Старшина
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Крупнов опять наступил старшине на ногу, и старшина опять даже не обернулся. Первые дни Крупнов пытался считать, сколько раз он уже наступил на ногу старшине, но уже на третий день сбился со счёта. И хоть бы раз старшина обернулся и что-нибудь сказал! Видимо, реагировать на отдавленные ноги его отучили ещё на срочке.
Крупнов на всякий случай покосился влево. Слева шагали так же как Крупнов. Слева впереди - рядом со старшиной - тоже. Отклоняя корпус, он вытянул шею из строя. Перед старшиной, насколько было видно, тоже все шагали в ногу. Каким образом умудрялся идти не в ногу старшина, было загадкой.
Шагая в строю дурацкой неудобной походкой, стараясь решить две несовместимые задачи, - и не перейти вслед за старшиной на неправильный шаг, и не наступать ему на ноги, - не проснувшись ещё толком и раздражаясь с каждым нелепым семенящим шажком всё сильнее, Крупнов боролся с желанием дать старшине по шее или сапогом под зад. Наконец, победа в этой борьбе была одержана, агрессивные желания подавлены, и он ограничился тем, что мрачным и уже вполне армейским голосом гаркнул: "ногу поймай!". Старшина принялся ловить ногу. Сначала он сделал несколько семенящих шажков, потом несколько длинных, потом, поняв, что ногу поймать на ходу никак не удаётся, остановился вовсе, постоял и зашёл с нужной ноги. Крупнов волей-неволей повторял все его движения, слыша как позади кто-то раздражённый этими дурацкими манёврами начал шипеть и материться сквозь зубы.
- Скоро дембель, - обернувшись, сказал Крупнов. Сзади что-то пробурчали под нос.
Наконец, старшина разобрался со своими конечностями и зашагал нормальным человеческим шагом. Теперь можно было продолжить разговор.
- А у вас какая баня была, горячая или холодная?
- У нас холодная.
- А у нас горячая...
Сосед охотно отвечал на вопросы, при этом всячески давая понять интонацией, мимикой и даже телодвижениями, что с удовольствием пообщался бы. Но добиться от него, чтобы он первым начал диалог или хотя бы дал развёрнутый ответ, было невозможно. Похоже было на игру в преферанс с болваном.
- Или лучше тогда вообще без бани обошлись бы. Лучше десять дней грязным походить...
Сосед закивал головой, начал одобрительно поднимать вверх брови и даже подался корпусом вперёд: продолжай, дескать.
- Процесс они решили ускорить! - начал балаболить Крупнов, - поставили две палатки вместо одной, а воду не могут отрегулировать. В одной кипяток, а в другой только холодная... А лейки! Кто придумал лейки так близко друг от друга ставить? Если под каждую лейку станет по человеку, то... - Крупнов запнулся, подбирая какую-нибудь шуточку на гомосексуальную тему.
- Не по человеку, а по солдату, - внезапно сказал сосед, одной фразой передав смысл всех бесед всех солдат во всех армиях мира. Говорить стало не о чем, и дальше пошли молча.
Несмотря на периодические попытки Бэтмена командовать, строй растянулся настолько, что вновь потерявший ногу старшина уже почти не мешал. По обочинам попадались косившие траву и выпиливающие кустарник щуплые срочники. Пробежали, шумно дыша, четверо контрактников в бронежилетах и касках. Куда они бегут и зачем, секретом ни для кого не было. После обеда по плану мероприятий должно быть какое-то шоу, демонстрирующее неослабевающую боевую мощь, вот контра и тренировалась. Вслед за контрой проехал прожорливый и всепролазный "Урал", а затем в противоположном направлении промчал командирский уазик, из которого торчали чёрные усы и краповый берет. Красная Шапочка приехал, значит. А строй всё шёл и шёл, сбиваясь с ноги из-за колдобин и топча лужи неубиваемыми солдатскими сапогами. Молодёжь выбегала из строя и фотографировала на телефон табличку "осторожно танки" или какой-нибудь из военных объектов, находившийся в наиболее плачевном состоянии. И Крупнов, в который раз поражаясь размерам этой войсковой части, пытался представить, что и как здесь было раньше.
Как из боксов выезжали БМП. Из тех самых боксов, на развалинах которых среди грязных луж вчера разворачивали полевую баню. А может быть, выезжали не БМП, а даже танки. Как на спортивном городке, откуда на второй день кого-то увезла скорая, потели целыми ротами солдаты. Как на стрельбище стреляли не по жалкие шесть патронов, а целыми рожками. И не только днём, но и ночью, зажигая гирлянды трассиров в воздухе. А по соседству, на уходящей за горизонт директрисе, стреляли боевые машины пехоты... И на караульном городке тоже кипела жизнь. Крупнов попытался прикинуть, сколько на такую территорию должно быть постов. Одним караулом тут не обойтись. Значит, роте охраны здесь намертво вдалбливали правила обращения с оружием в несколько смен. А сейчас толстый майор, сбивчиво объясняя правила разряжения оружия, всё время смотрел на стенд с выдержками из Устава, чтобы ничего не перепутать.
И дальше за инженерным городком и тактической вышкой, где теперь построены дачи, видимо, тоже была территория части. Хотя, почему "была"? Наверняка, по документам на месте дачного посёлка и сейчас штурмовая полоса или что-то в этом роде.
Бэтмен объявил перекур. Все пять взводов пришли к месту занятий и столпились на развилке.
- Главное же, места там немеряно, - вдумчиво перематывая портянки, делился соображениями очкастый партизан, - любое помещение вагонкой обшил, и вот тебе баня.
Насколько это мудрое теоретическое рассуждение было близко к реальности, говорившего волновало так же сильно, как и благодарных слушателей: не волновало совсем. Городские уши, лишённые интернета и телевизора, требовали информационного шума. О чём говорить было совершенно неважно, лишь бы говорить. А лучшей темы, чем вчерашняя баня, не найти. Домотав портянку, говоривший замолк, и повисла тишина.
- Между прочим, Шойгу обещал, что слово портянки забудут в конце тринадцатого года.
- И что?
- Скоро четырнадцатый закончится.
- Крым наш! - строго сказал Крупнов. Все замолчали, ибо спорить с этим было бессмысленно.
Солдаты курили, стоя и сидя на корточках вдоль канавы. Между ними бродил старшина, пытаясь стрельнуть сигарету. Кто-то вылез из ближайшего леска, отряхивая слетевшие с деревьев капли и сжимая в руке два крупных подберёзовика.
- Парни, грибы! Наконец-то пошли!
- Ещё бы, дожди три дня лили...
В сторонке стояли офицеры-пиджаки, такие же участники сборов. Не прошло и десяти дней, а господа-офицеры уже осознали, что они существа, отличные от солдат. Одними автобусами с личным составом их привезли сюда на той неделе, и одними автобусами завтра увезут. Одними словами крыли бардак и неразбериху, когда их часа четыре не могли рассадить по автобусам и, наконец, повезти к месту сборов. Одинаково хлюпают носами в таких же дырявых палатках. Даже одежда и сапоги на них такие же - выданные в первый день плечистыми нагловатыми контрактниками-кавказцами на вещевом складе. И тем не менее, в голосе уже отчётливо слышны командирские нотки, а общаются в основном между собой.
На фоне остальных офицеров Бэтмен смотрелся орлом. Военное училище выпирало отовсюду, и кадровые офицеры-инструкторы признавали его за своего.
- Наградил вас бог командиром!
- Мутный типок.
- Не рассказывал про себя?
- Соловьём заливается. Но без подробностей.
- Обычно, люди воевавшие не очень любят на эту тему говорить.
- То-то и оно.
Расставив ноги пошире, Бэтмен что-то растолковывал другим офицерам-пиджакам, жестикулируя и выставляя напоказ летучую мышь - татуировку разведчиков - на руке. Вторая летучая мышь была у него на загривке, за что он и получил кличку Бэтмен.
- Он же вроде кадровый.
- Ну да.
- А как же он на сборы попал?
- А кто его знает... демобилизовался после войны, вроде. А теперь вот решил на сборы смотаться за звёздочкой и опять погоны надеть.
- После какой войны?
- А какие у нас войны были? Чеченская, вестимо.
Послышалась команда "окончить перекур", солдаты начали строиться повзводно.
- Успеем ещё, - подойдя к своему взводу, сказал Бэтмен, - сейчас остальные разойдутся, и пойдём потихонечку. В армии торопиться некуда.
Сосед Крупнова искоса посмотрел на Бэтмена, отвернулся и сплюнул.
- А в штаб, небось, заходит согнувшись и задницей вперёд, - сформулировал за соседа невысказанную мысль Крупнов.
Тот ещё раз сплюнул под ноги.
- Я там договорился, чтобы мы под крышей занимались. А то вдруг дождь пойдёт, - продолжал Бэтмен.
- Товарищ лейтенант! А что изучать будем?
- Перевязку раненых.
- Так позавчера изучали уже.
- Ничего страшного, повторение мать учения. Или вы хотите на спортгородке бегать?
По рядам прошло лёгкое шевеление: старшина занял не свою "нишу" в строю, и теперь его водворяли на место.
Хитрый план Бэтмена провалился, и вместо наматывания друг на друга десять лет как списанных санитарных пакетов, взвод слушал лекцию о технических средствах охраны.
Скучающий капитан тыкал указкой в датчик давления, который нужно было зарывать под землю, тряс в воздухе аккумуляторами и давал потрогать новейшие камеры. А затем напугал ценой данного комплекса, который по его словам стоил несколько миллионов рублей. По всему выходило, что подкрасться к заставе, окружённой такой мощной защитой, не было никакой возможности.
- И всё это к обычному ноутбуку подключается?
- Да. К обычному стандартному ноутбуку, - не без гордости сказал капитан, постучав пальцами по крышке ноутбука, на котором был краской написан инвентарный номер.
- Товарищ капитан, а какая операционная система на ноутбуке стоит.
Капитан сморщился. Этот нелюбимый вопрос ему явно задавали в сотый раз.
- Виндоуз семь, - неохотно сказал он. А затем вздохнул и добавил, что соответствующие разработки отечественной операционной системы уже ведутся.
- В Сколково, - хихикнули из строя.
Капитан вздохнул. До конца занятия оставалось ещё минут двадцать, и капитан пошёл по второму кругу. Как и все инструктора, он был прикомандирован к сборам, т.е. вырван из привычной обстановки, оторван от дела, и воспринимал своё нахождение здесь как повинность, которую хочется поскорее отбыть. Проговорив положенное время и объявив занятие оконченным, он как будто отгородился от партизан стеной, всячески демонстрируя, что ни на какие дополнительные вопросы отвечать не будет. Вопросов, в общем, и не было. Была реплика, да и то одна. Партизан, задавший вопрос про операционную систему, хмыкнув, сказал, что какую операционную систему в Роснано или Сколково ни разработают, толку от неё ноль, если железо вражеское.
Бэтмен умчался решать какие-то вопросы с инструкторами и вернулся довольный.
- Сейчас курим, курим и курим. Полчаса покурим и пойдём изучать действия караула при нападении, а потом обед, - сказал он, - если что, мы сегодня три учебные точки прошли. Понятно?
- Так точно! - радостно сказали спереди, где у Бэтмена сформировался фан-клуб из молодёжи.
Накурившись до одури, и устав от перекура, взвод с охотой встретил следующую учебную точку. На сей раз пришлось разбиться на пятёрки, и по очереди выбегать из палатки и занимать вокруг неё оборону. Две пятёрки успели, гремя автоматами, по разу плюхнуться в траву, а затем хлынул проливной дождь, и все во главе с инструктором укрылись внутри.
Дорвавшаяся до автоматов молодёжь обступила Бэтмена, и тот, надувшись индюком, начал рассказывать про свой бесценный боевой опыт и демонстрировать способы снятия часового. Молодёжь была в восторге, трясла незаряженными автоматами и занимала очередь. Всем хотелось быть обезоруженным героическим Бэтменом.
- Автоматов на срочке что ли они не видели? Вроде ж только после дембеля...
- Может, и не видели. Кто их знает, как сейчас служат.
- Да не. Молодые ещё просто. Сил невпроворот...
Крупнов стоял неподалёку от скептически улыбающегося инструктора и наблюдал за действиями Бэтмена. Когда-то, лет десять тому, те же самые приёмы показывал ротный Крупнова, действительно мастер рукопашного боя, служивший в своё время в спецназе ВДВ. Сравнение было явно не в пользу Бэтмена.
Дождь поутих, время занятий вышло, с учебных мест потянулись промокшие партизаны, и взвод втянулся в общую колонну. Пора было идти на обед.
- Как отстрелялся-то на стрельбах? - топая по свежим лужам, Крупнов вновь завёл разговор с соседом.
- Три раза попал. А сам?
- А я ни разу. Думаю, автомат не пристрелянный дали.
Сосед хмыкнул.
- Ну, а что? Когда выезжаем пострелять по банкам с ребятами, попадаю, куда надо. А тут из шести патронов, - и ни разу.
- Может и автомат, - примирительно сказал сосед, - тут разве поймёшь? С шести-то патронов за десять дней... А этот попал куда-нибудь?
При слове "этот" он ткнул подбородком вперёд строя, чтобы точно дать понять, что речь идёт о Бэтмене.
- Куда-то попал, вроде. Но не на отлично.
Сосед довольно хмыкнул, и Крупнов опять наступил старшине на ногу. "Да он же ноги стёр", - вдруг подумал Крупнов. От дубовых не разношенных кирзачей в той или иной степени пострадали все, но старшине пришлось, видимо, особенно худо.
- Ноги стёр? - спросил Крупнов, тронув старшину за плечо.
- Ага.
- А в санчасти чего говорят?
- Туда разве попадёшь...
- Не знаю, я сходил, помазали чем-то... А противогаз твой где?
- В палатке оставил.
- Не сопрут?
- Нет. Я с первого дня без него хожу.
Старшина был похож на кого угодно, только не на старшину. Здесь, на сборах, сержантов могли поставить на должности рядовых, а рядовых на должности командиров отделений - это уж как написано в бумажке из военкомата. А в военкоматах царит полная путаница, о чём с гордостью сообщил перед посадкой в автобусы сам зам военкома. Тот факт, что старшина оказался рядовым стрелком, не особенно удивлял. А вот почему у него старшинские лычки - это было совершенно неясно. Крупнов ещё раз окинул взглядом его нескладную щуплую фигуру. Да и в фигуре ли одной дело? Даже портянки мотать толком не научился...
- Три точки мы сегодня прошли, - напомнил Бэтмен, когда партизаны дошли до расположения.
- Да понятно, понятно - загомонили из строя.
- Тогда разойдись.
Перед построением на обед было полчаса, и старшина тут же завалился на койку, не сняв сапог.
- Сгонял бы до санчасти, пока время есть.
Старшина отмахнулся.
- Я по украинцам стрелять не буду, - не спеша, беседовали рядом со входом, - в Путина с Кадыровым, я бы пострелял. А в украинцев - нет.
- А чем вам Путин не нравится? Если бы не он Крыма бы у нас не было. И Новороссии не было бы.
- Сдали твою Новороссию уже.
- Ничего не сдали. Всё там в порядке, работа ведётся. Просто нужно всё грамотно сделать...
Это были дежурные разговоры последних месяцев. Крупнов вспомнил, как незадолго до сборов к нему на улице пристал сильно пьяный субъект. Он путал мобилизацию с демобилизацией, матерно ругался, грозил бандеровцам различными карами и давал Крупнову ценные указания. Например, чтобы Крупнов, когда его "демобилизуют" в армию, различал "простых хохлов" и "бандеру". Бандере надлежало стрелять сразу в голову, а обычным хохлам - исключительно по ногам.
- Не дай бог дождь ночью, - пожаловались откуда-то от печки, - И так на башку течёт, а если ещё один дождь - как из ведра польёт.
Над головой хлюпающего носом солдата и впрямь расползлось большое мокрое пятно, за которым, по-видимому, был водяной пузырь.
- Крым наш! - заявил Крупнов, залезая на свой верхний ярус. По палатке волной пошли смешки, хотя за 10 дней фраза была повторена уже несчётное число раз.
"Скоро дембель" и "Крым наш" были двумя универсальными поговорками на все случаи жизни. При всём кажущемся сходстве, между ними существовала чёткая смысловая разница. "Крым наш" можно было употребить по поводу дырявой палатки, каковая была на совести армейского начальства. Следовательно, критика палатки являлась критикой армии, проведённых в ней блестящих реформ и всего государственного курса в целом. Поэтому смутьяну надлежало напомнить о присоединении Крыма. Потёртости же на ногах были следствием отвычки от сапог, а посему жалобы на них ущерба государственному суверенитету нанести не могли. И жалобщика можно было утешить нейтральным "скоро дембель".
- А меня больше всего здесь Красная Шапочка прикалывает.
- Ну распирает человека от собственной крутизны, что ж поделать... Отслужи тридцать календарей, сначала, а потом я с тобой отдельно поговорю! - последняя фраза была собрана из двух высказываний Красной Шапочки, и принесла говорившему награду в виде дружного ржания.
Красной Шапочкой окрестили полковника в краповом берете, который курировал сборы от управления. Сначала к нему за особенности походки прилипла было кличка Индюк, но прозвище Красная Шапочка оказалось более живучим. Черноусый полковник дважды держал перед солдатами речь. В первый день он клятвенно заверял, что никого из участников сборов не пошлют воевать на Украину. "Это всё бред. А кто в это верит - с тем я потом отдельно поговорю". Второй раз - на второй день, выражая своё возмущение тем, что партизаны не поют гимн во время утреннего поднятия флага. "А если кто не патриот и не понимает, что он тут на сборах, а не непонятно где, я с ним потом отдельно поговорю".
Кроме фан-клуба Бэтмена никто из взвода петь гимн даже не пытался. Почему-то мысль о том, что гимн можно петь, у всех солдат старше тридцати вызывала непонятное отторжение.
- Это американцы свой гимн поют. А у русских петь гимн не принято, а принято стоять по стойке смирно, - позже в курилке выразил словами общее подспудное чувство Крупнов. И помолчав добавил, мотнув головой в сторону места, на котором недавно стоял уазик уехавшего полковника, - А кто тут не русский, с тем я потом отдельно поговорю.
Обсудили Украину, обсудили Красную Шапочку. Пришло время цирковых представлений.
- Где Витя? А ну покажи, как ты руки крутишь! Парни! Все видели?
Упрашивать два раза Витю было не надо. Он вышел в узкий проход между кроватями, снял китель, сцепил руки за спиной и, не расцепляя пальцев, перекрутился так, что они оказались спереди. Потом обратно.
- А ну повтори!
- Ничего не понял!
- Это как, вообще?!
Витя повторил несколько раз на бис.
- Заболевание у меня с детства, - охотно пояснил он под аплодисменты, - разболтанность суставов.
- Как же тебя в армию взяли?
- Вот так и взяли. Хочешь, на руках поборемся?
- У нас два супергероя теперь! Бэтмен и Бумер!
Скомандовали строиться на обед. Спальник пришёл в движение, натягивались сапоги и надевались кителя. Кто-то полез за горчицей, купленной в чипке, что было вполне разумно. Есть перловку без приправы было непросто. Старшина спал безмятежным сном.
- У нас тут уже три супергероя. Бэтмен, Бумер и человек-сон.
- Разбудил бы лучше человека, опоздает, - сказал Крупнов.
- Сам и разбуди. Я его всю дорогу бужу. Два раза в день, утром и в обед. Его ещё хрен разбудишь.
Будить старшину и впрямь было непростой задачей.
- Дембель проспишь! - тряся старшину за плечо, крикнул Крупнов. Старшина зашевелился и стал подниматься, стаскивая обутые в сапоги ноги с кровати.
- Портянки бы перемотал, и так с ногами мучаешься.
Старшина, покорный спросонья, послушно стал перематывать портянки. Крупнов только цокнул языком и помотал головой, глядя, как старшина это делает.
- Дай покажу.
- Сам знаю! - к старшине вернулась обычная ершистость, которую он демонстрировал на ровном месте. Значит, проснулся, и до строя дойдёт вовремя. Ждать его, как уже бывало, подразделению не придётся.
Построившись на плацу, не самыми стройными рядами пошли в направлении палаток, которые служили столовой. К партизанам возвращалась брезгливость первых дней: это беру, это не беру. Неизменную перловку сегодня почти никто не брал, в основном довольствовались первым: скоро дембель. Поедая пластиковой ложкой суп из пластиковой тарелки и рассматривая две палочки консервированной стручковой фасоли, темнеющие на фоне желтоватой перловки, Крупнов вспоминал телевизор, в котором показывали новый облик армии. Акцент делали на обедах из многих блюд на выбор. Причём, последний раз эту телевизионную картинку он видел не далее как вчера в клубе в вечерних новостях.
- А кормёжка-то совсем не изменилась, - сказал он, обращаясь к партизану напротив.
- Да нет, - ответил тот, - это нас так кормят. У срочников сейчас хорошее питание организовано. Вчера по новостям показывали. Лучше чем дома.
- Специально для нас фасоль закупили? - спросил Крупнов, приподнимая вилкой вялые тёмные стручки.
- И кильку на ужин тоже специально для нас, - поддержали из-за соседнего столика.
- Ага. С молоком.
- Ну, молока у нас вообще не было в армии. А тут, видишь, вечером то кефир, то молоко.
- У меня этого молока полный противогаз! никому не надо? - за соседним столом потрясли сумкой от противогаза. Она даже на вид выглядела увесистой.
- Вечером возьму. С килькой в самый раз.
- А у нас эту кильку варили, между прочим. Срок годности у неё вышел, вот её и варили перед тем, как солдатам скормить.
- Кильку в томате? Варили? Да ну!
- Вот тебе и ну.
Дохлебав суп и поковырявшись вилкой в перловке, Крупнов вышел из палатки. Скинул одноразовую посуду в бак, возле которого с видом часового стоял срочник в поварском халате.
- Вас тем же кормят?
- Ну да... А у вас сигареты не будет?
- Держи. А чего вы все с котелками ходите?
- Нам одноразовой посуды не дают, - ответил тот, припрятывая сигарету под головной убор.
- Ясно.
Крупнов занял место в строю. Оставалось дождаться, пока все поедят. Со стороны кухни вышел полковник, командующий сборами. Первым увидев начальство, Бэтмен приосанился.
- Становись! - музыкально скомандовал он поставленным голосом. - Поживей! Передайте там, чтобы доедали быстрее. В армии всё делается быстро!
- Вольно! - благодушно сказал полковник, - не надо торопиться, пусть все поедят спокойно.
Сегодня он был в хорошем настроении, потому что сборы подходили к концу, и напряг для него заканчивался. Можно было возвращаться к командованию ротой стригущих кусты срочников и взводом контрактников.
- Ну как вам сборы, ребята?
- Нормально, та-ащ полковник! - радостно загомонила молодёжь.
- Контракт никто не надумал подписать?
- Ага, - буркнули сзади, - спасибо. Только-только в ментовке до пенсии дотупил, ща побегу контракт тебе подписывать.
- Пострелять бы побольше. Не по шесть патронов. - Подал голос кто-то из "стариков".
- Ну... - помрачневший полковник развёл руками, - в следующий раз. Вот на следующие сборы приедете - и постреляете. Хорошо?
И очень довольный шуткой поспешно удалился.
- Волейболист хренов...
- Ну в волейбол-то они нас классно надрали.
- Делать им тут нечего. Вот и тренируются.
Сборная офицеров и контрактников, возглавляемая лично полковником, и впрямь была наголову сильнее сборной партизан, как показал добровольно-принудительный воскресный матч. Играли они прямо-таки неприлично хорошо. Почти профессионально.
- Ну кто там жрёт-то опять? Пошли уже, курить охота.
- Старшина опять, что ли?
- Здесь он, - сказал Крупнов, найдя взглядом старшину.
- А кто тогда?
Наконец, все построились и пошли. Навстречу вновь попался полковник. И Бэтмен опять приосанился, поставленным голосом подал команду "смирно", а сам перешёл на такой образцово-показательный строевой шаг, что полковник аж поднял брови в весёлом изумлении.
- Там пацаны в столовой говорили, крысы появились. У кого-то ремень пропал, у кого-то противогаз.
- Блин. Делать людям нечего.
- Свой ремень посеяли, чужой нашли. Армия же. Знаешь как говорят? Здесь нет слова "украли...".
Дотопали до курилки. Оставалось посмотреть вечернее шоу, которое в тайне репетировали местные контрактники, протупить вечер до отбоя, посмотреть вечерние новости, в которых розовощёкий улыбчивый журналист в новеньком с иголочки бронежилете и гламурной каске, раскрашенной по самой последней военной моде, будет позировать на фоне усталых отощавших донбасских ополченцев... и всё. Завтра домой.
- А кто сегодня топить будет?
Вопрос был немаловажный. В остальные дни желающие всю ночь работать в палатке истопником находились, поскольку им потом полагалось спать до обеда. Следовательно, от изучения матчасти полевого телефона ТА 57 (где 57 - год принятия на вооружения) или другой не менее важной информации можно было откосить. Но не спать всю ночь перед отъездом не хотелось никому.
Договорились дежурить по очереди по часу, благо восемь человек, не побывших ещё истопниками, найти в палатке было не сложно.
- Старшину только не назначайте. Сгорим к чертям.
- Я вместо него, - неожиданно вызвался Крупнов.
Тут же составили график.
- Безо всякого, что характерно, участия господ-офицеров разобрались!..
Вечернее шоу оказалось под стать всему учебному процессу. Во-первых, для его проведения было выбрано такое место, что солдат вокруг было не расставить. Стояли в четыре ряда, и задним было ничего не видно. Во-вторых, длилось оно минут пять, не больше. Четверо запыхавшихся контрактников, явно не привыкших к весу бронежилетов, пытались изображать из себя незаконные бандформирования, напавшие с двух сторон на мирную заставу. Ещё четверо контрактников доблестно встретили их ураганным, но холостым огнём. Комментировавший это полковник сорванным голосом - привезённые колонки отказались подключаться к микрофону - проорал, что наши солдаты ещё издали засекли неприятеля благодаря новейшим техническим средствам охраны. Вскоре нападавшие бандиты были истреблены, причём два наиболее остервенелых ваххабита уползли умирать в кусты, откуда почему-то тут же потянуло сигаретным дымом.
- Чушь какая-то, - важно сказал Бэтмен прямо в ухо оказавшемуся рядом с ним Крупнову, - тут нужен один корректировщик и всё. Вызвал миномётный огонь с расстояния в километр. И нет никакой заставы.
- Вон с того холма, - ответил Крупнов ещё более важно.
- Именно с него, - сказал Бэтмен таким всезнающим тоном, что состязаться было бесполезно.
После шоу было построение на плацу. Свирепо топорща усы, расхаживал Красная Шапочка, всем видом показывая, что он высматривает, с кем бы "потом отдельно поговорить". Судя по лицам полковника-волейболиста и иже с ним, Красная Шапочка устроил им суровый разнос.
Дело, как выяснилось, было в том, что несмотря не ежедневные уговоры подписать контракт и подробный рассказ о прелестях службы, желающих нашлось всего трое. Что составляло менее одного процента от присутствующих. И это несмотря на то, что сам Командующий приказал обеспечить три процента! Тот факт, что воля командующего оказалась невыполненной, повергал Красную Шапочку в суеверный ужас и рушил основы мироздания. Это было сродни богохульству. И виноваты в этом святотатстве были партизаны. Дело было, безусловно, в недостаточном их патриотизме и в их общей непригодности к несению службы. Это была плохая новость.
Хорошая новость заключалась в том, что даже из таких генетических уродов под мудрым руководством Командующего и его правой руки - т.е. Красной Шапочки - оказалось возможным вылепить что-то, похожее на человека. И это всего-то за десять дней! А если бы Красной Шапочке дали больше - то результат был бы просто потрясающим. Однако же, и за прошедшие десять дней солдаты успели многому научиться, а сборы прошли в целом успешно и с пользой для личного состава.
- А если кто-то не понял, что он здесь десять дней делал, то я с ним потом отдельно поговорю! - закончил Красная Шапочка и сошёл с трибуны под смешки. Следом на трибуну залез Волейболист.
Как выяснилось, вчера он лично поймал двух солдат, "употребивших наркотическое вещество гашиш". Самого наркотического вещества полковник не обнаружил, но факт употребления был налицо.
- И я вам обещаю! Я приложу все усилия, чтобы было возбуждено уголовное дело! - свирепо сказал он, опёршись руками на трибуну.
- Сначала кровать заправлять научись, а потом дело возбуждай, - в голос сказали задние ряды. Бэтмен побледнел, боясь, что полковник услышит, и это может как-то сказаться на его старлейской звёздочке.
Кровать стала позором полковника-волейболиста. На второй день сборов полковник в категорической форме приказал всем заправить кровати с особой тщательностью. Завтра в расположение должен приехать сам Командующий! Слово "командующий" произносилось со священным трепетом. Трепет партизанам почему-то не передался. Связи между приездом командующего и койками партизаны усмотреть не сумели. Начали выдвигаться версии. Некоторые возмущались.
- Нафиг он мне нужен на моей койке. И так сетка на ней, прямо скажем, не дрянь. А если на ней ещё генералы вздумают валяться... Да ещё всем весом. Генералы, они жирные как правило.
Крупнов благодаря природному оптимизму привык верить в лучшее.
- Завтра можно койки не заправлять, - разъяснял он, - командующий приедет, он и заправит.
А вот недавно вышедший на пенсию прапорщик милиции, как человек опытный, умудрённый житейской мудростью и привыкший зреть самую суть вещей, интересовался вопросом сугубо утилитарным.
- Бельё-то, я надеюсь, мне поменяют после командующего? - спрашивал он, постукивая тапком о тапок. Он уже на второй день умудрился каким-то образом выбить себе в санчасти тапочный режим, и от тяжёлых сапог был избавлен. Старый воин - мудрый воин.
В общем, на следующий после отъезда Командующего день полковник повелел вытащить на плац кровать и начал её усердно заправлять. Подобного фокуса - чтобы лично командир части, а не сержант или на худой конец молоденький лейтенант, учил заправлять кровати, - из партизан не видел никто. Ни служившие срочную при Сердюкове, ни при Иванове, ни при Сергееве... И даже те счастливчики, кто не погиб в лихие девяностые при генерале Грачёве, такого припомнить не могли.
- Вот он новый облик армии-то! Шойгу знает, что делает!
Смотрели на полковника с огромным интересом. Заправляя кровать едва ли не тридцатью различными способами, он попутно рассказывал партизанам, какие они дебилы, а также факты из своей славной боевой биографии. Заканчивая заправку, полковник каждый раз "взрывал" кровать и стелил её новым способом. Но каждый раз упорно вешал полотенце не с той стороны. Из строя комментировали, затем советовали вполголоса, под конец даже скандировали "по-ло-тен-це". Но полковник был твёрд как скала, и полотенце каждый раз оказывалось не с той стороны. Двадцать календарей это двадцать календарей. Более того, на следующий день, пройдясь по спальникам и обнаружив, что полотенца весят правильно, полковник приказал их перевесить. Для этого были разбужены истопники. Причём перевешивать полотенца истопникам пришлось два раза. Сначала из правильного положения на неправильное, согласно указаниям полковника, а после - с неправильного на правильное, когда ближе к обеду Командующий прислал перепроверять порядок Красную Шапочку.
Полковник долго и нудно рисовал перспективы возбуждения уголовного дела, грозил реальным сроком и прочими совершенно сюрреалистическими вещами, входившими в явное противоречие с действующим законодательством. И конца эти унылым угрозам всё не было.
- Узнал прокурор, что некто сожительствует с несовершеннолетней, и возбудился... - ни к селу, ни к городу хохмили слева. А позади расспрашивали вернувшегося из госпиталя партизана, которого на второй день увезла скорая.
- Ну и как там в госпитале?
- Лучше всех. Душ и нормальный человеческий унитаз.
- А жратва?
- Да уж не как здесь.
- Вот у тебя сборы удачно прошли!
Всего со сборов госпитализировали четырёх человек. Всех в первые два-три дня. Шёл себе человек или даже просто стоял в строю - и вдруг упал и забился в каком-то странном припадке, похожем на эпилептический. Офицеры тут же объявили, что это последствия алкоголизма. Привыкший к ежедневному употреблению организм, якобы, таким образом требовал привычной дозы. Глядя на возвращенца из госпиталя, верилось: он и впрямь походил на сильно пьющего. Впрочем, мог быть и эпилептиком - никаких медкомиссий ни в одном из военкоматов с партизанами не проводилось, взять могли с абсолютно любым состоянием здоровья.
Закончив распространяться о гашише и суровости наказания за различные солдатские грехи, полковник вновь напомнил о контракте, ещё раз живописал все его прелести и особо подчеркнул, что после двадцати лет службы можно претендовать на квартиру.
- Жрать давай! - ответили из строя. Время и впрямь подошло к ужину, и торжественный митинг - а это, как выяснилось, был именно он, пора было сворачивать.
Наконец, полковник объявил, что завтра утром получение гражданской одежды и сдача формы. За утерянную форму пригрозил немалыми штрафами, постращал карами за нарушение дисциплины в последнюю перед отъездом ночь и приказал командирам уводить личный состав.
Как следует наевшись кильки, партизаны в курилке в который раз обсуждали национальный вопрос. Обилие кавказцев среди контрактников с вещевого склада бросалось в глаза всем. Этот вопрос не оставлял равнодушным никого, кроме старшины. Тот равнодушно ковырял земля носком сапога, а затем стрельнул у Крупнова сигарету и вдруг спросил:
- Контракт не собираешься подписать?
- Боже упаси.
- А я подпишу.
Крупнов от удивления раскрыл рот и упёрся широко раскрытыми глазами прямо в шелушащийся старшинский нос.
- По контракту хорошо, - мечтательно выпустив струю дыма, пояснил старшина, - я три года на вещевом складе прослужил. На КПП. Делать ничего не надо, два раза в день пропуск проверил, машину пропустил, и всё. До дома пять минут пешком.
- А чего уволился?
Старшина тряхнул плечом, на котором блеснули уже не представлявшие никакой загадки старшинские лычки, и не ответил.
- Завтра спрошу, можно ли контракт пописать, чтобы не в этой части служить, а там. Рядом с домом... В отпуск хорошо рассчитывают сейчас... Опять же, раз им нужно набрать желающих на контракт, то наверняка можно такую тему пробить, чтобы у дома служить... А нет - так в военкомате пробью, у меня там мама работает...
- А чего ж ты на сборы пошёл? Из интереса?
- Да мать погнала. Говорит, и так дома сидишь, ничего не делаешь, - он опять мечтательно выпустил струю дыма, - Теперь вот после сборов опять служить пойду...
Крупнов встал и поправил сумку противогаза.
- А твой-то где? - спросил он.
- Да там... - как-то неуверенно ответил Старшина, - чего его таскать-то с собой?
Крупнов пожал плечами: все таскают и ничего. Разве что в умывальник с собой не берут.
Перед последним на этих сборах вечерним построением Крупнов побрился. Отодрал надоевшую подшиву, выбросил уже затупившийся одноразовый станок, за которым всего несколько дней назад отстоял получасовую очередь в чипке. Подходя к палатке, провёл рукой по щеке, вспомнил Некрасова:
Только не сжата полоска одна...
Грустную думу наводит она.
В тёмном умывальнике, глядя на себя в замызганное маленькое зеркало, пропустить "не сжатую полоску" было несложно.
- Товарищ лейтенант! А вы нам про колено не дорассказали!
Бэтмен неторопливо продефилировал в свою палатку. Молодёжь устремилась за ним. Кто-то толкнул Крупнова локтём в бок.
- Были бы лет на десять помоложе, тоже бы за ним как собачонки бегали
Крупнов неопределённо помотал головой. Дескать, может, бегали бы. А может, и нет.
- А что там с коленом-то у него?
- Говорит, ногу ему чуть не оторвало в Чечне. Наколенник, говорит, спас.
- Ну, сейчас он расскажет!.. Детишкам сказку на ночь...
Едва войдя в спальник, Крупнов почувствовал на плече чью-то руку. Кто-то тронул его за плечо и показал рукой на старшину. Тот как раз сковыривал бирку с противогаза Крупнова. На его лице было такое выражение, что с первого взгляда было видно: занимается чем-то нехорошим.
- Ты куда! А ну положь!
Старшина замер, будто в оцепенении. Крупнов подскочил к нему, и старшина полузакрыл глаза и отвернул немного в сторону голову, ожидая удара. Лицо его приняло выражение, которое Крупнов видел только однажды. Когда замахнулся, чтобы влепить жене пощёчину, у неё было то же выражение лица.
- Гнида ты, - сказа Крупнов, вырвал из вялых рук сумку с противогазом и отошёл.
- Интересно, и почему даже самые интеллигентные люди в критические моменты говорят не "положи", а "положь", - ехидно блестя стёклами очков, спросили с верхнего яруса.
- Вот сейчас придёт ваш взводный, спроси у него. Он у вас психолог.
- Ещё какой! Не он взводом командует, а взвод им!..
На последнем построении не было ни Волейболиста, ни Красной Шапочки. Видимо, решили, что на последнюю вечернюю поверку должно хватить и прикомандированного майора. Тот скучающей походкой расхаживал вдоль строя, наблюдая, как офицеры в последний раз проводят перекличку личного состава, и всем видом показывал, что хочет поскорее выслушать их доклады и объявить отбой. Среди офицеров часто попадаются люди, которые любят демонстрировать солдатам своё неуважение к тому делу, за которое они получают зарплату. Дескать, меня этот весь дурдом достал не меньше, чем вас, товарищи солдаты. И даже больше, потому как я тут уже вон сколько лет погоны ношу. И насмотреться успел на такой маразм, что вам, солдатне, и не снилось. Но что делать-то, служба такая. И тяготы её над стойко переносить, как написано в Уставе. Тем более, до пенсии не так долго осталось.
Майор был ярким представителем этого офицерского типа. К лицу навечно прилипло брезгливое выражение, и даже в походке чувствовалось пренебрежение ко всему происходящему.
Внезапно прервав скучающее хождение, майор остановился напротив бэтменского взвода и ткнул пальцем в Крупнова.
- Вы... Да-да, вы. Весело вам там? Ну, выйдете из строя и расскажите всем, чего вас так веселит. Ну, выйдете. Смелее.
Ничем особенным на фоне остальных Крупнов не выделялся, дело было в другом. На третий день сборов майор, сбив кепку набекрень, и всячески демонстрируя, что ему абсолютно наплевать на весь этот армейский идиотизм, рассказывал о досмотре автомашин. Слишком сильно войдя в роль неуставного офицера-разгильдяя, держащегося с солдатами запанибрата, майор начал откровенно фамильярничать, и тогда Крупнов срезал его фразой: