Тонкий заострённый птичий профиль старого человека, склонившегося над томом. Печать веков. Мёд и дёготь рассуждений. Дом Эразма богат, и камин его ярок. А каковы его сны? И достроил ли он свой духовный дом - он бархатноодеянный мудрец, острослов?
2
Два-три пейзажа в день, и мозг, укутанный яростной цветовой мякотью мира. Ван Гог растит мазки своих полотен из ран собственной души; и вечно идут по кругу его заключённые...
3
Сады Лоренцо обрызганы мраморной крошкой. Великолепие Медичи! Тонкая, изощрённая, коварная жизнь; а молодой Микеланджело глядит на пышно одетого Мирандолу, идущего по аллее в сопровождении секретаря, имя которого - Михаил Треволис.
4
Грудью каждый из кораблей рассекает водную мощь, и на каждом зреет бунт, порождённый страхом. Он будет подавлен, заговорён, обезврежен...но ждёт ли Индия? Та Индия, над которой сияет иное солнце, и где золото не дороже придорожных камней? Жаль, Колумб не ведает Индии духа.
5
Анфиладой богато украшенных комнат - золотые мифологические грифоны ныряют в золотую же массу листьев - худой человек с асимметричным лицом, одетый в чёрные с серебром одежды идёт обедать; и лютни услаждают ему слух, пока он поглощает каплуна и баранину, и видения - видения, что станут сиятельными холстами Эль Греко - ненадолго покидают его, Доменико Теотокопулоса.
6
Да, парик был серебряным, а камзол красным, и пряжки на туфлях...Но главное, как пел - серебром ли звуча, янтарём отливая - клавесин под пальцами Моцарта;
Как пел, предлагая музыку неба, музыку, которой никогда больше не будет...
7
Ощущал ли он себя духовными Гималаями, рассматривая ряды античных монет, трогая их, отчасти впитывая тусклый блеск; или просто глядя в окно на кусочек Веймара, уютный как сон?
8
Древность книг вовсе не гарантирует значительность содержания. Тайная химия жизни известна Агриппе, а слухи, что распространяют про него горожане, смешны. За рекой город мерцает уютом крыш, соборов, проулков. Погружаясь в очередной том, Агриппа всё ближе и ближе приближается к разгадке философского камня, которого нет.
9
В тёмной пивной некто, напоминающий летучую мышь, худой, резкий встаёт и тростью бьёт сидящего за соседним столиком старика. Считает, что всё ему позволено, раз фамилия его Шопенгауэр. Заблуждение, не имеющее ничего общего с философией; продиктованное текучей, желчной, низовой самостью...
10
За окном пролетела Лапута, сверкая мощью несущего диска, переливаясь таинственными садами. Лилипуты бродили по столу; дети их - меньше напёрстка - играли в салочки, превращаясь в буквы. Великан заглянул в окно. Тяжёлая плата за гениальность, тут, увы, совсем не идут, не идут, не идут гинеи.
11
О чём думал, бродя изогнутыми, прямыми, строгими проулками Копенгагена, глядя на длинные шеи башен, заходя в церкви, переливающие полумрак? А звали гулявшего Кьеркегор. Или - или - исключает возможность отступления, увеличивая скорбь.
12
Худой, задиристый, черноволосый мальчишка родит по родным каменистым переулкам, смотрит на цветы и плоские крыши, на огромные церкви, и уже звучат в нём - колокольчики, колокола - вызревает будущая музыка Николо Паганини.
13
Сотни сортов древесины не гарантируют правильного выбора. Кавказский молочай сделает лак богаче. Изгибы деталей скрипки напоминают математические знаки. Страдивари уверен, что инструменты, построенные им, будут звучать вечно...
14
Он не спит. Склонившись над толстой книгой, он ищет способ перевести на живой, жемчужный, жёсткий немецкий старинные сакральные символы и знаки. Он не спит. Что шевелится в углу? Косматым ужасом не испугать широколицего Лютера. Что многоногое в углу и тени пляшут на полу и текст библейский входит в ум в мильонный раз отвергнув шум...Шпили, черепица, хребты соборов, ущелья улиц. Было уже - крепкий кряжистый человек подходит к дверям собора и прибивает на эти двери лист с тезисами против индульгенций. Пузан на углу продаёт индульгенции. Убийца подходит купить то что надо. Церковная ложь хуже едкой эссенции, а надо чтоб церковь -
Подобие сада. Корневой системой должны быть соборы. Лютер, ведомо ли тебе, где помещается душа? И отличается ли страждущая душа от спящей?..