем ближе финишная черта, тем больше ощущается усталость внутреннего "Я". Оно устает убегать от себя, оно устает претворятся. Приходит время когда ты один на один вновь предстаешь перед тем миром, от которого скрывался в работе. Время подвить итоги. Время отвечать на те вопросы, которые почувствовав слабость внутреннего "Я", вновь возвращаются в сознание и уже не отпускают тебя. Наседают, преследуют как стая волков раннего оленя. Требуют ответа, внимания к себе. И ты вынужден остановится, стать как вкопанный и оглянуться назад. И что ты обнаруживаешь сзади? Бизнес империю? Деловых партнеров и подчиненных? Семью, которая всегда была на втором месте после работы? Но кто они все для тебя? Насколько значима бизнес империя на чаше весов в Чистилище? И что останется от нее после твоей смерти? Насколько благодарны будут твои дети за наследство?
   Тяжесть вопросов омрачает последние дни. Итоги неутешительны. Но уже поздно все изменять. И ты оставляешь все как было... Ты живешь для других, а твое личное, внутреннее, умирает раньше тебя. Тело живет, а внутри уже все пусто, все вымерло.
  
  
  

Надежда

   О Надежде Юра рассказывал с восхищением.
   - Я знаю ее уже лет пять. Сначала Коля Мамонт с ней встречался. Потом несколько раз я. Но она худая, ребристая, гоночная, не в моем вкусе. Кощей Бессмертный воплоти. Правда характер не плохой. Без заскоков. На нас "пенсионеров" она неплохое произвела впечатление. Что радует, не ошиблись мы! Она никогда не скрывала своей доступности. Если мужчина ей нравился - она занималась с ним сексом. Не сопротивлялась, воспринимала как должное. Прошли уже старые времена. Сейчас все намного проще: посидели, выпили, занялись сексом, и все. Два-три часа и по домам! Золотые времена настали!
   Про то, что случилось с ней, я от милиционеров узнал. Кто-то из малолеток, лет 17-18 подметил, что она с нами катается. Свое домыслил. Сам знаешь, у молодежи сейчас больное воображение. Заманили ее в пустую квартиру. Их человек пять было. Мне их называли. Троих точно знаю. Отморозки. Спортсмены. Бицепсы накачали, мышцами обросли, а в голове пусто. Когда я вижу накачанных парней, мне всегда кажется что наращиванием мышечной массы они пытаются компенсировать недостаток ума. Выделится чем-то нужно, а с головой проблемы. Вот и наращивают мышечную массу. Я за спорт. Но это не должно перерастать в фетиш.
   Не знаю, на что они рассчитывали, но захотели ее все поиметь. Надеялись, что испугается. Отдастся без проблем. Про нас в городе разговоров много ходит, может подумали, что если она с нами общается, то к оргиям такого рода она привычна. Но мы старого воспитания. Один на один можно, а вот так, чтобы массой, вповалку, кучей, этого не понимаем. Это уже не наше.
   Представь, пять молодых лбов, озверевших от желания секса, и она одна. И вот здесь она показала свой характер! Я не знаю случая когда она кому-нибудь отказала. Правда при мне ее силой никто и не пытался взять. Но силу в таких делах только дураки применяют. Короче, эти отморозки сначала попытались договориться с ней. Она ни в какую! На толпу, одна, да еще по принуждению...
   Тот кто расследовал это дело, немало повидавший на своем веку милиционер, преклонялся перед ее мужеством. Эти уроды били ее, пытали горячим утюгом, ломали руки, ноги. В милиции удивлялись где у нее силы взялись противостоять пяти озверевшим спортсменам. Но факт остается фактом - она никому не дала. Да и тем видно уже было не до секса.
   Как они не убили ее? Как установило следствие, до гибели ей оставалось полшага. Заведенные ее упорством, униженные ее внутренней силой, эти уроды потеряли всякий контроль. Один держал за руки, двое держали ноги, один сидел на ней, а один пытался совать ей член в рот. Она его чуть не откусила. Они не стали больше рисковать, и пытались изнасиловать ее. Но она постоянно выворачивалась. Царапаясь, она сломала все ногти, кусаясь - она потеряла три передних зуба, выворачиваясь - она сломала три ребра. Пытаясь утихомирить ее в болевом приеме, кто то из них сломал ей ногу. На следствии он утверждал, что она сознательно пошла на перелом. Последнее движение было за ней. Это была правда. Открытый перелом. Это их отрезвило. Вид мяса и торчавшей кости утихомирил животную страсть.
   Они долго советовались, что с ней делать. Смерть подошла к ней совсем близко. Но они не готовы были убить ее. Они вывезли ее загород. Предупредили, чтобы молчала, если жить хочет. Но она уже чувствовала их страх. Она знала на что они рассчитывают: если умрет, то вариант избиения в лесу и смерти от тяжелых ушибов. Если выживет, то у них оставался шанс, что страх новых пыток заставит ее молчать.
   Но она уже мало думала о жизни. Хотелось только одного - отомстить. Месть, вот что заставило ее искалеченную, со сломанной ногой, протащиться через весь парк и выползти на дорогу, где ее без сознания и подобрали. Врачи ели спасли ногу от ампутации. Она рассказывала, что каждое движение она делала через крик и внутренний импульс: "Я должна!" Это как пульс, как удар колокола. Она помнила только одно: крик и выстрел: "Я должна!"; крик и выстрел: "Я должна!"... И так бесконечность, и так больше двух километров.
   Она посадила их всех. Без жалости, невзирая на мольбу родственников. Говорят, большие деньги ей за молчание предлагали. Отказалась. Всем по десять лет дали, хотя один был сынок влиятельных родителей.
   Многим запомнилось ее поведение на суде. Она смотрела в глаза каждому, а они опускали глаза не в силах выдержать ее взгляд. Говорят, в нем было столько ненависти, столько торжества, что это чувствовал каждый присутствующий на заседании суда. Именно этот взгляд, ее поведение не оставило никому из них никакого шанса. Всем дали по максимуму.
   И что характерно, после этого случая она мало изменилась. Я ее много раз видел. Видел даже след на груди от утюга. Она сама многое рассказала. Не скрывает. Говорит, еще бы такое повторилось, точно также себя повела. Она осталась той же: доступной для желающих, веселой и мягкой. Но какой стержень в груди! Какая воля! Поэтому когда мне женщины заявляют, что их изнасиловали, я всегда вспоминаю Надежду. Пять спортсменов пытались изнасиловать шестидесятикилограммовую девушку. И она не дала! Вот что значить знать себе цену.
  
  
  
  

Вика

   Юру знала вся Лозовая. Мы как-то шутили, что если он выставит свою кандидатуру на пост мера города, то шансы всех остальных кандидатур можно свести к нулю.
   Однажды в нашей компании я познакомился с Валерой, учителем физкультуры в школе. Вместе с ним была девушка Вика, ученица старших классов этой же школы. Так получилось, что неоднократно сталкиваясь с Валерой по жизни, я мог проследить судьбу и Вики, с которой Валера поддерживал отношения больше десяти лет.
   Вика меня заинтересовала не тем, что в столь юном возрасте жила полноценной половой жизнью с мужчиной старше ее на пятнадцать лет. Для конца второго тысячелетия, в самый разгар "демократизации" постсоветских государств, этим уже нельзя было никого удивить. Это раньше женитьба Коли Мамонта на моей однокласснице, или другие единичные случаи брака с мужчинами старше на пятнадцать-двадцать лет были событием года в провинциальной жизни. В наше время большее удивление вызывали браки погодков. Юра в свои практически сорок лет считал старухами девушек старше двадцати. Он встречался только с теми кому за семнадцать, но до двадцати. Коля Мамонт в свои пятьдесят вообще предпочитал старшеклассниц. И это было уже нормальным. С этим уже смирились и воспринимали как должное.
   Вика заинтересовала меня своей расчетливостью, прагматизмом. Это была девушка новой волны. Она не была похожа на своих сверстниц, которых тянуло в компанию Земы, Коли Мамонта или им подобных, только желание выделится, показать своим одноклассницам, кто чего стоит. В отличие от таких, Вика старалась не афишировать свою личную жизнь. В школе она была отличницей, исполнительной, примерной, и я думаю мало кто из учителей мог предположить о том, чем она занимается в свободное от школы время.
   У нее не было отца. Ее воспитывали только мама и бабушка. У нее не было подруг, кроме одной. С ней, я думаю, она тоже не была до конца искренней. Она жила в себе. Она жила собой. Она хотела реализовать себя и стать значимой, не такой как все. А это путь лидера. Это путь одиночки. И она шла им.
   Она была спокойна, можно сказать флегматична. И мало кто догадывался, что кроется внутри нее, за ширмой спокойствия. Я как-то стал свидетелем проявления другого образа Вики, возможно истинного, глубоко скрываемого. Подвыпив, кто-то из нашей компании открыто стал приставать к ней. Это приставание вышло за все рамки пристойности. Валера был уже слишком пьян, чтобы защитить ее. Остальные смотрели на это как на развлечение. И здесь Вика показала себя. Как в театре: занавес открылся и началось представление. Я никогда до этого и после этого не слышал от Вики таких слов. Уличные торговки могли позавидовать богатству ее лексикона. Она швырнула в голову обидчика бутылку из-под шампанского, и только чудом промазала. Когда тот полез к ней с кулаками она хотела вилкой проткнуть ему руку, но тот успев одернуть ее, оставил себе на память глубокие резаные раны. Она была больна: больна ненавистью. Ее не могли успокоить. Юра отвез ее и Валеру, так как дело грозило перейти в поножовщину.
   Но такое поведение не было характерно для Вики. Ее истинное лицо, стервозность, проявлялось в другом. Она медленно, методично подводила ситуацию под нужное для себя решение. Я знаю как она забирала долг у одной своей знакомой. У той действительно не было денег. Она действительно прогорела в бизнесе, и не могла отдать не то что проценты, но и всю сумму. Причем речь шла о приличной сумме, порядка тысячи долларов. Но для Вики это был принципиальный вопрос. Это были ее деньги и соответственно, ее мало интересовали проблемы знакомой. Вика за месяц смогла довести знакомую, ее родителей, близких родственников до такой степени истеричности, что те перепозычили деньги и сполна рассчитались с Викой. Еще долго от одного Викиного присутствия знакомую трусило и било в истерике. А Вика проходила мимо, мило улыбалась, а иногда даже останавливалась и долго расспрашивала бывшую подружку об ее успехах в бизнесе.
   За флегматичностью скрывалась сильная личность, которая искала только себе равных. Она не общалась с неудачниками. Слабых она использовала и никогда не приближала к себе. Она всегда помнила слова Валеры: слабые расслабляют сильных, лишают их волчьей хватки, делают такими же слабыми и невостребованными в жизни. От Валеры Вика взяла многое. Валера был сильным человеком. В школе он преподавал для удовольствия. Он имел свой бизнес, и можно сказать был состоявшимся человеком. Он не скрывал, что воспитывал в ней стерву: стерву в здоровом понимании этого слова. Он закалял ее характер, учил меньше зависеть от мужчин, учил как правильно реагировать на проблемы в жизни, как кормить себя, как быстро завоевывать место под солнцем. Он учил ее быть цепкой, целеустремленной, часто безжалостной. Его наставления она впитывала до капли. Это было то, что ей нужно. Это заменяло отца. Она познавала мужскую логику, чтобы в последствии иметь мужчин, быстро открывать их слабости и пользоваться ими. Чтобы добиться высоких результатов в жизни, нужно всегда выбирать людей гораздо сильнее себя. Нужно быть близким только к тем, кто выше тебя на несколько голов: в материальном, духовном или социальном плане. Пусть они пренебрегают тобой. Пусть иногда унижают, вытирают ноги. Но для тебя это школа. Ты тянешься к ним. Ты учишься у них. Ты впитываешь все лучшее и ценное, что есть в них. Ты самосовершенствуешься, ты работаешь над собой, чтобы быть полезным, чтобы стать не заменимым для них. И проходит время и ты неожиданно для всех, и для себя самой, становишься в ряд с ними. Они признают тебя равной. Они считаются с твоим мнением, вовлекают в свои сложные командные игры и ты понимаешь, что ты на новом уровне. Ты добилась того, во имя чего, иногда жертвовала своим Я, своими принципами, а возможно, честью. И вот тогда ты многое вспоминаешь им из выстраданного тобой. Это как живая рана, к боли которой ты привыкаешь, но никогда не забываешь о ней. Это всегда оправдание твоего ухода на следующую ступень, на новый уровень. Это всегда оправдание предательства.
   Мало завоевать новый уровень. Ты не должна останавливаться, довольствоваться достигнутым. Любая остановка - это поражение. Это шанс следом идущим догнать тебя, составить конкуренцию, и возможно отодвинуть тебя на задний план. Ты должна выбирать не только сильную команду, но команду, которая живет завтрашним днем. Которая на несколько шагов предвидит и просчитывает события. Только у такой команды есть будущее. И ты, чтобы быть достойным членом ее, должна постоянно идти вперед, учиться, совершенствовать профессиональные навыки. А для этого нужно качественное общение. Общение с людьми, у которых ты можешь взять для себя необходимое, полезное. Взамен ты можешь отдать все: тело, свое время, свои чувства. То, что ты возьмешь для себя - гораздо ценнее. Их опыт, их прожитые годы - это то, что позволит тебе избежать ошибок в будущем, что выделит тебя на фоне остальных, следом идущих. Ты перешагнешь время. В свои двадцать будешь иметь знания и опыт тридцатилетнего. В тридцать - ты постигнешь мудрость стариков. Поэтому, для качественного общения нужны мужчины старше, опытнее, умнее.
   Я не сильно удивился когда Вика сразу после окончания школы поступила на гособеспечение в юридическую академию в Киеве. В конце двадцатого столетия в Украине был бум на юридические специальности. Дети бандитов, бизнесменов, политиков боролись за место быть среди милицейских, прокурорских, адвокатских, судейских чиновников, для того чтобы оттуда, как думали родители, содействовать процветанию или защите нажитого ими за годы перестройки. Чтобы попасть в престижные юридические ВУЗы в Украине платились баснословные суммы, доходящие до десяти-пятнадцати тысяч долларов за поступление. А гособеспечение, предусматривающее обучение ребенка за счет государства, для простых смертных вообще было немыслимо. В год на гособеспечение брали не больше двадцати человек на один ВУЗ. И все они, как правило, были дети удачно родившиеся, т.е. дети чиновников высокого ранга.
   Вика оказалась в числе этих двадцати "удачно родившихся". Она показала всей Лозовой, которая долго не могла прийти в себя от удивления, что когда сильно хочешь, даже голодранцам без роду и племени открывается то, что им по социальному статусу не положено. Преподавая в провинциальном педагогическом университете, я не один раз слышал пессимистические прогнозы студентов насчет своего будущего. Аргументация одна - родословность. Многие не верили в светлое будущее из-за того, что их родители не достигли высоких социальных и материальных благ. В таких случаях я всегда вспоминал Вику. Поступление в юридическую академию была исключительно ее заслуга. Она закончила школу на отлично. Она подготовилась к экзаменам досконально. Но этого было мало. Она возродила старые связи мамы с женой успешного генерала, заставила маму перешагнуть через себя и напросится на встречу с бывшей подругой. Но результат был предопределен. Она поступила. Причем поступила в числе избранных, в числе детей "помазанных властью".
   Она как-то призналась, что в юридической академии она была темной лошадкой. Ее фамилия ни о чем никому не говорила, но то, что за нее ходатайствовал этот генерал, что она поступила в числе "двадцати", у многих вызывало недоумение и настороженность. Может за ней стоят более влиятельные силы?
   Вика шла к своей цели последовательно, шаг за шагом взбираясь в "светлое будущее". Она стойко преодолевала материальные проблемы, стараясь меньше брать денег от мамы. Она просчитывала каждый свой шаг, трезво определяя свои силы и возможности.
   Она не была красавицей. Милое, приятное лицо, без ярко выраженных дефектов. У нее не было сногсшибательной фигуры. Худенькая, с маленькой грудью, с угловатой походкой. В своем роде - нескладушка. Но все в рамках допустимого, без раздражающих взгляд аномалий. Она хорошо одевалась, подчеркивая немногие достоинства своей фигуры.
   Ее выделяло другое - она была умна. Ум позволял компенсировать ей многое. Иногда, я видел, что ум женщине мешает. Он мешает ей оставаться женщиной. Таких женщин воспринимаешь как равных. Ты общаешься с ними, живешь творческой жизнью, спишь на соседних кроватях и у тебя ни разу не возникает желания заняться с ней сексом. Тебя не тянет к ней как к женщине. Ты не видишь в ней женщину. Перед тобой товарищ, коллега, друг, но не женщина, не объект вожделения и эротических фантазий.
   Вику ум дополнял. Он компенсировал то, что не было дано ей от природы. В общении она не загружала своей эрудицией, не сбивала мужскую спесь своим знанием жизни. В компании дураков она играла роль дурака, в компании умных, она блистала умом и знаниями.
   Вика использовала свой ум для одной цели - материального обеспечения. Всю жизнь ее преследовали материальные проблемы. Мама одна воспитывала ее, поэтому долгое время Вика не могла позволить себе многое из того, что позволяли себе одноклассники из полноценных семей. Я думаю, что именно тогда в ней родилась единственная глобальная цель, цель всей ее жизни - стать материально независимой. Этой цели она посвятила себя. Ради нее она пренебрегала многими правилами морали. Над достижением этой цели ежедневно работал ее мозг.
   Вика правильно просчитала: в этой жизни не все можно достичь через постель. Одновременно, постель - это немаловажное звено в достижении материальных целей. Это в своем роде менная монета. В отличие от многих своих сверстниц Вика не ложилась под всех подряд, которые предлагали в обмен на радость секса определенные блага. Она выбирала цель покрупнее, масштабней. Она добивалась первых людей, пусть старших, пусть уже не привлекательных, далеко не похожих на секс-идолов. Она понимала, что секс-идолы - это временно, это проходит. Как правило, они сами на содержании. За ними стоят иные фигуры, более значимые, умные, расчетливые. Главный критерий в человеческой жизни - это насколько человек состоялся как личность. Насколько глубок масштаб реализации личности. Именно таких "масштабных" людей она определяла и находила путь к их сердцу.
   Выбором единственных, знаковых фигур, она перешагивала несколько ступеней сразу. На примере окружающих сверстниц, она поняла, что количество не всегда переходит в качество. Наоборот, для состоявшихся мужчин, количество любовников своей барышни, красноречиво говорит о ее ограниченности и глупости. Ее используют главным образом для постели, не нарушая традиции предшественников. Состоявшиеся мужчины любят состоявшихся женщин, но при этом обязательно учитывают каким путем эта женщина самореализовалась в жизни. Если через постель, через количественную смену мужчин - это не интересно, пошло и примитивно. Никто не осуждает. Факт самореализации - это положительный факт. Но и никто не хочет тянуть на себе тяжесть предшествующих любовников. В голове постоянно зреет вопрос: а может ты лишь очередной? Может ты такая же ступень в ее лестнице жизни? И это настораживает, это не дает расслабится. И только два выхода: или играть с ней по мелкому, не допуская в глубину, изначально зная, что все это временно, непостоянно, или же отдавшись чувствам, действительно пользоваться своим мгновенным счастьем, изначально обрекая себя на роль человека которого имеют, которым пользуются, правда в замен отдавая тело. Своеобразное "дай на дай".
   Вика выбирала состоявшихся людей, достигших высоких социальных ступеней. Она не строила на них грандиозных планов. Они редко отказываются от семьи. Таких людей мало чем удивишь. Еще меньше шансов завоевать их через постель. Для них это не те критерии оценки. Но она понимала, что они пойдут на ее тело, на ее молодость, на ее пусть и не броский, но довольно приятный внешний вид. Это был козырь в ее игре. И она отдавала тело, но взамен брала бесценное - их мудрость, их опыт.
   У Вики было мало мужчин. Но всех кто у нее был, она оставляла опустошенными: она забирала у них знания, опыт, масштаб мыслей. Ее никто не бросал. Понимая, что телом можно быстро пресытится, она умудрялась быстро создавать условия, в которых ее мужчина расслаблялся, отвлекался от проблем и отдыхал. Как Воин отдыхает перед битвой. Она просчитывала мужчин и создавала те условия, которые импонировали им, которые рисовало им их воображение. Жены не в состоянии этого сделать. Они требуют, они спрашивают, и им дают, как должное, как обязанность. А здесь все добровольно, все естественно, все на уровне чувств. Вика создавала условия, в которых мужчина расслаблялся, раскрывался и начинал говорить о сокровенном, о глубоком, о том, кому он мало когда говорил. Она практически ничего не спрашивала у них. Они сами раскрывались, сами учили и объясняли ей многие особенности повседневной жизни. Жизни лидера, успешного человека.
   Вика всегда уходила сама. Она бросала мужчину тогда, когда чувствовала, что он начинает повторяться, что ничего нового он ей не дает. Она выходила на его уровень, она мыслила его масштабами. Ей с ним становилось не интересно. Нужно было идти дальше. Выше. В благодарность она еще оставляла возможность пользоваться ее телом. Но мыслями была уже в новом поиске. Она уже карабкалась на новую вершину.
   Свой разрыв она всегда обставляла красиво, чтобы не осталось недоброжелательности. Один знакомый генерал посоветовал ей, что нужно меньше иметь в жизни врагов. И она уходила красиво, подводя своих любовников к этой мысли самостоятельно. Как будто они принимали такое решение. Как будто это был их выбор. Но на самом деле, это она навсегда расставалась с ними.
   Вика выбрала трудный путь. Она не играла по мелкому. Она в чем то ограничивала себя в сексе, но зато работала на свой имидж. Имидж глубокой, умной, подающей надежды девушки. Она искала человека, с которым могла реализовать себя. Который бы помог ей войти в команду и научить серьезной командной игре. Все человеческое общество - это игра команд. Нужно выбрать сильную команду и занять в ней пристойное место. И не всегда фактор рождения здесь помогает. Очень весомы твои личные качества.
   Вика удивила Лозовую еще раз, с красным дипломом закончив академию. Это снова ее личное достижение. Без помощи кого-либо. Она показывала, что и сама чего-то стоит. Красный диплом уже не играл существенной роли в распределении выпускников. Это скорее подтверждение твоих личных качеств и достоинств. Он нужен был для самоутверждения.
   Следующим этапом было поступление в аспирантуру и покупка квартиры в Киеве. Но этому уже никто не удивлялся. Она уже перестала представлять интерес для Лозовой. Она была уже не их уровня. Она ушла на новую качественную ступень в социальной иерархии города. И город забыл про нее. Многие из ее одноклассниц вышли замуж. Кто удачно, кто нет. Родили детей. Они живут в городе. Они живут за мужем. Про них известно все в городе. А про нее город молчит. Ее уже нет в городе. Она женщина другого уровня. Ее путь - это путь одиночки. Путь идущего к звездам.
  
  
  
  
  

Ангелы

   На одной из вечеринок, Юра рассказал про свою первую и последнюю встречу с профессиональными проститутками.
   - Я о них много слышал. Года два назад, партнеры по бизнесу предложили отметить мое день рождение у них в Днепропетровске. Небольшой мальчишник, человек на семь. Они взяли на себя выпивку, стол, оплату сауны, я должен был организовать женскую половину. Приехал я к Коле Мамонту и начали думать, кого взять. Перебрали всех. Девчонок у нас хватало, но как они поведут себя в коллективе, в сауне? У нас уже был случай, когда я взял в Днепропетровск двух своих знакомых, со Смирновки. Девчонки простые, сельские, но безотказные. В Лозовой с ними осечек никогда не было. Привез я их за тридевять земель. Их двое, нас четверо. Но мы с Колей даже не претендовали на них, т.е. два на два, как положено. Так представляете, одна из них все два часа просидела одетая. А в сауне жарища, все над ней прикалываются. А она уперлась как бык, насупилась. Не ест, ни пьет, не раздевается. Мокрая от пота, косметика цветными ручьями по лицу стекает. Не знаю, что с ней случилось. Даже сапоги осенние не сняла. Хоть и повеселила она нас, но стыдно было.
   Подумав, решили мы с Колей приехать пораньше в Днепропетровск, вызвать проституток, и уже из них выбрать достойных. Мероприятие серьезное намечалось, хотелось чтобы все выглядело на высшем уровне.
   Мы разузнали в каких газетах они дают объявления, купили эти газеты в Лозовой, и как запланировали пораньше выехали в Днепропетровск. Приехали. Сняли гостиницу. И начали обзванивать. Позвонили сразу в три агентства, открыли водочку и начали ждать товар. Привезли в общей сложности нам восемь человек. Неплохие. Выбрали троих. У одной грудь красивая, большая. Я ее сразу отметил, выбрал для себя. Заплатили. Я скажу, когда я отдавал деньги у меня рука дрожала. Столько много я никогда на женщин не тратил. Я израсходовал практически весь годовой лимит, который позволял себе тратить на женский пол. У Коли Мамонта, когда он услышал сколько нужно за них заплатить, глаза на лоб полезли. Нас спасло от неприятностей только то, что он минут пять от возмущения слова не мог подобрать. Охранники ушли, барышни расселись как у себя дома, он только тогда разразился тирадой минут на двадцать. Упомянул всех моих родственников, которые роняли меня в детстве головой об пол, всех, кто когда-то бил меня по голове, прошелся по родителях, и закончил тем, что за такие деньги он и сам бы нас всех удовлетворил. Скажу, что я платил ему, примерно в три раза меньше. Хотя его зарплата, насколько я знаю, была одной из самой высоких в Лозовой.
   После расчета настроение испортилось не только у него, но и у меня. Добило еще и то, что начали знакомиться, оказалось, что всех троих звали Ангелом.
   - Ангел, я понимаю, это ваша кличка - возмутился Коля - Как вас зовут?
   - Меня, Ангел.
   - И меня тоже.
   - Вы, что зашифрованы все? Чего скрываете свои имена? В таком случае, зовите меня Ален Делоном.
   - Но нас серьезно зовут Ангелом.
   Больше Коля не стал с ними спорить. Для успокоения мы с ним накатили по стакану и поехали с Ангелами в сауну.
   Каждую секунду я жалел о потраченных деньгах. Плюс к этому непрекращающиеся тирады Коли по этому поводу. Даже водка не заглушала глубины потери. В сауне мне уже ничего не хотелось. Даже грудастой. Вспомню сколько обошлись мне эти Ангелы, так и хочется их в рамочку и на видное место. Днепропетровцам весело. Смотрю, они их по очереди водят, только мою не трогают. Довольны. Хвалят их. А мне тоскливо. Вспоминаю своих Лозовских красавиц, и особенно разницу в цене, тошнить начинает. Если одетые Ангелы еще как-то смотрелись, казались лучше наших Лозовских барышень, стильней, современней, то раздетые, они вообще мне настроение испортили. Самые обыкновенные. Все тоже. Все на тех же местах и примерно того же размера. Не было в них ничего, чтобы позволило хотя бы зацепиться для оправдания своего идиотского шага.
   Коля с одной сходил, вышел без настроения. Все как и дома. Ничего не обычного. Те же услуги. Только в Лозовой все это бесплатно, в худшем случае за бутылку водки, а здесь три месячных его зарплаты! За такие деньги он ожидал чего-то сверхъестественного.
   Пришла, наконец, моя очередь идти. Днепропетровцы настояли. Я шучу, смеюсь, а на душе кошки скребут. Взял я свою грудастую, ту что специально выбрал себе. Ее так никто до меня не трогал. Это был мой подарок. Саша вернул мне за нее деньги и объявил, что это лучшее, что он мог мне подарить. Пятьсот вернувшихся ко мне рублей немного сняли стресс. Я даже лучше ее рассмотрел: стройная, отшлифованная большая грудь, ножки аккуратные, маникюры, педикюры. Одним словом, неплохая. Завел ее в одну из комнатушек и к ней. Представляете, взялся за грудь и чуть сознание не потерял. Камень. Камень обтянутый шкурой. Шкура и соски настоящие, а все остальное - неживое, страшное, холодное. Я растерялся. Сразу фильмы про киборгов вспомнил. Но понимаю: то фантастика, а это жизнь. Она здесь рядом со мной, смеется, жмется ко мне. А я сам как камень. Ничего понять не могу. Что это?
   Пересилил себя. Побоялся показаться колхозником. Руку от груди убрал, больше не притрагивался. Боялся не только задеть, но и посмотреть в ту строну. Помню она попыталась сделать минет. Как вцепилась в моего мальчишку, как начала его терзать, думал оторвет. Больно. Неприятно. Маникюрами, что вилкой по нему елозит. Зубами царапает. Что под пыткой. Думал ничего у нас не получится. Понял, надо спасать положение, чтобы не подумала, что импотенты приехали. Потрогал задницу - вроде настоящая. Загнул ее. И так и этак, она как партизан, молчит, ни звука. Я весь в мыле, стараюсь побыстрее процесс закончить. Но как его закончить если она как манекен, причем с неживыми грудями! Хотел на спину положить, но побоялся. Как представлю перед собой груди, так мальчишка мой и падает. Еле весь этот процесс закончил. Кого я только себе не представлял. Какие только эротические фантазии себе не строил! Но рука все время холод и каменную твердость груди ощущала.
   Выхожу я со своим Ангелом из комнаты, как из страшилки. Весь в поте, с трясущимися руками. К Сане. Он молодой, столичный, все знает. Рассказал ему про грудь - он весь вечер смеялся. Я хотел, что бы это между нами осталось, но разве его остановишь. У барышни оказалась грудь искусственная, силиконовая. Я первый раз с таким встречался. До этого все естественное попадалось. А это такое ужасное и нездоровое. Коля тоже полез, потрогал. Говорит, пора умирать, а то скоро придется с киборгами трахаться. После этого на проститутках я крест поставил. Лучше, свои, простые, которые пусть и без соляриев, но зато с чувствами, со страстью, со всем настоящим.
  
  
  
  

Марта

   Я ее почти не знал. Я встретился с ней случайно в городе Харькове, после гибели Юры. Она сама меня остановила, и я с трудом ее вспомнил. Я ее несколько раз видел с Юрой на вечеринках, но она, как впрочем и многие другие, не задержалась у него. Насколько я помню, он расстался с ней из-за ее рассудительности, ума, умения самостоятельно устроить свою жизнь. Юра таких не любил. Для него это были не женщины, а мужчины в юбках. В Лозовой она работала в прокуратуре, в Харькове вела уже собственный бизнес.
   Она пригласила меня в кафе и я впервые услышал воспоминания. Марта говорила о Юре как о прошлом. Она вспоминала, и это были воспоминания о близком, хорошем.
   - До встречи с ним я о нем много слышала. О Юре и о Коле Мамонте по городу ходили легенды. Для нас, женщин, Зема стал в своем роде талисманом: на кого он обращал внимание, кто мог заинтересовать его, тот и в жизни чего-то стоил. Возникала уверенность в самореализации, крепла надежда, что ты будешь востребована у нормальных мужчин.
   Я не знаю, что о нем говорили мужчины, но в нашем, женском обществе, о нем, в большинстве своем, говорили хорошее. Он был безобиден. Его непостоянство играло скорее ему на пользу. Он был всегда свободен. Он был всегда доступен. И каждая из нас могла попробовать покорить его, завоевать как крепость. Поражения расстраивали на ненадолго. Радовали поражения следом идущих. Мы понимали свое равенство. Если бы у меня не получилось, а у другой все вышло, это бы было досадно и непростительно. Но когда не выходило у всех, это нас роднило. Значит причина была не в нас, а в нем.
   В подсознании я хотела его давно, еще задолго до встречи с ним. Я хотела тоже попробовать свои силы. Это был спортивный интерес. Естественно, не было ни чувств, ни романтики. Был именно интерес, возможность использовать свой шанс и стать не такой как все. Возможно, если бы у меня получилось приручить его к себе, он стал бы не интересен для меня. Для продолжительных отношений, для семьи, Зема явно не годился. Но как объект для пробы своих женских возможностей - это был очень высокий уровень.
   Нельзя сказать, что я специально искала с ним встреч. Возможно подсознательно, я старалась бывать там, где в основном появлялся он. Но так получалось, что он всегда уже был с кем-то. Но я знала, что у меня все получится.
   Несколько раз мне удалось сидеть с ним за одним столом в большой компании. Я рассмотрела его, в разговорах прощупала. Он был интересен! Не глубок, поверхностен во многих вопросах, но шарм имел безусловно. Мне нравилось когда он смеялся. Что-то детское проступало в нем, беззащитное. Мне нравились его глаза: голубые, блядские. Его нельзя было назвать красавцем, но все черты лица были правильные. Он не имел аномалий, как например, Коля Мамонт. У Коли были толстые ногти, которые пугали, несколько отталкивали. У Земы со всем было все в порядке. Разве, что под ногтями всегда была грязь. И одевался он совсем просто. Но Европа уже вся перешла на демократизацию в моде, поэтому, в своем роде, Зему можно было назвать законодателем европейской моды в Лозовой. Когда многие из мужчин и женщин пытались привлечь к себе внимание дорогой, модной одеждой, Зема проявлял себя в другом: он был веселым любителем приключений. И этими приключениями были мы, женщины.
   Я не считала себя красавицей. Мне явно было далеко до многих ультрамариновых девочек. Но я много читала, видела, и без лишней скромности, знала, что умна. Я знаю, что именно ум, моя расчетливость, отпугнули Зему. Хотя я хотела вести с ним бизнес. Знала, что могла быть полезна ему во многих вопросах.
   Случай однажды улыбнулся мне. Мы уже с Земой были знакомы, здоровались. Я возвращалась с работы, уже вечером, в сумерках. На перекрестке переходила улицу прямо перед его машиной. Он был один. Узнал меня. Предложил подвести. Я не отказалась. Я уже знала, что Зема болезненно воспринимает капризы, или отказы женщин. Ему по душе были легкие отношения, безоблачные. Я и повела себя в этой манере. Я подыгрывала ему. Я знала, что мужчинам нравится, когда ты восхищаешься им, когда он чувствует себя центром Вселенной. Твое преклонение перед ним, восхищение - это бальзам для внутреннего мужского "Я". Мужчина возносится, загорается, он свободен для полета! И у нас с Земой этот полет начался. Мы провели с ним вместе не больше шести часов. Уже к полуночи я была дома. Но за это время я взяла от него все, что хотела взять. И за это же время я поняла, что не смогу стать той единственной и незаменимой для него, на роль которой, если признаться, я в душе все же надеялась.
   Мне было безразлично, что он обо мне думал. В эти часы я вошла в него и жила им. Это был наш с ним совместный полет. Я помню его в постели. Не сказать, что это было что-то сверхъестественное. Но это действительно был, как пела Пугачева: "настоящий полковник". Это был мужчина, мужик, который имел тебя по полной программе. Мне, как женщине, этого было достаточно. С ласковыми, податливыми, готовыми на любой твой каприз бой-френдами, я как женщина, чувствовала себя менее комфортно. Зема в постели кобель. После секса с ним, чувствуешь себя побитой, истощенной сучкой, которую отодрали до изнеможения, до дрожи в коленках. Я полчаса не могла стать на ноги. Как женщине, мне ближе жесткий секс до потери сознания. Я помню, за этот вечер я кончила столько, сколько не кончала ни разу до этого и после этого. Зема оправдал надежды. Он действительно стоил того, чтобы летать с ним.
   Но я устала от его простоты. Для меня дикими были его шутки. Но особенно задела его прямота. Он был бесхитростным, прямолинейным мужиком, который думал только о себе. До того как он хотел меня, Зема еще как-то старался подыграть мне, сделать наш полет интересным. Но как только он кончил - игра закончилась и он прямым текстом заявил, что хочет спать, что завтра много работы. Его прозаичность, его эгоизм пробудил меня от сна. Прерванный полет. Как камень я упала с ним. Разбилась. Открыла глаза и избавилась от наваждения. Увиденная реальность покоробила, пристыдила. Подыгрывая ему, я, наверное, все таки, утратила контроль и стала сама игрушкой. Он смог расположить, заворожить и повести себя так, что я на мгновение почувствовала себя Женщиной: единственной и незаменимой, всесильной и желанной. Я вдруг возомнила, что только мне в состоянии укротить его строптивый характер, обуздать его буйную душу. Я уже мечтала, как подтяну его мысли и интеллект, как смогу быть полезной ему в его бизнесе, как мы заживем ровно и счастливо.
   И вдруг эта прозаичность, это нескрываемое желание избавиться от тебя. И это тогда когда ты полностью раскрыла себя, отдалась, слилась с ним в порыве сексуального оргазма. Было больно. Неприятно. Честно скажу, я с трудом подавила в себе желание ударить его. Подлец. Он играл со мной. Я была лишь жалкой игрушкой в его руках.
   Но я была Женщина! Я не показала своей боли. Я смогла обуздать подступивший к горлу комок слез. Я до деталей помню как я одевалась. Это было так унизительно. Он уже почти спал. Вызвав такси, он всем свои видом показывал мне, как я ему мешаю. Мне хотелось на зло ему растянуть время своего присутствия. Но я посчитала, что это слишком мелко. Меня поимели и выпроваживают - пусть будет так. Но я не поведу себя так, как повела бы почти каждая женщина. Я не буду ему отвечать тем же. И пусть этим я останусь для него необыкновенной и единственной.
   Я оделась и ушла, заставив себя поцеловать его на прощание. Я играла роль любящей женщины. Теперь он был моей куклой. Теперь он будет играть в мою игру.
   И он повелся. На следующий день выспавшись он перезвонил мне. Я продолжала играть свою роль. Я делала все, что бы понравится ему, чтобы завести его. И я знаю, что завела его. Он горел мной, он хотел меня. Но в ресторане, куда он меня завел в предвкушении привычного для себя исхода, я встала и ушла. Сначала ушла в туалет. А потом уехала домой.
   Пусть мой шаг не сочтут оригинальным. Я и не добивалась оригинальности. Я хотела показать ему, что значить быть покинутым. Я хотела чтобы он на себе прочувствовал, что значит прерванный полет, как больно падать с вершин полета своих мыслей, фантазий.
   Мы не виделись больше месяца. Когда однажды встретились я и он сделали вид что не знаем друг друга. Хотя у меня, и я уверена, что и у него, в сердце защемило. Покраснел он, покраснела и я.
   Его нет в живых больше двух лет, но я не могу забыть его. Я благодарна ему за себя, за свой шанс...
  
  
  
  

Танюша

   Я вспомнил еще один рассказ Юры о сильной женщине. Ее звали Таня. В этой истории Юра был третьим лицом и выполнял не благодарную роль "врачевателя" "болезни любви" своего друга.
   - Таня была прирожденной стервой. Причем стервой особенной. Помнишь, я тебе рассказывал про Вику. Та тоже была стерва, в хорошем для женщины смысле этого слова. Но по ней все было видно: кто она и чего хочет в этой жизни. Уровень не тот. В Вике чувствовалось притворство, игра, корыстность, а в Тане нет. В Тане это было врожденное, вмонтированное в женственность.
   Таня, в моей коллекции женщин занимает свое, особое место. У меня с ней ничего не было и быть не могло. Во-первых, она была девушкой моего друга, а во-вторых, не мой уровень. Она - дорогая женщина. Под мои тарифы она никак не вписывалась. У нас с ней были приятельские отношения. Уважительные. Не знаю за что она меня уважала, я уважал ее за жизненный путь, за нетипичность, за женскую мудрость. Она, как и я, вышла "из народа": не имела богатых родителей, родственников, семейных связей. Все чего она добилась - это результат собственного труда. Она была намного младше меня и в шутку называла "жлобом", за мою жесткую экономию на женщинах. Я ее всегда называл Танюша.
   В свое время я познакомился с одним металлистом из Харькова, Сергеем. Ему было немногим больше двадцати. Родители - очень обеспеченные люди, сам он не дурак. У нас возникли общие интересы по металлолому. Несколько раз мы с ним отдохнули по полной программе в сауне. Я со своими барышнями был, он со своими. Понравились друг другу. Приятный парень, не по возрасту умен.
   Со временем сошлись ближе. Пригласил я его на шашлыки в Лозовую. Он приехал со своей девушкой, Таней. Так мы с ней и познакомились. Первое впечатление от Тани, конечно, неизгладимо. Сам знаешь, у меня много женщин было. Все разные. Признаюсь, такого уровня, как Таня, не было. Она Сергея года на два старше, но внешность поразительна. Красива, ухожена, сексуальна. Представляешь, личико, как у куклы Барби, фигурка с талией не больше шестидесяти сантиметров, груди третьего размера, и все это в дорогой, облегающей одежде, в золоте, и в сочетании с женственными манерами. Она действительно была обворожительна и неподражаема.
   Но честно, поразило другое. Я уже видел подобных кукол. Внешний вид на "отлично", а в голове пусто. Таня поразила гармонией: красота, ум, женственность. За красоту, я уже тебе рассказал. На ум я обратил внимание сразу. Ты наверное встречался с детьми богатых и влиятельных родителей. Это, по большому счету, отморозки, которые пользуясь авторитетом родителей и своей востребованностью у девушек, ведут себя как настоящие садисты. Сергей был во многих отношениях отличным от них, но в плане поведения с женщинами, он превзошел не только меня, но и своих сверстников. Для него женщины - это было просто тело, иногда игра, иногда развлечение, иногда груша для битья. Однажды в компании ему подобных я стал очевидцем, как один из таких "фантиков" - сынков богатеньких родителей, разбил об голову своей подруги нарды только за два невпопад сказанных слова. И та у него еще просила прощение.
   В этот вечер Сергей издевался над Таней как хотел. Чего он только не говорил в ее адрес. Я был с Валей, та была в шоке. Я не подарок, а этот еще похлеще. Я смотрел на него, и за себя стыдно было. В этом плане я ненамного отстал от него. Любая барышня на месте Тани, повела бы себя адекватно - ответила тем же. Ведь мы с Валей для нее были чужие люди, а унижение в кругу чужих воспринимается всегда болезненней. Моя вторая жена закатывала истерику в компании от совсем безобидных шуток в ее адрес. С больным воображением ей всегда казалось, что я унижаю ее, хотя на самом деле ее унижало её же поведение.
   Таня только краснела и опускала глаза. Ни слова в ответ. Как будто это не касалось ее. Она была над всеми оскорблениями и унижениями, и остроты Сергея по ее адресу воспринимались как нелепость, как явное недоразумение, не оставляя на ней ни пятнышка. Я вспоминал реакцию своих барышень на мои шутки, и от Таниного поведения начинал просто балдеть. Так могли вести себя только уверенные в своих силах и уме женщины. И я в ней не ошибся. Не встречая отпора со стороны Тани, Сергей довольно быстро успокоился и разговор пошел совсем в другом русле.
   И вот здесь Таня проявила себя с новой стороны. Она умело поддерживала разговор, не навязывалась, спорила мило и с достоинством. Ее суждения по многим вопросам, вызывали уважение даже у меня. Она не блистала эрудицией научной дамы. Ее рассуждения были пронизаны интуицией мудрой Женщины, матери. Моя партнерша, которую я видел только второй раз, от Тани через полчаса общения, была просто без ума. Хотя моя Валя возрастом была примерно ровесницей Тани, последняя умом и здравостью рассуждений превосходила ее на несколько лет. Я уже не говорю о поведении. Моя оказалась бычкой полной - выпила, разболталась, начала набиваться к Тане в подруги, на Сергея начала засматриваться. Дура набитая.
   Таня повела себя достойно. Как Женщина. Она сумела все поставить таким образом, что моя дура, стала восприниматься всеми как конченная идиотка, над которой мы с разной степенью жестокости издевались до самого окончания вечера. Хотя сама Таня осталась в стороне и только краснела. Я после того вечера на Вале крест поставил, хотя в постели она неплохо себя зарекомендовала.
   Красота и ум Тани, дополнялись женственностью. Женственность, в моем понимании, это то, что современные девушки с каждым поколением утрачивают безвозвратно. В мультфильмах, кинофильмах сейчас женщина предстает в образе Воина, мало чем отличающегося от мужчины. Образ женщины нынешние представители культуры списывают с мужчины, только добавляют груди и длинные волосы. В основном, мужчины и женщины в нынешних произведениях искусства, похожи. Действительно, если не брать во внимание физиологию, то мужской и женский пол мало чем отличается друг от друга. Единственное важное различие - женственность!
   Именно женственность является тем фактором, который позволяет издалека определить пол идущего. Именно женственность делает мужчину мужчиной, ибо на фоне женщины наиболее выпукло проявляются его мужские достоинства. В моем понимании женственность - это не инфантильность, капризность, непостоянство. Это предрассудки. Женственность - это и сила и слабость одновременно, это огонь и вода, это слабый ветерок и мощные ураганные порывы, это трель соловья и предупреждающий рык львицы. Женственность - это когда тебе хочется не только брать, но и давать, когда ты обнаруживаешь в себе такую внутреннюю силу, о которой никогда не подозревал, когда ты чувствуешь себя единственным и незаменимым.
   Женственность в современных женщинах - явление исключительно редкое. Она не приобретается. Она врожденна. Чтобы представить ее, вспомни советский мультфильм про царевну лягушку. Анимационная царевна - это и пластика, и мягкость, и доброта, но одновременно и сила, воля, совершенство. В американских фильмах такого нету. Французский тип женщин - плаксив и хрупок. Только русские правильно понимали женственность. Еще со школьной скамьи помню золотые слова Некрасова о русских женщинах: "коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!" Таня была такая: внешне слабая, хрупкая, хрустальная, но при необходимости и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет.
   Общий бизнес-проект заставил нас с Сергеем встречаться все чаще и чаще. То я в Харькове проводил целые дни, то он с Таней приезжал ко мне в Лозовую. Частота встреч, различные условия общения, позволили мне обнаружить, нечто неприятное для меня: несмотря на то, что Сережа на людях над Таней доминировал, открыто давил на нее, на самом деле, в их отношениях было не все так просто. За мягкостью, уступчивостью, неприкословием, скрывалась сильная личность, которая умело манипулировала Сергеем, добиваясь, прежде всего, материальных льгот для себя. Ты знаешь как я отношусь к таким барышням. Суки! Но Таней, честно говоря, я восхищался. Это был новый тип стерв, ранее не знакомый мне. Это была Женщина с большей буквы этого слова, которая не требовала, не попрошайничала, а добивалась для себя заслуженного, ей необходимого - материальной независимости. И Сережа подарил ей сначала шестисотый "Мерседес", потом "БМВ".
   Я узнал, что Таня до Сергея была два раза замужем. От первого брака остался ребенок, девочка. Причем, если первый муж, это скорее уход от опеки матери, и явный просчет с ее стороны, то со вторым мужем - она не ошиблась. Он дал ей относительную материальную независимость. Благодаря финансовым возможностям второго мужа, она смогла достойно предстать перед Сергеем и требовать еще большего, смогла направить усилия на достижение еще больших социальных высот.
   Таня воспитывалась без отца, матерью. На первый взгляд она производила впечатление домашнего котенка: пушистого, мягкого, домашнего. Но внутри этого котенка находился железный стержень, который позволил ей с ребенком, из провинциального городка, от бестолкового пьяницы мужа перебраться в Харьков к состоятельному взрослому мужчине, который обеспечил и ребенка, и Таню, и ее мать, а уже от него к Сергею, который мог дать не только деньги, но и возможность быть Женщиной: удовлетворенной, сытой самкой, наслаждающейся всеми прелестями жизни харьковского бомонда.
   Я имел возможность наблюдать как Таня "укрощала" Сергея. Это был нелегкий и опасный труд. Сергей на голову был выше всех ее предшествующих мужчин: выше не в плане роста, а в плане ума, масштабов взглядов, особенностей воспитания. Таня мне импонировала еще и тем, что в отличие от всех других барышней Сергея, о которых я знал не понаслышке, она не потакала ему, не подстраивалась под него, а прямо вела свою линию, свою игру. За два года знакомства с Сергеем, зная практически все его окружение: не только женщин, но и мужчин, я открыл для себя очевидный факт - только Таня могла высказать ему свое несогласие с тем или иным его поведением или решением, и соответственно, осудить его. Причем это делалось не показательно, не в виде истерик и ругательств. Когда Сергей спрашивал в компании ее мнение, она отвечала прямо, не лукавя. Если он не соглашался, она не спорила. Выслушивая его аргументации и попытки переубедить ее - она никогда не изменяла свою точку зрения. Сергей мог переубедить любого, заставить согласиться с ним каждого. Но Таня единственная, кто оставался при своем мнении. Часто это оборачивалось против нее. Но в большинстве случаев я убеждался, что под ее влиянием Сергей изменял свою точку зрения. Он принимал ее сторону, возможно, не подозревая о ее руководящей роли в этой смене решений.
   За время нашего знакомства отношения Сергея с Таней эволюционировали. Сергей по-прежнему "давил" на нее при посторонних, выбирая в качестве объекта своих шуток, но стоило ей однажды обидеться и исчезнуть на неделю, глубина его привязанности к ней проявилась в полную силу. Я не узнал его. Это уже был не тот самоуверенный, балованный "фантик", который делал все что хотел, и говорил все что думал. Это был другой Сергей: растерянный, беспомощный, страдающий. Впервые события разворачивались не по его сценарию. Впервые он терял человека, которого не хотел терять. Впервые его бросали. И что-то детское, наивное открылось в нем. В его страданиях, в его нескрываемой душевной боли, в его несвязанных предположениях, я увидел то, что редко видел в сильных мужчинах. Он был влюблен. Безоговорочно, это была первая любовь, большая, юношеская. Возможно любовь это не то слово. Я не испытывал подобного чувства. Но я знаю одно, что когда так страдает сильный мужчина, когда он совершает такие необдуманные поступки, которые начал совершать Сергей в поисках Тани, то это может быть только одно чувство - любовь, привычка, привязанность, или нечто иное.
   Я понял как глубока была ее игра. Она смогла сделать себя незаменимой. Находясь рядом, ненавязывась, давая советы по существу, практически полностью разбираясь в людях, она смогла стать нужной и незаменимой. Я увидел, что у них слишком неравные позиции в отношениях: она - мать, с четко поставленными целями, с жизненным опытом; он - юноша, пусть умный, но неопытный, к тому же с разбуженными чувствами. Я уверен, что когда в своем поведении человек руководствуется чувствами, он всегда проигрывает.
   Мне захотелось помочь ему. Я открыто выступил против Тани. Поверь, это был достойный соперник. Она знала, что делала. Она играла, и я понимал смысл ее игры. Ей был нужен он, без исключений, до последней капли, возможно сломленный и покоренный. Я начал понимать, как она "добивала" своих первых мужчин. Проходя через унижения, а иногда и побои, она становилась для них необходимостью, их жизнью. И как только это становилось для нее фактом, она играла "ва-банк". Она исчезала, уходила - и мужчине открывалась жуткая очевидность: от него уходила не женщина, ни тело, а жизнь. Можно заменить тело, можно заменить лица - но как заменить жизнь?
   Я понимал, что Сергею необходимо было обуздать чувства. Но как обуздать то, что разрывает тебя на куски изнутри? Как погасить то, что выжигает твою душу, что заставляет ныть сердце, что расшатывает нервную систему так, что ты неадекватно воспринимаешь окружающую действительность? Все как в дымке, в тумане, на границе между истерикой и леденящим безразличием. Толчок - и ты бьешься в истерических конвульсиях. Толчок - и ты в состоянии фрустрации соприкасаешься со смертью. Раненный, умирающий зверь издает рык прощания. Брошенный влюбленный мужчина, причем сильная волевая личность, превращается в монстра, пытающегося излить поток внутренней неконтролируемой энергии. Но куда ее направить? Как обуздать то, что составляет важное, незаменимое - жизнь?
   Я не хотел расстроить их отношения с Таней. Сергей умный, сам должен разобраться в себе и в своих отношениях с окружающими. Я хотел другого - выровнять их шансы. Он должен смотреть на нее так же трезво, как смотрела на него она. Я знал, она досконально изучила его сильные и слабые стороны. Я не мог допустить чтобы она управляла им. Это позор для мужчины. Особенно для Сергея. Я видел их отношения гармоничными, основанными на трезвом понимании причин и перспектив общения друг с другом. Это ни в коем случае не должны были быть отношения влюбленного юноши и помыкающей им стервы.
   Я взялся за его лечение, вооружившись своим опытом и терпением. Я остановил его поиски. Возвращаются только слабые. Она специально делала так чтобы он ее искал и в конце концов нашел. Возвращение блудного сына, означало его полное поражение. Я постарался раскрыть перед ним настоящее положение вещей. Он понимал, но все равно не мог овладеть собою. Чтобы отвлечь его, чтобы нарушить ее планы, я попытался всю мощь энергии его израненной души направить на другое: на бизнес, проституток, развлечения. Я знал, что она долго не высидит. Если он не прейдет за ней, она обязательно к нему вернется, и в этом случае уже он будет диктовать ей свои условия. Нужно было тянуть время.
   Целых десять дней я практически не разлучался с ним. Я выслушивал его боль, я заполнял его время. Но отдавая ей должное, я понимал, что она исключительна и во многом не заменима. Ни одна женщина, а за эти десять дней мы испробовали многих, не могла сравниться с ней практически ни по одному показателю. Были красивые, но тупые, были умные, но уродливые, были красивые и умные, но корыстные. В них не было гармонии, золотой середины. Бесплодность поисков замены уже начал понимать и я. С каждым днем Сергей меньше слушал меня, а настаивал на своем. Он хотел вернуться к ней. Ему глубоко были безразличны последствия. Хотелось вернуть жизнь и наслаждаться ею. Все остальное - второстепенно. Я уже чувствовал свой проигрыш. Я уже знал, что очередной победы добились женщины.
   Но она вернулась первая. Не выдержала. Перестраховалась. Хотя честно, у меня не осталось чувства, что вернулся проигравший. Скорее, вернулась победительница!
  
  
  
  
  
  
  

Каролина

   Общение с Сергеем открыло двери в ранее не доступный для меня круг украинской бизнес-элиты. Я пробыл там недолго. Не мое это: тусовки, проедание родительских денег, пустое времяпровождение. Без Тани Сергею было скучно, и около десяти дней я вынужденно посещал те места, в которых проводит время "золотая молодежь". Я увидел много интересных персонажей, открыл для себя новый, явно не мой мир.
   На одну из загородных встреч новая знакомая Сергея пригласила свою подругу, Каролину. Она предназначалась для меня, поэтому я был вынужден первое время развлекать ее. Посещая с Сергеем ночные клубы Харькова, я с удивлением обнаружил, что между так называемыми "столичными" барышнями и нашими, провинциальными, существует громадная разница. Причем разница не только во внешнем виде: "столичные" барышни преподносят себя ярко, выпукло и дорого, тогда как провинциалки не могут себе этого позволить. Различия между "столичными" и провинциальными барышнями пролегали более глубоко - на уровне мировоззрения. У нас в провинции, девушки попроще и в плане материальных запросов, и в плане взглядов на жизнь. "Столичные" барышни более принципиальные, меркантильные, самоуверенные. Это не робкие мышки, удовлетворяющие все твои прихоти за мизерное вознаграждение и по первому требованию. Это знающие себе цену самки, которые отдаются только тогда, когда посчитают нужным это сделать.
   Каролина поначалу мне понравилась. Директор ресторана, возраст - до тридцати, отличный внешний вид. Ты знаешь, я не люблю церемоний, жеманства. Я вел себя, как обычно веду со всеми барышнями. Я их не делю ни по социальному, ни по материальному признаку. Женщина, она и в Африке женщина.
   Все складывалось как нельзя лучше. Мы весело проводили время: Сережа с Оксаной, я с Каролиной. Но так продолжалось недолго. Не прошло и часа после знакомства, как наши разговоры стали прерывать постоянные звонки по мобильному телефону к Каролине. Первым не выдержал Сергей:
   - Выключи его. Сегодня же воскресенье.
   Каролина замечание пропустила мимо ушей. Мы вынуждены были делать паузы в разговоре, пока Каролина решала свои рабочие вопросы по телефону. К концу второго часа нашего знакомства, мы уже практически не общались, а слушали руководства, которыми Каролина озадачивала своих подчиненных. Подошло к концу терпение и у меня:
   - Я прошу прощения, но у меня складывается впечатление, что мы здесь лишние. Может нам выйти, пока ты в телефонном режиме проведешь совещание?
   - Ребята, я не могу иначе. Я работаю!
   - Понятно. Все присутствующие здесь - бездельники, одна ты труженица - не мог скрыть своего раздражения и Сергей.
   - Не заостряйте внимания. Я действительно не могу отложить решение этих вопросов назавтра.
   Настроение было испорчено. Мы замолчали. Каждый думал о своем. Каролина закончила разговор по телефону и попыталась вернуть былую непринужденность. Но не получалось. Каждый переживал эту ситуацию по-своему. Я не стал сдерживать переполняющее меня возмущение:
   - Каролина, мы здесь все самодостаточные люди, поэтому никто никого не собирается учить. Но я хочу сказать следующее. Оксану мы с Сергеем знаем второй день, и поверь мне, Каролина, за это время я не испытал ни одной минуты дискомфорта. Мы наслаждались и наслаждаемся ее присутствием, вдохновлялись и вдохновляемся ее улыбкой - и жизнь прекрасна, жизнь цветет. Тебя мы знаем второй час, и за это время ты внесла в наше маленькое общество раздражающий, деструктивный элемент. Я не чувствую себя мужчиной в кругу женщин. Я словно на работе, в офисе. Но я не хочу там быть. Сегодня воскресенье и я хочу отдохнуть!
   - Но у меня действительно рабочие вопросы, требующие неотложного решения! - попыталась оправдаться Каролина.
   - Каролина, - вмешался Сергей - у каждого из здесь присутствующих, бизнес в несколько раз крупнее твоего. У меня два банка, в одном из которых украли несколько миллионов долларов. Я думаю, ты понимаешь несоизмеримость своих и моих проблем. Но тем не менее, я не загружаю наше маленькое общество своими проблемами. Это мои проблемы и я их буду решать на работе, а не здесь. Нужно четко делить работу и личное. Ты в личное, внесла работу. Это не правильно.
   За Каролину попыталась заступиться Оксана. Но напряжение не спало. Все замолчали. Тишина давила на каждого.
   Ты знаешь меня, я не могу держать в себе то, что готово выйти наружу. И я продолжал рассказывать все что думаю по этому поводу.
   - Каролина, из того что я тебе сейчас скажу ты можешь сделать или выводы, или обидеться. Но вечер для нас все равно потерян, поэтому я выскажу накопившееся. Я уже прожил сорок лет и имел возможность наблюдать за развитием разных жизненных судеб. Ты разведенная, с ребенком, ищешь мужа. Так вот, судя по тому, что мы увидели за два часа знакомства с тобой, у тебя только два пути в жизни. Первый, ты отдаешься бизнесу, становишься бизнес-леди, но у тебя никогда не будет полноценной семьи. Ты не сможешь быть женой, потому что деньги изменяют людей, порабощают их мысли и желания. Семья и интересы семьи остаются на втором плане. Ты полностью попадаешь во власть денег. Второй путь, ты отходишь от бизнеса и становишься женой, женщиной, которая посвящает себя мужу, детям. В этом случае на бизнесе ты ставишь крест, и все свое время отдаешь семье. Третьего не дано. Нечто среднее - иллюзия и самообман.
   Сейчас ты пытаешься идти третьим путем. Но это путь в никуда. Ты обречена на такие вот конфликтные ситуации, на непонимание и отторжение. В Оксане чувствуется женщина. Возможно она серьезный бизнесмен, но в ней это не чувствуется. В ней мы видим прежде всего женщину, и в соответствии с этим строим свое поведение. Но кто ты? Женщина? Нет. Великий бизнесмен? Нет.
   Ни один состоявшийся мужчина не обратит на тебя внимания, потому что ты сама себя не понимаешь. Он обратит на тебя внимание как на женщину, но через час, своими деловыми разговорами ты разочаруешь его. Состоявшимся мужчинам женщины-бизнесмены, особенно твоего уровня, не нужны. Им нужен тыл, им нужен связующий элемент, который бы и подчищал за ними, и дополнял его, и укреплял то, что мужчина воздвиг. Твоя деловитость их будет только раздражать, так как с их масштабами, с их вершин, она будет восприниматься как фарс, игра.
   Такая категория женщин, как ты, представляет интерес только для альфонсов. Настоящие бизнес-леди им не по зубам. Те их просто покупают, просчитывая каждый их шаг. С ними нельзя поиграть в чувства. Они их просто не знают. А вот вас, пытающихся от уровня жены перейти к уровню бизнес-леди, опытные альфонсы имеют по полной программе. Они пользуются вами. Они играют на ваших чувствах. Они поддерживают в вас интерес к накопительству, всеми силами убеждают вас в вашей значимости. Они опора вашего завышенного самомнения.
   Но результат всего этого фарса один - иллюзии проходят. Вас бросают как только вы не оправдали надежд, как только ваши дела идут все хуже и хуже.
   Поэтому, мой тебе совет Каролина, определись в себе, и выбери один из двух путей. Пока не поздно.
  
  
  
  

Инга

  
   С Сергеем нас многое роднило. Я как и ты трудно схожусь с мужчинами. Посидеть, выпить, пофлиртовать с женщинами вместе - это можно. А вот так, чтобы на целый день, забыв о работе, да еще на неделю, месяц и больше - для меня это большая проблема. Вспомни как мы с тобой тяжело сходились. Но нас объединяло одно желание - поднять на должный уровень наш бизнес.
   С Сергеем нас роднило другое - отношение к женщинам. В нем я видел себя в молодости. Ты не любишь бессодержательного отдыха, развлечений с риском, а ему, как и мне это было необходимо. С ним я чувствовал себя не сорокалетним мужчиной, а тем двадцатилетним Земой, который только вернулся из армии и наслаждался прелестями беззаботной жизни.
   Сергея, как и меня уже не устраивали простые отношения с женщинами. Хотелось отношений с интрижками, с риском, с привкусом адреналина. Помнишь я рассказывал тебе про свои отношения с кумой, когда мне "Москвич" спалили? Так вот я не жалел ни о чем. Для меня это было яркое, запоминающееся событие. Я наслаждался опасностью!
   У нас с Сергеем появилась общая знакомая - Инга. Женщина тридцати пяти лет, высокая, яркая, с большой грудью, с выдающейся задницей. Она была без комплексов, как и мы с Сергеем. Она нас сняла на одной из тусовок и мы ее по очереди отымели у него на квартире. В сексе Инга была неподражаема. Она не оставляла тебя не на минуту. Ты был вовлечен в постоянный энергетический круговорот, эпицентром которого выступала она. Ты был в постоянном напряжении, так как она была непрогнозируемая: часто меняла позы, то укладывала тебя то садила, была то пассивна, то активна. С ней было интересно, ново, но после нее чувствовалась сильная усталость. Как ураган прошелся, смерч.
   Мы разговорились с Сергеем, и обнаружили, что хотя мы переспали с ней почти одновременно, с каждым из нас она была индивидуальна, не повторялась. Хотя Сергею и мне нравился жесткий секс, до изнеможения, до седьмых потов, у нас с ним был разный возраст, разная выносливость. И она учла это. Если Сергей вышел из спальни и чувствовал себя "выжатым лимоном", то со мной она обошлась более снисходительно: у меня были перерывы, паузы. Она давала мне возможность восстановится, перевести дыхание.
   Очень редко я встречал женщин, которые руководили мной в постели. Инга, наверное, была лучшая.
   С ней было еще несколько встреч. Запомнился один эпизод. Мы с Сергеем заехали на стоянку "Метро" на Гагарина и не успели выйти из машина, как подъехала Инга с мужем. Она первая увидела Сергея машину и привлекла внимание. Мы остались в джипе, пока она давала наставления мужу. У Сергея стекла были затонированы, поэтому нас не было видно.
   Муж пошел за покупками, она осталась в своей машине. Как только муж скрылся в "Метро" она пересела к нам в джип.
   - Привет, мальчишки! Чего не звоните?
   Она была великолепна. На улице стояла ранняя осень. Она была одета в обтягивающие джинсы и кофточку, подчеркивающую ее грудь, талию.
   - Ты фантастична - только и успел сказать я.
   Сергей был более прямолинеен:
   - Может займемся сексом? Я уже возбудился.
   - Давай. Юра пока понаблюдает за моей машиной.
   Я попадал в разные ситуации. В такую впервые.
   - А до меня очередь дойдет? - попытался сострить и я.
   - Все зависит от того, как Сережка работать будет. Он мальчик разбалованный. Иногда кончить долго не может.
   Меня бесцеремонно выпроводили из машины и я минут семь наблюдал как "Геленваген" ходил ходуном. У многих странное поведение джипа привлекало внимание. Одни смотрели с недоумением, другие с пониманием, третьи ухмылялись, зачем-то указывая в нашу сторону своим партнершам. Мне почему то казалось, что все посетители "Метро" слишком быстро и массово возвращаются с закупок. Я гадал: дойдет до меня очередь или нет? Успею я или нет? Во всей этой ситуации было столько пикантности, что от возбуждения по телу у меня пошла мелкая дрожь.
   - Юрчик, давай быстренько к нам! - задняя дверь джипа открылась и я увидел манящий указательный палец Инги.
   Я быстро взобрался в машину. Сергей раскрасневшийся, немного вспотевший уже одевался. Инга сидела голая.
   - Сережка молодец! О тебе беспокоился, что бы и ты успел. Давай, раздевайся. Нам возиться некогда.
   Я справился как пионер: быстро и качественно. Даже Инга удивилась:
   - Мальчики, я вас сегодня не узнаю. Вы как первоклассники, которые первый раз увидев голую тетю, кончаете от первых прикосновений. Это вас так мой Леша возбуждает?
   Она явно издевалась над нами. Но мы как сытые коты были довольны и благодушны.
   - Я его теперь не буду брать в магазины. Вы от возбуждения покончали быстро, а мне что делать? Так не честно. Я ведь тоже хотела.
   Она быстро оделась, привела себя в порядок.
   - Ладно, ребята. Пойду супруга встречать. А за вами должок! Бай! Не скучайте. - выпорхнув из джипа она довольная собой легкой походкой отправилась в "Метро".
   А мы передумали. Развернулись и поехали по домам.
  
  
  

Дура

   Я не помню как ее зовут. Помню Сергей постоянно называл ее Дурой. Дура ездила на новой модели БМВ, имела трехкомнатную квартиру в центре Харькова, на Сумской, нигде не работала, сама воспитывала трех детей. Ей было двадцать семь лет, ее лицо красовалось на многих бигбердах города Харькова, и более трех десятков мужчин различного возраста, разных профессий, главное - материально независимых, не догадываясь об этом состояли в близком родстве друг с другом. Сергей тоже вошел в их число.
   Дура имела разные облики. Судя по рассказам Сергея, она была шантажисткой, проституткой, истеричкой, конченной и т.п. На ней обжигались многие, причем не зависимо от возраста и жизненного опыта.
   Я ее ни разу не видел, но от Сергея и его друзей слышал многое. Она не была красавицей. Даже на бигбердах, безусловно приукрашенная, она выглядела заурядной. Но, как признавали все, она была сексуальна. Очень сексуальна.
   Я не большой знаток этого нового женского качества, но скажу одно, даже у нас в провинции, стали появляться женщины, на которых бы я раньше, при советской власти даже не посмотрел. Страшилки. Ужастики. Но западный образец свободы дал им шанс изменить судьбу, обойти природные дефекты. И надо отдать им должное, но отдельные из них научились преподносить себя так, что многие красавицы оставались в тени. Они брали мужчин сексуальностью, подчеркивая и выделяя те немногие места, которые раньше скрывала одежда.
   По словам Сергея, Дура была именно из таких. На любой тусовке, на фоне десятков полуобнаженных женских тел, в полутемноте, в мерцающих огнях светомузыки, мужской взгляд останавливался только на ней. Как кобель чует сучку по течке и бегает за ней с пеленой на глазах в надежде половой близости, так и мужчины увидев Дуру, ее пластику, ее полуобнаженное тело извивающееся в ритме танца, ее ритмику, завораживающее движение рук, тела, задницы, ее небольшие, но подчеркнуто полуобнаженные груди, ее пышные полуоткрытые губы, ее взгляд: манящий, отрешенный, отдающий бездной - сходили с ума, забывали о своих партнершах и тупо, за любые деньги жаждали ее.
   Через официантов, знакомых, они искали выходы на нее. Они пытались привлечь ее внимание: одни танцуя рядом с ней, другие заказывая на ее столик дорогие спиртные напитки, третьи - открыто предлагая деньги.
   Час, два, три, до глубокой ночи мужчины состязались между собой за ее тело. А она наблюдала. Не отказывая никому, она все больше отдавалась музыке. Ее натренированное тело, природное чувство музыки, ритма, профессиональные движения танцора, полная раскрепощенность, выделяли ее на фоне танцующих тел. Она была королевой любой дискотеки. Она чувствовала музыку, она чувствовала ритм. И она знала мужчин.
   Как правило, она не ошибалась в выборе. Она выбирала самого возбужденного, самого ослепленного, и уводила его к себе.
   Сережа тоже побывал в ее квартире. Полумрак. Дорогая обстановка. Соответствующая музыка и секс до изнеможения. Она превосходила надежды. Мужчина получал то, что практически ему никто никогда не давал: ни жена, ни любовница, ни временные знакомые. Полная доступность и самоотдача. Это была ее работа. Это был ее кусок хлеба. Но мужчины понимали это спустя время, с опозданием, с осознанием того, что их жестоко обманули.
   Она сводила мужчин с ума до такой степени, что безнадежный импотент чувствовал себя настоящим мачо. Такого они не то что не видели, они не предполагали, что такое вообще возможно в постели.
   А потом сон. Утро. Новые встречи. Просьбы. Решение определенных вопросов. Мужчины открывались перед ней, надеялись на большее. С каждым она работала индивидуально. От одних, женатых, зависимых от семьи, она беременела. Безусловно, неожиданно. Дальше, или аборт, или роды. Все в зависимости от материального состояния клиента. Если очень богатый и перспективный - обязательно роды. Все трое ее малышей от очень влиятельных в государстве людей. Безусловно, на полном обеспечении отца.
   Если клиент победнее - аборт и разрыв отношений. Это тоже обходится не дешево. Бывают скандалы, которые она мастерски устраивает в самое неожиданное для своего "возлюбленного" время. Она профессионально выбирает место и масштаб скандала. Все опять зависит от финансовых возможностей своего "мачо".
   Злые языки поговаривают, что ее состояние давно перевалило за миллион долларов. Но она по-прежнему привлекательна, желанна и сексуальна. К тому же подрастает новое поколение, через которое можно добраться до кошельков состоятельных родителей. Поэтому Дура старается не терять формы. Она всегда в центре внимания. Она ждет своего шанса и никогда его не упустит.
  
  
  
  

Тапочница

   В ходе общения с Сергеем, меня поразил еще один факт: желание многих девушек показать свою значимость на фоне явной внутренней пустоты. Я уже говорил тебе, Сергей манил к себе барышень, как магнит. Высокого роста, широкоплечий, фотогеничное лицо, голубые, как отдельные говорили "блядские", глаза, располагающая улыбка, умение преподнести себя, эрудиция, и все это на фоне килограммовой золотой цепи на шее, стильной одежды от "Ферре" или "Армани", джипа "Мерседес" и квартиры с интерьером получше, чем в сериале "Богатые тоже плачут". Не знаю, что именно воздействовало на женщин, но Сергей в своих "лямурных" похождениях не только не знал отказа, но и получал от женщин то, что другим они никогда бы ни открыли.
   Одна барышня заметила, что он жестокий и шутки у него жестокие. Тем не менее, она сама инициировала знакомство с ним и была очень огорчена, когда Сергей, после первой интимной встречи отверг ее.
   Он действительно вел себя с девушками еще жестче, чем я. Ты знаешь меня, женщина для меня - прежде всего тело. Мне не нужны ее мозги, ее деньги, ее шарм. Мне нужно тело, интим.
   Для Сергея женщина была другим - игрушкой. Если я добивался тела, то это для него было не главным. В постель он затягивал их быстрее, чем я. Женщины ему нужны были для развлечения, для зрелищ. Ему не нужно было работать. Он имел все, о чем смертный только мечтает. Но при всем при этом он был молод, энергичен, умен и ему нужно было куда то это все приложить. Ему нужно было чем-то занять свободное время. Вот он и находил себя в игре - играя с женщинами. Причем во всех случаях, я не знаю исключения - он был котом, а они мышками. Разве, что их отношения с Таней, имели несколько иной характер. Добавь к этому, что по гороскопу он был Близнецом.
   Скажу одно, барышни сдавались под его напором быстро. Причем любых возрастов: от несовершеннолетних до сорокалетних замужних дам. И если с первыми он общался редко, они были неинтересны и легко прогнозируемы, то с последними он развлекался по полной программе. Он заставлял их изменять не только своим мужьям и принципам, но и изменять так, как в свои сорок лет они и предположить не могли. Например, одна уважаемая, на мой взгляд, состоявшаяся дама, при хорошей работе, благополучной семье, на второй вечер знакомства, под его чуткими наставлениями не только впервые попробовала "прелести" анального секса, но и занялась сексом втроем, сначала стесняясь, а потом отдавшись этому с такой страстью, что даже Сергей удивился.
   Лично мне запомнилась одна, уже не юная, довольно привлекательная девушка. В своих разговорах мы ее назвали тапочницей. Мы познакомились с ней когда ехали в центр по улице Гагарина. Она стояла у дороги, ждала такси. Сергей без церемоний подъехал и пригласил подвести. Не сильно высокая, но с милым, с правильными чертами лицом, небольшой грудью, стройной фигурой. На мой взгляд она была красива. Но Сергея задел ее пренебрежительный тон, ее претензии на обеспеченность, материальную независимость и пренебрежение к простолюдинам. Она играла роль состоятельной дамы, которая возглавляла серьезный бизнес - производство комнатных тапочек.
   Для Сергея, который кроме экспорта металла занимался банковской деятельностью - был хозяином двух довольно крупных банков, такой поворот событий оказался неожиданным. Он сам не любил хвастовства, "понтов", как это называется в народе, но когда это просматривалось в девушках, особенно в таких типа хозяек "тапочного" бизнеса, он делал все чтобы поставить их на место.
   Пока мы доехали до центра, я не переставал удивляться его театральному мастерству. Отдам должное, он играл лучше меня: профессиональней, масштабней. Я такой уровень не потяну. Моя среда - провинциальные помосты. Я не помню, что он ей рассказывал, но после обеда в самом дорогом ресторане Харькова, она была полностью втянута в его игру. Он как "черная дыра" в космосе, которая втягивает в себя объекты незаметно для них самих.
   Тапочница отложила все свои важные встречи. Она рассказала о двух своих любовниках и сообщила подробности своей интимной жизни. Она утратила свою индивидуальность и пыталась подстроиться под него: его поведение, мысли, желания. Под вечер Сергей манипулировал ей как куклой. Он заставил ее позвонить любовнику и нахамить ему. По его требованию она позвонила маме и сообщила о своей предстоящей помолвке, причем она сама еще не понимала с кем. По его желанию она то ругала народ и его подкупность накануне парламентских выборов, то начинала воспевать ему дифирамбы.
   Мне ее было жалко. Она хотела угодить Сергею во всем, но он изменял свое поведение и свои взгляды так быстро, что она перестала понимать где он шутит, а где говорит всерьез. Когда Сергей вышел в туалет, она обернулась ко мне и с такой жалостью, с такой тоской попросила объяснить, что с ней происходит и что она должна сделать для того чтобы понравиться Сергею, что я даже растерялся. Сказать ей, что она не в состоянии уже ничего сделать, что она уже втянута в "черную дыру" - я не мог. Я посоветовал ей оставаться самой собой. Только в этом случае у нее был призрачный шанс понравится Сергею. Но она или не поняла меня, иле же посчитала мой совет слишком глупым. Она повела свою игру - игру крайностей. Только Сергей начинал развивать определенную тему, она бесцеремонно подхватывала ее и самоуверенно, категорично выказывала свое мнение по этому поводу. Но учитывая ее непрофессионализм в этих вопросах, ее самоуверенные заключения звучали глупо и смешно. Вечером, когда за наш столик подсела новая пара, знакомые Сергея, тапочница была выставлена в роли шута горохового. Мы весело провели время.
   Я сомневаюсь в том, что она поняла насколько она комично выглядела, но в наших кругах ее запомнили надолго. Особенно когда она поддакивала таким глупостям, о которых знал любой уважающий себя человек. Например, она с видом великого бизнесмена подхватила высказанную Сергеем идею, о том, что он может организовать оптовую закупку с ее завода теплых домашних тапочек в Танзанию. Сергей заметил, что единственная проблема этой сделки состоит в том, что ее рентабельность начинается с корабельной партии. Тапочница при нас с серьезным деловым видом начала обзванивать своих деловых партнеров, с целью обеспечения пяти тысяч тонн теплых домашних тапочек для "богатой" африканской страны Танзании.
   Апогеем издевательства Сергеем над ее деловыми качествами, стало обсуждение за столом возможности продаж в Саудовскую Аравию теплых рукавиц для шахтеров. Сергей без тени улыбки, рассказал ей, что когда он спускался в шахты этой страны с шейхом Саудовской Аравии, тот высказал обеспокоенность в том, что его шахтеры очень часто обмораживают пальцы во время работы. Сергей пообещал ему решить эту проблему. Глядя в глаза тапочницы, Сергей заметил, что он сразу оценил ее деловые качества и предлагает эту тему ей: его финансы, ее организация. Тапочница, естественно, не возражала. Через Интернет, она сегодня же ночью пообещала выяснить какие рукавицы лучше для шахтеров: трехпалые или пятипалые.
   Прощаясь, Сергей по секрету сообщил ей, что является внебрачным сыном нашего президента, и что на несколько месяцев уезжает по его секретным делам. Телефон сообщит позже. Он заметил, что она четвертый человек, который об этом знает. Он доверяет ей и надеется на ее порядочность. Она заверила, что он не ошибся в своем выборе и они вместе заработают не один миллион долларов.
   Больше мы ее не видели.
  
  

Эпилог

   Юру убили. Он немного не дожил до своего сорокалетия. Убийц нашли через два дня. Как установила милиция, буквально за три часа до смерти, его видели с девушкой. В райотделе на четвертом этаже, где размещался Лозовской уголовный розыск, я впервые увидел такое количество молодых девушек. Туда свезли всех его знакомых, личности которых только смогли установить. В десять часов вечера четвертый этаж Лозовского РОВД превратился в подобие модельного агентства: столько было красивых женщин и девушек. Многих из них я даже не знал.
   Убила его Вероника. Мне показывали ее фотографию. Но я не знал ее. Хотя много слышал от Юры. История с Вероникой заняла бы достойное место в его коллекции игрушек, если бы не печальный финал.
   Он познакомился с ней за полгода до смерти. Не знаю, насколько предчувствует свой конец человек, но Юра в последнее время, на мой взгляд, перешел черту в своих отношениях с женщинами. Как будто сброшены были все тормоза. И это при том, что у него родился четвертый ребенок от четвертой жены. Девочка. Других бы это остепенило. Да и сорок лет - это немалый рубеж в жизни.
   Но Юра с еще большим ожесточением набрасывался на новых женщин и девушек. Он словно хотел пресытится. Как сказала наш бухгалтер Наталья Васильевна: "Он жил шумно, и похороны были массовыми, шумными". Только поминать его пришло около пятисот человек. На кладбище негде было яблоку упасть. Похоронный эскорт составлял более тридцати машин. А сколько женщин было... И это несмотря на то, что скольких из них он заставил страдать.
   Про их связь с Вероникой я знал с первых этапов их знакомства. Мы даже дважды с ним ездили к ней домой. Он хотел нас познакомить. Но ее не было дома.
   - Она мне дважды звонила. - рассказывал Юра - До нее все руки не доходили. Потом встретились. Неплохая. - Юра осторожно относился к женщинам, которых не знал и которые сами себя навязывали. Он боялся подвохов, он перестраховывался от заявлений в милицию. Худшее, что мы ожидали с ним, это то, что одна из очередных его знакомых могла написать в милицию об изнасиловании и попытаться скачать с него деньги. Таких случаев мы знали не мало. Сами милиционеры подставляли своих знакомых к крупным бизнесменам, а потом разводили их на деньги. Это был довольно прибыльный бизнес. За изнасилование мало кто захочет сесть в тюрьму, а тем более когда ты знаешь, что ты в списке "насильников" далеко не первый.
   - Барышня неплохая. Высокая. Длинноволосая. - рассказывал Юра о ней на следующее утро. - Из современных. Сказала, что ей срочно нужно сто долларов, и за эти деньги она готова сделать то, что ни одна женщина для меня не делала. Сам понимаешь, сто долларов деньги большие. При этом за мою жизнь разные барышни мне такое делали, что эта наврядли чем-то меня могла удивить. Я за пятьдесят согласился. Она настаивала на сотне. Ребенка приплела. Но я оборвал прения. Захочет, перезвонит.
   После этого разговора прошло больше недели. Нас поглотила рутинная работа. Как-то утром Юра рассказал продолжение этой истории.
   - Ты помнишь Веронику?
   Я с трудом сообразил о ком идет речь.
   - Я говорю о барышне готовой удивить меня за сто долларов. - уточнил Юра. - Я с ней вчера встречался.
   - Удивила?
   - Да так, ничего особого. Она мне перезвонила. Назначила встречу. Я взял ей вина, себе колбаски, водочки и поехали ко мне в дом. Фантазерка. Включила музыку. Под музыку разделась. Старалась. До профессиональных стрептизерш ей далеко, но для местного исполнения довольно неплохо. Гибкая. Пластичная. Раздела меня. Удовлетворила. Но побалдеть не успел. Все испортила своим вопросом насчет денег. Я думал это она для души. Оказалось все более прозаичней. Она сделала это за пятьдесят долларов.
   - Заплатил?
   - Да. В кармане было десять гривен, все и отдал. Она попыталась скандал устроить, но я быстро все расставил по местам. Во-первых, мы договаривались с ней за деньги неделю назад. А за неделю много воды утекло. Во-вторых, зачем я тогда покупал выпивку, еду? Это же дополнительные расходы. Но самое главное, то, что она сделала, по большому счету, и десяти гривен не стоит. Я это ей так прямо и сказал. Она расстроилась, поплакала. Но ты знаешь, меня слезами не проберешь. Привык в ним.
   Мы посмеялись с ним над этой ситуацией. И никто из нас не догадывался, что смеется тот, кто смеется последним. Что эта история будет иметь продолжение.
   Вероника не простила Юре обман. Она подговорила своего бывшего мужа и его товарища, снова позвонила Юре, договорилась о встрече. Как выяснилось Юра с неохотой ехал к ней. Она подлила в водку клафелин. Юра заснул прямо на ней, так и не успев закончить половой акт. Она вызвала ожидавших ее подельников. Они забрали из сейфа пять тысяч гривен и попытались убить Юру ножом. Нож сломался, поранив Юру. Юра пришел в себя и одурманенный сильной дозой клафелина попытался добраться до хранящейся в шкафу винтовки. Она держала его за плечи, а двое других били его по голове всем, что попадалась под руку. Разбиты были пуфики от мягкого уголка, три бутылки из под водки, приклад винтовки. У него вместо головы осталось кровавое месиво. Напоследок она воткнула ему в горло отколовшееся от приклада древко. Таким я его и обнаружил утром в офисе: голым, без головы и с торчавшим в горле древком от приклада.
  
   Название жилого района в Лозовой.
  
   1
  
  
   88
  
  
  
  
Оценка: 2.27*9  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"