Игорь Антонович Дрокин, директор Института экспериментальной биохимии, вернулся из отпуска и не обнаружил в аэропорту ждущей его служебной машины. Должно быть, в пробках Семен застрял или еще что - решил Дрокин и взял такси. Из такси решил позвонить институтскому водителю, предупредить, чтобы тот не мотался зря, но Семен трубку не брал. Не брал трубку и зам по хозчасти. Да что такое? - удивился директор и набрал номер собственной приемной. Секретарь-референт трубку взяла.
- Алло, Наташа!
- Здравствуйте, Игорь Антонович! С возвращением!
- Где Гришин? Дай его мне, до Семена не могу дозвониться.
- Он... он не может подойти. Он спит.
- Как спит? Два часа дня же! Рабочее время!
- Он не виноват! Теоретики сказали - не больше четырех дней, вот он и согласился. А так бы он никогда, на этой неделе нам договор об аренде подписывать!
- Теоретики? При чем тут теоретики? - изумился Дрокин.
- Они сделали доклад на ученом совете, и совет решил, что добровольцы могут принять участи в эксперименте. Ну, по испытанию свойств нового БСДД.
"Барбитурат Сверхдолгого Действия". Это ведь проект его зама.
- Наташа, дай мне тогда Пахоменко, срочно!
- Он... тоже спит.
- Тоже доброволец?
- Да. И все его сотрудники тоже. Вы ведь знаете, что МедФармХим обещала нам продлить хоздоговор, только если мы получим результаты до конца квартала? Ой, извините, Игорь Антонович, это, кажется, они звонят!... Подождите, не ве... - голос секретарши пропал.
Дрокин глубоко вздохнул и сказал водителю такси:
- Едем по другому адресу. ИЭБХ знаете где?
Увидев входящего в свой кабинет директора, Наташа всплеснула руками:
- Я вам несколько раз перезванивала, но...
- Неважно. Так что тут такое творится? Институт пустой, даже на вахте никого нет! Кто сейчас за ИО вместо Пахоменко?
- Никого. Все спят.
- Что, вообще все? Все сотрудники?
- Да. Все сотрудники и лаборанты. И инженеры и техперсонал. Кроме теоретиков. Но они ведут наблюдения...
- И давно?
- С прошлого четверга.
Почти неделя... Директор устало сел в кресло и попросил:
- Объясни мне все с самого начала.
- Ну, сначала лаборатория экспериментального биосинтеза не смогла отчитаться по хоздоговору. И МедФармХим...
- Да, я это знаю, это же еще весной было. Немцы им пообещали продать готовую технологию эффективного снотворного. Но Пархоменко утверждал, что вот-вот будет прорыв и ему дали время до конца сентября.
- Вот, а теоретики предложили рассчитать нужную структуру БСДД и метод его получения. С помощью нейросети. Это такой способ компьютерного моделирования. Они использовали химические структуры всех известных барбитуратов и их снотворные свойства, чтобы предсказать еще не открытый барбитурат наиболее мощного действия.
- И что неужели у них получилось? - искренне удивился Дрокин. Он всегда считал нейросети пустой игрушкой.
- Получилось, и БСДД удалось синтезировать, но чтобы испытать его действие уже не было времени. Никто даже не знал, как долго он действует. Для МедФармХима одного наличия вещества было мало, без клинических исследований они хоздоговор не продлевали. А вы ведь знаете, какие это большие деньги! Несколько сотрудников лаборатории Пахоменко вызвались добровольцами и приняли препарат. Но они до сих пор спят, хотя прошло уже две недели! А нейросеть предсказывала четыре-шесть дней!
- А Пахоменко, вместо того, чтобы остановить эксперимент и вывести добровольцев из сна, воспользовался тем, что исполняет обязанности директора, и ввел препарат всему институту? Но зачем?
- Послушался теоретиков. Они сделали доклад на ученом совете. Они предложили ввести БСДД как можно большему количеству испытуемых. Действие снотворного на каждого человека индивидуально, но подчиняется статистическому распределению Гаусса. То есть, для большинства людей срок сна будет одинаковый, или около того, но некоторые проспят гораздо меньше. И чем больше людей погрузить в снотворный сон, тем скорей кто-нибудь из них проснется. А если проснется два-три человека, то можно будет рассчитать, сколько в среднем проспит большинство. Тогда им не нужно будет дольше спать, их разбудят, а время действия барбитурата сообщат в докладе по хоздоговору. И хоздоговор продлят, и финансирование увеличат, ведь у нас теперь есть реальный продукт. Добровольцам пообещали очень хорошие премии, потому все и согласились. Я тоже вызвалась добровольцем, но ждала вас, чтобы ввести в курс дела, а теперь мне пора. Ну, до свидания, Игорь Антонович.
И Наташа вышла из кабинета, аккуратно прикрыв дверь. Дрокин полминуты просидел ошарашенный в кресле, а потом вскочил и бросился за ней. Стук наташиных каблуков, раздававшийся громом в коридорах пустого института, вел в подвал. Там, в огромном пустующем помещении, лежали на стасканных отовсюду диванах, креслах, стульях и столах все 176 штатных сотрудников Института экспериментальной биохимии.
Среди этого сонного царства бродили два бородатых теоретика. Фамилий их директор не помнил.
- Игорь Антонович! - закричали теоретики и побежали к нему. - Вы тоже будете добровольцем? Вот здесь подпишите! Давайте ложитесь скорее, отчет сдавать через два дня!
Дрокин не сопротивлялся. Атмосфера места подавила его волю. Ему влили в горло раствор БСДД и уложили на надувной матрас. Сквозь навалившийся сон директор услышал звонок своего сотового телефона, затем ощутил, как чужие руки достают телефон у него из кармана.
- Да, слушаю? Нет, это не академик Дрокин. Нет, он не может подойти. Он спит.