"С возрастом исчезают желания", - сказала мне умудренная опытом мать моего мужа. Мне было девятнадцать, и я не поверила.
В двадцать два мне еще хотелось по утрам видеть у кровати розы в капельках росы на бархатных лапах. В двадцать восемь я еще что-то пыталась изменить в сексе на семейном ложе, обнаружив, что все мои поцелуи возникают по инерции соития. В тридцать лет перекраивала личную жизнь. А в тридцать два, назвав дочку Лизой, купила ей куклу Барби - мечту моего детства. В тридцать пять я еще надеялась стать вице-президентом банка. А в тридцать семь поняла, что место главного бухгалтера - подарок небес. В сорок пять получила норковую шубу и сухими губами целовала мужа в небритую щеку. В сорок шесть впервые увидела Венецию и сделала всего 12 фотографий. В пятьдесят случайно встретила своего любовника двадцатилетней давности, посмотрела на седой лысоватый шар его когда-то семипядевой головы и неловко спрятала постаревшие ладони. В пятьдесят два в моду вновь вошли сапоги, о которых я грезила восемнадцатилетней девчонкой, только больные ноги не позволили мне щеголять в них.
В пятьдесят четыре я сказала дочери: "С возрастом исчезают желания!" Но она не поверила.