Аннотация: Сказка без начала, но с очевидным концом: тот, кто служит Империи, едва ли найдёт свой дом и линию бытия не синхронизирует с линиями других. Лиса остаётся лисой, а инквизитор - простой фанатик и псих.
Привет, лиса
- Для чего я лиса? - спросила лиса сидящего рядом инквизитора.
- Не знаю. Ты рыжая и мохнатая. Этого мало?
- Мало! - недовольно сказала лиса. - Придумай что-нибудь, ты же умный.
- Чтобы есть мышей? - инквизитору хотелось покоя, лиса отвлекала его от кружки с чаем. Хорошо пить чай, сидя под сосной и наблюдая за первыми звёздами, но не под градом вопросов же!
Лиса задумалась, слегка постукивая хвостом.
- Нет! Я могу есть и не мышей! Могу не есть мышей. Могу ловить мышей, но не есть. Хотя нет, это вряд ли, - добавила она после короткой паузы. - Если поймаю, вряд ли я удержусь.
- Вот видишь. Смирись, ты лиса. Ты просто так.
- Но это обидно! Ведь ты инквизитор специально для чего-то, а я - лиса просто так? Это грустно, грустно, грустно и скучно!
Инквизитор с сожалением поставил кружку на ковёр сухой хвои. Чай безнадёжно остывал.
- Ладно, - серьёзным голосом начал он. - Ты хочешь смысла жизни? Специальной цели, которая есть только у лисы?
- Наверное... Да, хочу!
- Я могу тебе её дать.
- Правда?! - лиса вскочила, уши встали торчком.
- Да. Ты будешь специальной лисой.
- Что это, что это?
- Носишь ошейник, не чешешься без разрешения, выполняешь приказы Ордена, вынюхиваешь еретиков вместо мышей. Может быть, тебя изобразят на эмблемах - ведь ты слегка похожа на язык пламени. А если у тебя сломается лапка, тебе сделают механическую. До самой старости ты будешь верно служить добру и свету, а потом - доживать свой век в маленькой клетке и видеть кошмары.
Лиса прижала уши и обвила ноги хвостом.
- Это как-то неприятно звучит. А я точно буду лиса-со-смыслом?
- Я гарантирую. Тебя занесут в анналы.
- Ууу... А по другому никак нельзя?
- Нет.
- И что мне делать?! Я не хочу быть с механической лапкой!
Инквизитор сочувственно посмотрел на рыжую собеседницу и достал конфету.
- Говорил же - ты рыжая и пушистая. Разве плохо?
Лиса постояла ещё мгновение и снова села.
- Я поняла. Иногда лиса - это просто лиса.
Охота
Иголочки звёзд уже пробуравили темнеющее полотно неба, когда инквизитор поднялся по склону, расстелил свой плащ и устроился на нём, поставив рядом небольшой саквояж. Прохладный ветерок шевелил траву; пахло свежестью. Тучи придавили золотистую полосу горизонта, но она была ещё достаточно широка, чтобы солнечные лучи, невесомые и ласковые, достигали вершины холма, заставляя серебряные черепа на мундире инквизитора ярко сверкать. Он посидел, любуясь закатом, затем неторопливо раскрыл саквояж, вынул ложки, чайник, горелку и принялся заваривать чай. Когда ароматный напиток, исходя паром, наполнил высокую белую кружку, из саквояжа появились две тарелки. На одну легли воздушная булочка и кусочек масла, а вторая, с рыбой и сыром, была поставлена чуть поодаль. Инквизитор аккуратно размешал сахар, куснул булочку, отпил чая - полоска света стала гораздо тоньше, ветер - чуть холоднее, но в желудке чувствовалось уютное тепло, а мундир, скалясь черепами, надёжно оборонял хозяина от вечерней прохлады.
Позади зашуршало. Из кустов высунулась рыжая мордочка с большими ушами, принюхалась, деликатно отвернулась, делая вид, что её привлекло что-то совсем другое, и, выждав секунд пять, снова повернулась носом в сторону тарелки с рыбой и сыром. Лиса выскользнула из кустов и деловито принялась за угощение, временами поглядывая на человека, освещённого последними лучами заходящего светила. Тот продолжал прихлёбывать чай.
Наконец тарелка опустела, лиса облизала мордочку и села, уставившись на инквизитора.
- Где ты был?
- Там, - он ткнул пальцем в небо, уже совсем чёрное.
- А что делал?
- Ловил еретиков, как всегда.
- Они вкусные?
Инквизитор поперхнулся чаем.
- Император защити! Я же их не ем, рыжая.
- А зачем ты тогда ловишь? Я всегда ем, что ловлю.
- Если я их не поймаю, они сами кого-нибудь съедят. Например, другую лису.
- Жуть! - шерсть на её загривке встопорщилась. - Тогда лови их побольше.
- Я стараюсь.
- А как ты за ними охотишься?
- Хмм...
Он доел булочку и вытер губы салфеткой.
- Я охочусь обычно так: лечу туда, где они бывают, и приманиваю на что-нибудь... вкусное.
- И хватаешь?
Лисица нетерпеливо рыла лапками землю.
- Нет. Еретик берёт вкусное и прячет. И я прячусь, чтобы он меня не увидел. Тогда он думает, что опасности нет, и тащит вкусное в нору. А там - другие еретики, но они обычно настороже. И я опять жду, жду и жду, пока они не станут совсем беспечными и не вылезут наружу, чтобы поесть. И тогда я их всех хватаю!
Он сжал кулак, затянутый в чёрную перчатку. Лиса чихнула.
- Ты очень хитрый.
- Ага.
Солнце скрылось и горизонт погас.
На следующее утро инквизитор проснулся под пение птиц. Выбравшись из посадочного модуля он потянулся, а потом снова зашагал вверх по склону. Лисы не было и он позавтракал в одиночестве, наслаждаясь покоем и тишиной, затем наполнил чаем маленький термос и отправился гулять.
Рыжее пятно обнаружилось на соседнем склоне. Оно таилось в кустах, напряжённо вытянув хвост, и, наверное, было неплохо замаскировано - от наблюдателя с другого холма.
- Ты что делаешь?
Лиса дёрнулась, но сумела удержать себя в лапках, не подпрыгнув и не издав ни звука.
- Вхх! Спрячься, ты всё испортишь!
Инквизитор послушно заполз в кусты и посмотрел в направлении, указанном чёрным носом. Ничего не увидел и накинул на глаза окуляры. Всё равно ничего не увидел и вопросительно взглянул на лису.
- Там мыши.
- Так ты охотишься?
- Да. Я сижу и усыпляю их бдительность. Тогда они вылезут и я съем всех разом!
Он зажал рот перчаткой, издавая хрюкающие звуки. Отсмеялся, вдохнул глубоко - пахло травой и ветром.
- И как, долго ещё, по-твоему?
- Думаю, что недолго. Я с раннего утра здесь лежу и уже видела двух мышей. Там у них колония.
- Ничего не выйдет, лиса.
- Почему это? Ты же сам так охотишься!
- Ты упустила небольшой нюанс. Мыши - не еретики.
Лиса повесила нос.
- И что делать?
- Лови по одной. А у меня ещё рыбка осталась. Будешь?
Далёкий холм
Посадочный модуль низринулся с тёмных небес, повис на огненно-ярком хвосте, словно колеблясь - принимать ему объятья планеты, или взмыть назад, к безбрежной пустоте и шпагам звёздного света - и наконец решился, мягко скользнув к земле.
Ночь замерла, разбуженная падением рукотворной искры, но быстро оправилась, задышала ровно и глубоко - дуновением ветра, шелестом, песнями ночного народа. В борту крылатого странника появился прямоугольник приглушённого света. По откинувшемуся трапу на траву сошла едва различимая фигура, свет погас и стало совершенно темно.
Инквизитор взобрался на вершину холма и сел, повернувшись спиной к щетине кустов. Раскрыл саквояж, доставая горелку и чайные принадлежности, подождал, пока закипит вода и сделал маленький глоток. Пар едва различимым облачком поднимался над кружкой. На ужин были кексы, сливки и осьминог, но морская тварь так и осталась лежать в тарелке, пока привёзший её из дальних далей человек любовался звёздным небом, изредка поднимая кружку к губам. Луна не всходила, горизонт угадывался как линия, на которой гасла россыпь небесных огней, где-то за спиной уютно потрескивали сосны и шептал ветер. Холод по старой привычке попытался влезть под мундир, но серебряные черепа, сами как маленькие звёздочки, отпугнули его оскалом зубов.
Он сидел так довольно долго, наблюдая, как внизу царствует ночь, давно забывшая о пришельце. Заварил ещё чая, побродил по склону, разминая затёкшее тело, и только потом ушёл спать.
Утренний щебет птиц и бульканье кипятка в чайнике - не самое плохое сочетание. Инквизитор находил, что это роскошь куда более высокого порядка, нежели золотые дворцы и гаремы наложниц - хотя бы потому, что золотой дворец ещё не гарантия двух дней отпуска в девственно-чистом мире. Двух дней отпуска - и двух месяцев полёта, чтобы добраться до места отдыха. Впрочем, даже два дня - это слишком много.
- Серой молнией в лицо - ветер. Как понять, что я иду - в свете? - пробормотал он под нос, будто стесняясь кого-то, потом рассмеялся и пропел уже громко, но совсем другие строки:
Но можно ли стать сиянием
Из острых кристаллов сотканным
Святым, но навеки проклятым
Блаженством и воздаянием?..
Порыв ветра подхватил резкий, немелодичный голос и понёс его куда-то вдаль, к молчаливому краю леса, начинавшемуся за лежащим внизу лугом и мелкой речкой.
- Это называется - выбросить слова на ветер, - сказал инквизитор. - Очень точное определение.
Холм под ногами молчаливо согласился со своим гостем.
Булочка с маслом, клубничный джем, шоколад. Маленькая радость, маленькая слабость - ведь никто не узнает и не увидит. Позавтракав, он лёг на спину и принялся смотреть в небо, любуясь проплывающими облаками. Облака летели из края в край, бесконечные, как сама жизнь, белые и сероватые, большие и малые, одни походили на гонимые ветром клочья старинных знамён, другие - на корабли, плывущие без автопилотов и экипажей, а потом среди них мелькнуло что-то знакомое - тень, ощущение, быть может, воспоминание - такое же зыбкое и неясное, но заставившее инквизитора улыбаться и идти куда-то в призрачный лабиринт собственной памяти, подходя всё ближе к долгожданной находке.
Проснувшись, он ещё секунд двадцать пытался осознать, в какой реальности очутился. По привычке посмотрел на часы, вспомнил, что время не имеет значения и окончательно проснулся, прогоняя с лица излишнюю мимику. Впереди оставались целые сутки, но в них уже не было нужды.
Посадочный модуль стрелой воткнулся в вечереющее небо и пропал, не оставив и следа. Примятая опорами трава распрямлялась, вершина холма снова была пуста, как была пуста столетия назад и будет пуста ещё многие сотни лет.
А высоко-высоко, в расчерченной древним светом пустоте, парил хищный чёрный корабль, уже нацелившийся прыгнуть назад, одолев беснующееся море далёких звёзд.
- Текущие координаты - стереть по завершению прыжка, - скомандовал кораблю инквизитор. - Уровень архивации - полная очистка регистров.